Летопись вторая. 46 хромосом идут на юг

   874 год новейшей эры. 79 день.
   
   Меня не может не радовать, что погода сильно изменилась, буквально, за пару последних дней, и стало значительно теплее. Затрудняюсь предположить, откуда пришли тёплые массы воздуха, так как не веду никаких метеорологических наблюдений и далёк от этого. Также немаловажно отметить повышение концентрации кислорода в воздухе. Этот факт просто обязан мне о чём-то рассказать, но нет сильного желания лишний раз напрягать голову. По всем фронтам весна постепенно вступает в свои права, пробуждает силы в моем теле и гонит тяжёлые мысли из головы. Солнце потихоньку шпарит осязаемым теплом, над вязкой землёй тянутся струйки испарений. Такая температура позволила мне разуться и отправиться в путь босиком, сберегая самодельные ботинки, которым цены нет. Как и моим одиноким следам с пятью пальцами... Удивительно, как быстро разлетелась к чертям тучи, а ведь ещё утром я сильно переживал, что дождь омрачит начало путешествия. Но моё бегство превратилось в лёгкую, но немного однообразную прогулку. Ничто не мешает исследовать новые земли!
   Конечно, прощание с родной пещерой стало тем-ещё испытанием, волевым решением, а предупредить об этом последнего союзника было не проще. Последний диалог с Петровичем прошёл не так гладко, как этого хотелось. Несмотря на мои заверения о скором возвращении, он очень скептически осмотрел туго набитый рюкзак, скосил взгляд на привязанный сверху палаш и разволновался так сильно, насколько это вообще возможно. Осязаемая тревога с напором полилась через общий нерв, и голова буквально взорвалась от его опасений и причитаний. Сложно описать мои ощущения, но по всей видимости у него выращен специальный мозг, генерирующий бесконечный поток эмоций.
   - Если ты убегаешь от преследования, то укройся под моими сводами! – в десятый раз предложил лес, но я решительно отказывался на протяжении всего разговора.
   - Я пойду искать того, кто организовал нападение на тебя! Нужно разобраться в его мотивах, узнать его поближе… - я снова и снова повторял этот довод, который уклончиво и нехотя, но был оценён.
   Перед расставанием, я отдал пузырёк с вирусами, которыми не так давно пугал Петровича, чтобы они не попали с моей смертью в чужие руки. То, с каким неподдельным ужасом и осторожность его щупальце протянулось за смертоносной ампулой, немало потешило моё тщеславие. Эта уловка немного успокоила автотрофа, хотя дубликат вирусов у меня бесспорно был.
   - Мне будет тебя не хватать - грустно признался Петрович, понурив все три пары глаз. Это выглядело так мило и искренне, что неожиданно я понял, насколько плохо будет лесу без его двуногого защитника. Да и не только в защите дело. Неужели, есть хоть кто-то, кому мой уход принесёт боль и разочарование? Странно, под ним в недрах существует целая колония собеседников, но именно без меня Петровичу станет скучно! Я сильно задумался, плакать мне или смеяться, так и выдавил слезу с усмешкой. А потом с некоторой осторожностью и нежностью погладил его длинный отросток и с влажным всхлипом отсоединил от своей руки. Поклонился слегка и ушёл: прощание все-таки состоялось.
   Вечно спотыкаясь, я продрался через лес примерно к тому же месту, где сразился с чудовищем (кое-где ещё можно было учуять старый след) и вышел к озеру белой слизи, сильно обмелевшему. Над ним стоял смрадный туман и ощущение постоянной возни, бесперебойного писка... Туда-сюда сновали шарообразные существа с дополнительным пузырём на спине, в который они и набирали эту питательную массу, а после с весёлым визгом уносили куда-то вглубь чащи. Правильно, зачем ей пропадать? Также из-под слизи то там, то тут показывались острые черные ростки новых деревьев - лес восстанавливался полным ходом.
   Я срезал напоследок лист коры, свернул плотным рулоном и привязал к рюкзаку - будет служить мне кроватью на протяжении множества ночей. И пошёл вброд через липкое болото, слегка закатав штанины.
   К слову, наступить в слизь было куда легче, чем заставить себя двигаться дальше. Холодная, густая, разившая тухлятиной, белая масса оказалась серьёзным испытанием. Считая собственную брезгливость, давно канувшей безвести, я неожиданно столкнулся с этим позабытым чувством и вскоре был вынужден бороться с тошнотой. Конечно, в большей степени это было вызвано аммиачными испарениями, но как же она омерзительно выдавливалась между пальцами, а при подъёме ноги облепляла ступню жирным комом!.. Я сосредоточил все ресурсы внимания на ходьбе, лишь бы только не поскользнуться и не упасть.
   Тем не менее, невозможно было пройти мимо огромного трупа дальнобойщика - именно так я назвал людей, напавших на лес. Очень подходящее название, ведь их строение напоминает тягач с цистерной, в которой они транспортировали переваренные деревья. Конечно, такие объёмы для них великоваты, они торопились к своему господину, гонимые либо инстинктом, либо каким-то вознаграждением. Я ещё не определился насчёт их самостоятельности и способностей интеллектуального плана. Но нужно отдать должное, как истребители лесов, они приспособлены отлично.
   - Смерть собаке! – злобно фыркнула Алиса и едко добавила - Пора прекращать считать людьми неразумные формы жизни.
   Выглядело чудовище неважно, шерсть сильно поредела, её остатки выпадали клочками от любого прикосновения. Волосы лежали грудами вокруг туловища, на обнажившихся белых боках среди черных разводов гематом взбухли бубоны с жёлтым гноем, а хобот сморщился и засох. Удручающее зрелище. И только я успел удивиться, насколько огромный бок тёплый, почти горячий на ощупь, как неожиданно он затрясся мелкой дрожью. Оказалось, что вчерашний враг все ещё жив и пытается сделать глубокий вздох! Конечно, это была не более чем предсмертная агония безнадёжно больного, бесконечно страдающего в свои последние дни. И он так пролежал не меньше двух суток: уже труп, но ещё живой. От волнения у меня начали подкашиваться ноги.
   - Жалость убийцы способна растопить любое сердце! - смеётся моя маленькая ехидна.
   Но действительно ужасно! И хоть уже прошло около десяти часов с того момента, но все равно продолжаю думать о несчастной жертве. Я всегда стараюсь создавать максимально эффективные яды, сочинять практически молниеносные процессы разрушения организмов, но современные люди, даже с ограниченным разумом, слишком живучи и не могут сломаться в одно мгновение. Нет, конечно, можно создать вирус, истребляющий конкретный вид организмов по щелчку пальцев или нацеленный на нервную систему, например, погружающий сознание в кому. Но для такого мне необходимо год потратить на комбинирование генов и убить прорву подопытных. Куда эффективнее использовать отработанные схемы с минимальными доработками, отталкиваясь от явных прорех в иммунной системе. И не сказать, что сильно напрягаюсь. Каждый раз наблюдая страдания собственных жертв, я задаюсь вопросом о том, достаточно ли уделил им внимания. А вдруг лишний час моих раздумий над вирусом, укоротил бы страдания дальнобойщика вдвое? Не знаю… Я знаю, что сталью убивать намного легче! Втыкая сталь в мясо, чувствуешь гордость за своё превосходство. У каждой схватки есть завязка, визуальный контакт перерастает в соперничество двух тел, а по внешним признакам тел видна внутренняя философия борцов, история их жизни. Победа в честной схватке, значит победу в праведном споре, кто прав; ты ощущаешь радость от приближения к истине… Вместо тяжкого стыда, что снова нанёс подлейший удар оружием, намного более совершенным, чем мышцы, когти и все остальное – силой ума и опыта.
   Алиса не может не издеваться.
   - Ух! Ты мой храбрый паладин, объятый праведным гневом, очиститель Земли.
   И ведь я всегда был против этой эволюционной гонки, межвидового расизма, отношению к более слабому человеку, как к пище. Ещё до того, как началась эта борьба без правил и морали, с самого начала, когда все грезили утопией, миром без болезней, голода и смерти, я предсказывал жестокую тенденцию и всеми силами боролся за гуманизм, за равенство... Восемь веков назад запущенный механизм новой эволюции медленно, но бескомпромиссно вышел из-под контроля, и никто не мог ничего с этим поделать. Пытались, но в решающий момент девяносто семь процентов населения планеты было уничтожено менее, чем за два года. Сама природа не справилась с таким невиданным геноцидом. А я выжил. Оказался слишком живучим, и пришлось пойти на компромисс с принципами и превратиться в достойного представителя нового человечества. Психика уже давно адаптировалась под новые стандарты, поэтому я убью ещё тысячу тех, кто придёт за моей жизнью!
   - Ха-ха! Как ни старайся, из тебя выходит дурацкий пацифист.
   Ну, вполне возможно. Но я до сих пор умею искренне сожалеть, всё ещё помню, как должно выглядеть нормальное человеческое общество. И не потому что моя память тоже генетически подправлена... Ха-ха-ха! Все! Не могу больше писать, ложусь спать.
   - Наконец-то... Мур!
   
