И это все о ней

               
               
                ЯНДЕКС  КОШЕЛЕК  4100112525049704
               
                ПООЩРЯЙТЕ   АВТОРА  !               
               
               
       Какое скверное настроение и масса неудобств, когда у тебя, как сегодня
выражаются «критические дни» ! Эх! Знают об этих страданиях только женщины. Именно для них почему то создано это «тайное» неудобство, которое нужно скрывать, не в коем случае не выказывать. А если все эти неудобства длятся больше двух недель?
   Эльвира, уже которую пару находилась в душной, пропитанной различными запахами, от острого одеколона до кислого пота, аудитории и заставляла себя буквально высидеть еще половинку пары, уж очень интересно читал лекции доцент Ратников, буквально, «зажигая» студентов своей любовью к анатомии. Он так доходчиво объяснял, раскладывая новый материал по полочкам. Приводил примеры из собственной наблюдений и практики других врачей, что все то новое и неизведанное запоминалось студентами просто таки замечательно. И если даже ты, не совсем хорошо переварил информации то тебе, студенту, гораздо легче усвоить этот же материал, дополнительно прочитав, дома учебник, да и поддается усвоению, это новое, кишащее терминами и названиями, гораздо проще. Связки, сухожилия, мышцы- после лекций Ратникова запоминаются на  удивление быстро и надолго. Для студента это немаловажно, нужно полученные знания донести до сессии, а желательно и запомнить на всю оставшуюся жизнь. Таким образом, Эльвира во всю строчила лекцию в свою тетрадку, хоть что то останется в голове, запоминать и откладывать в какую либо извилину мозга не хватало сил: голова кружилась, перед глазами, беспрестанно, бегали точки с запятыми, предметы на которые падал взгляд, пытались кружится в хороводе. Но надо, надо писать и попытаться хоть, что-нибудь запомнить. Прозвенел звонок, и студенты разбредались кто куда. А Эльвире, нужно, добраться до дому и спать, спать, спать. В последнее время, что то неладное творится с ее головой: боли постоянные, но она к ним почти привыкла, а теперь ее мучает и головокружение, вот еще немножко, и кажется, упадешь. А в зеркало лучше не смотреться: как будто из мрачной и бездонной темноты выступала пугающее хозяйку ее же отображение: худенькое прехуденькое тельце на ножках - палочках, без всяких округлостей, которые по законам природы и женской привлекательности должны проявиться в этом возрасте всенепременно. Но их не было и в помине, хоть в фас встань хоть в профиль. Все устрашающе плоско, что талия, что попка портили настроение одинаково: не выделялись и никак себя не хотели обозначать. С такой фигурой колыхание бедер при движении и завораживающе манящая походка, когда нижняя часть, то бишь попка, извивается туда сюда, приказали долго жить. Эх, невезуха! А явственно проявятся ли вторичные половые признаки вообще, когда нибудь? Вот уж вопрос на засыпку. Это отображение «скелетины», как себя называла Эля, злило, сильно огорчало, раздражало ее бедные мозги и глаза, которые все это видели и осознавали, но абсолютно ничего не могли поделать.
   На пороге многокомнатной коммуналки она кое - как нащупала ключ в темноте, открыла дверь, скинула старенькое, потерявшее первоначальный вид и цвет пальто, валенки в заплатках, и почти в беспамятстве повалилась на кровать. Очнулась только когда, холодная рука притронулась к щеке. На нее в страхе и тревоге смотрели дорогие и любимые глаза мамочки.
  -Тебе опять было плохо? Ты опять упала в обморок?
  -Да, нет. Просто прилегла отдохнуть.
  -Ты меня обманываешь! Признавайся, теряла сознание?
  -Нет. Только слабость постоянная, спать все тянет, - Эльвира сделала попытку сесть.
  -Лежи, схожу за тонометром. Давление смерим.
  Елена Дмитриевна привычно быстро накачала в манжетку воздух, внимательно наблюдая за циферблатом.
  -Так я и знала: 70 на 55. Совсем, что - то ты упала, красатулька моя. Давай ка, сердце послушаю, - через несколько минут она с тревогой в голосе зашептала, - систолический шум опять появился. Кровь мы в прошлом месяце на гемоглобин сдавали? Надо повторись. А знаешь, что завтра же положу тебя в отделение. От этой анемии и на сердце осложнение может  быть, как бы миокардит не развился, иммунитета ведь к инфекциям у тебя никакого. А теперь обнажай свою попку, без укольчика не обойтись. Потом заварю крепкий чаек и все будет просто замечательно.
  Елена Дмитриевна открыла свою бессменную незаменимую аптечку, ключ от которой не доверяла даже дочери. Эльвира как то раз, заглянула туда, где в темной нише кучковались таблетки, ампулы, настойки, мази. Но подробно разглядеть не удалось, хотя Эля мало мальски уже разбиралась в лекарствах. Хозяйка «сокровищ» как то с укором и многозначительно посмотрела на дочь, мол, не суйся куда не разрешают, и спрятала ключ в одном из своих, казалось бездонных, карманов.
  Да и по поводу болячек с мамой спорить было трудно, практически невозможно. Поспоришь с такой мамочкой. Заслуженным доктором, имеющим двадцатипятилетний стаж.
  Опять начнется все сначала: витамины, хлористый кальций, ненавистные капельницы. За что ей такое наказание! А, до сессии три недели и ... лекции доцента Ратникова. И невольно его колоритный образ быстренько состроила память. Его частенько обсуждали девчонки на переменках, так как многие были в него влюблены, Эльвира в том числе. Сердцу не прикажешь...



  Миновала зимняя сессия, конечно, если бы не ее болезнь, эти практически не прекращающиеся «критические дни», измотавшие Эльвиру вконец, она все предметы сдала бы на отлично, но пропуски, хотя и по уважительной причине, и не проходящая , постоянная слабость откидывали ее в стан хорошисток, хоть как не старайся. Закончились каникулы, и снова доцент Ратников волновал девичьи сердца...
  Эльвира за время каникул отдохнула, окрепла. Мама закормила ее мясом и яблоками, это как раз то, что надо, когда пониженный гемоглобин. И откуда только она их брала? Оставалось загадкой. В то послевоенное время фрукты и мясо считались роскошью. Несмотря на завистливые взгляды соседок и интенсивные перешептывания за спиной. Елена Дмитриевна готовила почти еженедельно мясные блюда, томными и дразнящими запахами расходящиеся по коммуналке. Пусть думают и говорят, что хотят, но здоровье дочери на первом месте. Ей, совсем не хотелось думать плохом, и представлять, это плохое в виде написанного на тебя доноса, мол живет врачиха слишком хорошо, не по средствам. А стукачек то этот ведь в их квартире определенно имеется, и именно в их коммуналке. Интересно, настрочил он послание, а может оно пока в виде черновика. Вот действительно занятно узнать они пишут сразу набело или сначала делают наброски, так сказать эскиз. Только потом аккуратно и старательно переписывают, выводя каллиграфическим почерком буквы, а потом как самую большую драгоценность, спрятав за пазуху, тащат к своему "куратору".
 - Что то, я не в ту степь понеслась, саму себя одновременно пугаю и надсмехаюсь, скривив губы задумалась Елена  Дмитриевна,- так из ума выйти недолго. Все, забыла, забыла, забыла - приказывала она самой себе... …
  Чем больше Эльвира посещала лекций и практических занятий по анатомии, тем чувство влюбленности к этому неординарному талантливому педагогу и ученому становилось все крепче и крепче... Следуя порыву женской интуиции, вкупе с наблюдательностью Эльвира разработала такой маневр: получить двойку и в субботу вечером прийти на кафедру якобы дополнительно позаниматься. Прекрасно зная, в это время никого не будет, а если кто и будет то два, три сумасшедших студента по уши влюбленных в анатомию. Ну, какой нормальный студент, в субботу вечером, по своей воле желает грызть гранит науки, да еще на кафедре среди зафармалиненных трупов!
  Эльвира уже представляла себе картинку: только они остались в комнате вдвоем. Рядышком, преподаватель и студентка, они стоят совсем рядышком, касаясь одеждой друг друга, и он вдруг прижмет ее к себе, поцелует... дальнейшее прорисовывалось смутно, потому что Эля даже не представляла, что может быть дальше.
  Обиженным на солнце, темным от облаков февральским днем, Эльвира, наконец, решилась, действуя неосознанно, ведь сейчас в ней мыслительный процесс блокировался сильными и необыкновенно мощными инстинктами любви и размножения.
  Пообсуждав, где тихо, где громко разные части тела человека студенты разошлись. Преподаватели давно сидели дома за чашкой чаю, а возможно чего покрепче. Практически все кроме Ратникова, не обращавшего, внимание на громогласно-темпераментные, горячие диспуты подрастающих эскулапов. Присутствовал еще в своем кабинетике, заваленный муляжами и плакатами, старенький профессор. Добряк, лояльно относящийся к студентам, хорошо глуховатый, не торопившийся домой по причине личной трагедии: у него умер сын и старик тяготился своего дома, где обстановка каждой своей вещью напоминала о невосполнимой  утрате.
  Доцент Ратников не вмешивался в процесс постижения истины, подходил к юным Павловым и Мечниковым, только тогда, когда они сами его приглашали показать ту или иную связку, нерв с витьеватым ходом или еще чего либо.
  Эля специально пришла попозже, вернувшись домой нагладила медицинский халат, завила волосы в красивые локоны, правда в шапке они разболтались, разлохматились, пока она добиралась до анатомки. Пришлось в «предбаннике» поправлять прическу, подзавивая локоны пальчиками. В это время «предбанник» был пустой, никто не видел ее прихорашивания, а то бы точно съязвили, отпустили бы неприятные шуточки на этот счет. Уж что- что, на ее курсе шутить любили и могли довести до слез, как им казалось невинными репликами. Так что сейчас Эле крупно повезло.
  Наконец, все ушли кроме двух мальчишек увлеченно обсуждающих бедренные мышцы у зафармалиненного трупа. Момент настал. Эля постучалась в кабинет к Ратникову:
  -Лев Николаевич, я хотела вас попросить показать мне как проходит...., я никак не могу понять, Ой! , извините я потом зайду - она замялась, наперед придуманная просьба оказалась никчемной, не нужной. Вот неудача! К большому сожалению, он был не один. Прислонившись спиной к дальней стенке, на табуретке сидел мужчина, он как будто специально так расположился, чтобы его присутствие сразу не заметили. Эля,  своим чутьем, интуицией поняла: она здесь лишняя, никчемная. Да и доцент, ее слова похоже совсем не услышал или не захотел услышать, он оживленно и увлеченно беседовал с незнакомцем, на появившуюся внезапно студентку никак отреагировал, молчал, мол поскорее уходи. Видишь, я занят.
  На этот раз нечего не получиться. Полный ноль. Повернувшись кругом, Эльвира поплелась обратно. Настроение было испорчено, мечты рухнули, надежды поломались, и именно в этот момент кора мозга заставила таки сознательно думать и принимать конструктивные и созидающие решения, в результате чего возникла мысль: Раз пришла, приехала сюда нужно позаниматься, постараться извлечь максимальную пользу. Она заставила себя, присоединится к той парочке студентов, бурно обсуждающих бедренные мышцы. Один из них читал учебник, другой с помощью пинцета и пальцев находил на зафармалиненом экспонате искомое, а потом они по очереди тыкали, трогали ища начало и конец давно неживых, может от того казавшихся искусственными белое - серых мышц. Заучивали, несколько раз повторяя связки и сухожилия.
  Время приближалось к восьми когда один из этой парочки заканючил, пошли, мол в общагу, а то мы придем усталые и не сможем пожарить картошку, ляжем спать голодные. Другой тут же поддержал приятную во всех отношениях идею, сказав, что голод скребет его внутренности, и они стали спешно одеваться. Когда за ними хлопнула дверь, Эля минут пять перелистывала сегодняшнюю лекцию. Но поняла, что азарт познания ушел вместе с проголодавшимися ребятами, что ничего нового открывать для себя не хочется, тупое сидение бессмысленно. Нужно идти домой.
  Сложив аккуратно халат в сумку, чтобы он не помялся, она вышла в « предбанник», где стала медленно натягивать пальтишко.
  -Помочь одеть пальто, такой старательной и подающей надежды студентке, мечтающей открывать тайны человеческого тела? - ей улыбался тот самый человек, которого час назад она увидела у Ратникова, - и зовут вас Эльвира, так ведь?


