Рыбак и Рыба

Линия горизонта растаяла в темноте, небо соединилось с морем и замкнуло космическую сферу. Звезды перепутались с огнями рыбацких джонок и затеяли совместный хоровод, а в центре  всего этого мироздания по щиколотки в воде стоял Гриц. 
Которому, впрочем, было не до красивой ерунды. Он, как и темнокожие парни на джонках, занимался делом. Гриц поджидал Рыбу.
Именно так, с большой буквы. Гриц был совершенно уверен, что каждый вечер к нему приплывает одна и та же тварь. Крупная, метра два длинной, то ли акула, то ли тунец, с мощным хвостом и плавниками. Вероятно, хищная – недаром драпала от нее во все стороны, аж выпрыгивая из воды, рыбья мелочь, кишащая в свете прибрежных фонарей. А еще Рыба любила печенье, которое он таскал ей с ужина.
Вот, собственно, и все, что знал о Рыбе Гриц, хотя две недели подряд и пытался познакомиться поближе. Первоначально план был прост: выманить глупую селедку печеньем на мелководье, оглушить палкой и тогда уже рассмотреть получше. Как минимум – сфотографировать, как максимум – договориться с местными бандерлогами насчет чучела. Это, честно говоря, вряд ли – весь остров был утыкан плакатами, запрещающими трогать кораллы, ракушек и рыб, но ведь помечтать-то никто не запрещает?
Впрочем, Гриц быстро оставил кровожадные планы. Во-первых, Рыба была явно не дура – ошивалась у кромки рифа, жрала печенье за обе жабры, но на отмель не лезла. А во-вторых, Гриц привык к ней за две недели, и лупить таинственную незнакомку дубиной стало как-то неудобно. В принципе, хватило бы просто четкой фотографии в телефоне,  показывать в клубе друзьям и всяческим девицам – «вот моя подружка акула!»
Но и тут ему не повезло – Рыба толком так и не показалась, а завтра утром Грицу время улетать. Он встал, потянулся, закинул в море остатки печенья и, по щиколотки в воде, побрел к пляжу. Потом оглянулся на бледный силуэт, мерцавший в свете фонарей метрах в двадцати от кромки прибоя, вздохнул, помахал Рыбе рукой и пошел в бар справлять отходную.
……..
Запах Еды внезапно пропал. Именно так, Еды, с большой буквы. Рыба не очень хорошо видела, особенно то, что происходит над водой, в колючем воздухе, но запахи различала отлично. Она совершенно точно знала, что каждый вечер последние две луны в воду заходит одна и та же Еда и, сидя на мелководье, кидает в море странно пахнущие комки, подманивая рыбью мелочь, на которую, похоже, охотится.
Вначале Рыба просто хотела наказать глупую сухопутную тварь – ночью в море вся еда принадлежит Рыбе и ее стае, и только им. Другое дело – днем, когда Стая отдыхает и безо всякого аппетита следит за суетой запахов и звуков. Днем можете делать что угодно, но ночью? Это совершенно непростительно!
Потом странное поведение Еды заставило Рыбу задуматься. Еда совсем не охотилась. То ли боялась, то ли не умела. Она сидела на отмели, опустив в воду свои нелепые короткие ласты и кидалась комками. Рыба долго размышляла об этом и наконец поняла: Еде нужны не мелкие рыбешки, нет. Еда раскрывает пасть на нее, Рыбу!
И ярость снова затопила мощное и упругое тело. Она тогда чуть было не полезла на берег, благо, плавники позволяли, до того захотелось вцепиться зубами в попутавшую  море и сушу сволочь!
Но благоразумие возобладало над яростью – на мелководье Рыба неуклюжа, и даже если сможет в прыжке вцепиться в наглую тварь, вряд ли ей удастся утащить трофей на глубину и насладиться им в полной мере.