   874 год новейшей эры. 79 день. Тот же день, но глубокой ночью.
   (Я пользуюсь собственным летоисчислением и начало дня отчитываю с утра, а не среди ночи)
   
   Никак не могу уснуть. Довольно холодно, дрожу, так как нет дров, развести костёр. Поэтому просто лежу посреди пустынного поля на коре прикрытый шкурой. Небо чёрное-чёрное, считаю звезды, но их просто немыслимо много и нет в них ничегошеньки интересного! А сон так и не спешит прийти. Решил писать при свете луны, практически прощупывая пальцами свои каракули.
   Я зря растревожил старые воспоминания. Кошмарное, жестокое прошлое напугало меня как ребёнка, боюсь темноты вокруг и открытого пространства. Да я и вообразить не мог, что мне будет так страшно спать без стен родной пещеры! Ещё бы, после целой вечности, прожитой в подземелье.  Тишина давно заложила уши, но из-за любого дуновения ветра мне чудятся непонятные звуки... Нет никакого холода, дрожу от страха! Только и думаю, как бы побыстрее наступило утро. Алиса пыталась меня успокоить, но я был внешне спокоен, и она заснула, видимо. Не хочу ей мешать со своими проблемами... А до утра ещё немыслимо долго!
   Странно, наверно, жаловаться на бессонницу тому, кто может регулировать биохимию собственного организма, но в том и дело, что я сейчас не могу сконцентрироваться. Даже глаза не могу закрыть, сразу слышу какой-нибудь звук и испуганно дёргаюсь, вглядываясь в темноту. Чт..
   Стихло...
   Могу поклясться, что слышал вой! Нервы на пределе.
   Я прошёл от леса Петровича не меньше двадцати километров. Это ж на целых двадцать километров растянулась цепочка моих следов, которые только слепой не заметит! Ох, ужасно... И все тело чешется. Наверно, это истерия. Я же сам иду по чужим следам, по следам дальнобойщиков. Ох, идиотизм! Нужно усыпить себя сильным снотворным механизмом, но уже полчаса не могу решиться: перспектива спать без задних ног действительно страшнее, чем все мнимые страхи бессонной ночи. Мало ли кто меня найдёт и подойдёт незамеченным? От реального мира можно ждать чего угодно, вечно в самом пустом месте скрывается самая отъявленная пакость! Не буду рисковать.
   Пролежал ещё час без какого-либо эффекта. Сна, по всей видимости, не будет. Но я же устал! Как мне проходить десятки километров в день и при этом не спать?!
   
   874 год новейшей эры. 80 день.
   
   Вчера ночью оборвал запись, так как уморился и, наконец, заснул. Сегодня прошёл около десятка километров, так как все мышцы ныли, а сам ни черта не выспался. Алиса целый день чувствовала себя виноватой и говорила без остановки, пела песенки, смешила меня. Из интересного: повстречал два трупа дальнобойщиков, лежащих рядом, а через пару сотен шагов наткнулся на огромную лужу уже слишком хорошо знакомой слизи. Видимо, страх умереть от болезни пересилил страх вернуться к хозяину с пустыми баками, и некоторые из чудищ опорожнили свои цистерны, чтобы двигаться быстрее... Удивительно, насколько по-разному на них действует вирус. У этих большая часть шерсти на месте, бубоны только на нижней складке тела, у самой земли, стёртые об камни. Похоже, что они вполне разумны и немного умеют контролировать собственные тела.
   - Не списывай собственные ошибки и вариативность кода на чужую разумность!
   Это да...
   Отошёл от зловонной лужи на максимальное расстояние, которое только позволила усталость, и тут же ложусь спать.
   
   874 год новейшей эры. 81 день. Утро.
   
   Наконец-то, я выспался! Не похож на овощ. Все это время мне приходилось идти то через грязевые холмы, то через песочные барханы, иногда просто сквозь жидкую или растрескавшуюся от засухи грязь. Но вчера, бродя по этому единообразию, я наткнулся на одинокую бетонную стенку в несколько шагов длиной. Денатурируй мой белок, я был готов встретить что угодно, но не её и не мог поверить своему безудержному, детскому счастью!  Я со всей душой обнял сырой бетон. Мы встретились как два древних друга, слезливые свидетели старой эпохи, изуродованные и никому не нужные. Стенка, зеленная от фотобактерий у основания и щербатая сверху, стояла потрёпанным монументом человечеству уже тысячу лет и ждала своего момента, когда снова послужит человеку! Это просто чудо. Наверно, только благодаря этому однобокому укрытию спал так долго и спокойно. А ночью бушевал настоящий ураган - ветер, налетев из ниоткуда, взметнул тонны пустынной пыли и затмил ей все пространство. Глаза было открыть невозможно, дышал через повязку, но при этом был абсолютно спокоен. Свернувшись калачиком и завернув верхнюю часть тела в шкуру, я сладко дремал под защитой стеночки. Пропустил утро и проснулся к полуденному положению солнца. А как выполз из тени, то сразу почувствовал солнечное пекло. Жарко! Хотя, что-то я слишком переоцениваю температуру, видно так продрог за ночь, что теперь боюсь обгореть на ещё довольно низком, весеннем солнышке...
   - Сколько ещё времени ты готов тратить на ерунду? - я не могу понять, слышу ли я умиление в голосе Алисы или только раздражение - Ты не имеешь и малейшего понятия, сколько нам предстоит пройти по пустыне и вместо того, чтобы идти, ты возишься со своим дневником! Ты хоть думаешь о припасах?!
   Я решил начать экономить еду и воду. У меня есть с собой большой кусок мяса, того самого сердца, но я его обмазал тонким слоем консервирующего геля, чтобы не испортился, и совершенно не хочу есть его сырым. Подожду ещё немного, поищу дров для костра.
   - Только зря таскаешь эту тяжесть...
   Ничего страшного. Более того. Знаешь, какой-то предчувствие меня сильно тянет вернуться немного назад и ещё раз взглянуть на два трупа. Прекрасно понимаю, что ты не в восторге от моего желания и будешь отговаривать, но я все равно схожу, благо не так далеко.
   
   Через минут двадцать.
   