   Ее застали врасплох.
   Еще никто, тем более таким образом, не делал попыток с ней познакомится. Это объяснялось двумя обстоятельствами: болезнь изматывала ее морально и физически. Из за недомогания и страхов она на могла пойти не на новогодние вечеринки, на каток или танцы. Страх, что кровь просочиться и большим ярким пятном будет торжественно сиять на юбке, подрубал в корне ее девичьи мечты. А если менструация и прекращалась, на какое то время, то не покидающая, организм слабость, появляющаяся временами темнота перед глазами и головокружение сопровождали ее всегда. Не помогала даже предусмотрительно взятая, сто раз постиранная прокладка, через час или два она также промокала насквозь, и нужно было торопиться домой, иначе все увидят... Эля пыталась не вспоминать об этом случае. Но страх перед насмешливыми взглядами, шушуканьем и насмешками мальчишек перевешивал все, и она плелась домой. Хотя случился казус давно, еще в школе в девятом классе, когда она испачкала кровью деревянное сиденье парты. В тот день их мальчишек и девчонок, учившихся в разных мужских и женских школах, собрали вместе на какое то общее мероприятие. Мальчишки, почему быстро смекнули причину появления размазанного кровянистого пятна. Перешептывались с ухмылками на лицах тыкали в ее сторону палец, объясняя, не вникшим, в тему физиологию женского организма на натуральном примере ……………………..
  Тогда Эльвира от стыда не знала куда спрятаться  или уйти в никуда... А может даже что то худшее. Как это сделать, за примером не нужно было далеко ходить, пример случился совсем недавно тут рядом в их коммуналке. В комнате напротив повесился сосед дядя Вася. Она тогда первой после его жены, после ее жутких криков и плача зашла в комнату и молча, в ступоре, смотрела на синюшного покойника, на веревку, на крюк в потолке. Эльвира теперь знала, как ЭТО ДЕЛАЕТСЯ. В доме, кишащем людьми, узнаешь про выверты и ямы жизни все, даже если не желаешь их знать. Отгородится от них практически НЕВОЗМОЖНО. У милиции была только одна версия: повесился по пьяни, белая горячка. О других причинах никто даже не заикнулся, а если кто и догадывался, то молчал, иначе себе получится дороже. Жильцы все как один после этого случая старались меньше разговаривать между собой, даже ежедневные, ставшие ритуалом, перебранки между хозяйками затихли. Теперь, они, опустив глаза, стараясь помалкивать, быстренько варили еду и сидели по своим норкам - комнатам.
   Такие счастливые периоды ее жизни как сейчас, когда организм получал на полтора - два месяца передышку от мучивших ее долгих, тяжело протекающих « критических дней», случались раз в год, изредка раз в полгода. Тогда Эльвира расцветала, ее тело благодарно откликалось на мамину заботу. Только в такие периоды было явственно заметно, что девочка симпатичная, улыбчивая, тогда и проявлялась в ее образе хоть какая то наличествующая фактурность означающая, что это женщина. В феврале как раз наступил такой счастливый период передышки, Эльвира набрала несколько килограммов, кое где округлилась и выглядела вполне сносно, для того чтобы привлечь внимание мужского пола. Ей и самой хотелось строить глазки, кокетничать, улыбаться и смеяться, танцевать все танцы подряд, ходить на каток словом радоваться жизни. Именно тогда врожденно - необходимое чувство нравиться мужчинам и сопровождающее его ощущения разгоралось в ней с большой силой. Именно тогда появился в ее медленно унылом течении жизни этот незнакомец.
Они встретились взглядами, в ее голубые глаза буквально впились черные страстные большие глаза незнакомого мужчины. Эля хотела ответить шуткой, но по части юмора она была слаба, а по неопытности растерялась и сказала то, что первое пришло в голову.
  -А вы кто?
  -Я старинный друг вашего преподавателя Сергея Борисовича Ратникова, а зовут меня Альберт. Давайте я вас провожу, ведь время темное, опасное. Вдруг волки нападут, что будите делать? А я вас спасу от неминуемой гибели, - и опять заулыбался.
  -Проводите- ответила она так просто и смутилась, ей стало необъяснимо, самой себя стыдно , ведь несколько минут назад она, влюбленная, думала и вздыхала о доценте, а сейчас ей было хорошо, буквально приятно-радостно, от того что другой чужой мужчина смотрел на нее влюблено- восхищенными глазами. Много позже она конечно поняла и главное осознала особенность женской психологии - желание, инстинкт, во что бы то не стало нравиться, быть желанной для мужчины, хоть черту рогатому, играя флиртовать с ним, принимать подарки и ухаживания, объятия, ласки, поцелуи..
  Сердце заколотилось. Осторожно с опаской текущая по сосудам кровь, все таки двигалась быстрее и быстрее по артериям и венам , по капиллярам и венулам, разнося по телу гормон любви. Благодаря чему щечки на бледном лице порозовели. А плавность и гармония движений взволновал бы даже султана, наевшегося до отрыжки женским вниманием и изысканными ласками. Что уж тут говорить про обыкновенного мужчину!
  -Она будет моей - говорили его глаза.
  -Она будет в моих объятиях- требовало его тело.Она подчинится, и будет слушаться только меня,- требовал инстинкт победителя.
    Но его трезвый ум расставил все точки над и : Она будет моей женой и баста. Что то такое неуловимое, неосязаемое , невидимое было в ней причем это самое притягивало и манило со страшной силой .
  Если бы Эльвира смогла прочитать его мысли, то ее охватил бы ужас. Она воспитывалась по меркам и реалиям того страшного послевоенного, напуганного репрессиями времени, с почти катастрофическим отсутствием мужчин и связанного с этим проблемами. Она выросла в атмосфере, где единственным полноценным во всем мужчиной был ее сосед - дядя Вася, Не контуженный, с наличием всех конечностей и всех частей тела, если он был дома, об этом знали все, потому что по всей квартире стоял едкий долгоиграющий запах его тела. Чем гордилась его жена. Она любила похваляться. Мол, мужиком пахнет, и горделиво и многозначительно смотрела на безмужних соседок. В один из вечеров после смерти Василия, ее любимая мамочка обняв и погладив голову единственной дочери шепотом говорила: Василий то умер, жена осталась с тремя детьми. Ничего не умеет кроме как полы мыть. Это о чем говорит, как ты думаешь?
  -Не знаю.
  -Эх ты глупышка Подумай, мозги для чего созданы, - мама почему то ухмыльнувшись продолжила, - Нюрка то одна осталась, профессии у нее нет, учится не хотела, хотя я ей сколько раз говорила - иди в вечернюю школу, иди, еще до войны пыталась заставить, учебники подсовывала. Теперь уже не сможет, детей кормить надо. Так что всему свое время. Ну, и какой же вывод из всего этого?
  -Не знаю.
  -Опять не знаю. А то, что придется Нюрке работать где придется и кем придется. Ладно пристрою я ее в свою больницу санитаркой, так ведь этих денег на всю ее ораву не хватит. Вот и будет ломаться на двух, трех работах. Дворником сейчас работает, надолго ли ее хватит.Она избалованная, капризная, к трудностям не привыкшая.
  В другой вечер Елена Дмитриевна наставляла дочку: Прежде чем, что то сказать взвесь каждое свое слово, прежде чем, что то делать, подумай, просчитай каждое движение, каждый шаг и что случится в результате своей ошибки. Самое главное: надейся в жизни только на себя, рассчитывай только на свои силы. Учись, становись профессионалом любимого дела, любимой работы. Это спасет и от голода и от нищеты Знание и умение страшная сила. Могут втоптать в грязь, унизить, придавить. Но знания, голову и руки не отнимут и ты, благодаря им, опять выплывешь, выживешь, даже начать все сначала тебе будет гораздо легче. Потеря мужа не станет катастрофой, крахом твоей жизни. Ты меня поняла?
  Эля кивнула. Такие беседы наставления мама проводила с ней регулярно, почти ежедневно, бывало изо дня в день, втолковывала ей одно и тоже. Эльвира никак не могла понять, она это делает специально, простой повтор пройденного, или она забывает и думает, что этого еще «не проходили». Мамочка, непоколебимый авторитет для дочери. Постоянно внушала о необходимости высшего образования, о вершинах в выбранной профессии, а потом старательно работать, чтобы тебя ценили и уважали. Пример был каждый день перед глазами: как относятся к ее матери медсестры и санитарки, выполняют все ее назначения, предписания. А врачи- коллеги постоянно советуются и консультируются. Эльвира видела все это сама когда приходила к матери в больницу. Но в этот день Елена Дмитриевна привела ей наглядный пример из чужой жизни. Связь тяжелого, беспросветного будущего со смертью мужа, когда сама ты никто, пустое место. Мамочка как всегда права. Если бы тетя Нюра училась, у нее была бы хорошая, а главное любимая профессия, как у ее мамы, и не приходилось бы так тяжко.
  А в данный хмурый, по российски суровый зимний вечер ее душа готова была принять ухаживания от любого мужчины, и само по себе забылось про влюбленного в науку доцент Ратников, про учебу, и даже про каток, куда она собиралась впервые за всю зиму. Гормоны желания, бродившие по ее телу хотели получить ласки, объятия, поцелуи и чего то такого, что бывает только между супругами после свадьбы и только после свадьбы. Это ей внушила мамочка. Нельзя оставаться с мужчиной наедине, не при каких обстоятельствах. Она постоянно повторяла об опасных последствиях, о стыде, позоре и ненужной, никчемной беременности.
  Но ходить на танцы, на каток, в театр можно, это мамочкой не запрещалось. Они в общественном месте, так сказать среди людей. Поэтому Эля с радостью приняла предложение проводить, ее до дома.
  Пока катились в громыхающем трамвайчике, пока топали до дома, казалось, поговорили обо всем, но стоило, кому то из них вспомнить, интересную тему, как другой тут же подхватывал идею и дискуссия разгоралась вновь. Эльвира, по ее юношеским меркам, совсем не стеснялась этого говорливого мужчину, он ей не особо нравился, как говорится, был не в ее вкусе: невысокого роста, худой с торчащими ушами. Говорун, как она его обозвала конечно же про себя, ни в какое сравнение не подходил к доценту Ратникову, эдакому воплощению интеллекта, притягательной ауры и идеально гармоничной внешности, даже белый халат сидел на нем по особому элегантно. Но у говоруна была одна замечательная черта, которую Эля не могла не заметить: он ничем не выказывал и не высказывал своего превосходства,все таки он старше, а значит больше знает, совершенно не выпячиваясь, на равных обсуждал с ней различные темы от свежайших постановок театров до старинных, придуманных студентами развлечений и проказ. Если и о чем рассказывал, то без хвастовства и похвальства, на что Эльвира очень даже обратила внимание. С ним легко, просто и интересно.
  Как то уж очень быстро и незаметно добрели они до ее дома, вошли в парадную. Потом несколько минут молчали не зная, что сказать друг другу. Эльвира по застенчивости и робости никак не могла придумать, как бы так высказаться, что не прочь продолжить знакомство, подбирая в уме различные варианты слов - намеков. А в голове спутника на этот момент существовала только одно страстное, еле сдерживаемое желание, которое веками пронзает тело мужчины, прямо в десяточку как пуля снайпера «хочу тебя! Хочу чтобы ты стала моей! Прямо здесь и сейчас!» Но в современном, искусственно - цивилизованном мире, когда первобытный строй давно миновал, когда всеми способами скрываются звериные повадки, когда веками выработаны правила поведения, этикета и просчитаны взаимосвязанные ходы мужчины и женщины как он мог сказать ей такое! В самом деле, не красть же ее, взвалив на лошадь и увезти в свою пещеру. Он воспитанный в интеллигентной семье, получивший университетское образование не мог даже предположить, что способен на такую страстное желание « взять женщину»! Если бы вчера ему сказали об этом, он бы не поверил. И почему то сейчас, как ему казалось не к месту вспомнились слова вождя « всея России»: « мы пойдем другим путем» и следующая мысль его была таковой: каким бы путем он не пошел, эта девушка будет с ним.
Альберт заставил свои руки убраться за спину  и сжать ладони в единый кулак, чтобы не прожать ее к себе, покрывая поцелуями ее лицо и шею и не за что не отпускать. Завтра, непременно завтра они увидятся вновь. Воодушевленный этой мыслью он произнес:
  " Элечка, если ты не против, завтра встретимся в семь часов"?
  Элечка оторопела  и застыла от этой " музыки". Ее так никто еще не называл. Оказывается так мелодично и красиво звучит - Элечка.







