Волки

Каждую ночь я делаю обход вокруг посёлка. Надеваю тулуп, зажигаю факел, закидываю за плечо ружьё и выхожу за ворота. Уже много лет. Ружье я беру с собой по привычке; старое, одноствольное, в общем, оно бесполезно.

Много лет длится зима. Высоко в черном небе мерцают звёзды. Созвездия, кажется, меняются – единственное видимое свидетельство хода времени и смены эпох. Но я редко теперь смотрю в небо; мне нужно совершать обход, идти по своей тропе в глубоком плотном снегу.

Поселок имеет форму круга. В круг вписан квадрат, образованный четырьмя улицами. Я иду по внешней стороне круга вдоль границы и напряженно вглядываюсь в темноту. Горы, темные леса и степи подступают к поселку со всех сторон. Огромные темные пространства раскинулись от севера до юга, от запада до востока, до бесконечности. В какую сторону ни глянь – непреодолимая холодная даль. Изломанная линия горизонта отделяет темень холодных далей от темной синевы небес – вверху горят голубые звездочки, а внизу, отражая свет факела, - множество волчьих глаз.

 Волчьи глаза горят желтым, белым, иногда переливаются зелёным, как серебристые кружочки конфетти. Волки подступают к тропе, с тревогой глядя на факел, на меня, но вплотную подходить опасаются. Иногда, кажется, я вижу их темные силуэты; но в основном, конечно, только глаза – эти мерцающие точки и кружки, словно стаи светляков. Зрелище завораживает. Каждую ночь меня радует эта картина будто впервые. Но я вынужден скрывать свою радость, молча иду по тропе вдоль ограды, только снег под ногами скрипит. Иногда я вспоминаю свои прошлые тревоги: как бы не вошли волки в посёлок! а коли войдут? нельзя!

Каждую ночь я должен обходить границу. Больше некому. В поселке больше никто не живёт. Я единственный жилец. Обхожу пустые холодные дома, зияющие в сумраке черными окнами. Над белыми от снега крышами встает острый полумесяц, увенчанный, как стеклянным колпаком, призрачным пепельным светом.

Волки выходят из леса к началу представления: с высоко поднятым факелом, с бесполезным ружьем за спиной, как на сцену, я торжественно выхожу к ним, своим внимательным зрителям, и медленно иду по тропе. Моё появление радует их точно так же, как меня радуют их светящиеся глаза. Но, ни я, ни они не выдаём своих чувств, своей признательности за существование друг друга. Мы всё понимаем: они – волки, а я каждую ночь совершаю обход вокруг поселка – это мой долг.

Мне кажется, что ночь от ночи они подступают к тропе всё ближе. Ну что ж, -  о, моя затаённая радость! – тем ближе будут их прекрасные, горящие в темноте глаза.