Мэджик

                М Э Д Ж И К


У человека за витриной были неправдоподобно тусклые глаза. Неподвижные зрачки, похожие на шляпки гвоздей, безучастно сверлили пространство перед собой, что придавало человеку сходство с манекеном. И как все манекены, этот тоже пялился на мир через толстое стекло. Правда, для него этот самый мир был наполовину закрыт странным словом «ефак», отпечатанным по центру витрины. Но главная несуразность заключалось в том, что, в отличие от своих «собратьев», человек не обладал ни стройностью, ни штампованной кукольной красотой. Под крутым лоснящимся лбом и выпуклыми глазками расплывался сливообразный нос, а скошенный подбородок, составлявший с мясистой шеей одно целое, делал его похожим на кабана. К тому же, перекатывающиеся шарами щёки, говорили о том, что за витринным стеклом расположилось не чучело из папье-маше, а обыкновенное живое существо. Человек попросту, кушал. Причём, кушал так, как это делают только в столовых. Широко расставленные округлые локти тяжело давили на бурый пластик стола, чётко обозначая площадку, внутри которой уже не может быть места никаким чужим тарелкам. Над «площадкой» нависали тяжёлые плечи, защищающие и от посторонних взглядов, и от проплывающих сверху подносов. Оттопыренный мизинец, который обычно должен указывать на утончённость манер, на самом деле, ни на что не указывал, а лишь, масляно блестел. Оно и понятно. Указывать было не на что. Пластмассовый стаканчик для салфеток, как впрочем, и солонка, были абсолютно пусты. Ведь в подобных местах весь расчёт основывался на том, чтобы клиент поскорей проглотил свой продукт и освободил место. И кто знает, может быть, шахматные часы, регламентирующие время игры, первоначально были изобретены именно, для столовых?.. Правда, человеку за стеклом было явно, не до шахмат. Вот он смахнул крошки, застрявшие на груди, и,  вздохнув, принялся за дымящийся стакан с какао.
Утро было дождливым и ветреным. Только, начинало светать. Макс томился на остановке в ожидании автобуса, и уже не знал, чем себя занять. Во всяком случае, глазеть на ярко освещённую витрину, «рекламирующую» жующий «манекен», ему надоело. Он вообще, не любил общепита, предпочитая покупать провизию в обыкновенных магазинах. Питаться дома было и дешевле, и полезнее. И даже скучная возня на коммунальной кухне не заставила бы его бросить готовить самостоятельно. Другое дело, что поблизости от его жилища не имелось ни одного универсама, поэтому в поисках тех или иных продуктов приходилось мотаться по всему району. Вот, если бы он обитал, к примеру, в этом здании, а на первом этаже, вместо служебных контор и кафешки, располагался бы гастроном!.. Эх!.. Ведь, в конце-то концов, кто-то же «устраивается» подобным образом?..
Он ещё раз взглянул на человека за стеклом, но, боясь, как бы тот не застиг его врасплох, торопливо вскинул руку, делая вид, будто смотрит на часы.
- Сколько? – Тут же спросила, переминаясь с ноги на ногу, стоявшая рядом девушка.
- Да пора бы, уж… - Буркнул Макс, поднимая воротник плаща.
Мерзкий дождь моросил уже третий день. И сейчас те, кому не хватило места под козырьком остановки, жались друг к другу под зонты. Макс покосился на девушкин зонтик, под которым вполне могли разместиться двое, и уже в который раз, проклял себя за то, что, выходя из дома, не прихватил свой. В принципе, можно было попытаться придумать какой-нибудь предлог и оказаться рядом с ней под этим пёстрым куполом. Но вот так, нагло попроситься Макс, конечно, постеснялся бы. Обречённо шмыгнув носом, он решил переключиться на более важные вещи. В это утро ему предстояла встреча с возможным работодателем, и забивать голову глупостями не стоило. Уже достаточно было того, что несчастный мокрый вид, наверняка, вызовет жалость там, куда он направлялся, и тогда у Макса наконец-то, появится шанс заполучить работу. Тем более что, о вакансии он прочёл ещё во вчерашней газете и даже успел слетать в отдел кадров, где ему выписали на утро разовый пропуск. Оставалось только, оказаться на собеседовании первым, пока кто-нибудь…
- Чего ж он не едет? – Простонала девушка, хватая Макса за руку и пытаясь разглядеть его часы, как будто автобус должен был появиться именно оттуда. – Так, и опоздать недолго!
Макс согласно затряс головой, подыскивая слова, чтобы поддержать разговор, но тут из-за угла, тяжело переваливаясь с бока на бок, показался автобус. Толпа на остановке молча и зло сгрудилась в кучу. Девушку отнесло в сторону, и Макс моментально потерял её из виду. К тому же, его ногу бесцеремонно придавил чей-то каблук, и пока он поправлял едва не сорванный ботинок, передние и задние двери оказались густо облеплены торопящимися на работу людьми. Макс растерянно заметался вдоль борта автобуса, испугавшись одной только мысли, что придётся ждать следующий. Наконец, пригнув голову, он умудрился втиснуться на подножку задней дверцы, как раз, между толстяком с мокрой газетой и студентом, бережно прижимавшим к груди коричневый, весь в каплях дождя, тубус. А когда сзади кто-то, словно тараном, вознёс его на вторую ступеньку, Макс понял, что окончательно сел.
- Осторожнее! – Попросил студент и, поморщившись, выставил острый локоть Максу прямо в живот.
Автобус несколько раз судорожно дёрнулся, лязгнул дверьми и, как переполненная шлюпка, медленно поплыл по волнам утопающей в дожде утренней улицы. В запотевших окнах с намалёванными рожицами замелькали фрагменты домов и скверов. И всё бы ничего, если бы не студенческий локоть. Копьём вонзившийся куда-то под ребро, локоть размеренно дробил внутренности, особенно жестоко в те моменты, когда автобус подпрыгивал на ухабах. Макс попытался чуть прогнуться, но с другой стороны приткнулся толстяк, который, развернув свою газету, теперь читал её, расположив у него на плече. Стараясь не беспокоить ни студента, ни толстяка, Макс, вращаясь, как заправский акробат, каким-то чудом вывернул позвоночник, чтобы подставить под газету спину, и тут же оказался лицом к лицу с той самой девушкой, которая недавно спрашивала о времени. От неожиданности он округлил глаза. Но девушка никак не отреагировала, лишь, мимолётно скользнув рассеянным взглядом по неизвестно откуда вынырнувшему подбородку. При этом её губы беззвучно шевельнулись, а когда автобус, пронзительно дребезжа, провалился в очередную лужу, Макс расслышал короткое слово, моментально вогнавшее его в краску.
- Ка-а-ашмар! – Он согласно кивнул и повёл глазами вокруг, как бы, одновременно желая продемонстрировать девушке свой профиль.
В ответ она скорчила мученическую гримасу. Дескать – а кто спорит… Затем раздражённо повела плечом, словно собиралась выровнять неожиданно накренившийся автобус. А тот, как будто только этого и ждал, вдруг заложил такой головокружительный обратный вираж, что толпа, испуганно охнув, дружно повалилась на противоположный борт. И не успел Макс опомниться, как автобусное давление намертво припечатало девушку к его груди. На мгновение ему даже показалось, что машину перевернуло. Но это было уже не важно. Чувствуя, как тело бросило в жар, он лишь замер, боясь нарушить пикантность момента. А когда девушка шевельнулась, пытаясь упереться в него ладошками, Макс и вовсе позабыл о неудобствах общественного транспорта. Ему представилось, что окажись салон абсолютно свободным, а дорога - прямой, как стрела, эта поездка лишилась бы того очарования, которое приносит сплочение, вот-вот готовое превратиться в приязнь. Во всяком случае, с его стороны – определённо. Оставалось выяснить, что об этом думает сама девушка, и как вообще, её зовут…
- Валь! – Тут же окликнули девушку хриплым прокуренным басом. – И ты на этом едешь?.. Ништяк! Чё ты там застряла?.. Нам же слезать!
- Да-да… - Она нетерпеливо пихнула Макса кулачком, отодвигая в сторону. – Слазите?..
- Школа! – Запоздало рявкнул динамик, когда автобус уже давно стоял. – Следующая – больница!
И, как по команде, среди пассажиров салона началась лёгкая паника. Одни гурьбой повалили наружу, другие ринулись вглубь, подальше от двери, в которую с улицы уже проталкивалось несколько человек. Однако автоматические дверцы и не «думали» впускать всех. Через секунду, хищно звякнув, «резиновые губы» сомкнулись, успев-таки зажать чей-то портфель. В салоне стало немного просторнее, и Макс решил пробираться к переднему выходу. Но не успел ступить и шагу, как чьи-то цепкие пальцы потянули его обратно.
- Па-а-апрашу билетик!
Хозяин пальцев, остроглазый неприметный мужичок в лоснящейся кепке выжидательно открыл рот, демонстрируя ряд золотых зубов. Толпа на секунду замерла и вдруг взорвалась ураганом неотложных дел. Заскрежетали молнии сумок, зашелестели открываемые книги, закашляли простуженные больные. Сидевшие у окон, все как один, отвернулись от прохода, высматривая снаружи что-то удивительно интересное.
- Ну?.. Что – билетик? – Заводясь не на шутку, повторил мужичок, тыча под нос Максу цветную штампованную железку.
- Сейчас… - Проблеял тот, усиленно роясь в карманах и исподтишка пытаясь продвинуться дальше. – Где-то, тут… Да ладно… Мне сейчас выходить…
- Ничего не знаю! – Мужичок обрадовано замотал головой и сомкнул пальцы мёртвой хваткой. – Предъяви проезд, а не то, не пущу!
Макс уныло вздохнул и, нащупав в кармане трёшку, приготовленную на обед, сунул контролёру. Тот долго и придирчиво разглядывал скомканную купюру а, когда автобус, наконец, остановился, не торопясь, выудил из-под мышки планшет.
- Щас… составим квитанцию...
- Больница!.. – Перебил его вечно опаздывающий динамик.
Контролёр на мгновение замер, но тут же достал карандаш и занёс над бланком желтоватой бумаги. Однако пойманного «зайца» и след простыл. Не дожидаясь квитанции, тот смешался с остальными, но не «пойманными», и в общем потоке уже выкатывался вон из автобуса. Соскочив с подножки, Макс, так нелепо обедневший всего за какие-нибудь несколько секунд, вдобавок оказался ещё и в луже. И только выбравшись на тротуар, он решил перевести дух. Никакой больницы поблизости не наблюдалось. Зато в примыкающем к остановке скверике располагалось внушительного вида шестиэтажное здание, часы на котором показывали без чего-то восемь. Через массивный подъезд с мощными угловатыми колоннами в здание гигантским дождевым «червяком» вползала мокрая толпа служащих. Именно здесь Максу и предстояло пройти собеседование. Чуть потоптавшись у входа, он глубоко вздохнул и, в числе прочих, шагнул за порог.
В громадном зеркально-мраморном вестибюле было светло и сухо. Как бывает в театральных вестибюлях или фойе домов культуры. И если бы не раннее утро, со стороны могло показаться, будто здесь и в самом деле, собралась обыкновенная публика, пришедшая на концерт или лекцию. Однако это была лишь видимость. Ведь, если в театре люди, в первую очередь, направляются в гардеробную, то здесь каждый норовил, как можно скорее, проскочить мимо стеклянной будки проходной, оборудованной турникетом. Из чего сразу же становилось ясно, что здание является серьёзным учреждением, и ни о каких представлениях тут не могло быть и речи. Подходившие к турникету торопливо показывали пропуска сердитого вида вахтёрше и бросались к лифтам, где копошились ручейки очередей, поменьше.
Решив немного выждать, Макс неторопливо сунул руку во внутренний карман и оторопел… Новенький разовый пропуск, который находился там со вчерашнего дня, бесследно исчез… От неожиданности лоб Макса моментально покрылся холодной испариной. Он быстро проверил остальные карманы и даже прощупал подкладку плаща. Кроме паспорта и шариковой ручки – ничего. Но ведь, он точно помнил, как положил пропуск именно, во внутренний карман. А теперь его не было… Макс затравлено огляделся. Неужели это происходит сейчас, не с кем-нибудь, а с ним? Крепко зажмурившись, он, что было силы, ущипнул себя за ляжку. Однако «счастливого пробуждения» не случилось. С досады Макс принялся грызть ноготь. Затем спохватился и, пригнувшись по-собачьи, кинулся утюжить вестибюль. Народу заметно поубавилось, но открывшиеся пространства пола никаких намёков на валявшиеся пропуска не содержали. Покружив по залу, Макс отошёл в сторонку и, закусив губу, принялся наблюдать за вахтёршей. Сейчас в её глазах уже не было той строгости, которая сквозила всего лишь, пять минут назад. Видимо, наступило время, когда через проходную двинулось начальство, и в предъявлении пропусков не было такой уж, необходимости. Некоторые приветливо кланялись, другие лишь, сдержано кивали на ходу. А один шутливо поднял руки вверх, на что вахтёрша, то ли в шутку, то ли всерьёз, погрозила коротким узловатым пальцем. Не долго думая, Макс пристроился за худенькой блондинкой с печатью хронического недосыпания на лице, и, делая вид, что о чём-то шепчет ей на ухо, попытался проскользнуть к спасительным лифтам. Но вахтёршу провести не удалось.
- Куда?! – Она проворно выскочила из-за своего закутка и широко раскинула руки. – Куда, шельма?.. А, пропуск?..
- Пропуск? – Макс разом обмяк и принялся неуверенно ощупывать рукава плаща. – Это… Кажется, дома забыл…
- Ага!.. – Сделала вывод вахтёрша и ухватила Макса за локоть. – Нету у тебя никакого пропуска! А без пропуска, и не думай - не пущу!
- Был… - Чуть не плача пролепетал Макс. – Честное слово – был! Можете позвонить в отдел кадров… Они подтвердят.
- Охота была звонить… - Насупилась вахтёрша. – Не видишь - недосуг…
- Я бы и сам сходил… - Продолжал Макс, жалостливо встряхивая мокрой разлохмаченной головой. – Только, боюсь - пропущу собеседование… А мне очень нужно…
- Собеседование?.. - Она кивнула очередному проходящему и задумалась. - Ишь, ты…
- А я бы вам паспорт оставил, а?.. – Макс трясущейся рукой полез в карман.
- Паспорт?.. - Вахтёрша отпустила его локоть и сощурила один глаз. – Паспорт – штука серьёзная. Твой, хоть?..
Вместо ответа Макс пошелестел страницами и, отыскав нужную, прижал паспорт разворотом к левой щеке. Сверяя физиономию оригинала с той, что была на фотокарточке, вахтёрша долго морщилась, но, в конце концов, вздохнула и махнула рукой.
– Ладно, шельма!.. Гони документ… Да смотри - не долго!
- Я - мигом!
Чтобы вахтёрша не передумала, Макс торопливо сунул паспорт в растопыренную ладонь и ринулся мимо лифтов к лестнице на этажи.
Бежать по ступенькам вверх оказалось нелегко. В этих старых зданиях лестницы, как нарочно, делались из расчёта на неторопливое, долгое восхождение. И после каждого поворота оказывалось, что до следующего этажа ещё далеко. Миновав первый пролёт, Макс сбавил темп. Но когда откуда-то сверху вдруг повалили клубы дыма, он и вовсе, остановился. «Пожар!..» - ёкнуло в груди. Да что ж это, сегодня!.. Оглядев стены в поисках огнетушителя и не найдя ничего подходящего, кроме таблички «не курить», Макс повернул, было, назад. Но, вспомнив, каких трудов ему стоило уговорить вахтёршу, упрямо двинулся дальше. Вскоре впереди смутно замаячило окно, очевидно, расположенное на площадке второго этажа. Судя по всему, от земли до него было не очень высоко, и, в случае чего, Максу удалось бы запросто выпрыгнуть оттуда наружу. Одолев последнюю ступеньку, он сделал шаг по направлению к окну и тут, неожиданно различил в сизом тумане силуэты трёх девиц, сидевших на подоконнике. Они курили и о чём-то оживлённо болтали, нацелив друг на друга острые, белевшие сквозь дым, коленки.
- Кхе-кхе… - Вежливо сказал Макс и, чуть не задохнувшись, помахал перед лицом ладошкой. – Здрасьте…
Девушки оборвали разговор и, разом посуровев, повернулись на голос. Видимо, ни взлохмаченная голова, ни мокрый мятый плащ не произвели на них никакого впечатления. Брезгливо щурясь, они молча уставились на незнакомца, а их сигареты, словно дула винтовок, грозно уставились Максу, казалось, прямо в пах. Почувствовав себя, чуть ли не голым, он попытался заставить себя улыбнуться. Но получилось как-то, жалко и подобострастно.
- Я, собственно … - Через силу выдавил он, ощущая, как горячие волны предательски увлажняют спину. - В отдел распределения кадров…
- Да ну?..– Девица, сидевшая в центре, вызывающе закинула ногу на ногу и, прислонившись спиной к оконной раме, выпустила в сторону Макса просто-таки, паровозную струю дыма. – Ну и что дальше?.. Ступай себе, в кадры!
- Видите ли, я здесь в первый раз… - Он никак не мог чётко сформулировать вопрос. – А там, у вахтёрши, забыл спросить…
- А мы что, справочная? – Вдруг рявкнула вторая девица, стряхивая пепел Максу на ботинки. – Забыл он!.. Толпами, бля, ходят… И гундят… гундят… Дос-с-стали, бля!
Макс быстро захлопал глазами. И не столько из-за поразившей его откровенной грубости незнакомого человека, сколько от зловещего слова «толпами». Значит, помимо него, к девушкам обращался кто-то ещё. И этот «кто-то» вполне мог оказаться конкурентом, пришедшим на собеседование раньше Макса… Всё ещё поднятые в радушии руки, тот час, опустились сами собой. Неужели его опередили?.. И, если так, то какой смысл в дальнейших расспросах? В конце концов, отдел распределения кадров он как-нибудь, найдёт и сам. Потоптавшись на месте, Макс неуклюже поклонился и, развернувшись, побрёл дальше, вверх по лестнице.
- Шестая… на третьем... – Швырнула ему в спину последняя девица и, уже тише, сквозь зубы, добавила. - Козёл!..
Длинный коридор третьего этажа, равномерно освещённый лампами «дневного» света, тянулся влево и вправо, казалось, до бесконечности. На жёстком линолеуме шаги печатались, как на мостовой. Из-за этого почему-то хотелось ускорить шаг или идти на цыпочках. Макс повертел головой и, ступая на носки, двинулся вправо. Через несколько метров он наткнулся на автомат с газировкой и остановился. После «пожарной» передряги и первым знакомством с местным контингентом холодная водичка была бы очень даже, кстати. Тем более – бесплатная. А то, что в нише для стаканов оказалась одна лишь, майонезная банка, Макса нисколько не покоробило. В последнее время такие банки встречались повсюду, где к стаканам не приставляли сторожа. Надавив на одну из квадратных кнопок под общей надписью «без сиропа», Макс принялся ждать. Автомат долго урчал, потом несколько раз сердито фыркнул и, наконец, разродился тоненькой прозрачной струйкой. Вода оказалась тёплой и застоявшейся. Сделав глоток, Макс поморщился и, поставив банку обратно в лунку, где плавал не замеченный сразу, бурый окурок, тщательно вытер ладонью губы.
- Какая гадость! – Шёпотом буркнул он и почему-то вспомнил недавних девиц. – И, вообще… бля!..
В ту же секунду за спиной скрипнула дверь. Стремительно обернувшись, Макс прижался лопатками к автомату, но всё же успел заметить намалёванную на двери «шестёрку». На пороге стоял человек в наброшенном на плечи потёртом пиджаке, из-под которого двумя селёдками тянулись к таким же потёртым брюкам серебристо-синие подтяжки. Макс сразу же узнал его. Это был тот самый человек, завтрак которого он наблюдал через витрину кафе. Его челюсти и сейчас продолжали двигаться, только на этот раз, изо рта торчала зубочистка.
- Вы к кому?..
Стальные слезящиеся глаза смотрели сквозь Макса, и тот понял, что вопрос он задал просто так, машинально.
- Я - по поводу устройства…
- А, да-да… - Человек рассеянно кивнул. – Зайдите… на недельке…
- …Устройства на работу, - быстро поправился Макс.
- Ах, на работу… - Тот закашлялся и, кивнув через плечо, двинулся к автомату с газированной водой. - Это, к Рае…
Помещение за дверью оказалось большой обшарпанной комнатой с двумя огромными холодными окнами. Одно из окон уныло поздравляло с «…овым …одом», в виде неряшливо наклеенных прямо на стекло пожелтевших салфеточных букв, другое, непонятно зачем, было до середины замазано зелёной масляной краской. За беспорядочно расставленными столами сидело, стояло и полулежало несколько человек. На вошедшего никто не обратил никакого внимания. Если, конечно, не считать миловидной японки, которая ловко подмигивала с глянцевого плаката, давным-давно, устаревшего календаря.
- Здравствуйте! – Громко поздоровался Макс, обращаясь к японке, а заодно, и ко всем присутствующим в комнате.
- Привет! – Восторженно заорал из самого угла маленький крепыш в спортивном костюме с белыми лампасами по бокам. – Как сыграли?.. Кто забил?..
Опрокинув стул и навалившись на стол большим упругим животом, он заколотил ладонью по стопке спортивных программок, призывая остальных к тишине.
- Что забил? – Не понял Макс.
- Во, даёт!.. – Крепыш расхохотался и, перевернувшись на спину, засучил в воздухе ножками. – Ну, и жук!.. Ну, и комик!..
- Вообще-то, я не знаю… - Макс нерешительно поёжился. – Может быть, вы меня с кем-то спутали?
- Спутал?.. – Спортивный весельчак снова перевернулся на живот. – Все слышали?.. Я – спутал!.. Ах, милый мой! Да как же я могу вашего брата с кем-нибудь спутать? Вы же - из спортсектора?
- Ну, что вы… Конечно же – нет.
- Как, нет?.. – Удивился крепыш. - А откуда же?
- Из дома… - Ляпнул Макс, но тут же замахал руками. – В смысле - из отдела кадров. Насчёт, вакансии…
Крепыш разочарованно крякнул и, грохнулся обратно на стул. Да так, что не будь за стулом стены, его спинка отлетела бы в два счёта. Зато сидевшая за соседним столом брюнетка с замысловатой, падающей на глаза чёлкой перестала краситься и вопросительно уставилась на Макса.
- А вы, наверное - Рая?.. – Догадался Макс и, не дожидаясь ответа, принялся пробираться через лабиринт столов, на ходу сочиняя приветливую улыбку.
- Кому - Рая… - Неожиданно низким грудным голосом пробормотала брюнетка, смазывая лишнюю помаду в уголках губ. - А кому и – Раиса Анатольевна.
- Стало быть, я – к вам… - Сказал Макс, наконец-то, останавливаясь перед ней и зачем-то, отвешивая поклон.
При этом поклон получился таким размашистым, таким нескладным, что кипа журналов, лежавшая на соседнем столе, немедленно полетела на пол.
- Какого!.. – Тут же взвизгнули за спиной.
- Итак… - Брюнетка откинулась на стуле, но только лишь, для того, чтобы разглядеть какую-то завитушку в маленьком круглом зеркальце. – Чем, тасазать, могу?..
- Рабочим, так сказать, местом. – Макс дурашливо качнул головой и развязно щёлкнул пальцами. – Из отдела кадров… должны были позвонить.
- Ах, да… Припоминаю… – Нанеся последний штрих, Раиса Анатольевна ловким движением смахнула косметичку в ящик стола. – Ловец вакансий. Как же… Счастливый, тасазать, претендент. Тем более что, звонили из самого отдела кадров! Тут уж, не поспоришь. Да нам и без них, хорошие спецы, тасазать - до зарезу.
- Ой, как вы меня обрадовали! – Раскраснелся Макс и счастливо вздохнул. – Я, знаете ли, уже давно хотел, в вашу фирму … Инженером… А тут, такая возможность…
- Ну, не знаю. В нашу фирму хотят многие. Только вот, желания и, тасазать, возможности совпадают не у всех.
Раиса Анатольевна развела руками, затем качнулась вперёд и легонько прихлопнула крышку стола ладошками, намекая на то, что тема исчерпана.
- Желаю, тасазать, дерзать дальше…
- Постойте… - Макс насторожился, всё ещё, продолжая натянуто улыбаться. – А как же - собеседование?..
- Какое собеседование, мужчина! – Она картинно всплеснула руками. – Я вас умоляю! С кем тут, беседовать? И где? Разве что, в курилке? Нет, голубчик. Если имеется желание, то можно, конечно, и побеседовать… Но только, не здесь, и не сейчас. Так что, ступайте и не берите, тасазать, в голову.
Улыбка на губах у Макса окончательно растворилась, сменившись гримасой разочарования. Он растерянно оглянулся и, неизвестно к кому обращаясь, зашлёпал ладонью по ладони.
- А разве у вас не полагается как-то там, оформить?.. Ну, зарегистрировать, что ли?
- Разуйте глаза, мужчина! – Раиса Анатольевна развернула к нему раскрытый журнал и тихонько полосонула ноготком по строчке с жирной карандашной галкой. – Уже зарегистрировано. А оформляться будете в комнате под номером восемь, на четвёртом этаже. У нас ведь, отдел регистрации. Ре-ги-стра-ци-и… Ясно? Вопросы есть?.. Вопросов, тасазать, нет… Гуд бай.
Осознав, наконец, «пофигизм» комнатной атмосферы, Макс двинулся в обратный путь по лабиринту между столами. И опять никто не обратил на него никакого внимания. Остановившись у двери, он хотел, было, попрощаться, но лишь, махнул рукой и вышел в коридор.
«Ничего, экземплярчик, - думал он о Раисе Анатольевне, поднимаясь по лестнице. – Очень даже, ничего. Одна только, чёлка чего стоит… А голос… И, вообще… Конечно, не без грубости, но и не «тычет», как эти…» Он задержался на повороте и, перегнувшись через перила, попытался что-либо разглядеть в задымленном пролёте.
- Ещё, бля, зырит… Козёл! – Тут же зашипели снизу.
Макс в замешательстве отшатнулся назад и уже дальше пошёл, прижимаясь к стене. Наконец ступени вывели его на площадку с широким дверным проёмом, над которым, уж как-то, чересчур зловеще, чернел жирный трафаретный номер.
Четвёртый этаж в точности повторял третий. Тот же коридор с лампами «дневного» света, линолеум и даже автомат с газировкой. Правда, здешний сервис был на голову выше тамошнего. Во всяком случае, лунка для полоскания посуды оказалась более-менее, чистой, а в ней красовался самый обыкновенный гранёный стакан. А когда из автомата, без всяких проволочек, хлынул поток бесплатной и, по-настоящему, газированной воды, Макс и вовсе, расслабился. Вот, где чувствовалась, пусть небольшая, но всё же, явная забота о сотрудниках! Ведь крупные проекты по благоустройству внутренней жизни учреждения всегда начинаются с таких вот, незначительных удобств.