  Скрипнула входная дверь их квартиры, она по звуку уже знала, что это именно их дверь. Кто то спускался по лестнице. Мама, - тут же подумала Эльвира и шепотом бросив « До свидания», побежала вверх
. Хотя перебирала ножками она быстро, ее шаги еле было слышно. «Совсем невесомая девчонка» -подумал он и направился к выходу.
Следующим днем Альберт  сделал визит на кафедру к своему другу Ратникову.И в ответ на свои расспросы он увидел буквально закипающего доцента и был ошарашен его  "выступлением".
  -Ты идиот, точно идиот! Ну! Надо же, что придумал! Хотя бы сначала разведись, а потом замуж другую зови! А лучше всего не морочь девочке голову. Смею тебе напомнить, она учиться на втором курсе, всего лишь на втором курсе! - Доцент Ратников нарочито подчеркнул голосом последнее предложение, - она очень старательная и умница, думаю, что останется ассистентом, на какой либо кафедре, возможно даже на нашей. Поезжай в свою Францию, и думать забудь о ней. Я больше чем уверен, Агнешка не даст тебе развод. Насколько я понимаю, ты устраиваешь ее во всем, иначе она давно бы дала от ворот поворот. Вы замечательная смотритесь вместе, - здесь он руками сделал несколько невнятных движений, видимо изображая контуры, по его представлениям, очень колоритной пары, - И давай прекратим этот бессмысленный диалог. Мне нужно работать. Через час у меня две лекции подряд. Советую, одумайся. Иначе плачевно закончится твоя счастливая жизнь. Ты до конца своих дней должен благодарить жену - если бы не она гнил бы ты на Колыме или в Магадане. Все ступай! - он, встал, открыл дверь своей комнаты, - и не приходи ко мне на работу. Я здесь занимаюсь наукой  и делом всей моей жизни, пусть это звучит пафосно, но это так. А сводничество, оставляю каким нибудь теткам. А тебе уже в твоем  то возрасте, тоже пора заняться, чем- нибудь полезным. А не болтаться как что то в проруби. Ты еще вспомнишь мои слова, но возможно будет слишком поздно. Все уходи, я сказал все как думаю.
  Альберт вышел на улицу. Застегивая на ходу овечий полушубок, от которого казалось давным - давно отвык и честно говоря совсем не хотел вспоминать, что существует такой вид одежды. И вообще, был такой период в его жизни, состоявший из валенок, шапки- ушанки и этого драного, латанного перелатанного полушубка, припрятанного матерью в кладовке вот на такой случай. Да, мать настоящая госпожа Коробочка, это у нее не отнимешь. Он пять лет не был в России, если откровенно и не тянуло сюда вовсе. Сначала, правда боялся, что захлестнет его БОЛЕЗНЬЮ, называемой тоской, страданием по РОДИНЕ, часто поражающей эмигрантов. Но прошел месяц, второй, целый год, а тоской он так и не заразился. Пан Альберт, как его стали величать, анализировал сей феномен, и сделал неутешительный вывод: вспоминать то собственно ничего не хочется, а если признаться самому себе, то можно сказать, что не было нечего хорошего, чтобы вспоминать
 Память как можно раньше желает стереть плохие воспоминания, неприятные события. Когда Альберт  с усилием воскресал события той жизни: перед глазами вставал хлюпающий, надоевший до оскомины снег, бредущие по этому серому снегу однотонно серый люд. А эти отношения кишащие доносами, компроматами друг на друга, особенно, если ты неординарный, выделяющийся из основной массы, да еще и со своим мнением. И еще вдобавок тяжелая громоздкая зимняя одежда, которую он до жути не любил. Вот почему у него совсем нет тоски по России! Эти депрессивные  воспоминания должны были умереть вместе с прежней жизнью. Но мать все таки сохранила этот полушубок, запрятанный в кладовку, хотя он велел его кому нибудь подарить.  Да уж ...в легком пальтишке не походишь в 20 градусный мороз. |
  Обойдусь без твоей помощи, думал он про своего старого друга Леву, никогда не мог даже предположить, что он способен так темпераментно и страстно выражаться. Насколько помнится, тот всегда обходил «острые углы», никогда не вступал в спор, до ужаса не любил портить отношения, даже если пытались ему навязать словесную дуэль. Боязнь нажить врагов принял он еще с молоком матери, ею же, матерью, в нем подпитывался изо дня в день. Из года в год. Да уж, это верно каждый дополнительный враг это небывалая, безумная смелая роскошь и еще один субъект, способный тебя « заложить». Живи тихо не высовывайся, ни с кем не спорь, промолчи, отступи - из этого состояло кредо родителей Левы. Так они воспитывали своих детей. Поэтому пылкий скорее монолог, чем диалог заставил Альберта какое то время пребывать в глубокой задумчивости. Наверняка, Лева так смело высказался не боясь, что бояться то было некого. Он Альберт, позабытый мигрант, отрезанный ломоть никому не интересный, с которым наверняка больше не встретишься и ему можно сказать все что думаешь.... или все таки люди меняются...,А дану ее, черту эту психологию.
  Целую неделю он встречался с Элечкой почти ежедневно. Сейчас их отношения находились на стадии « вздохов на скамейке и прогулок при луне». Для нее наивной, наполненной до краев необычностью ситуации, тайной и чрезмерно новыми впечатлениями это была своего рода красивая сказка. Но он уже однажды прочувствовал, пережил этот этап прелестной влюбленности, прекрасно осознавая, что он может исчезнуть в один миг лишь от одного небольшой проблемы. От единственного препятствия. Он с этим знаком. Одно дело поцелуи с тисканьем летом в парке, совсем другое жить с человеком, делить поровну последнюю горбушку хлеба, ждать, волнуясь из дальних поездок, сносить причуды, капризы, неудачи. А иногда и женские истерики, а возможно и любовников.. Он не мог сказать об этом с непоколебимой уверенностью, но вероятнее всего у его жены, красивой актрисы, они наверняка были. Потом пришла беда: жена заболела и очень серьезно
  Они вместе преодолевали это препятствие. Не бросил жену на съедение болезни, хотя мог уйти, устав от ее пьяных загулов, взбаломошных, крикливых друзей( что поделаешь артистическая среда кладет свой отпечаток) А денежный вопрос! Жена после длительных изматывающих гастролей приносила домой кучу денег, швыряла ими направо и налево, тратя на дорогие вина, шампанское и деликатесы. В результате, после кутежей, пригодилось питаться чем попало, влезать в долги. И снова, долгие гастроли, и снова пьяные сборища, и так несколько лет....Альберт от такой существования устал. Воспитанный в другой совершенно обстановке, привыкший к упорядоченной жизни, он может, и правду бы настоял на разводе. Вот слово бы только помешало. У жены выявили туберкулез. И если бы даже он тогда сбежал, его грех был бы половинчатым. Ведь не виноват же он в болезни жены. Заболеть туберкулезом мог каждый, и он в том числе. Но, жребий пал на жену, это была своеобразная расплата за жизнь без правил. Ее доконали бесконечные гастроли, по-цыгански, бродяжья жизнь и страсть жить на широкую ногу. Даже постоянные ночная потливость, когда по утрам сорочка с простыней были мокрыми, несвязанное с чем- то конкретным похудание и ознобы, не сповинули ее обратиться к врачам. Свое дурное самочувствие она блокировала спиртным. Только когда, после очередных гастролей, ослабшую донельзя Агнешку дотащили домой сотоварищи, Альберт несмотря на протесты жены вызвал врача. Агнешку немедленно госпитализировали с подозрением на тяжелую пневмонию. Но дело оказалось серьезнее. Открытая форма туберкулеза заставила бы сбежать любого, но не Альберта. Как раз сейчас он нужен ей больше всего, особенно когда так называемые друзья, плавно растворились в дымке голубой. Агнешке назначили мощный и многомесячный курс лечения, но болезнь прогрессировала, пришлось оперативно удалять одно легкое. В больницу Альберт приходил почти каждый день. А потом долго выхаживал ее дома, больше оказывая психологическую помощь, в качестве плакательной жилетки. Такой потерявшейся, затравленной, стыдящейся саму себя и своей болезни он не видел жену никогда. Она превратилась в маленькую девочку, боящуюся людей, с кучей обид  на них. Ее родственники и друзья, прекратившие свои визиты, смели при том злословить, мол, он «отрабатывает повинность", ведь этот русский мужик обязан ей всем. Это она его буквально вытащила из дерьма, которое грозило ему черт знает чем.
 Агнешка решилась выйти за него замуж и привести к себе домой! Теперь, он обязан пылинки с нее сдувать.». Но фокус их отношений состоял еще и в том, что ему это нравилось самому - ухаживать, кормить, следить, чтобы вовремя приняла лекарство, выслушивать бесконечные жалобы, утирать слезы, поправлять подушку, купать ее, как ребенка, потому, что жена после операции вернулась ослабевшей, потерянной, не способной тщательно за собой, как она делала раньше. Теперь эта была совсем не та яркая блондинка, с красивым фасадом, не выходившая на улицу без макияжа, ежедневно принимавшая традиционные ванны с какими-нибудь добавками для сияния кожи, как она объясняла сама. Альберт, следуя этой многолетней традиции, превратил обычное купание в их семейный праздник с порханием пены, с ароматными добавками, с разными сортами мыла в виде детских игрушек. Агнешке казалось, что вся парфюмеры Франции работают для нее. Пушистые воздушные хлопья обволакивали ее худенькое "поетое" болезнью тельце, которое с удовольствием принимало такие изысканные ухаживания, а приятные ароматы, проникая в ноздри поднимали настроение или навевали не менее приятные воспоминания. После, Альберт омывал жену струями теплой воды и окутав полотенцем на руках выносил ее в залу, где воскресшую Афродиту уже ждал приглушенный цвет ночного светильника и свежезаваренный травяной чай. Рецепт этого сборного чая как раз назначил врач наблюдавший Агнешку. После процедуры омовения, когда Агнешка вытершись полотенцем погружалась в свой махровый желтый халат, присланный в подарок тетушкой, с торчащими в разные стороны соломенного цвета волосами, она походила на напуганного тощего цыпленка, что очень давило на жалость. Ну как бросить и уйти это чудо в перьях, ждущая как дитя заботы, ухода и ...руководства. Альберту стоило прилагать усилия для соблюдения определенного питания, лечения, которое рекомендовалось продолжить дома. Агнешка как то без энтузиазма приняла наставления докторов. Ее можно было понять. Находясь практически в режимном учреждении, где лечение и еда под особым контролем и вожделенное возвращение домой ассоциировалось с возвращением в прошлую жизнь с удовольствиями и излишествами. Так что мужу, теперь приходилось выполнять роль, того слуги и надзирателя строго следящего за вверенным ему субъектом. Но действительность быстро расставила все на свои места . Так что даже ребенок сидящий в душе у Агнешки сообразил, где друг и где враг. Она с детской непосредственностью начавшая названивать своим прежним друзьям, приглашая навестить ее. быстро убедилась в этом. Ни единая душа не пожелала переступить порог ее дома, всех разом как отрезало. И даже с трудом выдавленные слова, что она незаразна, ведь в противном случае ее бы не выписали, не возымели действия. Халявщиков как ножом отрезало. При этом любопытных, желающих узнать тонкости их семейной жизни, было хоть отбавляй.
  Но Альберт никому ничего не рассказывал, и подробности их быта оставались для всех загадкой. Потом, когда они прочно обосновались в Ницце, это трудное на испытания время, как оказалось, было самым счастливым и спокойным в их семейной лодке, т е они по настоящему чувствовали семью и такой одной целостности с женой он не ощущал больше никогда. У них было одно желание, одна цель на двои - выздороветь. Конечно, находились сплетники, любившие посудачить о разборках в чужом доме, но никаких скандалов не возникало. Подробности интересовало многих, но как узнаешь? Агнешка была обижена на весь мир, так как перед страхом заразится, никто не посещал ее дом. Хотя она всех звонящих ей по телефону приглашала в гости, но бывшие друзья не торопились. Вконец обидевшись, она решительно отключила аппарат. А Альберту они не смели задавать вопросы, его суровое выражение лица и сомкнутые в ниточке губы, как бы отгораживали его от любопытства. Таким образом, в трудах, заботах и борьбе с превратностями судьбы прошло полгода...
Но совсем неожиданно, прямо таки не во время, пришло письмо от матери, с просьбой приехать по возможности как можно быстрее. Вернулся из лагерей его старший брат, как писала мама чистый доходяга, умереть может в любое время. Так ты уж, Альбертушка. приезжай, возможно, в последний раз свидишься с братом, совсем уж он плох. Жена пошла как раз на поправку, и он решился… Оформил паспорт, где он уже был, не Альберт Видов, а Альберту Шпоньски. Он без всяких колебаний взял фамилию жены и значился как прибалтийский эмигрант( опять же жена всеми правдами и неправдами смогла купить соответствующие документы), а совсем не русский беженец из неблагонадежной для НКВД семьи.
  На Родину не тянуло, ничуточки. Тем более в это время года, в феврале месяце, полном метелей и вьюг. Можно было найти тысячу предлогов и остаться. Но не повидаться с братом перед его смертью, из полученного письма следовал именно такой вывод - брат не жилец. Если сейчас не приехать, он себе этого не простит, никогда не простит....
  Теперь стоя на холодном зимнем ветру, голова Альберта заполнилась воспоминаниями: о «прелестях» существования при сталинском режиме, аресте брата, скоропостижное бегство, болезнь жены и встреча с девушкой, созданной богом именно для него и только для него.
  Через три дня заканчивается  так называемая туристическая поездка. Но как сказать об этом девочке. Что он эмигрант? Или кто ? Наврать с три короба?  Она, верно, поймет неправильно. Неизвестно что будет думать. Можно сказать тысячу слов... но помогут ли они?  Что бы такое увесистое состряпать  терзался он противоречивыми мыслями, возвращаясь на полупустом автобусе в дом матери.
Наконец, на следующий день, отмел несколько неправдоподобных вариантов и решил рассказать более менее правдиво: он живет в данный момент в Польше, и приехал навестить семью. Эля приняла его изъяснения без особых эмоций, никакого беспокойства. ЗАинтересовалась она только местом его проживания  - Польша, Варшава - для нее это была сказка.  По ее глазам читалось, что она хочет слышать , но....слышать  как там ...заграницей,про чужую, для нее сказочную  жизнь.
 Эх, а он то думал, что она влюблена, также как он. Прилагал столько усилий. Из кожи лез.... Оказалось, ошибся. Конечно, расстроился, но не выказал, сдержался.
А ведь все верно, так даже лучше. Если бы она так же влюбилась, то пережить разлуку на неопределенное время ей было бы очень и очень тяжело, тем более нет возможности переписываться. Или приняла бы его за обманщика и афериста, обидевшись до конца жизни.
 Или Лева Ратников своим красноречием и эрудицией навеки застрял в девичьей душе? Как узнаешь?
  Закончился учебный год, наступили летние каникулы.
  Распахнутая во всей своей красе июльская природа ничуть не влияла на Элю. Дни и ночи проходили в каком то туманном забытье. Четвертую неделю не прекращалось кровотечение. Две недели провела в больнице она на казенной койке. Из за жары постоянно были открыты окна, сквозняк гулял по палатам и ослабевший организм девочки отреагировал удушающим бронхитом.
 Все таки затянувшаяся менструация почти прекратилась, и ее быстренько выписали домой, правда с лающим кашлем. На выписке настояла мама. А с бронхитом они управятся сами, дома и стены лечат. Эльвира почти весь день валялась на кровати, выходила из дома лишь к вечеру, когда тень ложилась на их двор. Каменный дом хранил прохладу, и Эля подолгу сидела на скамейке возле подъезда, так как духота не давала заснуть, а общая слабость кружило голову. Иногда, в особенно душные ночи вся их коммунальная квартира, сговорившись, выносила раскладушки на улицу и ставила их в полисаднике возле дома. Так и ночевали дружным семейством. Именно тогда Эльвира высыпалась, особенно сладкий и крепкий сон был под утро, под предрассветный свежий ветерок. А так, она находилась постоянно в непонятной полудреме  -не заснуть хорошенько, не проснуться в бодром расположении духа.
  Про Альберта она давно забыла, откровенно говоря, довольно быстро, как выражаются писатели, он не тронул струн ее души. Просто выслушала причину его отъезда, и не больно привлекательный  мужской образ улетучился из памяти. Да было интересно, но не более. Он сводил ее в ресторан, это было самое запоминающееся событие. Эля первый раз в своей жизни увидела правильно сервированный в соответствии с правилами  обеденный стол, сияющие холодным металлическим блеском разной величины вилки и ножи, фужеры разных фасонов, попробовала необычные для нее блюда. И получила удовольствие от флирта, от того бодрящего ощущения, что нравится мужчинам, которые смотрят на нее влюбленными глазами, эдакого наиприятнейшего чувства, возвышающее женщину в собственных глазах.
  Но как может, сравнится с ним доцент Ратников, блиставший практически каждый день своим красноречием, своими обширнейшими знаниями, своим обаянием и мужской красотой - полный набор в полном великолепии. Буквально все студенты попадали во власть его мощной энергетики! Он был для них совершеннейшим образцом ученого. Ведь эти юные, милые вдохновленные лица жаждали принести Отечеству новые открытия, новые методы лечения, во что бы то не стало найти способы побеждать неизлечимые болезни и ...утереть нос капиталистам. Плох тот солдат, не мечтающий стать генералом. А образ «генерала» к которому надо стремиться вот он всегда перед нами.
  Так что отъезд побочного воздыхателя трагедию в Элькиной душе совсем не сделал. Даже его слова о том, что возможно долго не увидятся, не произвел на нее нужного эффекта. Подумаешь, накрылся ухажер медным тазом. В ее мечтах было совсем другое! Как впрочем, у многих ее однокурсниц. Нужно сначала много работать , стать хорошим первоклассным уважаемым врачом, главное - это любимая работа, а все остальное потом, в том числе замужество, которое возможно так и останется , где то вдалеке.
  Кое как оклемалась Эля к сентябрю. Болезнь дала ей вновь передышку и девочка все  свое время мысли и энергию посвящала учебе, забегая на несколько занятий вперед. Так научила ее мамочка. Пока организм отдыхает, объясняла Елена Дмитриевна, нужно как можно больше выучить, понять, а возможно даже вызубрить материала( хотя доктор Савинова не была сторонницей зубрешки). Ты должна научиться жить так, наставляла дочку, чтобы твоя особенность организма (именно так она называла затяжные менструации) не портила тебе карьеру и авторитет. А в том, что ее дочь взметнется к вершинам науки и займет там свою нишу, т е возглавит какую либо кафедру обсуждению не подлежало. Со своей стороны мамочка прилагала имевшиеся усилия и возможности. Будучи прекрасным диагностом, о чем в больнице знали все, к ней обращались сотрудники института или приводили своих детей, родителей (как не прискорбно, но врачи тоже болеют и отнюдь не реже чем обычные люди). Так что в институте работало масса ее должников, вылечившихся с ее помощью и поэтому доктор Савинова была вхожа, и посвящена в тайны и интриги медицинских кланов.
  А дочь Эльвира, в это самое время, как говорится, вгрызалась в гранит науки, тем более, что в новом учебном году прибавились новые, на ее взгляд очень интересные предметы. Преподаватели в своей основной массе любили и жалели студентов. Понимая трудности, старались доступно и понятно изложить материал, по простому говоря с душой относились к работе. Но попадались и такие, зло -черствые готовые душу вынуть из за своего предмета, притом не умевшие интересно излагать. Все на что были они способны это тупо пересказать слово в слово учебник или лекционный материал другого преподавателя. Такой была Ада Семеновна « посвятившая» себя латыни. Взять неприступную крепость, как Ада Семеновна, можно было лишь выучив весь учебник наизусть. Но не все студенты обладали шикарной памятью или редко встречающейся особой способностью к языкам. Ко многим студентам нужен был особый ассоциативный подход, особо разработанная методика преподавания. Но она, считая студентов глупыми и ленивыми, подряд ставя двойки, выпроваживала их с зачетов и экзаменов. Из всех студентов с элиного курса именно ей латынь давалась наиболее легко. С памятью у девочки было все отлично, став взрослее Эльвира  поняла четко - она обладала врожденной способностью к языкам. Ей почему то вспомнился Альберт, тот давнишний пропавший ухажер, который учил ее французскому, слова она запоминала буквально на лету, и они даже пытались строить диалоги, а потом он подарил ей учебник этого нежного и плавно звучаще- журчащего языка. Эльвира пыталась по нему заниматься, но без наставника и собеседника, на котором можно «оттачивать» уроки было скучно и неинтересно. В результате Эля забросила учебник на верхнюю полку. Ах, если бы он находился рядом, они общались бы только на французском, как дворяне в 18 веке...и перед глазами всплывали картины и репродукции того безвозвратно ушедшего времени.
  После очередного зачета по латыни Эльвира, веселая и довольная, спускаясь по лестнице, заметила стоящих в темном и сыром закутке двоих своих однокурсниц. Обнявшись и негромко всхлипывая они плакали, уткнувшись в плечики друг друга, и настолько жалостливо выглядели, что Эльвира остановилась и подошла к ним ближе.
  -Не сдали зачет?
  Одна из девчонок кивнула головой.
  Эльвире так их стало жалко и у нее невольно вырвались слова, шедшие не от головы, а от сердца, от душевной доброты и ощущения несправедливости, и ей наивной девчонке чудилось, что стоит приложить немного усилий, чтобы хоть какую то часть этой несправедливости исправить. Не виноваты девочки, что учебников на всех не хватает, а лекции Ады Семеновны через одну какие то бестолковые. Непонятные. Хоть она излагает в точности по учебнику. Но то ударение поставит неправильно, то начнет не понятно говорить, терминами бросаться. Здесь и так все слова непонятные, дак она еще приплюсует. В общем, решила Эля, надо помочь девчонкам.
  Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Смысл данной поговорки оценила Эльвира позже когда, как могла, втолковывала слова чужеродного языка двум особам с узким кругозором и нетренированной памятью. Конечно, прогресс пошел, но не такой явный и довольно медлительный, во всяком случае, так думала «учительница».
  А через месяц произошло событие, которое эхом шло вслед за ней всю ее гремучую, опасную, но такую насыщенную жизнь. Эту память удовольствия она не смогла потом вытравить никогда. Эта память удовольствия вошла во многих людей, оно за короткий промежуток может поселиться в душе навсегда, как говорит - их судьба была предрешена.
 Видимо не найдя явных признаков говорящих за стукачества, две крепко сбитые
деревенские девчонки решились отблагодарить «учительницу» как говорится за терпение и труд. Но награда, для них выросших на селе, была самая обычная, так во всяком случае поступали их родители, когда за проделанную работу расплачивались, таким образом. В двух словах говоря, ее позвали на дружескую попойку. Со всеми полагающимися атрибутами и последствиями: водка, самогонка, жаренная картошка, копченое сало, соленые огурчики, квашеная капуста, и плавно вытекаемое из данных слагаемых ...утреннее похмелье. Весь стол был заставлен едой, которую привозили родители девочек. Обычно такой своеобразный девичник устраивался ими по субботам, что стало нечто вроде традиции. Этот день был выбран наиболее удачно. В это время, подавляющее большинство студентов отправлялось по театрам, кинотеатрам, или посвящали свободные часы изучению такого огромного и немного таинственного города, некоторые ходили в парк, а зимой на каток. Да мало ли куда мог отправиться студент субботним вечером. Но результат получался один: общежитие пустело. Девочки продумали все и даже, если утром мучил похмельный синдром, дак то было утро воскресенья. А не понедельника.
  Эльвире так втянулась в эти вечера субботы, что даже и любимый преподаватель Ратников с его нетленными лекциями отошел на вторые позиции. Не то чтобы померк, а просто затмился более сильными и необычными ощущениями, которое дарит алкоголь вкупе с задушевными беседами.
  Таких ярких эмоций с интенсивным обменом человеческой энергией, доверительных разговоров, где каждый говорил, то что думал, у нее больше не было никогда. Ну, разве только с мужем. В их квартире, где она проживала с мамой, ничего подобного Эля не наблюдала. В основном вся коммуналка состояла из репрессированных, вышедших совсем недавно из тюрем  или боящихся тех самых репрессий. Многие члены их семей были буквально уничтожены . В каждой комнате сидел острым колом страх и недоверие к людям, особенно к тем, кто под боком. Так, что общих столов и общих праздников не устраивали, каждый жил в своем маленьком мирке, стараясь не соприкасаться насколько возможно с другими.  Так что общих шумных застолий не наблюдалось.

