Уснувшая у ног любимого

Луч утреннего солнца пробивался сквозь зашторенное окно маленькой полоской света. Пылинки кружились в медленном танце, опускаясь на пол. Выходя из ванной, Он оставил мокрые следы на этом месте, и прошел на кухню. Белое полотенце, обернутое вокруг бедер. Капли воды, переливаясь на свету, стекали по его накачанной спине. Кофеварка медленно, черными каплями, через фильтр, наполняла сосуд темно коричневым ароматом. Он открыл навесной шкаф, на полке стояли две кружки, одинаковый дизайн, милые сердечки, одна лишь чуть нежнее цветом и на пару миллилитров поменьше. Вук Ги налил в них черный кофе, медлительным взглядом глядя на струящийся горячий дымок. Последняя капля с кончика волоса пролетела вниз.
В соседней комнате из-под одеяла показалась макушка взъерошенных волос цвета шоколада, а следом белоснежная кисть тихонько открыла лицо утреннему свету. Сладко потянувшись, Чжэ Ин открыла свои карие глаза. Вспорхнув с кровати, словно пушинка, она открыла шторы, наслаждаясь теплыми лучами, выглянула в окно с видом на цветущий весенний сад. Она была сама словно деревце вишни, стройная, миниатюрная и нежная. Накинув на плечи шелковое невесомое кимоно, она вышла из спальни на цыпочках, на манящий запах кофе, доносящего с кухни. Незаметно подкравшись, она несколько минут смотрела на него, а после нежно коснулась губами между лопаток. По его коже пробежали мурашки, а ее руки крепко обняли его за талию.
- Доброе утро, – произнес он, – Уже проснулась?
- Да, – тихо ответила она, отпуская его из объятий.
- Мне пора собираться на работу, – сказал он ей и подал кружку кофе.
- Так быстро уходишь, - Она держит двумя руками еще горячий фарфор.
- Да, много дел в офисе, – целует он ее кончик носа, – мне нужно идти. Словно она, стоящая смирно, сдерживает его. – Я тебя люблю. - Он уходит, унося за собой аромат кофе. Ее улыбка касается кружки, и она делает небольшой глоток.
Меняясь на глазах, он надевает белоснежную рубашку, четким, уверенным движением, доведенным до автоматизма, завязывает идеальный узел на галстуке. Черный пиджак, без единой пылинки, ожидает своей очереди. Последние штрихи, взмах ладоней с муссом по еще влажным волосам и облако терпкого парфюма. Она стояла у двери, любуясь им, он делал вид, что не замечает ее, смотря в отражение зеркала на ее выглядывающие шоколадные волосы.
- Хватит шпионить, – тихонько прошептал ей, быстро отошедшей от двери. Она похлопала густыми ресницами и улыбнулась.
- Что приготовить на ужин?
- Ничего, – взяв со столика ключи от машины, ответил он. - Мы сегодня поужинаем в нашем любимом ресторанчике.
Дверь закрылась, оставив ее одну в большом светлом доме, словно птицу в клетке, которая и сама была рада своему заточению.
Мужчина в черном пальто, грозовой тучей зашел в офис, его гневный взгляд оглядел сидящих клерков.
- Доброе утро, Директор, – кланялись по очереди все, мимо кого он проходил, и его молчание заставляло их кровь течь медленней от страха.
Кроваво красные маленькие глазки почти не различались в сигаретном дыме, смотрели на дверь. Обрюзгшее тело растеклось по кожаному креслу с засаленными подлокотниками. Выдохнув еще одну порцию ядовитого дыма, в двери кабинета неуверенно зашел ссутулившийся мужчина.
- Директор, - трясущимся голосом, произнес зашедший в кабинет мужчина. – Все сделано, как вы и просили. Мы передали ему сообщение.
- Что он ответил? – Он поднял глаза на него, в них читался вопрос и пренебрежение.
- Сказал, что на данный момент у их фирмы проблемы с финансами.
- Что? – возмутился он, со злостью, так что сигарета искривилась, выдав последний дымок, затушил ее о пепельницу. – Похоже, он не понимает, с кем связался. Я не занимаюсь благотворительностью. Заруби себе это на носу, – гаркнул директор на стоящего мужчину, так что частички слюны фейерверком разлетелись по сторонам. – Передай, что его срок до вечера.
- Слушаюсь, – кланяясь и пятясь назад, повторял мужчина, боясь поворачиваться спиной к своему хозяину.

На столе стоит небольшая табличка «Генеральный директор Пак Вук Ги». Он время от времени смотрит на свое еще сияющее обручальное кольцо, а с фотографии в рамке, стоящей на столе, ему улыбается она. Тогда они только познакомились, но ее беззаботность и нежность покорила его с первой минуты, и эта мимолетная фотография, стала самой любимой из всех. Сдержавшись, чтобы не отправить ей сообщения, он убрал телефон чуть дальше.
