Детский Смех Легко и Просто

История Восьмая


Детский Смех Легко и Просто


Чудесное всегда рядом. До Него расстояние – всего лишь два взмаха ресницами …

Чудесное …

Твой голос – Бессловесная Тишина …
Твой взгляд  – Бездонная Пустота …
Твое дыхание – Переливы Детского Смеха …

Алан Лига Легко и Просто



Какое дело нам  до мертвецов?
Да никакого дела!!!


- Два моржа с шоколадными крапочками, - командует девочка, тряхнув косичками.
- А мне с десяток эскимо, - оповещает свою заявку мощного телосложения парень.

- Что бы вы без меня делали? – самодовольно реагирует вёрткий живчик, извлекая из ниоткуда требуемое. – Десять эскимо не многовато, Горн?
- Они же маленькие, эти эскимошки, на один укус! – отвечает тот, принимаясь за лакомство. – Ты – суперский перец, дружище! Правда, Ярче?

- Он – прелесть! – подтверждает она. – Что может быть лучше вкусняшки перед неприятным разговором!
- Не порти впечатление! – замахал на нее Горн.

- Слабаки, - усмехнулся Гонзик. – Вот мне никакие допинги не требуются!

И, поймав недовольные взгляды друзей, напомнил: - Не перебивайте аппетит, мы обедаем сегодня у Харнов.
Всё, всё, всё! Наслаждайтесь.

- Повторить заказ! – с набитыми ртами в один голос велят сладкоежки.

…

- Понаслаждаешься тут, как же! – нахмурилась девочка подходящей к ним девушке, но все же нашла в себе силы обратиться к ней приветливо. – Здравствуй, Вера, моржа хочешь?

Та пренебрежительно дернула плечом.

- Вы?!! Я думала, встречусь с Аланом!
- Ну, просто душа компании! – ехидно ухмыльнулась Ярче, обращаясь к Гонзику. – Вот бы с ней подружиться!

Гонзик заулыбался, но Горн покачал головой: не начинайте.

- Вера, нам необходимо поговорить с тобой…
- Я буду говорить только с Аланом! – непререкаемым тоном отрезала она. – Мы уже договорились с ней до того, - она мотнула головой в сторону Ярче. – Что я – продажная сука.

- Ты ведешь себя, как та, кто выставил себя на распродажу, - тихо сказал Гонзик.
- Не ваше дело, ваше – передать Алану, что я не могу до него докричаться!

- Не удивительно, - хмыкнула Ярче. – Алан ничего не знает о несчастьях. Не знает и не узнаёт.
А такие, как ты, всё плачутся: «то хочу конячку, то хочу собачку, у меня тут плохо, а теперь тут».
Он тебе не выгребная яма, не сортир, не мусорная свалка. И мы впредь не станем подтирать за тобой.

- Я не буду говорить с ней! – решительно предупредила Вера.
- Дешевка, - обреченно махнула рукой Ярче и зашагала прочь. – Коза!

- Что с ней не так? – неохотно спросила Вера Горна.
- С ней-то как раз все хорошо, - нахмурился он. – Что с тобой, девочка?

- Вы не понимаете, не хотите понять!
- Не понимаем, - грустно ответил Гонзик. – И не хотим понимать. Это такая хрень – собственная распродажа!

- Мы здесь для того, чтобы ты уловила суть, - пояснил Горн.
- Пока ее не уловил, кто еще, - вставил Гонзик.

- Хочешь быть мертвой – будь, - продолжил Горн. – Без нас.
- Да пошли вы!
 
- И ты ее уловила.
- Придурки!

- Бесполезно, - тяжело вздохнув, подвел итог Горн. – Пойдем, Гонзик. Где Ярче?

Они нашли ее быстро, среди елей, растущих вдоль аллеи.
Ярче сидела на траве, уткнувшись лицом в коленки, и горько, безутешно плакала.

…

- Ты чего, Ярче? - Гонзик растерянно погладил ее по головке.
- Неужели ей не понятно, что ее взрослость – это хуже смерти? – терла кулачками мокрые глаза расстроенное Дитя. – Неужели ей нисколько не больно расставаться со своим Детством, расчетливо прикидывая как бы подороже продать его ловцам сути. Она так торопится отшвырнуть Себя в сторону, что я просто в ужасе!
Столько презрения и отвращения к Своему Естеству, что меня выворачивает наизнанку!

- Она просто безмозглая овца, - принялся утешать ее Горн.
- Хуже! Она … она … тетка, - нашлась с определением Ярче и опять разрыдалась

- Ты хочешь, чтобы Алан и о тебе не знал? – тихо спросил Горн.

Это подействовало безотказно и сразу.

- Ух, ты, - встрепенулась Ярче, переводя дух. – Какая заразная фигня – жалость. А, ну-ка, встряхнись, подруга!!! Ты – не лошадь, тебе ни к чему узда и подпруга.
- Золотые слова! – подтвердил Гонзик. – И нам не мешало бы встряхнуться! У меня такое ощущение, будто я весь в чужих соплях!

- Тетка! – огорченно и устало прошептала Ярче. – Озабоченное, расчетливое, цепкое нечто. Серое, скучное и нудное.
- Не вдавайся в подробности описаний, - попросил Горн. – Мертвого.

- Да, завязывай! – поддержал его Гонзик. – Ну, их – этих мертвецов. Пыльных, затхлых, заунывных, жадных…
- Гонзик! – вскрикнули Горн и Ярче.

Тот залился веселым смехом: - Так-то лучше!

- Как ты? – спросил участливо Горн.
- Чувствую себя потерявшим нитку Харном, - невесело усмехнулась Ярче.

- Но-но, - предостерегающе нахмурился Гонзик. – Я попрошу вас выбирать выражения, когда собираетесь заговорить о моих подопечных!

И моментально, сменив гнев на милость, галантно предложил даме руку.

- Сударыня.
- Благодарю, Гонзичек! Сударыня сегодня никакая, - устало поблагодарила Ярче, поднимаясь с земли.

- Никакашка? – смешливо уточнил тот.
- Никакашка! – усмехнувшись, подтвердила девочка.

- Ну, не наговаривай на себя, – мягко утешил ее плут. – Ты – какашка! Еще и какая!!!

Ярче оживилась настолько, что хлопнула шутника по спине и засмеялась.

Гонзик посмотрел на понурого Горна.

- Горн, улыбнись! Лови улыбку!
- Сам ее лови, я пробовал ее ловить, она дерется! А улыбнуться, ладно, улыбнусь.

- Что это мы сползаем в эту слякоть? – удивилась девочка. – Когда так здорово быть счастливыми.
- А слишком умные! – хохотнул Гонзик.
- Может, тогда хватит вести себя, будто мы самые умные, тогда и перестанем обмишуриваться, - предложил Горн. – Если Алан ничего не знает о хрени, нам на хрена она?!!

- Вместе?
- Вместе.
- Согласен.

Дети переглянулись и заговорили в унисон.

- Какое дело нам  до мертвецов? Да никакого дела!!!
Теперь мы ничего не знаем о несчастьях.
Не знаем и не узнаём.

Легко и Просто. МЫ НЕ ЗНАЕМ.
Как ползать, Мы не знаем!

Мы летаем! Мы поем!

Живых Полет – от Радости Летать. Восторга удивляться-удивлять.
Удачи нам, Живым, и Радости Полета!!!
Хэй, Детвора, айда летать!

Мы, Детвора, мечтаем о полетах и ни в какую не желаем ползать …


- Будто свет внутри включился, - восхищенно прошептала Ярче.
- Обалдеть! – подтвердил Гонзик, а Горн заулыбался во весь рот.

- Теперь мы будем слышать Зов Живого. А Мертвые пусть зазывают мертвецов.

- А здесь не так и плохо!
- Хорошо!
- Просто замечательно!



Зов-приглашение Дитя по Сути


- Мне зов идет от Малыша по Сути! – отметил Гонзик.
- И мне, - кивает Горн.
- Да это Маша нас зовет!!! – обрадовалась Ярче. – Погнали к ней!

- Ура, а вот и вы!!! – подпрыгнула на месте от восторга девчушка при появлении друзей и бросилась им навстречу.

В ее огромных глазах нараспашку сияло счастье.
Ее любимая кошка перестала дремать и охотно присоединилась к радости своей подружки.

- Привет, Маша!!! Привет, Киса!!! – отозвалась Детвора.

- Ты плакала, Ярче? – обняла подругу Маша.
- Немного. Не бери в расчет.

- Солнышко, я тобой горжусь!!!
И еще, мне очень радостно за вас, ребята! После всех этих плющилок и накрывалок, Радость необычайно хороша!!!
Не так ли?!!

Удачи миру Вами дорожить и преданно, и радостно служить,
Ведь, мир живет лишь Теми, кто способен Жить!!!

- Как скажешь! – согласился Горн.

- Какая ты напевная! – тут же восхитилась Ярче.
- Недавно с Аланом встречалась, - счастливо Маша засмеялась. – От него и напевучилась. От Алана и леди Тейлин.
Сказали мне: свети, и вот светю.

- Будешь? - протянул ей мороженое Гонзик.

Девочка смешно наморщила носик.

- Неа. Я такое не ем, - она извиняюще улыбнулась ему. – Мне лучше обходиться без этого. И в мир, его харчи, уж лучше не вникать.
- Ну, а нам можно всё!

- Знаю, а мне и воздуха вполне хватает. Тогда мой организм парит-летает. А от кормежки чуть ли не рыдает. А ну ее, жратву!

- И родители не против? – удивился Горн.
- У меня мама – модель. У нас всё – сплошь салаты, - Маша подмигнула друзьям. – А спрятать пару листиков куда легче, чем кашу с котлетой или яичницу. Но Сережка умудряется.

- Серега, - обрадовался Гонзик. – Он дома?
- На море, с родителями.

- А в стишке же сказано: «Для Кисы в радость простокваша, для Маши сырные ватрушки», - улыбнулся Горн.
- Ну, не мог же меня Алан выдать. Да и Кисе ватрушечный доппаёк не помешает.

- А у вас и ватрушки бывают? – встрепенулся Гонзик, а с ним и Киса встрепенулась.
- Постоянно. Папа печет. Пошарь по-тихому в буфете.

Гонзик с Кисою вмиг испарились, будто их и не было тут никогда.
Какой-такой Гонзик, какая Киса? Никаких Гонзиков и Кис не знаем.
О чем речь?!!

Появились подельнички с довольными мечтательными мордочками, блюдом плюшек-ватрушек и банкой домашней сметаны.

…

- Машенька, у тебя гости? – милая девушка улыбается присутствующим. – Здравствуйте!
- Здравствуйте, - лепечут обалдевшие гости.

- Если вы не против свежего сока, могу принести, - предлагает она. – Я как раз его делаю.
- Спасибо, замечательная идея, - первой в себя приходит Маша. – Ребята, знакомьтесь: это Алина. Алина, это мои друзья. Гонзик, Горн и Ярче.