 ...... Именно там, в тесной общежитской комнате после принятия очередной рюмашки начинались разговоры «за жизнь», в которых принимали активное участие все трое и где впервые Эльвира узнала про настоящую жизнь колхозников, а не киношно -показушные сказки, демонстрируемые во всех кинотеатрах страны.
  Про работу в колхозе за палочку, про плодоносящие, любовно выращенные и хозяевами же погубленные фруктовые деревья, так как половина урожая приходилось отдавать, черт знает кому, из за так называемого продналога. А точнее такому «заботливому» государству. Не спускающего жадных хищных глаз со зреющей добычи. Про гнилую картошку, которую собирали с поля измученные голодом дети. Конечно, девочки были с румянцем на прелестных щечках, отнюдь не голодные. Родители пеклись о них, привозя и картофель, мясо с сальцом и деньги. Все это и многое другое за счет своей выгодной и непростой должности. Простые колхозники не могли позволить себе учить своих детей в столице. У Ирины мама была директором школы в большом селе, у Мани папа председатель колхоза. Но от детей не утаишь правду жизни. Учится то, им приходилось в обычных школах, бегали и игрались с детьми обычных колхозников. Только после окончания десятилетки пути с одноклассниками разошлись. Ирине и Марии дорожка была протоптана в институт. В обход препонам в виде конкурса и среднего балла аттестата они поступали по целевому направлению.
 А проще говоря, вне конкурса. Места им давно приготовлены, отщипнутые специально для такой категории абитуриентов. Идея, конечно, получилась правильная, чтобы, значит, выучившись эти высококвалифицированные кадры возвращались в родные пенаты учить и лечить своих односельчан. Ну не тут то было. Те, кто это придумал, жестоко ошиблись. Незнание человеческой психологии и кабинетная наивность сгубила многие начинания. Вкусившие такой интересной, разнообразной на развлечения и забавы столичной жизни, дипломированные специалисты, не за какие коврижки, не желали возвращаться во взрастившие их села и деревни. Продолжалось сие из года в год, но воз и ныне там. Это и многое чего другое узнала Эля в субботних посиделках.
  Любящая и любимая мама, очень внимательно относящаяся ко всем событиям и потребностям, связанным с дочери, ничего не знала и даже не подозревала о субботних девичниках. А главная причина состояла в том, что как раз по субботам, Елена Дмитриевна дежурила в больнице, чтобы потом в воскресенье хорошенько отоспаться и свеженькой и отдохнувшей приступить к очередной трудовой неделе. После суточного нахождения в больнице среди оживающих и умирающих и все это время практически на ногах она возвращалась домой измотанная, как говорят на автопилоте. Ее славно потрудившийся организм в данный момент не хотел не думать, не видеть, не анализировать, а желал только одного - отдыха.
 Эльвира быстро все просекла и ловко пользовалась моментом, сначала воспринимало девичники как удачливое развлечение в серо -убогой жизни. А потом это стало закоренившийся привычкой...Слишком сильным и ярким было удовольствие. Чтобы так просто от него отказаться. Да и девчонки всегда ставили на стол добрую закуску, которая смягчала опьянение
  Все таки боялись, что не выдержит бледненький организм возлияний. И решили правильно. Элька испытала лишь веселую беззаботность и легкость общения с незнакомыми по сути однокурсниками, так как виделась с ними лишь на лекциях, а на практических занятиях они были распределены в разные группы. В общежитие Эля вообще не приходила. А что ей там собственно делать? Таким образом дорожки девочек не пересекались , не пересекались и вот пересеклись и надолго, почти на целый учебный год.
Обилие закуски не давало проявиться тяжелому похмелью. Конечно совсем без проблем не было: пару раз Эльку все таки мучилась рвотой и головной болью, девчонки тогда смогли таки отбрехаться. Мол однокурсница заболела до дому не доедет, вот почти врачи , лечим больную. От души потом смеялись от такой придумки. А Эльвира просила завести  будильник на полвосьмого  утра и стараясь не будить девчонок, собрав свое тело воедино, бесшумно одевалась и топала по почти безлюдным улицам к остановке, иногда падая и чертыхаясь на особо скользких местах. Автобусы в своей массе тоже двигались пустыми и это безлюдие в сочетание с отсутствием мельтешения перед глазами, гомона, детского плача навевал философский ход мыслей. Она просчитала и выверила практически до минуты время возвращения матери, быстренько стянув одежду изображала сонную невинность. Соседи по коммуналке по воскресеньям дрыхли без задних ног, так что в свидетели не годились.
  Конечно раньше Елена Дмитриевна, лет пять тому назад она еще прихватывала дежурства и среди недели, но как раз на этой почве и случился с ней длительный гипертонический криз, ведь Елена Дмитриевна была немолодой женщиной. На момент нашего повествования ей исполнилось 54 года. Так, что возраст брал свое и здоровья отнюдь не прибавлял. Утро воскресенья представляло в их комнате сонное царство: мама после дежурства и дочь с бодуна, такая вот собиралась компания. Елена Дмитриевна даже в самых страшных своих опасениях не могла даже представить такое: еженедельные возлияния дочери, которые та с тщательностью шпиона ловко и умело скрывала. Она знала, что мать приходит после дежурства обыкновенно около девяти, но иногда если пройдется по утреннему рынку и того дольше. Значит дома нужно быть примерно пол- девятого
  Когда в такое вот утро в их дверь постучались время приближалось к полудню. Эльвира сонная и растрепанная, в смятой ночной сорочке предстала в просвете дверного проема. Альберт подумал, что жестоко обознался, но мал помалу разглядывая припухшее лицо, с некоторым наличием признаков той самой ЭЛИ он вздохнул с облегчением. А Эльвира удивленно взметнув вверх брови не знала, что и сказать. Определенно она узнала давнего воздыхателя, но что делать дальше с этим узнаванием не имела понятия. Огорчатся, что он застукал ее в таком непризентабельном виде? Или радоваться его появлению? Альберт сообразив о неловкости ситуации и оценив обстановку быстренько взял инициативу в свои руки:
  -Давай сделаем так. Одевайся, причесывайся. Я жду тебя внизу.
На тембр мужского голоса проснулась Елена....
  -Кто это?
  -Один знакомый.
  -Что то, мужчин - знакомых я у тебя я не припомню. Куда ты собираешься?
  -Мамочка, он ждет меня в парадной.
  -Я тебя никуда не отпускаю с незнакомым мужчиной.
  -А он знакомый. Я про него, мамочка, тебе говорила. В прошлом году он приезжал.Только в феврале. Помнишь?
  -Все равно я тебя никуда не отпускаю.
  -Что делать то? Он же меня ждет.
  -Подождет. Мы сейчас приведем себя в порядок, и позовем его завтракать. Узнаем, чем дышит сей фрукт.
Пришлось, подчинится. Когда вскипел чайник, Эльвира вышла в парадную.
  -Знаете , меня мама не отпускает. А зато она приглашает попить с нами чаю.
  Альберт принюхался, тот же знакомый. До печенок, запах, правда умело закамуфлированный чем то непонятным, но он этот запах узнает среди сотни других и в любых обстоятельствах. Когда она открыла дверь Альберт думал , что обознался, ошибся, несет наверняка из других комнат. Но сейчас она стояла совсем близко от него, и в подъезде живых душ не было а запах все тот же.
  -Я тогда схожу в булочную, куплю, что - нибудь к чаю.
  -Только недолго, чайник вскипел.
  Альберт буквально бегом помчался в магазин.
Когда он вернулся. Девочки по возможности нарядно одетые, ждали его разлитым по стаканам чаем.В центре стола водрузилась сковородка с яичницей и гренками. Нетронутая еда видимо уже остыла. Судя по всему они были голодны, но он их гость и они не считали возможным приступать к трапезе без него.
  В душе Альберт улыбнулся, культурные или только прикидываются?
  Ели и пили молча под звуки радио. Но Альберт хорошо заметил, что его обшаривают цепким и оценивающим взглядом.
Он усмехнулся и подумал: не все так просто как кажется. Мамаша отнюдь не наивная простая дурочка. Так, все понятно, тактика ясна. Сначала, его «прорентгенят», а потом будут задавать вопросы, а потом сравнивать, то, что слышат с тем, что лицезреют. В соответствии с поговоркой: встречают по одежке, провожают по уму. Лучше врать не буду, ну правду всю тоже не скажу.
  Действительно, после чаепития поток вопросов нарастал с каждой минутой. Он практически рассказал все, как есть, мастерски и тактично обходя острые словесные вопросы, так что сам себя потом хвалил.
После его возвращения • в Польшу, терзаний и сомнений: способен ли он оставить Агнешку? Ответ его совесть выдавала лишь один: Нет, не мог он поступить с ней по скотски, по свински. Бросить ее, когда именно сейчас она больше всего нуждается в его поддержке, в его заботе. Кто лучше него станет ухаживать за ней? У кого на плече она будет плакаться горючими слезами? Пусть все вокруг говорят, что он отдает дань, расплачивается так сказать за то, что она спасла его от советских лагерей. Это так, это правда. Но была и другая правда. Именуемая порядочность.
  Заканчивался март. В начале апреле они нежданно получили известие о смерти состоятельной родственницы во Франции. Поверенный в ее делах привез копию завещания. Со своей двоюродной тетушкой Агнешка переписывалась и общалась несколько лет, после того как богатая родственница посетила свою давно позабытую историческую Родину. С набегающими годами она стала до слез сентиментальна, все глубже и глубже погружалась в прошлое, в воспоминания, канувшие в лету события. Ее со страшной силой как будто потянуло в места детства и отрочества. Встреча с единственной оставшейся в Польше племянницей была предопределена. Ах, как она восхищалась, всячески одобряла лицедейство Агнешки! талант и незабываемая красота тронули у старушки все слои сердца. А та почувствовав настоящий, неприкрытый завистью интерес водила старушку на все свои спектакли, посвящала в женские тайны и закулисные интриги. А в ответ получала дельные разумные советы от много видевшей мудрой женщины. После отъезда последовали денежные переводы и интенсивная переписка. Несмотря на то, что у Агнешки был родной брат, свои послания она адресовала только племяннице. Вообще она игнорировала не только конкретную мужскую особь, а мужской пол в общем. О причинах стоило только догадываться.... Узнав о горе, свалившемуся на племянницу, количество и качество переводов удвоилось, и к ним, в обязательном порядке, прилагались утешительные письма. Конечно, Агнешка знала, что тетушка разменяла восьмой десяток, но, честно говоря, вовсе не желала и не ждала ее быстрой смерти. А та действительно была бодрой, подвижной, с ясным проницательным умом старушкой. То ли это отсутствие со стороны Агнешки корысти, то ли теплые человеческие отношения между ними сыграли свою роль, а может, страдания племянницы телепатически передавались тетушке, кто знает? А возможно жалость и сантименты вкупе со старческими особенностями психики доминировали в принятии судьбоносного решения, но накануне своей кончины тетушка переписала завещание в пользу польской племянницы, видимо считая других родственников недостойными наследниками ее состояния.
  Теперь Агнешка стала обладательницей большого дома на юге Франции и весомых денежных средств. Некоторое время подумав, супруги Шпоньски приняли обоюдосогласованное и рациональное решение: они эмигрируют во Францию. Сказано - сделано. Не прошло и месяца как они стали обладателями всех прелестей достойного существования.
Дни проходили один интереснее другого, они объездили практически всю Францию и пограничную Италию, это был заново сотворенный медовый месяц наслаждения друг другом и путешествиями. Можно было говорить, что жизнь удалась. Но гены и натура все таки гнули свою линию. Выздоровевшая Агнешка, почти позабывшая, про болезнь , ну никак не могла, прожить без веселых праздников и шумных сборищ, с восхитительным, что и говорить французским вином. Но беда состояла в том, что пила его она в больших количествах, в отличии, от привалившихся на халяву новых друзей, которые неистребимые, как мухи, находятся в таких случаях всегда. А потом, ошалевшая, и веселая, швыряла деньги направо и налево, покупая себе и новому рою « друзей» подарки и украшения. Альберт пытался, как всегда, вразумить жену, с терпеливостью достойной ангела, объясняя ей в который раз, что если так пойдет дальше они останутся без денег. Будучи трезвой, она клялась и божилась, что такое не повториться. Но стоило Агнешке выпить, как она забывала свои клятвы и обещания, и все возвращалось на круги-своя. Альберт корил и ругал себя за то решение об эмиграции, утешая себя лишь тем, что руководствовался тогда, существенно важной, необходимостью: скорейшему выздоровлению Агнешки.
  Выходит, с чем боролись на то и напоролись. Счастливое время, когда казалось, что все срослось, и они слепили гнездо счастья, стали не только супругами, но и друзьями истекло. А вышло вдруг, что оно, это гнездо, только собранное из множества перышек и веточек катастрофически рассыпалось. И в одно светлое утро Альберт принял решение: попросил у жены развода окончательно и бесповоротно. Теперь никакие угрозы, плач и обещания не могли остановить его от задуманного.
  -Агнешка, я не претендую на твои деньги и подпишу все бумаги, какие ты скажешь. Но, прошу, дай мне развод. Так будет лучше. Мы слишком разные, так больше продолжаться не может. Тебе хочется от жизни одного, а мне другого. Мы об этом спорили тысячу раз. Если ты не можешь без этой развеселой, богемной жизни, живи так как считаешь нужным. Мертвого могила исправит. Но я теперь даже не прошу, а требую развода.
  В ответ он получил еще одну истерику. А ведь так и не сказав ей основную причину: он очень хотел ребенка, чего жена дать уже не могла. Сначала в результате карьеры. Потом в результате болезни.
Через несколько дней он предпринял еще одну попытку. Применив другие аргументы и все таки скрепя сердцем вынужденно выдал основную причину по которой им нужно расстаться : желание иметь детей, прекрасно зная, что делает Агнешка больно. Это был удар ниже пояса, но она сама вынудила сказать ему об этом. Она тоже была не прочь завести ребенка, а в последнее время тоже мечтала о маленьком, беспрестанно умилялась соседской ребятней, но, к сожалению, это уже было невозможно. За все нужно платить. Агнешка за успешную карьеру расплатилась бездетностью.
  Но, она сумела выстроить очередной разговор так, что Альберт даже не то чтобы не ожидал, а даже не помышлял. Агнешка предложила взять ребенка на усыновление. Он отверг данное предложение. Зачем, он ведь способен иметь своих детей, Агнешка на такой выпад демонстративно обиделась ( или сделала вид, что обиделась) с шумом и треском захлопнув дверь ушла и больше в этот день с ним не разговаривала. Так, подумал Альберт, дело приобретало неожиданный поворот, он сказал непростительную глупость, а это может погубить мечту на корню, она просто категорически не даст развод. Надо придумать особый хитрый ход и так , чтобы никаких подозрений. И он пошел ферзей: если они не разрешат вопрос мирным соглашением, то ему ничего не остается, как затеять судебное разбирательство. Неужели тебе, Агнешка хочется, чтобы чужие люди копались в нашем грязном белье? Выставлять себя напоказ? Обливать друг друга грязью? А дележка имущества? Если она думает, что он уйдет просто так, без всяких притязаний, то глубоко ошибается.
Жена ничего не ответила, но на следующий день сама начала этот разговор. С несвойственной ей гибкостью ума и находчивостью ( ее несомненно кто то научил) выдала таки, на ее взгляд, соломоново решение. Пусть он поедет туда в свою Россию, привезет невесту, они поженятся, родят ребенка, а потом Альберт разведется с той молодой женой и пусть она катится к себе в Россию, естественно оставив ребенка ему. Он тоже решил поиграть в эту хитрую игру, поняв, что рубить с плеча получается только вред и новый тупик. Все обдумав, обмозговав, выдвинул свой аргумент, не возражая открыто против данного предложения, как бы соглашаясь, но со своим условием. Ну, раз так ты хочешь, моя красавица так тому и быть, единственное, что нужно для новой женитьбы это быть холостым. Агнешка упорно и долго не соглашалась на развод, мотивирую доводом, вот, привезешь жену, получишь свободу. Приводимые аргументы, что женщина не сможет выехать из России без штампа о браке на Агнешку никак не доходили, что эмиграция без уважительных и весомых причин невозможна, девушку не выпустят из страны просто так. Альберт деликатно упустил тему о невозвращенцах, лишняя информация в текущем моменте ни к чему.... Только после недельных разговоров, выяснений и объяснений, наконец, удалось вырвать положительный ответ. Чего это стоило, знает бог и он сам. Правду говорят, надежда умирает последней!
  На Родину Альберт приехал стопроцентным холостяком с готовым решением. Он жениться и они переедут в Польшу. ОН, как бы предчувствуя события, имел двойное гражданство: Польши и Франции . В Россию он прибыл двадцать восьмого февраля и сразу побежал к Элькиному дому.
  Альберт всю дорогу терзался опасениями и переживаниями, так что проявилась ничему не поддающийся озноб и оледенение  рук и ног, он так боялся, что Элечка съехала, вышла замуж, у нее есть жених и она позабыла его. Куча разных нехороших мыслей роились в его голове. Но к счастью, встретившись с ней, сразу понял: она не позабыла и узнала. Нет, любимая девушка не поменяла статус, но он также с определенной долей горечи констатировал: он ей совсем не нужен. Она живет своей жизнью, в рамках реального времени, в своих заботах и тревогах, радости и счастье. А он, Альберт никак не вписывается в этот круг.
Но вмешалась судьба в виде горстки мыслей сказанных мудрой, разменявшей седьмой десяток докторшей.
Конечно же, не Эльвира, ни Альберт не знали про ночные бденья за чашкой чаю и те слова, сказанные матери Эли старенькой, опытной и мудрой Мартой Вениаминовной.
  -Знаешь, твою Элю замуж выдать надобно. Мужские гормоны, видишь ли неизученная, но крепкая штука. В один момент весь организм женщины перестроить может, так что и охнуть не успеешь, а баба уже другая.
  -Ну, что вы такое говорите Марта Виниаминовна, она совсем еще девочка. Ей учится и учиться, она же только на втором курсе. Про какое замужество вы говорите?
  -Про какое? - насмешливо передразнила старушка,- про обыкновенное, и ребенка родить надобно, обязательно. Тогда в колею нужную организм войдет, вот увидишь, ее проблемы существующие, как рукой снимет. Мое мнение такое: эта не заболевание, а особенность организма, ну не могут быть же все одинаковыми. И на своем опыте констатирую: родит и особенность эта рассосется. Правду говорю, послушайся меня. Старую.
  -У вас так просто получается. До ужаса просто. Если забеременеет, родит, кто с ребенком нянчиться будет? Академический отпуск брать? От своего курса отставать?
  -Подумаешь, возьмет академ и что? Мир перевернется. Нет. Вот тебе сейчас сколько? Пятьдесят четыре. Как раз, получается, замуж выйдет, родит, годик с ребеночком побудет. А потом ты на пенсию пойдешь.
  -Вот, опять просто у вас все выходит. Может, я работать еще хочу, не желаю пенсионеркой считаться. Вы же работаете, а на пенсии давно.
  -Ты со мной не ровняйся. Я одинокая, работа для меня дом родной. Замуж, когда звали, не пошла, считала не ровня он мне, гордыня, понимаешь, заела. Теперь одна маюсь, и никому такой доли не пожелаю. Так что настоятельно советую, если парень приличный попадется, нос не задирайте, приглядитесь, все, что не делается к лучшему. Вот ты к примеру тоже безмужняя, потому как не торопилась. А получилось, что опоздала. Все надо делать во время, пока молодая и горячая, в молодости ведь любая трудность преодолима. Любое дело спориться. Пусть твоя Элька сначала родит, а потом хоть наукой хоть чем другим занимается.
  И сами собой всплыли в памяти у Елены Дмитриевны слова многоопытной старушки по внимательней, приглядеться к окружающим кавалерам. Когда за Альбертом закрылась дверь, она какое то время подумывала, что этот бы очень даже подошел к Элечке в мужья
  Попойки продолжались бы, бог знает сколько времени. Может даже до окончания пятого курса. Но случилось не предвиденное, по предательски неожиданная беда, кардинально изменившая наивные представления девчонок о добре и зле, о долге и чести, об участи и предназначении каждого человека. Иринка, самая красивая из их троицы, влюбилась. Да так сильно, как говорится, за уши не оттащишь. ЕЕ избранник. Назвавшийся Сергей Степанычем, сразил экстерьером и обаянием не только Иринку, но и Маню и Элю наповал. Высокий плечистый брюнет таки сыплющий остроумными шутками. Конечно, Ира боялась вначале, что девчонки отобьют приметного кавалера, но зря. У этого прожженного дон Жуана отменными были не только шуточки прибауточки, но и вкус. Его взгляд лишь скользнул по бледной тощей Эльке и миновал плотно — пухлую фигуру Маши. Их природные данные сильно проигрывали на фоне фигуристой, как гитара Иринке. Глядя на его веселую физиономию и простецкий вид нельзя было даже предположить, что перед ними прожженный лавелас, женатый вторым браком и имеющий четверых детей. А несгорающая страсть прелюбодейства все звала и звала покорять новые вершины. Никто из девчонок не догадался уточнить семейное положение возникшего кавалера. В неискушенные, наивные головы не могла забрести даже мысль уточнить его статус, а точнее показать паспорт. В их представлении к девушке мог приходить только холостой парень и никто другой. За свою доверчивость и неопытность Иришка расплатилась очень дорогой ценой - своей жизнью....
  Три месяца почти ежедневных свиданий для нее оказались призрачным сном сквозь розовые очки. Конечно, вначале, как обычно это бывало, он красиво ухаживал: водил в парк на летние представления, закармливал мороженым или они посещали кинотеатр, покупая места в последнем ряду, которые, как известно специально для поцелуев. Потом поцелуи с губ спускались все ниже и ниже, а в один субботний вечер, украв ее у подруг, крепко напоил самогоном, по простецки задрав подол юбки, отодрал с душой и смаком в несколько заходов с не менее смачными перекурами. Теперь куда она от него денется? Держал он обычно таких дурочек на жестком крючке: обещании жениться, до появления интересного положения, и эти дурочки соглашались, у них не оставалось выбора. Кто их таких, подпорченных замуж возьмет. В те послевоенные время нравы были строгими, не дай бог, кто увидит из знакомых или родственников, что целуешься, в распутные девки запишут тут же, и все конец твоей целомудренной репутации. В общем, задирал он подол Иришкиного платья или юбки регулярно и часто, обычно в густой листве парков или за стенами будущих домов, строившихся в то время во всех районах города с утроенной энергией. А когда Иришка сняла розовые очки и поняла, что свадьбе не быть, а все это время он пользовался ею, так сказать водил за нос существовала только явная беременность, а соблазнитель, загрузив ее своим женатым положением, и чувством вины растворился как тот сон. Самое обидное было то, что она не в курсе, где конкретно он живет. Проявилась мысль искать через паспортный стол, но вот здесь вышел облом его точной фамилии, ни года рождения Иришка тоже не знала. Другая бы, во что бы то не стало, искала бы обманщика, но не Ира. Гордость и стыд не позволяли ей ринуться на поиски. Тем более перед ней стояла другая беда. Что делать с ненужной, несвоевременной беременностью? Родить ребенка она никак не могла, этим она опозорила бы не только себя, но и семью. На дворе стоял пятидесятый третий год. Официальный приказ о разрешении на прерывании беременности при желании женщин в медучреждениях вышел в пятьдесят пятом....
А до этого все умирали и умирали женщины от криминальных абортов.
Свою ошибку и свой позор Ирина смыла кровью, но ее было слишком много, слитком чтобы остаться жить.... А грех, совершенный ею потопился в этой теплой багряной крови. Как констатировали гинекологи смерть: наступила от кровопотери, не совместимой с жизнью в результате криминального аборта
  Эльвира присела на кушетку, где лежала мертвая Иришки, и почему то, именно сейчас вспомнилось, сопоставились те обстоятельства, что по какому то проклятому, непреднамеренному их стечению она сама несколько месяцев назад лежала вот в этой же самой палате. Обычно в эту палату помещали умирающих женщин, которых нельзя было спасти, но свободных мест в других палатах не было, и Эльвиру поместили сюда.  Она смотрела на мертвую голову обнимала гладила пальцами глаза, щеки, подбородок навеки потерянной, не испытавшей настоящей преданной любви и радостных восторгов материнства молоденькой покойницы. Эльвира уже видела таких женщин, покидающих этот мир в мучениях, терпящих нечеловеческие боли, с запекшимися губами и бледно синюшными лицами. Многие из них знали, осознавали: им не выкарабкаться. Больше всего волновали их не мучительное физическое состояние, а страх за своих детей, которых они бросали на произвол судьбы. За две недели, что обычно проводила в отделении Эля, только в ее палате умирала хоть одна женщина. Безусловно, Елена Дмитриевна могла похлопотав поместить свою единственную дочь в отдельную привелегированную палату, но будучи эскулапом со стажем не считала необходимостью уберегать будущего врача от правды жизни, от нее ведь никуда не убежишь, а если даже сумеешь убежать, то только на время, она тебя все равно догонит, но может случиться так, что будет слишком поздно. Пусть почувствует эту самую жизнь во всех красках и плохих и хороших, делает выводы сейчас, учится на чужих ошибках, сама своими глазами созерцает окружающую действительность, временами трагическую. Это эффектнее всего действует на психику, пусть знает, чем заканчивается наивная простата глупеньких дурочек, а тебя саму тогда гораздо труднее и сложнее обмануть.
  Но так близко беда прикоснулась к Эле впервые. Задела, выковорив в ее юной душе яму.
  Потом, когда приехали родители Ирины забрать тело, Эля плакать уже не могла и никак не отреагировала, на скомканное объяснение родственников покойницы, что не сможет поехать на похороны, так как в машине, доставившей родителей Ирины, не нашлось лишнего места. Хоронить девочку решили на родной земле, где похоронены предки и где теперь будет и ее скромная могилка, той, которая предпочла смерть позору. Во время поминок Эля тоже больше не плакала , она как бы ушла в себя , замкнулась, ни с кем не разговаривала, ни с кем не обсуждала произошедшие. Хотя нашлось немало любителей сплетен, пристающих к Эльке с расспросами, желающих получить новую свежую порцию и заново почесать язычок, а где ее получить как не у подружки?
  Тогда, находясь, в палате с умершей, она отрезала у Иришки несколько прядей густых, блестящих волос, завернув в газету, унесла домой.
  Непосвященный, наблюдающий за ней, подумал бы, что девочка не в себе или совершает магический ритуал. Но Эльвира приносила всего лишь клятву перед вечно живущей душой и мертвым телом...
  Эльвира долго смотрела на эту черную бесконечную, и как она думала самую правильную вечность звезд и луны которых не в чем обвинить, потому что они ничего не делают. А просто движутся в им только ведомом направлении.... Каждая из них сама по себе и каждая из них вечная... Хотя астрономы говорят, что они тоже умирают ...., но они не мешают друг другу жить. Да уж в отличии от мира людей, мечтающих непрерывно сотворить для ближнего отчаянную пакость, получить удовольствие за чужой счет, кататься на чужом горбу, а самим остаться ж-и-т-ь. наслаждаясь ее одними приятно чудесными удовольствиями и зная, что тот другой в полном дерьме и купается в своих слезах. Во всяком случае, если он даже мужчина, но он существует в данном сообществе, причем женат и в курсе, что аборты в стране официально запрещены. И в пользовании только криминальные, уносящие в могилу не только не рожденных младенцев, но и их несчастных матерей. Иринка наивная, обманутая девчонка, над которой довлело чужое мнение, страх и отчаянье опозорить своих родителей, а возможно лишиться светлого будущего виде приличного мужа, пошла на такой отчаянный шаг, зная, что есть только два выхода или пан или пропал. У нее выпало - пропал.... В это послевоенное время выйти замуж за непьющего, работящего мужчину даже для девчонок была проблема номер один . А для матери одиночки неосуществимая недосягаемая мечта. Разве какой вдовец с кучей своих детей решится на брак с такой женщиной. Все потому, что для женщин постарше не было мужчин. Их выбила война и на ровесников Эльки, юнцов с еле проклюнувшимися бородами заглядываются, да что там говорить прямо вешаются на шею вдовы и старые девы. 