Размышляя о полезных устройствах, скрашивающих присутствие на службе, Макс машинально осушил стакан и, чуть было, не подавился, внезапно ощутив во рту резкий привкус спирта. Ошарашено уставившись на автомат, он замер, но в следующую секунду попытался выплюнуть воду обратно. Однако было поздно. Оставалось лишь, громко выдохнуть и, как заправский пьяница, уткнуться носом в рукав. Испугавшись одной только мысли, что теперь от него так и будет нести алкоголем, Макс ударился в панику. В который раз перерыв все карманы и не найдя ни семечек, ни завалявшейся конфетки, он понял, что при собеседовании, если оно действительно, состоится, ему нужно будет просто, помалкивать. Ведь никто не поверит, что в источаемом аромате виноват вовсе не он, а бесхозный стакан из автомата с газированной водой. Решив держать впредь ухо востро, Макс брезгливо сплюнул и, качая головой, поплёлся искать нужную комнату.
- Седьмая, бля!.. – Всё ещё отплёвываясь, ткнул он указательным пальцем в очередную дверь.
Невероятно, но в этот же миг дверь распахнулась, и на пороге показалась та самая худенькая блондинка с печатью недосыпа на лице, за которой он пристроился, пытаясь прошмыгнуть мимо вахтёрши. Увидев незнакомца с растрёпанной шевелюрой и в мятом плаще, блондинка напряжённо замерла, словно лошадь, почуявшая волка. Застыл и Макс, так и не успевший убрать палец, теперь упиравшийся прямо в её грудь.
- Что?.. – Придя в себя, блондинка уставилась на палец, словно это был коготь какого-то чудовища. – Какая… «бля»?..
- Седьмая… - Сконфуженно прохрипел Макс, запоздало отступая и вытягивая в сторону двери руки, желая показать, что в них ничего нет.
- Я буду кричать… - Прерывистым шёпотом предупредила блондинка, зачем-то прикрывая за собой дверь. – Между прочим, тут здоровых мужиков – как солдат в казарме! Только пискну – и вам конец…
Её тонкие бледные пальцы с кроваво-красными ногтями медленно потянулись к тому месту на груди, куда он так неосмотрительно ткнул. Не зная, что делать, Макс громко икнул и затравлено огляделся. На его счастье, или, наоборот – к ужасу, в коридоре, кроме них, никого не было. Впрочем, никакие скандалы в его планы не входили. И, появись здесь сейчас хотя бы парочка из упомянутых блондинкой мужиков, Макс не нашёлся бы, что и сказать. Пока разберутся, что дамочка не в себе, пока справятся в отделе кадров, пройдёт время и – прощай вакансия! А в том, что у блондинки явно, не все дома, он уже не сомневался. Чего только, стоил этот горящий из-под выщипанных бровей взгляд! А пальцы?.. Скрюченные, не то в порыве ярости, не то в разыгравшемся инстинкте самосохранения, они уже не просто теребили, а просто-таки, истерично рвали ворот блузки. Макс где-то читал, что с сумасшедшими, особенно, во время припадка, надо во всём соглашаться и по возможности, стараться успокоить. Не долго думая, он состроил дружелюбную улыбку и сделал маленький шажок вперёд.
- Вы бы, мадам, расслабились… - Начал он слащаво. – К чему нам так напрягаться?
- Расс… Расслабиться?! – Глаза блондинки покатились под веки. – «Нам»?!!
- Ну да. Сейчас мы с вами закроем глазки, сосчитаем до десяти, а когда откроем…
Но блондинка уже зажимала ладонью густо напомаженный рот и, прислонившись к стене, медленно сползала на корточки. Такого поворота Макс не ожидал. Кинувшись к дамочке, он попытался, было, её поднять, но, не удержавшись на ногах, плюхнулся рядом с ней. А та, слабо отбиваясь, всё норовила перевернуться на четвереньки. В конце концов, Макс настолько растерялся, что готов был плюнуть на вакансию и пуститься наутёк. Но, как бывает в дурном сне, налившиеся свинцом ноги вдруг напрочь, отказались слушаться. И кто знает, что бы ещё выкинула чокнутая блондинка, если бы вдруг, в самый критический момент не распахнулась дверь напротив. И, не успел Макс оглянуться, как высокий мужской голос деланно-грозным тоном резанул прямо с порога:
- Что за шум, а драки… как говорится… А?
Средних лет приятный брюнет с тонким орлиным носом незаметно подмигнул Максу и кинулся помогать блондинке подняться на ноги.
- Вот! – Та мгновенно указала на съёжившегося Макса. – Сами полюбуйтесь! И откуда только, у нас берётся эта публика? Уже и до таких докатились! Представляете… А ведь я могла быть у него седьмой!..
- Это, в каком же смысле? – Брюнет оценивающе оглядел Макса с головы до ног.
- Только не надо язвить! – Обиделась блондинка. – А что бы вы делали, если бы вышли в коридор и увидели, как этот маньяк, гнусно ухмыляясь, тычет вам в грудь своим отвратительным пальцем, как будто здесь не учреждение, а какая-то подворотня? А?.. К тому же от него так разит спиртом, что позавидовал бы любой сантехник.
- А вы сантехник? – Обратился брюнет к Максу.
- Да вы что! Какой же я сантехник? И откуда у меня спирт? – Макс попытался вывернуть карманы. - Это всё, из-за автомата…
- Ай! – Взвизгнула блондинка. – Автомат!.. У него оружие!.. Или… нож!..
И, не успел Макс опомнится, как она проворно кинулась к нему и в одно мгновение обыскала с головы до ног. Причём, так профессионально, что можно было подумать, будто дамочка проделывала это сотни раз.
- Ничего… - Разочарованно процедила она и напоследок, хлопнула моментально покрасневшего Макса по заду.
- Так-таки, ничего?.. – Хохотнул брюнет. – То есть - ни на грамм, ни на йоту, ни даже, на сантиметр?.. Да быть того не может! О чём тогда, сыр-бор, как говорится?
Он подмигнул, но теперь уже блондинке и, подцепив Макса под локоть, потащил за собой. Блондинка раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но, в конце концов, презрительно фыркнула и, развернувшись на каблуках, двинулась в противоположную сторону, изо всех сил стараясь придать виляющим бёдрам солидную амплитуду.
- Ну, вот и – «восьмая»… - Облегчённо выдохнул Макс, поясняюще кивая на дверь, из которой минуту назад появился весёлый брюнет. – Ищу, ищу, а тут… эта…
- Не переживайте! – Беззаботно бросил тот и помахал рукой вслед удаляющейся блондинке. – Видимо, у подобных натур, даже фраза - «палка о двух концах», имеет какой-то тайный, как говорится, фантастический смысл. В нашем узком кругу к чудачествам этой особы все давным-давно, привыкли, а вот, новенькие… Вы же, новенький?
- Новенький… - Вздохнул Макс. – Может быть… Вот только, с вакансией пока что – неувязочка… Послали в отдел оформления, а я тут застрял.
- С вакансией?.. Вакансией… - Брюнет принялся теребить нижнюю губу. - Ах, с вакансией! Ну, конечно!
Он почему-то, очень обрадовался. Как будто Макс сообщил вдруг ему о лотерейном выигрыше. В следующий момент брюнет распахнул перед ним дверь и, потирая ладони, подтолкнул вовнутрь.
– Если с вакансией, то это - к нам… к нам. Милости… как говорится…
По сравнению с массивной, обитой кожей дверью помещение за ней оказалось просто-таки, игрушечным. Такие «кабинетики», обычно, выделяют кадрам, в скором времени, убывающим на пенсию. К ним же можно было отнести «вечных» замов, упорно ожидающих какого-то там, повышения. Но, судя по всему, комнатка объединяла и тех, и других. И было совершенно непонятно, каким образом брюнету удалось разместить на её территории, в дополнение к собственному столу - ещё два, за которыми скромно разместилась парочка старушек, выставивших на крохотный пятачок свободного паркета сухонькие ножки, обутые в уютные домашние тапочки.
- А кого я к вам привёл… - Театрально завыл брюнет, выталкивая Макса под перекрёстные взгляды сотрудниц. – Ну-ка, угадайте?
При появлении чужака старушки, как по команде, синхронно взмахнули руками, что-то рассовывая по столам. И, хотя Макс постарался сделать вид, будто смотрит в потолок, от него не ускользнуло, что те судорожно прячут мотки шерсти с никелированными ниточками вязальных спиц. Смущённо улыбаясь, старушки уставились на незнакомца, как на учителя, заставшего учениц за списыванием.
- Ну?.. – Нетерпеливо повторил брюнет. – Кого?..
- Пенсионный фонд?.. – Неуверенно продребезжала одна из них, с подозрением разглядывая мокрые ботинки Макса.
- Госстрах?.. – То ли кивая, то ли трясясь, чуть слышно пролепетала вторая.
- А вот и нет! – Тоном массовика-затейника радостно воскликнул брюнет. – Совсем, наоборот! Какой же это, пенсионный фонд? Тут уж, как говорится, вы попали пальцем прямо в небо! Ха-ха-ха! Да и «Госстраха» в нём – как снега в Сахаре. Это, дорогие мои, наш претендент на ту самую вакансию. Помните?.. Ну, же… Ва-кан-си-ю…
- А-а-а… - Хором протянули старушки, что есть мочи, морща и без того, рельефные лобики.
- Так, вот… - Продолжал брюнет, почему-то сменив интонацию с разухабистой на озабоченную. - Товарищу нужно, по возможности, доходчиво всё объяснить, разъяснить и предложить что-нибудь другое… Но, тоже - подходящее. А может быть - и  лучшее.
Макс почувствовал, как внутри что-то оторвалось и, тоскливо воя, стремительно полетело вниз. Как однажды в детстве, когда, истомившись в ожидании сюрприза, он, наконец-то, открыл новогодний подарок и обнаружил в коробке давным-давно знакомые школьные принадлежности старшего брата. Конечно, сейчас всё было по-другому. Но намёк прозвучал, и ассоциации возникли точно такие же. «Другое…» Какое - другое? Зачем – другое?! Что значит – предложить что-то другое, но подходящее?
- Как… другое?.. – Внезапно охрипшим голосом пролепетал Макс, машинально садясь на стол одной из старушек.
- Другое, другое! – Категорически твёрдым тенором объявил брюнет.
Для большей убедительности он даже наклонил крутолобую голову и выставил вперёд жёсткую ладонь. Но, выдержав паузу, лукаво сощурился.
– Но… под-хо-дя-щее!
В ту же секунду Макса мягко обняли за плечи и увлекли к третьему столу, расположенному у самого окна. На полированной поверхности под толстым стеклом яркими красками рябила мозаика из множества открыток, рекламирующих чудеса зарубежной техники и прочей тамошней жизни. Рядом с телефонным аппаратом антикварного вида валялся открытый потрёпанный справочник, исписанный многозначными номерами.
- Вот! – Брюнет округлил глаза и, состроив загадочное лицо, кивнул на справочник. – Сейчас звякнем Илье Иванычу, и считайте, что вашей проблеме, как говорится – капут! Берите трубку.
- Кто?.. Я?..
- Ну, не я же… Будьте, в конце-то концов, сами кузнецом своего… как говорится…
Негнущейся рукой Макс послушно потянулся к телефонному аппарату.
- Набирайте номер, - командовал брюнет. – Сейчас…
Он порылся в справочнике, нашёл нужную страницу и уверенным движением отчеркнул лакированным ногтем полустёртое число.
- Вот!
С трудом попадая в лунки, Макс набрал номер и, неловко прикрывшись ладошкой, прижал трубку к щеке.
- У руля! – Чуть погодя, сообщила трубка усталым бесцветным басом.
- Балагур… балагур… - Шёпотом хихикая, пояснил брюнет, но тут же замахал на самого себя руками.
- Ну?.. – Трубка начала терять терпение.
- Я… это… - Макс проглотил комок и, не глядя на брюнета, вдруг слезливо запричитал. – Мне тут, предлагают «другое»… А я не хочу никакого «другого»! Мне просто, желательно занять ту вакансию, которая прописана в объявлении… Понимаете?
Брюнет схватился за голову и в истерике заметался по комнате. Лишь чудом не задевая насмерть перепуганных старушек, он подбегал к двери и тут же поворачивал обратно. Казалось, у человека, прямо на глазах, только что уничтожили выигрышный лотерейный билет, или, ещё хуже – отказались от вступления в партию, когда всё уже давным-давно было согласовано. Наконец, устав бегать, он подлетел к Максу и гулко постучал по своему черепу.
- Ты куда, голубь, звонишь?.. – Тем временем, угрожающе прошипела трубка и вдруг забулькала, затряслась, заскрежетала металлом. – И какого хр-р-рена?!
Грозный рык из мембраны мощно прокатился по всем закоулкам комнатки. Теперь это была уже, не телефонная трубка, а пылающий жаром раскалённый утюг. Да что там, утюг… На мгновение Максу показалось, что в его кулаке зажата изогнувшаяся для прыжка кобра. И, чем крепче он будет держать змеюку за шею, тем больше у него будет шансов остаться в живых… Взмокшими от напряжения пальцами, и даже не пытаясь ответить, Макс и в самом деле, мёртвой хваткой вцепился в «горло» трубки. А брюнет уже рвал её на себя. Одновременно и кланяясь трубке, и тараторя в неё что-то слащавое, он старался незаметно оттеснить Макса от своего стола.
- Нет-нет… не ошиблись… - Подобострастно лепетал он в мембрану. - Это и был наш вчерашний человечек… Помните?.. Да-да… Ну, конечно, согласен! А как же, иначе-то?.. Хорошо-хорошо… Значит, прямёхонько к вам?.. Чудно… Шлю!
Брюнет аккуратно положил трубку на рычаг, шумно выдохнул и, перекрестившись, отёр вспотевший лоб.
- Ну, дорогуша, вы, как говорится, в рубашке… Уф!.. Слышали, куда вас посылают? В смысле - вызывают… И – кто?.. Сам Илья Иваныч! А это – о-го-го!
Старушки, судорожно впечатавшиеся в свои стулья, согласно завибрировали головами, подтверждая, что Илья Иваныч – человек значительный и далеко, не простой. Правда, Максу от этого легче не стало. Ведь положение с вакансией так и оставалось зыбким. Из сложившейся ситуации он лишь понял, что получение желаемой должности в этом учреждении вещь почти несбыточная. И, если дело не выгорит прямо сейчас, то на карьере инженера в здешних структурах можно будет поставить крест.
Потоптавшись на пятачке между столами, Макс собрался, было, поподробнее расспросить насчёт договорённости с Ильёй Иванычем, однако брюнет, усевшись в кресло, сделал вид, будто сосредоточенно разглядывает что-то под стеклом. Вслед за начальником, «неотложными делами» занялись и старушки. Поочерёдно вздыхая, они, как бы невзначай, принялись потихоньку тянуть из ящиков столов вязальные спицы. Наступила тишина. Окончательно почувствовав себя лишним, Макс повернулся и на цыпочках пошёл к двери.
- Пятый этаж, четвёртая комната. – Наконец, пробормотал брюнет, обнаружив, что посетитель всё ещё в кабинете.
Старушки синхронно закивали и, уже не таясь, принялись колдовать над шерстяными клубками. Одна из них на секунду отвлеклась, чтобы попрощаться, но, покосившись в сторону начальника, лишь пожевала губами и молча уткнулась в «работу».
- Ну, что ж… - Макс взялся за дверную ручку. - Теперь, стало быть - на пятый…
Медленно поднявшись по ступенькам, он сразу же свернул направо и, не торопясь, поплёлся к автомату с газировкой. А, опрокинув стакан, рассеяно отметил, что для здешнего персонала в воду добавляют ещё и сироп. Видимо, на предпоследнем этаже обосновались, либо «шишки», либо кадры, представляющие для фирмы особую ценность. К тому же, здесь совсем не обязательно было ходить на цыпочках – через весь коридор тянулась мягкая ковровая дорожка. Даже лампы «дневного» света испускали какое-то приглушённое, совсем не похожее на дневное, сияние. Дверей оказалось значительно меньше, чем на предыдущих этажах, но все они были однотипны и, как показалось Максу, изготовлены из натурального дуба. Правда, ни на одной из них не имелось не то что, номера, но и вообще - хоть каких-нибудь пояснительных табличек. Попробуй тут, угадать, которая дверь - четвёртая? Может быть, стоило просто сосчитать? Тогда, с какой стороны следовало начинать отсчёт - от лестницы, или от окна в конце коридора? Макс растеряно оглянулся. Не смотря на внешний лоск, коридор выглядел необитаемым, и спросить было не у кого. Подойдя к ближайшей двери, Макс остановился и прислушался. С той стороны не доносилось ни звука. Он прошёл к следующей. И тоже - безрезультатно. Двинувшись дальше, Макс попутно, отметил, что всё же, ступает на цыпочках. Это его рассмешило. В конце концов, что его так пугает? Ну, подумаешь – ковры… Ведь сюда он попал не просто так, а по вполне конкретному приглашению. Так что, стесняться сейчас было глупо. Почувствовав прилив сил, Макс расслабился и уверенной походкой сделал пару шагов. И тут, за спиной открылась одна из «проверенных» им дверей, и в коридор полились весёлые звуки спускаемой в унитаз воды. Стремительно обернувшись, Макс увидел солидного толстяка, грузным шагом направлявшегося прямо в его сторону. Человек даже не шёл, а казалось, плыл по ковровой дорожке. В его размеренной поступи чувствовалось превосходство уверенного в себе хозяина, несущего по своей территории холёную седовласую голову, при взгляде на которую любой встречный моментально почувствовал бы себя ущербным. Ко всему, на мясистом носу человека красовались большие очки в роговой оправе, которые, уже сами по себе, внушали уважение. При желании, можно было даже явственно ощутить некие волны, опережающим валом исходившие от мощной и несокрушимой походки незнакомца. «Ни дать, ни взять – крейсер!» - Уважительно подумал Макс, на всякий случай, сторонясь и кланяясь. И спохватился лишь, когда «корабль», бесцеремонно оттеснив его велюровым плечом, уже почти что, проплыл мимо.
- Простите… - Торопливо проблеял Макс ему вслед, внутренне ругая себя за раболепие. – Вы не подскажете, что это, за комната – там, у окна?..
Но «корабль» даже не замедлил хода. Подтянув молнию на ширинке, он озабоченно вздохнул и, качая головой, проследовал дальше. На мгновение из-под удлинённой модной стрижки мелькнула красная бычья шея, и толстяк вплыл в одну из комнат, не имевших названия.
- Индюк слюнявый! - Шёпотом выругался Макс.
Но, тут же, испуганно оглянувшись, поспешно прикусил язык – не слышал ли, кто… Хотя, подслушивать в пустом коридоре было уже некому. Теперь оставалось лишь, перевести дух и подумать, что делать дальше. Смахнув со лба пот, Макс попытался снова вызвать в себе то чувство уверенности, которое, совсем недавно, помогло ему с приливом сил. Однако силы возвращаться и не «думали». Наоборот… Стоило только, Максу твёрдой походкой подойти к двери, за которой скрылся «корабль», как ноги предательски обмякли, а по вискам опять заструился пот. А когда, приложив неимоверные усилия, он всё же постучался и открыл дверь, от его решительности не осталось и следа.
Огромный светлый кабинет «корабля», на самом деле, не имел с каютой ничего общего. Да и обстановка не содержала ни одного предмета, напоминавшего море. Если, конечно, не считать роскошной пальмы в резной деревянной кадке, занимавшей дальний угол, у самого окна. В другом углу громоздился большущий стальной сейф – видимо, из тех, какими пользовались ещё в банках старой императорской России. Между пальмой и сейфом располагался массивный стол, заставленный цветными коробками разнокалиберных телефонов. Перед столом, паркетный пол укрывал пушистый ковёр, по краям которого стояли два кожаных кресла для посетителей. Такой же кожаный диван размещался особняком в другой части кабинета, судя по всему, теневой и прохладной. Сам хозяин находился у окна и, осторожно наклоняя маленькую лейку, поливал кустик с капельками красного перца, приютившегося в горшочке на подоконнике. На скрип двери он медленно развернул седовласую голову, словно это была башня с орудиями, и, заметив Макса, вопросительно замер.
- Я извиняюсь… - Снова заскулил Макс, сложив ладони лодочкой. – Мне нужна четвёртая комната, а табличек на дверях нет… Может быть, вы подскажете?..
- Ты в неё и попал. – Недовольно морщась, пророкотал толстяк и отвернулся к растению.
- А… Илья Иваныч?.. – Макс перешёл почти что, на предсмертный хрип.
- Илья Иваныч?…
«Корабль» закончил поливать, неторопливо запер лейку в сейф и со вздохом опустился в «капитанское» кресло, поджидавшее его во главе стола. Кресло испуганно скрипнуло и тут же шумно вздохнуло в ответ.
- Илья Иваныч у руля! – Наконец объявил толстяк, водружая мощные руки на стол.
- Я от… от…
Макс осёкся и растерянно заморгал. Только теперь он с ужасом осознал, что по рассеянности, забыл спросить у брюнета фамилию.
– Ну… от того, который на четвёртом… Из восьмого кабинета… Он ещё, повсюду лепит - «как говорится»…
- А-а… - То ли икнул, то ли кашлянул «корабль» и повелительно махнул рукой на единственный в кабинете стул, сиротливо притулившийся у двери. – Блондин?
- Ну… не то чтобы… – Макс осторожно присел на краешек стула. – Скорее – брюнет… Хотя, может быть, и - шатен…
- Блондин, - делая ударение на первом слоге, пояснил Илья Иваныч, - его фамилия. Хотя, такому «блондину» лучше было бы взять псевдоним.
- Рыжий! – Вдруг выпалил Макс, но тут же сконфузился.
Илья Иваныч посмотрел на него поверх очков и, шумно вздохнув, словно выпуская из котлов пар, принялся рассеянно перебирать карандаши в бронзовом пузатом стакане. Некоторое время он о чём-то размышлял. Наконец, решительно выхватил один из карандашей и, подняв трубку ближайшего телефона, принялся набирать номер.
- Пойдёшь, временно, завскладом… - Елозя грифелем по лункам диска, пробурчал он. – Но, учти… Если не оправдаешь доверия…
- А, вакансия?.. – Робко напомнил Макс. – Я ведь, думал, что меня пошлют куда-нибудь, по экспериментальной части…
Но Илья Иваныч его не слушал. Отставив трубку подальше от щеки, как будто с того конца провода могли забрызгать слюной, он дождался ответа и сразу же перешёл к делу.
- Алло… Блондин?.. Слушай сюда и не перебивай! Мы тут, посоветовались, и есть мнение сделать завскладом этого… - Он чуть откинул голову. - Как тебя?..
- Пресняковских, - с готовностью назвался Макс, для верности рисуя в воздухе маленькую букву «п».
«Корабль» поморщился, явно не одобряя длинных фамилий, но в трубку повторил без запинки, и - по слогам.
- Прес-ня-ков-ских… Запомнил?.. Запиши!.. Не то – сам понимаешь… Пойдёшь, вместо него… Ну, ладно - буравь!..
Опустив трубку на рычаг, Илья Иваныч устало покосился на Макса.
- Слыхал?..
Макс неуверенно кивнул. Слыхать-то, слыхал – да что толку? Собираясь на собеседование, он и подумать не мог, что ему предложат должность какого-то там, заведующего складом. Ведь, в объявлении прямо говорилось – место инженера в экспериментальной лаборатории! С другой стороны, Илья Иваныч намекнул на временный характер предстоящей работы. Вполне возможно, что не пройдёт и месяца, как Макса переведут со склада туда, куда он и стремился. Так что, на временные неудобства можно было попросту, наплевать. Главное сейчас – выяснить, по какой схеме действовать дальше. Макс привстал со стула, чтобы задать Илье Иванычу дежурный вопрос. Но тот уже закрыл глаза и погрузился в оцепенение. К тому же, у «корабля» был такой вид, будто только что, ему действительно, пришлось проделать титаническую работу. В такой ситуации любой вопрос прозвучал бы просто, неуместно. В кабинете воцарилась тишина. Несколько минут Макс молча сидел, не зная, что делать дальше, затем тихонько поёрзал на стуле и негромко кашлянул.
- А?.. - Донеслось с капитанского мостика. – Ты ещё, тут?.. Ну, что опять?
- А теперь-то, куда? – Макс проворно вскочил и поправил стул.
- Дуй во вторую… на шестом… – «Корабль» кряхтя накренился и, пошарив под столом, нажал на невидимую кнопку.
Тот час, в кабинет через другую неприметную дверь впорхнула преклонных лет, коротко стриженая дама, вся в чёрном, если не считать белых кружевных манжет и красной папки под мышкой.
- Алл Паллна… - «Корабль» посмотрел поверх очков. – Я же просил… С мелочами разбираться в приёмной.
Секретарша, только сейчас заметившая Макса, в испуге разинула позолоченный рот. Её и без того, рыбьи глаза несколько раз хлопнули и выкатились далеко на переносицу.
- Откуда… это?..
- Здрассьте… - Шаркнув ножкой, Макс попытался сделать реверанс.
- Да вы с ума сошли! - Она тряхнула перед носом Макса красной папкой и, словно собравшись в атаку, нагнула голову. – Да ещё, и без записи?! Это как же понимать?.. И как вы сюда, вообще, проникли? Ведь, это же... форменное дикарство! Хамство, в конце концов!
- В приёмной… – Негромким рыком перебил её «корабль».
Секретарша спохватилась и, подкинув папку в руке, энергично замахнулась ею на Макса. Словно с улицы залетела муха, и теперь её, во что бы то ни стало, требовалось выгнать. Макс и повёл себя, как насекомое. Гонимый секретаршей он бестолково покружился по кабинету и, улучив момент, юркнул в приоткрытую дверцу, за которой, очевидно, находилась приёмная.
- Вы что себе позволяете? – Зашипела секретарша, едва они оказались наедине. – Да как вам только, в голову взбрело? К Илье Иванычу… вот, так?..
Алл Паллна на мгновение задохнулась. Подыскивая слово, она повела вокруг руками, но от возмущения лишь, несколько раз фыркнула. В конце концов, поправив манжеты, слетевшие чуть ли, не до локтей, она вскинула руку на нацистский манер и повелительно тряхнула кистью.
- Вон!
Макс пулей вылетел в коридор. Промчавшись мимо автомата с газировкой, он, чуть было, не проскочил выход на лестницу и только, оказавшись между этажами, облегчённо выдохнул. «Да пропади она пропадом, эта вакансия! – Со злостью подумал он. – Ведь не сошёлся же на ней свет клином!» Взявшись за перила Макс вдруг почувствовал облегчение. В голову пришла простая мысль, что, стоит ему только, бросить дальнейшие «изыскания» и отправиться домой, как всё, само собой, образуется. И не нужно будет опасаться ни брюнета Блондина, с его слащавыми обещаниями предоставить что-то «другое», ни авторитета Ильи Иваныча,  после беседы с которым от энтузиазма любого просителя практически, ничего не остаётся. И если «фирма» желает жить по своим законам, то ему здесь делать нечего. Лучше уж, вернуться к своему коммунальному прозябанию, и ни о каких заманчивых предложениях не помышлять. Во всяком случае, там всё предельно просто. Да!..
Макс решительно кивнул и вдруг обнаружил себя стоящим на площадке шестого этажа. Видимо, увлёкшись волевыми решениями, он и не заметил, как ноги, сами собой, принесли его, чуть ли, не под крышу учреждения. Теперь, отступать было бы глупо.
- Ну и что?.. – Вслух подбодрил он себя. – Сейчас зайду во вторую комнату и откажусь.
