Nibius - 85-ая часть

Корреспондент, - «Хорошо, хорошо! Но ты ведь сам сказал, что он лучше, а ты вроде как и вообще никто? Тогда я тебя не понимаю?».
Алан странно поглядел на корреспондента, - «Да уж куда тут понять такие банальные вещи, как человек? А вот ты скажи мне, есть человек в Америке или нету? Или это только какая-то красивая идея? Как же человек-то а? Американец! Тебе брать интервью в голливуде, а не у меня. Настоящее, оно и есть настоящее, а не идея или вымысел».
Корреспондент, - «Ага! Это дело только двоих, твоё и его пусть не клиента, но человека. Я тут как третий, подглядывающий постыдно из-за угла. А это какое-то священное таинство двоих, как обряд в церкви...».
Алан встал и потянулся, - «Ну ты сейчас нафантазируешь тут с пуд соломы. Человек есть только один на всю цивилизацию, а оригинал, это просто одёжка на каждом из нас или мы, разная одёжка этого человека. Как вы там друг друга вообще понимаете в Америке, диву даюсь? Вот уж воистину винегрет, а не человек», - и Алан вышел во двор, завершив беседу... .
  В Америке появилась тенденция подобная мимам и момам. Появились любители автомобилисты, которые собирали машины из старой заброшенной техники, можно сказать из утиля. Потом выбирали свободный от транспорта участок трассы и устраивали ралли, разбивая порой машины в хлам. За пару месяцев около сорока трупов только на одном участке трассы. Полиция не могла пресечь или подловить раллистов, а когда они мчались, их было уже не остановить ничем. Телеканал «Чудеса Америки», вопрос к Бобу Фергано, что это такое и зачем? Боб, - «Самый лёгкий и эффективный метод покончить жизнь самоубийством». Дани Сорби, ведущий канала, - «Просто жить надоело или это пародия на мимов и момов в Европе?».
Ответ Боба, - «Мы не попугаи чтобы подражать. Это чисто по-американски и ничего общего не имеет».
Ведущий, - «Значит самоубийство? Но ради чего? Что бы прославиться хоть на один раз в жизни? По идее, это даже как преступление перед богом, хоть я не теолог. Хоть какая-то причина ведь есть? Или может каков-то приз, что стоит этого суицида на машинах?».
Боб, - «Ты парень свихнулся. Какой приз, какая слава? Ради чего, во имя чего, что за вопросы? Ставка тут только одна – жизнь. И всё. Разве жизнь не стоит того? И особенно в Америке. Уж не поминай бога-то в Штатах».
Дани, - «Значит ты уверен, что выживешь на все сто!? Вопреки всем рассудкам. И дальше тогда что? Америка изменится? Или что тогда?».
Боб, - «Парень, ты просто не американец. Америка – это не Голливуд и не Белый Дом. Это то, что есть и то, что ты из своих соображений отказываешься видеть. Это и есть – бог, которого Америка никогда не признает. Это более похоже на саргонский вестерн, правда сам фильм дерьмо и столь же далёк от истины. Вы всё за сенсациями дешёвыми гоняетесь. Зачем тебе это интервью? Опять ради блефа, какой ты тут мудрый и крутой ведущий. Тот же самый ответ».
 Дани, - «Ну, я стараюсь быть в ногу со временем. Я представляю тысячи и тысячи телезрителей, которые смотрят этот канал и тоже, кстати, простые ребята. Им вот интересно стало. Или тебе все посторонние - чужие в Америке? Тогда я не знаю, что это у тебя за Америка?».
Боб ухмыльнулся и опустил глаза, - «Та же самая и единственная. Просто каждый видит её сам, как хочет. С того, для твоих почитателей – Америка это блеф, а для нас реальность, как сама жизнь. Ты уж сам выбирай или за всех своих зрителей. У нас вроде президент тоже простой рубаха-парень или для вас нет? А может Америка - это жирные коты толстосумы? Вот это да! Не то что мыши. Я и есть, одно из выражений всей Америки. Или ты тут заявил, что только твоя Америка, правильная?».
Дани, - «Да уж, я такой Америки не знал до вашего явления. И из всех форм американского безумия – это наверное самое крутое? Может просто что-то поведаешь напоследок, перед тем как расшибёшься в лепёшку. И людям будет тогда, что помянуть о вас. Ну скажем, что вы были настоящие ценители жизни по-американски или самыми реальными людьми Америки...».
Боб рассмеялся, заставив этим Дани смолкнуть, - «Вот ты сам себе и ответил, что тебе нужно от этого интервью, но во всяком случае ни я и не мне подобные. Ладно, что с вас взять кроме мании супер. Это ты уж сам бы тут насочинял куда лучше, чем я тебе бы смог сказать. Не хочешь признавать такой Америки, тогда и я тебе ничего объяснить при всём желании не смогу и тем паче твоим тысячам зрителей. Ибо, что бы я тут не сказал, никто не поймёт и никто не поверит. Как говорил древний святой Исайя, - если не поверишь, то не поймёшь. А от себя продолжу, как же можно поверить в то, что непонятно?», - смеётся, - «Ну так как насчёт сенсации вокруг самоубийцы? У тебя фантазия работает? Тогда вперёд и смелее! С размахом, по-американски!».