  Иных уж нет, а те долече, эти гениальные строки поэта как нельзя точно охарактеризовали то тяжелое, во всех смыслах, послевоенное время. Самых умных и достойных, смелых и мужественных забрала война и бесчисленное множество сталинских лагерей. Где по сей день гноились те, кто выжил после ранений и сырых окопов, нехватки оружия в страшной битве. А те кто долече, испугались. Но этот испуг ни в коем случае, и не при каких обстоятельствах нельзя назвать обычной трусостью, это не трусость. Это дальновидное и умное, а у многих выстраданное решение круто изменить свою жизнь и остаться за бугром. Эти немногие , наверняка настоящие мужчины зная , чем грозит им страна не за их вину, а какую то роковую оплошность, попасть в плен, и они не желали вновь оказаться в лагерях только уже в своей горячо любимой России. Они выстрадали. Выжили и не вернулись. А топтали родную землю вот такие, как этот ухажер Сергей Степанович, называемый в народе тыловая крыса, умело пользовались моментом и залезали под любую юбку или платье, желательно с фигурой поядреней и посимпатичней.
  Эльвира нанизывая друг на друга воспоминания, мучилась от своей слепоты и не наблюдательности. Молодость идеалистична и эгоистична. Ведь было, же было, сколько раз, Иринку стошнило прямо при них. Она прытью бежала к коридорному умывальнику, а потом объяснялась в проблеме с крутилкой в животе. А это ее постоянная сонливость, она даже на лекциях засыпала, чего раньше никогда с ней не случалось. Полная энергии совсем не походила на себя. А на их традиционных субботних посиделках она заливала и заливала в себя одну рюмку за другой( видимо еще тогда она все решила).А эта вдруг появившееся нелюбовь к мясу. Говорила, уберите от меня мясо от него мутит, запах почему то не могла терпеть. Эльке конечно страшно хотелось мясного, но она всего на всего гостья, а правила хорошего тона не позволяли сказать, мол, отрежьте и оставьте мне  маленький кусочек. И сей фактец не привлек , не насторожил, смутных сомнений не вызвал. А еще она выбросила флакончик своих единственных духов, которыми кстати пользовалась вся троица. Его аромат ее тоже стал раздражать. А прижать бы ее к стенке этими хоть и косвенными, но признаками беременности все повернулось бы по другому... А теперь сейчас в эти минуты мучается терзаниями и угрызениями сама Элька, сидя на холодном полу в ступоре поглаживая мертвое лицо, губы из которых вырывалось наверняка слова, мучительные крики и стоны, произносимые когда буквально на куски разрезают и вырывают твои внутренности. Эта внутренности очень плотно припаяны к тебе и называются человеческим эмбрионом и зачем так придумано , что он существует и развивается в тебе даже если ты, О! женщина этого не хочешь. Зачем? Зачем так сделал бог? Или, как пишут в заумных учебниках эволюция? Вот здесь и кроиться глубокое противоречие природы: он ребенок живет в тебе, питается тобой, спит или бодрствует, но автономно, сам по себе и не слушается твоих просьб и приказаний, хоть тысячу раз проси и умоляй покинуть твое тело. Существует лишь один способ избавиться от ненужного бремени - насильно его удалить....

