Любовь так зла или Не злите химика

Он отодвинул от себя тарелку с остатками фетучини, довольно откинулся на спинку изящного стула работы самого Гамбса и оценивающе посмотрел на Женщину напротив. Его взгляд неспешно скользил по изгибам её тела снизу вверх, ненадолго задержался на округлостях груди, стыдливо прикрытых кружевами фартука, поднялся по покатым плечам к пульсирующей сквозь алебастровую кожу шеи сонной артерии, помедлил на слегка приоткрытых вишневых губах и остановился на желто-зелёных глазах. В них отразилось странное чувство не то вины, не то сожаления. Женщина не выдержала прямого взгляда, отвернулась и нервно начала комкать в руках салфетку. Он самодовольно хмыкнул. Ему вдруг подумалось, что не плохо бы провести остаток своих дней рядом с этой малышкой, она так легко велась на его манипуляции, принимала за чистую монету всё, что он говорил, что это его забавляло, доставляя удовольствие, сравнимое с тем роскошным ужином, что она сегодня приготовила. "Скорее всего, это извинения за вчерашнюю истерику, - подумал он. - Нужно чаще доводить ее. Хотя нет, иначе я совсем растолстею." Полный желудок, почему-то начинал тяжелеть, и приятное чувство сытости сменилось раздражающим ощущением внутреннего смутного недовольства. Ему захотелось вновь ощутить себя на коне, да и молчание стало уж слишком затянувшимся.
- Здорово я развел тебя с этими визитками? - прервал он паузу.
- Да, - поспешно, и немного нервно ответила Женщина, делано рассмеявшись.
- А ты  поверила, ха-ха, в эту глупость. Если бы я хотел изменить, я бы нашел способ сделать это так, что ты и не узнаешь, - наставительно продолжил он.
- Давай уже закроем эту тему, я же уже извинилась.
- Нет, я хочу, чтобы ты поняла, в любых отношениях важно доверие. Даже если я раздаю другим женщинам визитки, даже если я всё еще общаюсь на том сайте с другими, это вовсе не значит, что я готов сразу нырнуть с ними в койку.
- Я понимаю, прости еще раз. Давай забудем обо всём, - в её голосе послышались с трудом сдерживаемые слёзы.
- Ну ладно, забудем, - милостиво согласился он. - Но еще раз, и ...
- Это больше не повторится.
Женщина резко поднялась и начала собирать посуду со стола. Он удивленно осекся. Ему показалось, что в её голосе было что-то странное. Но урчание и дискомфорт в животе отвлекли его от этой мысли. "Кажется, язва обостряется,"- подумал он с тоской. На душе стало гадко.
Женщина убрала со стола и уже вымыла посуду. Теперь она стояла, облокотившись на подоконник и внимательно смотрела на него. Было в её взгляде какое-то превосходство и странные нотки жалости. Это злило его даже больше той бури, которая начиналась в его организме.
- Что смотришь? - желчно поинтересовался он.
- Думаю, - беззаботно ответила она и рассмеялась.- о том, насколько ты коварен. Развел меня, как дурочку.
- Ну да, - расплылся он в улыбке. Нет, ему положительно нравилось ее дрессировать.
- Вот только сравнится ли это с женским коварством... - словно задумавшись, спросила она. И быстро посмотрела на него.
- Что это значит? - у него мелькнуло неясное подозрение. Дискомфорт в животе становился нестерпимым. Что-то уже постучалось снизу и грозило прорваться наружу, но её тон приковал его к стулу. Внезапная догадка озарила его. Ломая в падении шедевр Гамбса, он ринулся в сторону ванной.
Женщина стояла у окна, глядя на заснеженный вид двора. Она наблюдала замысловатый танец снежинок в свете одинокого фонаря по аккомпанемент невнятных ругательств из ванной комнаты. Женщина думала о том, как полезно иногда знать об индикаторе фенолфталеине чуть больше, чем какого он  цвета в щелочной среде. И о том, что, пожалуй, работу на химфаке бросать не нужно. Этого мужчину еще воспитывать и воспитывать... любовь так зла.