   Оказывается, я отошёл всего на пару километров. Дальнобойщики лежали, как ни в чем не бывало. Конечно, я пришёл не просто так, а имея конкретную цель. Во-первых, так как предыдущие две ночи сильно мёрз, решил содрать для себя кусок шкуры, в который смог бы завернуться полностью. Это заняло не больше часа, куда сложнее было найти симпатичный, не облезлый участок. Дубить её не собираюсь, так как нет ни времени, ни возможности, поэтому ограничился только тщательным выскабливанием мяса и жира, немалое время ползая по шкуре на коленках с тесаком и растирая песочком. Буду пользоваться ей, пока не стухнет или не задубеет, а там уже и выкинуть не жалко!
   Покончив с этим делом, мне захотелось провести небольшое исследование. Я сцедил у дальнобойщиков немного крови и поочерёдно попробовал. Мне было интересно проверить образцы на наличие антител. Узнать, насколько интенсивно они боролись с моим вирусом.
   Я спокойно устроился на теплом песочке в позе лотоса, уставив невидящий взор в сторону далёкого горизонта, и потихоньку перекатываю во рту чужую кровь, так оглушительно чавкая в проклятой тишине.
   Записываю свои ощущения.
   Что-то не так с этой кровью, отвратительная на вкус... ах да, это же мёртвая кровь! Совсем уже, старею… Сплошная горечь, в которой сложно что-либо разобрать, раз за разом приходится сражаться с инстинктом выплюнуть отраву на песок. Из конкретного: много гормонов стресса, видимо бедняги мучились очень долго. Уровень насыщенности кислородом необычайно низкий - агонии не случилось, будто они просто заснули. Антитела есть, но далеко не в тех количествах, что я ожидал...
   - Похоже на то, будто они смирились со смертью? - Алиса озвучила мою мысль.
   Возможно... да. Спирт есть в крови... И много! Так вот оно что... Ты не поверишь: горечь, по большому счету, это формалин, водный раствор формалина и этанола! Как осознал это, тут же выплюнул все на землю и прополоскал рот, не жалея воды. В недоумении уставился на два огромных трупа.
   - Что случилось? - забеспокоилась моя девочка, не знающая куда смотреть: на ошарашенного меня или на тела.
   Алиса, они забальзамированы!
   - В смысле?
   Я сам пока не понимаю. Бессмыслица... Сюда пришёл некто и накачал в их кровеносные системы нафталин под давлением? И исходя из их размеров, не меньше тонны раствора. Совершенно невероятно! А когда он это сделал, сегодня ночью?!
   - Милый, не паникуй. Вокруг нет чужих следов, запахов...
   Точно... Знаешь, что я подумал?
   - Что?
   В этих организмах предусмотрена такая предсмертная функция. Наверняка, в телах дальнобойщиков есть специальная ёмкость, в которой и хранился бальзамирующий раствор, чтобы в самый момент смерти они законсервировали себя заживо!
   - Какая мерзость! Наверно, это очень больно... и зачем?
   Да, очень просто! Они всеми силами пытаются спасти свой груз, в данном случае от разложения. И это значит только одно: за ними ещё вернутся и в самое ближайшее время. Скорее всего, достаточно просто подождать в засаде.
   Алиса фыркнула в ответ; она чем-то сильно раздражена.
   Но ты не понимаешь, что это значит. Это настоящая система самоликвидации! Если я выделю ген, отвечающий за неё, и разберусь в механизме запуска, то смогу сделать против них оружие, убивающее мгновенно.
   - Как мне надоели твои трупы! - наконец, высказалась недовольная девочка - Сколько можно с ними возиться? Ты ведь хотел искать людей, посмотреть на мир…
   Что имею, с тем и вожусь. Что мне ещё поделать, если нас окружает пустыня?! Ты только окинь взглядом этот пустой горизонт... Я осёкся, так как разглядел вдали, в направлении запада, что-то зелёное и высокое. Блики солнца и расстояние мешали заметить эту точку раньше.
   - Похоже на дерево... - заинтересовалась Алиса и тут же повеселела - Живой оазис всяко лучше зловонной мертвечины, да?
   Но мёртвые безопаснее живых.
   - Ой!.. - закатила глаза - Ты шёл искать живых: новых людей, новые формы жизни!
   Ты хочешь туда пойти?
   - Хочу!
   Пошли.
   
   874 год новейшей эры. 81 день. Вечер.
   
   Сегодня я впервые встретил живого человека! Пускай и пришлось сильно отклониться от выбранного курса, но это стоило того. Я сильно доволен, смог и отдохнуть, и посидеть у костра, и вкусно поесть. Беспокоят только запасы воды.
   Конечно, увиденное сложно назвать оазисом. Он состоял из одного довольно высокого дерева.  Хватаюсь за голову и изо всех сил напрягаю память, хвойные – это класс…
   - Голосеменные – бубнит Алиса.
   Да-да, спасибо… дурацкие, ненужные слова из прошлого... Ствол внушал почтение своими размерами: минимум в три обхвата, а до первых веток с серо-зелёными иголками дотянуться было невозможно. Более того, вокруг ствола произрастали плотные заросли, на вид совершенно сухих колючек. От них пахло опасностью, но из-за бьющего ключом энтузиазма и любопытства, я бесстрашно полез исследовать ствол и тут же получил хлёсткий удар по плечу. Как выяснилось на срезе, внутри колючих побегов скрывались тончайшие мышечные волокна, чередующиеся с растительными тканями, и не замкнутая артерия в середине. Такая примитивная двигательная система могла позволить пару резких движений, после чего происходило накопление энергии, примерно, в течение часа (по моим оценкам). Не удивительно, что колючки буквально сочились от яда, действие которого мне предстояло ощутить на себе, но я не спешил сильно волноваться по этому поводу. Пораскинув рецепторами на языке, я легко опознал токсичные соединения. Стандартный набор ядов, даже помню название: "KX-mb56" - эхо тех далёких времён, когда генная информация была дешевле денег и её продавали всем желающим. И этим он хотел себя обезопасить? Моё плечо онемело, и пару часов рука слушалась не совсем адекватно, подрагивала - и это все, на что хватило яда. Ха, до чего приятно иметь дело с дилетантами, не способными придумать что-то собственное! Я без особой опаски срубил половину колючек и, немного провозившись, развёл из них костёр. Хворост дымил желтоватым смогом, шипел, иногда конвульсивно дёргался в огне, а на срезах пенился аналог крови, но все же дрова неплохо горели, и на углях мне удалось пожарить пару кусков мяса.
   Как же приятно погреть косточки у костра и дать отдохнуть задубевшим мышцам! Солнце по кривой дуге почти спряталось за горизонт, но ещё неплохо освещает землю - скоро наступят полноценные белые ночи, и можно будет перестать бояться странных звуков непроглядного мрака.
   - Ты опять весь измазался в мясе! - внезапно прервала мои размышления Алиса.
   Но я же вытер руки об одежду?
   - Очень смешно. Сколько можно его есть?! Ты потратил пару лет, создавая организм, который за тебя будет переваривать мясо до состояния, сбалансированного с любой точки зрения: до геля, который даже жевать не надо. Отличное диетическое питание, энергоёмкое, моментально усваивающееся без…
   А про консерванты ты не забыла?
   - Не смеши меня! По сравнению с тем, что ты готовишь на ядовитых палках… Ужас! Ты отправился в опаснейшее путешествие, а это значит, что ты должен быть максимально здоровым и сильным. Но нет, надо таскать с собой это огромное сердце, тратить время на готовку, а потом переваривать его часами. Вообще, ты превратился в настоящего немытого неандертальца!
   И ты не посидишь рядом со мной у костра? Не споёшь песенку?
   - Нет, ты грязный и вонючий.
   Ха-ха, вижу, ты разочарована тем, что мы не нашли воду?
   - Ох.. Конечно, я ожидала увидеть нечто большее, чем одно дурацкое дерево.
   Тебе никогда не угодишь! Для начала, обычное дерево, даже генетически модифицированное, не смогло бы выжить в таких условиях. Перед тобой полноценный, разумный человек, проживший долгую и автономную жизнь посреди пустыни. Никому не причиняя вреда, автотроф. И судя по всему, он помнит начало новейшей эпохи!
   Алиса будто бы приподняла бровь.
   - Ты так уверен, что это твой ровесник?
   Я подошёл к стволу и ради интереса воткнул в него свой тесак. Через некоторое время потекла обычная на вид смола. Да и древесина не выглядела странной: сосна обыкновенная...
   Нет, абсолютно не уверен. Кто знает, каким образом ему достались эти древние гены? Кем бы он ни был, он выбрал для своего облика ДНК дерева, вымершего пол тысячелетия назад. Откуда он его взял - вопрос крайне интересный и напрямую указывающий на возраст. Возможно, если его спилить, то можно будет увидеть годичные кольца и посчитать их.
   Девочка звонко рассмеялась.
   - Довольно жестокий подход к "полноценной и разумной" форме жизни, не находишь?
   Очень сильно сомневаюсь на счёт того, с какой долей уважения я должен относиться к нему. Давай все взвесим. Бесспорно, он разумен и достаточно стар, но при этом знает немного и далёк от творчества, что сразу заметно по его внешнему виду. Это не сообщество людей, как лес Петровича с собственной экосистемой, я больше чем уверен, что это всего один мозг. Хоть и размеры тела довольно внушающие, но с помощью малоэффективного фотосинтеза сложно поддерживать высокоразвитую нервную систему. Я не удивлюсь, если единственная задача его мозга - это беспрерывно наслаждаться эндорфинами, вырабатываемыми остальным организмом.
   - Но что плохого в бесконечном счастье? Он сумел создать свою собственную нирвану, до чего сам ты не додумался.
   Да, но заметь одно обстоятельство. Я уже несколько часов сижу рядом и в любой момент могу решить его судьбу, просто сжечь его для приготовления пищи. А он до сих пор не предпринял никаких действий. Смекаешь? Несмотря на весь прогресс, на победу разума над телом, сейчас передо мной абсолютно беззащитное существо!
   Алиса всегда радостно воспринимала мою браваду, и сейчас в её голосе почувствовалась озорная ирония.
   - И что ты собираешься делать? Слепишь каменный топор и покажешь ему превосходство неандертальских технологий?
   Я неандерталец?! Да благодаря именно таким как он, Земля превратилась в безжизненную пустыню! Глупые, эгоистичные твари, мечтавшие только о том, чтобы ничего не делать, ничего не привносить в этот мир, сейчас сидят в своих фантазиях и не думают из них выбираться. Понимаешь, они пошли против первоначальных принципов природы, против базовых инстинктов! Человек не должен быть без конца счастливым, он должен бороться за своё счастье и счастье своих потомков. Он не может быть бесплодным! Должна быть минимальная потребность в ответственности за себя и близких, и за мир, в котором ты живёшь. Что может быть безжалостнее уничтожения общего дома как для себя, так и для будущих поколений?!
   Но дело даже не в ликвидации нормальной жизни на планете, а к самому подходу к разумности. Видите ли, разум дан только ради получения удовольствия. Чистого, органического удовольствия. Жизнь в оргазме! И неважно, каким путём была получена нужная химия: поглощением солнечной энергии и расщеплением крахмала, или более изощрённым способом – так быть не должно. Это неправильно. 
   - Подожди, но в отличие от тебя, шатающегося без дела, он в данный момент активно вырабатывает кислород, а значит, своими силами реанимирует планету.
   Что?! Да, ты в своём уме?! Если его, хоть на каплю, беспокоила экология, тут бы был реальный оазис, а не единственный ствол с колючками. Что тут вообще можно придумать в оправдание?!
   Алиса захихикала.
   Ах, тебе просто нравится выводить меня из себя… Это просто дерево! Дерево с мозгом.  Тупое и… хвойное. Черт, я плачу.
   Она перестала издеваться и сменила тон.
   - Зачем ты так убиваешься по этому поводу? Да, твой подход к жизни непопулярен, но он до сих пор существует, благодаря тебе. Не обращай внимания на безумцев. Ты до сих пор властен над своей жизнью и волен творить, что захочешь.
   Знаю… Мне просто обидно. Мир увечен. Если уж на то пошло, то почему все живут не под открытым небом и лезут под землю, а молоко матери делают из нефти? Эх.
   - Прекращай… Ты устал, у тебя было много впечатлений сегодня. Пора уже спать.
   Точно пора.
   
