Я помню тот Ванинский порт...

 
   Анна Николаевна,жила в общаге,с ребенком.С мужем уже давно состояла в разводе.
Работала цензором «на зоне» строго режима.Прочитывала письма заключенных перед тем как их вручали адресатам.Времена «Гулага» давно прошли.Поэтому ее работа никому особого вреда не причиняла.А «нужные» письма- «малявы» заключенные и так получали и отправляли минуя строгую цензуру.
   Жила тихо,но бедно,зарплаты хватало на еду,и на недорогие вещи,для себя и для ребенка.Когда началась «Перестройка».повсюду в прессе  замелькали «откровенные» публикации в том числе и про лагерный быт и судьбы людей.
   Вдохновленная  новыми веяниями Анна Николаевна неожиданно открыла для себя «писательский дар»,имея бесценный опыт,зная как говорится материал «изнутри»,она решила попробовать себя на этом поприще...
   Но решила не просто так,где то публиковаться,а надумала  не только духовно обогатиться,но и поправить свое материальное благосостояние.Уже лет ей было, так это за сорок.Она понимала,что карьеры она на своей работе не сделает,сейчас уже у нее был должностной «потолок» - «Старший цензор».К тому же ходили слухи,что всю цензуру в лагерях отменят,останется цензура только в следственных изоляторах.И отменится ее мечта о двухкомнатной квартире,из-за которой она отказалась переезжать в однокомнатную квартиру, которая освободилась в прощлом году.Понадеялась, что при сдаче в эксплуатацию нового дома,который строили в соседнем поселке заключенные, ей то уж точно дадут обещанную двух-комнатную,и она возможно уйдет учительствовать,на «вольные хлеба».
   Но и начальство,тоже не лыком шитое, определяя политику поощрений для сотрудников,и наема квалифицированного персонала, четко представляло,что самой высокой степенью поощрения в системе за успехи в «Боевой и политической подготовке»,были именно новые квартиры для сотрудников.
   Поэтому «ее»,квартиру отдали другим,более перспективным по специальности сотрудникам.И судя по всему она отработав в системе двадцать пять лет,остается  на старости лет ни с чем,в общежитии, на шесть комнат в коридоре,с общей кухней и санузлом...
    И Анна Николаевна  написала открытое письмо(благо времена такие настали),через газету первой женщине-космонавту Валентине Терешковой.
   Что там было,не могу вообразить,но Анну Николаевну вызвали в город,в Краевой центр.Там ее нашли на следующий день по приезду в номере ведомственной гостинницы,с рубленной раной на голове,полученной от удара  о чугунную отопительную батарею,при падении с высоты собственного роста...При этом денег,(в том числе и взятых в займы,для покупок на знаменитой барахолке) обнаружено при ней не было.Не было обнаружено и единственное обручальное колечко из дешевого золота.
   ...Через год ее выписали из госпиталя,заодно коммисовали начислив мизерную пенсию по инвалидности.У нее навсегда парализовало левую руку и правую ногу.Память осталась цела...
   Квартиру ей дали.Однокомнатную.В нашей по сути общаге,в гостинке коридорного типа.В пятиэтажной панельного мрачного типа «Хрущовке».Этот дом был построен самым первым,в поселке.
   Когда ее встретил в магазине, расконвоированный перед окончанием отсидки,знакомый  бригадир строителей сказал ей,узнав какую квартиру и в каком доме она получила:
   «Намучиишься ты с этим жильем Николаевна!»
   Когда сдавали первую очередь морского порта,к приезду начальства,которое должно было открывать морпорт - символический конец БАМА.Заключенные строители должны были к этому сроку сдать в эксплуатацию и этот дом,якобы предназначенный для моряков и портовиков.
   А детали и строительный материал не успевали поставлять,к тому же разворовывали все,что под руку попадется...