Еда ушла, запах исчез,  но Рыба не разозлилась, как обычно. Нет, сегодня она чувствовала близкую победу и распространяла такой сильный запах хищного торжества, что мелкие рыбешки косяками уходили прочь, и даже проплывавшая мимо трехметровая мурена оскалилась в ужасе и полезла в нору под корягой, решив подождать с охотой до завтра.  У Рыбы созрел план! Сегодня она не вернется в логово – братья и сестры стали следить за ней, подозревая, что Рыба открыла богатое место охоты и не хочет рассказывать о нем Стае.
В чем-то Стая права – делиться Едой Рыба не будет. А потому сегодня она, вопреки всем обычаям, дождется дня в укромном месте под пирсом, и когда сухопутные полезут в воду плескаться, шуметь и бессмысленно гоняться за обитателями кораллового рифа, найдет по запаху свою Еду и утащит на дно. И там уже познакомится с ней поближе, до последнего кусочка!
Завтра утром Гриц улетит.
Завтра утром Рыба познает Еду.
Увы, как это часто случается, планы двоих, по незнанию, разрушает кто-то третий.
Ровно в пять утра, за час до рассвета к острову подплыли три резиновые лодки, битком набитые бородатыми людьми в разномастном камуфляже и с потертыми АК-47, в каждом – по два магазина, скрепленных скотчем. Немногочисленная охрана отеля ничего сделать не смогла, да и не захотела – куда приятнее лежать лицом в песок со стянутыми за спиной руками, чем опытным путем проверять догмат о райских кущах.
Судьба постояльцев отеля, в основном белых европейцев и богатых индусов, была более разнообразной. После короткого экзамена на знание Корана, немногочисленных сдавших тест уложили отдыхать рядом с охраной. Прочих, получивших «неуд» выстроили на пляже, зачитали по бумажке приговор, пересыпанный цитатами на арабском, и, с воплями «аллаху акбар», открыли огонь.
Люди кричали, становились на колени, падали в песок, в окрашенные рассветом и кровью волны, пытались нырять на мелководье, вызывая детский восторг бородачей с автоматами. Что, впрочем, совершенно не сказывалось на точности стрельбы. Как говориться, веселье – весельем, а дело – делом!
Спаслись немногие и среди них – Гриц, который, как только началась комедия с приговором, не стал дожидаться резолютивной части, а, пригибаясь, на корточках двинул по отмели в сторону моря, укрывшись за плотной толпой остальных пленных. Он почти добрался до конца рифа, когда началась стрельба, шальная пуля стукнула его в плечо, закрутила и сбросила в синюю глубину. Уже теряя сознание от болевого шока, Гриц увидел сверкнувшую рядом с ним белую торпеду. Что-то в контурах хищного тела настолько поразило Грица, что он раскрыл рот, чтобы закричать, и лишь потом потерял сознание.
……
Рыба была встревожена – наверху явно происходило что-то неправильное. Крики, оглушительные удары пуль о воду, немыслимо яркий коктейль запахов, основным ингредиентом которого была человеческая кровь – все это буквально сводило Рыбу с ума, будило в ней такие инстинкты, о которых она до этого даже не подозревала. Ей стоило огромного напряжения оставаться в укрытии, и в какой-то момент, когда по воде стал распространятся сильный, дурманящий запах агонии десятков тел, она даже решила уплыть от греха, и вернуться позже, когда все успокоится. Как вдруг буквально ей на голову свалилась Еда!
Это совершенно меняло дело и возвращало ситуацию в запланированные рамки. В самом деле, какая разница, что твориться на пляже? Вот Рыба, вот ее Еда, все как должно было быть. Рыба подплыла к жертве, разинувшей крохотную пасть с мелкими тупыми зубами в нелепой попытке защититься, перевернулась для удобства на спину и… увидела, что все пространство вокруг заполнено такими же продолговатыми серебристыми телами, как ее собственное. Стая!
- Выследили! – Рыба оскалилась на двух подплывших с боков сестер. – Мое! Не отдам!
Она ударила мощным хвостом, издала низкий, хриплый звук ярости сильнейшего в стае – в конце концов, она была старшей самкой и могла сказать всяким малькам-переросткам вещь или две!