   874 год новейшей эры. 82 день.
   
   Утро разбудило меня пылевой бурей. Как хорошо, что я додумался соорудить навес, привязав верёвкой шкуру к стволу, а другой край, прижав к земле портфелем и собственным весом. Но все равно глаза не так просто открыть, из-за мечущейся с порывами ветра пыли, и почти на ощупь пришлось искать в рюкзаке платок, через который и дышу. Проклятие, мясо всё в песке!
   Пару часов просидел в укрытии, затыкая все щели, кроме одной сверху, а ветер совершенно не собирается стихать. Начинает болеть голова от постоянных завываний и шума трепещущей шкуры над головой. Совершенно не знаю, что делать. Допил остатки воды, скоро станет совсем плохо.
   Внезапно, я заметил перед собой нечто удивительное, что сначала принял за корешок, вылезший из-под земли прямо рядом с моим дневником. Он высовывался очень медленно и аккуратно, что я даже немного испугался, когда случайно задел его рукой. Но потом обрадовался.
   Алиса! Алиса, посмотри! Это коммутационный нерв. Он хочет поговорить со мной!
   - Нашёл время, спасаться надо!
   Нет, в пылевую бурю я не пойду – это самоубийство. А вот что мне скажет сосна – действительно интересно.
   Милая только пожала плечами.
     - В принципе, у тебя все равно много свободного времени, пока буря не утихнет…
   Я уже разматывал бинт на локте, предвкушая нечто весёлое.
   Алиса ты меня недопоняла, я собираюсь не просто поговорить, а полностью погрузиться в его сознание, посмотреть на его мир. Сейчас я полностью расслаблюсь и дам ему завладеть моим мозгом.
   - Ты сошёл с ума?!
   Нет, глупая. Я много думал о том, что пора что-то делать, начинать менять мир. Возможно, мне удастся переубедить его и заставить сменить образ жизни.
   - Ты идиот, ты нас погубишь!
   Перестань кричать, мы имеем дело с тем, кого не стоит бояться. Я чувствую порыв и поэтому предпочитаю рискнуть. Ради дела, важнее которого нет.
   - Не делай этого, прошу...
   Извини, Алиса, я решился.
   
   874 год новейшей эры. 85 день.
   