На последнем этаже автомата с газировкой почему-то, не было. Пыльный неухоженный коридор скудно освещался лишь, у выхода на лестницу. Но и без того было видно, что люди сюда явно, не доходят. Едва протоптанная в пыли тропинка ныряла под стремянку, барьером рассекавшую коридор надвое. «Ремонт», - догадался Макс, перешагивая через кучу меловой крошки, обрывков линолеума и кипы пожелтевших газет. Но, когда затевают ремонт, приёмы в кабинетах не ведутся. В таких случаях подразделения временно переводятся в другие места. Тогда, зачем же его направили сюда? Макс озадаченно огляделся. Неужели Илья Иваныч не в курсе, что здесь происходит? Может быть, надо было справиться у Алл Паллны? Уж она-то, должна была знать, где и что у них ремонтируют. Пригнувшись, чтобы не удариться головой, он пролез под стремянкой и совершенно неожиданно оказался в абсолютно другом коридоре. Вернее, коридор оставался тем же самым, но открывшаяся часть так разяще отличалась от той, выходящей на лестницу, что у Макса на мгновение мелькнула мысль, не переборщил ли он сегодня с остротой впечатлений? В конце концов, у людей, находящихся под мощным психологическим давлением, галлюцинации встречаются сплошь и рядом. На всякий случай, Макс крепко зажмурился, а когда снова открыл глаза, всё осталось на месте. По полированному полу до самого конца коридора были расстелены, хоть и старые, но всё же, шикарные ковры. В полутьме на стенах поблёскивали золочёные рамы с картинами. Дверей не было вообще, если не считать закруглённой ниши в глубине коридора, такой неприметной в темноте, что поначалу, Макс её и не заметил. Но главное, здесь не было той пыли, которой он успел наглотаться, едва вышел на этаж. В недоумении потоптавшись на месте, Макс ничего лучшего не придумал, как просто развести руками.
И в тот же миг, словно по команде невидимого электрика, во всём коридоре зажёгся свет. Хотя обыкновенным светом, каким освещались другие этажи, его назвать было нельзя. И если там простое свечение, исходившее от люминесцентных ламп, равномерно заливало всё вокруг, то здесь, по мере продвижения вглубь коридора, сам воздух, как бы, становился более прозрачным. Но - ровно настолько, чтобы не замечать темноты. Макс сделал, было, шаг по направлению к нише, как вдруг за спиной раздалось шумное сопение.
- Эй, друг! – Кто-то, чертыхаясь и отплёвываясь, выходил с лестничной площадки в пыльный коридор.
Макс стремительно обернулся. Сквозь стремянку было видно, как высокий худой парень в оранжевом потрёпанном комбинезоне тащил металлический баллон, цепко обхватив его длинными жилистыми руками. Нестриженные чёрные волосы то и дело, падали ему на глаза, и он постоянно вздёргивал головой, откидывая их назад.
- Помоги, друг… - Выдохнул он, ставя баллон на пол и вытирая со лба пот. – С первого этажа тащу, чуть не загнулся! Доползаю, понимаешь, до пятого, чую – сейчас пупок развяжется. Ну, думаю, если сию минуту помощь не подоспеет – хана!
- А вы бы - на лифте.
- Да понимаешь, друг, лифтофобия у меня. В смысле – отвращение… Чуть что - начинает тошнить. Особенно, по понедельникам… От этих коробок на тросах можно ожидать чего угодно. – Парень помотал головой и вдруг ткнул пальцем в Макса. – А сам, что ж, не на лифтах? Спортсмен, что ли?
- Да нет… Хотя - как когда.
- Ну, брат, и ответы у тебя! «Да», «нет» - в одном флаконе. В миг мозгами поедешь. Сам-то, сечёшь, о чём хочешь сказать?
- Знаете, что… - Макс обиженно насупился. – Давайте, я вам лучше, помогу. А то, у меня ещё, дел – невпроворот.
Он ухватился за нижний конец баллона, но тут же, тонко крякнув, отпустил.
- Ха-ха-ха! – Заржал парень, валясь на кипу газет. – Погоди хватать, волоком потащим. А покуда, давай-ка перекурим…
Жестом пианиста он вскинул руки, затем крест-накрест сунул их в карманы комбинезона и ловко выдернул две набитых табаком трубки.
- А?.. Красота?.. С оказией прислали! Табачок, скажу тебе – первый сорт. Душиста-а-ай…
Макс глупо заулыбался. Точь-в-точь, как ребёнок, которому показали полуметровое «эскимо». Подхватив трубку, он поднёс её к носу и шумно вдохнул. Табак действительно оказался душистым. А, вспомнив, что с утра ему так и не удалось  покурить (сигареты, как обычно, кончились внезапно), он махнул рукой и присел на вторую газетную кипу. Парень чиркнул спичкой, и они одновременно затянулись. Коридор моментально наполнился лёгким голубоватым дымком, не имеющим ничего общего с той удушливой дымовой завесой, в которую Макс недавно окунулся на втором этаже.
- Ну как? – Парень толкнул его в бок.
- Ничего… - Уважительно кивнул тот, и вдруг закашлялся. – Не то что - на втором… Сплошной дымище. Вроде бы – девушки, а курят, словно солдаты на привале.
- Небось, Верка с Любкой паровозят? – Парень зашёлся раскатистым смехом.
- Не знаю… Там ещё, третья была.
- А… - Парень махнул рукой. - Надька – не в счёт. Эта никогда в затяжку не курит, только выпендривается.
Вытерев ладонь о комбинезон, он протянул её Максу.
- Мэджик.
- Кто? – Макс опять закашлялся, видимо, не рассчитав затяжки.
- Ну, колдун – по-нашему. – Парень откинулся назад, опершись на локти. – Эт, меня интуристы прозвали. Приезжали тут, пару лет назад…
- Интуристы?..
- Они, мать их!.. Привезли, понимаешь, агрегат, вроде бы как, для обмена опытом. А он у них – возьми, и сломайся! Так я, на спор, за пять минут сварганил им точно такой же. Ох, и шуму было… Наши-то, понятное дело, довольны. А эти, вокруг бегают, руками за щёки хватаются. А ихний босс всё лопочет - «мэджик» да «мэджик»… Вот, с тех пор меня только так и зовут.
- А меня – Максом, - сказал Макс, пожимая протянутую ладонь.
Ладонь оказалась шершавой и сильной. Наверное, именно такие руки должны принадлежать работягам и друзьям. Но тонкие длинные пальцы с бледными костяшками суставов делали его похожим на музыканта, или – на врача. «Ничего, парень, - подумал Макс, морщась от крепкого рукопожатия. – Видимо, для любой компании – свой, в доску…»
- Конечно, свой. - Мэджик, как ни в чём не бывало, стряхнул на пол прогоревший в трубке табак. – Мне прямо, так и говорят. Ты, говорят, Мэджик – свой, в доску! А Илюха… То есть,  Илья Иваныч – директор наш – тот, побаивается. Только, виду не подаёт. Сопит, что твой крейсер, а - не подаёт!
Макс замер и растерянно заморгал. Ещё не хватало выбалтывать вслух то, о чём думаешь, про себя. Видать, с утра перенервничал – вот, и расслабился. Хотя, про «крейсер» он ведь, не обмолвился ни словом. «Надо быть поосторожней с мыслями, - решил Макс, машинально потирая виски. – Кто знает, чем они тут занимаются? А ну, как окажется, что этот крендель запросто читает мысли?»
- Чего, там… - Мэджик вздохнул и обречённо махнул рукой. – Другой раз, и не хочешь, а читаешь. Такого, брат, навычитываешь – хоть, сиропом запивай!
От такого «признания» у Макса просто-таки, отвалилась челюсть, а перед глазами, словно бы, вспыхнул праздничный салют. Однако Мэджика его реакция не смутила.
- Вот, ты на фирме человек новенький, - продолжал он, - а потому и не знаешь, какое тут болото. Это, с виду – все сплочённые и целеустремлённые… А, копнёшь глубже – каждый сидит в своём болоте и норовит устроить в нём оазис. Хотя каждый «головастик» прекрасно понимает, что климат, вообще-то – штука относительная. И, если ты в душе не метеоролог, то коллектив тебя раскусит в два счёта! Так что, здесь нужно постоянно держать ухо востро. Понял?.. А ты, судя по всему, и вовсе, по «болотным отношениям» не специалист.
- Вообще-то, я - по вакансии… - Макс уже, ничего не понимал и только, время от времени, украдкой прижигал трубкой ногу. – В смысле – инженером… То есть, у нас вышло сокращение, а у вас, как бы, образовалась вакансия. Вот, я и надумал…
- Молодец! – Похвалил Мэджик. – В прорубь нужно нырять головой, а не ногами.
- Только, с оформлением здесь… - Макс тяжело вздохнул. – Уж, больно, суетно.
- Ха-ха-ха! – Заржал вдруг Мэджик. – С оформлением?.. Ну, конечно!.. Это у нас - известный аттракцион! То есть, ты пришёл оформляться, а сейчас, поди, ищешь вторую комнату?
- Ну…
- Оглобли гну! – Он перестал смеяться. – Это значит, что - снова попрёшь, по второму кругу. А может - и по третьему. Пока не согласишься на то, что подсунут. А подсунут тебе должность завскладом, это – как пить дать.
- Уже подсунули… - Вздохнул Макс.
- Уже подсунули… - Передразнил его Мэджик. - А почему? Да потому, что бывший завскладом нынче под следствием. И ты, как свежий глупый барашек, не зная, что к чему, возьмёшь, да впопыхах, и примешь всю матчасть, от которой остались одни… Эх, да чего там!..  Это тебе, не трамвай – купил билет и ехай. Или, там - кружка пива… Налил - и пей. Тут, брат, система отлажена, будь здоров! Одно слово – сервис. Служба, по-нашему. Но ты не дрейфь! В конце концов, мы же с тобой встретились? А я такой человек, что всегда помогаю первым встречным. Тем более что, мне как раз, до зарезу нужен помощник. А то, от этих клерков – суть, бюрократов – разве, чего-нибудь дождёшься? Ну?..
- Что, «ну»?..
- Покурил?.. Потащили…
Он отобрал у Макса ещё толком, не погасшую трубку и сунул в карман комбинезона. Затем, поплевав на ладони, схватился за баллон. С трудом соображая, что делает и где вообще, находится, Макс взялся за другой конец железяки и, не обращая внимания на тяжесть, засеменил вслед за Мэджиком. Миновав стремянку и оказавшись в «удивительной» части коридора, они прямиком направились к нише, которую Макс заприметил раньше, и которая действительно, оказалась входом в единственное на этаже помещение.
Обыкновенная, ничем не примечательная дверь, за свою долгую жизнь окрашенная многими соями разнообразных красок, не имела ни номера, ни глазка, ни даже, ручки. Но - моментально распахнулась, едва они подошли.
- Мой офис. – Мэджик прошёл первым и, кивнув по сторонам, принялся пристраивать баллон за старинным шкафом с мутным зеркалом в овальной рамке. – Бытовка, по-нашему.
- Так, это и есть «вторая» комната? – Озираясь, Макс отряхнул руки и, как заправский экскурсант, заложил их за спину.
- Обижаешь. – Мэджик уже стоял в глубине помещения и манил Макса за собой. – «Вторую», почитай, с Нового Года ремонтируют. И, не здесь, а - на втором этаже. Я ж предупреждал – пойдёшь по кабинетам, по-новой. Слыхал про «римейк»? Вот, этот «римейк» тебе сейчас и светит. Волокита, суть… Но, как я уже говорил, поскольку, мы с тобой встретились, вся эта тягомотина отменяется. Проходи и располагайся. А Мэджик обо всём позаботится.
«Бытовка» представляла собой странную помесь столярного цеха и музейного склада, который, на первый взгляд, казалось, вообще, не имел краёв. Во всяком случае, из-за обилия углов, закоулков и ниш, в самых неожиданных местах, уже само слово «габариты» теряло всякий смысл. Внутренняя обстановка, своим убранством сильно смахивающая на антикварный магазин, поражала не столько обилием, сколько бессвязностью присутствующих предметов. Помимо явно, музейной мебели, здесь, к примеру, располагался верстак, с одной стороны поддерживаемый «зингеровской» швейной машинкой с ножным приводом, а с другой – лафетом медной пушки, наверное, служившей ещё в петровские времена. В свою очередь, дуло орудия обвивало хитроумное приспособление, состоящее из стеклянного змеевика, электрической плитки и большого медного чана. Не нужно было и напрягаться, чтобы угадать в приспособлении обычный самогонный аппарат. Правда, от него тянулось несколько цветных проводов, зачем-то упрятанных в недра сверкающего полировкой рояля, красовавшегося в самом углу. А рядом, на длинном монтажном столе, между тисками и микроскопом, подмигивал зелёным диодным глазом компьютер со снятым кожухом. Сам же кожух служил подставкой для примуса, словно шапкой, накрытого закопченным алюминиевым чайником, на котором был пристроен чайничек поменьше, видимо, для заварки. Вся конструкция живо напоминала буддийскую пагоду, резко выделявшуюся на фоне громадного окна цельного стекла, не имевшего рамных перекрестий. Подоконник у окна был настолько широким, что на нём легко уместился внушительный аквариум, наполненный водой и какой-то полупрозрачной копошащейся живностью. Присмотревшись, Макс с изумлением обнаружил, что в стеклянном коробе плавают самые настоящие креветки. Не переставая удивляться, он повернулся к витринному шкафу с коллекцией монет на полках, и тут, в полутёмной нише за ним, заметил пузатый винный бочонок, тускло сверкнувший витиеватым медным краном. Рядом с нишей расположился трёхногий мольберт с начатой картиной, а над ним свисал с потолка ствол подлинного перископа, должно быть, снятого с подводной лодки… Ну, и так далее, в том же духе.
- Люблю порядок! – Мэджик бесцеремонно стянул с Макса мятый мокрый плащ и, не глядя, накинул на ключицы учебного скелета, стоявшего у мольберта. – Пусть просохнет. Да и тебе не мешало бы погреться. Дуй за мной…
Протиснувшись через арку металлодетектора (какие обычно, используются в аэропортах), он призывно кивнул и, обогнув гранитную статую вполне узнаваемого вождя, исчез за углом. Пройдя вслед за ним, Макс очутился в просторном алькове, часть которого занимал роскошный камин. Перед камином стоял невысокий столик с причудливо изогнутыми ножками и, в тон ему - такой же низкий диван. Мэджик уже разжигал щепки, орудуя кованой кочергой, украшенной ажурными завитушками. Непонятно, для каких целей, на столе громоздился деревянный ящик из-под бутылочной тары, накрытый газетой. И ящик, и газета уже давным-давно задубели от цветных разводов, и было совершенно дико видеть среди приличной обстановки этот стандартный символ уличного «застолья».
- Садись. – Мэджик по-хозяйски махнул рукой на диван, а сам плюхнулся в зубоврачебное кресло, из-за которого выглядывал, придвинутый к стене, холодильник. – Скоро обеденный перерыв, а мы ещё ничего не решили.
- Не решили, насчёт, чего?..
- Насчёт, всего! Ну, в первую очередь, конечно, мы с тобой не определились со стратегией… - Не оборачиваясь, Мэджик пошарил за спиной и, распахнув дверцу холодильника, одну за другой выставил на стол несколько тарелок. – Значит, её сейчас, и попытаемся определить. А уж, потом выработаем тактику…
- Ни фига, себе... – Пробормотал Макс, чувствуя, что, ещё немного, и определять стратегию будет незачем.
- Та-а-ак… - Мэджик замер в своём кресле. – По-моему, на лицо у нас, признаки «пессимистической трагедии»… Или, уже раздумал - к нам?
- Да, вроде, нет…
- Слушай… - Он задумчиво почесал спину, как будто, специально изготовленной для этого, бормашиной. – Тебе не кажется, что в ответах ты слишком часто используешь «да» и «нет» - одновременно?
- Ну, не то чтобы, часто…
- Так… ясно! Считай, что со стратегией мы определились!
Мэджик хлопнул себя по коленкам и, вскочив, ринулся по узкому коридорчику, уходящему куда-то, за камин. Промчавшись мимо пожарного щита, на котором орудиями для тушения огня было пришпилено несколько красивых бабочек, он скрылся из вида, но через пару секунд вернулся с двумя гранёными стаканами. Пристроив посуду на ящик из-под тары, Мэджик с довольным видом откинулся в кресле.
- А ну-ка, пошуруй в аптечке…
Макс растерянно завертел головой. На стене, прямо над диваном, висел внушительного вида деревянный футляр от старинных часов. Однако за стеклянным окошком циферблата не было никаких стрелок, потому что, само стекло оказалось густо замазанным белилами, поверх которых красовался размашистый красный крест. С трудом дотянувшись до шпингалета, Макс приоткрыл дверцу и запустил руку вовнутрь. Тот час ему на голову с лёгким шорохом хлынул целый поток разноцветных бумажных этикеток. Машинально подставив ладони, он поймал несколько из них и принялся читать.
- «Алабашлы»… «Сахра»… «Кюрдамир»… «Агдам»… «Дербент»… «Кавказ»…
- А?.. – Мэджик радостно зажмурился и причмокнул губами. – Как тебе – коллекция?.. Выбирай!
- В каком смысле – «выбирай»?.. – Макс озадаченно покосился на этикетки, потом, на стаканы. – Тут же, одни наклейки…
- Вот именно! Врубаешься, как удобно? Ни тебе - тары, ни тебе – «гонца» в гастроном. Просто, тащишь карту, и бац – очко! Давай, тащи…
Макс машинально вытащил карточку, на которой было написано «Геок-Тепе» и, пожав плечами, протянул её Мэджику.
- Бэмс! – Одним движением тот выхватил из рукава большую бутыль, похожую на огнетушитель, вторым – пришлёпнул к стеклу этикетку и третьим – грохнул посудину на стол. – Эликсир Мэджика! Универсальное средство от неуверенности и хандры! Принимать до, во время, и - после еды. Давай, разливай…
- Да я, как-то… - Макс замялся, боясь обидеть нового знакомого. – Не то чтобы, не пью… Пью, конечно…
- Оч-чень хорошо! - Вставил Мэджик.
- …Боюсь перебрать… Особенно, на работе… И, потом - в первый же день…
- Ты это дело брось! – Мэджик решительно плюнул в «зубную» плевательницу, притороченную к подлокотнику кресла. – Говорят тебе – от неуверенности… Я ж тебе не какую-нибудь там, водку подсовываю, или коньяк… Это, от них пьянеют, трезвеют и, вообще… похмеляются. А тут – э-лик-си-и-ир…
Он схватил бутыль, выдернул пробку щипцами для удаления зубов и, плеснув по стаканам, уставился на Макса сверлящим немигающим взглядом. Точь-в-точь, как врач, которому уже надоел несговорчивый пациент, и он раздумывает, не вызвать ли следующего. Макс понял, что, если он сейчас же не выпьет предложенного эликсира, то ему придётся, просто-напросто, уйти. Уходить Максу совсем не хотелось, а по отношению к дармовой выпивке он и подавно, не имел ничего против. В конце концов, от угощений не умирают. Поэтому, не долго думая, он поспешно схватил стакан и, зажмурившись, залпом опрокинул эликсир в рот.
- Ну что, больно? – Мэджик облегчённо вздохнул и медленно, будто прислушиваясь к каждому глотку, выпил свою порцию.
Эликсир действительно, оказался чудесным напитком. Во всяком случае, от него не передёргивало, по коже не бежали мурашки, а задерживать дыхание было и вовсе, ни к чему. С первыми же каплями по нёбу разлился такой аромат, что хотелось пить ещё и ещё.
- Давай, ещё - по одной! – Не дожидаясь, Макс уверенно разлил жидкость по стаканам и ударил в ладоши.
- Не вопрос! – Мэджик снова пошарил за спиной и на этот раз, достал из холодильника дымящуюся кастрюльку. – Выпьем и закусим ушицей. Уж, не обессудь, но у меня сегодня рыбный день.
- А с чем уха? – Макс облизнулся и, деловито подняв крышку, сунул в кастрюлю нос.
- Со стерлядкой… - Ответил Мэджик, двигая тарелками. – Тут, вот, белужка-фигужка, там – икорка-фигорка, а дальше, с краю – балычок… Но, самое главное…
Он развернул видавший виды газетный свёрток и высыпал на стол небольшую кучку серебристо блестящих сухих рыбок.
- Вобла! – Ахнул Макс, моментально почувствовав, как рот наполняется слюной.
- На десерт… - Строго предупредил Мэджик, красиво раскладывая воблу по краю ящика. – Оставим на «потом». Ну…
Они чокнулись и взялись за ложки.
Через полчаса, так и не дойдя до десерта, но, откупорив ещё одну «бутыль», на этот раз – «Гратиешти», они наконец-то, решили передохнуть и перейти к практическим вопросам. Теперь в зубоврачебном кресле, вытянув промокшие ноги к камину, развалился Макс, а Мэджик, заложив руки за голову, растянулся на диване. Рассказывая о разных мелочах, касающихся деятельности учреждения, он рисовал ногой в воздухе поясняющие схемы, как будто так Максу было бы легче вникнуть в их суть.
- Вот, ты говоришь, что о вакансии прочитал в газете. – Мэджик мелко-мелко потыкал воздух правой ногой.
- Вот именно, - буркнул Макс. – И, между прочим, там было сказано, что работа связана с лабораторными исследованиями…
- Это, какими же?
- Ну, мало ли… Кто ж тебе, прямо скажет?
- Так, вот… - Мэджик изобразил ногой крестик. – Никаких лабораторий у нас нет и, отродясь, не было. Облапошили тебя, паря. Ободрали, как липку. То-то, я гляжу – что такое? Вроде, смурной ты какой-то, обиженный. А оно – вон, что… Облапошили!
- Вот, заладил! – Макс поёрзал в кресле. – Сам же говорил, что иностранцы агрегаты по обмену везут. Значит, чем-то вы, всё же, занимаетесь?
- Занимаются там… - Тот указал ногой в потолок. – А мы создаём видимость. Одни ставят галочки, а другие перед начальством шустрят.
Мэджик поочерёдно изобразил «галку» и «велосипед».
- А ты? – Прыснул Макс.
- Я-то?.. – Он перевернулся на бок. – Я, друг мой – по всему. Можно сказать, пашу в универсальном режиме. А так, больше, играю. Как в шахматы или там, в монополию. Только, одному скучновато. Так что, у меня для тебя самое подходящее место.
- Вот и брюнет мне то же, сулил, - вспомнил Макс. – Предоставим, говорит, вам что-нибудь подходящее.
- Это, который брюнет? – Мэджик сел на диване и с хрустом потянулся. – Блондин, что ли? Тот, у которого вязальный цех с бабками?
- Точно!
- Ну, этот обдерёт… Уж, будь спокоен! Заглотнёт и жевать не станет. К такому соваться без могарыча – гиблое дело. Если глазом подмигивал, стало быть – крышка!
- Ещё как, подмигивал…
- Писец, значит… Собака такая - на севере живёт. Хитрющая, вроде нашей лисы… Но ты не горюй, мы и не таких на чистую воду… Нам, как пальцем об асфальт!.. Сейчас наметим план и дислокацию, а потом посмотрим, какого он поля ягода? Плесни-ка…
От эликсира Мэджика потянуло на афоризмы, и, пока Макс разливал, он сосредоточенно загибал и разгибал пальцы, видимо, вспоминая что-то из известных изречений.
- Дохлый лев в кулаке, - наконец затянул он, - хуже, чем журавль, который… хоть раз в жизни - крови… вместо того, чтобы двести лет питаться в столовой…
Мэджик окончательно запутался и, хлебнув эликсира, приложил стакан к щеке. Наморщив лоб и закатив глаза к потолку, он какое-то время думал, затем с сомнением покачал головой.
-  …Или, проруха?..
- Мы ещё, про дислокацию хотели, - осторожно напомнил Макс.
- Вспомнил! – Мэджик, чуть было, не хлопнул себя по лбу стаканом. – Большому кораблю – двух капитанов! Отсюда следует вывод – сначала, нужно подрулить к Илюхе… К Илье Иванычу, то есть… Затем, козырнуть твоей вакансией и пробить у него штатную единицу в мой офис. Ну, а после - навестить Егорыча…
- Кого?
- Ну, твоего брюнета Блондина. Только, этого «супчика» с наскока брать нельзя. И не потому что, у него чугунный лоб, да ещё и подмигивает… А - из-за бабок. Уж, эти упрутся, так упрутся! Тут тебе, и Бастилия, и Брестская крепость в одном флаконе. Это, всё равно что, полезть с хворостинкой на танк, в котором засело триста спартанцев. Или, наоборот… Представь, что на тебя прёт македонская фаланга, а ты сидишь в траншее с единственным патроном в нагане…
- А я их - из «Максима»… - Неуверенно брякнул Макс. – Трах-тах-тах…
- Точно! – Мэджик встрепенулся и, обежав стол, простёр над Максом руку, на манер «кино-плакатного» Чапая. – И главное – дать понять им, что мы пленных не берём! Ух, ты… Вот это, план!.. И назовём мы его - «План барбоса»!
Ни с того, ни с сего, Макс вдруг поёжился и сник. Ему представилась картина, как они с Мэджиком пойдут сейчас по кабинетам и в таком состоянии, будут требовать штатную единицу по вакансии. С таким планом, того и гляди, получишь по шее. Тут, одна только, Алл Паллна, со своей красной папкой, прихлопнет их, как букашек. А при воспоминании о «крейсере» Макса и вовсе, прошиб пот.
- Может быть, завтра?.. – Пробормотал он, внезапно осознав, что сидит не где-нибудь, а в зубоврачебном кресле.
- А чего тянуть? – Удивился Мэджик. – Стратегию прикинули, тактика – как на ладони… Зачем же, откладывать? Сейчас сверим часы, и - вперёд, на абордаж!
- Да, неудобно, как-то… Что люди подумают? Мало ли, как оно всё, обернётся? И, вообще… Как бы, потом, не пожалеть.
- Ясно! – Мэджик ожесточённо почесал в затылке. – Эликсиру мало… А я, всё думаю – куда это, подевалась его уверенность? Вроде бы, должна прибывать… А на поверку – как кот наплакал… Ладно!.. Придётся загрубить предохранители. Бери стакан.
Макс послушно взял наполненную до краёв посудину и в тёмной колеблющейся глубине эликсира увидел жирный крест не только на своей карьере в этом учреждении, но и на ближайших пятнадцати сутках жизни - вообще. А, собственно, какая разница? Разве не точно такой же крест он видит, чуть ли, не каждый день? И не важно, утопающая ли это в дождевых струях автобусная остановка, или - уже давным-давно, осточертевшие соседи по коммунальной квартире, постоянно требующие чего-то не делать. В конце концов, от того, послушается он Мэджика или - нет, в его жизни, вряд ли, что-нибудь изменится.
Утомившись держать на весу стакан, Макс поднёс его к губам и, не торопясь, с расстановкой, осушил до донышка. Потом отломил от воблы плавничок, лизнул и, не глядя на Мэджика, поднялся с кресла.
- Ну… Пошли, что ли?
- Во-о-о-от! – У того радостно заблестели глаза. – Это уже, совсем другое дело! А говорят, что залитая свеча не даёт искры… Ещё как, даёт! Сейчас мы быстренько подстроим аппаратурку, и можешь считать, что твоё дело - в шляпе.
На ходу отхлёбывая из своего стакана, Мэджик кинулся к электрощитку, висевшему над холодильником. Посчитав рубильники, принялся одни из них рвать на себя, другие – отключать. Затем подскочил к компьютеру и защёлкал клавишами. Настучавшись, метнулся к перископу. Откинув рукоятки вертикального ствола, подтащил окуляр к глазу и, двигая колёсиками настроек, долго во что-то всматривался. Недовольно покачав головой, направился к пушке. Подправив дуло так, чтобы жерло было направлено строго на дверь, вернулся к перископу. Наконец, обрадовано хмыкнув, поманил Макса к окну и склонился над аквариумом с креветками.
