Цветущий мир глава 8

Проснувшись, я чувствовал невероятную боль в груди, да и во всем теле не меньшую. Руки связаны за спинкой стула, а ноги привязаны к ножкам. Крепко.
Я не сразу сообразил, что нахожусь в кабинете главы. Сначала подумал, что пусто, но в сумраке комнаты все же рассмотрел смутный силуэт за столом, а второй у окна. С прошлого раза, как я тут бывал, ничего не изменилось. Все тот же огромный стол, низкая, ненужная люстра надо мною, куча полочек с книгами, хрустальной посудой и портреты на серых стенах. Мягкий на вид ковер, прятался под столом.
- Ох и хлопот с этим выродком – говорил Тихомир – Бармен борделя скрыл, что тот почивал в покоях со шлюхой. А когда братья, эти, имбецильные, все же додумались, то наемник их в два счета уложил.  А этыдь… как тама его, не помниться уже, короче докторишко наший новоиспеченный, отказывается говорить, что этот хотел. Зачем захаживал к нему, когда вся милиция рыскает по городу в поисках седоватой головы-то.
- Я погляжу, обработали по полной – начал глава – Надеюсь, все целым осталось. Ничего не разнесли, пока искали его? А то, помниться как-то раз я попросил этих братьев словить всех собак, и щенков, что разбрелись по городу, когда старого собачника, и его семьи, не стало.
- Осталось все целым, начальник – кивнул Тихомир.  Сайрус подоспел вовремя, иначе бы этого бандюгу пришлось бы по частям собирать. Вон, как от мудохали, живого места нет.
Я наконец рассмотрел этого загадочного парня. Плащ с высоким воротником, сзади капюшон, а на ногах высокие сапоги. Он сидел на подоконнике, сложа руки на груди.
- А доспех этого парня кепкой, как тупость парней наших, не прошибешь ни сильным ударом топора, ни болтом арбалета. А удобный, лучше моего плаща. Даже ноги защищает. Да и противогаз у этого наемника не из старых сортов. Вон, защитное стекло вовсе не стекло, а пластмасса. И часы – это компас, а не часы. Экипирован не хуже самого богатого короля. – продолжил Тихомир – Оставить бы себе наряд подобный, сгодился бы в хозяйстве.
- Нам оружие нужно больше – ответил голова – В столице награда назначена за голову седую, а мы обменяем его и эти дьявольские доспехи на автоматы, ружья и пистолеты, да побольше патронов. Вот, видишь… этот маленькая тяжелая штука – пистолет. Опаснее любого самого острого и самого большого клеймора, или топора.
- Дьявольская штука, скажу я вам – важно ответил наемник – Я ведь бывалый воин, знаю толк в оружии, по опыту. На войне приходилось знавать, столь больно кусают эти убийцы. Вон, рука вся в дырках была. И ноги.
- Нам нужно это оружие – ответил голова, рассматривая мой пистолет.
- Наш доктор, этыдь, который из столицы выскочка – начал Тихомир – Ему-то известно, как порох изготавливать. Он натаскивают в ордене на подобную хрень. Там, как из селитры и прочей непонятной чепухи порошок делать. Кузнец наш, хоть и не шибко умелый, а под команды сделает станки для пуль. Вот, что нам нужно, коли о будущем думаем и заботимся. С расчетом на следующие поколение, а там поглядим и собственную провинцию заполучим.
- Собственная армия и независимость от диктатуры Болеслава – вот, что нам необходимо – поправил голова – Мы будем хитрить, но нельзя привлекать внимание Киева, иначе никакое оружие не поможет.
- Таки да – кивнул Тихомир – Болеслав тот еще воевода. Как лихо войну выиграл. Искусен в этом деле, а у нас в распоряжении только лишь милиция с дубинами, и кучка наемников с арбалетами, копьями, щитами да мечами. Куча шлюх и никчемных рабов, а для войны нужны крепкие ребята. Ты, начальник, как думаешь, может взять не много пуль до оружия, а все же выпросить докторишку этого. Делал бы порошок, а кузнец пули.
- И уповать на то, что Болеслав поверит в какую-то ложь. – скривился голова – Он мигом прознает о делишках и тогда несдобровать нам.
