Чудесные встречи. из книги

Чудесные встречи на рыбалке.

В наши времена мы боимся друг друга. Да. Это так, надо констатировать. Люди стали недоверчивые. Тем более люди облеченные какой либо властью. Без телохранителей, без охраны не может ходить по улицам ни один из наших властных особ.
Не так было в древние времена. Тогда эмиры и падишахи переодевались и выходили в народ, -  узнать, как живут их подданные. И только в сказках можно теперь встретить короля или царя где-нибудь в поле или в лесу. Разве наш президент может ходить один по лесу и встречаться с людьми? Нет. Охрана прочешет окрестности так, что и муха лишняя не залетит и не сядет на президента, не то чтобы он еще повстречал кого нибудь из народа случайного. Случайные люди за километр не подойдут к современному правителю.
И вот как откровение звучит рассказ рыбака о встрече с самим Царем, а было это или нет(?) думать нам. Может ли такое случится в наше время?

- А вот я с поездом ехал, и царь ехал. Значит, ехали в Сарово, к угоднику Божию. - начал рассказывать железнодорожный мастер.
- Дело это - рыбу удить - пустое. Я никому не говорю, а то засмеют. И жена, знакомые тож, сердятся все на меня за это дело. А я вот Государя императора повстречал было на рыбалке.

«А сам я из той стороны, родился в селе. А потом отец в Москву увез, и в Москве я учился. И помню в детстве, там одно место называлось Ключ Свят, в лесу большом, у бугорка. Хорошее место. Лес, и такой бочажок под дубом круглый с водой был. Вода чистая. И над ключом кто-то поставил деревянный крест. Помню он старый был. И к тому ключу ночью лоси ходили воду пить. Мы мальчишками, когда грибы собирали, тоже, бывало, зайдем воды испить. Говорили, что ранее и сам Преподобный ходил туда и будто крест он поставил….
Вот недавно, когда царь приехал, и я там был, и что вышло. И дуба нет, и часовня на том месте поставлена, и кругом дома, церкви. И ключа я не нашел. Лесу нет, а сад. Дорожки песком желтым засыпаны, красное сукно на крылечках расстелено, духовенство…. Паникадила горят, народу что… Тысячи! Травы прямо не видать, все песком покрыто. Вот что стало - узнать нельзя. Отчего они ключ тот, как он ранее был, не оставили? Крест-то самодельный был, и дуб был. Я сказал как-то тут же одному монаху, а он мне так строго ответил: «В голове у тебя глина, значит, и маловер», - говорит.
Ушел я от торжества того и утром рано пошел на речку. Утро хорошее, вода тихая. Закинул у кустика удочку, одну, другую и гляжу на поплавки. Вдруг вижу, ко мне человек подошел, стол сзади и говорит мне: «Я вам не мешаю? Можно посмотреть?». Нет, не мешаете, - говорю, садитесь только, а то рыба-то видит. Он сел. «Вот, кажется, на левой удочке у вас клюет», - говорит. Вижу я, верно, клюет. Я подсек, большая рыба. Вытащил леща. А он говорит: «что это за рыба?». Вот, думаю, чудной, чего пристает? И рыбы не знает…. Лещ, - говорю. «Никогда - говорит - не ел такую». Вот, думаю, чудной…. Хорошая рыба, говорю. «А приятно это - рыбу ловить?» - говорит. Да, говорю, а у вас удочки - что нету? «Нет, нету!» - говорит. Тогда я говорю: вот, я на вечернюю зорю пойду туда, где лес начинается. Там река поглубже, дак, приходите вечером, когда солнце садиться будет, я для вас удочку захвачу. И половите рыбку-то.
«Благодарю вас, - говорит, - только мне некогда».
А что же вы при деле, что ль, каком? «Да… -говорит, и вздохнул. - Маршрут у меня…»
Потом помолчал и говорит: «Продайте пожалуйста мне эту рыбу, - леща…». Да что же - так возьмите, говорю. «Нет, - говорит, не могу. Вот, - говорит,- ведь и денег-то у меня нет. Я, - говорит, сейчас приду или, - говорит, пришлю. Уступите, пожалуйста». Вот как!