- Чего там? – Макс, всё это время испуганно наблюдавший за Мэджиком, осторожно выглянул из-за его плеча.
- Тс-с-с… - Тот тихонько кивнул на бурлящую водную поверхность.
Но сколько Макс ни вглядывался, никакого смысла в суете аквариумной живности так и не обнаружил. Ещё пару минут они в полном молчании наблюдали за перемещениями креветок, как будто те могли о чём-то поведать. Наконец Мэджик, удовлетворённо вздохнув, толкнул Макса в бок.
- Ништяк! Теперь остался сущий пустячок…
Он вернулся к камину и достал из кармана пучок травы. Бережно растерев пальцами сухие стебельки, Мэлжик зарылся носом в пахучую пыльцу и вдруг сыпанул ароматным облаком по тлеющим угольям. И, как только, в воздухе заклубился лёгкий дымок, плюхнулся в кресло.
- Что-то, я не… - Начал было, Макс, останавливаясь рядом.
- Элементарно, Ватсон, - проскрипел Мэджик, потирая ладони. – В нашем деле информация – архиважнейшая вещь.
- Ну и что?
- А то… Сечёшь, как дымок-то, закручивается? Это тебе, не «спортлото»! Где - стреляешь наугад, а там и мишеней нет… Тут, брат, без точной науки ни за что не обойтись. Ну, ничего… Со временем разберёшься. А пока, начинай работать. И, для начала, притопи-ка, вон ту загогулину вовнутрь… на пару делений …
Он указал на чёрную от сажи плоскую пластину, торчавшую из стены над камином. Судя по всему, это была задвижка какого-то вентиляционного канала. Макс недоверчиво хмыкнул, но пластину притопил.
- Готово… – Получив первый трудовой навык, Макс деловито вытер измазанную ладонь о штанину. – Чего, дальше?..
- Всё… – Мэджик растянул до ушей рот. – С почином, приятель! Или, как говорят инопланетяне – «конгретьюлейшн»!.. В смысле – «с тебя стакан»! Потому как, можно полагать, что с этого момнета ты считаешься полноправным сотрудником нашей конторы. Усёк?..
- Правда?..
- Как пить дать! – Мэджик хлопнул Макса по плечу. - Если Мэджик чего-то обещает, он выполняет его всегда. Пошли…
Выйдя в коридор, они миновали стремянку и, спустившись на пятый «директорский» этаж, вразвалочку двинулись по ковровой дорожке к уже знакомой двери. Насколько Макс помнил, именно за ней скрылся Илья Иваныч, когда он впервые его заметил. И то, что эта дверь была запасным выходом из кабинета «корабля», сейчас оказалось для них самой важной находкой. Во всяком случае, можно было не опасаться встречи с Алл Паллной, так ревностно охранявшей «капитанский мостик» своего начальника. А Максу, после выпитого эликсира, здешний паркетный пол действительно, показался настоящей корабельной палубой. И, вовсе не из-за чистоты тщательно вымытых деревянных дощечек. От ощущения, что за бортом «штормит», его так водило от стены к стене, что, даже стараясь ступать по-матросски широко, он то и дело, налетал на Мэджика, с непривычки путаясь в воображаемых клешах. И всякий раз, когда Мэджик получал толчок в спину, Макс останавливался и, вытягиваясь в струнку, виновато прикладывал к «бескозырке» ладонь. А тот и не думал сердиться. На ходу попыхивая трубкой, он лишь, добродушно усмехался и бормотал под нос всякие несухопутные слова. И вообще, от всей его фигуры вдруг повеяло таким флотским «духом», что, будь здесь посторонние, никто бы не усомнился – по ковровой дорожке ступает самый настоящий «морской волк». Даже Макс не удивился, когда заметил болтающуюся на его груди, невесть откуда взявшуюся, боцманскую дудку, а за спиной - висящую на ремешке, раздвижную подзорную трубу.
 Перед «потайным ходом» в директорские апартаменты Мэджик остановился. Макс тут же уткнулся ему в спину и потянул носом. Теперь от дубовой двери несло той терпкой плесенью, какая обычно исходит от вымоченного в морях дерева. В какой-то момент Максу даже показалось, что из-за створок доносится заунывный крик чаек, а из-под щелей вот-вот полетят клочья пены. Он украдкой покосился на Мэджика. Как и положено боцману, тот уже поднял наслюнявленный палец, стараясь определить, упадёт ли давление в ближайшие полчаса, или гроза пройдёт стороной? Наверное, по неписанным правилам субординации, старшего положено было пропустить вперёд, но, когда Макс попытался встать у Мэджика за спиной, тот моментально сдвинул брови.
- Куда, салага?.. А ну, шуруй по трапу! Ишь, чего придумал… Твоё место в ударной группе. А уж, боцман прикроет огнём и маневром…
Макс понял, что здесь ему не отвертеться. Оставалось действовать напролом. Закусив зубами ленточки бескозырки, он, как десантник, которого бросают в самую гущу событий, набрал полную грудь воздуха и бросился в атаку. То есть, распахнув с треском двери, ввалился в кабинет со знакомой пальмой в углу.
«Корабль» пил чай, читал газеты и на открывшуюся дверь не обратил никакого внимания. И снова Максом овладело уже знакомое чувство панического страха, если не сказать - ужаса. Ещё немного, и от его бравой самоуверенности не осталось бы и следа. Но, ощутив мощный пинок под зад, он оглушительно икнул и ринулся «врукопашную».
- Полундра!!! – Рявкнул Макс и, по-медвежьи переваливаясь, направился к дубовому столу. – Что за позы, когда к тебе – вестовой с берега?!
От дикого рёва Илья Иваныч выронил газету и поперхнулся чаем. А Макс уже отбирал у него стакан, мимоходом засовывая в карман широченных клешей красивый серебряный подстаканник.
- Ну-ка, дай заценить… Это что - ром?..
- Зверобой… - Слабым голосом пролепетал Илья Иваныч. – Врачи рекомендуют…
Макс глотнул, но тут же выплюнул всё на ковёр.
- Тьфу… Гадость какая! Небось, ни один врач в рот не возьмёт! А тебе нужно не о диетах думать, а поменьше в креслах сидеть! Ишь - ряху наел… И не промахнёшься!
Для пущей убедительности он поднёс кулак к толстому «корабельному» носу и, примериваясь, угрожающе покрутил.
- Алл Паллна! – Тонко заголосил Илья Иваныч. – Алл Паллна!
В ту же секунду на пороге смежной двери, отделяющей кабинет от приёмной, возникла чёрно-белая секретарша с неизменной папкой в руках.
- В чём дело? Что здесь… - Она нацелила на Макса рыбьи глаза и, моментально узнав, часто заморгала. – Как?.. Опять?!
- Тебя только, не доставало! – Рассердился Макс, охлопывая ладонью бедро, где должна была болтаться деревянная кобура маузера. – Ну, прямо, спасу нет! А ну, хиляй в трюм, не видишь – у моряков базар. Короче - кыш!!!
Алл Паллна попятилась к двери и, выронив папку, молниеносно выпорхнула из кабинета, сверкнув напоследок белыми, как молоко, ляжками.
- Ну?.. – Макс снова повернулся к Илье Иванычу.
Но тот уже успел придти в себя. Лицо его порозовело, щёки пошли красными пятнами. Даже шея побагровела, словно по ней проехались наждачной бумагой. В глазах появились штормовые молнии. А широко раздувающиеся ноздри сделали его похожим на раненного тореадором быка.
- Да что ты о себе возомнил?.. – Медленно начал он, еле сдерживая мелко трясущийся подбородок. – Как, там, твоя фамилия?..
Макс, только что изображавший бравого революционного матроса, вдруг разом забыл, зачем он здесь. Вопрос о фамилии моментально выбил его из колеи. А когда в памяти всплыл разговор с Ильёй Иванычем о вакансии, он и вовсе, стушевался. И, неизвестно, чем бы закончилось это противостояние его с «кораблём», если бы в разговор не вмешался Мэджик, до поры до времени, простоявший незамеченным в дверях.
- Как фамилия?.. – Он по-хозяйски прошёл к столу, по ходу, беззаботно поддав ногой валявшуюся на полу папку, и уселся в одно из кресел. – Да, это так… кореш один... Вот, стало быть, решил поработать у нас. А то, на старой работе ему, видишь, надоело. Ни, тебе - интересу, ни - подходящей зарплаты. Я уж, не говорю про перспективу. А тут, возьми, да подвернись вакансия. Ну, как ему, бедолаге, не откликнуться?
- Вакансия?..
- Ну да. – Мэджик покрутил в руках бронзовый стакан с карандашами. – А то, ты не в курсе… Это, я, уже потом, ему объяснил, что мы и без всяких вакансий прикинем одно полушарие к другому. Чай, не тугодумы. Вот, к примеру, мне… Нужен напарник?
- Ну…
- Правильно - нужен! Ты сам посуди… А ну как, меня хворь проймёт?.. Не дай Бог, конечно… Или, там - отпуск?.. Кто за оборудованием приглядит, а? Оно ведь, оборудование-то, сам знаешь, чужих рук слушаться не будет. Ему чужие дяди до фени! А тут – свой кадр, обученный, да со смекалкой. Красота!.. Так что, с напарником - клёво, а без напарника… Э-хе-хе…
Мэджик сокрушённо покачал головой и, выдержав паузу, как бы спохватившись, шлёпнул себя по лбу.
- Да! А зашёл-то я, чего? Может, какая починка требуется?.. Так ты, Иваныч, не стесняйся, загружай. А то, как оно бывает?.. Ждёшь, к примеру, важный звонок из министерства, а телефон возьми - и сломайся… Тут, не то что, по шеям…
Илья Иваныч оторопело вытаращился на Мэджика. Как будто перед ним сидел не его сотрудник, а, по крайней мере, цыганка с набором роковых карт. Судорожно сглотнув, он перевёл взгляд на один из телефонных аппаратов с выпуклым диском без обычных лунок с номерами. Тот стоял особняком, на самом краю телефонной батареи, и, чтобы до него дотянуться, Илье Иванычу пришлось привстать, навалив на стол брюхо со взмокшей под пиджаком рубашкой.
- Молчит… - Чуть не плача, пролепетал он, послушав трубку, и тут же кинулся к остальным телефонам. – Все молчат… Да, что ж это? Мне, ведь, с минуты на минуту должны звонить! И как раз, из министерства!..
- С минуты на минуту?.. - Мэджик поднял глаза к электронным часам, висящим над входной дверью, и в ужасе всплеснул руками. – Ай-яй-яй… Ты, только, глянь… А ходики-то, тоже стоят… Да и духотища – не продохнуть! Не иначе, «кондишн» перегрелся. Вот, незадача!
- Мэджик!.. – Полупростонал-полупрохрипел «крейсер», прижимая руки к груди и на глазах превращаясь в «простой бумажный кораблик». – Сделай! Не погуби! Мне ведь, и в самом деле, министр голову снесёт.
- Эт, можно… - Согласился тот, незаметно подмигивая Максу. – Я тут, малех, поколдую, а ты, покуда, побазарь с корешом. Уж, постарайся - не обидь…
- Да, о чём речь? Конечно! – Илья Иваныч ласково посмотрел на Макса и, подмигнув, совсем, как Мэджик, поднёс к уху одну из трубок. – Значит, к тебе напарником?.. Подумаешь, делов-то… Один звонок – и дело в шляпе… Ах, чёрт! Телефоны-то, не работают.
- А сейчас?..
Мэджик собрал телефонные шнуры в пучок и слегка подёргал. В ту же секунду глаза директора, так и застывшего с прижатой у щеки трубкой, округлились до размеров юбилейных рублей.
- О! – Только и смог выдохнуть он.
И, не успел Макс опомнится, как тот уже набирал номер.
– Алло… Блондин?.. Значит, так… Всё меняется. Оформляй этого…
Он прикрыл трубку ладонью и вопросительно кивнул Максу.
- Максим Пресняковских, - шёпотом напомнил тот.
- Оформляй Пресняковских к Мэджику… Нет… на полную. Сейчас он подойдёт и заполнит бланки, но ты будь в курсе… Что?.. Племянник перебьётся… А на место «завскладом» подыщем кого-нибудь ещё… Этот-то?.. Ну, конечно, свой!
Илья Иваныч бросил трубку на рычаг и, откинувшись в кресле, с улыбкой развёл руками.
- Всё в порядке.
- Вот, спасибочки! – Разулыбался в ответ Мэджик. – Видишь, как всё устроилось. Вон, и ходики пошли, и «кондишн» задул. Я уж, не говорю, что через минуту-другую, глядишь, и министр позвонит. Как, там, говорили ящуры?.. Время - собирать карты и время - их раскладывать, время – ломать и время – чинить… Короче, пользуйся, Иваныч, и не переживай. Ох, и везунчик же, ты!
- А ты – просто, волшебник! – Илья Иваныч восторженно покачал головой и украдкой смахнул набежавшую нервную слезу. – Не знаю, что бы мы без тебя делали?.. Выходит, не зря у нас хлеб жуёшь.
- Пустое! – Тот встал и, озираясь, прокашлялся в кулак. – Ещё чего случится – вызывай, не брезгуй. А уж, мы с напарничком ещё и не такого начиним. Правильно говорю, Максим?
Макс встрепенулся и, звонко щёлкнув каблуками, вытянул руки по швам.
- Так точно!!!
- Орёл! – Одобрительно прогудел Илья Иваныч. – Ну, дуйте к Егорычу за бланками. Да скажите, пусть не затягивает…
Внезапно по кабинету пронеслась лёгкая мелодичная трель. Судя по всему, как и обещал Мэджик, зазвонил «высокопоставленный» телефон. Директор на мгновение замер, но тут же, шутливо охнув, замахал на подчинённых руками – дескать, выметайтесь.
Уходить решили «по-цивильному». То есть - через приёмную. Первым, к смежной с кабинетом дверце направился Макс. За ним, прихватив обронённую секретаршей папку, двинулся Мэджик. Но, едва они оказались в приёмной, как на смену благодушному настроению пришло удивление. Здесь царила полная неразбериха. На стульях и полках валялись всевозможные папки и телефонные справочники, а сама Алл Паллна, усевшись прямо на столе, остервенело накручивала жалобно дребезжащий диск, видимо, в надежде куда-то дозвониться. Однако, послушав трубку, ударяла пальцем по рычагу и начинала накручивать снова. Мэджик окинул взглядом приёмную, затем присел на корточки и кивком указал Максу на отсоединённый телефонный шнур, торчавший из-под тумбочки. Должно быть, секретарша впопыхах задела его каблуком, да так и не заметила. Макс покачал головой, взял в руки штекер и, покрутив перед застывшей в ужасе Алл Паллной, молча вонзил его в телефонную розетку. Тот час, в трубке что-то зашуршало, забулькало и, после короткого скрежета, раздался тональный сигнал.
- Советские электронные приборы, - сказал Макс, почему-то наклонившись к самой мембране, - особенно, со знаком качества, сами по себе, ломаться не могут. А если когда и барахлят, то на этот случай имеются компетентные службы.
- Вот, Алл Паллна, знакомься… - Мэджик многозначительно скосил глаза на посуровевшего вдруг Макса. – Это, наш новый сотрудник Максим. А по батюшке…
- Палыч. -  Подсказал Макс.
– …Палыч. – Продолжал Мэджик. - Твоя, так сказать, полутёзка. Правда, большего о нём, как сама понимаешь, пока сказать не могу. Просто, не имею права… Так что, можешь обращаться прямо к нему. Если вдруг - что…
- Ах, так вы с Мэджиком? - Секретарша сварганила из ладошек «лодочку» и, приложив к груди, облегчённо вздохнула. – Максим… Палыч… А я уже было, подумала…
- Нет! – Оборвал её Мэджик. – Только, со мной… С кем же, ещё?
Он даже оглянулся, словно проверяя, нет ли в приёмной посторонних.
– А за непосредственность и прямоту ты уж, его прости. Не со зла, он. Просто, есть такая работа – самосознание защищать. Особенно - общественное. Ну, ты, надеюсь, понимаешь?..
- Понимаю… - Алл Паллна неуверенно кивнула. – Общественное, оно, в этом самом… очень даже, нуждается.
- Ничего личного! – Подтвердил Макс, изображая добродушную улыбку.
Несколько мгновений все просто стояли, улыбчиво щурясь друг на друга. Наконец, Макс, не зная, как дальше себя вести, вдруг притянул секретаршу за плечи и звонко чмокнул её в лоб.
– Позвольте, так сказать, в плане доверия… И пусть этот невинный братский поцелуй останется между нами… э… троими. А в случае чего – напомнит вам о… э-э… Впрочем, это уже не важно.
От неожиданности Мэджик даже подпрыгнул. А обалдевшая Алл Паллна как стояла, так и рухнула на свой стул. Некоторое время, находясь в полной прострации, она лишь тёрла кончиками пальцев обмусоленный Максом лоб. Затем, спохватившись, выхватила носовой платочек и принялась протирать запотевшие вдруг очки. Макс же, по-военному коротко кивнув и крутанувшись на каблуках, стремительно вышел в коридор.
- Ну, брат, ты даёшь! – Снова и снова повторял Мэджик, когда они спускались на четвёртый этаж. – Спору нет, эликсир – штука подходящая, и я бы даже сказал, целебная. Но чтобы настолько… Нет… Надо патентовать!
- А чего ж? – Макс почесал кадык. – Патентуй. Оно того стоит. И вообще - знатный нектарец.
- Знатный, что?.. – Мэджик резко остановился.
- Нектарец…
- Э-э-э, друг… Тут ты ошибаешься. Можно сказать – купюрой мимо кассы! При чём здесь, нектар? Нектары, паря, совсем из другой оперы. Или забыл, что мы пили?
- Ну, эликсир…
- Не «ну», а - эликсир. Тот, что употребляют от неуверенности и хандры. А нектар у меня, проходит по другой статье.
Мэджик сунул руку за пазуху и принялся озабоченно рыться во внутренних карманах комбинезона. Потом, чуть подумав, несколько раз энергично встряхнул правой ногой. Наконец, после очередного встряхивания из штанины на пол вывалилась маленькая плоская фляга, закрученная миниатюрной винтовой пробкой.
- Вот, пожалуйста - нектар!
- В смысле?.. Что за… Какой нектар?.. – Предчувствуя какой-то новый фокус, Макс устало прислонился к стене.
- Какой… какой… Специальный! – Мэджик торжественно отвинтил крышечку и понюхал. – От лицемеров и бюрократов. И тоже, заметь - универсальное средство. А какой запах!.. Хоть и типично лицемерный, но всё равно, приятный. Тут одним только, запахом можно любого бюрократа вмиг заморить. Что - твоего таракана… А если выпить, а потом ещё, и в харю дыхнуть… Ему не то что, бюрократить – уже и плеваться не захочется. Я уж, не говорю про лицемеров. Тех вообще, начинает тошнить. Причём – от самих же себя.
Макс наклонился к пробке и осторожно понюхал. Но, кроме спиртовых паров, никакого лицемерия не ощутил.
- Что-то, на первый взгляд, не очень вяжется с лицемерами…
- Так, на то они и лицемеры, чтобы не вязаться. – Мэджик скроил хитровато-слащавую улыбочку. – То есть, чтобы сразу их было не раскусить! Вот, нарываешься на такого, и понеслась… Тебя тут же берут в оборот и начинают обхаживать, как какого-нибудь командировочного болвана. И главное - вроде бы, вникают во все твои проблемы, и даже, готовы помочь. Но… завтра, или - на недельке. Короче, капитально пудрят тебе мозги. И не успеваешь ты моргнуть, как от твоей воли и настойчивости остаётся один только, жирный ноль! А они рады, что дёшево отделались. Ведь теперь ты у них на крючке… Если, конечно, сам не рыбак… Не рыбак?..
- Какой, там… - Поморщился Макс.
- Вот!.. Но это дело вполне поправимо! – Мэджик уверенно мотнул головой. – Раз, был моряком, значит и рыбаком - сможешь. Видал в Третьяковке «Рыбаки на привале»?..
Макс открыл, было, рот, но Мэджик уже закатил глаза к потолку.
- Значит, сидят эти рыбаки и выпивают. А ты, хоть одну удочку на картине, заметил? Вот, то-то же! У всех одни только, фляги…  Так что, без нектара тут - никак…
Макс уже и сам понял, что дегустация нектара – вещь, не столько добровольная, сколько, принудительно необходимая. В конце концов, после эликсира, вопрос – пить, или не пить – отпадал сам собой. К тому же, снадобье Мэджика, как ни крути, а принесло ощутимую пользу. Так почему бы не опробовать ещё один его продукт?
Макс обречённо вздохнул и, приняв от Мэджика флягу, оперся о перила лестницы. Сделав первый глоток, он уставился в пространство. Теперь от нектара действительно, повеяло чем-то «музейно-художественным». Как будто Макса угощал не Мэджик, а персонажи, сошедшие с картины «Рыбаки на привале».
- В Третьяковке знают толк… - Задумчиво пробормотал он, отпивая ещё. - Только, рыбаки без удочек – это, что… Вот, китобой с гарпуном – совсем другое дело.
- Китобой?.. С гарпуном?.. – Мэджик на мгновение замер и вдруг бешено зааплодировал, чуть было, не свалившись через перила в пролёт. – Академик!.. Гигант! Ай да напарника я себе оторвал! Ай да - сукиного кота!
Он отобрал у Макса флягу и, задрав подбородок, принялся пить. Причём, влил в себя столько, что хватило бы на пару-тройку таких фляг. Видимо, в этом заключалась ещё одна, дополнительная «универсальность» напитка. Но Макса поразило не только это. Судя по всему, выпитый нектар начинал действовать моментально. И, если для Мэджика это действие заключалось в «объёмной» трансформации, то для Макса - в «предметной». Так, у него в руках оказался вдруг, неизвестно откуда возникший здесь, не то гарпун, не то острога. А, вместо стоптанных туфель – болотные резиновые сапоги. Он растерянно взглянул на Мэджика и оторопел. Допивая остатки нектара, тот размахивал лёгким сачком из марли, словно дирижируя в такт глоткам. Правда, сачок, почему-то, был не рыбацким, а простым, для ловли бабочек. Зато капли нектара, забрызгавшие грудь, тёмным пятном расплывались не по какому-то там, комбинезону, а по штормовке, из-под которой торчали потёртые брезентовые штаны, заправленные в такие же, как и у Макса, резиновые сапоги. Даже пластмассовое ведёрко, как и положено, болталось на поясе под рукой.
- Это как же понимать? – Пролепетал Макс, охлопывая многочисленные карманы рыбацкой безрукавки.
- Рыба рыбака должна видеть издалека! - Изрёк Мэджик, пряча флягу в карман штормовки. – От этого зависит размер улова. А для нас, на данном этапе, главная добыча – брюнет Блондин. И, если сейчас нам удастся сбить его с толку, то потом и делать, практически, ничего не придётся. Единственное, что осталось – это, заготовить подходящую байку и подобрать наживку. Уловил?.. И не вздумай гарпунить сразу. Прикорми, а уж потом…
- Скажешь, тоже… - Макс семенил по лестнице следом, то и дело, спотыкаясь о тяжеленную острогу. – Что ж я, не понимаю… Во-первых, сразу гарпунят мальков. А, когда налетает серьёзная рыба, начинают глушить динамитом. Во-вторых, зачем заготавливать байку, если можно обойтись самой, что ни на есть, чистой правдой!
- Ну, я это и имел в виду, - согласился Мэджик, выходя в коридор четвёртого этажа. - Эх, надо было загодя, набросать здесь приманки… Ну, да ладно… Кому надо – и так клюнет.
Остановившись у двери с номером восемь, он критически осмотрел Макса со всех сторон и хлопнул того по плечу.
- Если что – я в засаде…
Поплевав на ладони, Макс громко потопал сапогами и, с острогой наперевес, ввалился в кабинет брюнета. При виде рыбацкого снаряжения старушки не на шутку перепугались, но всё же, натренированным движением успели скинуть своё вязание в ящики столов. Брюнет сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и рассеянно разглядывал «подстекольные» открытки. Подняв голову, он уставился на Макса, как будто видел того впервые.
- Это я. – Напомнил Макс, приветливо помахивая острогой. – Опять, к вам.
- Как?! – Брюнет дёрнулся всем телом, слепя серебристой чешуёй модного костюма с отливом. – Вы что же, так и не нашли Илью Иваныча?
- Почему, не нашёл? – Макс позвякал рядом блёсен, пришпиленных к рыбацкой безрукавке. – Обязательно, нашёл. Можно даже сказать, обнаружил. Ох, и сюрпризец получился, доложу я вам, ох и нонсенс! Шутка сказать, почитай, с прошлого лета не виделись. И вдруг, такая встреча! И, что характерно, друг дружку враз признали. А как же? Сколько перепито, сколько перекурено… Понятно, обнялись, расцеловались…
- С кем… расцеловались?.. – Голос брюнета подскочил на октаву. – Что вы там, плетёте?
- Плетёт бабушка корзинки, а я констатирую! – Пружинистым шагом Макс прошёлся по комнате. – Так вот… Курю я, значит, на пятом, гляжу – кто-то идёт. Присмотрелся – никак, Илюха… Илья Иваныч, то есть. И где?.. Здесь! Ну, держи меня за печень! Мы, ведь, с ним только на Ахтубе и пересекаемся. А то, на чём?.. Где ещё порыбачить, если не там? Что ни август – отдай, не греши… Уж, и породнились, считай…
Одна из старушек собралась, было, что-то сказать и даже приспустила очки на кончик носа. Но Макс, перекинув острогу из руки в руку, с таким грохотом положил её к ней на стол, что старушке говорить моментально расхотелось. Вернув очки на место, она сомкнула глаза и тихонько откинулась на спинку стула.
- …Ну, а раз породнились, какие у родственников могут быть связи? – Продолжал Макс, бесцеремонно присаживаясь на краешек стола второй старушки. – Вестимо - родственные… Вот, я и интересуюсь у него – что, да как?.. Смеётся… Оказывается - директором здесь. Мать честная!.. А я, как угорь, верчусь с утра между этажами… Ну, и тут же толкую ему про вакансию. А он машет руками, дескать – само собой, и ведёт в кабинет. И там, под пальмой, угощает зверобойным чаем, печеньем, конфетами. Хотя намекает, что по части сладкого – не очень… Ну, и, ясный пень – по рюмахе…
- Стоп! – Встрепенулся брюнет и тут же облегчённо вздохнул. – Уф!.. А я, уж было, и вправду поверил, что вы, как говорится - того… Ну, надо же, а?.. «По рюмахе»…
- И рыбу Илья Иваныч, отродясь, терпеть не могли, - ехидно вставила осмелевшая старушка, которую Макс недавно припугнул острогой.
- Давай, динамитом… - Свистящим шёпотом подсказал Мэджик из-за двери.
- А вас кто спрашивает? – Рявкнул Макс, вскакивая со стола. – Шаланды полные кефалей! Вам бы только, воду мутить! И это им - не так, и то им - не этак… Что за манеры?.. А тут у вас что?
Он принялся с треском выдвигать ящики столов, бесцеремонно выкидывая из них всё, что попадалось под руку.
- Это что, я вас спрашиваю, а? А, это?.. А, там?..