   Поэтому строителей заставляли рубить в прилегающей тайге,молоденькие сосны и елки(как самые прямые из деревьев)которые обмазывали битумом и укладывали вместо резиновых(«колбас»)прокладок  в пазы,между панелей.Там где не успевали,с соснами,рвали старые телогрейки,матрасы,укладывали также в пазы вместо прокладок.С сантехникой также был полный завал.Канализационные трубы,трубы водоотводов укладывались в спешке под углом противоположным стоку воды,дренажа вообще никакого не было сделано,хотя по проекту он был в наличии... и т.д.Новый дом был заведомо обречен плесневеть,а за телогрейки и матрасы его прозвали «клоповником»...
   К середине 90 годов сын вырос.Уехал в город.Но здоровья у Анны Николаевны еще больше  поубавилось.Лечить ее никто уже не хотел.Лагерную систему передали из системы МВД,в Министерство Юстиции.Сам лагерь ИТУ строго режима закрыли и лет пять зона стояла пустая,но охраняемая.Планировали сделать из зоны санаторий для Ветеранов МВД.
   Приехавшая комиссия,в том числе и с Ветеранами в составе,посчитала кощунством санаторить Ветеранов МВД в бывшем лагере строго режима.Тюрьму обворовали и она стояла без заборов,без крыш,без  окон и дверей как «Хиросима»,еще года три.Иностранные моряки ходили по зоне фотографировались на фоне оставшихся у проходной заборов из колючей проволоки на «запретке»...
   Здоровье у нее резко пошатнулось,и она уже не могла ходить.Не хватало лекарств...
Поселенные напротив ее квартиры «торчки»,первым делом утащили ящик с картошкой ,который смастерил ей сын,и он стоял в общем коридоре.В пустой квартире,(сотрудники уехали в связи с «консервацией зоны») этажом выше, «торчки» отрезали отопительные батареи.С наступлением холодов вода полилась сверху.Текла почти неделю,пока не приехал сын,с трудом уговорил в пустом Жеке слесаря инвалида перекрыть воду(Дом к тому времени уже передали с баланса порта пароходства ММФ,на муниципальный баланс.В квартире еще выше жильцы просто напросто прорубили дверь в соседнюю квартиру,расширили площадь-«захватив плацдарм»,и запитали батареи в комнате от кухонного стояка.
   Когда стало совсем невмоготу,мокрые стены в комнате покрылись изморозью,стали обледеневать,Анна Николаевна переползла на кухню,вместе с матрасом,постелив его на полу.Заткнула щели под дверью старой шубой,стало гораздо теплее.
   Но «отмороженные торчки» из квартиры напротив подобрали ключи и стали ежедневно навещать тяжело  умирающую старушку.
   Анна Николаевна находясь в сознании,но потеряв к этому времени дар речи,с непередаваемым ужасом смотрела как они роются в шкафу,выбирая одежду,при этом всегда зачем то включали старый проигрыватель и «крутили» пластинки.Особенно  им нравилась песня в исполнении Анны Герман: «Надежда,мой компас земной,а удача награда за смелость!»
   Первым делом они забирали почти все лекарства,которые раз в две недели привозил ей сын,приезжая из города  на мотоцикле...
   Потом «торчки» шли на кухню.Отрезали почти все масло.Забирали консервы.Хлеб.Ели борщ который ей приносила набожная женщина из соседнего дома.Они специально наблюдали,чтобы борщ не остыл.У них окна выходили во двор.
   Анну Николаевну «торчки» не трогали.Просто плевали в остатки борща.Мародеры были добрые.
   Сын чувствуя неладное обращался в милицию.Изредка наведывался участковый.Опрашивал «торчков» соседей.Осматривал дверь.Составлял акт – « фактов мародерства не зафиксировано...»
   Эти же слова произнес Министр МВД,на встрече с Президентом РФ,в сентябре прошлого года:
«Фактов мародерства на Дальнем Востоке(имея наверно в виду и мою жалобу)не зафиксировано.»
(Вопрос:А почему же люди во время наводнения на чердаках со своим скарбом жили,и категорически не хотели уезжать?Романтики ?)
   P.S.
   После смерти Анны Николаевны, «торчка- мародера», квартиросьемщика из квартиры напротив, где то избили.Говорят к его кровати, в коридоре больницы, где его положили за ширмой умирать,перед смертью никто три дня не подходил.Были майские праздники.Больных было много,а медсестер не хватало...