Младшие сестры одновременно изогнулись и отпрыгнули на безопасное расстояние. Но не уплыли совсем, внимательно наблюдая за старшей, явно ухватившей кусок не по размеру. Куда ей столько? Ничего, пусть  начнет жрать, увлечется, а там и им достанется.
- Не дадут спокойно поесть, сучки! – поняла Рыба. – Что же делать? Делиться? Ну, нет!
Решение пришло мгновенно. Рыба подплыла под Еду, вытолкала ее на воздух, чтобы никто не напал сверху и, не переставая скалиться на болтающихся внизу сестер, повлекла добычу прочь от кораллового рифа, в открытое море. Туда, где никто не помешает Рыбе сожрать Еду не торопясь, в одиночку, смакуя каждый кусочек, как и мечталось две последние луны!
Рыба уплывала с Грицем все дальше и дальше от острова, то толкая его снизу, то поддерживая сбоку. Вот уже агония и кровь зазвучали глуше, перебиваемые запахом Грица, который стал для Рыбы важной частью окружающего мира. И не самой неприятной частью, надо добавить.
- Ладно,  черт с ним! – подумала Рыба. – В принципе, Еда не виновата, что так глупа. Сожру сразу, не буду мучать, откусывая по кусочку, как сперва хотела. Перекушу глотку, вот там, сбоку, где еле-заметно бьется тонкая жилка – и все. Вот только где бы место подходящее найти? Чтобы спокойно, не торопясь?
……
Девушка встала с шезлонга, шлепая босыми ступнями по мокрой палубе, подошла к борту яхты, посмотрела вниз, вскрикнула и резко обернулась, вцепившись в леер.
- Рустем, там люди! Раненые!
Невысокий коренастый мужчина в белых шортах, мгновение назад, казалось, дремавший в соседнем шезлонге, вдруг очутился у леера. Эта способность стремительно переходить от полного покоя к весьма эффективной деятельности принесла много неприятных сюрпризов людям, поначалу державшим его за неуклюжего провинциального лоха. И, во многом, стала причиной того, что девушка выбрала Рустема. А она, в силу неких обстоятельств, могла позволить себе выбирать из лучших.
- Давай на мостик! – крикнул он ей, вытаскивая из ящика оранжевый спасательный жилет. – Скажи Михалычу, человек за бортом. Пусть глушит мотор и готовит лодку!
Через полчаса Гриц уже лежал на палубе, а девушка лила ему воду из бутылки на побелевшую от морской соли рану.
- А где другой? Эээ, другая? – подняла она голову.
- Не было там никого больше, - пожал Рустем плечами. – Парень этот, и все.
- Была! – мотнула головой девушка. – Рядом с ним еще женщина была. Чудная такая, зубастая…
- Может, ты попутала чего? – усмехнулся Рустем. – Может, это акула была зубастая? Или дельфины еще, говорят, тонущим помогают…
- Сам ты дельфин! – начала закипать девушка. – Говорю же, тетка! Зубастая, с сиськами!
- Зубастая и с сиськами? – Рустем улыбнулся. – Да это, походу, близняшка твоя!
- Рустем, завали, да? Иди, вон, лучше аптечку принеси.
Рустем потемнел лицом, но девушка могла выбирать – он это помнил. Поэтому смолчал и пошел в рубку, где Михалыч – крупный, голый по пояс седой мужчина в капитанской фуражке внимательно слушал рацию, пытаясь разобрать мешанину военных команд и гражданских воплей, внезапно забивших аварийную волну.
………………..
Рыба на безопасной глубине дождалась, пока Еду…, нет, пожалуй пока «Его» поднимут на лодку. Знакомый запах пропал из воды, теперь, похоже, надолго. Но это и не страшно. Рыба запомнила запах навсегда, и однажды, если Акульему богу будет угодно, они еще встретятся.
Впрочем, что толку думать о том, что будет? Жить надо сегодняшним днем. И кушать, кстати, тоже надо регулярно. Рыба убрала шестипалым плавником зеленую прядь со лба, втянула воду широким носом, плеснула мощным хвостом и серебристой торпедой понеслась к острову, где пир был в самом разгаре!