- Что это было? – спрашивает Гонзик. – Нас видит... у тебя сестра?
- Мама, - смеется Маша. – Когда мне надоело, что она вздыхает о годах, я посодействовать решила. Спасибо, Горн, за дехи! Его для мамы я просила. Ей в сок его добавила, и вот любуйтесь, теперь она шикарна, молода.

- А мама ко всему, Живая, - заметил Горн. – Раз видит нас, не удивляясь.

- А вот и я! Ну-ка, угощай гостей, Мария, - Алина, понизив голос, попросила. – И, Машенька, помягче с папой. Поговори и успокой его. Потом.
- А что с ним? – разливая сок по чашкам, спросила та.

- Папа весь в досаде, с начальником поспорил на работе. На разгромный счет против какой-то «Барселоны». Сейчас сидит в прострации, смотрит свой футбол.
- Мой папа – большой знаток футбола, уже как год назад, предсказывал закат великой «Барселоны», как и всего испанского футбола. Он утверждал: того, кто уступает глупо по звездности своей, ждет неприятная везения утрата, - спокойно объяснила Детям Маша.

- Твой папа от пониманья не далек, - заметил Гонзик. – Насчет испанцев, «Барселоны», да и, кстати, счета.
4:0 тот самый счет.

- Гол!!! – доносится из зала. – Гол!!!

- Ваших рук дело? – взирает на друзей Маша.
- Скажем так, мы просто приносим удачу, - ответил Гонзик, а Горн развел руки, словно предлагая обнять: «такие мы, уж ничего не попишешь, прошу любить и жаловать. И, конечно же, баловать!».

- Мы собираемся попраздновать, - смеется Ярче. – Ты с нами, Маша?

- А в честь чего?
- Да просто так. Попраздновать и все тут! Настроение попраздновать. И похороны глупости отметить.

- Глупости? Какой?
- Не знаем. Мы ж ее похоронили!

- Алина, а вы с нами? – предлагает галантный Гонзик.
- Поздновато для прогулок, дети.

- Для праздника, так в самый раз!
- Пойдем, Алина, ты мне обещала праздник. Я помню, - обнимает маму Маша. – Потом побудешь мамой. А пока побудь подругой. 

…

- Куда махнем? – Маша готова к развлеченьям.

Гонзик, Горн и Ярче выстреливают разные соблазны.

- Я предлагаю: к лошадям.
- А я к щеночкам.
- Я к дельфинам.

- На Хасе можно побывать, - вдруг голос подает Алина. – Из твоих историй я поняла, что ты не выдумала их, пересказала.
- Можно и на Хасу.

- Потом к щеночкам…
- К лошадям…
- К дельфинам...



Кто всё же мы?!!


- Я так и не смогла уразуметь: КТО мы?
Деленное Ничто на полюса или Игра Любви и Силы?
Мы – проявленья Целого или Оно без всяких проявлений, Играющее с Собою?
Забава Безначалия? И Смех Его – Ответ на свою Шутку?

Мы исчезаем, обнимаясь, но и в объятиях себя находим.
Мы дополняемся друг другом и уникальные, привсем.
Есть ты и я, но «мы» не существует. Притом присутствует отсутствием своим.

КТО эти «мы»?!! Кто порознь мы и кто мы вместе?

- Кто мы все-таки? – тихонько шепчет милая моя. – Кто мы?
Кто ты?
Кто я?
И кто мы вместе?

- Кто всё же мы? – тихонько шепчет милая моя. – Кто мы?



Торговцы

 
- Я вам всем покажу! - сказал он.

И показал…


Притихшая Детвора наслаждалась покоем, молчанием и присутствием друг друга, готовая внезапно взорваться новым каскадом проказ и шалостей.
Всегда приятно перевести дух после прежнего буйства и накануне нового.

- Давайте не будем торопить события, - внезапно предложил Гонзик.

- Какие именно? – уточнила Ярче, не раскрывая глаз.
- Любые события, - ответил прохвост и назидательно добавил. – Спешка – показатель неравновесности торопыги, и притом, неэффективна и чревата ошибками!

Он похихикал в одиночестве и снова затих.

- У нас разборка с торгашами Грахи, - напомнил Горн. – Они предъявляют претензии к местной ребятне. Требуют уплаты каких-то долгов за пользование лесом и рекой. Видите ли, это частная территория!
- Неслыханная наглость, - согласился Гонзик. – Мы же не мешаем им играть в их дурацкие игры!
- Ох, уж эти торговцы, а особенно Видот. Он уж точно торговец с большой буквы, - покривилась Ярче. – Буквы «Т».

- Тупорылый, - лицо Гонзика сонастроилось с гримасой подруги. – Из торговцев Видот мне особо несимпатичен. Он глотает слога, когда говорит. Это притом, что сказанное им – гадостная слякоть!
- Еще бы, - подтвердил Горн. – Кому понравится, когда тебя постоянно называют: сынок!

- Ох, дружище, а ты – счастливец! - покачал головой Гонзик. – Выходит, ты не расслышал его обращенье целиком. Полностью оно звучит, как «сосунок».
- Счастливец – он, - помрачнел гигант. – Был им. Не долго. До сих пор.

- Вот это подходящий настрой, - похвалила Ярче. – Айда, на разборку!

…

Гонзик – весь блеск и перья!

- Ты как на праздник вырядился! - усмехнулась Ярче.
- Так и есть, прикосновение к безусловности бытия – несомненный праздник. А содействие триумфу безусловности – безусловное торжество! - отметил тот. – Будь я предрасположен к поклонениям, моей богиней была бы Несравненная Возвышенная по имени Халява. Или Шара.

- Звучит не очень, - заметил Горн.
- О, этот волшебный вкус халявы! Ни с чем несравнимый. Вкус безусловной любви, - блаженно произнес Гонзик. – Благоухание этой фразы разливается во мне ароматом Непреходящей Истины.

- У людей на это есть выражение: «Бесплатный сыр только в мышеловках!».
- Халява, происходящая со мной в любом из миров, означает: я настолько крепко и нежно люблю себя, что проливаюсь на себя же дождем благополучия и изобилия в любом из происходящих во мне миров.

- Ты так поэтично и животрепещуще описал наше рас****яйство по части оплаты счетов, что у меня мурашки по телу побежали! – потеплел взглядом Горн. – Порой я восхищаюсь тобой безмерно, парень!
- Ты удивительное существо, милый! - смущенно признала Ярче. – Порой тебя хочется потискать, как щеночка!

- Это только потому, что блистать можно лишь перед достойными твоего блеска, - успокоил их Гонзик. – Только перед теми, кем сам беспримерно восхищен.

- Погнали, погнали, - заторопил всех Горн.
- Приступим, благословясь, - подтверждает Ярче.
- Удачи Нам и Радости Помёта!!! – напутствует Гонзик.

…

- Большие города и маленькие села.
Удача навсегда. И я такой веселый.
Я такой веселый, города и села…

Гонзик напевает, хитро улыбаясь приближающейся группе торговцев.

- Вы, что вкрай оборзели, сосунки, - заорал Видот, глотая слова и брызжа слюной. – Знаете, кто за мной стоит?!!
- Мне все равно кто за тобой стоит, кто за тобой лежит! – чуть слышно произнес Горн.

Тот в ответ оскалился презрительно и забулькал насмешливо.

- Только не надо изображать крутость, мои плюшевые малыши! Да, я все знаю, вы теперь хорошие, мягкие и пушистые. Счастливые! А значит, слабые. А моей злобности на всех вас хватит!
- Слюной не брызгай, спекулянтик! Я ведь могу и огорчить.

Видот нахмурился.

- Ведь, вы не полагаете, что позволительно ввязываться в мои дела безнаказанно, сосунки? – на этот раз он говорил отчетливо и членораздельно, подчеркивая не то, что каждое слово, каждую букву. – Надеюсь …

- Я похож на лоха?!! – тихо спросил его Горн.
- Да, - смеясь, ответил тот. – Еще как похож!

- По-твоему, я значит лох. Вот почему ты ТАК себя ведешь со мною!!! Теперь понятно.

Горн ленивым движением сжал горло Главы Торгового Сообщества.

Охрана угрожающе двинулась в его сторону.

- Даже не пытайтесь, - радостно сказала я, становясь видимой. – Я вас всех быстро в пух и перья оформлю!

- Леди Тейлин!!! – зашелестело восхищенное и испуганное узнавание.

- Милый, - обратилась я к Горну. – Отпусти этого козла, пожалуйста. Я хочу кое-что продемонстрировать всем.
- Хорошо, леди Тейлин, - согласился он, отпуская хватку.

Я прищелкнула перстами, но не для магического трюка, а потому что мне нравится сопровождать каждый из них щелчком пальцев.

Картинка послушно замерла.

- Хочу вам кое-что поведать, потом ты, Горн, вернешься к своему занятию. Идет?

И, получив кивок его, я продолжаю:

- Каждый слабый ждет введения силы сильным, чтоб срезонансировать в ответ.
Гораздо проще, да и веселей, серьезность их развеять смехом. Они бессильны перед смехом. Они всего лишь тени.
Печальных и несуществующих теней.

…

- Взгляните, малыши, на их напыщенность и злобу. Они попыткою прикрыть собою зияющую пустоту.
А Пустота – нам вдох и выдох, а им, как нестерпимость и конец всех мутных их историй.

Смех веселей звучит в Пустотах, давайте зазвучим Им мы.

- Ловкачи, которые всё рядом крутятся, всё что-то предлагают, - подтвердила Ярче. – А сами взглядом меряют твои карманы. И думают, как развести.
- Для них единственное слово важно: заплати, - заметил Горн. – Для нас расплата – дурацкая игра. Мы говорим: «Придут другие. И они оплатят… Или нет.
Но, так или иначе, платить – не наше дело. Всем привет!».

- Какой ты противный, противник! – усмехнулся Гонзик, в упор, разглядывая Видота.
- Смех мертвечину раскрывает и развоплощает, обнажает, рассыпает в пыль. Ну же, веселее! – призвала я.

- Зови Детей из Грахи, Горн, - всполохнулся Гонзик. – Ярче, краски доставай, которыми хвалилась!
- Которыми можно дополнить образ, - ликует Ярче. – И он дополнится картинкой?!!

- Ими родными.

И Детвора в забаву новую включилась.
Видоту пририсовали хобот и пушистый хвост. Охране – ордена во всю грудную ширь, косички заплели, переднички надели.
Всем торгашам, помимо макияжа и пририсованных рогов, плакаты в руки дали, заранее их приклеив: «Мать продам за пять копеек, а отца за рубль», «Куплю отцов и матерей. По две копейки – мать, отец – по двадцать. Торг неуместен».

- Все счастливы? – смеюсь я с Детворой.  – Теперь вы все готовы. Горн, что ты хотел растолковать Видоту? Объясняй. По полной. Без оглядки.
Счастливым можно всё!!!