И так, через полчаса двое подходят, таких, военных и говорят: вы, мол, рыбу продаете. Нет, говорю, не продаю я. А они говорят, что тут, мол, рыбу большую поймали. А! Дак это я леща поймал. Продайте, говорят, и дают мне 5 рублей - «золотой»! Я говорю у меня и сдачи-то нет. Все равно говорят, дай адрес я потом за сдачей приду. Я им сказал где живу. А они подхватили леща-то, да и пошли скоро так, чуть не бегом. После обеда пришел ко мне домой один из этих-то, кто на реке были. Ну, я ему сдачи даю, четыре рубля с лихвой, двадцать копеек только за леща и взял. А он смотрит на меня так жалостливо… «Возьмите все пять рублей» - говорит. Я думаю: что за народ чудной. Богатый знать…. Нет, говорю, зачем же, это не стоит…. «Прошу вас, - говорит он мне тихо, - пожалуйста, только никому не говорите, ведь это у вас был, когда вы этого самого леща-то поймали, сам Государь император…» Вот ведь случается, а!?!

В наши дни такой случай, вряд ли произойдет, но по сути похожий все-таки был.


Встречи (продолжение).

Сергей Петрович, отпускник, городской житель, расположился в стороне от деревни на берегу реки. Солнце жгло по-июльскому жарко, воздух был неподвижен и уныл. На берегу стояло несколько верб, но тень от них падала не на землю, а на воду, где пропадала даром. А без тени на пологом берегу было душно и скучно. Вода в реке, голубая оттого, что в ней отражалось небо, страстно манила к себе.
Сняв рюкзак и положив связку удочек рядом Сергей Петрович подошел, по пологому пляжику из песка, к воде под вербы. Он умылся и в стороне заметил подходящих к пляжу молодых ребят.
Белобрысый и лохматый, восемнадцатилетний мальчик-хохол, в длинной рубахе навыпуск, быстро разделся, сбежал вниз по песчаному бережку и бултыхнулся в воду. Он раза три нырнул, потом поплыл на спине и закрыл от удовольствия глаза. Лицо его улыбалось и морщилось, как будто ему было щекотно, больно и смешно.
В жаркий день, когда некуда деваться от зноя и духоты, плеск воды и громкое дыхание купающегося человека действуют на слух, как хорошая музыка. С завистью смотрел и наблюдал и Сергей Петрович.
Смуглый и рыжий, глядя на хохла, тоже быстро разделись и, один за другим, с громким смехом и предвкушая наслаждение, попадали в воду. И тихая, скромная речка огласилась фырканьем, плеском и криком. Рыжий, человек в возрасте, кашлял, смеялся и кричал так, как будто его хотели утопить, а смуглый гонялся за ним и старался схватить его за ногу.
- Ге-ге-ге! - кричал он. - Лови, держи его! -
А Рыжий хохотал и наслаждался, но выражение лица у него было такое ошеломленное, глупое, как будто кто-то незаметно подкрался к нему сзади и стукнул его обухом по голове.
Сергей Петрович разделся на взгорке около больших деревьев, но не стал спускаться вниз по бережку, а разбежавшись немного, полетел с полутораметровой вышины. Описав в воздухе дугу, он упал в воду, глубоко погрузился, но дна не достал; какая-то сила, холодная и приятная на ощупь, подхватила его и понесла обратно наверх. Он вынырнул и, фыркая, пуская пузыри, открыл глаза. Но на реке как раз возле его лица отражалось солнце. Сначала ослепительные искры, потом радуги и темные пятна заходили в его глазах. Он поспешил опять нырнуть, открыл в воде глаза и увидел что-то мутно-зеленое, похожее на небо в лунную ночь. Опять та же сила воды, не давая ему коснуться и побыть в прохладе, понесла его наверх. Он вынырнул и вздохнул полной грудью так глубоко, что стало просторно и свежо не только в груди, но даже в животе. Потом, чтобы взять от воды все, что только можно взять, он позволял себе всякую роскошь: лежал на спине и нежился, кувыркался, плавал и на животе, и боком и в стоячую - как хотел, пока не утомился.
Другой берег густо порос камышом, золотился на солнце, и камышовые цветы красиво наклонились к воде. В одном месте камыш вздрагивал, кланялся и издавал треск. Это молодой Хохол и Рыжий  доставали раков, как вскоре понял Сергей Петрович. К ним на ту сторону реки плыл и Смуглый.