  Господи, это же так просто. Ну, точно говорят все гениальное просто: найти способ предохраняться от непредусмотренной жизненным планом беременности, причем независимо от всего, в том числе и от мужчины. Как все просто и ...тяжело. Она непременно найдет, во что бы то не стало найдет такой способ или такое средство...Положит на поиски себя, но найдет.
  Эта всепоглощающая вечность,вселенная  нависшая над ней устрашающим куполом, звездное небо тысячи лет надсмехающееся и подмигивающее копошащимся внизу людишкам, мол суетитесь вы суетитесь, а конец у вас все равно один, уйдете в Землю, породившую вас.
   И вот сейчас Элька находясь в морге., на этом промерзшем полу  полуподвального помещения, где из маленького краника капала, казалось уже беспрестанно, вода, но в этот момент она не раздражала , а наоборот успокаивало своей беспристанным повторением движений и звуков и Эльке представлялось таким же бесконечностью как вселенная  и где единственно свет от луны освещал зловещую и пугающую многих помещение,а перекошенное окно врастало в землю. Элька держала на коленях мертвую голову.Она не боялась мертвецов.Они уходили в бесконечность и Элька клялась этой бесконечности  забравшую в себя ее слова:
  Вы звезды и ты вселенная будите моими свидетелями.Я клянусь... Я найду средство, я найду способ, я что нибудь придумаю, чтобы женщины не умирали! Я буду  жить ради  этого ! -это сказала  одна из величайших женщин,  ученый и исследователь, одна из создателей противозачаточных средств.
А бескрайний купол неба так и смотрел на нее подмигивая  своими глазами - звездами и Эльке представлялось что они мигают и меняют цвета сегодня по особенному, посылая свои сигналы, одобряют и поддерживают. Когда Элька только отдавала свои слова вечности они группировались и по особенному ярко светились, а потом стали разбегаться,как бы заставляя встать, приглашая ее к действию.
Именно ей через многие лета обязаны миллионы и миллионы женщин . Эти чудо таблетки сохранили прекрасный пол не только от нежелательной беременности, но и многие семьи от разрушения. Эти маленькие таблетки искомое кропотливого многолетнего труда, чутья и таланта. НО на это  ушло не одно десятилетие.