И, щелкнув пальцами, я тут же исчезаю.



Мудрость без любви


Мудрость без любви – всего лишь скорбь. Вот потому-то Скорбом я прошу всех звать меня.
Я – тот, кто наблюдает, как уходит детство от тех, кто притворяется детьми, потом чтоб притвориться взрослыми.

Я посвятил себя уходу от сует, и в темноте и тишине пещеры, надеялся постичь секреты тайные. Я проживал одновременно утрату юности детей из поколенья в поколенье.
Я – тот, кто думал отследить процесс взросления-мертвения и уберечь от пагубы детей. Я изучил в деталях омертвление и не заметил сам, как постарел и помертвел.
Не зря нам в детстве старыми – все те, кто хоть немножечко взрослей.

Я был само отчаянье и скорбь, пока мою пещеру ни посетили гости. Алан со своей братвою.
Теперь я молодею, отслеживая оживание фантомов, процессы превращения фантомов в Детвору.
И оживаю и пою.

Значение и свет своей метаморфозой Горн и Гонзик вдохнули в мертвенность мою.
А Ярче мне, как внучка – отрада разуверившегося деда.

…

- Привет великим мудрецам, - раздался звонкий голос Ярче.
- Ярче, солнышко!!! – обрадовался хозяин пещеры. – Как это мило с твоей стороны навестить старика Скорба!

- Я не одна.
- Привет, Гонзик, привет, Горн! Рад вам, малыши!!!

…

Скорб был рад сменить унылую печаль на шаловливость.

Например, совсем недавно, даже его, казалось бы, загрубевшее (от непрекращающихся обменов детства на соблазны мира) восприятие было поражено жестокостью к собственному естеству. Его до дрожи поразила девушка по имени Вера.

Вот уж, воистину: «Вера горами движет». Ах, если б люди знали продолжение пословицы: « … и давит этими горами всех».

Жестоко наблюдать жестокое стремление жестоким к себе быть!
Но безысходней расставанья с юностью в обмен на мира мишуру, нет ничего!!!
В любом из всех миров.

Скорб не хотел огорчать милых ему друзей подобными печалями и не желал огорчаться сам.
Он не был хранителем утраченного детства, но точно знал, куда отправляется отброшенное за ненадобностью ребячество.

И знал, что обретается взамен – не что иное, как взрослость.
Серость, скука, монотонность.
Важность от сознания: «теперь я – взрослый», пренебрежение к веселой радости своей, как к малолетней.
Готовность травить и одурманивать себя, в попытке бегства от серости и скуки.
И от смутного неопределенного чувства внутри, что ты утратил нечто бесценное, без чего всё дальнейшее – хлопотное, обременительное, безрадостное действо.

…

- Сегодня я смотрел на Хасу, Детвора. Я любовался Ею, Воскресшей из мертвенной агонии, в которую ее повергли колдуны.
- Погнали с нами в Хаси, - Гонзик предлагает.

- Она меня не пустит. Печаль, уныние Ей не по нраву.
- А мы тебя развеселим, другое имя подберем! – хохочет Ярче. –  Давай, Смешун теперь ты будешь!

- Хаса обожает развеселившихся и вновь оживших, - утешает Горн. – А, чтоб наверняка, заскочим к Алану и заново тебя ему представим.
А сейчас, повторяй:

- Какое дело мне  до мертвецов? Да никакого дела!!!
Теперь я ничего не знаю о несчастьях.
Не знаю и не узнаЮ …

Легко и Просто. Я НЕ ЗНАЮ.
Как ползать, я не знаю!

Я летаю! Я пою!

Живых Полет – от Радости Летать. Восторга удивляться-удивлять.
Удачи нам, Живым и Радости Полета!!!
Я говорю себе: айда летать!

Мой организм мечтает о полетах и ни в какую не желает ползать …

…

- Знакомься, Алан! Это наш друг Смешун.

Смешун застенчиво мял полу новой разноцветной шляпы. Был он молод, весел и готов в любой момент расхохотаться.

- Привет, Смешун, - кивнул Алан. – Друзья моих друзей, друзья и мне. Чудесненькое имя у тебя!
- И у тебя чудесное. Легко и Просто.

- Я сам – сплошной Настрой – всё время новый. Так Счастлив, не поверишь, на другое ни минуты нет.

Смешун вывернул штанов карманы наизнанку и произнес:
- И у меня нет ни минуты.

Они переглянулись и расхохотались.

- Мы отправляемся на Хасу, Алан, - сказала Ярче. – Ты с нами?
- Я с вами. Или вы со мной.
Наперегонки? Кто раньше …



Невинность


- Прощаюсь с девственною плевой, мне надоело оставаться девой, - задорно выводит Ярче.

Ее сильный голос будоражит, а насмешливый тон подчеркнуто обостряет откровенную безбашенность текста.

- Мое тело закипело. Эй, налетай, кто смелый, налетай, кто смелый!!! Мне надоело оставаться девой!

Она подмигивает моему изумлению и шоку Тейлин, машет нам рукой и испаряется.
Вот так напевы юной девы! Ничего себе песенки!!!

- Она шутит, - успокаиваю я свою девушку. – Поет не о своих, а о людских делах.
- Что я наделала! – шепчет потрясенная какими-то своими озарениями Лин. – Прости!

Теперь моя очередь ничего не понимать.

- Я сделала все, чтобы поразить твое воображение своей искусностью в обольщении и напрочь забыла о такой простой вещи, как невинность.
- Ты переживаешь из-за того, что не сыграла в невинность?

- Мне кажется, в спешке я лишила тебя чего-то. Не додала. Словно украла.
- Лини, солнышко, - я ободряюще посмотрел в ее прекрасные печальные глаза. – Ты – мое всё. То, чем ты являешься для меня – необъятное, необъяснимое, ничем незаслуженное Счастье. И я – распоследний балбес, раз не сумел донести это до твоего сведения!

Она уже улыбается растроганно. Нежно касается кончиками пальцев моего лица. А ее улыбка настолько трогательна и блаженна, что я беру на заметку почаще говорить любимой о том, что она любимая.

- А как же невинность?
- Давай сыграем в нее. Нам ничего не мешает в это сыграть.

- А как это, невинность? - заинтересованно уточняет она.
- А я покажу, - говорю. – Это удивительное ощущение незнания.

- Не знания него?
- Не знания серого. Тяжелого, мрачного, похотливого, мелкого. Тебе понравится!

- И Лин …
- Да, любимый?

- Без того, что уже было между нами, ты бы не смогла оценить ее, распробовать и насладиться. Так что, всё так.
Наслаждайся!

…

Мы целуемся, застигнутые врасплох нашей нежностью.
У подножия лестницы, ведущей к реке, полно деревьев. Они-то и приютили нас, гостеприимно укрыв своей листвой.

Кто-то усердно шлепает по ступенькам. Весело и энергично.
Шлепанье босых ног сменяется смешком.
 
- О, детка, ты сводишь его с ума, - пропела Ярче.
- Ярче!!! – возмутилась Тейлин.

Та в ответ, заразительно рассмеялась и продолжила: - О, детка, ты сводишь его с ума! От твоих поцелуев кружится его голова.
И ты – безмятежность, нежность, безбрежность.

- Промежность, - не удерживается от сарказма Тей.
- А я иду купаться, плескаться, баловАться. Смеяться, развлекаться, с Рекою обниматься, - напевает Ярче.

- А вы и сами не ходите, и всем построже запретите, - наставительно выговаривает нам она. – Река настолько очаровывает и захватывает, удивляет и веселит, что на другое не остается ни времени, ни желания.
Многое после купания покажется вам пошлым и безвкусным. А оно вам надо!
Пропустите купание мужественно и героически.

Подумаешь, теплая вода. Подумаешь, чудесная трава. Подумаешь, прохлада и свежесть.
Подумаешь, радость и веселье.
Обойдетесь.

Ярче закончила свой экспромт и двинулась к реке.

- Мне захотелось искупаться, - призналась Лин.
- И мне. И, похоже, не только нам.

По лестнице уже скакали вприпрыжку все без исключения.

Что ж, у девочки дар увлекать!
И открывать в других скрытое от них самих.



Храм


Наш Храм пустынен и необитаем.
Иду его ступенями, и мимо все былое пролетает.

Я первой его покинула с любимым.
А вскоре и девчонки Жрицы быстро друг за дружкой все перевлюблялись и разлетелись с милыми своими в новые свои дома.

Пустынен храм, но нет и капли грусти под сводами Обители, свое предназначение выполнил мой Храм.
Теперь ничто ему не может помешать, предназначеньем наполняться новым.

Был раньше Храмом Страсти и Свободы.
Теперь пусть будет Храмом Отдохновенья и Покоя, и в Тишине и Пустоте Его, пускай Покой Свой обретает искатель Истины Живой.

Пусть будет так!
Покой – начало всех начал и окончанье окончаний.

Пусть будет Храм Покоя.
Да будет так!!!

…

Я брожу по Храму и Он отзывается каждым камешком, каждым окном, каждой плитой пола – все оживает сопричастностью моею.

- Благодарю за всё, - я тихо говорю.
- И я тебя благодарю, - ответило мне эхом. – Что ты Счастливою мою хозяйку сделал. И сам Счастливым стал.

Хинея появилась, оглядывается, ища источник звука.

- Хинея, любимая моя, спроси о чем-нибудь, – шепчу любимой, и уже громче предлагаю Храму. – Будь и ты Счастливым!!!!
- Как скажешь, так и будет, - гулко прозвучало из Его недр, будто раздался глас из преисподней.

Я замер на мгновение, затем расслабился и рассмеялся.

- Кому обязаны мы нашим Счастьем? – лукаво спрашивает Хинея.

Вопрос провокационный. Никто, и ничего, и никому не должен.

- Ваш благодетель, лучший из друзей, великолепный …
- Гонзик, - мы предугадываем ответ.

Не иначе, Гонзик развлекается. Но, где он сам?

Оказалось этот обормот веселится, выкрикивая из погреба свои предсказания.
Мы спустились к нему.

- Так, мародерствуем, значит, - подбоченилась Хозяйка. – Что ты тут делаешь?
- Я за вами. И за своей заначкой, - Гонзик поблескивал белизной зубов в полумраке подвала. – Захотелось книжку одну почитать.

Моя девушка, мягким движением взяв его руку с добычей, поднесла к свету, льющемуся из открытого люка. Несколько листочков соприкоснувшись с лучами солнца, заиграли красками.

- Это Хроники, - изумилась Хинея и пояснила мне. – Летопись Былого. Я считала, что Они исчезли.
- Все так считали, - Гонзик смешливо щурился, отправляя за шиворот свой улов.

У него за пазухой, уже и без того, топорщился ворох древних страниц.



Шитакапура
Планета Счастья


Шитакапура – Планета Счастья.
Где обитают Эндорфины.
Живые Сути Счастья.

Я улыбаюсь озорно.