- Можно попросить оставить доктора на некоторое время, чтобы тот научил наших парней изготавливать порошок. – с восторгом, сказал Тихомир – а Болеславу обосновать это как вынужденная мера, поскольку людоедов нынче развелось. Сказать, что призраки рабов и наших наемников осаждают каждый день.
Я не в силах это больше слушать, застонал. И все внимание тут же переключилось на меня.
- Ох, вот и он! – воскликнул голова – Наконец решил порадовать нас своим сознанием. Долго же тебя не было. Не уж-то по головушке никогда не получал?
- В большинстве случаев, по голове давал я – отвечаю, скривившись от боли в груди и затылке – Меня что, за ноги волокли?
- Было дело - кивнул голова. – Но, ты сам напросился. Боишься, что остатки мозга по пути сюда растерял?
- С моим мозгом все нормально – ответил я грубо. – Чего меня сюда приволокли?
- Лишь спросить с кем ты работаешь. – почал плечами голова – Ты в города заходишь сам, сам подписываешься на работу. Но не говори, что все то время, когда бродишь средь лесов да лугов, проводишь в одиночестве. Не поверю и не питайся убедить. Только скажи, где убежище и все, мы с миром отправим тебя на плаху.
-Как это мило, с вашей стороны… Зачем тебе это? – спрашиваю, ведь на самом деле всегда сам и не жалуюсь.
- Ты преступник международного класса. – начал голова – Если бы тебя схватили на западных провинциях, казнили в тамошних столицах. Словили бы на востоке, передали бы по экстрадиции к нам. И уж больно крепко убежден, что говно к говну находит дорогу за сотни верст. Поэтому шайка твоя может состоять еще из нескольких ценных для нас личностей, за головы которых назначены довольно высокие цены.
- Твоя теория строиться лишь на догадках о говне. – отвечаю холодно – Не будь дураком…
- Тогда как ты объяснишь, что караван из столицы, что направлялся взять под стражу опасного бандюгу, был разбит на подходах к нашему городу? – Вопросительно смотрел голова – Как раз в то время, когда ты охотился на людоедов.
 - Что я могу сказать: не повезло – отвечаю безразлично.
Тихомир поднялся. По стойке читалось напряжение и нетерпение. Но глава остудил его жестом, и тот сел обратно.
- Давай без долгих прелюдий, унижений, без мордобоя – продолжил он – Ты просто скажешь, что работаешь не сам, где твои ребята и тихо, с миром поедешь от сель.
- Я понимаю, что хочется всего да побольше – отвечаю – Но давайте опустим эти долгие прелюдия, где вы долго и нудно бьете меня в голову, а я отвечаю – не знаю. Ибо я так же ненавижу преступников, как и вы.
Эти слова не впечатлили голову, и Тихомир все же приложился несколько раз.
- Как парадоксально, - говорил в это время голова – Преступник недолюбливающий преступников.
В этот момент в кабинет вошел Истислав, и с удивленным видом уставился на Тихомира.
- Что вы делаете? – удивленно спросил он.
- Тебя разве не учили стучать? – грубо ответил голова – Чего хотел-то?
Истислав чуть прошел, вглядываясь в мою покореженную физиономию. Видимо не выдержал и поддался докторской натуре. Его теплые пальцы подняли мне майку, а по озадаченному выражению его лица, я понял, что дела дрянь. Он легонько прикоснулся и попросил вдохнуть.
- Больно? – спросил он.
- Чертовски – кивнул я.
- У него сломано два ребра – озадаченно произнес Истислав – И, видимо это не первые. Если продолжите избивать, до Киева он не доживет.
Тихомир недовольно буркнул и посмотрел на главу, который тяжело выдохнув, кивнул.
- Полно, Тихомир – начал он – Оставь беднягу, видимо не врет. Выкупа и за этого не мало отвалят. Иди, готовь повозку.
- Парни, наверное, уже приготовили – ответил он.
- Ну так, чего ты ждешь? – поднял одну бровь голова – Хватай это, и докторишку, и валите от сель.
Тихомир с удивлением взглянул сначала на меня, а потом на Истислава.
- Я еду с вами – поспешил вставить он.
- С какого перепугу? – скривился Тихомир – С чего это ты выдумал ехать с нами? Не уж-то обратно захотелось?