- Рак! Гляди, братцы: рак! - закричал Рыжий торжествующе и показал действительно рака.
- Ге-Ге-Гей! Давайте рыбу ловить! Ребята, рыбу ловить! - прокричал своим друзьям Смуглый так и не доплыв до другого берега.
- А что ж!? - согласился, стоя по пояс у камышей Рыжий. - Должно быть тут много рыбы…. Давай Степка пошли за бреднем.
И все трое вылезли на песок где лежали их вещи.
Выбрался на берег и Сергей Петрович, оделся и стал наблюдать за рыбной ловлей молодежи.
Сначала они пошли по глубокому месту, разматывая бредень вдоль крутого берега под деревьями. Тут Смуглому было по шею, а малорослому Рыжему с головой. Рыжий захлебывался и пускал пузыри, а Смуглый, натыкаясь на колючие корни на дне, - падал и путался в бредне, оба барахтались и шумели. Из их рыбной ловли выходила одна шалость.
- Глубоко, - хрипел Рыжий. - Ничего не поймаешь!
- Не дергай, черт! - кричал ему Смуглый, стараясь придать бредню надлежащее положение. - Держи руками!
- Тут вы не поймаете! - сказал им Сергей Петрович, когда они приблизились к нему. - Только рыбу пугаете всю. Надо на ту сторону, где мельче и камыши.
И как раз над бреднем блеснула крупная рыбина, перепрыгнув через веревку.
- Эх! - в сердцах воскликнул Сергей Петрович - Прозевали судака огромного.
- Ладно, дядя, по-твоему будет! Ты пока здесь, за вещами присмотри, а мы по берегу пройдем, по той стороне - сказал ему Смуглый.
 Видно было, что он за старшего у них, хоть и моложе вполовину, чем Рыжий.
Они все трое переплыли речку и начали уже хорошую, настоящую ловлю рыбы. Сергею Петровичу было видно, как они ходили, молча, без криков и еле двигая ногами. Старались забирать как можно глубже и поближе к камышу, волоча бредень в воде. Молодой хохол, чтобы испугать и загнать рыбу в бредень, бил руками по воде и шуршал камышами. Они выволакивали на берег и очищали бредень от палок и травы набивавшейся в него. Забредая, закуток за закутком они удалялись. О чем-то они говорили, но о чем - не было слышно.
А солнце жгло им спины, кусались слепни и мухи, и тела их загорели и стали багровые. За ними с ведром в руках и в рубахе, завязанной узлом впереди, ходил Молодой. После каждой удачной ловли он поднимал вверх какую-нибудь рыбу и, блестя ею на солнце, кричал:
- Поглядите, какая щука! Таких уж штук пять есть!
Видно было, как вытащив бредень, они всякий раз долго копались в иле, что-то клали в ведро, что-то выбрасывали в реку. Изредка что-нибудь попавшее в бредень они брали с рук на руки, рассматривали с любопытством, потом тоже бросали….
Сергей Петрович, разобрал свои удочки и тут же под деревьями закинул их, две штуки, обе на глубину. На песке он приготовил место для костра - воткнул две рогатины и палку для того чтобы вешать котелок. И дрова набрал, осталось только зажечь.
На удочки попались некрупные окуни. Так что садок пополнялся, и Сергей Петрович без рыбы не оставался. Он надеялся на вечернюю зорьку и на утро следующего дня.

То ли солнце склонилось к вечеру, а может нахлынувшие вдруг на него облака, сделали погоду пасмурной и вечерней. Когда рыбаки с бреднем вернулись назад, к месту, где оставили свою одежду, - на берегу дымил небольшой костер. Это Сергей Петрович варил чай и уже снимал котелок с огня.
Смуглый с Рыжим от долгого пребывания в воде стали лиловыми и охрипли, но рыбная ловля прошла успешно. Видно было по радостному настроению Молодого, который одеваясь, пытался радостно балагурить.
- Во! Сколько раков еще выловили…. И щук, и щук, тоже много…, - говорил он, ни к кому собственно не обращаясь.
- Ладно тебе трещать…, - сказал Смуглый и, как будто приказал на правах старшего, - Вы там уху организуйте, а я засолю рыбу пока, - и он взял большой целлофановый пакет полный рыбы и пошел к берегу. 