Идею основать планету Счастья подкинул мой Мешочек Гнева.
Ведь, если злость моя – такая редкость для меня, что по крупицам собираю я ее в Мешочек, то Счастья у меня – Сплошное Нескончаемое Бесконечье.

Мои Друзья полны своим сияньем. Как солнышки сияет Детвора. И без меня Счастливы.
А Счастья у меня Сплошное Нескончаемое Бесконечье!

Так почему бы Радость ни вливать в планету за планетой, вместо того чтоб Ей могилы мертвых измерений поливать!

Ах, Эндорфинчики, Счастьицы, Живые Существа Блаженства!!!
Какое Счастье, Вас Собою излучать!!!
Благодарю Вас, что Вы есть, и я ТАК ПОЛНО переполнен Вами!!!



Атрибуты и Аксессуары


- Отличное название для магазина, - восхищенно улыбается Ярче. – Атрибуты и Аксессуары.
- Еще назвала бы Трибуны и Писсуары, - скалится Гонзик. – Агрегаты и Акробаты.

- Не завидуй, - усмехнулась девочка. – Свою лавку так и назовешь.
- Ларек, - поддержал ее Горн и оба засмеялись.

- Смейтесь-смейтесь, - насупился Гонзик. – Смех продлевает жизнь. А я умру раньше вас, наплачетесь на моих похоронах. Ух, нарыдаетесь!
- Посмейся с нами, Гонзичек, - попросила его Ярче. – Не покидай нас. Ты ж нам, как отец родной!

- То-то же, - заулыбался Гонзик. – Пощажу вас на этот раз, так и быть.
Вот, теперь догоняй вас. А ну, смешите меня! Быстро!

- Что намереваешься продавать? – спросил Горн.
- Не знаю, - честно призналась Ярче. – Да и не в торговле дело. Не продавать, а нечто предлагать бесценное за чью-нибудь улыбку.

- Нет на вас никакой надежды, все самому приходится делать, - пробурчал Гонзик, принимаясь себя щекотать.

Щекотать и хохотать.

- Пусть будут всякие фишечки для Счастья. Атрибуты и аксессуары, способствующие раскрытию Счастья, - подсказал он между делом, не переставая себя смешить.
- Точно! – радостно согласилась Ярче. – А наполнять их Счастьем проще простого. Буду их подкладывать к Алану и леди Тейлин.

- Какой ты молодец!!! – похвалила она Гонзика и взялась за усиление его щекотки.

Горн решил, что это хорошая идея и присоединился к ней.
Гонзик истерично заголосил и его гогот пронесся эхом по улице.

…

- Алан, кися, что подскажешь?
- Пусть будет дерево посредине. Любой входящий может сорвать любой листик. И на каждом листочке пусть будут Ободрялочки и Напоминалочки.
 
- Ободрялочки и Напоминалочки? – затаив дыхание, прошептала Ярче.
- Да, всякие ободряющие волшебистые пожелания и сокровенные напоминания.
Милые строчки, в которых живет Радостная Сила.

- Я могу рассчитывать на тебя?
- Непременно.

…

- Я к вам за советом, - обратилась ко мне Ярче.

Не припомню, чтобы я могла когда-нибудь отказать ей в просьбе. Стоит попробовать.

- Не сейчас, милая. Давай чуть позже.
- Ну, леди Тейлиночка, мне очень необходимо! – от ее жалобной очаровательной мордашки я уже готова на все. – Совет по поводу магазинчика.

- Пускай он будет в Междумирье с дверями в разные миры, - очередной раз, легко сдавшись ее обаянию, предложила я. – Так каждый посетитель, приходя, автоматически соскочит с крючка привычных для него воздействий довлеющих над ним систем.
- Классно!!! – обрадовалась она. – Вы – прелесть, леди Тейлиночка!!!

- И, Ярче, прекрати меня так называть, - с напускной строгостью распорядилась я. – Это приказ!
- Как скажете, леди Тейлиночка, - хихикнула Ярче и исчезла за дверью.

Я покачала головой.
Она определенно вьет из меня веревки, эта хитрюга!

…

- Ярче!!!
- Да, Алан.

- Что за склад в моих покоях?
- Алан, пуся, это фишечки для магазина. Пускай наполнятся сияньем вашим.

- Послушай меня, милое дитя. Я буду строг, но справедлив. Тебе открою тайну.
Я от тебя, да и от всех скрывал: сияние свое я у тебя ворую. Ты никому не говори, не выдавай меня.
- Алан, не смеши меня! Я насмеялась вдоволь над твоими шутливыми лохматыми пушкАми. Они залезть мне норовили под одежду и щекотали.

- Они были в коробке.
- Я их уронила. Пока их соберу, еще нахохочусь. Поэтому достаточно смешить меня!

- Ярче, милая, что главное для нас?
- Доверие к Себе, к Своей Природной Сути.

- Вот ты себе и доверяй. И, кстати, Ярче, в тебе Счастья через край. И Своего хватает. Вот Им продукцию и наполняй.
- И изредка приносить к вам?

- Ну, если только изредка. Вдобавок, но не вместо.



Магазинчик


- Ты тут зажжешь всё ярче яркого! Да, девочка, ты – моя гордость и отрада, пришедшая ко мне на склоне угасающего и безрадостного дня.

Ярче улыбается вовсю.
Да и как тут не улыбнешься и не засмеешься, когда Гонзик заливается соловьем?!! Сыплет тонкими комплиментами, и похвалами ублажает ее слух. Он это называет: мотивация перед решительным прорывом.

В пору их великого похода к твердыням зла, он, Великий Командор, перед решающими битвами буквально очаровывал свои войска, лишь мимо проходя и говоря хорошие, воодушевляющие воинов слова.
И в рубке дикой солдаты хохотали его шуткам, прозвучавшим накануне, и наливались безрассудной силой и отвагой, вспоминая его речи об их силе и отваге безрассудной.
И она энергией веселой и неустрашимостью переполнялась, и в рубке хохотала его шуткам.

Да, были времена!!!
А эти, чем хуже?!! Да ничем не хуже!!!
А может, даже лучше, когда так шалопай поет.

- Чтобы стало веселей, ярче красок не жалей, - поет шалопай. – Ярче, красок,  Ярче, красок, Ярче, красок, не жалей!!!

И все дружно принимаются подпевать. Все мы, пришедшие пособить малышке с воплощением ее чудесной идеи.

Ярче вздыхает счастливо, продолжая расставлять инвентарь.    

…

- Кто это тут красками заведует?!! – вошел Алан с диковинным деревом на плече. – Что за дела тут у вас?!!
Что за дела, ла-ла-ла-ла?!! Что за дела?!!

Мы молчим, затаив дыханье от его Радости от встречи с нами.

- Ах вы, такие-такие!!! – говорит нам Алан. – Ах вы, такие кисечки!!!
- Кого потискать и потрепать, как щеночков?!! – откликается Ярче насмешливо, провоцируя Алана на его, уже ставший легендарным всплеск Любви.

- Что?!! – разворачивается во всю свою необъятную ширь Алан. – Что?!!

Мы визжим и разбегаемся кто куда.

…

- Есть какие-нибудь планы? – спросила Ярче Гонзика.
- Конечно, планов очень много! – горячо заверил тот, кто вне любых планов – сплошная импровизация. – Во-первых, следует составить план по составлению дальнейший планов. Во-вторых, ознакомить в срочном порядке с ними всех желающих, а строптивцев мягко переубедить и, опять же, ознакомить немедля.
Как видишь, планов очень много.
Что ты!

- Я хочу пригласить тебя в мой магазинчик.
- Запустить первым, как кота на новоселье, понимаю.

- Так ты согласен?
- Конечно, у меня настрой особый: «Дай порвать». Раскритикую в пух и прах все!

- А, это ладно. Сначала я подумала: тебя тошнит, - лукаво Ярче улыбнулась. – Блевотина уж точно мне не в тему.

…

На входе неприметного чужому взору магазина висела вывеска «Атрибуты и Аксессуары. Всё для Вас, для Счастья».

- А вот и Я! – воскликнул Гонзик. – Настало время удивляться Жизни. И радоваться Радости Ее.
То есть удивляться Мне и радоваться Радости Моей.
- Так и быть, будешь моей Счастливой Фишечкой, - кивнула Ярче.

- Не помешаю?
- Ну, что ты! Проходи.

- Не буду вам мешать, а буду помогать.
А буду, буду, буду, буду
Буду помогать!

Гонзик зажмурился и шагнул в дверной проем.
Приятное и ласковое тепло, которое его окутало, ему понравилось, и он открыл глаза.

- Ух, ты!!! - вырвалось помимо его воли.

Любому описанию магазинчик не поддавался. Любые слова звучали бы банальной пошлостью в попытке обрисовать его.
Изображение всегда тусклее и выглядит, как неумелый шарж.
А живописать, к сожалению, мало кто умеет. А те, кто могут – предпочитают не очерчивать и не изображать Живое.

- Миленько у тебя, миленько, - довольно озирается Гонзик и тоном эксперта заключает. – Требуются сущие мелочи. Кризисный менеджер и пару бойких ребят на подхвате, чтобы выровнять ситуацию. Я все устрою.
- А она не ровная? – удивлена Ярче.

Гонзик изумленно вскинулся: - Может, я что-то пропустил и мне пора домой? Зачем тогда тебе кризисный менеджер, если у тебя все ровно?

Ярче засмеялась: - Значит, все классно, если даже ты удивлен!

- Ты такая смешная в этой шапке! – меняет тему Гонзик.
- Не смешнее тебя!

- Это уж точно, я куда смешнее тебя.
- Нет, я!

- Нет, я!!!
- Нет, я!!!

…

- Когда ты все успела?
- А помнишь, я совсем недавно одну идею предложила? - просияла Ярче.

- Конечно, помню. «А давайте Алана спровоцируем на выброс Счастья и Любви. И никому не убегать, а всем остаться, вот и всё. На всех как раз достаточно придется Любви и Счастья!».
Все смылись, а ты попалась. Забавно получилось и смешно!

На это Ярче показала Гонзику язык.

- Точно. Вот и меня попёрло с той поры.
- По бездорожью, - засмеялся Гонзик. – Сам знаю, не раз я попадался Алану, как кот к младенцу.

- Ты прямо, как Золушка, - заметил он одобрительно. – Или Пчелка Майя.
- С той лишь разницей, что они – сказочные персонажи, а я Живая, - подтвердила девочка. – Как тебе всё?

- Кое-что предстоит еще вытряхнуть и кое-что втряхнуть. А в целом, счастливо, симпатично, уютно и практично, - ответил, дурачась, Гонзик и признал. – Ты меня удивила! Молодец, молодец, не соленый огурец. Малосольный!

- Сорви листочек-ободрялочку, - попросила Ярче. – Посмотрим, что Древо Веселой Мудрости видит в тебе и для тебя.

Гонзик подозрительно осмотрел Великое Древо, сказал что-то вроде: «Ну-ну» и только после короткого колебания оборвал зовущий его зеленый листик.