На пол полетели клубки шерстяных ниток, спицы, лески, крючки, булавки, иголки, наполовину связанные и уже окончательно готовые носки. Отдельно шлёпнулась пачка новеньких, с виду, фабричных этикеток.
- Чего ни хватись, кругом одни шпильки-иголки! – Бушевал Макс. – Не сотрудницы, а какие-то сплошные «Смоки»!
Мэджик за дверью одобрительно хмыкнул и злорадно захихикал.
- А ты куда глядишь, Егорыч? – Сунув руки в карманы безрукавки, Макс подошёл к брюнету и навис над ним, как речная коряга над омутом. – У тебя на глазах развивается теневое производство, а ты – ни в зуб ногой? И это в передовом советском учреждении!
Брюнет побагровел и, привстав, хлопнул ладонью о стол. Но, после последней фразы, опять повалился в кресло. Его брови сошлись на переносице, а в чёрных глазах засверкали сварочные искры. Вдобавок, он принялся то растягивать губы, то смыкать их в плотную воронку. Видимо, брюнет никак не мог решить, стереть в порошок этого наглого, неизвестно откуда свалившегося на голову человечишку, или же, подстраховаться и, ни в коем случае, ничего такого не предпринимать. Мало ли, что там творится, на этой самой, «Ахтубе»? Тем более что, судя по названию, её вполне могли посещать люди высокого ранга. К примеру, такие, как Илья Иваныч… И, если он, Блондин, начнёт рубить с плеча прямо сейчас, то, как бы потом, не сказали, что в его отделе наломали дров… Ведь он и понятия не имеет, где эта «Ахтуба» находится. В конце концов, брюнет закусил губу и забарабанил пальцами по столу.
- Да они, никак, пьяные… – Внезапно проскрипела старушка, сидевшая ближе к начальнику и уже давно сверлившая Макса колючим взглядом сквозь толстые линзы очков. – Ещё, как только вошли, я сразу поняла – бухие! По рыбалкам-то, кто ходит? Либо - запойные, либо - те, что с горячкой… А у этого, гляньте – и то, и другое на роже.
- Типичный алкоголик! - Подтвердила вслед за ней вторая старушка, брезгливо сморщив упрямый бородавчатый подбородок.
- Так, вот оно, что! – Сразу обрадовался брюнет. – А я ума не приложу, про какую это, «Ахтубу» он толкует?
Почувствовав себя раскованно, он тут же посуровел и, приняв позу боярыни Морозовой, гневно вскинул руку. Но лишь, выдержав паузу, затянул, по-нарастающей.
- Ах ты, чмо недорезанное!.. Да как тебе, шпане недобритой, только в голову взбрело соваться в мой кабинет!.. Да мне только, пальцем… Да я тебе, пасть… Да ты у меня, как говорится, на нарах… Вот же, хамло трамвайное!.. Да, что там, хамло… Мерин парнокопытный!.. Или, нет… Пидер эстрадный!..
- Алё!.. – Оборвал его Макс. – Я, конечно, понимаю, но это уже, перебор. Следи за жалом, Егорыч! С какой это, мормышки ты мне эстраду шьёшь? Меня и от попсы-то, уже на вторую секунду, рвёт… Тоже мне, конферансье хренов!
- Что?! А вот я сейчас позвоню, как говорится, куда следует – там живо разберутся, кто есть кто! Там-то, тебе рога быстро пообломают! Или, вот… - Он вдруг радостно хлопнул в ладоши и схватил телефонную трубку. – Позвоню-ка я сразу в «Кащенко». Уж, эти точно, и разбираться не станут…
- Физкульт, как говорится, привет!..
В кабинет вошёл Мэджик и, пристроив в углу ведёрко с сачком, принялся пожимать старушкам руки. Затем повернулся к брюнету.
- А Егорычу – отдельный, пламенный «хау дую ду»!.. – Он потопал ногой и вскинул вверх кулак. - Пардон, если помешал… Никак, звонишь куда?.. Молодец, дело…
Покрутившись на месте, Мэджик, будто бы только сейчас, заметил Макса.
- Ба!.. И Максимка здесь? Наконец-то… А то, мы с Илья Иванычем  уже не знаем, что и подумать. Отрядили на минуту, а его полдня нет.
- Мэджик?.. – Застывший над телефоном брюнет мгновенно бросил трубку и, расправив брови, расплылся в улыбке. – Сколько лет, как говорится… Какими судьбами?
- Судьбоносными, - объяснил Мэджик и кивнул в сторону Макса. – Вот… Велено найти и доставить.
- Куда доставить?
Тот пожал плечами и потыкал большим пальцем в потолок.
- Что… к самому?..
- К нему.
- И-и-и… если не секрет, на какой предмет? – Брюнет незаметно задвинул телефонный аппарат за стопку с журналами.
- Да всё, на тот же… - Мэджик оживился и принялся картинно жестикулировать руками. – Какой уж тут, секрет? Они, понимаешь, зверобойные чаи гоняли, когда я, в аккурат, подвалил с ремонтными делами. Ну, познакомились, разговорились. Само собой – по рюмахе… Я поначалу, даже не поверил! Илья Иваныч, и вдруг – «по рюмахе». Ан, нет… Мечет на стол коньяк, и – «за рыбалку», «за Ахтубу»!.. Меня, вон, тоже подбили. Уговорили, можно сказать. Где-нибудь, с начала августа в те края и рванём… До сих пор не верится! Вот ты, Егорыч - точно бы, не поверил?
- Ну, отчего же…
- Тогда, миль пардон! – Мэджик поднял руки. – Глупость сморозил, обмишурился… Да и как тут, не сморозить? Когда кругом одни бюрократы. А ты у нас, не из таких! Так, ведь?.. Ты ж, не бюрократ там, какой, не лицемер? Поди, окромя отчётов, и литературку почитываешь, и поэзию. Да и насчёт частушек – любого за пояс заткнёшь… У кого угодно спроси, каждый скажет – Егорыч, мужик, хоть и начитанный, но не дурак. За словом в карман, как говорится… И между строк «молоко» читает – не хуже Ильича… А если припрёт, с броневика такое отчебучит – хоть святых, как говорится… Вот он какой, наш Егорыч! На все руки… и любой бочке… как говорится. Даже Илья Иваныч удивляется. Я, говорит, Максима никаким отделам кадров не доверю! А пошлю, говорит, его прямиком к Егорычу. Чтоб, значит, оформил, по-дружески и без проволочек. У этого, мол, ни один ходок не застрянет. Так что, и посылать дальше некуда… А после улыбнулся - и послал…
- Куда? – Хором прощебетали старушки.
- К вам… – Как маленьким пояснил Мэджик.
- А я тут застрял. – Насупился Макс.
- Кто застрял? Где? – Брюнет вскочил и, подцепив со стола острогу, аккуратно поставил её в угол, рядом с сачком. – Разве, у нас возможно кому-нибудь застрять? Да наш отдел в лепёшку… Да, если не мы, то… как говорится. Подумаешь, оформить… Тут, и говорить смешно…
- А кто про «эстраду» дразнился?.. – Напомнил Макс.
- Это ж, любя! – Выпалил брюнет. – В шутку, так сказать…
- Нет, ну, если я вас так раздражаю, можно и перезвонить. – Не унимался Макс, потянувшись к телефону. – Только, Илья не любит, когда - по пустякам…
- Тихо, тихо… - Брюнет кинулся тому наперерез, обнял за плечи и усадил на своё место. – Зачем же усложнять? Мы и сами всё сделаем. Правда, Нин Иванна?..
Старушка в очках с толстыми линзами обиженно шмыгнула носом и упрямо поджала нижнюю губу.
- Нет, Андрей Егорыч, не правда! Во-первых, у меня нет бланков, и бежать за ними в канцелярию я не намерена. В конце концов, мне не пятнадцать лет. А во-вторых, сейчас обеденный перерыв, и внутренний распорядок, слава Богу, пока ещё, никто не отменял.
- «Бастилия»… - Тихонько напомнил Мэджик, толкая Макса в бок.
- Распорядок, Нин Иванна, помимо перерыва, предполагает ещё, и работу! – Брюнет опять начал закипать. – И заметьте – конкретную, а не побочную. Особенно, когда дело касается распоряжений самого Ильи Иваныча!
Нин Иванна ничего не сказала и лишь, туже стянула и без того, стянутые в нитку губы.
- А где письменное распоряжение? – Встрепенулась вторая старушка, ехидно сморщив веснушчатый лобик. – Разве ж, можно - без письменного?..
- «Брестская крепость»… - Шепнул Мэджик.
- Вот именно! – Каркнула Нин Иванна, решительно стукнув крошечным кулачком по столу, от чего массивный письменный прибор, изображавший «крыловский» квартет, подпрыгнул, словно был сделан из бумаги. – Будет письменный приказ – тогда и поговорим!
Она победно взглянула на Макса и, поджав под стулом ножки, энергично тряхнула седенькой головкой. Тотчас, её очки, совершив немыслимый кульбит, слетели с носа и со всего размаху шлёпнулись на стол – прямёхонько, о череп косолапого «квартетского» мишки. Обе линзы, жалобно взвизгнув, немедленно разлетелись вдребезги, полыхнув фейерверком радужных осколков. Старушка ахнула и в отчаянии схватилась за щёки.
- Ой! Разбились… - Пробормотал Мэджик, но как показалось Максу - за долю секунды до того, как очки спорхнули со старушечьего носа. – Что ж теперь делать, а? Без очков-то, бланку не заполнить? Так, Нин Иванна?
Та растеряно кивнула.
- Да что, бланку… Рупь от копейки не отличишь! – Гнул своё Мэджик. – Я уж, не говорю про нитки с иголками.
- Что ж теперь делать? – Эхом повторила Нин Иванна, болезненно щурясь на бронзовый «квартет». – Без очков – никак…
- Пустяки! – Бодро объявил Мэджик, доставая из кармана окуляр часовщика и вставляя в глазницу. – Эка невидаль – очки гробанулись… Поди, не электронный микроскоп... Заклею в момент, как раз плюнуть!
Он взял оправу, собрал в ладонь осколочки линз и, беззаботно насвистывая, отошёл к окну, где было посветлее.
- А за бланками мог бы и Егорыч сгонять… - Донеслось оттуда его бормотание.
- А что… Я - мигом… - Отозвался брюнет и пулей вылетел из кабинета.
И действительно, через минуту он вернулся, слегка запыхавшись, но с пачкой белоснежных бланков.
- Вот!
- Метеор! – Одобрил от окна Мэджик. – Давно бы, так… И у меня всё готово. Не очки, а прям, калейдоскоп! Стёклышко к стёклышку - ничего не видать… Даже, швов. Носите, Нин Иванна, на здоровьице!
С этими словами он, предварительно подышав и протерев рукавом, передал Нин Иванне целёхонькие, будто только что купленные в магазине, очки.
- Ой, спасибо! – Радостно засуетилась та, осторожно водружая очки на нос. – Даже лучше стали. Ну, Мэджик, вы просто – волшебник!
- Спрашиваете!.. – Тот уже подсовывал ей чистый бланк с мелко напечатанным текстом. – Это мы без вас - как без рук. Держите… Вот грамотка для оформления. Заполните, пожалуйста, не торопясь, и почётче. Чтобы потом не переделывать.
- Конечно, конечно… - Нин Иванна призывно махнула подруге ладошкой. - Сейчас мы с Цилей Гершковной быстренько всё и обстряпаем.
И, склонившись над столами, старушки проворно заскрипели перьями. Причём, одна заполняла какие-то справки с одной стороны, другая – с обратной. Затем они менялись, попутно сверяясь со справочниками и ставя отметки в толстых учётных журналах. И, если бы не кабинетная обстановка, можно было подумать, что две почтенные циркачки, жонглируя бумажками, готовят к показу какой-то грандиозный фокус. А пока они трудились, Макс успел собрать разбросанные по полу вязальные инструменты и аккуратно разложить их по ящикам. Мэджик же действовал в своём репертуаре. Прогуливаясь по кабинету, он, как бы невзначай, извлёк из рыбацкого ведёрка несколько пластиковых контейнеров, в которых обычно, хранят бутерброды, и, словно официант, ловко разложил их по столам.
- Тут кое-какой закусон… - Бормотал он, подкладывая под каждый контейнер белоснежные салфетки. – Чего вам зря, по буфетам ходить? Здесь и пообедаете. А чайник - у Егорыча в шкафу. Вскипятите, и гоняйте чаи, сколько влезет.
- Угу… - Не отрываясь от бумаг старушки застрочили перьями ещё быстрее.
Не прошло и пяти минут, как у Макса на руках оказались все, заполненные по форме, документы, и теперь он бесцельно топтался в дверях, ожидая Мэджика, который никак не мог распрощаться с сотрудниками службы оформления. А те, в который уже раз, хвалили его за помощь, призывая заходить почаще. В конце концов, чтобы отвязаться от благодарственных рукопожатий, Мэджик всучил старушкам в подарок пластмассовое ведёрко и сачок, а брюнету - острогу. В ответ, тот порылся в столе и презентовал Мэджику шариковую ручку с пикантным рисунком, хитро встроенным в прозрачную жильцу.
- Документы отдадите в отдел регистрации, - на прощание инструктировал брюнет, провожая Мэджика до двери. – А уж, они отметят и сами отнесут в отдел кадров.
- Это там, где сидит Раиса Анатольевна? – Вспомнил Макс. – Как же, встречались…
- Ну, и дружок у тебя! – Брюнет шутливо погрозил пальцем. – Прописаться не успел, а уже, как говорится, везде поспел!
- Этот?.. Этот поспе-е-ет… - Мэджик многозначительно вздохнул и вдруг, заторопившись, вскинул руку в пионерском салюте. – Ну… Всем, как говорится, «оревуар» и горячий «гуд бай»!
- А я, так и быть, первых двух пойманных щук посвящаю вам! – Макс помахал старушкам рукой и поспешно выскочил за Мэджиком в коридор.
После шумного кабинета брюнета Блондина коридор показался тихим и пустынным. Видимо, обеденный перерыв перешёл в ту пиковую стадию, когда одни уже ушли, а другие ещё не вернулись. В такие минуты любое учреждение можно сравнить с сонным, затаившим дыхание чердаком. В том плане, что предоставленные самим себе помещения вдруг оказываются погружёнными в беспомощное состояние, при котором невозможно «понять», действительно ли их оставили в покое, или этот покой – лишь, временная отсрочка, и за оставленным на хранение хламом вот-вот, кто-нибудь придёт… Но, если чердачное «захолустье» с пробивающимися сквозь неприметные щели солнечными лучами отдавало таинственностью пыльного полумрака, то здесь, как в музейной витрине, всё и сразу было выставлено напоказ. Стоило только, заглянуть в любую из комнат… Где предметы интерьера, словно деревья, погружённые в зимнюю спячку, терпеливо ожидают, когда же к ним вернутся их прежние функции. Если, конечно, обеденный перерыв сотрудников не продлится до следующего Нового Года.
- Давай передохнём. – Мэджик направился к открытому настежь окну, выходящему во внутренний дворик. – И заодно, перекурим.
- Что?.. Прямо, здесь?
- Не переживай. – Он похлопал по карману комбинезона, который, непостижимым образом, вновь оказался на нём. – Особо дымить не будем. Мне тут, один индус презентанул папиросы с бездымным табаком. Правда, запах у них какой-то странный, а так – ничего.
Они уселись на подоконник, подставив спины выглянувшему солнцу, и, закурив, принялись болтать ногами.
- Ну, что я говорил… – Ухмыльнулся Мэджик, выпуская вверх почти что, прозрачную струйку ароматного дымка. – И должность в кармане, и аусвайс. Документ, суть… А ты не верил.
- И не говори… Просто, слов нет!
- Ну, это, с непривычки. Мне и самому, поначалу, слов не хватало. Представляешь?.. Стоило только, сварганить какую-нибудь безделушку, как на радостях, так начинал матюгами крыть, что хоть, «кран» закручивай. Ведь, не объяснишь этим клеркам, что подобные обороты используются для «связки»… А то вдруг, приобретёт отдел новой техники некую импортную хренотень… И к ней - инструкция на каком-нибудь, «испанском иврите». И что мне делать? Тут ведь, никакая «связка» не поможет. Вот и лезешь в словари, чтобы перевести. А там - одних только, слов…
Мэджик в безнадёжности махнул рукой и даже сплюнул из окна вниз.
- …Отпуск бери – не догонишь!
- А в чём же тогда, выход? – Макс проследил за плевком и, на всякий случай, спустил ноги на пол.
- А выход в том, что есть такое понятие, как - языковая догадка! – Мэджик с прищуром поднял палец. - Это значит - развивай интуицию и шпрехай себе, на здоровье. Но при этом, не болтай всего, что в голову взбредёт. Так как, языковая догадка служит для одной цели. А теперь прикинь – для какой?..
- Ну, наверное, для этого… Для личного «андерстендинга»?
Мэджик подскочил на месте и, если бы не Макс, ухвативший его за грудки, вылетел бы в окошко, как воздушный шарик.
- Натюрлих!.. Шур!.. Офкос! – Он загоготал во всё горло и резко качнулся вперёд. - Сиречь – само собой! И вообще… Мне кажется, что по поводу этого самого «андерстендинга», у нас с тобой намечается полный «бьютифул». То есть – «я торчу»! Да что там, «бьютифул»!.. Ты, поди,  уже и сам допёр, на что в нашем деле нужно ставить?
- Насчёт ставок, не знаю… А вот, что касается языковой догадки, то без неё действительно, не обойтись. Как переводчику - без рук. Вернее, без языка - как без правой руки, а без догадки – как без левой. Но это справедливо для правшей…
- Вот именно! Язык и догадка – это и есть наши главные фишки. Предположим, ты кому-то понадобился, да к тому же, узнал об этом заранее. Так сказать, взял и «проинтуичил». И, если при этом не допустил промашки, значит, все козыри у тебя в раскладе, и, стало быть, теперь ты любому королю – первый кум! Остаётся только, не свалять дурака и в нужный момент, правильно чесануть языком. То есть - грамотно заказать игру, чтобы без проблем сорвать банк. Но если ты, не только «фишку» не рубишь, а ещё и мычишь, как Герасим на Муму – всё… Сливай воду! При таком диагнозе, тебе никакие доктора не помогут. Можешь писать жалобы хоть, в Гаагу, хоть - в Страсбург… Считай, что твой приговор подписан! Понял?
- Чего ж тут, не понять? Проще пареной репы. – Макс развязно оторвался от подоконника и, прикусив бумажную гильзу удивительной папиросы, направился к автомату с газированной водой. – Это, всё равно как, «зайти под игрока с туза»… Или – ещё хуже… Пойти за нужным лекарством в аптеку, когда доктор на рецепт не поставил печать…
Мэджик уже хотел, было, вслед за Максом соскочить с подоконника, как вдруг замер и, задрав голову, задумчиво уставился в потолок. Некоторое время он беззвучно шевелил губами, загибая и разгибая пальцы. Затем, швырнув недокуренную папиросу в окно, хлопнул себя по лбу.
- Точно!.. Вот, что я забыл опечатать! – Он спрыгнул на пол и, сердито шаркая подошвами, поплёлся к автомату. – Совсем памяти не стало! То-то, я гляжу, что такое с перископом? Второй день сплю на правом боку, а окуляр всё, запотевает и запотевает. Как ни подстраивай, картинки всё – либо, мутные, либо, чересчур контрастные. Так недолго и близорукость подцепить. Или, не дай Бог – какой-нибудь насморк… Прозорливость, она ведь, штука капризная. Особенно, когда дело упирается в языковый барьер.
Мэджик погладил прохладный бок «газировочного» автомата.
- Так что, зря ты клеймишь.
- Я не клей… не клеймлю!
- Ну, улюлюкаешь… – Он нагнулся и, снизу вверх, заглянул в нишу для стаканов. - Думаешь, я тебя от скуки в свой офис беру? Как бы не так! Необходимость, мать её… припёрла! Хотя… и от скуки - тоже…
- А нельзя ли, покороче?.. – Макс почувствовал лёгкую обиду.
- Можно… - Кивнул Мэджик. - Короче… Третьего дня задержался я в бытовке. Ну, вроде как, поработать… Как обычно, раскинул кости, пожёг «узнай-траву», полистал «И-Цзин», ну и, само собой, взял пробу воды в теплосети…
- Теплосеть-то, тут, причём?..
- А, притом, - невозмутимо продолжал Мэджик, - что, когда я сверил её плотность с графиком работы котельной, получилось аномальное распределение!.. Оба на!.. То есть - на носу глобальные перемены! А у меня – и «конь не валялся»… Это, что же, думаю, получается?.. В министерстве готовят директиву о нашем расширении – раз… В связи с этим, у нас на фирме вводят новые отделы, а с ними, и свежие кадры – два… А в списках на модернизацию оборудования, ни «перископ», ни «спец-камин» не значатся – три. Это значит, что базовые элементы ведущей аппаратуры придётся усовершенствовать самому. А, поскольку у Мэджика не шесть рук, то без помощника он просто, спечётся...
- И тут, откуда ни возьмись, появляюсь я… - Подхватил Макс, глубоко затягиваясь.
- Прям, щас!.. – Мэджик изобразил на лице кривую ухмылку. – Экий вы, батенька, наивняк!.. Неужто думаешь, что там наверху, ты и впрямь, напоролся на меня случайно?.. Нет, брат… В солидных симфониях случайных нот не бывает! Может, среди музыкантов и встречаются посредственности, но в настоящих созвучиях – никогда.
- Это как же понимать? – Макс напрягся, прислушиваясь ко всем языковым догадкам внутри. - Выходит, я для тебя - не музыкант, а что-то, вроде, созвучия?
- Ну, что ты?..  Нет, конечно! Какой же из тебя звук? – Мэджик критически оглядел его со всех сторон. – С твоей фигуры только скрипичные ключи и рисовать! Вспомни свой вчерашний день… позавчерашний… Да, хотя бы – своё сегодняшнее утро?.. Под дождём, понимаешь, промок… пропуск потерял… Даже несчастному контролёру, и то - попался.
- Постой… А откуда ты всё это…
- Оттуда! – Отрубил Мэджик. – Вот и выходит, что никакой ты не звук, а самая обыкновенная пауза. Пробел!
- Пробел?.. – Губы у Макса предательски затряслись.
- Да не переживай ты так!.. – Мэджик поморщился. – Я имею в виду не тот пробел, который… «пробел». А тот, который - с большой буквы, «Пробел». Без которого все знаки давным-давно, слились бы в одну общую абракадабру… А собственно, чем тебе пробелы не нравятся? Такие важные вещи, друг, недооценивать нельзя! Это, если хочешь знать – самая, что ни на есть, определяющая веха любого произведения. Конечно, если в таком произведении хотят видеть гармонию, а не какую-нибудь там, халтуру… Поэтому, давай-ка, за них, за эти самые «пробелы», и дёрнем по газировке!
Макс, поначалу насупившийся, рассудил, что переживать тут, и действительно, не стоит. Ведь, по большому счёту, он не «дотягивал» даже до «пробела». Ну, подумаешь – не дано ему сыграть первую скрипку в оркестре… Да вокруг, таких рядовых исполнителей – хоть, пруд пруди! Но и быть простым звуком ему тоже не хотелось. Другое дело – «Пробел»… Макс уважительно хмыкнул, а после, и вовсе, заулыбался. Вот, к чему нужно стремиться! Тем более что, со слухом у него были проблемы ещё с детства. Когда родители, желая, во что бы то ни стало, сделать из маленького Макса большого музыканта, стремились пристроить его в самые разнообразные музыкальные школы, откуда того неизменно выпроваживали. Теперь, после «оценки» Мэджика, у него как будто, гора свалилась с плеч. В конце концов, пробел – это именно та ячейка, которую всегда можно заполнить. Причём, не обязательно, одной только, определённой нотой или буквой. При желании пропуск легко обратить в целое предложение, а то и – в страницу…
- Ну, что ж, давай врежем по газировке! – Макс прицелился пальцем на кнопку подачи воды, и тут вдруг, вспомнил об отвратительном «автоматном» пойле, от которого его, чуть было, не стошнило. – Постой… Может, лучше, не надо?..
- «Может»… «Лучше»… «Не надо»… - Задумчиво повторил Мэджик. – Да-а-а… Тяжёлый случай.
- Да нет… - Опять «скаламбурил» Макс. – Я имею в виду, что, по-моему, тут кто-то спирты разводит… Да и вода, как из батареи.
- Говоришь, спирты?.. – Мэджик сдвинул брови. – Из батареи?.. Ну и что?.. Или, по-твоему, это несъедобный продукт? Ну, знаешь!.. Какой-то ты, уж больно, привередливый! Может, попросишь ещё, холодненького пивка?.. Ладно, если брезгуешь – не пей, а мне плесни…
Макс пожал плечами и, перегнав папиросу из одного угла губ в другой, вяло ткнул пальцем. Тот час, автомат тихо загудел, как будто его подменили. Потом, издав мелодичную пьеску, выплеснул в новенький, тонкого стекла, стакан порцию холодного пенистого пива. Не веря своим глазам, Макс извлёк из ниши стакан и принялся разглядывать его на свет.
- Ну вот… - Делано обиделся Мэджик. - А говорил, что, лучше, не надо. Вода у него, видите ли, из батареи… Ну и жук! А я-то… я… Стреляный воробей, и - на такой мякине!..
В это время где-то рядом пронзительно скрипнула дверь. От неожиданности Макс резко развернулся на звук и, расплескав пиво по брюкам, застыл, как вкопанный. Мнительная блондинка, недавно устроившая ему незабываемый разнос, как раз, выходила из своей комнаты, неся на вытянутых руках тарелочку с дымящимися пирожками. Увидев Макса, она округлила глаза и остановилась. Прятать стакан с пивом и дымящийся бычок было поздно. И всё же, стоило попытаться придать ситуации невинный вид.
- Вот… водички… - Беспомощно пролепетал Макс, незаметным щелчком отправляя окурок через окно во внутренний дворик. – Душновато… Не правда ли?..
- Что?!
- Я говорю – жарко… - Окончательно смешавшись, он поднял в трясущейся руке злополучный стакан и машинально отхлебнул. – Не хотите пивка?.. Э-э-э… В смысле – воды?.. Вообще-то, глоток тонизирующего напитка вам бы не повредил… Не находите?
- Ещё как, нахожу! – Оправившись, блондинка, по обыкновению, перешла на пафосный шёпот. – Я, между прочим, с самого утра только и делаю что, нахожу! А вы?.. Что вы здесь всё, околачиваетесь? Думаете, я не заметила ваш трюк у проходной? Сколько ещё, вас сюда прошмыгнуло? И где остальные? Решили, раз на улице дождь, в подъезде бухнуть? Или, как там, у вас называется?..
- Да я вам клянусь!.. – Макс повёл стаканом в сторону прятавшегося за автоматом Мэджика.
- Чем?! – Тут же перебила блондинка и мгновенно перешла на «ты». – Чем ты можешь поклясться? А?.. Может быть, перегаром? Или - мокрыми штанами? Да я тебя, маньяк паршивый, насквозь вижу! Такого, хлебом не корми, а дай залезть кому-нибудь под юбку! Разве, не так?.. Только, не тут-то было! Здесь… в этом коридоре… тебе не обломится, понял?!
Макс, всё это время отрицательно качавший головой, возмущённо встрепенулся, но, покосившись на Мэджика, беззвучно хохотавшего за автоматом, решил сменить тактику.
- Что, крыть нечем? – Продолжала куражиться блондинка.