- Директор, – обратился вошедший в открытые двери парень примерно его возраста. – У нас проблемы.
- Привет. Какие проблемы?
- К вам пришли, – тихонько произнес, показывая пальцем за себя. – Ну, Вы меня понимаете, о ком я, – добавил он шепотом.
Вук Ги слегка выглянул из-за его спины, увидев, двух молодых мужчин в спортивных костюмах, один щелкал костяшками, а другой перебирал цепочку с ключом от машины. Сердце его сжалось, но, не показывая страх подчиненному, он произнес:
- Пусть входят.
- Хорошо.
Они ввалились в небольшой кабинет, заняв все пространство стульев, с подозрением взглянули на него.
- Чай, кофе?
В ответ была только тишина, разговор со стеной, которая может убить молча.
- Ты же вроде не глуп? – Произнес один, улыбнувшись так, что от сладости его улыбки кровь застыла в жилах. – У тебя был срок, но ты не заплатил. Мы простили. Но сейчас мы не станем прощать.
- Но, понимаете сейчас сложный период у фирмы. – У него вспотели ладони от страха, а в горле пересохло.
- Ему безразличны ваши проблемы, – Смеясь басом, ответила груда мышц. – Деньги должны быть у нас к шести часам вечера. – Они тяжело встали, направившись к кабинету, и тот, что молчал до этого, хриплым голосом добавил. - С нами шутки плохи.
Вук Ги схватился за голову, одна ошибка превратилась в огромный долг, висящий на его шее удавкой. С фотографии все так же улыбалась жена.
Дверь такси медленно открылась и стройная женская ножка в светлых брюках и балетках коснулась асфальта. Она выпорхнула из машины, размахивая бумажными пакетами, словно бабочка. Взлетев по лестнице, открыла дверь, кинув пакеты на пол. В доме одиноко и пустынно, и запах утреннего кофе уже испарился. Чжэ Ин с грустью взглянула на телефон, раздумывая, позвонить любимому или нет, так хотелось услышать его голос, но не стоит отвлекать его от дел. Время шло медленно и казалось, что вечер никогда не наступит.
Серый город, поток игрушечных машин двигался во всех направлениях, а маленькие точки зигзагами обходили друг друга. Из окна офиса все казалось таким несущественным, кроме проблемы в голове Вук Ги. Деньги, просто стопка бумаги, имеющая ценность, решающая проблемы, а одновременно и делающая их.
- Сколько у нас есть? – Спросил он у помощника, не отвлекаясь, глядя на огни ночного города.
- У нас сумма, недостаточная для погашения долга.
- В какие сроки, возможно, собрать всю сумму?
- Примерно неделя, – ответил помощник.
- Спасибо, я постараюсь потянуть время, – вздохнув, ответил Вук Ги. – Не разглашай эту информацию. Служащие не должны знать об этом. Нам не нужна паника.
- Хорошо. Я все понял, – сделав пометки в блокноте, он вышел, оставив Вук Ги наедине с проблемой.
Томик стихов в руке, приятная музыка обволакивает пространство и запах ванили от пушистой пены. Закрыв глаза, Чжэ Ин лежит в наполненной ванне, читая строчки тонким звонким голоском, чуть нараспев. Телефон в миг, кажется, разрушил все.
- Я скучаю по тебе, – тихонько произносит в трубку Вук Ги.
- Я тоже, – шепчет она.
- Что делаешь?
- Лежу в ванной, в пене, читаю стихи.
- Почитай мне что-нибудь, – просит он, глядя на город из окна.
- «Над тихою водою тень скользнула - По мостику идет старик монах. Скажи мне, все дороги исходивший, Куда теперь ты направляешь путь? Не замедляя шаг, он поднял посох, И молча мне на небо указал.» - Вук Ги молча, смотрел на ярко голубое небо, так отличавшееся от серости под его ногами. – Мне нравится этот стих. – Добавила она. – А что скажешь ты?
- Что? – Переспросил он ее.
- Ты меня вообще слушал? – С ноткой обиды маленькой девочки произнесла она.
Конечно, красивые стихи, – вздохнув, ответил он, мечтая не слушать, а видеть ее. – Я люблю тебя и жду встречи.
- Я тебя тоже люблю.
На часах шесть, в баре темно и пахнет дорогими сигарами, играет старая пластинка и грустный бармен ждет посетителей. Вук Ги сидит за столиком, уверенно и прямо, перед ним лишь стакан воды с мелкими пузырьками. Скрипучая тяжелая дверь открывается и в пальто заходит черная масса.
- Ждешь? – Произнес он, тяжело присаживаясь напротив, и тут же интересуется, – Как жена?
Вук Ги смотрит на него, не отвечая.