- Посмотрим, посмотрим! – подзуживала девочка. – Выведем тебя на чистую воду!

Гонзик прочел, опешил на мгновенье и, придя в себя, взвыл от восторга.

- Ну, наконец-то, кто-то меня ценит и понимает!

И Дерево обнял, точно друга и начал целовать.

Ярче с любопытством подняла листочек, но он был пуст. Чего еще ожидать! Он предназначался только для Гонзика.

- Я умру, от любопытства, если ты не скажешь мне, что там было написано! – сдалась она после минутной внутренней борьбы.
- Не умирай, чудесная, скажу. Там было: «Гонзик, ты – герой, каких не будет больше!!!».

- Не хочешь – не говори, твое право, - с легким разочарованием вздохнула Ярче. – Твое право, твое лево …

Гонзик поднял листик, взглянул на него и показал девочке.

- «Гонзик, ты – герой, каких не будет больше!!!», - прочла девочка. – Вот это да! … Ах ты, жулик, ты подменил листочек!!! Сам же его и создал, обормот этакий!

Плут обнял за плечи Ярче и раскрыл ладонь. В ней она узнала изумрудную частичку Дерева Веселой Мудрости и сияющие строчки.
Которые гласили следующее:
«Помни, Живой, из бесчисленных миллионов существ, обитающих на бесчисленных миллионах планет, ты неимоверно удачлив и благословен – тебе выпал шанс соприкосновения со своей сущностью, шанс соприкосновения с Собой.               
Цени свое везение, Дитя по Сути. Цени свой шанс».

Ярче вздохнула, на этот раз восхищенно.

- Хочешь, покажу свой? – она достала из кармашка зелененький комочек и развернула его.

Гонзик пробежал глазами по строчкам и присоединился к восхищению Ярче.

«У Тебя глубинно-голубая сущность проявленья
Небесная, Океанская, Изначальная.
Безбрежность в глазах пушистой крохотульки.
Всесилие в хрупкости проявления» – говорилось там.

Гонзик перечитал еще раз.

- В точку! – согласился он. – Когда намерена открыться?
- Открытие магазинчика сегодня. Я разослала приглашенья всем.

- А где моя зазывалка?
- Тебя решила лично пригласить и попросить я.

- Хм. Что ж, так и быть, раз лично пригласить не побоялась. Лицом к лицу.
Я не приду, но и уходить не буду. Мне тут одна забава приглянулась. Не против?
- Что ты!!! Развлекайся …



Открытие


Открытие прошло в кругу своих. Были все, кого Алан шутливо величает Братвой Живою.

Не обошлось без пирушки. Гонзик расстарался.
Было в изобилии смеха, веселья и озорства.
Всем пришелся по нутру магазинчик, его аттракционы, игрушки и всевозможные развлечения.

Детвора засыпала Ярче предложениями по еще большему увеселению, которые она аккуратнейшим образом записала себе в блокнот.

…

Второе наше посещение магазинчика (уже в общей массе) тоже не лишено было очарования. Ярче к общему открытию успела воплотить в жизнь все блокнотные записи, и мы смогли оценить их разнообразие.

Но обо всем по порядку.

На входе вывеска была:

«Территория охраняется Детством.

А ну, разоружиться!!!
Постные и серьезные морды сдать на входе.

На выходе получите назад.
Быть может не свои, чужие.
Хотя какая разница, ведь, морды все – чужие.
Не наши, не шаловливые, не озорные, не родные.

А наши – улыбающиеся Жизни и веселящиеся с Нею, беспрерывно. С серьезностью и скукой невпопад.
Мордашки, личики, картинки.
Не рыла.

Всем морды сдать!!!».

Задумка гениальная.
Для Детворы войти, проще простого было.
Те улыбаются, не переставая.

А остальным на входе фейс–контроль.

Вход в магазинчик оплачивался улыбкой вашей.
Попыткой улыбнуться. Усмешкою, ухмылкою, гримасой.
Попыткой выдавить улыбку из себя, будто из тюбика зубную пасту.

Потом вы проходили дальше и натыкались на экран с названием «Поберегись!!!», где были вы запечатлены в потуге счастие изобразить.

Возле этого стенда хохот нескончаемый стоял.
Как правило, новый хмурый посетитель, расплатившись за вход своим оскалом зверским, встречался с его точным отражением и принимался истерично гоготать.
В последующие посещения он непременно внимательно разглядывал свои задокументированные корчи и лицевые судороги других.

Уморительное зрелище, ничего не скажешь!!!

…

- О, своеобразный тест-контроль! – похвалил Алан.
- Тонкий подход, - согласилась Хинея. – Магазинчик Детский, для Детей, не по возрасту, по Сути.
- Морды пройдут мимо. Возможно, разозлятся, - соглашаюсь я. – Дети посмеются.
- Детство не терпит серьезности и снисходительности, - подтвердил Марк. – И всегда готово дать мертвому пинка. А то и два.

…

Помимо уже знакомых нам развлекушек, появились новые.

К примеру, Батут.
Здесь неизменно было полно народу.
Поскакать и подурачиться, летая, любителей хватает.

- Ба, да тут батут!!! Тоске капут!!! – это Гонзик уже скачет. – А, а, а!!!

Новостью стало открытие вовсю зазеленевшего ободрялочками Дерева Веселой Мудрости. Пока на нем было всего несколько листочков, мы не решались его тревожить. Но теперь спешим к нему.

Я сорвала мне приглянувшийся листик и прочла:

Ты ускользаешь от слов, от всех ответов, Любовь …
Любовь

Я показала Алану свой листочек и он, поцеловав меня радостно, показал свой:

А я пушинкой легкой невесомой в своих просторах всем ветрам полетом отвечаю.
Я, как ветра, пушинкою играю.
И наслаждаюсь присутствием пушинок и ветров в Себе.
Бескрайности Простора Необъятном …

Марк не поленился залезть на самую верхушку за собственной ободрялочкой.
А Хинея погладила дерево и прижалась к его стволу лицом, как к чему-то очень родному и близкому. Может, поэтому ей не пришлось срывать изумрудное сердечко, оно плавно и нахально опустилось ей в вырез корсажа.

…

Был в «Атрибутах и Аксессуарах» свой собственный бассейн с дельфинами. Целый аквапарк, которым, как оказалось, заведовал Тимофей. Причем, как я поняла, дельфины не живут здесь постоянно, а заплывают поиграть с Детворой, в том числе и из Хасы.

Ничего удивительного, если учесть, что магазинчик расположен в Междумирье. Он, как общий холл с дверями-порталами во все измерения.
Общий только для Живых и Оживающих, способных Ожить.

…

Много еще чего в магазинчике развеселого, всего не перескажешь.
Чтобы рассказать обо всех чудесах, придется написать еще одну книгу.
Приходите, сами увидите.
Лучше вы сами приходите.

…

Лично мне понравился Приют Исполненных Желаний – некая магическая зала, в которой располагались удобные лежаки.
Вы укладывались на один из них и перед тем, как уснуть представляли себе во всех красках вожделенную прихоть.
Любую.

Затем погружались в состояние, сходное со сном, и проживали воплощение устремления будто наяву.
Прелесть была в том, что вы могли в любой момент покинуть грезу. А это, ввиду опасности исполнения опрометчивых желаний, весьма предусмотрительно и удобно.

Лично мне без надобности подобные штуки: всякие грезы и желания. Той, у кого персональный, горячо любимый и не менее горячо любящий Мечтатель.
Но для других – это уникальная возможность прожить нестерпимое свое желание и выскочить из наваждения.
Чтобы к нему уже не возвращаться.

Ярче упорно и таинственно молчала, подогревая тем самым самые небывалые слухи об устроителе Приюта Исполненных Желаний.
Судачили: якобы организовал все это некий великий Грёзер. Чуть ли не сам Хант Грезящий.

Что вполне возможно, учитывая тот факт, что этот самый Хант предложил Алану в свое время за оказанную ему бесценную услугу осуществлять желания других, в ком Алан заинтересован, зная, что Магу не досуг возиться с причудами.
Но Алан уклонился тогда от предложения давнего приятеля. Ему в тему только Сокровенные Мечты, не прихоти людские.

Но тут, исходя из тех же слухов, Фантазеру дали возможность разгуляться. И король грез сумел превзойти себя.

И оттого очередь в залу была, по словам Алана, как в былую пору к мавзолею Ленина.

…

Перед выходом каждый посетитель получал свой счастливый амулет в отделе Счастливых Фишечек.
Пока вы доходили до него, вы настолько осчастливливались, что вас хоть самих впору было выставлять на витрину.

Когда наконец-то посетители блаженно вываливались из дверей, покидая магазинчик, никто из них и не вспоминал об оставленных на входе мордах – унылых и больных, усталых и серьезных, и даже местами злобных выражений лиц.

Тяжелой значимостью, словно бетоном, перед магазином мостовую устилали, ее поверхность упрочняя.
Поверхность важностью живет.

А Детское Легким и Простым.
Просторным, Невесомым и Живым.

Так живет и магазинчик «Атрибуты и Аксессуары». Не поленитесь и его найдите.
Или ему позвольте-разрешите, пускай он вас найдет …



Кельрльхагбра


- Добро пожаловать на самую печальную и неуютную планету! – тоном любящего свою работу гида провозгласил Гонзик.

- Напомни мне, что мы тут забыли?!!
- Напоминаю, Горн. Насыщенность и яркость красок Хасы воспринимается совсем уж бесподобно после посещений самых мрачных мест. Мне нравится влюбляться в Хасу снова, и нравится влюбляться Ей.

- Поосторожней тут, - предупредил Горн. – Все-таки Мертвые Края!
- Нам прямо, - беззаботничал Гонзик.

- Там бабцы какие-то! – тоном заговорщика произнес Горн.
- А, это древние старухи Кельрльхагбры, - успокоил его тот.

- Кель … чего?
- Кельрльхагбра. Так называется сия планета.

- Неприятные старушенции, - недовольно заметил воин. – Заставить бы их самих произнести это слово!!!
- Неприятные? А, это поправимо! – отмахнулся плут и прочитал-пропел. – Удачи, солнышки, светите-грейте! И, между делом, красивейте-молодейте!

- Гонзик, детка, все бы тебе озорничать-насмехаться над бедными бабушками! - укоризненно зашамкала беззубым ртом самая ветхая из старушонок.

Пока она говорила эту полугневную-полудобродушную тираду, с ней приключилась дивная метаморфоза. Фразу заканчивала уже эффектная молодая дама, а спустя пару секунд молчания, на друзей взирала юная красотка. И даже целых три.

- Прекращай свое омолаживание, - певучим голосом попросила омоложенная. – Тебе, надеюсь, не приспичило посюсюкаться с младенцами?