  А по возвращении домой  Эля кое как умываясь слезами с привыванием и с заиканием рассказывала матери с врожденной, с присущей человечеству потребностью поделится, выплакаться.
  -Мам, ну почему именно с ней с Иринкой, она такая красивая... за что . за что. Не верю, не верю...что это случилось. Она ведь никому ничего не сказала, не поделилась. Ну. Намекнула бы. Ты бы ей помогла? Я знаю помогла бы. Ты всем помогаешь. Галке помогла и Наталье Николаевне... Ты верно думаешь я ничего не знаю. А я вот слышала как вы шептались и Наталья плакала и просила сделать справку, что ей нельзя рожать.
  Ах, ты моя ушастая и глазастая. Элечка, ты же большая девочка. Живешь и существуешь в этом мире и от окружающих не спрячешься. Если поступиться беда к тебе. То поделись с ней с близкими. Друзьями. Я не поверю, что не найдете, хотя бы один человек, желающий, причем искренне тебе помочь. Возможно тебе покажется и ужасно , что я тебе скажу. Но я выстрадала и поняла это через себя, через свои ошибки. То что случилось с Иришкой называется гордыней. Она носила все в себе, я даже знаю чего она боялась - огласки. Подумаешь поговорят и перестанут. Что ж с этого. Пережила бы. Ан нет, гордость не позволяет. Если даже и узнают кто, то все и останется сплетнями, потом и вовсе утихнет. Зато жива и здорова. А если чтоб совсем не терзать себя можно ведь перевестись в институт в другой город. Не захотела она так. Гордыня грызла ее изнутри. А Ирочку твою бы выручили, Состряпать справочку, мол, аборт по мед показаниям необходим.
  Элька ошарашенными глазами смотрела на мать. Каждый раз мама открывается с разных сторон или снимает очередную шкурку. Как она так может?
  А Елена Дмитриевна по своему поняв реакцию дочери добавила:
  Знаешь, что великий дедушка Ленин говорил: надо будет и черту поклонишься. А я думаю. Он этим хотел сказать - засунь свою гордыню в дерьмо, и не давай ей всплыть.