Сергей Петрович успел познакомиться со всеми, когда они только выходили на берег из воды. Он встречал их со словами: «Давайте ребята к чаю, только что заварил…». Каждому он пожимал руку, как положено, и знакомился представляясь: «Сергей Петрович, в отпуске; Сергей Петрович, рыбак…».
Молодой - Степан, Рыжий - Колян, Смуглый - Васька, - так они представились, спеша к вещам своим. Там они достали рубахи и ими вытирали лица и части тела от воды….
Колян увязался за Васькой на берег, рыбу разбирать, он прихватил с собой еще целлофановые мешки. А Сергей Петрович уже нес воду в котелке для ухи. Степка - молодой возился с костром и сидел в дыму, шевеля палкой в огне и подкладывая дрова.
Колян и Вася чистили на берегу рыбу для ухи, и вскоре Колян принес ее к костру. Степка встал, и большой ложкой помешивал в котелке, опуская в него рыбу. Варилась уха или рыбный суп(?!), потому что Степка всыпал в котелок пригоршню пшена и нарезанный мелко лук. Перед тем как снимать с огня Степка попробовал, почмокал губами, облизал ложку и самодовольно крякнул - «Соли маловато, но по вкусу…» - это означало, что «варево» готово. Вернулся с берега и Васька.
Сергей Петрович приготовил место, постелил плащ на землю. Рыбу достали отдельно на толстый целлофановый пакет. Только у Сергея Петровича нашлась тарелка в рюкзаке и ему налили «ухи». Все сели вокруг котелка и принялись работать ложками.
- Наша еда, мужицкая!.. - вздохнул Колян, откусывая от хлеба, который потом запивал наваром из котелка, черпая его ложкой. Молодой Степка принялся за рыбу. Васька тоже отложил ложку, нахлебавшись навара, и взял рыбку в руки:
- Мужик, а ты чего не ешь рыбу-то? - спросил он Сергея Петровича
- Не люблю я рыбу…. Ну ее! - сказал Сергей Петрович, - Так вот: ловить люблю и то удочкой, по-романтически….
Пока ели, шел общий разговор. Из этого разговора Сергей Петрович понял, что у всех его новых знакомых, несмотря на разницу лет и характеров, было одно общее, делавшее их похожими друг на друга. У всех были хорошие воспоминания о прошлом и очень нехорошее мнение о настоящем. О своем прошлом они, все до одного, говорили с восторгом, к сегодняшнему, к настоящему же - все относились почти с презрением.
Русский человек - любит вспоминать, но не любит жить! Это такая харизма его. Сергей Петрович вспомнил это - будто где-то он слышал об этаком или читал у кого-то.
Прежде чем все было съедено, Сергей Петрович уже глубоко верил, что вокруг котелка сидят люди, оскорбленные и обиженные судьбой, и он сам в том числе. Колян, более старший, вспоминал такие времена, когда многого не было из «достижений цивилизации», но жили все проще и лучше. И хлеб стоил 16 копеек и мороженое столько же. А какие тогда были красоты природы, и рыбы было много! Сейчас мобильные телефоны есть, компьютеры, - но денег заработать негде, да и цены растут и растут. И Васька с ним соглашался, как после армии он вернулся в деревню, так до сих пор не работает, на материну пенсию живут. И молодой Степка вспомнил, что он в музыкальной школе учился, подавал надежды - все талантом называли. А теперь, чтобы продолжить образование деньги нужны. У родителей всегда мало и ни на что не хватает. А детство было у него очень хорошее, ездил везде - по многим городам с музыкальным коллективом, а теперь из деревни выехать невозможно.
После ужина все развалились по пригорку на траве отдыхать.
Сергей Петрович лежал на спине и, заложив руки под голову, глядел в небо. Тучи давно разогнало ветром и синее небо «вызвездило». Он видел, как угасла вечерняя заря: «Ангелы небесные, сложив свои золотые крылья, видимо расположились на ночлег: для них день прошел благополучно, наступила тихая, благополучная ночь, и они могли спокойно сидеть у себя дома на небесах…».
Видел Сергей Петрович, как мало-помалу темнело небо, и опускалась не землю темнота ночи….