Дани всплеснул руками, - «Какой весёлый и мудрый самоубийца! Так, погоди, ты что себя камикадзе вовсе и не считаешь? И веришь, что твой бог тебя-то обязательно милует?».
Боб вздохнул несколько скучающе, - «Американцы пожинают только готовую информацию, ибо это они ещё способны переварить. А уж на что-то иное, у них может начаться несварение желудка. Как вопили от начала про тех же мимов и момов, - самоубийцы! Не так ли? Вот тебе американский образ мышления. Что я ещё тебе мог ответить в начале этого расспроса? Вы способны судить только о том, что видите на экране, а там машины разбиваются. Разве это не по-американски? Но как только появились мы, тут же нас сравнили с этими момами, ибо полагают, что в Америке на более ума негде взять как только подражать европейцам, пусть и на свой макер. О чём всё это говорит? Ладно, я отвечу сам за всех американцев. С пелёнок вас приучали жить на всём, буквально на всём, готовеньком. Информация, та же готовая пища и твои тысячи зрителей, сразу поверили что момы и мимы – самоубийцы! Вместо того, чтобы хоть чуть подумать своей головой бестолковой. А думать мы не приучены, нам всё уже готовенькое и понятное подавай и разжуй и в рот положи. Европа в том и сильнее нас стократ, что уже давно не живёт на всём готовеньком и всё там решает каждый своей головой, а не слушает кто-что скажет. Так же и о нас. Но прежде о вас, у вас стандартное старое мышление, даже более – шаблонное, привитое вам десятилетиями и может быть столетиями. А Америки старой нету, понимаешь? Америка может быть только новой, т.е. актуальной. А где она, актуальная Америка? Правильно, её ещё нету или уже потеряли, отстав от Америки лет на тридцать. Я же тебе дурья голова что и толкую, что мы реальные люди Америки, но делать нам в такой Америке нечего. То, что были трупы по началу это да, это естественный отбор, но они знали сами на что идут. Я тебе не могу объяснить, что реального человека убить ничем невозможно! Мы и не были самоубийцы. Но для ясности скажу так. Новый мир ещё зреет, и между старым и новым есть излом или барьер так скажем. Естественным путём, этот барьер исчезнет почти до нуля лет через сто – сто пятьдесят. Но можно преодолеть этот барьер и таким макером, хоть он кажется идиотским и абсурдным. Один вопрос на засыпку, зачем ты садишься за баранку, зная что можешь погибнуть? Тут причин и оправданий нету, но жить в старой Америке, равносильно, что жить на кладбище истории, понимаешь? Нет, ну и ладно. У нас есть ещё один приз помимо жизни в этих гонках по вертикали, это девицы и не просто девицы, а те что верят в то, что парень прошедший через ад, имеет втрое большую жизненную силу или жизнестойкость. И дети от него будут не просто здоровыми, а кое-что унаследуют и через гены. Страх перед смертью самый сильнейший симулятор секса. Это всё реально парень, это всё по настоящему, которого в искусственной Америке уже давно не было. Я переступил этот порог и могу ещё пять раз переступить, был бы реальный стимул в будущее. Это не смерть, это шаг в реальное будущее. Но это вам, любителям фантастики, ну никак не объяснишь! Жизнь, – самый сильный стимул»... .

  Евгений Живаго ничем внешне не выделялся. Скромный и спокойный парень лет двадцать в тёмном коротком плащ-пальто и тёмных же брюках. Казалось, он был скрытен и жил какими-то своими внутренними интересами, ибо к внешнему миру интереса проявлял мало. Станкевич его долго разглядывал со стороны и не один раз и не один день, прежде чем подойти за столик в кафе. Швейцария тихая мирная страна, не то что Россия.
- «Ты родился тут? По тебе и не скажешь что из русских, ибо русские куда как шустрее. Ну может ты новый человек, тогда я ещё понимаю. Вот наслышан был о тебе, интересуюсь. Ты как к России, тоже с прохладцей или думаешь что? У меня хорошие возможности и связи, могу запросто вояж организовать. Впрочем, я не навязываюсь в родственники, просто поговорить пришёл. Меня Анатолий зовут», - импровизировал Станкевич, подыгрывая настроению Евгения. Женя смотрел куда-то мимо гостя и неспеша попивал свой кофе, видимо думая о чём-то своём и потом слегка пожал плечами, - «Ты не больше на русских похож. Три суток тут ошивался. Девочки глаз намётанный, всё мне расписали. Мой род тут лет с две сотни. Немного русских тоже знаю. Больше что есть, мне не чешется. Анатолий», - имя в конце, Женя произнёс как-то с фальцетом, словно сомневался в правильности его произношения, да и ответил так же, помянув имя в конце тирады, как и гость и Станкевич немного насторожился этой прохладцей.