- Да, Истислав, почему ты так скоро покидаешь нас? – спокойно спросил глава – Нам бы очень пригодилась твоя помощь нынче. Тем более, что ты единственный доктор, который может лечить травами. Ты бы мог хоть капельку своего мастерства передать нашим повитухам, или кому нить другому, кто мог бы усвоить твои целительские методы.
- Да, конечно – кивнул доктор – Но, мне нужно забрать некоторые инструменты и записи, а по дороге, я мог бы присматривать за заключенным. Его сломанные ребра меня беспокоят. Могут случиться припадки, или чего по хуже.
Глава, в нерешительности, прикусил губу.
- А кому-то показать, что делать в подобных случаях, ты не можешь? – спросил он. – Вон, Тихомир, способный парень. Он бы мог позаботиться о заключенном и забрать твои вещи…
- Нет, не мог бы – отрицательно кивнул Истислав – В орден не пускают посторонних. А на, даже короткий, экскурс в медицину уйдет много времени. Тогда уж точно не поспеете довезти заключённого живым.
Голова тяжело выдохнул.
- Пускай едет – махнул рукой Тихомир – Одним меньше, или больше. А там и пригодиться может.
- Берегите его – с каменным выражение лица, произнес глава. – Свободны.
Тихомир схватил меня под руку, но доктор поспешил остановить его.
- Подожди! Налейте стакан воды, пожалуйста – обратился он к главе.
Тот сразу и не понял, но повиновался. На краю стола находился кувшин и граненый стакан.
- И дайте полотенце. – продолжал он.
Затем подошел ко мне.
- Дай нож – протянул он руку Тихомиру.
- Зачем? – удивился тот.
- Хочу вивисекцию сделать – спокойным, мягким голосом говорил Истислав – Не томи, давай уже.
Я надеялся, что он пошутил. Ибо лицо у него не выражало эмоций, лишь холодную уверенность. Получив нож, он разрезал мою майку, и посек на лоскуты. А затем взял полотенце. Глава и Тихомир с интересом наблюдали за тем, что он делал.
- Вдохни – произнес он, став позади.
Сжав зуб, я вдохнул, пытаясь не сильно обращать внимания на боль. Истислав в этот момент обмотал грудь полотенцем и связал его лоскутами из моей майки. Потом принес воды и, протянув мне, сказал:
- Выпей. – и дождавшись, пока я выпью, продолжил - Все он готов к транспортировке.
Конечно нести на руках меня никто не хотел. Истислав шел медленно, поддерживая меня, а Тихомир постоянно подгонял и недовольно бурчал. Ступеньки преодолеть было самым трудным. Твою ж мать! Ломал ребра и не раз, но лучше бы сломал руку в нескольких местах. Одни проблемы с этими переломами. И как я еще живым то остался?
После долгого спуска, перед нами предстала рыночная площадь. Высокий потолок, что с трудом можно было увидеть, скрывался за слоем гари и дыма, от огоньков, маленьких костров и свечей. Днем здесь куча народу, все снуют и галдят, а сейчас лишь маленькие группки людей, видимо не богатых торгашей и несколько охранников по периметру. Богатые разлеглись на верхних этажах, где чисто, на мягких перинах, диванах, кроватях в кругу знакомых, семьи, рабов или знакомых. А все, кто не имел достаточно средств, чтобы платить главе за шикарные покои, оставался тут. Каждую семью объединял один небольшой костер, где поваренок готовил ужин. Некоторые спали на матрацах, другие сидели на креслах и тих разговаривали.
По большому холлу бродило много разных запахов, от которых текли слюньки, и какофония звуков мешала сосредоточиться. Кто-то говорил о хорошем торговом дне, другие рассказывали анекдоты, а третьи какие-то истории.
- Мы сейчас выйдем на улицу, - сказал Тихомир, идущий позади – Вот, держи свой противогаз.
- Покидать город ночь – глупо – ответил я, опираясь на доктора.
- Мы выезжаем на рассвете. – ответил он – Тебе отведут к провинившимся рабам, а утром я тебя заберу.
- Может лучше ко мне? – вставил Истислав – Я бы хотел по наблюдать за больным.