Когда долго, не отрывая глаз, смотришь на глубокое небо, то почему-то мысли и душа сливаются в осознание одиночества. Начинаешь чувствовать себя непоправимо одиноким, и все то, что считал раньше близким и родным, - становится бесконечно далеким и не имеющим цены. Звезды, глядящие с неба уже тысячи лет, само понятие небо и мгла в бесконечности, - равнодушные к короткой жизни человека, когда остаешься с ними наедине и стараешься постигнуть их смысл. Бесконечность гнетет душу своим молчанием. Приходит на мысль то одиночество, которое ждет каждого из нас в могиле. И тогда сущность жизни представляется отчаянной, ужасной, как недоразумение….
От философствования Сергея Петровича отвлекли новые знакомые. Ему пришлось рассказать и о своем нерадостном настоящем и более успешном прошлом:
« В прошлом все было хорошо и успешно. Сергей Петрович еще в школе занимался в литературном кружке, писал стихи. Потом учился в институте на филологическом. Написал две книжки: одну стихов, другую рассказов, и его приняли в союз писателей СССР. А вскоре перестройка. Редакцию районной газеты, где он работал и печатался, закрыли и Союз рассыпался: сначала распад Страны Советов произошел, а затем и писатели стали частными предпринимателями. Места в новых союзах писателей, которые везде стали свои, в каждой области по два, а то и по три - Сергею Петровичу не нашлось. Теперь он писал «в стол», как говорится. Напишет, то есть напечатает и в папках складывает под диван, на хранение…».
- Ничего интересного. - сказал ребятам Сергей Петрович, заканчивая делиться повествованием о своей жизни. Степка пошел за водой для чая. Василий и Николай сидели рядом, молчали и о чем-то думали. Сергей Петрович лежал на животе, подперев кулаками голову, и глядел на огонь. Тень от Степки прыгала по нему, отчего  лицо его, то скрывалось в потемках, то вдруг вспыхивало….
- Молодежь нынче не читает… - начал говорить Сергей Петрович. И продолжал:
« Ночью у меня бессонница и я встаю и сажусь по привычке за свой стол, но уже не работаю, а развлекаюсь, читая современные книжечки в цветных обложках, которых сейчас много, во всех киосках лежат».
- Да. Мы тоже насмотрелись таких книжечек. - услышал он в ответ от рыжего Николая
- Есть там фамилии, которые у всех на слуху - Донцова, Маринина и другие, - сказал и Василий.
- Читал я эти детективы Донцовой. Они все одинаковые, только имена меняются, а все одно и то же, - оценил и молодой Степан.
Тогда Сергей Петрович продолжил говорить:
« Вся нынешняя литература представляется мне не литературной. Она, в своем роде, - кустарный промысел, и то - существующий только для того, чтобы его поощряли, (то есть для зарабатывания денег), но неохотно пользоваться его изделиями.
Но, ни одно самое лучшее из кустарных изделий нельзя назвать замечательным и нельзя его похвалить, не подстраховавшись частицей - «но»!
То же самое следует сказать и о всех тех литературных новинках, которые я прочел в последние пять лет: ни одной замечательной  и не обойдешься без «но». Или, во-первых, умно, благородно, но неталантливо. Или, во-вторых, талантливо, благородно, но неумно. И, наконец, - талантливо, умно, но неблагородно.
У заграничных авторов сразу бывает виден главный элемент их творчества - чувство личной свободы, чего так не хватает русским авторам. Я не помню ни одной такой новинки, в которой бы автор не постарался опутать себя всякими условностями и контрактами со своей совестью. Один боится говорить о голом теле - это остаток, атавизм совковый; другой связал себя по рукам и по ногам психологическим анализом, в подражание Достоевскому. Третьему нужно «теплое отношение к человеку», четвертый нарочно целые страницы размазывает описаниями природы….
Но все это относится к так называемой изящной словесности. Наверное, вам это будет не интересно». Сергей Петрович закончил свой разговор. И ребята, притомившиеся за день, засыпали вокруг костра….
****
Зарю встретили каждый за своим делом. Проснулись рано. В мареве тумана и берегов не видно было. Сергей Петрович попрощался с молодежью, потому что они, собравшись, пошли ниже по течению реки. А Сергею Петровичу предстояло рыбачить по деревьями в тихом славном омутке. И с первыми лучами солнца случилась и первая поклевка. Большого леща выводил он на открытое место на песчаный пляж, потому что еще не приспособился к подсачку. Следующий был взят уже у крутого берега подсаком на длинной палке.
Сергий Чернец.