- Да видать, нечем…– Макс сокрушённо вздохнул и, допив пиво залпом, поставил пустой стакан в лунку. – Чем тут, покроешь?.. Ваша правда! Как ни крути, а с любой стороны выходит, что «сглаз» на мне. Во всех отношениях – «сглаз»! И, через эту пакость, любой может меня ткнуть и назвать неудачником! О-хо-хо… Не везёт, понимаешь, таким как я, на личном фронте … Не фартит – хоть волком вой!
Он исподлобья взглянул на Мэджика. Тот быстро закивал и даже вздёрнул вверх большой палец.
- Иной, только зыркнет на какую-нибудь – и готово. – Продолжал жаловаться Макс. - А с моей, хоть трое очков нацепи, всё - бестолку … Куда там! Поднимет глаза к небу и, вроде как, не замечает. Разве что, нарисуется во сне, между кошмарами, и тут же растает…
Он задёргал кадыком, заглушая рвущиеся наружу рыдания.
- …Как снегурка… на лебедином озере… Эх!
- Это, что за «снегурка» вам снится? – Блондинка подозрительно прищурилась.
- Да есть тут, одна… - Макс застенчиво ковырнул ногтем краску автомата. – По утрам гляжу, как на работу ходит…
- Ну?..
- Ну, а сам подойти - никак… - Он шлёпнул кулаком по ладони. - Робость, что ли?..
- Так, может, я помогу? – В её голосе зазвенели участливые нотки. – Вы узнали, где конкретно, она работает? У нас?
- Само собой… - Макс тихонько хлюпнул носом. – Где-то здесь… Может, из-за неё я сюда и припёрся… Может, с этим делом пришлось - и через вахтёршу, и по кабинетам… Даже к директору загремел! А её так и не нашёл. Видно, не судьба!
- Ах, как романтично! – Лицо блондинки разгладилось, оказавшись очень даже, миловидным. – Но, погодите… Почему вы так печально настроены? Нельзя же быть таким пессимистом. В конце концов, рано или поздно, всё устроится.
- Вот именно, что может статься - «поздно»!
Макс уронил голову на грудь, и в тот же миг его палец, колупавший краску автомата, непроизвольно утопил кнопку пуска. На что аппарат немедленно выдал очередную порцию пива.
- А вот, алкоголь только усугубляет, так сказать… - В порыве участия, она положила на плечо Макса руку. – Может, не стоит в нём топить свои проблемы?
- Нет… Не надо меня успокаивать. – Макс, как бы невзначай, взял с её тарелки пирожок и, откусив, зарылся носом в пивную пену. – Я человек конченый… Видимо, уже никому не согреть моих озябших в одиночестве рук… Не растопить утомлённого в панцире непонимания сердца… Наверное, вы правы, чураясь таких, как я. Ну, что ж… Должно быть, таков мой удел – вино, грёзы и душевная деградация!
- Не говорите так! – У блондинки дрогнули губы. – И вообще… По-моему, вы слишком самокритичны.
Поправив выбившийся локон, она обошла Макса кругом и тут, заметила прятавшегося за автоматом Мэджика. Тот энергично тёр кулаками глаза, сморкался в платочек и мотал головой, стараясь освежить раскрасневшееся лицо.
- Говорил я ему, - запричитал он, заметив, что его обнаружили, - не хорони себя раньше времени, не казни… Не слушает! А только тянется за рюмкой и тянется… Молодую печень… Такими нагрузками!..
- Мэджик?.. – Блондинка заморгала и расплылась в улыбке. – И ты здесь? А это, стало быть, твой знакомый?
- Друган! - Мэджик последний раз высморкался в платок и, спрятав его в карман, ловко смахнул с тарелки пирожок. – Зовут Максимом. Вот, устраиваю на работу. Нигде, говорит, не хочу, кроме как, у вас.
- Понимаю… - Она толкнула Макса бедром. – Здесь у него особый интерес… Совместить, так сказать, полезное с приятным. Что ж вы, сразу-то, не объяснили?.. А я, как распоследняя дура!..
- Ну, Марин, ты и скажешь… - Мэджик доел пирожок и взял ещё один. – Распоследняя… Распоследние дуры, они всё, по кабинетам сидят да гороскопы насиживают. А ты у нас, из-за границ не вылезаешь. Слыхал, в Монте-Карло съездила?
- В Монголию.
- Один хрен – заграница! Вот, Максим, полюбуйся, какие крали работают у нас в командировочном секторе. Любо-дорого… как говорится. Придёт время, может быть, и нам устроит поездочку… А что?.. Возьмёт и сварганит путёвку-командировку в какую-нибудь Японию!
- Куда-куда?.. – Марина громко рассмеялась.
- Ну, в страну, этого самого… восходящего…
- Да знаю я! – Она постучала согнутым пальцем по автомату с водой. – Просто ты, прямо, как в воду глядишь! И откуда только, у тебя такие сведения?
- А разве в школе у вас не было географии?
- Я о другом… Ты не поверишь, но у нас на фирме что-то такое намечается. И как раз - в Японию! Только, загвоздка в том, что вся информация застряла у Ильи Иваныча. То есть, ни о характере поездки, ни о количественном составе никому ничего не известно. Должно быть, придержал для своих. Так что, группу, видимо, формировать будет лично он.
- Ух ты! – Мэджик выпучил глаза. – Во, фишка попёрла! А я, всё думаю, о чём он толкует? Про какую-такую, Осаку? А, оказывается - про японскую…
- Забудь! – Марина безнадёжно махнула тарелкой с единственным оставшимся на дне пирожком. – У Ильи Иваныча, небось, уже всё просчитано. Да и группа, поди, набрана. Но, если вдруг тебе всё же удастся как-нибудь в неё затесаться, то уж, твоему дружку точно, ничего не светит. Новичок, он и в Африке - новичок!
- При чём тут, Африка? – Мэджик бросил тревожный взгляд в окно. – И почему это, моему другану не может «светить»? Да знаешь ли ты, на какой ноге с Ильёй Иванычем наш Максим? Да короче этой ноги ты в жизни своей не встречала! Я их как вместе увидел, так сразу и понял – два сапога пара. Сидят, прикинь, рядышком – что два самурая за самоваром. И рассуждают, заметь, не о работе, а о буддистских замашках. Ну, думаю, как пить дать, попахивает командировкой. А, как начали нахваливать экибану, откуда ни возьмись, заявляется Егорыч с ящиком сакэ и полными карманами сахалинского зверобоя. Тут у меня глаза и открылись. Ну, не на Байконур же они собираются ехать - спирт хлебать?..
- Это, какой Егорыч? – Ахнула Марина. – Не Блондин ли, из оформительского?
- Он самый.
- Так он - тоже?..
- Что ты! Вместе с нами, в первых рядах!.. – Мэджик щёлкнул по горлу. - Хряпнул рюмку, хряпнул другую, да как грянет японской частушкой, и – понеслась! Он заливается, я чиню телефоны, а Илья Иваныч, в обнимку с Максом, прогуливаются по кабинету самурайской присядкой! Вроде как, репетируют. Не кабинет, а натуральный ипподром!
- Подожди-подожди… - У Марины щёки пошли пятнами. – Частушки, присядки… А ты-то, почему занялся ремонтом?
- Чтобы не терять времени. – Мэджик озабоченно вздохнул. – Илья Иваныч, как только, мы первую бутылку сакэ прикончили, собрался звонить в МИД на предмет оформления виз. Кинулся к телефонам, а ни один аппарат не работает. Ну, и потребовал срочно починить. Мол, только диверсии ему не хватало. Дескать, в министерстве полным-полно конкурентов, которые и сами не прочь воспользоваться халявной командировкой. Так что, все эти мелкие козни нужно немедленно упредить. Короче, испугался не на шутку. Один Макс не сдрейфил. Глянул на бутылку сакэ, да вдруг как заорёт. Мне, кричит, вся ваша Япония – по барабану! И тут же намекает Илье Иванычу, что в следующий раз непременно притащит гавайского рому… Сечёшь? А ты – новичок!
Марина с раскатанной нижней губой и глазами, размером с печенье «крикет», крутила головой, как будто между Максом и Мэджиком носился в присядке сам Илья Иваныч. А те, перебивая друг друга, поведали ещё и о том, как разодетая в кимоно Алл Паллна печатала на машинке приказ с утверждённым списком командировочно-туристической группы, под которым директор собственноручно поставил свою подпись.
- Так это как же понимать? – Марина сунула Мэджику тарелку с пирожком и отряхнула ладони. – Уже и группа сформирована?.. А вы тут, передо мной комедию разыгрываете?!
- Так я ж, постепенно подвожу… - Тот передал пирожок Максу, а тарелку сунул за пазуху. – Чтобы, ненароком, не наломала дров. А то, я тебя знаю…
- Да что ты можешь обо мне знать? – Марина обиженно надула губки.
- Ну, как же… Я тебе, к примеру - про восходящее солнце, а ты мне - про какую-то Африку. С такой «географией» мы далеко не уедем. В конце концов, никуда твоя Африка не убежит. Сначала поглядим Японию. Так что, как говорится, пакуй, Марина, саквояж.
- В смысле?..
- В смысле - вещей. Поедешь с нами!
- Да ты шутишь! – Она всплеснула руками. – Или разыгрываешь?
- Не понял!.. - Оскорбился Мэджик. – Ты за кого меня держишь? Что я, по-твоему, шутник? Или… игрун? Беги к Илье Иванычу - вызывал… Да погоди, не спеши так…
Но Марина его уже не слушала. Промчавшись по коридору, она выпорхнула на лестничную клетку, и до Макса донеслась лишь, «автоматная очередь» её каблучков, молотящих ступени где-то, в районе пятого этажа.
- Ловка и сноровка! – Похвалил Мэджик, уважительно качая головой. – У Ильи Иваныча к таким вот, проворным – слабость. Уважает, понимаешь, расторопных! Так что, учись.
- Вообще-то, не хорошо… - Макс виновато почесал в затылке. – Сейчас она заявится к Илье Иванычу, а тот – ни ухом, ни духом… Мы же, с три короба наврали. А кто будет расхлёбывать?
- Ну, что ты заладил!.. – Мэджик отобрал у него пирожок и, проглотив, запил пивом. – «Наврали»… «Расхлёбывать»… Что опять - не слава Богу?
- А то что, эта Марина, кажется, нам поверила.
- А что ей ещё, оставалось? Конечно, поверила. Теперь пакует, себе, чемоданы и названивает подружкам.
- Но ведь, мы всё придумали.
- Тебе-то, откуда знать? – Мэджик зевнул и неторопливо направился по коридору к лестнице. – Ничего мы не придумали! И вообще… Я ему битый час толкую о проницательности да перископах, а он – что твой Фома… Не верю, и точка!
Он раскинул в стороны руки, как будто созывал свидетелей или, говорил на митинге.
- Да только что, по всем комнатам трещали селекторы общей связи, что, мол, Марину вызывают к директору. Ты что, не слышал?.. Это – раз!.. А приказ у Алл Паллны в машинке торчал?.. Торчал! Это – два!.. Тут, брат, ни одной мелочи упускать нельзя. А приплюсуй сюда креветки… А - дымок?..
- Да причём здесь, дымок?.. – Макс раздражённо поморщился и засеменил следом. – Я говорю о сакэ. Ведь ничего такого мы у Ильи Иваныча не пили…
- Как это, не пили?.. – Выйдя на лестничную площадку, Мэджик остановился. – Ах, да… Ну, так что? Попьём в Японии. Что ты всё, придираешься, по мелочам? Главное, что скоро предстоит перемена мест и впечатлений. Правда, пока не знаю – самолётом лететь, или зафрахтовать пароход?.. Ну, да ладно… Решим, по ходу дела. Вот, где бы ещё, валюты раздобыть?.. И, главное - какой?.. Форинтов… или там, долларов?
- Но, всё же… Как, насчёт, сакэ?
- Вот, заладил! – Рассердился Мэджик. – Сакэ… сакэ… Ты что, забыл? Нектар мы пили! Нек-тар… От бюрократов и лицемеров.
Он подошёл к окну и уставился в небо.
- Что-то, слабовата у тебя память, для такого возраста. Никуда не годится! Но ничего… Это дело поправимо. Главное, не попасть в руки к какому-нибудь целителю с самодельным дипломом… А то, был у меня как-то, «нонсенсец»…
С этими словами Мэджик, кряхтя и охая, опустился на колени и принялся шарить в нише под подоконником, где висела батарея центрального отопления. Из щелей увитого паутиной радиатора тут же посыпались окурки, мятые сигаретные пачки, бутылочные пробки и прочий хлам. Наконец, подняв целое облако пыли, он вытащил на свет квадратную тёмную бутыль с пробкой из туго скрученной газеты.
- Ты смотри!.. – Мэджик поднялся и ласково похлопал по запорошенным извёсткой стеклянным бокам. – А я уж, и думать забыл, куда это, он запропастился?.. А он - вот он, мой бальзам…
- Бальзам?
- Бальзам!
- Опять?..
- Что… «опять»?.. – Мэджик скривил рот и страдальчески закатил к потолку глаза. – Ну ты, парень, и зануда!
- Ладно, ладно… - Макс и так уже понял, что хватил лишку. – Просто, я бальзамов ещё, не того…
- Тебе понравится, - заверил Мэджик, встряхивая бутыль и просматривая жидкость на свет. – Осадок, конечно, есть. Но по ГОСТУ для бальзамов, такая густота допускается.
- Ишь ты…
Макс наклонился, пытаясь снизу вверх заглянуть в тёмные недра содержимого бутыли. Но, сколько ни вглядывался, перед глазами, как наваждение, всё маячил стакан замечательного на цвет, свежего «автоматного» пива. Как будто тёмный тон и свежесть не имели друг с другом ничего общего.
- А он, не того?.. Не прокис? Уж, больно, с виду - староват.
- Бальзамы не прокисают! – Мэджик мотнул головой. - Окрепнуть – могут… А захиреть – это уж, дудки. И потом - такому типу напитков не страшна никакая критика. Вот, погляди…
Он указал на бутылочный бок, где, вместо этикетки, была наклеена полоска грязного лейкопластыря с расплывчатой чернильной надписью. «Бальз. пофигистич. (от зануд)», - с трудом разобрал Макс.
- Ах, так это, успокоительное?
- Вроде того… – Кивнул Мэджик, протирая рукавом пыльное стекло. - Прочитал метку? На ней так и указано… «Пофигистический бальзам»! То есть, бабахнешь такого, и любой зануда для тебя - как прозрачное стекло. Да и вообще, всё кругом - по барабану. Зато, ты для всех – фигура! Вроде, директора валютного магазина «Берёзка». Можешь «послать», а можешь и приветить.
Он вцепился зубами в газетную пробку и, гулко стрельнув по стенам, выдернул её из бутылочного жерла. Затем поднёс горлышко к носу. Видимо, запах ему не очень понравился, потому что, скорчив кислую мину, он сплюнул и протянул бутыль Максу.
- Давай, первый… Но учти, что бальзамы пьют исключительно, из горла. А, чтобы было сподручней, нужно предварительно встряхнуть тару и раскрутить её против часовой стрелки. Но самое главное – литраж… Экспериментальным путём установлено, что бутылки этого класса следует опорожнять не чаще, чем в четыре «подхода». Поэтому, два раза приложишься ты, два - я. Понял? А теперь… мочи!
Макс осторожно взял бутыль и, немного помявшись, встряхнул. Потом раскрутил, как советовал Мэджик, и, зажав пальцами нос, припал к горлышку. Даже глаза зажмурил… Однако никаких неприятных ощущений не последовало. Наоборот. Бальзам оказался на редкость, приятным питьём - в меру крепким, в меру ароматным и в меру тягучим. И, что особенно умилило, с первых же глотков вызвал целый букет воспоминаний о первом алкогольном опыте. Это было в те далёкие времена, когда первомайские демонстрации были не обузой, а действительно, чем-то возбуждающе праздничным. Тогда кто-то из друзей Макса притащил в школу кубинскую сигару, чтобы после общего шествия распробовать где-нибудь в укромном месте. А кому-то пришло в голову, что для усиления эффекта, не плохо было бы прикупить в магазине ещё и красного вермуту. В конце концов,  сидя за школой, на нагретой солнцем лавочке, они по очереди затягивались толстым окурком и, прямо из горлышка, пили терпкое вино, прислушиваясь к новым ощущениям. И каждый был уверен, что теперь-то, непременно наступит главный перелом в его жизни, после которого всё изменится и пойдёт по-другому…
- Эй! – Услышал Макс, как будто через плотную ватную завесу. – Смотри, не захлебнись. А то, может, дать закусить?..
- А… пофигу!
Еле переведя дух, он помотал головой и тут же почувствовал такую необычайную лёгкость, какую испытал, разве что, однажды, когда после изнуряющего армейского кросса поступила команда «снять сапоги». Наверное, точно так же рвётся в небо воздушный шар, с которого внезапно сбрасывают балласт. Макс даже попытался представить себя этаким летающим шаром.
- И вообще… – Развеселился он. – Может, я умею летать! А воздушным шарам закуска ни к чему. Что им с ней делать?
- Приплыли… - Мэджик отобрал у него бутыль и отпил сам. – Конечно, шарам нужна не закуска, а – совсем, наоборот. Сбросил балласт – и свободен… Ну, ладно. Полетели на третий этаж, только смотри, не увлекайся, а то, навернёшься со ступенек.
Но едва они двинулись вниз, как Макс напрочь позабыл не только о шарах, но и о том, где, собственно, находится. Теперь ему казалось, что спускаются они не по лестнице, а по трапу самолёта, навстречу возбуждённо гудящей толпе. Откуда-то снизу глухим бухающим маршем громыхал оркестр, звуки которого, то и дело, перебивали усиленные динамиками приветствия невидимого диктора. В воздухе плыл терпкий аромат цветов. В глазах рябило от многочисленных вспышек фотографов, нагло теснящих солидные ряды встречающих официальных лиц. Разрисованные строгими геометрическими узорами индейцы, как один, одетые в полосатые бухарские халаты, несли на носилках гигантский каравай «бородинского», в центре которого возвышалось эмалированное ведро, доверху наполненное каким-то белым порошком. Пёстрая ватага цыган с тибетскими бубнами и электрическими гитарами вела на цепях пронзительно трубящего белого слона. Его спину устилал толстый ворсистый ковёр, на котором с садовой лейкой в руках лихо выкидывал коленца сам Илья Иваныч. Вокруг слона толпились начальники всевозможных отделов, секторов и служб. Потрясая бумагами, сплошь покрытыми синими гербовыми печатями, они высоко подпрыгивали, стараясь хотя бы на секунду, оказаться в поле зрения директора. Потому что, никакими другими способами пробиться к Илье Иванычу практически, было невозможно. Подступы к слону охранялись оцеплением из милиционеров, вооружённых самурайскими мечами и странными резиновыми дубинками, попарно скреплёнными цепочками. Похожие друг на друга, как близнецы, и одновременно – на вахтёршу у турникета, милиционеры синхронно грозили узловатыми пальцами, когда кто-нибудь слишком близко подбирался к директорскому ковру. Но вдруг, прямо через милицейское оцепление, с ужасающим грохотом, перекрывающим слоновий рёв, на «священную территорию» прорвался никелированный «Харлей», в седле которого, затянутая в чёрную блестящую кожу, сидела Марина из командировочного сектора. Азартно размахивая заполненным бланком с витиеватой красной подписью, она лихо оттолкнулась от седла и, запрыгнув на слоновий хобот, попыталась добраться до Ильи Иваныча. «А наши-то, наши!..» – Истошно орала она, задыхаясь под похотливо сопящими милиционерами, навалившимися на неё со всех сторон. – «…Выиграли!!!» На мгновение опешив, стражи порядка бросились к окошкам букмекерских касс, расположенных по пути следования слона. «Спортсектору ура!» - Тут же заголосил выскочивший из выхлопной трубы брошенного Мариной мотоцикла маленький толстенький Пеле со спартаковским ромбом на майке. Ловко проскочив между Нин Иванной и Цилей Гершковной, собравшихся поймать его сеткой от футбольных ворот, он вскочил на развесистый фикус и, словно кузнечик, прыгая с листа на лист, понёсся к верхушке. А там, в распаде, между двумя мясистыми листьями, щеголяя тельняшкой и пиратской повязкой на глазу, сидела Алл Паллна. Одной рукой она хищно прижимала к груди красную папку, на которой был вытеснен череп с костями, другой – придерживала у виска телефонную трубку. Время от времени, Алл Паллна перехватывала трубку, на манер эстрадного микрофона, и, выпучив змеиный глаз, принималась истерично вопить. «Это хамство! Хамство! Хамство!..» - Пискляво рявкала она, раз за разом, вытряхивая из папки фрагменты сплющенного, но весело улыбающегося, брюнета Блондина. Как только последняя «часть» начальника отдела оформления оказалась на свободе, собравшиеся воедино фрагменты образовали острую пластину бритвенного лезвия «Балтика», которое, со свистом рассекая воздух, понеслось вдоль ствола фикуса вниз. По пути срезая тяжёлые обвислые листья, лезвие лишь чудом увернулось от Пеле и, с визгом лопнувшей циркулярной пилы, вонзилось в угол крыши «газировочного» автомата, на котором, болтая мокрым рыбьим хвостом, вместо ног, возлегала Раиса Анатольевна из отдела распределения. Не прекращая водить губной помадой по ресницам, она лениво покосилась на всё ещё «пружинившего» брюнета. С трудом узнав, брезгливо поморщилась и повернулась к нему спиной. «Чем, тасазать, могу?..» - Зевая лопатками, спросила её спина. «Чем-нибудь другим, но под-хо-дя-щим!» - Тут же откликнулся непрерывно подмигивающий Егорыч. Затем, не удержавшись, попытался ущипнуть Раису Анатольевну за чешуйчатый зад. «Идите в баню…» - Без интонаций посоветовала та и, спрыгнув с автомата, исчезла в клубах густого тумана, поднимавшегося из глубокого ущелья, уже окутанного ночной мглой. Испугавшись за девушку, Макс перегнулся через поручни трапа, силясь что-либо разглядеть в море облаков. «Эй…» - Негромко позвал он. – «Где вы, там?..» Но ответа не последовало. Наконец, сквозь завывание ветра, откуда-то снизу, раздался удаляющийся надтреснутый кашель и раздражённое фырканье. «Ещё и гундит, бля!» – Неизвестно кому, пожаловался постепенно замирающий вдали голос. – «Целый день ходит, ходит… И гундит, гундит…»
Стало тихо и холодно. Как будто всё, что на сегодня было запланировано, исполнилось до последнего действия. Так бывает в кино или на съёмочной площадке. Когда рабочий день уже закончился, актёры разошлись, а декорации, которые не успели свезти на склад, просто свалили в кучу, чтобы завтра всё начать сначала. Макс поёжился и огляделся. Никого… Даже самолёт куда-то пропал. Остался только трап, с которого и сходить-то, было некуда. Казалось, будто он ни на что не опирается и висит в воздухе, сам по себе. Макс чихнул и, закутавшись в отсыревший плащ, присел на ступеньку. Судя по всему, торопиться было некуда. Скорей всего, последний самолёт на сегодня, уже ушёл, а следующий придётся ждать до утра. «Прозевал, бля…» - Вздохнул Макс, прислоняясь виском к холодному бортику. Затем поёрзал, чтобы устроиться поудобней, и, натянув на макушку воротник, задремал…
- Утром спит, как сурок – значит, ночью не смог! – Взорвалось вдруг, над самым ухом. – Рота, подъём!!!
Стремительно вскочив, Макс больно ударился о перила лестницы. Мэджик стоял в проёме дверей на третий этаж и, сложив руки рупором, пытался изобразить «пионерскую зорьку».
- На зарядку… на зарядку…
- Который час? – Промычал Макс, беспокойно оглядываясь по сторонам.
- А кем «хочиш» стать?.. – Прогнусавил Мэджик, оттопыривая нижнюю губу и ловко копируя голос Макса. – Катманавтом?..
- Да ну тебя! – Шатаясь из стороны в сторону, тот на ватных ногах спустился по лестнице. – А где все?.. Ну, эти – со слоном?
- Так-так… - Мэджик озабоченно заглянул в бутыль. – Так и знал! Сказано же было – в четыре захода! А ты?.. Про технику безопасности слыхал? Один, чуть не весь бальзам ухандокал. Ладно, что ещё вообще, оклемался. В другой раз, запросто можешь и матрицу пожечь. Ладно… чего там, у тебя?
- Белый слон…
- Белый?.. Ну, белый – не страшно. Увидеть такого, в чём-то даже, полезно. Однако не следует забывать, что под видом подобного «слона» всегда скрывается фикция. Обман зрения, то есть… Я, чтоб ты знал, этих «белых слонов», в своё время, стадами гонял! Это, когда бальзам испытывал. Ох, и прикольная, скажу тебе, вещь – «слонов» гонять. Здесь главное, что? Правильно… Не промахнуться! Только, где увидел, не торопись и, как следует, присмотрись. А ещё лучше, зови меня. У Мэджика с ними разговор короткий. Уж кто-кто, а он вмиг раскусит любого «слона», пусть даже, белого.
В это время откуда-то снизу послышался дробный стук каблуков. Кто-то торопливо поднимался по лестнице. Через секунду над перилами показалась пышная копна волос неопределённого цвета, и на лестничную площадку вышла девушка в туфельках на высоченных шпильках. Макс выпучил глаза и непроизвольно икнул. Кроме туфель, на девушке больше ничего не было. Как ни в чём не бывало, она остановилась перед Максом и, подняв руку, показала незажжённую сигарету.
- Эй, чувак! Угости даму спичкой.
- А?.. – Макс опять икнул и беспомощно покосился на Мэджика.
Тот стоял, подпирая стену спиной, и, сузив глаза, поигрывал бутылью, как какой-нибудь вульгарной дубинкой. При этом он с таким бесстыдством вперил в девушку колючий взгляд, что казалось, будто перед ним находится неодушевлённый предмет. Хотя, с другой стороны, и девушка вела себя довольно бесцеремонно. Судя по всему, ей было абсолютно всё равно, как окружающие реагируют на её вид. Словно в неловкое положение ставит себя вовсе не она, а тот, кто на неё глазеет. И Мэджик, нарочно решивший держаться невежливо, своим поведением, как бы, давал понять, что на любое беспардонное действие всегда найдётся противодействие, ещё более, беспардонное... Вот, оттолкнувшись от стены, он шаркающей походкой прошёлся по площадке, обходя девушку кругом, и, вернувшись на прежнее место, лениво кивнул Максу.
- Ну?.. Чем тебе, не «слон»?..
- Вы чё, в натуре!.. - Рассердилась девушка, машинально поворачиваясь за Мэджиком. – Из зоопарка сбежали?.. При чём тут, слоны? У меня и хобота-то, нету!..
- Вы его не так поняли… - Замялся Макс. – Это, я виноват…
- Да мне пофиг! – Перебила она. - Ду ю спик рашн, родной?.. Прикурить прошу, бестолочь! Огня…
- Да, легко!.. – Рявкнул вдруг Мэджик.
И, не успел Макс опомниться, как тот, наполнив рот остатками бальзама, прыснул на девушку, окатив её с ног до головы. Затем, словно поджигал конфорку на кухне, чиркнул выуженной из-за уха спичкой.
Макс даже не сразу понял, что произошло. Охнув, он лишь, успел  заслониться рукой от полыхнувшего пламени и в панике отпрянул к двери. Но дальше началось что-то и вовсе, несуразное.