Тихомир сделал недовольную гримасу. Зубы его полусгнившие, глаза зеленые, на голове большая залысина. По глубоким морщинам можно сказать, что ему около пятидесяти. Может больше. Будет даже старше, чем глава. А его узкий подбородок и сломанный нос, казался мне весьма знакомым. Но вспомнить я не в силах. В сумраке помещения, взгляд его кажется слегка зловещим.
- Вы, собственно, как хотите. – начал он – Можете и к себе, а можете и куда возжелаете, а ентот к рабам в помойную яму. И никуда более. Тольку туды, куды я захочу. Можете понаблюдать за ним и там. Хоть всю ночь, наблюдайте. Мне это как-то до одного места, понимаете? А ему хватит милости на сегодняшний день. Вон, и так, сколько почестей. А вчера пол состояния главы нашего прогулял, забулдыга этакий.
- Говоришь так, будто он расплатиться. – Улыбаюсь. – Не пойму, с чего это ты так задницу рвешь? Не уж-то ради денег?
- Стало быть, возомнил, что наемников без чести хоть отбавляй, а с честью и не найдешь? – криво улыбнулся он – Так знай, не один ты у нас такой весь честный и держишь слово. Коли припечет и сам через трупы полезешь, а потом скажешь, что мол помогал как мог, да вот только все отказывались от помощи. Знавал я тебя в прошлом. Тебя кличут Оборотнем, в Киевской армии. А гайдамаки из Львова – Пэрэвэртнем, то бишь, перевертышем. Натворил ты делов тогда, поэтому не смей говорить о том, что я не могу исполнять приказы по собственному желанию. Стараться для людей, а ни ради грошей.
- Я делал гнусные вещи, - отвечаю холодно, всматриваясь в глаза Тихомира – Но лишь потому, что должен был.
- Ага – кивнул Тихомир – Должен был. Теперь иди. Пошевеливайся. Посидишь в яме, поразмышляешь о содеянном. Мне главное, чтобы ты не издох раньше времени.
Истислав помог натянуть противогаз и мы покинули центр города. Солнце сползло окончательно. Лишь красный оттенок еще держался на горизонте и давал совсем чуть-чуть света. Вечером все менялось. По периметру горели факела, и уже не сновали рабы лишь несколько одиноких стражей бродили между домами на перевес с алебардами и копьями. А те, кто находился у ворот имели арбалеты и луки, на поясах висели мечи и топоры.
Убежать никак не выйдет. Можно перелезть где-то через заросшую мхом ограду, но со сломанными ребрами никак. Меня поймают прежде, чем я захочу устроить побег. Ведь даже не смогу увернуться от удара и дать отпора. В груди колит, при каждом сильном вдохе и при каждом резком движении.
- Налево, - буркнул Тихомир.
В конце улицы находилось что-то вроде начатой стройки. Видимо успели закончить лишь подвал, и поставить несколько несущих опор для следующего этажа. Но все заросло зеленным мхом. Тихомир отворил первую дверь, куда мы втиснулись втроем, а после секунды ожидания, отворил следующею.
Можно снять противогаз, что мы и сделали, хотя от запаха, что бродил по темному помещению, защипало в носу. Потолок низкий, даже очень. Приходилось пригибаться, чтобы пройти. Освещал это помещение лишь несколько свечей в центре, у входа и, видимо, отхожего места, и костер, на котором готовился ужин. Рабы спали на кучах лохмотья, и ветоши. Некоторые приподнялись, чтобы поглядеть, кого привели. Те, кто играл в карты или во что-то другое, у свечи, даже не обратили внимания. Третьи просто продолжали спать. В общей сумме рабов в этом помещении находилось около двадцати.
- Располагайтесь – буркнул Тихомир – Приятного отдыха.
На этих словах он повернулся и направился к выходу. Истислав все еще поддерживает меня, и не намерен так просто уйти. Оглядев помещение, он увидел свободное место у стены и помог мне присесть.
- Тебе нельзя ложиться – мягко говорил он – Это чревато нежелательными последствиями. А нам еще нужно поговорить, что же заставило тебя пойти на подобные жертвы.
- Поговорим, - ответил я, всматриваясь в его разноцветные глаза, через маленькие очки. – Но нужно сначала выбраться…
Кучерявые волосы - смолистые, а белый халат, что он не снимал со вчерашнего дня, имел жирные, грязные пятна каких-то субстанций. В этот момент помещение наполнилось громким смехом. Компания за картами, что-то бурно обсуждала и не имела привычки скрываться своих эмоций. Я осмотрел все темные уголки, услышав детский хнык. Неужели те женщины, которых я встретил в городке призраков, поселились тут. Но, как бы я не всматривался никого не видел.