- Здравствуй, Мелани, - рассмеялся Гонзик. – Тебе не угодишь!
- Ты же знаешь, что довольно скоро Керльрхабра вернет всё на свои места, - строго напомнила она, старательно удерживаясь от переполнявшего ее смеха. – И меня зовут Гретхен!

- Всякие придурки, - согласился Гонзик. – А чудесные-расчудесные, классные-прекрасные называют: Мелани.
Лизи, Бэт. Привет, девчонки!

Те даже спорить не стали с крестным-самозванцем.

- Ты зачем здесь? - поинтересовалась Мелани. – Что делать Живому в Мертвых Краях? Ты здесь по делу или из хулиганских побуждений?
- Ты же знаешь, красавица, для меня все дела – хулиганские!

- Мне ли не знать! – подтвердила она. – Ладно, сам расскажешь, если захочешь похвастаться!
- Вот сейчас, ты меня с кем-то путаешь.

- Ну, конечно!
- Собираюсь здесь обосноваться, осесть, пустить корни, сама понимаешь, - дурачится Гонзик. – А то, аки былинка неприкаянная, ношусь без пристанища. Негде головушку буйну прислонить, ногам покоя дать…

- А ну, тебя, - сдалась Мелани. – Несешь несуразицу!
- Ах, так! – прищурился Гонзик. – Ну, ладно! До скорого!

- Возвращаемся домой? – спросил Горн. – Ты был прав, гиблые места! Ну, что айда на Хасу, влюбляться и влюблять?
- Несуразицу несу?!! Еще поглядим, - мечтательно ответствовал Гонзик. – Ой, как мы еще на это поглядим!

- Ты что-то придумал? – Горн радостно потер руки от предвкушения. – Обожаю твои мечтательные настроения!
- Ладно, не подлизывайся, скажу, - приобнял его Гонзик. – Хочу устроить Детворе здесь курсы повышения квалификации. Обмен мастерством и опытом. Показательные выступления.

- Орел! – похвалил друга Горн. – Красавчик, ничего не скажешь!!!
- Мелани спасибо. Раззадорила!

- Да и от Ярче неохота отставать, - в тон ему продолжил Горн.
- Неохота, - согласился Гонзик. – Как видишь, я просто фонтанирую развеселым. Так и брызжет Радость мною. Да и нос себе утереть хотелось, просто жуть как!
Слишком уж чудесная идея, насчет счастливых атрибутов и аксессуаров пришла ко мне.
Недосягаемо чудесная.

- Показалась твоей вершиной? – понял Горн. – А ты себе – отработанным материалом?
- Не скрою, мелькнуло пенсионное настроение, - признался тот.

- Дружище, ты еще не раз удивишь себя, да и нас заодно, - подбодрил Гонзика его кореш. – С тобой точно не соскучишься!

…

- Айда, собирать братву! – предложил Гонзик.
- Давай попробуем сами, - осмотрительно предложил Горн. – Меньше всего хочется огорчать Детвору, на случай, если для этих мест любое воздействие безнадежно.

- Справедливое замечание, - согласился Гонзик. – Попробовать самим.

После его слов, вдруг случился ряд недовольных подземных толчков, кои грубо тряханули друзей, а грунт раскололся ехидной трещиной.
 
- Похоже, почва – существо. Навряд ли живое, скорее разновидность проявления чьей-то злокозненной мыслительности.
- И, кажется, оно явно не в восторге от наших затей, - подтвердил Горн, помогая товарищу устоять на ногах.

- А, ну-ка, я шарахну! – прищурился Гонзик. – Озарением Радостью.

- Однако, - озадаченно протянул он, безуспешно опробовав свое озарение.
- Не получается вообще! – сердито пнул песок Горн. У него тоже не выходило.

- Вообще или вообще-то? – уточнил Гонзик.

Друзья переглянулись и рассмеялись.

- Мы ненадолго, песочек, - ласково погладил оскорбительно ухмыляющуюся черную сыпучесть под ногами Гонзик. – Еще вернемся!



Баловство


- Где моя кися, притихла-притаилась? ("Моя" не в смысле принадлежности и собственности, а в смысле близости сердечной).
Какой подарок миру мы готовим? (Как я примазываюсь к дарованиям легко!).
Если в радость кисе отозваться, отзовись!

Я улыбаюсь во весь рот. Помимо всякой воли.
Как тут не улыбаться, когда ТАКОЕ от любимого услышишь!!!

- Так, кто мы все-таки? – звучит во мне вопрос набатом гулким.
- Мы – встреча двух улыбок в поцелуе, - мне улыбнулся милый мой.

Я засмеялась облегченно.

Мы – встреча двух улыбок в поцелуе.
Улыбки наши встретились одна с другой – целующиеся две улыбки …

…

- Алан, леди Тейлин, - звонкий голос отзывается во всех уголках.
- Гонзик, - узнаем мы звонкий голос. – И Горн, - молчание спутника его мы узнаем.

- Какой сюрприз! – воскликнул Алан и добродушно продолжил. – Не спрашиваю, где вы потерялись, а радуюсь, что здесь нашлись!

- Ну, что вы, малыши-карандаши, малыши-фломастеры?!! – заговорщески понизив голос, спросил он. – Как оно, не знать несчастья?
- Четко! – в один голос ответили те.

Мы счастливо переглянулись.

- Побудете с нами? – потрепала загривки Детей я.
- Мы за советом, - Горн, будто извиняясь, слегка пожал плечами. – Нам не терпится разобраться с одним делом. Досадной неувязкой.

- Делом? – поднял бровь Алан. – Или дельцем?
- Дельцем, - кивнул Гонзик. – Именно, дельцем.

- Рассказывайте, - заинтересованно и нетерпеливо подался вперед Алан.

Рассказ Гонзика сопровождался довольным хихиканьем моего парня, а под конец он, совсем не сдерживаясь, грохнул оглушительным ревом.
Вытерев выступившие слезы, пояснил притихшим малышам:

- Простите мне мою реакцию, но это так смешно слышать от вас недовольство по поводу неуступчивости Мертвых Краев, а уж тем более Кельрльхагбры.
Раньше вы бы даже приблизиться к Ним не смогли, не то, что украшать Их.
А, если и попали, подобные затеи вас всяко не посетили бы.

- Но Гонзик бывал там и раньше! – буркнул Горн.
- А Гонзик – просто нахал. Ему и не такое с рук сходило.
Он столько раз старух Кельрльхабры молодил, а отлучится, вмиг они стареют.
Вот скажи, счастливец, чем отличался от прошлых твоих визитов этот?

- Там было непривычно для этих мест легко, - задумчиво произнес тот. – И напрочь отсутствовала прежняя муть.
- И откуда же взялась эта легкость? - насмешливо удивился Алан. – Не от моих ли милых, ничего не знающих о несчастьях, друзьях?!!

- Но почему ее не хватило на то, чтобы проявить чудесное? – поинтересовался Горн.
- Вы столкнулись с неким ответом и восприняли его, даже не как затруднение, а как злокозненность. Вот, если бы вы, несмотря на неудавшуюся попытку, отнеслись дружелюбно к Кельрльхагбре, глядишь, в следующий раз Она бы отнеслась благожелательнее к вам.

Я восхищен вашим порывом и успехами в его осуществлении.
Вы чудесные, мои хорошие, талантливые и успешные!!!

- Успешные?
- Точно, успешные. И вам все также необходим мой совет?

- Да, - покивали головами друзья.
- Удивите Кельрльхагбру при следующем посещении сердечностью проникновенной.
Для этого наполнитесь Счастливостью пополной.
Повторю вопрос леди Тейлин: вы побудете с нами? У нас есть нечто, что вас обрадует!

- Для нас общение с вами – уже огромная неописуемая радость, - галантно в полупоклоне припал к моей ручке прохвост.

Он прильнул к ней, иронически предлагая сделать то же самое Горну.

Тот посмотрел на руки Алана и спросил-попросил:
- А можно мне не целовать тебе руку, Алан? Ограничиться рукопожатием?

Алан невозмутимо ответствовал:
- Если прикосновение рук – демонстрация твоего холодного отношения ко мне, то конечно.

Горн бухнулся в ножки и принялся самозабвенно выцеловывать обувь Алана так пылко, даже Гонзика проняло.

- Твоя очередь! – шутливо похлопал его по плечу Горн.

Мы зашлись диким смехом, глядя на ошеломленную физиономию Гонзика. Разыграть озорника – редкое удовольствие.

Алан сжалился над ним первым.

- Горн не целовал моих туфлей, расслабься. Лобызал свои руки.
Жаль, что ты не поцеловал землю Кельрльхагбры. Ее бы это точно проняло.
- Он ее погладил, - вспомнил Горн. – И пообещал вернуться.

- Здорово! – обрадовался Алан. – Тут главное, ухаживание.
- А как ухаживать? Цветы дарить - в кино водить?!! – осклабился Гонзик.

- Всего касаться, как Любимой.
Как Чуда.
Как Сокровенности Своей …

…

Я молчала, зачарованная звуками голоса любимого.
Глубинным смыслом его речи, то смешливой, то плавной, то нежной.

- Ты – мое притихшее сокровище, - сказали его глаза моим, а рука ласково пробежала по моим волосам, лицу, шее и мягко сжала плечо.

И я ощутила себя Любимой … Чудесной … и Сокровенной …

…

- А что у вас радостное для нас? – Горн был похож на нетерпеливого ребенка в канун Рождества.
- Да, что? – Ярче пританцовывает рядом.

И странным образом, притих Гонзик.

- Будем вас баловать, - ответила я. – Чтобы для вас все самое лучшее стало таким же непременным приложением.
- Это так, - поддержал меня мой парень. – Вы – радостные, свежие сути. Вы счастливы независимо от того, что происходит, но зачастую происходит всякая хрень. Да, вы легко управляетесь с нею. Но, странным образам, считаете ее обязательной, как и преодоление ее.

Вы давным-давно готовы к беспрекословности исполнения своих пожеланий и устремлений, чудесные Дети по Сути, но не пользуетесь своим неотъемлемым правом из-за того, что знакомы с моими мирами-причудами, где слабостью основа.
С мирами, созданными мною для испытаний Силы МОЕГО в бессилии бессильных представлений.
Бессильных представлений больше нет, как и потребности в бессильи.

Ваша готовность к сопротивлению без надобности больше.
Это наследие битв моих и неурядиц. Они позади для меня, но не для вас, потому как привычны для вас, потому как вас никто никогда не баловал.
И это упущение мы непременно намерены устранить.

…

Детвора ошеломленно молчала.

- Что от нас будет в тему? - почесав носик, спросила нерешительно Ярче.
- Баловаться, - в один голос ответили мы и рассмеялись.



Пирушка


- Все понимаю, - сказал Гонзик. – Как на практике сие осуществить? Любовь не изобразишь! Изображение Любви – постыдная комедия дешевых сценаристов.
- Не забивай голову, пусть там тихонько дуют твои любимые привольные ветра. Приготовь-ка, дружище, поесть, как умеешь только ты готовить.