– Не хочешь о жизни, тогда поговорим о деле?
- Я прошу у вас всего неделю, чтобы собрать всю сумму, – спокойно, но боясь взглянуть в глаза демону, произнес Вук Ги.
- Ты просишь у меня неделю? – Выпустив клуб дыма, переспросил он, – Да как ты смеешь.
В горле у Вук Ги пересохло.
– Неделю!? – Засмеялся он, – Я даю тебе три дня. А чтобы ты точно выплатил нам все, у меня есть кое-что твое, – и с мерзкой улыбкой на устах, он протянул свое телефон. Лицо Вук Ги в мгновение побледнело, на экране была Чжэ Ин, испуганная, в слезах. – У тебя три дня…

Черная машина, на заднем сидении мужчина держит ее заломленные за спину руки. Чжэ Ин боится произнести даже звук, боится дышать слишком громко, из носа на бежевое платье, капают капли крови вперемешку со слезами. Ужас в глазах, руки затекают, и мужской смех.
- Что успокоилась? – отпустив руки, спросил один из помощников, – А ты ничего, симпатичная, - Сжимая ее белоснежное лицо своей ладонью, подметил он. – Жаль, что нельзя поразвлечься, – Шепчет он прямо в ее губы, Чжэ Ин замерла, крепко зажмурив глаза.
Время остановилось, но при этом суета вокруг казалось дикой. Дожди с серым небом и прожигающим ветром буквально сносили идущих по улице людей. Вук Ги, укрываясь поднятым воротником, шел, сопротивляясь стихией, последняя сумма собрана и вот долгожданный момент. Еще пара часов и он сможет увидеть ее, попросить прощения и наконец, крепко прижать к себе. Все закончится и будет, как прежде. Все тот же бар, только сегодня там еще темнее, он уже ждет, выпуская серый дым. Сняв мокрое пальто, Вук Ги садится напротив, капли дождя капают с волос.
- Как просто добиться желаемого, зная куда надавить, – философствует мразь. – Вот смотри на что ты готов ради нее, и даже неделя превратилась в три дня.
Вук Ги молчал, пытаясь сдерживать себя.
– И где же мои деньги?
Достав из грудного кармана пиджака конверт, Вук Ги медленно протянул его к сидящему напротив мужчине. – Значит сейчас мой ход. – Он подал чуть влажный от вспотевших толстых рук конверт. – На этом все. – Вук Ги прижимал конверт к груди, ладонью чувствуя что-то металлическое.
Таксист, не выключая дворники, мчался по разбитой дороге. Вокруг ничего не видно, машина почти наощупь двигалась к пункту назначения. Вук Ги торопил и без того нервничавшего водителя.
- Остановитесь, – вдруг закричал он, увидев вдалеке мерцание лампы.
Машина резко затормозила, и Вук Ги выскочил, не захлопнув дверь, побежал напрямик по мокрой траве на тусклый свет. Он бежал что есть сил, классические туфли и пальто сковывали движения, дождь бил в глаза, а промерзлый ветер стеной не давал вздохнуть. Он достиг цели, добежав до рядов амбаров, и увидел небольшой сарай с тусклым светом в окошке. Хлипкая с виду дверь никак не поддавалась, он с силой тянул ее на себя, кричал. В панике вспомнив про ключ, стал проверять карманы, из-за суеты только теряя время. Ключ упал на мокрую землю. Вук Ги, встав на колени, стал искать его, слезы катились из глаз, руки тряслись. Наконец отыскав, он крепко сжал его трясущими руками и вставил в замочную скважину, повторяя про себя, как заклинание «Все скоро закончится», и медленно открыл дверь.
Внутри было тихо, даже слишком тихо, обшарпанные стены, из мебели только поломанный стул, да покосившаяся кровать. Лампочка, свисавшая на длинном проводе, трещала и раскачивалась от сквозняка из стороны в сторону. Вук Ги заметил Её, сидевшую на корточках рядом с кроватью, положив свою голову и раскидав шоколадные локоны. «Чжэ Ин!» - Закричал он, бросившись к ней. Схватив грязными руками за плечи, почувствовал странное ощущение, и увидел, как к его ногам струйками потекли темно красные ручейки крови. Он, молча, смотрел, как вокруг его ботинок образуется бордовые лужицы. «Чжэ Ин» - уже шепотом произнес он и вдруг резко потянул на себя ее тело. Голова свободно откинулась назад, и пустой взгляд уже угасших глаз, смотрел в потолок. «Чжэ, моя…Чжэээ…» - Закричал Вук Ги сквозь слезы. - «Нет! Я не верю!» Он упал на колени, рыдая, прижал ее к себе. Тело было уже холодное, а из левой руки все медленней вытекала кровь. Тихие звуки проезжающих машин доносились с ближайшей дороги, дождь продолжал лить. Вук Ги не чувствовал, как сквозняк пронизывает его через мокрое пальто, он продолжал держать свою любимую на руках и целовать в уже посиневшие губы. Ни всхлипов, ни криков, только непонятные движения губами, и временами ему казалось, не хватает воздуха и что-то внутри мешает выпустить все наружу.
