Любовь и смута. Глава 4. ч. 2

Было раннее утро. Рассвет еле брезжил, пробиваясь сквозь маленькие оконца, очертания комнаты неясно проглядывали из полумрака. Едва лишь проснувшись, Альберга почувствовала, что буквально умирает от голода, и вспомнила, что со вчерашнего утра ничего не ела. Она покинула постель и зажгла светильник.

Настроение у молодой супруги было самое умиротворенное. «А почему бы и не посвятить свою жизнь мужу, дому и детям?» - думала Альберга, умываясь (в углу комнаты она нашла приготовленную нянюшкой лоханку и кувшин с водой). - «У меня будет собственный дом, где я буду хозяйкой и где меня будут любить и почитать.» - Альберга нашла на сундуке приготовленную для неё на утро одежду и, сбросив с себя ночную рубаху, принялась надевать льняную камизу. - « Я больше не какая-то никому не нужная девчонка, не сорняк, что только всех злит и раздражает. Теперь в моей жизни есть человек, который меня любит, теперь я много значу в этом мире, из сорняка я превратилась в розу, за которой ухаживают, которую обожают. Это так чудесно — быть любимой! О да, я любима, даже не верится, что такое могло случиться и со мной.»

Она надела поверх шелковую тунику яркого лазоревого цвета, застегнула поясок и расправила длинные рукава камизы. Затем прибрала волосы в косу и повязала их косынкой.

«Бернард это далёкая мечта, - она надела на ноги мягкие домашние башмачки, - а муж он здесь и любит меня. Кстати, где он? Хотя, куда он денется.» - Альберга вышла из комнаты. - «Поесть бы чего-нибудь...» - она отправилась в зал, в надежде найти что-нибудь вкусное на пиршественном столе.

Дом ещё спал, повсюду на полу лежали и сидели, прислонившись к стене,  сраженные усталостью, изможденные, поверженные в беспробудное забытье слуги.

- Юдифь грязная шлюха, срази её Господь! - услышала Альберга, подойдя к залу, и  остановилась, замерев в ужасе — её словно внезапно окатили ледяной водой.
 
- Она и её любовник предстанут перед судом, и свидетели, и доказательства их связи найдутся в избытке. Людовик будет низложен как предатель государственных интересов. Карл примет постриг, и император тоже.

Молодая женщина выглянула из-за выступа стены. Гости спали вповалку на полу и за столом, и лишь несколько человек беседовали, забыв о сне. В зале ярко горели факелы, ясно освещая говоривших, их было четверо: отец Альберги, её брат, её муж и король Лотарь. Альберга притаилась за перегородкой и с участившемся сердцебиением  прислушалась к напугавшему её разговору.

- Государь,  мы считаем, что этого ребенка необходимо устранить, дабы исключить в будущем повторную попытку передела государства. Я говорю сейчас от лица многих франков, и прежде всего от имени аквитанцев, большинство из этих людей присутствует сейчас здесь, в моем доме, - это сказал её отец.

- Государь, вы должны знать, что многие желают его смерти и ждут этого. Все, кому не безразлична судьба империи, все преданные вам франки убеждены в необходимости этой меры, - сказал её брат Рихард.

- Государь, могу подтвердить, что в Бургундии те же настроения, люди настроены бороться за единство и ждут от тебя только решительных действий, и прежде всего - устранение самой угрозы раздела империи, - это был голос Лантберта.

- Ни Карла, ни Людовика нельзя предавать смерти, как августейшие особы они неприкосновенны, - ответил король, внимательно  выслушав все эти увещевания.

Альберга с удивлением услышала, что именно Лотарь, которого она считала самым отпетым злодеем на свете, противится убийству ребенка, в то время как её родственники наперебой из кожи вон лезут, стараясь убедить короля в необходимости этого злодеяния.

- Государь, подобные прецеденты уже известны в истории. Вспомните, ведь брат вашего деда, мешавший объединению земель, был также устранен в одночасье, причем весьма своевременно.

- Государь, достопочтенный Эйнхард в своем жизнеописании великого Карла весьма красноречиво пишет о незначительности человеческой жизни, пусть даже королевской крови,  в сравнении с великой целью.

- Истинно так, государь, не время для сомнений, этот ребенок должен быть устранен, так решило большинство знати.

- Франки уполномочили нас передать вам это решение: Карл должен умереть.

- Так решила франкская знать, государь, те люди, которые преданы вам и партии, это ваши преданнейшие подданные, готовые отдать жизнь за вас и за единство империи.

- Государь, вы можете официально пригласить принца погостить у вас, Людовик будет только рад такому сближению. И когда Карл будет у вас в руках вы либо убьете его, либо сможете диктовать свои условия императрице, -  сказал Лантберт. «Ах ты, подлый негодяй!» - вознегодовала Альберга.

- Со смертью этого ребенка мы потеряем поддержку понтифика, а значит и всего духовенства.

- Государь, но ведь несчастный случай может случиться с каждым, - отвечал граф Дижонский. - Я могу самолично заняться этим делом.