                ГЛАВА  2

  В этот же день, точнее сказать ночью, когда Эля впервые вступила на землю Парижа, В этот же время, если быть еще точнее, раненько утром в пятизвездочном отеле Монте-Карло,  Давид выиграл в карты 200 тыс баксов.
  Не в первый раз случилось и поэтому особенной клокочущей радости не было. Бывали выигрыши и побольше.
Давид сглотнул  шампанского, совсем немного , больше для виду. Стал прощаться.
Перед входом его ждал свой прикормленный водитель.
Давид знал и одновременно не знал,  что  конкретно предпринять дальше. Такое  с ним  бывает,если прорва желаний и хотений , но все взвешиваешь и нет того, что называют правильно выверенным  решением. Ему далеко не двадцать лет. Тратить себя и деньги на сиюминутные удовольствия и похоть... Не теперь и не сейчас. Что то в душе гложет, а конкретно ответить что, даже сам себе не мог.
Он попросил водилу покатать его по городу пока он поразмыслит и  созреет. Дорога, улицы шикарного курортного города, счастливые лица людей, меняющийся пейзаж  творили с мозгом чудеса. Мысли сплетались в комок, теснили и отталкивали друг друга и опять становились в очередь. Решение прорисовывалось довольно долго, но оно явилось - первым подвернувшимся  рейсом вылететь в Мадрид. Город, в котором он родился. Каждое свидание с ним приносило одновременно и радости и внутреннее страдания. Все , в аэропорт, чтобы не соскочить с задуманного. Какое то внутреннее глубокое притяжение толкало, заставляло вернутся в этот город. Сбудется что то необыкновенное, метиор упадет на город или явятся святые или ? . Зачем самому себе врать, что веришь в сказки, обманываться....
Мадрид - город где все и началось......




А месяц тому назад  совсем другой человек, в Амстердаме находясь на набережной, решал как ему покончить счеты с жизнью. Он потерял в течении своей, как он считал совсем никчемной жизни  самую близкую и родную женщину. В  смерти которой винил только себя - сестру, которая его вырастила и заменила ему родителей .
ОН ботаник. В прямом смысле этого слова. Закончил факультет естественных наук и решил посвятить себя изучению растений. Этим невинным существа цветочкам, лепесточкам, разным тра
 


Продолжение следует