   Прошло три дня. Вряд ли больше, скорее точно три дня. И теперь, наконец, я могу снова вести дневник. Признаю, меня спасло чудо и, благодаря ему же, в моём распоряжении теперь слишком много свободного времени. И эмоций сразу на целый роман. Но расскажу обо всем последовательно.
   Я сделал свою последнюю запись в дневнике, укрытый шкурой от пылевой бури, и скорчившийся у корней одинокой сосны. Разбушевавшаяся погода не сказалась на хорошем и приподнятом настроении, я был сыт и спокоен, и только закончившийся запас воды мог как-то заставить волноваться... Ну, хорошо. Признаюсь, что я был на взводе от неизбежной скуки, вызванной необходимостью сидеть на одном месте и ничего не делать. Более того, минувшей ночью во мне зародились горячие, практически, революционные идеи, которые мне не терпелось привести в жизнь. Я был готов свергать горы! Смех, да и только… Я не успел записать эти мысли тогда, и не буду сейчас, так как в них нет ничего особенно нового, и я к ним охладел. Но именно благодаря тому эмоциональному порыву, я так радостно откликнулся на приглашение сосны начать диалог. То, что очевидно должно было стать простой мольбой о пощаде, когда сосна пыталась выторговать свою жизнь, я превратил в настоящий фарс. Не побоялся пойти дальше и наломал дров, во всех смыслах.
   Итак! Устроившись поудобнее и очистив свой разум, я достиг нужной степени расслабления и соединил наши нервные системы. Никаких блоков. Отдав чужому мозгу полную власть над своим, потихоньку растворился в потоке его мыслей и образов. Я действительно чувствовал себя утопленником, так как стремительно терял связь с реальностью, все труднее слышал, видел и осязал. Последний тяжёлый вдох, и тело перестало слушаться, а голова закинулась от неподъёмной тяжести. Алиса была против до самого конца. Затихая, её вопли уходили от меня вдаль туда, куда уходят все здравые мысли человека, готового рискнуть. Мне уже было безразлично. Я уже уснул.
   Очнулся внутри чужой фантазии. Жёлтое, необычайно жизнерадостное солнце светило прямо сверху в глаза, и рефлекс тут же заставил зажмуриться. Впрочем, зря: этот яркий полуденный свет оказался непередаваемо мягким и ни капли не резал глаза. Более приятного света я и не ощущал! Греет тепло, освещает все объёмно, будто изнутри, лучи проходящие сквозь кроны такие плотные, будто можно их схватить рукой, но глаза не слепит. Ради проверки ногтями ущипнул руку и почувствовал слабую и невнятную боль. Интересно, что в этой иллюзии я вообще тактильно воспринимал своё тело, а значит, её хозяин хорошо потрудился, фактически передав по зрительному нерву целый спектр ощущений. И я был не просто благодарен, а немного растроган его заботой. С ужасом вспоминаю, насколько красивым казалось голубое небо! Ещё лёжа хотел произнести похвалу, но попросту не оказалось слов, успевших прибежать к первым эмоциональным минутам. Я не мог налюбоваться и заплакал. Это был мой момент слабости, высшей тоски о давно потерянном… Плакал, свернувшись калачиком и трепетно трогая аккуратную зелёную травку, на которой лежал. И что из этого казалось прекраснее: не отравленное, чистое небо надо мной или простая, луговая трава, растущая так беззаботно? Загадка.
   Рядом с моим лицом остановились две маленькие ножки с тонкими, миниатюрными пальчиками.
   - Что разлёгся, идиот? Вставай!
   Конечно, я узнал знакомый голос. С улыбкой медленно поднял взгляд, разглядывая Алису во всей красе: худенькую и бледненькую, с чернющими волосами и готовую взорваться от злости. Я, наверно, не совсем правильно делаю, описывая любимую, как маленькую девочку. Это для меня она девочка, а по правде, на её личике давно есть заметные морщинки, в взгляде иногда проскальзывают родная усталость… И да, она, как полноправный обитатель моей головы, получила здесь собственное тело.
   Алиса не сдержалась и пнула меня.
   - Как нам теперь отсюда выбираться?! Чем ты вообще думал?!
   Я встал в полный рост, как-то не до конца ощутив гравитацию; практически воспарил – моё тело будто сопротивлялось остальному миру и не хотело пользоваться его физикой. Просто потому, что мой мозг не имеет достаточного набора отделов, необходимых для полного восприятия чужой фантазии. Он не адаптирован ко лжи, из-за чего его сложно обмануть. Например, мне было трудно понять, стоял ли я на земле или же чуть выше неё? Приходилось балансировать на ровном месте и на первых порах бороться с лёгкой тошнотой. Это было интересно, но вот окружающий ландшафт был куда более захватывающим зрелищем. Буквально в двадцати метрах, чуть ниже с холма раскинулся пляж с белым песочком и море кристально чистой воды. Я увидел вдали аллею из сильных и величественных деревьев, а с другой стороны – коралловый риф, уходящий далеко в спокойную гладь воды. И даже плещущеюся рыбу! Я схватил милую за руку и почти прокричал, с детским счастьем.
   - Алиса, пошли купаться!
   Она ответила долгим, печальным взглядом, переполненным тревогой, но потом, скосив зрачки на море, вздохнула и согласилось разок искупаться. И мы рванули босяком к горячему, пляжному песку.
   Эксперименты продолжились. Стоя у самой границы набегающей волны, я сконцентрировался и попытался поверить, что поверхностное натяжение воды достаточно сильное, чтобы удержать давление моей ступни. Сделал шаг и почувствовал, как трудно жидкости удерживать вес моего тела. Опора была совсем ненадёжной, шатающийся, поэтому я, махая руками как канатоходец, с трудом поставил вторую ногу на воображаемую линию над воображаемой водой. Потом прошёл ещё…
   - Алиса, смотри! Я хожу по в… - и тут, шаге на седьмом, провалился в воду по грудь – Брр, вода замечательная!
   Она даже захихикала как-то хмуро. Каким-то странным движением создала себе две полоски ткани, олицетворяющие купальник, а потом подплыла ко мне и прижалась. Жаль, что я ощущал её, как любой предмет в этом мире – не до конца.
   - Я понимаю, что тут мило... но таких фокусов нам явно не хватит, чтобы сбежать.
   - Возможно, бежать и не придётся. Не волнуйся. Лучше получай удовольствие от водички.
   - Ты просто самоубийца! – изменила голос, передразнивая меня - «Давай, хорошенько поплаваем перед смертью»
   - Будто ты любишь меня за что-то другое? – мой взгляд посерьёзнел – Искупаться мы не успели, за нами идут.
   К берегу неспешно подходили две девушки. Первую невозможно было проигнорировать или не заметить, благо её алого цвета комбинезон, идеально обтягивающий и повторяющий формы тела, горел призывном огнём не слабее морского маяка. Высокая и на высоком каблуке, она шла гордо, уверенно, с величественной осанкой и иногда поправляла такие же яркие, как её одежда, рыжие кудри. Она ни разу не оступилась, не увязла в песке, напротив, двигалась удивительно изящно, неправдоподобно. Не дойдя до воды нескольких шагов, встала в величественную позу и сложила руки под вырезом на груди. Сильный и гордый взгляд с чрезмерно яркой зелёной радужкой, символически вооружена красной дубинкой, прицепленной к поясу. Принялась ждать. Вторая же девушка казалась на её фоне серой, сгорбленной служанкой, несущей за львицей два сложенных полотенца. Она поглядывала на нас со страхом и пыталась спрятаться за спиной рыжей красавицы.
   Мы не заставили себя долго ждать и скоро вышли на берег. Нам ради сохранения условностей протянули полотенца, но у нас не получилось промокнуть в этом море.
   Надо было как-то вежливо поздороваться, но все слова вылетели у меня из головы.
   - Приветствую вас, чужаки! – внезапно, выпалила рыжая, да таким громким и волевым голосом, что я вздрогнул от неожиданности – Меня зовут Огневолосая.
   Как оригинально. В ответ мы только промолчали пару секунд, и она, критично нас оглядев, продолжила.
   - Не думайте, что вам здесь рады и готовы вас обслуживать. Но хозяин приказал мне сопроводить чужаков к нему. Он был удивлён, когда узнал, что чужаков двое, и…
   И тут Алиса прервала её не менее хамским тоном.
   - Ты не настоящая, ты только плод воображения своего “хозяина”.
   Огневолосая посмотрела на Алису сверху вниз пару секунд. При этом что-то неуловимое промелькнуло в её глазах.
   - Ты тоже – развернулась кругом и бодро пошла вверх по склону холма – За мной!
   Мне пришлось сжать руку собственной фантазии, чтобы она не бросилась в бой раньше времени.
   - Тише-тише, мы здесь только ради того, чтобы перевернуть внутренний мир другого человека – шепнул ей на ушко.
   Она процедила ответ сквозь зубы.
   - Мы здесь для того, чтобы погибнуть в башке обывателя.
   Какая она у меня несносная!