- Да будет так.

- «Ни тени сомнения в голосе, ни тени жалости к судьбе несчастного ребенка, я вышла замуж за чудовище... и самое ужасное, что я знала это с самого начала!» - ей представился маленький Шарло, бездыханный, с разбитой головой и сломанной шеей, и слезы жалости покатились по её щекам.

Она убежала обратно в комнату, чтобы немного прийти в себя и спокойно обдумать, как ей действовать дальше.  «Государыня должна знать! Я должна её предупредить, иначе несчастный ребенок погибнет! Боже, если я промолчу, этот грех будет и на мне!» - молодая женщина обхватила голову руками, стараясь не терять самообладания.

В комнату заглянула Элисена.

- К тебе можно? - спросила она, оглядывая комнату и, только убедившись, что сестра одна, подошла к Альберге.

- Как ты себя чувствуешь? Вчера у тебя была самая настоящая горячка! - она потрогала лоб сестры. - Жара больше нет, неужели это твой муж тебя вылечил? - рассмеялась она, но видя выражение уныния на лице сестры, перестала смеяться и спросила: - Ну, как все было? Расскажи поскорее! - её глаза засветились от любопытства.

- Лучше и не спрашивай, - угрюмо отмахнулась от сестры Альберга, и отвернулась, чтобы смахнуть с ресниц слезы.

Дверь отворилась и в комнате появился Лантберт. Он с удивлением увидел, что несмотря на ранний час, его жена уже одета, и проводит время в компании сестры.

- Ты уже не спишь? А я надеялся застать тебя в постели,- с улыбкой сказал он.

Элисена, увидев его, вскочила и выбежала из комнаты, метнув украдкой в нового родственника весьма неодобрительный взгляд.

- Доброго утра, сестрица, - крикнул ей вслед Лантберт. - Элисена не слишком ли  молчалива и боязлива? Она так быстро убежала, словно я её напугал, - со смехом сказал он жене.

- Что же тут удивительного, сеньор Лантберт, - отвечала Альберга, подходя к нему и  мрачно, исподлобья глядя на него, - ты просто не видишь себя со стороны. Твои волосы всклокочены, будто шерсть дикого зверя, твои глаза налиты кровью, из твоего рта торчат окровавленные клыки, а вместо рук страшные лапы с огромными черными когтями.

- Занятно, - усмехнулся Лантберт, - ты что, придумала какую-то новую любовную игру? Расскажи правила в двух словах, я быстро схватываю, - сказал он, обнимая её и желая поцеловать, но жена холодно отвернулась от него. - Что с тобой? Ночью ты вовсе не была такой строгой. Не понимаю, чего ты злишься?

- Я слышала ваш разговор с королем, ты ещё сказал ему, что любишь пожирать на обед невинных младенцев,  - сказала она, оттолкнув его.

Лантберт с искренним недоумением посмотрел на жену.

- Альберга, тебя не должны интересовать наши разговоры с королем, не забивай голову вовсе не нужными тебе сведениями. Лучше спроси у своей матери, как ей удается такое вкусное жаркое, будешь мне делать такое же.

- Увы, но рецепт буржского жаркого тебе ни к чему, ведь оно готовится не из детей! Я считаю, что королеве необходимо знать то, о чем вы беседовали с сеньором Лотарем нынче утром, и она это узнает! - с вызовом сказала она мужу.

-  Королева ничего не узнает, - уверенно и невозмутимо ответил Лантберт.

- Ты в этом убежден?

- А от кого она может узнать то, о чем здесь говорилось? Что-то даже на ум нейдёт, кто может оказаться этим предателем.

- Так знай, что это я тот самый предатель! Королева узнает все от меня!

Лантберт расхохотался.

-  Любовь моя, ты видно ещё не проснулась и разговариваешь во сне, - сказал он, сквозь смех, - тебе надо выспаться как следует, отдохнуть, а завтра мы уезжаем в Дижон!

- Ошибаешься, сеньор Лантберт, ни в какой Дижон я с тобой не поеду, пока лично не увижусь с королевой и не сообщу ей о вашем заговоре против неё и её сына!

При слове «заговор» Лантберт перестал смеяться.

- Ты что, правда, могла бы действовать против меня, своего мужа? - удивленно проговорил он, внимательно и серьезно посмотрев на жену.

- Да уж, не сомневайся, я сделаю все, чтобы тебе помешать!

- Но это не твоего ума дело! Ты моя жена, забудь про свою прежнюю жизнь, про Ахен, про королевский двор и все эти грязные придворные интриги!

- А ты забудь про убийство невинного ребенка!

- Альберга, будь благоразумной, выброси всё это из головы. Это серьезное дело, не вмешивайся, иначе нам обоим не жить, - сказал Лантберт, надеясь по-доброму образумить жену.

- Что я слышу, ты опасаешься за свою драгоценную жизнь, при этом готов убить ребенка, которому нет и десяти лет?