- Ну вот… Дошло, блин! – Удовлетворённо «буркнул» горящий «факел» и, попыхивая сигареткой, как ни в чём не бывало, двинулся вниз. – Сэнкью…
- На здоровьице! – Мэджик помахал вслед ладошкой и, сунув пустую бутыль в урну, повернулся к Максу. – Понял?.. С этими «слонами», по-другому нельзя. Тут, нужно действовать быстро и решительно. То есть, хватаешь за хобот, и - к ногтю! Если не запомнил, запиши.
- Погоди… Что-то, я не… - Макс со страхом заглянул через перила вниз. – А вдруг ты поджёг не «фикцию», а «настоящую»?.. А?.. И вообще… Как отличить, ну… «слона» от «не-слона», что ли?
- Глазами, Ватсон, глазами! – Мэджик приставил ко лбу свёрнутые баранками пальцы. – Или, тебе часто приходится видеть голых баб на лестницах солидных учреждений?.. Вот, то-то, и оно! И уясни на будущее… «Слона» с головой выдаёт не столько эпатаж, сколько иррациональность твоего восприятия его поведения.
- Восприятия?.. – Макс ухмыльнулся и смахнул со лба Мэджика «баранки». – А, насчёт тебя?.. Да у меня до сих пор в голове не укладывается, как воспринимать то, чем ты занимаешься!
- Я - как жена цезаря… - Мэджик горделиво выпятил впалую грудь. - Никаких намёков! И, потом… «Слоны» друзьям бальзамы не накатывают. А, если накатывают, значит - не «слоны»…
- Кончай базар! – Громыхнуло вдруг по стенам.
В проёме двери показался мордастый мужик, одетый по военному. С его появлением, на лестничной площадке почему-то, сразу же стало тесно. Пошевелив куцыми рыжими усами, он пыхнул «беломориной», зажатой в жёлтых лошадиных зубах, и, сощурив поросячьи глазки, сделал шаг вперёд.
– Ишь, раскудахтались… гуськи!.. На улице слыхать! А ну…
Мужик оттеснил Макса погоном и заглянул через перила вниз. Заинтересовавшись чем-то на лестнице, он потянул воздух носом, затем повернулся и радостно хлопнул в ладоши.
- Так, гуськи… Значит, пожары жгём?
- Это, что ещё, за лесник? – Громко спросил Макс, многозначительно подмигивая Мэджику.
Развязно сплюнув на пол, он обошёл незнакомца кругом и, остановившись у того за спиной, изобразил «ушастого слона». Но мужик на провокацию не поддался и, судя по всему, даже и не думал обижаться. Вытащив из кармана блокнот, он сунул свою «беломорину» Мэджику и, чуть помедлив, принялся что-то писать, обильно слюнявя огрызок химического карандаша.
- Может вам ручку одолжить? – Хохотнул Макс, заглядывая ему через плечо.
- Разговорчивый… гусёк… - Усмехаясь, пробормотал тот, продолжая водить карандашом по бумаге. – Ну что ж… Бухти, бухти… Пока не отвернули шеёнку…
Закончив писать, мужик отобрал у Мэджика окурок и, повернувшись к Максу, выпустил в него густую струю бурого дыма. Застигнутый врасплох, тот моментально закашлялся и принялся тереть глаза. Но военный и не думал останавливаться. Пыхтя папиросой, он взялся «окуривать» Макса по-настоящему. Ещё немного, и площадка перед третьим этажом стала бы похожей на ту, где Макс повстречал курящих девиц. Однако, к счастью, мужик остановился сам. Неожиданно его указательный палец описал дугу и с силой, дважды ткнул Макса в грудь.
- Брандмейстер я!.. Усёк?.. Небось, и слов таких не слыхал?
- Ну, почему?.. – Продолжая кашлять, Макс отодвинул от себя палец с прокуренным жёлтым ногтем. – Пожарник, что ли?.. Хотя, на пожарника вы, явно, не тянете …
- Нет, ну ты понял?.. – Усач замер и, словно, призывая Мэджика в свидетели, выкатил на того слезящиеся глазки.
- Не «пожарник», а пожарный! – Почтительно поправил тот.
- Шевелишь мозгой! Хвалю… А этот… - Не затушив, он швырнул окурок в урну и хищно оскалился. – Ох, и гусё-о-ок…
Затем, старательно облизнув карандаш, пожарник снова занёс его над блокнотом.
- Фамилия!!! – Вдруг рявкнул он, срываясь на поросячий визг и брызгая во все стороны фиолетовой слюной.
Макс моментально вытянулся по стойке «смирно» и звонко щёлкнул каблуками.
- Пожарский, ваш благородь!
- Да, что ж это?.. Ё…пэ…рэ…сэ…тэ!.. – Усы пожарника, как стрелки часов, взметнулись вверх. – Издеваться… при исполнении?..
- Никак нет! - Макс коротко мотнул головой.
- Тогда, какого хрена?!
- По причине пожара, сэр! – Отрапортовал Макс, незаметно толкая  ногой мусорный бачок, из которого тотчас, вслед за клочьями бумаги и расплющенными окурками, вырвались языки урчащего пламени. – Должно быть, от «беломорины» занялось, ваше преосвященство!
- Мать чесная!.. – Взвыл пожарник, роняя блокнот. – Горим!.. Ей-Богу, горим!!!
Но ещё минуты две все, как завороженные, наблюдали за набиравшим силу костром. А искры, рассыпаясь по полу, захватывали всё новые и новые бумажки. Наконец, Макс почесал подбородок и, секунду подумав, радостно повернулся к пожарнику.
- А, давайте тушить!..
- Точно! – Зычно заорал тот, растопырив руки и озираясь по сторонам. – Где они?!
- Кто?
- Огнетушители, мать их!..
- Огнетушители!.. Огне… – Заголосил вслед за ним Мэджик, но тут же осёкся. – А разве их не отвезли менять?.. Ещё, в прошлом месяце?
- Эх, едрит твою занозу!.. – Пожарник скорчил мученическую гримасу и вдруг, сорвав с себя китель, ринулся в огонь. – За мной, гуськи!
Но его порыва никто не поддержал. Тем более что, от беспорядочного размахивания одеждой пламя не утихало, а наоборот, разгоралось ещё сильнее. Вот, с оглушительным треском лопнула бутыль из-под бальзама, брызнув по стенам дождём горящих осколков. Чуть погодя, отвалилось раскалившееся дно мусорного бака, и на кафельный пол посыпался спрессованный годами всевозможный хлам. В числе прочих предметов, вспыхнула кипа картонных папок с проставленным в уголках грифом «сов. секретно». За ней – вязанка деревянных вешалок… Дальше – лысая автомобильная покрышка, огромный рулон киноленты, бухта кабеля, старая новогодняя ёлка, канистра из-под олифы, промасленная ветошь… И, наконец - захватанный жирными пальцами томик истории ВКПб…
- Откуда столько мусора?.. – Задумчиво пробормотал Мэджик, грея руки в пламени костра. – Ведь, что ни праздник – то субботник. Должны же были, хоть частично, убрать? Неужели, и у нас по субботам работать некому?..
Тем временем пожарник погрузился в полнейший ступор. Понимая, что от его усилий нет никакого проку, он бросил бороться с огнём и теперь стоял, привалившись к стене, словно преступник, ожидающий расстрела. Его перемазанные сажей руки безвольно свисали по бокам, а сквозь прожжённую брючину виднелась белая коленка, тихонько подрагивавшая в такт тяжёлому дыханию. Бормоча что-то бессвязное, пожарник, то и дело, производил глотательные движения, отчего его подпаленные усы мелко трепетали, точно птичьи пёрышки.
- Эй, товарищ… - Макс потеребил его за засученный рукав. – Брандмейстер?.. Вы меня слышите?.. Тушить будем, или - как?..
- …Как? – Словно эхо в горах, вырвалось из утробы несчастного пожарника.
- Так, известно… Как пионеры тушат. Кипятком… – Макс изобразил «пионера», с трудом удерживающего толстое бревно. – Помните?.. Последний, там, костёр…  Ночные посиделки…
- Поддатая пионервожатая… - Добавил Мэджик.
- Конечно, помню! – Оживился пожарник и рванул, было, пуговицы на ширинке.
Но, прислушавшись к чему-то внутри, внезапно остановился. Затем попрыгал на месте и обречённо махнул рукой.
– Нет, гуськи… Ничего не выйдет! Кажись, «чайник» ещё не «закипел»… Прямо, саботаж какой-то! Когда не надо – пожалуйста! А тут…
- Это, как же понимать? – Взвинтился Мэджик. – И что ещё, за саботаж вы придумали?
- Ну, не хочу я сейчас…
- Это не оправдание!
- Но я действительно, не хочу…
- Да вы в своём уме?.. – У Мэджика даже челюсть отвисла. – Что значит – «не хочу»?.. Есть такое слово – «надо», и точка! Это, что же получается? К примеру, вызывает Илья Иваныч Алл Паллну, а она ему с порога – «не хочу»? Так, что ли?.. Это ж, чистейшей воды – авантюризм! Тут и до анархии недалеко…
- Рукой подать! – Поддакнул Макс.
- Да вы чё, мужики?.. – Испугался пожарник. – Где вы у меня увидели анархию? Разве ж, я против? Наоборот… Даже, с удовольствием! Ну, как вы не поймёте… Я ж, не какой-нибудь там, автомат с газировкой. Мне ведь, этот… стимул нужен. А как без стимула - это самое?..
- Да-а-а… - Макс почесал в затылке. – Одному, да ещё без стимула – трудновато…
- Слушайте… - Пожарник вдруг всплеснул руками. - А, может быть, вы сами, а? Пока я вызову пожарную команду, пока – то, пока – сё… А вам и продержаться-то, нужно, хотя бы, часок… Ну?.. Вам же, раз плюнуть! А уж, я вам потом…
- Помочь в деле пожара – наш гражданский долг. – Наконец-то, сдался Мэджик и принялся разминать кисти рук. – Ну что, Максим, продержимся?
- А куда деваться? – Согласился тот, закатывая рукава, а заодно, и штанины брюк.
- Ай, молодца! – Обрадовался пожарник. - А я вас – к медалям… Нет, едрит твою в занозу!.. К орденам представлю!
Проорав что-то ещё, он заметался по площадке. Но, в конце концов, всё же, сумел определиться с направлением и, перепрыгивая через ступеньки, кубарем покатился вниз.
Макс посмотрел ему вслед и, когда тот скрылся из виду, прицельно плюнул в сторону горящего бачка. Тотчас, бушевавшее совсем недавно пламя, коротко прошипев, свернулось в маленькую искорку и погасло. От пожара не осталось и следа, если не считать всё ещё, гордо тлеющей «брандмейстерской» папиросы.
- Всего-то, и делов – один бычок. - Макс придавил окурок каблуком. - А этот «огнеборец», словно с цепи сорвался. Из какой-то там, мухи умудрился сварганить целого слона…
- Да-а-а, парень…– Мэджик наклонился и поднял забытый пожарником блокнот. – Здорово ты его притушил! Глянь, даже свои писульки оставил. Как он теперь, без них?
- Да, ладно! Нашёл, кого жалеть. Это же - «слон». Фикция… Я, как «беломорину» увидел, так сразу и просёк, что никакой он не пожарник. Ведь, всем известно, что пожарники не курят.
- Ох, как ты ошибаешься! – Мэджик, словно маленького, потрепал Макса по голове. – Да будет тебе известно, что, более заядлых курильщиков, невозможно себе и представить. Впрочем, как невозможно представить и тощего повара-вегетарианца, бескорыстного продавца или, не совершающего преступлений милиционера. Другими словами, сферой обслуживания движет парадокс. То есть – полный разрыв между такими понятиями, как теория и практика, как должное и фактическое, как холодное и горячее…
- Минуточку! – Макс выставил перед собой ладонь. – А при чём же здесь, холодное и горячее?
- Ну, как же… Чаю, к примеру, положено быть горячим, а пиву, наоборот – холодным. И заметь - без всякой дополнительной оплаты. Если, конечно, сначала, одно не остудить, а другое - не подогреть. Вот, тогда, на сцене появляются те самые, не в меру шустрые, дельцы, которые предлагают какую-нибудь, идиотскую замену. Не знаю, как ты, а я, вот, хоть убей, не могу понять, как это, вместо пива можно получить что-то другое, но «под-хо-дя-ще-е»?
- Я - тоже… - Вздохнул Макс, вспомнив проныру-брюнета.
- Хотя… - Мэджик склонил голову набок. - Если покумекать, то и «подходящее» - штука тоже, относительная. Кому – «вдоль», а кому - и «поперёк». Поэтому, в этих делах, без бальзама не обойтись. Дабы, каждый мог бы определить, что ему подходит, а что – нет. Иначе, получится, как у того алкаша, который каждое утро начинал с того, что разрешал себе не пить!
Макс напрягся, пытаясь представить себе подобную ситуацию.
- Ну, а где бальзам - там и «слоны». – Продолжал Мэджик. - Так сказать - издержки методы… Остаточный эффект. Но, если грамотно вникнуть в их природу, то они пройдут сами собой. Как сопли, после первого развода. И чем проще ты будешь к ним относиться, тем быстрее и пройдут.
- Согласен. – Кивнул Макс. – Как говорится, простота спасёт простоту!
- Как ты сказал?..
Мэджик быстро-быстро захлопал глазами. Затем зажмурился и, что-то прикидывая, задвигал в воздухе пальцами. Наконец, открыв один глаз, он кивнул на простенок между лестничной дверью и потолком.
- Вот здесь мы его и повесим!
- Кого?
- Плакат! - Он широко развёл руками. – «Простота - средство спасения простаты!» А что?.. Пора бы и нашему мужскому контингенту не выпендриваться, а подумать о здоровье. А то, что же получается? Вместо того чтобы, ходить по лестницам, все так и норовят поскорей забиться в лифты. В конце концов, мне, как лифтофобу, такое поведение вообще, непонятно. Вот, мы… Весь день бегаем с этажа на этаж по ступенькам. И при этом убиваем сразу двух зайцев. С одной стороны - занимаемся делом, а с другой - поправляем своё здоровье. А они?.. Вжик-вжик - от проходной до кресла, и обратно…
- Вообще-то, я имел в виду «простоту», а не «простату», - возразил Макс.
- Да какая разница? – Мэджик ожесточённо взмахнул рукой. – Я, может, и сам «имел её в виду»!.. Главное, чтобы все, как один, вышли на лестницы!
- Кстати… - Вспомнил Макс. – Насчёт, нашей беготни по этажам… Может, дойдём-таки, до шестой комнаты? А то, не ровён час, опоздаем.
- Куда опоздаем?.. - Мэджик на секунду застыл, но тут же, шлёпнул себя по лбу. – Ах, да!.. Мы же собирались заскочить к Раиске!
Он засуетился и, чуть ли не насильно, потащил Макса в коридор третьего этажа. В конце концов, они побежали, как будто там, у комнаты с номером «шесть», их поджидал тренер с секундомером в руках.
– Давай, пошустрей! – Приговаривал Мэджик, оглушительно шлёпая спортивными кроссовками по дорожке с «деревянным» линолеумом. - У них там… уже вторую неделю как, укороченные дни… То ли, профком заседает… то ли, цехком…
Домчавшись до нужной двери, они остановились, чтобы перевести дух. И, как уже бывало на других этажах, первым в комнату вошёл Макс. Оглядевшись по сторонам, он понял, что «мебельный» хаос не убавился, а, напротив, достиг своего апогея, похоронив саму надежду на хоть сколько-нибудь, сносный порядок. Несколько столов были сдвинуты в монолит, и, судя по натянутым поперёк, сетчатым колготкам, теперь служили для игры в пинг-понг. В углу на составленных корытцем стульях кто-то тревожно похрапывал. И даже «календарная» японка, утратив миловидность, уже не подмигивала, а хмуро сверкала фингалом, намалёванным кем-то из сотрудников прямо под её раскосым глазом. Да и сам шкафчик, на котором она висела, оказался передвинутым к дальней стене и, наподобие ширмы, заслонял небольшой закуток, откуда с равными промежутками времени раздавался подозрительный звон стекла. Видимо, там и проходило «заседание», о котором предупреждал Мэджик.
Макс вышел на середину комнаты, расчищенную от мебели, но засыпанную конфетти, как обычно делают на танцевальных площадках, и, прогнувшись далеко назад, оглушительно чихнул. Перезвон стаканов за шкафчиком моментально стих. Послышалось короткое совещательное бормотание, и звяканье возобновилось.
- Здрасьте, «мордасти»! – На манер слона протрубил Макс и, рассердившись, даже топнул ногой.
На этот раз шкафчик угрожающе накренился, и из-за него медленно высунулась одна из «мордастей». С огромным трудом Макс узнал в ней спортивного толстячка, совсем недавно интересовавшегося физкультурными победами.
- Ну?.. Как… сыграли?.. – Еле ворочая языком, прохрипела «мордастя» и, не дожидаясь ответа, рухнула обратно в свой закуток.
Макс неспешно подошёл к шкафчику и двинул ногой по открывшейся дверце. Затем, раздвигая столы со стульями, словно ледокол, медленно направился в угол комнаты, где с неизменной косметичкой колдовала над собой Раиса Анатольевна. На её висках матово поблёскивали, похожие на огромные клипсы, чёрные эбонитовые наушники. И, хотя в этой допотопной модели не было и намёка на «стерео», наушники, судя по всему, позволяли девушке никак не реагировать на окружающие звуки. Её коленки под столом ритмично подпрыгивали, видимо, в такт неслышимой музыки, и Максу поначалу, показалось, что даме просто-напросто, невмоготу. А, как известно, лучшего момента для быстрого решения деловых проблем, нельзя и придумать. Поэтому, молниеносно оценив ситуацию, Макс прибавил хода и, в рекордное время преодолев мебельные «торосы», оказался прямо перед конвульсивно дёргающейся барышней.
- Ах, Ра-а-я!.. – Оперным тенором громко пропел он, склонившись над столом. – Не прячь в карман ключи от ра-а-я…
Раиса Анатольевна удивлённо вскинула голову и, чуть сдвинув наушник, приподняла одну бровь.
- Куда?..
- Я говорю, что розовая помада вам очень даже, идёт. – Макс покрутил пальцем вокруг губ.
- Короче… - Она вернула наушник на место и, дёрнув коленкой, заглянула в зеркальце. – Чем, тасазать, могу?..
Макс понял, что в дальнейшем разговоре ему придётся, либо истошно орать, либо перейти на язык жестов. Если, вообще, удастся обратить на себя внимание… Надо было срочно заинтересовать Раису Анатольевну каким-нибудь неординарным поступком или необычной вещью. Он оглянулся в поисках подходящего предмета и тут увидел, как по проделанной им тропе, бесшумно ступая мокасинами, крадётся самый, что ни на есть, настоящий индеец. Впрочем, из-под боевой раскраски и крапчатого пера в волосах, сверкали вполне знакомые глаза вездесущего Мэджика. Но куда девался его комбинезон, и откуда появилась эта куртка из оленей кожи, подпоясанная сыромятным ремешком? В памяти Макса, один за другим, начали всплывать эпизоды из виденных им фильмов про индейцев. И, почти во всех, рука об руку с аборигенами, действовал какой-нибудь пришлый бледнолицый, поражающий местных девушек своим благородством. А, когда Мэджик, выразительно похлопав по томагавку, торчавшему за поясом, сдержано подмигнул, Макс моментально всё понял.
- Прошу прощения, мисс… - С ковбойской хрипотцой в голосе начал он, снова поворачиваясь к Раисе Анатольевне. – Не сочтите за назойливость, но у меня к вам дело личного характера.
Слова «личного характера» подействовали на девушку безотказно. Отложив зеркальце, она, с нескрываемым интересом уставилась на посетителя. А тот, удивляясь самому себе, уже выуживал из-под бахромы кожаной жилетки красивую коробочку с нарисованным на ней карманным магнитофонным проигрывателем. Подышав на глянцевую поверхность, он протёр коробочку рукавом ковбойской рубахи и, небрежно подбросив на ладони, положил на край стола.
- Небольшой презент - специально для вас.
- Вау!.. – Раиса Анатольевна моментально прекратила сучить коленями и, элегантно стряхнув наушники, с ещё большим интересом посмотрела на Макса. – Это, мне?
- Именно… - Сдержано кивнул Макс. - Аэропланом, прямо из Штатов.
И пока она, изо всех сил стараясь выглядеть достойно, снимала целлофановую обёртку, он чиркнул спичкой о подошву ковбойского сапога, чтобы прикурить сигару, очень кстати оказавшуюся в нагрудном кармане жилетки. А Раиса Анатольевна уже бережно раскладывала перед собой серебристый, похожий на портсигар плеер, парочку плоских кассет и миниатюрные изящные наушнички. Видно было, что девушка еле сдерживается от того, чтобы не опробовать аппаратуру немедленно.
- Даже не знаю, что сказать… – Наконец вздохнула она, смахивая старые наушники в ящик стола, половину которого занимал переносной отечественный магнитофон. – Давно мне таких подарков не дарили. В лучшем случае – духи или шоколад…
- Пустое! – Отмахнулся Макс. – У такой леди, как вы, всё должно быть - на уровне.
- Мы уже где-то встречались? – Сменила тему Раиса Анатольевна.
Отодвинув презент, она поднялась и, опершись руками о стол, почти вплотную придвинулась к Максу.
- Эти глаза…
- Возможно… - Тот качнулся навстречу, давая возможность, как следует, рассмотреть детали своей физиономии.
И в этот момент романтику едва наметившегося общения, чуть было, не погубил Мэджик, выросший, казалось, прямо из-под стола.
- Приветствую тебя, скво! – Рявкнул он, вклиниваясь между девушкой и Максом. – Вот, хочу тебя познакомить…
- А… Мэджик… - Вздохнув полной грудью, Раиса выпрямилась и, поправив причёску, принялась разглаживать складки на юбке. – Ты, как всегда, умудряешься появляться в самый, тасазать, аварийный момент. И, как всегда – «не в кассу»… Ну ладно… Чего там, у тебя?
Мэджик судорожно кашлянул и растерянно присел прямо на соседний стол. Судя по всему, такого прохладного приёма ему давно уже, не оказывали. Он плотно сомкнул губы и обижено насупился. Даже индейское перо, горделиво украшавшее шевелюру, уныло свалилось на ухо. А разрисованную татуировкой грудь, каким-то непостижимым образом, опять скрыл видавший виды, оранжевый комбинезон.
- Вы уж, извините… - Обращаясь к Максу, Рая обошла стол и взяла того под руку. – У нас ведь, на фирме все общаются по-простому. Как в родственном, тасазать, коллективе… А народ в таких условиях, сами знаете, манерам не внемлет.
- Понимаю… – Усмехнулся Макс, выпуская из-под полей широкой шляпы тонкую струйку сигарного дыма. – Определённые условия проживания диктуют соответственную манеру поведения. К примеру, на нашем Западе, снобизм тоже не приветствуется. В конце концов, не при расизме живём. Тем более что, все под одним шерифом ходят. А мустанг, он и в прерии – мустанг… Верно говорю, брат?
Он хлопнул по плечу затосковавшего Мэджика.
- Брат?.. – Оживилась Раиса.
- Полуюродный… – Хмуро пояснил Мэджик. – «Понаехал» откуда-то, из Западного Чертанова… Теперь будет работать в паре со мной.
- Ах, как это мило! - Обрадовалась Рая, мимолётно прижимаясь щекой к плечу Макса. – Значит, видеться будем часто. А для начала, хотелось бы узнать, как зовут нашего нового друга?.. И вообще - познакомиться поближе, чтобы из первых, тасазать, рук, составить общую картину… А то, не успеешь оглянуться, как поползут слухи. Уж кому-кому, а тебе, Мэджик известно, как на нашей фирме распространяются сплетни. Хуже испорченного телефона!
- Максим! – Тут же представился Макс и, звонко щёлкнув шпорами, положил на стол папку с документами. – Здесь, так сказать, общая информация. Но, при желании, можно будет осветить и приватные нюансы. В приватной же, обстановке. Например – в гостях…
- Ой, не могу! – Мэджик прыснул в кулак. – «Общая информация»… «Приватные нюансы»… Не знакомство, а умора! Вы ещё, подпишите совместное официальное коммюнике…
Не глядя, он пошарил рукой по столу, на котором сидел, и поднял над головой газету «Известия».
- Нет, ребята, с вами не соскучишься. Один, только и знает, что болтает о простоте. Дескать, простота спасёт… и так далее. А сам лишь, всё усложняет. Зато другой, хлебом не корми, дай познакомиться поближе… А то что, знакома с Максом, вот уже, пол дня – не помнит.
- О чём это, ты?.. – Раиса оглядела Макса с головы до ног. – Когда бы я успела с ним познакомиться?
- А ты вспомни!
Мэджик проворно соскочил со стола и отбежал к двери. Повернувшись, он скорчил мученическую гримасу и, спотыкаясь на каждом шагу, поплёлся обратно. Добравшись до Раисы, Мэджик потоптался на месте и вдруг, отвесив нелепый поклон, принялся что-то бубнить. Несколько раз сквозь его бормотание проскользнуло слово «вакансия».
- Вакансия… - Задумчиво повторила Рая.
Приподняв одну бровь, она направила туманный взгляд куда-то, вдаль. Но внезапно, что-то вспомнив, вздёрнула обе брови сразу.
– Да ты шутишь!.. – Раиса ошеломлённо уставилась на Макса. - Это, тот самый, который, тасазать - в мокром плаще?.. Да ведь он двух слов связать не мог!..
- Это, для конспирации, - пояснил Мэджик. – Всегда полезно выглядеть чуточку нескладным. Чтобы потенциальный противник не успел сконцентрироваться. Так, ведь, Максим?
- Угу…
Быстро оправившись от потрясения, Раиса облегчённо выдохнула.
- Уф!.. Ну-у-у, ребята, вы и фрукты! Про Мэджика ничего не скажу. Его и так, все побаиваются… А вот, Максим… Только устроился, и уже - такие успехи!.. И, вообще… Не кажется ли тебе, Мэджик, что, по части ввода в заблуждение, твой протеже, тебя ещё, переплюнет? Не боишься, что «подсидит»?..
- Боюсь, Рай! – Честно признался Мэджик. – И не столько по части «ввода», сколько по части «вывода». Вот, какой бы ты сделала вывод, если бы узнала, что в министерстве задумали послать часть наших сотрудников с ознакомительной поездкой по Японии, а наш директор взял, и угостил бы тебя рюмочкой сакэ?
- Это, за какие-такие, успехи?
- Да, какая разница? Угостил - и всё!
- Ну, наверное, не поверила бы, что это действительно, сакэ.
- Серьёзно?.. Гм… - Мэджик озадаченно почесал подбородок. – Значит, вы с Максом - одного поля… тасазать… Он ведь, тоже, только и делает, что сомневается. Представляешь?.. Приглашает его сам Илья Иваныч в кабинет и подносит рюмку сакэ. А он морду воротит!
- Да, ничего подобного!.. – Возмутился Макс. – Никакой «морды» я не воротил. Потому как, никакого сакэ мы не пили! Бальзам был… Этого я не отрицаю. А японского пойла не было.