   Не стану кривить душой, если признаюсь, насколько сильно иллюзорный мир покорил меня с первых секунд. Чисто по ностальгическим соображениям. Именно потому, что в нём не было ничего сверхъестественного. Я был готовился увидеть, какие угодно страсти и буйства, невозможные ландшафты невиданных планет или летающие острова, ломающие физику, или атмосферу из плазмы, кишащую огненными бактериями, или пять измерений, в которых можно существовать всегда и никогда одновременно… Но мы оказались в обычном, консервативном закутке простых представлений о прекрасном. Можно сказать, что повезло. Повезло снова увидеть огромные дубы, наступить в зеркало лужи на брусчатке, услышать пение птиц и даже пару раз заметить шуршащих по стволам белок. Или зверушек, похожих на них. Глаза бегали за ними без устали, соглашались на любые правила игры, лишь бы снова найти новую малозаметную деталь, пока не стало совсем грустно. Каждое новое очарование сна только усиливало внутреннюю печаль. Внезапно, я снова захотел оказаться в пустыне, и эту мысль приходилось отгонять постоянно.
   Зашкрябали когти по булыжнику и заскрипело дерево. Обернувшись, я увидел настоящее чудо, поразившее своей красотой. Отделанная красным бархатом, вся из себя золотая карета, запряжённая огромными белыми барсами, неспешно нас догоняла. Спереди сидели две тоненькие девушки-кучера в шляпках с пером и легонечко погоняли плёткой, или скорее умоляли двигаться вперёд солидных и мускулистых животных. Не сразу, но я разглядел тонкие узоры на дверях и стенках, изображающие довольно похотливые сцены, что вызывало спорные ощущения.
   Стоит объяснить, что карета возникла внезапно, из-за слепого пятна, так как хозяин этого мира не мог через один нерв передавать мне достаточно информации и сильно урезал мои органы чувств. Иногда объекты передо мной расплывались, а далёкие ландшафты мог скрывать густой туман, а новые вещи, как эта карета, порой возникали прямо из воздуха. Грубо говоря, мне показывали лишь то, что я должен был увидеть.
   - Алиса, кажется, нас подвезут! – только и успел произнести, как карета визуально растянулась вместе с брасами, а потом резко взмыла в воздух и исчезла где-то там, наверху.
   Мы задрали головы в тщетной попытке разглядеть её обратное падение на землю, но безрезультатно.
   - И что это было? – скривила лицо Алиса.
   - Не имею понятия… - я повернулся и обратился с вопросом к проводнице – Так нас повезут на карете?
   Та только сейчас остановилась в десятке шагов от нас, медленно обернулась и выглядела так, будто ничего особенного не произошло. Она была сильно рассержена: её раздражала наша медлительность и глупые вопросы.
   - На какой карете?! Пешком дойдёшь, чужак! – возможно, она действительно не заметила ничего странного.
   И мы просто пошли дальше.
   Аллея закончилась. И так же неожиданно, как карета, перед нами оказался фонтан с золотой статуей мускулистого мужчины. С ухмылкой я констатировал некое своё сходство с ним. Справа от фонтана один за другим разместились четыре длинных стола со скамьями и небольшая пристройка, накрывающая навесом только ближайший к ней стол. Когда мы пришли, здесь обедало не меньше полусотни девушек. Разом. Не могу об этом промолчать, за пару часов я увидел немыслимое количество прекрасных девушек. Это, да! И я не знал, как к этому относиться. Обилие красоток со всех сторон, я думал, что это сведёт меня с ума, совершит настоящий гормональный взрыв в организме, но все было не так. Я здоровый, полностью функционирующий мужчина, имеющий ярко выраженные потребности, но проживший в одиночестве слишком долго. И тем более, я никак не мог свыкнуться с мыслью, что это все обман, даже если мне привычно себя обманывать… Сначала мой взгляд был чёткий, едкий и меткий и молниеносно скакал по всем прелестницам подряд, будто бы создавая базу данных на будущее. А потом…  интерес пропал. Почувствовал себя усталым и ущербным, но в тоже время возвышенным над всей этой сексуальной ерундой. Позже я подолгу заставлял себя любоваться красотой случайной девушки, будто бы она была произведением искусства, будто бы её красота должна была что-то значить для меня, но это что-то нужно было отыскать. Доказательство привлекательности, как теорема, требовала нахождения во внешних признаках строгой логической цепи, которая бы подтвердила её состоятельность. Ошибка, и я усмехался, когда снова опускал руки. Казалось, моему организму стала чужда страсть к репродукции. Или это все временное увлечение горячими идеями…
    Завидев меня, девушки моментально прекратили обедать тем, что поначалу я принял за субстанцию, очень похожую на мой гель, в одноразовых, пластиковых стаканчиках. До этого им было весело, они что-то громко обсуждали или тихонько сплетничали, так или иначе, создавая шум, перекрывающий звуки фонтана. А теперь, быстренько замолчали. Десятки изумлённых мордашек повернулось в мою сторону.
   Ткнул Алису в бок и озорно проговорил на ухо.
   - Не вздумай тут ничего есть.
   - Угу – понимающе кивнула головой – А ты, смотрю, уже проголодался и задумался о еде?
   Я посмотрел ей в глаза и наткнулся на интересную мысль. Меня озарила маленькая, но важная догадка, проверить которую я никак не мог, поэтому вслух сказал совсем другое. Отсек любые свои сомнения.
   - Мне не составит труда продержаться без еды достаточно долго. Особенно в состоянии сна. Мы выберемся отсюда, не паникуй!
   Тем временем Огневолосая старательно пресекала любые беспорядки на корню, проходя вдоль столов и грозно демонстрируя сёстрам свою дубинку. Она не желала, чтобы ко мне проявляли хоть малейший интерес, и её слушались. Более того, девушки поглядывали на примитивнейший инструмент правопорядка с суеверным ужасом и старательно продолжали трапезу.
   Воспользовавшись общей замешкой, я дал себе волю слегка отлучиться. Слева от фонтана стояло причудливое здание, напоминающее миниатюру средневекового замка, рядом с которым расположились две игровые площадки с натянутыми сетками и спортивные приспособления: обычные перекладины и брусья. Довольно много всяческих спортивных приспособлений, в отдалении даже прорисовывались очертания небольшого стадиона. Но я отправился посмотреть на замок. Остановился у самых ворот, представляющую собой просторную арку из поеденных временем и лишаем камней. Створов или решёток не оказалось, вместо них проход преграждало некое тёмное поле. Оно оказалось непреодолимо плотным, непрозрачным и не хотело пускать меня внутрь. Слева стоял небольшой постамент, метр в высоту, на котором находилась гладкая, деревянная сфера. Тут же на стене висела увесистая деревянная колотушка и огромная табличка с надписью.
   И тут меня, как громом поразило. Возможно, вы не понимаете причины, но попробую объяснить. Я, находясь в фантазии другого человека, увидел буквы, сложенные в осмысленные слова! Это не значит, что я нашёл соотечественника, что мы одной национальности – всё это чушь, наций уже давно не существует... Мы оказались ровесниками! То есть, раньше я мог судить о возрасте этого человека по древним генам вымершего дерева, которые, на самом деле, он мог получить множеством путей, например, натуральным обменом. Но теперь я убедился, что он обладает забытым, никому не нужным знанием, которое никто не станет воскрешать просто так. Например, Петрович уже слишком молод и принадлежит к поколению, которое не знает письменности, так как оно неэффективно, банально не имеет области применения. Письменность не даёт никаких преимуществ тому, кто должен выживать в пустыне. Современные люди не пишут книги, так как их знания заключается в отточенных рефлексах, мысленных образах и жизненном опыте, который бессмысленно пытаться описать словами, но очень просто передать напрямую, по нервам. А если и требуется сконденсировать это знание, то всегда можно создать одну молекулу, в тексте которой будет заложено всё.  И все прекрасно знают четыре буквы самого популярного на Земле алфавита, который исчезнет только со смертью самого последнего одноклеточного, со смертью самой жизни! Во всяком случае, именно жизни Земного типа. Другое дело, что не все знают о существовании других букв, которые, правда, разлагаются в лучах солнечного ультрафиолета и мало кого интересуют…
   Нет, конечно, письменность не мертва окончательно и, возможно, многие старики её помнят, холят и лелеют. Но её сейчас не преподают в школах, никаким образом не используют, и подавляющее большинство не знает, что такая вещь существует. Поэтому я настолько удивился, увидев слова. Не красивые закорючки, похожие на буквы и заимствованные в виде чужих образов, не заново изобретённые иероглифы, являющиеся частью придуманной культуры воображаемого мира, а настоящие русские слова. Поэтому придал этому такое значение и испытал восторг. Сам текст, при этом, восторга не вызывал, его примерное содержание было таким:
   «Господин повелевает. Всякая сестра, решившая стать защитницей Господина и остальных сестёр, должна быть сильной и выносливой. Если ты уверена в своих силах, возьми этот молот и разбей деревянную сферу. Этим ты и начнёшь свою доблестную службу Господину и получишь право обучаться боевому искусству у старших сестёр!»
   Алиса не поняла моей радостной улыбки, так как впилась в саму суть текста и смотрела на это с круглыми глазами. Её негодование росло с каждой секундой, и чтобы сбить напряжение, я снял со стены молот и протянул ей.
   - Не хочешь попробовать?
   Она тут же закрутил головой.
   - У меня просто нет слов! Насколько это дико.
   Огневолосая подкралась к нам сзади и дала свой громкий и бесстрастный комментарий.
   - Это Тренировочный Замок Защитниц! Разбив эту сферу, ты получишь деревянную диадему, которая позволит тебе пройти внутрь. Тебя ждёт общая спальня, тренажёрный зал и ещё пара помещений. Ничего особенного. На этом этапе никто не станет воспринимать послушницу всерьёз.
   Алиса стала настолько злой, что решила даже не оборачиваться. Каждое её слово будто бы капало на землю ядом.
   - Я очень мечтаю стать защитницей. Но сколько там ещё таких сфер?
   Рыжая, напротив, выглядела совершенно холодной.
   - Сфер всего четыре: деревянная, каменная, стальная и алмазная. На данный момент, три сестры претендуют на то, чтобы разбить алмазную сферу: Грубая, Настырная и Мстящая. Но пока я единственная, кто разбила алмазную сферу, поэтому являюсь личным телохранителем Господина.
   Я решил перехватить диалог, пока Алиса не вспылила.
   - А где же твоя алмазная диадема?
   - Алмазной диадемы не существует. Вместо неё я получила этот красный комбинезон и личное оружие.
   - Ага, ты единственная имеешь оружие. Но кто же тогда сейчас защищает господина?
   - Сейчас, вся опасность исходит от вас! – на лице проводницы снова начали проскальзывать нотки раздражения – Тем не менее, за Господином сейчас следят мои ученицы – тут я почувствовал гордость в её тоне - Мстящая, которая немногим уступает мне, и Настырная, которая является хранительницей самой Анальной Принцессы!
   Я не выдержал и тихонько засмеялся, а Алиса тяжело вздохнула.
   - Какой идиотизм!.. - она разнесла сферу в щепки ударом своего маленького кулачка, заодно расколов и каменный постамент. С громким треском осколки ранее идеально ровной поверхности разлетелись повсюду. На земле также оказалось простенькое деревянное колечко, которое действительно можно было надеть на голову. Мы невозмутимо проигнорировали его существование.
   - Неплохо – усмехнулась Рыжеволосая и развернулась – А теперь мы идём к Господину!
   Я повесил молот на место, пронаблюдал магию автоматического восстановления деревянной сферы, и поспешил догнать уходящих девушек. Помню, что поинтересовался у рыжей, сможем ли мы посмотреть на Анальную Принцессу, за что Алиса пихнула меня локтём в бок.
   Обитель Самого Главного открыто бахвалилась сплошным белым мрамором и золотом: зачем мелочиться, когда все вымышленное? Внушительные колонны и парадная лестница на входе, огромное пространство каменных полов, покрытых единым красным ковром. Одним взглядом нельзя было окинуть весь его рисунок, даже если сильно хотелось. Мягкие ворсинки тут же приятно защекотали голые ступни, поразительное количество и качество ощущений! Во втором зале высоченные потолки обрывались, показывая открытое небо, видимо неспособное пакостить своими природными капризами. А по бокам расположились множество обнажённых статуй и таинственные проходы в другие помещения, откуда иногда доносились девичьи голоса. И никакой грязи, никакой пыли, никаких малейших трещин или сколов на мраморе! Мне, возможно, не стоило так реагировать, но было совершенно дико смотреть на это чистейшее великолепие. Я чувствовал себя совершенно неуютно и беззащитным; ковёр под открытым небом – уму непостижимо! Вся эта ненастоящая роскошь пугала меня и заставляла с тоской вспоминать о грязной пустыне.
   Третье помещение оказалось настолько большим, что поддерживаемый только по периметру потолок, по-хорошему, был обязан обвалиться от веса массивных мраморных плит. Этот факт был настолько очевиден моему взгляду, что я невольно встревожился и поспешил встать под центральное отверстие, не забыв тихонько помянуть местного архитектора. Которого я заметил в самую последнюю очередь, когда опустил взгляд, и сначала принял за деталь интерьера. В центре располагалось непропорционально толстое и низенькое деревце с голыми, короткими веточками, довольно противное на вид. Корой похожее на сосну, дерево своими формами напоминало корявого, заплывшего жиром человека, скорчившего коротенькие ручки рядом с лицом. Я оказался не готов к подобному уровню самоиронии и сильно удивился, когда Огневолосая почтительно поклонилась “дереву” и намекнула нам поступить также. Не зная, почему местный хозяин постеснялся показать мне более адекватное обличие, я слегка склонил голову и присел на одну из красных подушек, в множестве разбросанных вокруг ствола. За стволом переглядывались две девушки, видимо телохранительницы о которых рассказывала Огневолосая. Сама она хотела устроится прямо за моей спиной, но это место вовремя заняла Алиса, отогнав её подальше от меня. Моя девочка ни в коем случае не захотела показывать страх, даже находясь в меньшинстве. 
   Так мы и встретились. Мне предложили потянуть дым из кальяна, но я приучен использовать рот, как лабораторию химического анализа, не допуская лишний раз в ротовую полость ничего постороннего. Эта привычка настолько сильна, что даже внутри фантазии запрещает использовать вкусовые рецепторы ради примитивных удовольствий. Дерево напротив, выжидающе пускало струйки дыма из всех возможных щелей, завораживая мой слух нежным поскрипыванием деревянных лёгких. Не могу сказать, почему размеренное поскрипывание, воспринималось мной как музыка, но из-за него я немного растерялся и позабыл приветственную речь. Казалось, я столько провернул, чтобы оказаться здесь, но при этом не смог начать диалог. И он заговорил первым.
   - Добро пожаловать в мой мир, чужак – совершенно деревянный, ничего не выражающий голос - Как мне обращаться к тебе?
   Я решил не делать тайны из своего имени.
   - В настоящем мире меня называют вирусным богом.
   - Настоящий мир… – тяжело проскрипело дерево – Я мало слежу за новостями настоящего мира, не слышал такой клички.
   - Чего же сразу новости? Моё имя ходило среди людей ещё восемь сотен лет назад.
   - Восемьсот лет… - его скрип потихоньку начинал надоедать – Меня мало интересует внешнее время.
   - Похоже, тебя волнует только погода: дожди всякие и солнышко, чтобы светило.
   - Чужак, зачем ты пришёл?
   - Сложно объяснить… Я путешествую по нашей земле, ищу различные формы жизни. Ты, наверно, знаешь, что земля в очень плачевном состоянии, сплошь одни пустыни, грязевые болота, непредсказуемый климат. Даже состав атмосферы изменчив. И тут я встречаю одинокую сосну, которая растёт тихонько в своё удовольствие и бед не знает. Меня восхитило твоё мастерство выживания, тебе известны технологии, как заставить дерево приспособиться к пустыне и при этом аккумулировать избыточную энергию. Я сильно впечатлён качеством твоей фантазии, которая создана ресурсами всего одного дерева. Такому, как ты, ничего не стоит вырастить целый лес, создать собственную экосистему, сделать планету чуть более зелёной…
   Дерево начало явно нервничать и не хотело меня слушать.
   - Кому ты служишь?
   - Я никому не служу. Ты должен уже убедиться в моей искренности, так как давно копаешься в моей голове. Если ты боишься привлечь чьё-либо внимание, можно высадить лес на достаточном расстоянии, так как пустые территории огромны. Я хочу только, чтобы планета стала чуточку лучше.
   Дерево без особого интереса перебирало мои воспоминания.
   - Ты пришёл из чёрного леса?
   - Да, я охранял его продолжительное время. У меня достаточно опыта, чтобы защитить и твой будущий лес от самых разных нападений.
   - Опыт? Какой это у тебя может быть опыт?
   Я понимал, что имеет в виду местный хозяин, и подобные намёки сильно раздражали.
   - Ещё раз повторюсь, я не являюсь вторичным организмом. Более того, мои родители никогда не занимались модификацией генов, умерли в своих изначальных формах и родили меня стандартным образом. И мне странно выслушивать подобное от сосны.
