Я люблю Вас, Джейн

С Любовью и благодарностью моему Учителю и другу (bosko) Лере Фински.

bosko Альфе
***
Число первое
Джейн! Зачем Вы не сказали мне сразу, как Вас зовут. Вы думали, что грубая венецианская маска, скрывающая Ваше лицо, такая надежная защита? Увы, в наше время за деньги легко раскрываются и куда более серьезные секреты, чем этот.
Джейн, скажите своему истопнику, чтоб не жалел дров. Зима нынче суровая, а я знаю, как любите Вы бродить по залам своего замка. Я беспокоюсь за Вас и не хочу, чтобы Вы простудились.
И не переживайте за топливо, если Ваши запасы не так велики, пришлите мне кого-либо из своих людей, и я дам им дров, сколько нужно.
Джейн, я знаю, что Вы удивлены неожиданностью моего письма, ведь прошло столько месяцев…

Еще одно число
Мне так грустно, Джейн.
Третьего дня у герцога давали бал. Вина и музыканты были превосходны. Красавицы были, как на подбор. Однако новое знание, открытое мной недавно, никак не давало мне покоя. Это новое знание – Ваше имя, Джейн…

Число следующее
Джейн.
Вчера
я дрался
за Кэтти.
Мне
в какой-то
миг
показалось,
что
я люблю
ее.
Я немного
ранен,
Джейн,
потому
пишу
левой
рукой.
По слову
в строчке,
чтобы
Вы
могли
разобрать
мое
письмо.
А тот
виконт…
Ему
досталось
больше.
Я люблю
Вас,
Джейн…


Другое число и другой месяц
Джейн, рана оказалась куда серьезнее, чем я полагал, и я на время оказался прикован к постели, и даже несколько раз был в беспамятстве. Но теперь мне лучше, и я вполне могу писать правой рукой, хоть это пока и трудно.

Совсем другое число
Джейн, в прошлом письме я уловил тончайшие нотки оскорбленности. Оскрбленности не только и не столько за себя, Джейн, сколько за весь Ваш прекрасный и чудный Мир. Я употребил это слово «тончайшие» на тот случай, если Вы станете утверждать, что ничего подобного не было в Вашем письме. Тогда простите Джейн. Да и мог ли я…
Но какое же в этом оскорбление, если я готов драться за любую из вас. Драться только потому, что она принадлежит к Вашему Миру, Джейн. Миру чудному и загадочному. Миру, без которого наша жизнь не имеет никакого смысла.
Джейн, все предметы так многогранны, и мы в какой-то момент имеем дело лишь с одной-двумя сторонами явления, а за ними скрывается целый мир, в котором есть место и хорошему и плохому, Джейн. Да и что есть плохое? Не обратная ли сторона хорошего?
Вот предмет. Он тверд, даже хрупок. Он блестящ. Он прозрачен. Он холоден. Но внутри ярким рубином светится влага. Это бокал с вином, Джейн. Влага тоже холодна, однако внутренняя ее сущность вобрала в себя жар ста двадцати солнечных дней засушливого склона. И это тепло доступно, Джейн. Стоит лишь взять бокал в руки и пригубить его. В этом нет никакого смысла, но он налит только для Вас, Джейн…

***
Письмо на ласточках.
Альфа - bosko

Только для тебя.
Неожиданно привезли письма. Целый ворох.
Странно, она уже ничего не ждет. Потому, что всегда одна.
Она стала читать их и плакать.
Ее сад заносит снег. Холодный и колючий. Еще не цвела золотая липа, еще гладиолусы спят… Хлопья, как унылые бабочки, ложатся на бутоны тюльпанов, и на цветущую вишню, на маленькие голубые подснежники, которые так дружно цвели на солнышке.
Она справится. Она сильная. Просто перенесет этот сад в другой мир, и поставит охрану и печати.
Слегка успокоившись, стала бродить по замку.  «Пустому» замку. Сколько здесь всего! Действительно, прохладно.
Остановилась возле высокого, стрельчатого окна с прозрачными стеклами и стала смотреть вдаль. Теперь они там, где солнце и чистое небо. Не знает, сумеют ли они удержать эти частоты? Скорей всего нет. Но она сделала все, что могла.
Вниз, по винтовой лестнице, где в бочонках бродит вино. Какого здесь только нет!
Всех времен и народов. И даже других планет.
Вот здесь, плещет солнце. Вино пахнет лавандой и мятой. Оно успокаивает сердце.
А вот вино из одуванчиков. Мягкий аккорд, возвращающий в детство, и дарующий счастье. Есть очень редкие вина, исцеляющие, и возвращающие человека к жизни. Интересно, сколько вино может храниться, пока не превратится в уксус?
Проверив печати, указала определенную температуру, и поднялась наверх.

Она стала перечитывать письмо, снова и снова.
Он ранен, надо сделать для него что–то хорошее. Укутала его теплым, белым плащом своей любви и пожелала скорейшего выздоровления.
Еще в письме были числа. Сквозь слезы они их не заметила.  Вот, теперь ясно видит.
Конечно, она видит эту дорогу и видит эти ключи.
- Благодарю тебя, - шепнула она ласточкам в синем небе. Такая почта, он поймет. И улыбнулась весне.
Ах, да, там еще бокал вина! Она так мало делает для себя, почти ничего. Всегда только тратит, тратит. И этот бокал, налитый только для нее, заставил ее плакать. Но это были уже другие слезы. Слезы благодарности.
Потому что, то, что видят глаза, не имеет никакого значения.
И потому, что Свет в глубине тебя.
И потому, что мы ответственны за все, что создаем.
Надо идти дальше.
В этом нет никакого смысла, если видишь одну или несколько граней.
Но если видишь всю картинку в целом, это другое дело.
Да, у нее есть дело, есть работа.
Только она поднимает и выводит из лабиринтов и депрессий.
Кому адресовано письмо? У него много Имен. Он поймет.
Подпись.
Он знает имя. Они тоже знают. Возможно, когда придет ОНА – это будет для них пропуском.
Поставила печать с королевскими лилиями и отправила с ласточками. Только для него.
С любовью.
3 декабря 2011