Запах из отхожего места, вперемешку из запахом кипящей, в большом котелке, похлебки. Дым бродил под потолком и не мог просочиться. Вдыхая этот воздух, казалось, что хуже места на земле быть не может. Ненавижу подобные места. Я так хочу вдохнуть свежим воздухом без отравы, полной грудью. Ощущать лицом дуновение ветерка и прикосновение травы. Но смотря на этот ужас, ощущаю злость и бессилие.
Полотенце плотно сдавливало грудь и не давало разгуляться. А при каждом вдохе я чувствовал боль. Это меня раздражало. Спина ныла и я бы с радостью улегся, но Истислав рукой прислонил меня к стене.
- Ты не должен – сказал я, а он не ответил, лишь присел рядом.
- Хочу знать все. – после минутного молчания, пробубнил он. – Ты скажешь? Или так и будешь темнить? Играть мною? Мне нужно знать, ради чего ты меня зовешь, иначе я не пойду никуда.
Я попытался закинуть голову, чтобы ощутить прохладу и сырость стен затылком, но ничего не вышло.
- Нам нельзя в Киев – сказал я, кривляясь – Нужно убежать, иначе все пропало.
- Что пропало? – спросил он, с надеждой.
- То, ради чего я все еще живу. – Тяжело выдыхаю – То, что может помочь всем. Я не могу это объяснить, ты должен увидеть сам.
Поправив очки, он хотел было что-то сказать, но вдруг комната наполнилась громким кашлем, а затем голосом женщины, что успокаивала кого-то. Его внимание тут же переключилось. Докторская натура дает о себе знать. Видимо, все же помогать он хотел каждому, кто нуждается, не жалея себе.
Кашель прозвучал снова, но уже тише. Истислав поднялся, и словно ведомый магическим притяжением, направился к больному. Отдалившись на несколько метров он присел, у склонившейся над кем-то женщиной.
- Что с ним? – спросил он, а по лицу женщины пробежало огромное удивление.
- Н…не знаю – выдавила она – А вы доктор? Который из столицы?
Истислав не ответил. Приложив руку ко лбу паренька, он озадачена начал стягивать одеяла и всякие лохмотья.
- Нельзя окутывать при лихорадке – назидательно произнес он – И пусть пьет больше жидкости.
- Он только и пьет – кивнула женщина.
- Пусть поест. – добавил Истислав – Обязательно.
- Но он отказывается…
- Пусть обязательно поест. Это не просьба. Организму нужны питательные вещества.
Пока он консультировал женщину, я невольно задумался. Мысли улетели и накатила сонливость. Еще некоторое время я боролся, но потом сдался. И облокотившись о стену начал засыпать. И мне это почти удалось, но кто-то легонько похлопал по плечу.
Я оглянулся и увидел старика, протягивающего тарелку с похлебкой.
- Вот – просипел он – Поешь. Конечно не запеченный гусь в томатной пасте, но есть можно.
В животе вдруг заурчало и я вспомнил, что еще ничего не ел. Принял тарелку и кивнул. Конечно вкус походил на отваренную в кипятке резину, но спрашивать, что это не стал.
Смотрю по сторонам, Истислав уже консультирует какого-то мужика без футболки и покрытого синяками. И понимаю, покоя ему не будет. Пациентов тут хоть отбавляй. Наверняка, каждый с несколькими жалобами.
- Ты здесь новенький? – спросил старик, присаживаясь – кажись, раньше не видел тебя. Физиономия у тебя, вызывающая интерес. Ты раньше наемником был? Видать нелегкая сейчас жизнь старого вояки. А травму то где получил?
- Постарались несколько ребят. – отвечаю наслаждаясь похлебкой.
- То бывает – кивнул старик – Но у нас охрана славная. Сэйрус, парень из приближенных к главе, он главный среди охранников рабов. Он строг, но никогда особо не наказывает. Лишь делает вид, так что ты в хороших руках.
Старик долго говорил, даже очень, и по большей степени я не слушал. Закончив с похлебкой, я решил придаться забвения и уснуть.