   Мои слова оказались совершенно неубедительными.
   - Хорошая бочка способна синтезировать все твои воспоминания за несколько дней работы – усмехнулось дерево – Ты не можешь быть человеком, так как твоё мышление, это мышление роя. Тебя создали инструментом и прислужником, каким-то очень странным разведчиком. Твоё мышление настолько зависимо, что тебя даже не решились отпускать одного. Вместо того, чтобы дать тебе чуть больше интеллекта, тебе в голову подселили поводыря. Это очень правильно, когда в рабской голове, также живёт и надзиратель.
   Я усмехнулся в сторону Алисы, но она демонстративно не участвовала в разговоре.
   - Алиса мне не надзиратель, а собеседник и друг… Ты всё понимаешь неправильно; человек является коллективным животным, он изначально приспособлен жить в обществе и страдает без него. Возможно, моё мышление зависимо, но оно правильное, так как направлено на общее благо.
   - Какой бред… - мой собеседник окончательно разочаровался – По всей видимости, ты сам ничего не знаешь о собственном создателе.
   Мне хотелось привести какой-то аргумент, но в этот момент мысли сильно спутались, я почувствовал сильное недомогание.
   - По всей видимости, тебе осталось недолго разглагольствовать – тут же подметило дерево.
   Я быстро понял причину своего недомогания, моё тело попросту умирало от истощения и не уже не могло поддерживать своё родное сознание, застрявшее в чужом сне. Ужас застил мне глаза, я беспомощно упал на подушки лицом.
   - Почему… Почему так быстро?
   - Почему быстро? – издевалось дерево – Ты недавно восхищался моим технологиям выживания в пустыне. Действительно, я получаю не так много солнечной энергии, тем не менее моему мозгу этого достаточно для отрисовки такой фантазии. Необходимо только замедлить восприятие времени. В солнечные дни, примерно, в шестьдесят раз, а в тёмные периоды…
   Угасающим сознанием я понимал, о чём он говорит, и пытался прикинуть, сколько времени нахожусь здесь. Что-то около часа. Значит, в реальном мире моё тело пролежало около шестидесяти часов?! Теперь-то стало понятно, как он сумел через один нерв подать мне столько информации. Если для ощущения одной секунды сна, нужно было целую минуту транслировать нервные импульсы, то это действительно стало похоже на правду. Хитрое дерево.
   Алиса тем временем буйствовала вовсю. Я практически не видел, как она раздулась в размерах раза в два и в безумной ярости крушила все вокруг. Одна из местных охраниц уже лежала рядом без чувств, другая боялась ввязываться в драку. Даже Огневолосая размахивая дубинкой, не могла восстановить порядок и пару раз получила хорошую оплеуху.
   - Алиса, остановись… - взмолился я, без всякой надежды быть услышанным, так как не мог оторвать голову от подушки – Прошу тебя, экономь силы, не сопротивляйся…
   Моя фантазия как-то смогла отправить Огневолосую в нокаут, подняла меня на руки и собралась отнести прочь из этого зала.
   - Стой, Алиса, прекрати… Положи меня, на пол… – я потратил все свои эмоциональные ресурсы, лишь бы успокоить девочку – Пожалуйста, поверь мне, я знаю, что делать.
   Она пронесла меня несколько шагов, но потом все-таки остановилась. Вернула меня на подушки и куда-то пропала. Я уже ничего не видел к тому времени. Ещё минута, и все восприятие превратилось в чёрную пустоту, без осязания, без температуры, без запахов. Ничего кроме мыслей. Где-то рядом должно было быть моё настоящее тело. Я знал, что оно живое, что оно существует. Мне надо было только его найти. Пробиться, достучаться… Но я не пытался. Мне нужно было только ждать.
   - Почему ты перестал сопротивляться? – раздался знакомый голос дерева – Решил немного продлить свою агонию?
   - Скажи честно, на улице прошло два дня? – меня интересовало только это.
   - Около того.
   - Тогда я поведаю тебе одну вещь. Понимаешь, сосна, я не могу умереть от голода за два дня, это для меня ненормально.
   - Вот оно как. Забавный ты тип!
   - А знаешь, сосна, от чего я умираю?
   - От голода!
   - Нет, меня душит угарный газ. Видишь ли, сосна, я никому не служу, но по моим следам идут твари, созданные для уничтожения деревьев…
   После этих слов, я окончательно потерял сознание. Как-то очень мутно, в бреду я ощущал пытку. Моё тело горело. Наверно, это было далеко не так больно, как если бы меня охватило настоящее пламя, но это продолжалось долго. Я ощущал своё тело необычайно огромным, сильным, но обездвиженным. И его медленно, клеточку за клеточкой поедал невидимый огонь. Маленькими очагами, где-то посередине, он распространялся вверх и вниз. Была только одна мысль, чтобы он горел быстрее!
   Когда очнулся, то сразу почувствовал настоящее тело. Замершее, затёкшее, но абсолютно точно родное! Как же я был рад пробуждению! Хоть ещё и находился под частичным контролем, но совершенно точно хватка сосны, стискивающей мой мозг, сильно ослабела. Ко мне вернулись мысли, вернулись желание и гнев. Свобода находилась рядом, и у меня были полные основания на победу. И я боролся за каждую извилину в мозгу, постепенно отдирая от него липкую, чужеродную власть.
   Когда открыл глаза и оторвал от руки нерв, то моментально понял, что произошло. Я лежал посреди лужи до боли знакомой белой слизи. Меня тошнило и мутило от угарного газа, но воля к жизни заставила руки на ощупь найти в лежащем рядом рюкзаке заветную шкатулочку и в ней отыскать нужную таблетку. Шипящий на языке кислород быстро вернул состояние более близкое к норме, я встал и смог отбежать в сторону, пока не уткнулся в бок одного из дальнобойщиков. Всего их было четверо. Они старательно обнюхивали меня своими хоботами и не могли сделать верных выводов. От меня вовсю пахло шкурой и мясом их сородича. Всё оказалось так, как я и предполагал. Сначала, они вернулись за грузом своих мёртвых коллег, а потом, почувствовав родной запах, пошли по моим следам и нашли неожиданную новую добычу. Я не мог насмотреться, как микробы медленного горения постепенно превращают огромную сосну в белую жижу. Сладкая месть. Похоже, что дерево давно повалили на землю и хорошо, что в противоположную от меня сторону. Какая сила нужна, сломать такой ствол! Лежащее на земле дерево уже опрыскали слизью целиком. Эх, возможно, это не самая последняя сосна на планете, но точно самая глупая!
   Несмотря на непрерывный труд четырёх чудовищ, на разложение большого дерева ушёл ещё целый день. Голод мучил ужасно. Когда пень достаточно разъело, обнажился уже погибший от голода мозг. Маленький, помещающийся на ладони, граммов под сотню. Порезал на небольшие кусочки, пожевал, но есть не стал, так как ткани оказались чрезвычайно жёсткими и противными. Спрятал кусочек трофея в шкатулку на память.
   Алиса до сих пор не верит в мою смекалку, не хочет со мной говорить, называет везучим кретином. Иногда слышу её тихий плач.
   От голода я расхрабрился и умудрился стащить несколько веток, развести в сторонке огонь и пожарить такой кусок сердца, какой только сумел съесть. Странно, но мои спасители особо не возражали, а только меланхолично приглядывали за мной своими страшными мордами. От безделья, пытался наладить с ними контакт, но общего языка так и не нашёл. Только получил несколько раз хоботом в бок. Хорошо, ребра не сломали.
   Я давно собрал все свои пожитки, пришёл во вменяемое состояние, сделал эту запись, но пока не знаю, как поступить дальше. Вполне очевидно, что старые враги не собираются мне мстить, но и отпускать тоже не хотят. Убежать от них трудно, можно сказать невозможно, поэтому доверю свою судьбу им.
   
    874 год новейшей эры. 87 день.
   
   Целых два дня я провёл верхом на одном из чудовищ. Они необычайно выносливы, с полностью заполненным брюхом прут без перерыва, с равномерной скорость по равнине, в горку, по грязи, по песку, по камням… Кажется, им всё едино! И быстро же идут, ветер свистит в ушах! Своего скакуна я назвал Мартин. Как же он меня тряс! Я не мог терпеть это часами и молил об остановке. Никакой реакции. Тогда, рискуя сломать ноги, спрыгивал на землю, показывая, что мне нужно отдохнуть от тряски, размяться. Гудят недовольно, шипят, но ждут. Спасибо им и на этом.
   Есть совсем нечего, умираю от жажды. Вчера я сделал на спине Мартина маленький разрез, предварительно введя обезболивающее, и напился крови. Сегодня мучаюсь от гадкой отрыжки.
   Но ничего! Конечный пункт уже близко, я его вижу вдалеке. Ах, мой враг и враг моего леса, поскорей бы твои слуги довезли меня к тебе.