Из-под подушки выглядывал белый лист. Вытерев слезы, Вук Ги вытянул его. На свернутом пополам листке знакомым почерком было написано «Прости». Вытирая льющиеся слезы рукавом пиджака, он начал читать письмо.
«Прошу одно, прости меня!!! Умоляю!!! - Решившись написать предсмертное письмо, она начала с этих строк. – Я знаю, что ты никогда не оставишь меня, и каждую секунду проведенную здесь верила, ты придешь за мной, мой любимый. – Слезы лились из ее глаз, но она продолжала писать. – Я не виню тебя ни в чем, и не кори себя за то, что я сделала. – «Вук Ги» - повторяла она трясущими губами, выводя на листе буквы. – Но, даже если бы это закончилось не так, после спасения я была бы совсем другой. Я любила каждую минуту своей жизни, тебя, цветущую вишню, растущую под окнами нашей спальни и запах утреннего кофе, что ты варил. Это мое решение, о котором я задумалась еще три дня назад. Помнишь то утро... – Она зарыдала еще сильнее, вытирая слезы о подушку. – Я помню, помню все до мельчайших подробностей, каждую секунду, проведённую с тобой. Я по-настоящему была с тобой счастлива, но так суждено. – Чжэ Ин шепчет строчки стихотворения. – И моя дорога, как и у монаха из этого стихотворения, ведет к небесам. – Она отложила бумагу, выпила стакан воды, пару раз уверенно прошлась по комнатке. Такая не похожая на ту утреннюю нежность, серьезная и слегка нервная Чжэ Ин вернулась к письму. - Прошу, в этом нет ничьей вины, может, когда-нибудь ты узнаешь, почему я сделала это. Вук Ги... я люблю тебя.» – Слеза упала в центр листка, и чернила слегка растеклись, слизнув с губы соленый вкус, она свернула письмо. Взяв ржавеющий гвоздь, Чжэ Ин вдруг стала серьезной как-никогда, карие глаза смотрели на него черным взглядом, а неуверенные белые пальцы сжимали все крепче. Закатив глаза, она провела им по левой руке, маленькие капли алой крови появились на запястье. «Ты сможешь!» - Сказала она себе, крепко сжав зубы и со всей силы воткнув гвоздь в руку, темная струя потекла вниз. Корчась от боли, Чжэ Ин методично начала истязать себя, кровь все больше и больше вытекала. Успокоившись от потери жизненных сил, она наконец-то вытащила его из запястья, и упала без сознания.

Раннее утро, на голубом небе ни облачка, и солнце освещает кухню. Вук Ги, все такой же поникший, со щетиной на лице, смотрит на черные капли, капающие через фильтр. Он налил себе кофе, медленно прошел в коридор, на столике грудой валялась непрочитанная почта. Вытянув последний номер газеты, он дал возможность остальным конвертам разлететься по сторонам. Встав на корточки, он стал собирать письма и, наклонившись ниже, заметил, словно прячущееся от его глаз открытое письмо. Смахнув небольшой слой скопившейся пыли, Вук Ги прочитал «Диагностическая клиника Южной кореи». Бросив газету в кучу конвертов, он прошел в гостиную, сел на диван и, отпив кофе, достал бумагу из конверта. Стандартная форма, непонятным почерком заполненные главы. Он пробегал глазами, пытаясь разобраться в корявых иероглифах и непонятных медицинских терминах. Так и не разобрав ничего из написанного, поставил на столик еще горячий недопитый кофе и выбежал из дома.
Белые стены частной клиники, навязчивый запах дезинфектора от рук врача в белом халате, державшего бумагу. Вук Ги внимательно слушал, не понимая и десятой доли сказанного им. Но последние слова, как глухой звук барабана отдавались в его теле. – «У вашей жены была не операбельная опухоль головного мозга».
Выйдя из дверей клиники, он почувствовал теплое дуновение ветерка, которое словно чье-то дыхание, высушило слезы с его глаз. Отвернувшись от яркого солнца, Вук Ги увидел сидящую на ступеньках собаку, шерсть у нее была шоколадного цвета и своими добрыми карими глазами она смотрела на него.

Вук Ги никогда не верил в переселение души, считая это всего лишь сказкой. Но каждое утро эта собака, свернувшись клубочком у его ног и положив свою мордочку на руку, своими карими собачьими глазками она смотрела на любимого, радуясь каждой секунде, проведенной рядом с ним, осознавая при этом то, что он никогда не узнает об этом.