- И я бы тоже, от бальзама не отказалась. – Рая незаметно подмигнула Максу. – Жаль только, никто не предлагает, и в гости не зовёт…
- Что значит, никто?.. – Тот притушил сигару о каблук и полез в карман за ручкой. – Сейчас мы это дело мигом, исправим. Вот только, запишу вам свой номер телефона…
Но, сколько Макс ни шарил по карманам, ручки отыскать так и не удалось. Зато обнаружилась плотная пачка визитных карточек, на которых затейливыми буковками были вытеснены его имя и фамилия. Однако, при ближайшем рассмотрении, ни номер телефона, ни адрес не имели ничего общего с теми, что принадлежали Максу в действительности. Более того… В том месте, где должно было быть указано место его проживания в Чертаново, на карточке значился такой известный переулок Центра, что Макс едва не расхохотался.
- Не знала, что вы с Мэджиком живёте в одном доме, - сказала Рая, бросая одну из визиток в сумочку. – Что ж… Тем лучше! Не нужно будет искать. Уж кто-кто, а где обитает Мэджик, у нас на фирме всякий знает. У него просто, мания – устраивать на дому «совещания», а заодно, решать на них чужие проблемы. Ну, а раз вы соседи…
- Ни в коем случае! – Ужаснулся Мэджик, мимоходом выхватывая из пачки и себе одну визитку. – Соседи и дня не могут прожить, чтобы не поругаться! Поэтому Макс живёт непосредственно, в моём пристанище. Временно… Это, пока Илья Иваныч не пробьёт ему квартирку, поближе к работе. Я-то, всё больше, на даче. Ты же знаешь, не люблю - по асфальтам… То ли дело - босиком, по росе, и чтобы речка – в двух шагах.
- А карточку взял, чтобы не забыть, где прописан?
- Это, для Маринки. – Мэджик вздохнул и развёл руками. – На всякий случай… Она с утра сегодня, вся какая-то, взбалмошная. Боюсь, как бы и впрямь, не забыла.
- В смысле?.. - Раиса подозрительно покосилась на Макса.
- В смысле - «совещания». – Быстро пояснил Мэджик. - Раз уж, Макс решил сегодня пригласить друзей, как тут, откажешься? Тем более что, есть повод, и даже, не один. В конце концов, нам всем не мешало бы обсудить, что взять на дорожку.
- На какую «дорожку»?.. – Рая уже, ничего не понимала.
Да и Макс, не в силах оторвать взгляд от визиток, лишь, качал головой, словно «сувенирный Будда».
- Ну, не на параллельную же! – Продолжал выворачиваться Мэджик. – Я ведь, уже спрашивал… Какой бы ты сделала вывод, если бы узнала… и так далее. Короче… Покупай японский разговорник – вечером, все вместе, и почитаем. Часов в девять, устроит?.. Устроит! Вот, с Маринкой и подъезжайте. Адрес ты знаешь.
- То есть, ты хочешь сказать, что, насчёт Японии – это, не просто, трёп?
- Да какой, там!.. – Отмахнулся Мэджик. – Говорю ж - Илья Иваныч, уже третий день как, на сакэ тренируется. А тебе велел, сегодня же, отметить на Макса документ, и снести в кадры. Успеешь?
- Джаст э минэт… – Рая тронула чёлку и, вдруг, посмотрев на часы, висевшие над дверью, кинулась собирать сумочку. – Уже лечу!..
Бережно смахнув со стола подаренный плеер, она подхватила папку с документами и, на прощанье, чмокнув Макса в щёку, стремительной походкой выпорхнула из комнаты.
- Ну, «джаст» - не «джаст», а «минэт», чтобы - нынче же! – Крикнул Мэджик ей в след и с довольным видом потёр ладони. – Тоже, шустрая девчонка! И главное – толковая… Так что, можешь не волноваться.
- А я и не волнуюсь. – Глупо улыбаясь, Макс тронул щеку со следами губной помады. – У меня и сомнений нет, что успеет…
- Она-то, успеет… А мы?..
- А что, «мы»?..
- А то, Макса-сан, что ты совершенно забыл ещё об одном дельце.
Мэджик состроил загадочные глаза и, поманив его за собой, пошёл к двери. Но, проходя мимо шкафа с «плакатной» японкой, на секунду задержался. Судя по всему, «заседание» в закутке шло полным ходом. Только теперь к звону стаканов, доносившихся из-за импровизированной «ширмы», добавилось дружное чавканье. Но даже сквозь него в комнату прорывалось два голоса, заунывно исполнявших дуэтом песню про самураев, решивших ночью перейти границу. Заслушавшись, Мэджик закатил глаза к потолку, но вдруг спохватился и, заторопившись на выход, лишь, многозначительно кивнул через плечо.
- Понял?.. Это - знак!
В коридоре он дождался, пока Макс рассуёт визитки по карманам плаща, непонятно откуда, вновь оказавшегося на нём, и, уцепив за рукав, потянул на лестницу. Но тот, неожиданно, упёрся.
- Постой… Прежде, чем мы уйдём, я хочу, чтобы ты мне объяснил…
- Про знак?..
- Какой ещё, знак?.. – Макс наморщил лоб. – Да нет… Причём здесь, это? Я имею в виду твои «квартирно-дачные» намёки. Когда ты Раисе наговорил, что, дескать, живёшь на даче, а я – у тебя. Ну, и прочее…
- Ах, вот ты о чём… - Мэджик виновато вздохнул. – Ну, извини… Каюсь… На самом деле, отродясь, босиком не ходил. Тем более - по росе. Без обувки, оно как-то, не того… А, насчёт квартирки, не сомневайся. Правда, комиссия по приёмке дома ещё не работает, но реконструкция уже идёт полным ходом. Это, тут рядом… Где кафе… Так что, через месяц-другой, получишь от Ильи Иваныча ордер и въедешь. А пока, перекантуешься у меня. Ну, не вести ж тебе Райку в свою чертановскую коммуналку?
- Подожди… - Макс подошёл к окну и, опершись о подоконник, помотал головой. – Дай переварить!
- Ну, вот ещё!.. – Мэджик энергично замахал руками. – Потом переваришь! Или, забыл, что у нас есть ещё одно дельце?..
- Какое дельце?
- Да всё то же! – Мэджик потыкал пальцем в пол. – Ну-ка, вспомни, где твой паспорт?
- Ну, на проходной…
- Не просто, на проходной, а у вахтёрши! И ты думаешь, что она будет спокойно ждать, пока ты тут «квартиры» переваришь? Так вот… Никого она ждать не будет! У них сейчас, как раз, пересменка идёт. Поэтому, запрёт она твой документ в сейф и уйдёт домой. А тебе придётся, аж до понедельника, ходить по городу «беспризорным»… А ну как, приспичит какому-нибудь милиционеру почитать твой паспорт?..
- Ах, чёрт!
Макс на секунду замер, чтобы хлопнуть себя по лбу. Затем кинулся к лестнице и, как совсем недавно пожарник, стремглав покатился по ступенькам вниз.
Площадка второго этажа по-прежнему, напоминала газовый полигон. Глотнув побольше воздуха, Макс, не сбавляя хода, нырнул в дымовое море и, растопырив руки, принялся искать перила на ощупь. Неожиданно ладонь наткнулась на что-то мягкое. В ту же секунду раздался пронзительный визг, и перед Максом возникла уже знакомая троица. Девушки всё так же сидели на подоконнике, в том же порядке и даже, в тех же позах, что и утром. Казалось, будто они и вовсе, никуда отсюда не уходили.
- Так, гуськи! – Гаркнул Макс, на ходу поправляя форменную фуражку. – Пожары жгём?! А ну!.. Фамилии!.. Живо, бля!!!
Но отвечать уже, было просто, некому. При фантастическом появлении Макса, прямо из клубов дыма, курильщиц, как ветром сдуло! У Макса даже, мелькнула мысль – не в окошко ли, они сиганули... Впрочем, на разборки времени не было. И махнув рукой, он понёсся дальше.
В конце концов, пыхтя, как паровоз, Макс выплеснул порцию «пара» на площадку с лифтами и очутился перед кабинкой пропускного пункта. Однако спешка ни к чему не привела. И, как он ни торопился, а прежней вахтёрши на месте не оказалось. Вместо добродушно-строгой контролёрши из-за расцарапанной плексигласовой витрины на него смотрела незнакомая тётка с растрёпанной причёской и синими косметическими кругами вокруг глаз. Она с остервенением дёргала никелированную трубку вертушки и давила ногой на спрятанную где-то внизу, лязгающую педаль. Видимо, механизм уже давным-давно, требовал основательного ремонта.
- Мой паспорт… - Едва отдышавшись, начал, было, Макс и потыкал пальцем в амбразуру кабинки.
- Руки! – Рявкнула вахтёрша, замахиваясь кулачищем на всё окошко сразу.
Макс быстро отскочил и едва не сбил с ног неторопливо спускавшегося по лестнице Мэджика. Тот моментально сделал вид, будто они не знакомы и, отойдя за колонну, выжидательно скрестил руки на груди.
- Вы не поняли… – Макс решительно приступил к кабинке. – Где-то здесь должен быть мой паспорт. И я хочу, чтобы вы немедленно его вернули!
- А вот этого не хотел? – Вахтёрша сверкнула золотой фиксой и, согнув руку в локте, ударила другой по предплечью.
В тот же миг вертушка сорвалась со стопора и, дико визжа, словно поблизости, с громоподобным скрежетом, проходил товарняк, закружилась вокруг оси.
- Ах ты, паразит!.. – Взвыла тётка, как будто в срыве вертушки был виноват именно, Макс. – Ах ты, вредитель!.. Олигархрен тупорылый!.. Куда ж ты лезешь, ёшкин кот? Как баран, честное слово!.. Ну… чего вылупился?!
- Что за грохот? – Мэджик нехотя отклеился от своей колонны и, оттеснив Макса, с интересом уставился на вертушку. – Всё ясно…
Подобрав момент, он мёртвой хваткой вцепился в одну из секций взбесившегося агрегата. Укрощённая вертушка тут же застыла, как вкопанная. А Мэджик сдержано кашлянул и просунул растопыренную ладонь в окошко кабинки.
– Здоров, Люсь… Испытания какие, или - что?..
- Ох, Мэджик, и не говори! – Вахтёрша облегчённо выдохнула и, пожав протянутую руку, плюхнулась на высокий табурет. – У нас весь день - одни сплошные испытания! И когда только, они закончатся?..
- Не вой, Люсь, не вой… За чёрной полосой всегда идёт какая-нибудь, ещё… – Он понизил голос и небрежно кивнул через плечо. – Кстати… Видишь, вон того «гуся»? Это как раз, тот кадр, о котором я тебе толковал. Ну, тот, что по заграницам шастает… Так что, ты уж, с ним - поделикатней… А то ещё, зашибёшь, ненароком.
Вахтёрша окинула Макса хмурым взглядом и обижено засопела. А Мэджик, повернувшись вполоборота, усиленно заморгал, выразительно похлопывая себя по карманам. Макс недоумённо вскинул брови. Но тот продолжал моргать, словно в глаз ему попала соринка. В конце концов, Макс пожал плечами и сунул руку в карман плаща. Пальцы сразу же нащупали плотный пакет, туго перевязанный ленточкой. Вытащив находку, он подкинул её на ладони, словно прикидывая на вес, и снова посмотрел на Мэджика. Тот незаметно кивнул. Тогда Макс приблизился к окошку и, на всякий случай, изобразив загадочную улыбку, протянул пакет вахтёрше.
- Меня тут, попросили достать… - Он кивком указал на зевающего рядом Мэджика. – Только, я не знал, что Люся – это вы... Короче, вот!..
Люся, всё ещё хмурясь, взяла свёрток и осторожно потянула за бантик. Тот час, из развернувшегося листа тонкой бумаги на стол вывалился небольшой пенальчик нежно-розового цвета, украшенный рамкой с золотистой вязью. На лицевой стороне, в самом центре рамки красовалась латинская буква «Д», тоже покрытая золотом. Макс припомнил, что точно такие же «пенальчики» он как-то видел в магазине Внешторга. Тогда, накануне «8 Марта», эти вещицы расходились, просто-таки, со скоростью света. И, если для основной массы покупателей в такие периоды самыми популярными товарами были цветы, то здесь толпились лишь, те избранные, кто мог позволить себе что-нибудь из импортного алкоголя или парфюма.
- Ух, ты!.. – Мэджик просунул руку в окошко и уважительно поцарапал ногтем золотую букву. – Никак, импорт? А?.. Люсь?.. Зуб даю – импорт!
Вахтёрша побледнела, потом покраснела, и, наконец, спохватившись, шутливо шлёпнула Мэджика по руке.
- Не карябай, Ирод! Это ж, духи… Может, из самой Англии!
- Из Великобритании, - поправил тот.
- Франция. – Макс лениво зевнул и почмокал губами. – Что-нибудь из «Силь ву пле»… Или – «Жим он па сыс жур»… На худой конец – «Бон аппетит»…
- Ну, мужики, вы даёте! – Люся хищно засопела и принялась обнюхивать коробочку, как будто в ней находился не запечатанный флакон, а какой-нибудь колбасный деликатес. – Теперь у меня, все девки слюнями захлебнутся!
- Да что там, девки… - Мэджик чихнул и вытер нос ладонью. – Теперь, самый распоследний «сморчок», считай что – твой! Шутка ли, сказать – импорт!..
Он ещё раз чихнул и озабочено кивнул вахтёрше.
- Этот хоть… одеколон-то?.. А то, может, Максим не то достал?
- Ха!.. «Не то»… Да это, в тыщу раз круче, чем я просила! Тут, и сравнивать нечего!..
- Эх, переборщили! – Мэджик с досады махнул рукой и пригорюнился. – Вот, так всегда… Попросишь какого-нибудь дипломата о конкретной вещи, так он понапустит тумана и обязательно всё вывернет наизнанку! Ну, ничего… Я, как знал, и прихватил с собой «прицеп».
С этими словами он выхватил из недр своего комбинезона новенький, сверкающий цветным пластиком, прибор. И, хотя Максу такое приспособление видеть не доводилось, он без труда узнал в нём ручной металло-детектор. С рядами кнопок и даже, маленьким электронным табло, аппарат походил, скорее, на новогоднюю игрушку.
- Держи, Люсь, пользуйся!.. – Мэджик шутливо провёл детектором по своим карманам.
Тот час, в воздухе раздался тоненький писк, плавно перешедший в ужасающий вой.
- Ё-моё!.. – Вахтёрша моментально забыла про косметику и, завладев детектором, целиком переключилась на удивительный прибор. – Вот это «зверюга»!.. Будите меня скорей - я сплю! Этого просто, не может быть…
- Может, Люсь, может! – Заверил Макс, оттесняя Мэджика плечом.
Ему, уже порядком, надоела эта игра в «презенты» и, чтобы положить ей конец, он решил действовать напрямик. Нагнувшись к окошку, он, как бы невзначай, потянулся к аппарату.
– Так, вы говорите, что моего паспорта здесь нет?
- Как, то есть, нет?.. – Она испуганно прижала прибор к груди. – Всё есть… Как не быть? Вон он, в тумбочке… Это, Кузьминична взъелась… Не давай, говорит, пока из первого отдела не придут. Дескать, обещался на минутку, а самого целый день нету. Ну, а мне-то, что… Видала я её приказы – знаете, где?.. Раз человек хороший - чего ж, не дать?..
И, прихватив коробочку с духами, Люся проворно нырнула куда-то вниз. Некоторое время из-под стола доносились лишь, сдержанные вздохи и шуршание бумаги. Наконец, выбравшись наружу, вахтёрша победно встряхнула над головой развёрнутым «настежь» паспортом Макса. А через мгновение, выскочив из кабинки, вручила документ хозяину. При этом от неё пахнуло таким парфюмерным «ураганом», что у Макса, а за ним, и у Мэджика, моментально перехватило дыхание. С минуту они круглыми, полными слёз глазами смотрели на вахтёршу, пытаясь сочинить какой-нибудь комплемент, затем Мэджик принялся чихать с такой силой, как будто ему под ноги высыпали мешок перцу. Судя по всему, импортный парфюмерный продукт действительно, оказался в тыщу раз сильнее того, который ожидала получить Люся.
Испугавшись, как бы Мэджик и вовсе, не свалился от натуги, Макс торопливо сунул паспорт в карман и, наскоро попрощавшись с вахтёршей, потащил ничего не соображающего приятеля по вестибюлю к выходу. С минуты на минуту, к проходной должны были потянуться первые партии спешащих домой сотрудников. И неизвестно ещё, что могли бы подумать о странной парочке, мечущейся среди незнакомых людей и сражающей всех без разбора, убойным ароматом импортной парфюмерии. Не хватало ещё, чтобы по учреждению поползли слухи. А, как известно, у первого впечатления самая долгая память.
Оказавшись на улице, Мэджик моментально прекратил чихать и, как сытый кот, принялся щуриться на синее небо. Макс тоже расслабился. После бесконечной череды затхлых помещений здесь действительно, было как-то, уютно и тихо. Долгожданное солнце разогнало облака, и теперь сверкающие в его лучах лужи говорили, скорее, не о сырости, а о погожем завтрашнем дне. На газонах, как будто только что выкрашенная, зеленела молодая трава. Почки на деревьях распустились, хотя, ещё сегодняшним промозглым утром, на это, казалось, не было и намёка. Судя по всему, через какую-нибудь неделю-другую, наступит май, а за ним – и лето. Макс поймал себя на том, что совершенно не чувствует ни усталости, ни беспокойства. Даже неудачи, сыпавшиеся на голову с того самого момента, как он вышел из дома, теперь не выглядели такими уж, неудачами. В конце концов, за каждой из них, словно бы, стоял указатель, подсказывающий, куда нужно двигаться. Постепенно, шаг за шагом… И, если бы не эти указатели, он ни за что бы не пришёл туда, где оказался сейчас. Хотя, и без них, рано или поздно, каждый к чему-нибудь приходит. Просто, в его случае, всё получилось именно так, как и должно было получиться. И даже Мэджик со своими многочисленными талантами, по большому счёту, представлял почти что, предсказуемую часть этой цепочки. А бальзам явился тем самым катализатором, который помог осознать, что разделение на чёрные и белые полосы целиком зависит, не от чьего-то волевого усилия, а от некой тончайшей прослойки, где всем заправляет правильно организованная случайность.
- Вот!.. В самую тютельку! – Кивнул Мэджик, продолжая щуриться на небо. – Прослойка – это вовсе не то, что все о ней думают. А то, получается какой-то, бисквитный «Наполеон». Тут, брат, дело не в толщине, а в ракурсе. Под каким углом посмотришь, под таким - и отразится.
Макс машинально склонил голову и посмотрел налево. Там, у автобусной остановки, он заметил группу людей, о чём-то ожесточённо споривших. Вернее, скандалил один – приземистый кучерявый крепыш. Двое других – молодой парень и девушка – стояли рядом, растерянно держась за руки. Присмотревшись, как следует, Макс моментально вспомнил всех троих. Девушка была той самой «утренней» пассажиркой, с которой он ехал в автобусе. Крепыш походил на мужика, прокуренным басом окликнувшего её в салоне. Ну, а в парне Макс без труда узнал студента с мокрым тубусом. Впрочем, и сам тубус валялся здесь же. Кучерявый крепыш, в яростном остервенении топтал его ногами, разрывая в клочья вылетавшие из него чертежи. Девушка, раскрыв от ужаса рот, не смела и шелохнуться, а студент, с бледным, как снег, лицом, казалось, и вовсе, окаменел. Судорожно вцепившись друг в друга, парочка так и стояла, пока крепыш мочалил ни в чём не повинную картонку. Видимо, буйный дружок девушки застал их именно, в таком виде – о чём-то беседующих и держащихся за руки.
- Отелло… - Вздохнул Мэджик, глядя на часы. – Было бы смешно, если бы не наблюдалось, сплошь и рядом… Ладно… Нам пора. Давай, сейчас, слетаем к тебе за шмотками, а потом рванём ко мне. А то, времени – в обрез.
В это время из-за угла показался совершенно пустой автобус и, не доезжая до остановки, где происходила «расправа» над тубусом, притормозил прямо, напротив Макса. Ничуть не удивившись, тот признательно помахал водителю рукой и потащил Мэджика в салон. Поднявшись по ступенькам, они не спеша, прошлись по свободному проходу и плюхнулись на задние сидения. Полная, розовощёкая кондукторша окинула их равнодушным взглядом, как будто у каждого на груди висел пожизненный проездной билет, и, отвернувшись к окну, достала из кармашка конфетку.
- Проездной… - Буркнул Макс, на всякий случай, проверив, лежит ли тот в кармане плаща.
Между паспортом и проездным он вдруг нащупал ещё какую-то бумажку. Из любопытства, выудив её на свет, Макс увидел, что держит в руках  трояк, ещё утром потраченный на контролёра. Тут же вспомнив цепкие пальцы мужичка в кепке, Макс поёжился и украдкой взглянул на кондукторшу. Почувствовав, что на неё смотрят, та тоже обернулась. Но лишь, улыбнулась и приветливо кивнула, словно старому знакомому.
- Следующая – «школа»… - Объявил водитель, и автобус тронулся, аккуратно объезжая продолжавший разборки любовный «треугольник».
До станции метро Макс пытался, как в кино, прокрутить сегодняшний день, только – в обратном порядке. Получился какой-то странный арифметический «кроссворд», в котором не связанные, на первый взгляд, элементы, тем не менее, складывались в некую стройную фигуру. Причём, каждое, составляющее её звено, формировалось, используя, приблизительно, один и тот же сценарий. И, как в любом сценарии, развитие происходящих в нём событий должно было подчиняться определённой логической основе. Но как раз, этой-то, основы Макс, как ни пыжился, обнаружить не мог. Выходило, что всё, произошедшее с ним, походило на какую-то странную игру, правила в которой постоянно менялись, исходя из пожеланий ведущего игрока. А, следовательно, победить в ней было невозможно. Во всяком случае - не заручившись расположением того, кто эти правила сочинял. И, конечно же, подобным игроком был вовсе, не Мэджик. Хотя роль «опекуна» ему удалась блестяще. Однако главное заключалось не в этом. Почему, именно, в судьбе Макса загадочный «незнакомец» решил принять такое активное участие? И, если это не было чистым везением, тогда – чем?.. Не заключалась ли здесь ловушка? Когда с последним ходом, как бывает в настольных играх, завершающая клетка замещается первоначальной, возвращая незадачливого участника в исходное состояние…
Внезапно вспотев, Макс покосился на Мэджика, который безмятежно дремал, подложив под щеку маленькую надувную подушечку. Видимо, его абсолютно не интересовали вопросы, откуда, что берётся на самом деле. Вот, как сейчас… Автобус, в котором они ехали, имел не совсем удобный маршрут. И, если в определённом месте его не остановить «по требованию», то, проскочив нужный поворот, можно было, запросто, очутиться в такой «глухомани», откуда выбираться пришлось бы с большим трудом. В этом случае их сегодняшнее мероприятие оказалось бы под большим вопросом. Но, не смотря на это, Мэджик преспокойно спал и, судя по всему, никакой интуиции проявлять не собирался.
Макс приподнялся со своего места, чтобы предупредить водителя. В конце концов, заодно, можно было проверить, влияет ли его личное участие на происходящие события. Но вмешательства Макса не потребовалось. Резко дёрнувшись, автобус чихнул раз, чихнул другой, и, как бы нехотя, остановился сам.
- Всё! Дальше не поедем! – Почему-то, радостно сообщил шофёр, разворачивая в салон притворно озабоченное лицо. – Горючее кончилось…
- А?.. – Мэджик открыл глаза и рассеянно посмотрел в окно. – А что это, мы… Никак, стоим?
- Бензина нет, - повторил шофёр.
- Не страшно… - Зевнул Мэджик, поднимаясь вслед за Максом. – На базе уже знают. Обожди пару минут - подвезут. А мы, как я понимаю, и так уже, приехали.
Розовощёкая кондукторша положила в рот очередную конфетку и сочувственно вздохнула. А, когда пассажиры проходили мимо неё к выходу, вдобавок, виновато развела руками. Подарив ей на прощанье свежий номер журнала с кроссвордами, Макс вышел за Мэджиком из автобуса и огляделся. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы узнать место, где они оказались. Конечно же, автобус угораздило «сломаться» аккуратно, напротив той самой остановки, где утром, выйдя из метро под дождь, Макс наблюдал через окно кафе завтрак рыхлого толстяка. Это было уже, слишком… Похоже – «круг» замкнулся. Судя по всему, это и был тот самый момент, когда «заключительная» клеточка игры совпала с «первоначальной»… Ведь, если подумать, отсюда всё и началось. Тот час, знакомое чувство скорой утраты чего-то такого, к чему он успел привыкнуть, заставило Макса крепко зажмуриться.
Вообще-то, ему и в голову не приходило, как именно, произойдёт возвращение к реальности. Зазвонит ли будильник, обрывая этот замечательный «сон», или же, наваждение растает, само собой… В любом случае, подобный «сюрприз» хотелось бы, хоть как-то, смягчить. И одним таким средством, ослабляющим влияние внезапных потрясений, Макс пользовался с самого детства. Стоило лишь, задержать дыхание и крепко зажмурить глаза…
- Эй… - Услышал он после целой минуты беспросветного мрака. – Как там, внутри?.. Или, опять бальзам подействовал?
Макс осторожно приоткрыл веки и с удивлением уставился на Мэджика, который, почему-то, и не думал никуда исчезать. Оставалось на местах и всё остальное. Вот – автобусная остановка, а там, за углом – вестибюль станции метро…
- Метро - за углом. – Тут же подтвердил Мэджик и полез в карман за сигаретами. – Времени у нас полно, так что, можно и покурить.
- Вон там, сегодня утром… - Макс кивнул за спину, где, через дорогу, располагалось кафе. - Один ваш… С таким азартом, кушал…
- Да ты что!.. – Изумился Мэджик. – Вот, молодец! Только, теперь ему придётся кушать где-нибудь в другом месте. Я ж тебе говорил – реконструкция…
Макс, нехотя, обернулся и остолбенел. Действительно, на противоположной стороне улицы никакого кафе уже не было и в помине. Зато, «в полный рост» развернулась стройка. Об этом сообщал огромный плакат с красивой картинкой будущего нового объекта. Картинка сопровождалась пояснением, что, после реконструкции здания, на этом месте будет расположен жилищно-торговый комплекс, с универсамом на первом этаже под завораживающим названием «Смак». А пока, перед бывшими витринами кафешки, густо замазанными белилами, уже вовсю, топорщились ввысь строительные леса, по которым, похожие на муравьёв, сновали рабочие в одинаковых оранжевых спецовках. Кое-где на этажах сверкала сварка, откуда-то со двора доносился глухой рокот компрессора, а сбоку, высоченный кран поднимал наверх заляпанные цементом железные корыта. Судя по всему, реконструкция шла полным ходом. И даже на крыше, бригада монтажников-высотников, видимо, опережая все мыслимые и немыслимые графики, уже завершала сборку основной части огромной вывески, замкнутой лентой опоясывающей здание по всему периметру. Приложив ладонь козырьком, Макс задрал голову, чтобы, как следует, разглядеть надпись, состоящую всего лишь, из одного, казалось, бесконечно повторяющегося слова. И, хотя до окончательного этапа, с подключением неоновых трубок, было ещё далеко, вывеска прекрасно читалась и безо всякого светового сопровождения. А когда до Макса, наконец-то, дошёл «настоящий» смысл написанного, и он открыл, было, рот, чтобы поделиться своим открытием с Мэджиком, какая-то старушка, проходившая мимо, вдруг затараторила, словно и сама уже была завсегдатаем нового модного универсама.
- Смак-смак-смак-сма-кс-мак-макс-макс-макс…