Памятка для самоубийцы. Часть 2

           «Ну почему, в смерти человека всегда ищут виноватого?  -размышляя, Валентина Анатольевна пыталась читать "Евгения Онегина", но чтение не получалось. Приходилось по несколько раз читать одни и те же строчки, чтоб понять смысл. -Ведь я не желала дочке зла, и воспитывала как могла. Ну почему она так сделала?»
           Валентина Анатольевна часто сидела  в уютном коридоре, среди зелени. А рядом мирно плавали счастливые рыбки в аквариуме.
          «Центр реабилитации, нет, чтоб назвать просто психушкой со свободным входом и выходом. Я ж пришла сюда не по принуждению. Эх, если бы не сердечко, которое перестало меня слушаться и обвинения в мой адрес, я бы и не оказала бы здесь. А в палату совсем идти не хочется. Советская действительность -шесть человек, и два враждующих лагеря. Одни, те кто пытался покончить  со своей жизнью. А другие –кто прошел через смерть своих близких и ищущие ответы на вопросы: «Зачем?», и «Почему?»  Ах, да и врач –секундант, который один раз в день вызывает всех по одному и спрашивает как дела. Я говорила врачу, что нужно нас в разные палаты, но она лишь плечами пожимает. Конечно, она не виновата. Но так тоже нельзя – такая интеллигентная, тихая вражда… Хорошо, что завтра выходной и сразу четверых домой отпустят. Жаль, мне придется здесь быть из-за капельниц  и девочке Алине из враждующего лагеря…. А так посмотришь на нею и не скажешь, что этой хромоножке повезло, что осталась она среди живых…. Что я говорю, какие страшные мысли у меня… Я наверное сама попаду в ад, только из-за своих мыслей. Хорошо, что их никто не может прочитать…  Хотя, кто знает, там на верху их всяко прочли уже….»
           Так Валентина  и сидела в кресле среди зелени, держа в руках книгу и размышляя…




Алина
           Настала суббота.  В столовой на завтраке было совсем мало народу. Валентина сидела одна, глядя в окно и ждала, когда же остынет каша… подошла Алина:
          -Можно присесть. Какая горячая каша. Тарелку до палаты и не унести, можно пальцы обжечь.
          -Конечно садись. Мы с тобой собратья по несчастью, которых и домой не отпускают и горячим кормят, а сейчас и закапают совсем,  -попыталась пошутить Валентина, хотя в глазах стояли грустные мысли и слезы,  -Алина, а тебе сколько лет?
          -Двадцать шесть.
          -А моему сыну двадцать один. Ты работаешь или учишься?
          -Учусь в Пед. институте, после училища… Правда,  учеба с перерывами получается, часто в больнице лежу.  Ноги очень болят. Каждую весну и осень обострения.
          -Почему? –Валентине вдруг захотелось услышать ответ Алины, именно то, что она скажет, хотя уже знала причину от других женщин из палаты.
          -Неудачная попытка. Когда мне было пятнадцать лет,  прыгнула из окна пятого этаже, упала на ноги. Было много переломов на ногах. А сейчас сильные боли.
          -А моя дочь спрыгнула с балкона  двенадцатого этажа. Насмерть.- Валентина сама испугалась своего холодного голоса, как будто это и не она сама говорила. И вдруг потекли обжигающие слезы.
          Завтрак закончился в молчании, и до палаты дошли вместе, не сказав  ни слова. Пришла мед. сестра, поставила обеим капельницы.
          -Алина. Ты извини, что я тебя спросила, а потом не смогла сдержать слезы.
         -Валентина Анатольевна! Это Вы меня простите. Я себя такой виноватой чувствую, что так сделала… Виновата перед мамой, она почти год  меня выхаживала. Я была прикована к постели, меня кормить надо было, убирать судно, умывать… Ей сначала дали больничный по уходу за ребенком, потом она взяла отпуск, а потом пришлось уйти совсем из библиотеки, и устроится в школу полы мыть, только ради меня… Я у нее одна… А ей совсем нельзя такой работой заниматься, у нее печень больна. Я видела, какой она приходила уставшей, и как потом пила но-шпу . А сколько она денег истратила на меня. Она продала  бабушкино золотое кольцо, и свое колечко, которое берегла для меня, с камушком. Оно и мне очень нравилось, а мама мечтала, что подарит его, когда мне будет восемнадцать лет… Подарила… Да у нас ничего ценного и не осталось, все ушло на лекарство, бинты, несколько раз приходилось специальную машину заказывать  для лежачих больных –а она такая дорогая. А еще огород, и ей приходилось разрываться между мной, им и работой… Мама очень сильно постарела, пока я выкарабкивалась…
          Наступила жуткая тишина, казалось, что слышно как физ. раствор капает…
          -Алина! А зачем ты это сделала?
          -Не знаю… Нет, сейчас, повзрослев, я назвала бы это юношеским максимализмом. А тогда, была несчастная любовь, мне пятнадцать, а он после армии, такой красавчик-сосед. Вот и влюбилась. А он даже в мою сторону не смотрел.  Вот я и решила, чтоб он обратил на меня внимание…. Нет, я не хотела прыгать, просто у нас окна выходят во двор, я думала постою в открытом окне, он на меня внимание обратит. А не получилось так, у меня голова закружилась, и потянуло что-то туда, вниз…
          Пришла мед сестра, и пока убирала капельницы, была объединяющая тишина. Валентина и Алина думали о чем-то общем, о последствиях необдуманных поступков.  Взяв обе стойки для капельниц мед. сестра вышла из палаты.
          -А знаете, что самое главное,  –сказала вдруг Алина. – Самое главное, я виновата перед собой. Я теперь, всю оставшуюся жизнь, буду страдать. Эти боли никогда не кончатся. Буду постоянной клиенткой этой больницы. У меня сейчас есть муж, который меня обожает, который готов носить меня на руках, лишь бы у меня ничего не болело. Но ему когда-нибудь захочется ребенка, а я не знаю смогу ли я родить его, девять месяцев без лекарств, которые мне приходится пить, для снятия боли…  Я не знаю, как буду работать, какому работодателю, будет нужен такой больной сотрудник,  а работать надо будет –на лекарства зарабатывать. Я с таким страхом смотрю на этот мир. Здесь здоровых и сильных в бараний рог судьба скручивает, а я….
          Застучал дождь по железному карнизу. Валентина Анатольевна и Алина стояли около окна и смотрели  как то ли дождь, то ли слезы падают сверху, оттуда…


 Продолжение следует….