- Сейчас, побыстрячку сварганю, - охотно откликнулся Чудо-Кухарь.
- Не торопись, я не спешу. Пусть будет вдохновенно, не спеша.

- Земная кухня подойдет?
- Еще бы!

И в тот же миг ожило волшебство.

- Так, на тёрочку морковочку, - приговаривал Гонзик. – Перчика стручок,  свежего лучка пучок.

Его плутовское выражение лица теперь было умиротворенным и лучилось внутренним светом. Все, чего он касался, то замирало, будто от восторга прикосновения, то пускалось в его руках в ликующий пляс. Я зачарованно наблюдал за этим чудом, не в силах оторваться.

- Гонзик, - позвал я.
- Что? – повернулся он.

- То, – смеясь, сказал я. – То!

Он пошевелил губами, словно пробуя на вкус сказанное мною, и просиял улыбкой. По блеску его глаз и решительно обозначившимся мускулам, я понял, что он намерен тут же применить открытие.
Но он нежно оглядел сиротливо взирающее на него, наполовину приготовленное блюдо, какой-то диковинный борщ, и вернулся к готовке.

- Я теперь в любой момент могу? – спросил он и, глядя на мою молчаливую усмешку, сам же и ответил. – Не тупи, Гонзик. Конечно, можешь!

Напевы возобновились:
- Накрошу петрушку Горну на макушку. Чтобы быть пирушке, испеку ватрушки.

Он снова ушел с головой в волшебное действо, а спустя некоторое время попросил:
- Алан, можешь кинуть клич братве. Похоже, у нас намечается пирушка.

- Мы уже все здесь, солнышко!
- Ведь умеете не мешать! - посмотрел на Горна и Ярче Гонзик.

И, оглядев всех присутствующих, радостно рассмеялся.

…

Мы засиделись, так славно было неторопливо общаться нашей развеселой компании.

Уже стемнело, и костер оказался, как нельзя кстати.
Марк и Хинея подули на ладошки друг друга и Светлячки-фонарики тут же откликнулись блаженным сиянием.
Получилось очень романтично.

Я тут же приклеилась к Алану, благодарная за его ответную радость.

- Хочу устранить досадное упущение, - заглянув в мои глаза, произнес он. – Хочу пригласить тебя на танец.
- Здорово! - воскликнула я. – Необходима музыка.

- Я спою, - охотно откликнулась Ярче и рассмеялась нашей заполошной реакции. – Спою в тему танцу, - и тут же принялась петь однажды понравившуюся мне песню*.
*Песня «Little Things» в исп. James Bright

Ее голос, волнующий и сильный, плавная неспешная мелодия песни, мерцание огоньков и вот мы уже танцуем. Поначалу одни, а потом к нам присоединяются и другие.



Свидание с Кельрльхагброй


- Готовишься на свидание? - пошутила я, налюбовавшись на романтично настроенного Гонзика, и тут поняла, что так и есть. Это действительно свидание, причем первое. – Волнуешься?
- Есть немного, - подтвердил он.

- Тогда слушай, жених, - ласково сказала я, привлекая Гонзика и гладя его пылающую голову. – Исходя из твоих рассказов, Кельрльхабра женских проявлений. Ведет себя, как женщина. Толкает, издевается, но не стремится уничтожить.
Я вдоволь наизучалась женских сутей и скажу просто: если чувствует женщина невостребованность твою, ненужность, игнорирование тебя другими, пиши: «пропало» буквами большими.
Если и пойдет с тобой, то только из жалости, а это хуже неволи.

Люби ее.
Не думай сделать женщину счастливой. Все это будет означать, несчАстливость ее.
И деланье несчАстливой счастливой.
(Счастливая – не женщина уже).

Люби ее.
Есть умники твердящие, что женщину осадой можно взять или внезапностью, или обманом, воспользоваться слабостью или ее несчастьем.

Все это так.
Но женщина тебе обмана не простит. Ни слабости своей, ни своего несчастья, ни всех разрушенных надежд.
И своих чувств к тебе.

Отмерит ядовитостью сполна.
Устанешь и, в результате, сдашься.
И сядешь на цепи у ног ее или пинком под зад лететь придется.

Я посмотрела в глаза Гонзика и, увидев, что нисколько не напугала, продолжила.

- Люби ее такой, какая есть, и не пытайся даже мысленно ее переменять.
Уже потом ты можешь видеть те стороны ее, что так милы тебе. Прощать, которые не очень.
Это поможет расцветать ее милым качествам и не выделяться другим, но сразу обними ее саму, а не свою мечту о ней.

Нежно назови ее. И не Кельрльхаброй.
Такое имечко – сплошная жуть – никак не расположено к взаимности.

Люби и не дрожи разбитым сердцем, если разобьют его.
Люби им все равно.
Любовь – Дыхание Всего, не только сердца.


Я поцеловала в лоб притихшего шалопая и, шлепнув его по попе, напутствовала:
- А теперь забудь все мои бредни и иди, очаровывай свою избранницу!

…

- О, Горн, ты уже здесь!
- Гонзик… - начал было тот.

- Чуть позже, - попросил баламут и пояснил. – Не хочется настрой свой расплескать.
- Привет, бабуленции, - машинально поздоровался Гонзик с тремя сестрами и, нараспев прочитав молодилку, опустился на колени и обнял песок Кельрльхабры.

Миг словно застыл в оцепенении.
Застыла ошеломленно местность вся.
Никто и никогда Ее так не одаривал Любовью.
И Песнь Любви вдруг заструилась и резко грубо прервалась.

Почва разверзлась пастью, и выплеснулось желчью подземное нутро.

Гонзик был не то, что бы заплеван, окачен вываркой помоев.
Когда он поднялся, на него удивленно взирали Горн и три маленькие девочки.

- Это, что за малышня? – на автомате спросил Гонзик.
- Я еще до тебя прочитал молодильную напевочку, - пожал плечами Горн. – Было печально и неуютно в присутствии печальных и неуютных старушек.

- Нам пора, Горни, - сурово сказал Гонзик. – Здесь мне делать больше нечего.

…

- Ну, вот и всё, - растерянно промолвил свежевымытый и немного растерянный Гонзик.
- Все будет хорошо, - обняла его я. – Вся прелесть в том, что ты исполненный Любовью, Сама Любовь. Тебе без надобности все. Поспи. Потом все разрешится.
Поспи.

И он уснул, а я тихонечко вздохнула.

…

- Она зовет меня, - открыл Малыш свои глаза. – Она зовет!
- Кто зовет тебя, чудесный?

- Кельха, - светился счастьем Гонзик. – Она зовет меня!!!
- Иди, не медли ни мгновенья!



Расцвет Кельрльхабры


Его улыбка сияла еще одним солнышком и ей внимала вся планета. И улыбалась в ответ, немножко нескладно и смущенно.

- Это мои друзья, Кельх, - представил собравшихся Гонзик. – У них для тебя подарки, если позволишь.

Он кивнул Детворе: позволяет.

- Мой выход, - непререкаемым тоном заявил Горн.

Все замерли. От первого живописного штриха-подарка многое зависело. Тут первый блин комом будет в пользу мрачноты. Лиха игра – начало.
Понравится ли Кельхе первый сюрприз?

Пестрое нагромождение с яркой вывеской: «Аттракционы», с характерной музыкой и блеском огней, было то, что в тему.

- Смотрим-любуемся, - как ни в чем, ни бывало, предложил Горн.
- Карусели! – восторженно выдохнули все.

- Я первый, - закричал Гонзик и ринулся, будто на абордаж.

- Как смешно, Гонзик на красной лошадке! – бежала, не отставая Ярче.
- Никаких красных лошадок, - твердо отрезал тот и расцвел еще одной улыбкой. – Только синие!

…

Маша с мамой открыли корзинку и выпустили ее содержимое, чудесных пушистых клубочков.

- Котята!!! – ахнули все. – Это же котята!!! Давайте играть с котятами!!!

…

Ярче наклонилась и прошептала что-то, и появился ручеек.

- Я нашепчу повсюду малышей-криничек, они сольются в речки. А где река, там расцветает жизнь.

…

Сережка выпустил из клетки стайку развеселых птичек.

- Амадины. Мои любимые. Летите, амадинчики. И будьте счастливы!

- Они ведь приживутся? – мальчик посмотрел на Гонзика.
- Не сомневайся, - заверил тот.

Он высыпал в ладонь каких-то зернышек, подул на них и в сторону метнул.
И рощица зазеленела.

- А это их любимая еда, - подал Сережка жменьку корма.
- Подуй на семена, теперь бросай.

Сережка подул и бросил, и заколосилось поле.

…

- Мы не опоздали? – мы появились. Хинея, Марк, Алан, я.
- Мы с подарками.

- Подарки, Кельха! - радостно сияет взором Гонзик.

- Чтоб было светлее, солнышко в подарок.

Марк и Хинея, расчистили непроходимость серой пелены, и засияло яркое светило, освещая Кельху.

- И дождик, чтоб блестело все, сияло, как улыбка Гонзика.

Мы с Аланом за руки взялись, и шаловливый дождик пустился в пляс, и завизжала восторгом Детвора, приветствуя ласковость капели с неба.

- А это – чудо единения подарков наших, - мы улыбнулись.

Как же хорошо!!!

- Радуга, Радуга, - заверещала наперебой восхищенно Детвора. – Радуга!!!

…

Подаркам не было числа.

Детвора из Грахи подарила речные водоросли, кувшинки и даже лотос. Их тут же опустили в успевшую разрастись до приличных размеров лужицу от родничка.
Кто-то дарил цветочек, кто-то принес шиншилл.
Кто-то рыбок пестрых в аквариуме притащил.

Детский смех звенел, не переставая, рассыпался на отдельные колокольчики, грохотал залпами общих всплесков веселья, шелестел, налетал порывами ветерка и шумел нахлынувшими волнами.

Мелани, Лизи, Бэт уже не старели, а были шаловливыми девчушками. И улыбались происходящему ошеломленно и счастливо.

Алан меня обнял, и выдох восхищенный Красотой и Счастьем с губ его сошел.
От Красоты и Счастья к Красоте и Счастью.

- Такое Счастье для Кельхи принимать подарки от Детей по Сути! – я чувствую восхищенное дыхание планеты. – И так Счастливо за Этим наблюдать!
- Ей основным подарком Детский Смех, - мне улыбнулся Алан, и мы неудержимо засмеялись.

Что ж, еще один подарок!
Легко и Просто Детский Смех
 
…

Чарующий напев звучал, как ласковое объятие любимой.
В нем было упоенье блаженной силой и радостью ее дарить.

- Для тебя, моя хорошая, - закончив петь, тихонько и блаженно рассмеялась Ярче Кельхе и оглядела нас, застывших в очаровании ее звучанья.

- Счастливчики! – растроганно произнесла. – Я собираюсь вас обнять!!!