- О каком ребенке ты говоришь?! Речь не о ребенке,  речь об угрозе существования всего государства!

- Да черт бы побрал это государство, если ради него надо убить невинное дитя!

- Альберга, пожалуйста, не оскверняй себя ругательствами и не говори глупостей, ты рассуждаешь о том, в чем совсем ничего не смыслишь! - прикрикнул Лантберт, начиная выходить из себя.

- Ах я говорю глупости?! В таком случае, сеньор Лантберт, вы от меня больше не услышите ни слова, никогда!

Лантберт сразу присмирел и попытался снова обнять жену:

- Любовь моя, давай не будем ссориться, что с нами происходит, зачем этот ненужный разговор?

- Потому что я с самой первой встречи знала, что ты негодяй, что ты убийца и разбойник! - воскликнула женщина со слезами на глазах. Ей в самом деле было больно всё это говорить. Ей не хотелось отталкивать мужа, ах, если бы он не был таким циничным и хладнокровным негодяем!

- Тогда зачем же ты согласилась выйти за меня, если так обо мне думала?

 Альберга настолько удивилась, что сразу и не нашлась что ответить.

- Но... меня заставили!

- Нет, ты вышла за меня, потому что ты моя женщина, я это понял сразу, когда увидел тебя, понял, что мы с тобой должны быть вместе, что ты будешь моей женой, и ты ею стала. Так и должно было быть.

- Как ты мог всё это понять, если мы даже не были знакомы?

- Не знаю как это вышло... Господь послал мне видение!

- Почему же ты не объяснился со мной прежде, чем договариваться с моим отцом о свадьбе? Вы вдвоем решили мою судьбу без меня, словно я вовсе не живой человек и у меня нет никаких чувств!

- Любовь моя, зачем ты так жестоко говоришь со мной? Разве я дал тебе повод жаловаться на меня, разве я тебя обидел, разве я тебе плохой муж? Клянусь тебе, Альберга, ты никогда в жизни не узнаешь несчастья и бедности! Я всегда буду любить тебя, я не пожалею жизни ради твоего благополучия и счастья!

- Но почему же ты даже не посчитал нужным приехать сюда, чтобы посвататься, как это принято у всех достойных людей!

- Я по счастливой случайности встретил твоего отца в Сансе и сразу попросил твоей руки, он согласился, вот и всё! Всё по закону, всё честь по чести. Прости, что у меня не было времени искать с тобой встречи, чтобы разговоры разговаривать.

- Но ты женился на мне, совсем не зная меня, не зная, что для меня всегда было важно делать только то, что я сама считаю нужным, и жить так как я хочу! А ты появился вдруг, ниоткуда, и сразу изменил всю мою жизнь!

- Альберга, ну что это за нелепость! Ни один человек не может так жить, делая только то, что ему заблагорассудится! У всякого есть долг, обязательства, данные им семье и сеньору, которые он обязан исполнять, иначе не могло бы существовать ни одно государство.

- А что, если завтра твой сеньор прикажет тебе убить меня, ты ему подчинишься?

- Нет, не подчинюсь, разумеется! Как тебе только в голову все это приходит!

- А разве я могу тебе доверять после того, что услышала сегодня!

- Да забудь ты, Бога ради, все, что ты слышала, забудь и не повторяй об этом каждую минуту! Если даже твой собственный отец узнает о твоих намерениях, он своими руками свернет тебе шею! Ты так беспечна и недальновидна, что и представить себе не можешь во что ты хочешь ввязаться!

- Может я и не слишком умна, но я по крайней мере не забыла что такое человеколюбие и милосердие, я не забыла, что я христианка и я не могу сидеть сложа руки и ждать, когда ты прольешь невинную кровь! Лантберт, пожалуйста, откажись от этого убийства, ради твоей любви ко мне, не омрачай наши отношения столь страшным преступлением!

- Альберга, не вмешивай все эти политические дрязги в наши с тобой отношения. Ты моя жена, я люблю тебя и ты должна любить меня и подчиняться только мне! А эти сильные мира, королева Юдифь, которой ты, как я вижу, так преданна... сегодня она тебя возвысит, а завтра выбросит вон и забудет как тебя звали, и ты ещё должна будешь её благодарить за сохраненную тебе жизнь. Поверь, её дружба это пыль, это ничто! Только наша любовь, наша семья - вот то,  что для тебя должно иметь значение, это настоящее, единственное, что есть у нас в жизни!

Она смотрела на него сквозь пелену слез, в её глазах выражалась мука раздиравших её противоречивых чувств.

- Альберга, пожалуйста, не своди меня с ума отказом, - проговорил Лантберт, вновь обнимая её, на этот раз уже не встретив с её стороны сопротивления.

- Лантберт, я хочу любить тебя, но обещай мне...

...«что ты не будешь убивать принца»  - хотела сказать Альберга, но её муж не дал ей договорить, заставив умолкнуть пылким поцелуем. Затем он подхватил жену на руки и увлек на брачное ложе.