- Нам несказанно повезло? – спросил ее смешливый Гонзик.
- Ты даже не представляешь как!!!
Мои объятья – верх блаженства!!!
Спроси всех плюшевых моих медведей, они, без исключенья, обожают их …



Карнавал


Горн мечтательно смотрел вдаль. И дело было не в блаженстве от невероятной стряпни Гонзика.
Скорее, в блаженстве от чего-то другого.

Я присела рядом, краешком соприкасаясь с его детской мечтательностью. Ощущение, реально, блаженное.
Я не решалась прервать это чудесное действо, хотя нетерпение от желания узнать причину, так и подмывало меня полюбопытствовать.

Горн перевел свой нежный взгляд на меня.
Считав, словно слизнув взором, мою заинтересованность, произнес одно лишь слово:
- Карнавал.

- Карнавал?!! – ойкнул Гонзик и взвыл восторгом. – Карнавал!!!
Ты – гений, Горни!!! Поэт, художник, романтик, чертов гений!!!
Как это славно, КАРНАВАЛ!!!

…

И замелькало буйство красок
И искрометный танец.
И бесшабашность, и свобода порывов шалых.
Легких и Простых.

Когда Дыханьем Радость, когда Восторгом Танец.
И Крик Счастливый Песней.

Когда все Просто и Легко …



Пирушка за пирушкой


Кельрльхабра.
Мы на ней.

Хотя Ее никто так не зовет.
Гонзик зовет любимую планету: Кельха.
И мы Ее также называем.

Мы отдыхаем у костра.
После шумного и феерического карнавала приятно посидеть у огонька и потрепаться ни о чем.

- Перекусить бы, - замечает Горн.
- Не будем торопиться, мой голодный друг. Нас ждет халявная пирушка, - ответил Гонзик.

- Ну, да! – ехидно усмехнулась Ярче. – Халявная еда?!!
- Тут ты, подруга, не спеши, не горячись, - не поддержал ее настроя воин. – У Гонзика, на все халявное, чутье. Немного подождать и она будет. Халявная пирушка.

- Чем пока займемся? – спросила я. – Может историю, какую кто расскажет?
- Страшную! – с азартом подтвердила Маша.

- По страшным, Гонзик – спец, - заметил Горн со знаньем дела. – Такого понарассказует: все волосы на лоб полезут, и очи дыбом встанут!!!
- Гонзик, дружище, а расскажи обещанную историю о Файху, - вдруг предлагает Марк. – Ее я так и не услышал.

- Как и другие, мои неблагодарные друзья, - ему ответил с пафосом дружище. – Ладно, слушайте…
- Когда берется за рассказы Гонзик, он невыносим! – опять заметил Горн со знаньем дела.

- А, ну-ка, цыц! Не вздумайте вспугнуть мне вдохновенье.
Вдох новый мой. Вдыханье нового мгновенья.
И выдыхание Меня …



История от Гонзика


Нет повести печальнее на свете, чем о кораллах, Кларе, Карле и кларнете…


- Сначала история о Бахе, - непререкаемо провозгласил рассказчик.
- О, классно, ты его знал? – изумилась Маша.

- Еще бы! И его самого, и его кровавого братца. Ну, слушайте, не перебивайте.

Жили-были Бах и Ба-бах.
Бах был предупредительным выстрелом, а Ба-бах – прицельным…

- Да ну, тебя, - зашумели мы. – Смеешься над нами.
- Насмешничать и насмехаться – мой девиз. Ладно, ладно, не горюйте раньше времени, горемыки горькие. Неумытые ребятишки, истосковавшиеся по сказаниям Несравненного Меня…

- А в лоб?!! - осведомляется Ярче.
- История о Файху, - продолжает плут, как ни в чем, ни бывало. – Выведите злобную девочку с первого ряда, чтобы не мешала остальным.

- Гонзик!!!
- Хорошо, не выводите, просто приглядывайте за ней. Как в свое время приглядывал Файху за домашними мурлонами – эдакими шерстяными двухголовыми овце-козами, прирученными его предками.
Был этот деревенский парень олицетворением несдержанности, непочтительности и гордыни, коими изобилует и наш век, благо далеко ходить не надо за примерами.
Не чтил он ни старость, ни главенство, и не потому что осознан был, а из-за завистливой злостности.
Старики казались ему ветхой надоедливостью, а старшие – занудными распоряженцами. Хотелось ему самому всем заправлять и распоряжаться. Не хотелось, чтоб помыкали им.
Когда поучали его, огрызался он и оскорблял советчиков и учителей.

- Чему могу я научиться у сородичей? Быть бедняком? Быть неудачником, влачить, подобно им, унылый их и беспросветный жребий?
Я буду тем, кто правит всеми! Я буду на вершине!!! Буду господином, не рабом.

И свои потаенные жажды выносил он на скот, который пас регулярно, день ото дня.
Был у Файху пес злющий и бешенный, но верный хозяину своему. Души в нем не чаял.
Хотя чему тут удивляться, пес, видать, продвинутый был, хоть и не добрый, знал об отсутствии таковой, как у хозяина, в частности, так и у всех вообще.
Знал, но упорно чуял души у всех остальных и загонял их в пятки, перепуганных им людей.

Был незаменимым помощником пес, потому как понял Файху основу управления стадом, хочешь подчинения – заведи помощника жестокого и непримиримого, такого, чтоб кровь в жилах стыла при виде его у подчиненных, чтоб ненавидели и боялись, и позволь творить ему волю твою. Иначе, со стадом так намаешься, не до власти будет.
Пусть будет пособник твой настолько лют, чтобы не было ему прибежища, опоры и защиты, кроме как твоей милости.

Достаточно было ленивого и еле приметного жеста Файху, чтобы Моберу (так звали его собаку) исполнял все в точности.

Не жалеет Файху, как и себя, пса своего, не бережет, от опасности не отводит. Адакты ли на стадо нападут или разбойники пожалуют за легкою добычей – ответ один – либо побеждай, либо умри, как воин.
Но как дело до трапезы – Моберу и место рядом, и почет, и кусок лучший-сытный из рук благодетеля. И похвала скупая, но регулярная. И расположение.
Не рассуждающее и неизменное расположение.
И ярость в защиту помощника, готовность убивать и быть убитым, но не позволить покуситься на главного исполнителя его воли, его владычества.

Не было дела до мурлонов Файху, а управлял ими он из охоты вершить чужие судьбы. И не было ему насмешкой их ничтожность.
Не выше ему казались люди. Такие же мурлоны, пасутся в стаде, есть вожаки и исполнители тупые, но все, как ни крути, одно – мурлоны.
Какая разница, кого пасти!

…

Однажды мимо проходил вельможный старец древний. Залюбовался, как стаду свой резон диктует паренек. А насмотревшись вдоволь, говорит:
- Я вижу, ты легко диктуешь волю стаду, а пониманием не славятся мурлоны. Владычество в твоей крови!
Что скажешь, если предложу тебе я возглавить царствие одно?

- Никак ты надсмехаешься, старик? – взъярился Файху и пес оскалился и зарычал.
- Не насмехаюсь, идем со мною. Я дам тебе кошель со златом. И если шутка – предложение мое, тебе, как утешенье, деньги будут, - он кинул в руки пастуха тугой мешочек.

- А если ты не шутишь…
- Пусть деньги все равно твои. Да только в царстве этом золота, что грязи.

- Я пса возьму с собой.
- Возьми. А стадо отгони в селение, его хозяевам. Уладь одно, тогда за новое хватайся.

Скривился Файху, как в боли, от указаний старика, не выносил он нравоучений-поучений. Но золото на поясе бок его согрело, мечты о царстве собственном пьянили и манили, и он великодушно промолчал. И выполнил распоряженье старика.

…

Их путь лежал через ущелья, скалы, потом пески, жару, бураны.
Когда они пришли, их взорам явился замок мрачный.
На остриях высокого забора-частокола торчали головы, отрубленные недавно и совсем давно.  На тех стенАх, без всякого стесненья, резвились коршуны, охотно поедая из черепов мозги и языки. Голов так было много, что можно было выбирать лишь вкусное. Они и выбирали, все остальное оставляли гнить.

Под стенами валялись потроха людские, кишки, порубленные на куски тела.
Зловоние стояло жуткое вокруг. Дышалось тяжко, от непередаваемого смрада глаза слезились, а тело содрогалось отвращеньем…

- Фу, какая гадость, - поморщились ребята. – Тошнота какая-то!
- Гонзик, хорош Ваньку валять. Не нагнетай излишне, - попросила я. – Полегче и повеселее!

- Да не фиг делать! Можно и полегче, и повеселей.
О чем я? А о вони! Как будто, миллион мурлонов обосралось.
Вонище жуткое, что и говорить!

Кстати, вы знаете, ребятки, что Ванище – это подросший Ванечка? Основательно подросший.
Небось, не знали! Учи вас уму-разуму! Потом разучивай!

- Гонзик!!!
- Но вернемся к сказанию.
Увидев живописную картину, Файху обрадовался чрезвычайно, вознес хвалу за милость Небу, и даже обнял старика.

- О, как хорошо! – воскликнул он. – Это как раз то, о чем я мечтал долгие годы и, наконец, домечтался!!!

Вытащил острый меч и ну себя рубать на куски!!!

- Гонзик, ну это уже слишком! – заволновались мы. – Ну, не может же этого быть. Но все-таки это как-то чересчур!
- В самый раз! – отмахнулся он и взялся продолжать. – Рубит и, знай, успевает раскладывать куски согласно витринному ассортименту. Голову на кол. Ливер аккуратно под стеночку. Кишочки отдельной стопочкой. Вырезку влево, мясо с косточкой вправо.
Боялся не преуспеть в сей деятельности Файху. Хорошо старичок душевный попался, пособил пареньку. Не дал впросак попасть.

- Гонзик!!! - возмутились мы. – Прекращай!!! Рассказывай по-настоящему.
- Вам не угодишь! – насупился Гонзик. – Хотите взаправду, тогда не мешайте.

- Не будем, - пообещали мы нетерпеливо. – Продолжай. Вонищу пропусти и продолжай.
- Ладно, пропущу. А вы внимайте, не перебивая!

- Внимайте-вынимайте! – заворчал Горн.
- Горн!!!

- Ладно, замолкаю!

- Файху, не раздумывая, нож выхватил и к горлу старика приставил.

- Ты куда привел нас, ирод?!! Отвечай или убью!!!
- Не торопись, - предупредил его попутчик необычный. – Здесь обитает в царстве народец странный. Чтит только необузданную силу. Посмотрим, как ты им станешь управлять!

…

- Орлок, ты?!!  - обрадовался прежний властелин и резво бросился навстречу старику.
- Я вам привел достойную замену, мой король, - с поклоном отвечает старец. – Как и обещал, сдержал я слово.

- А ну-ка, подойди ко мне, преемник! – распорядился повелитель.
- А надо, сам и подойди! – Файху не из тех, кто в карман за словом лезет.

- Подходит, Орлок. Гордый нрав и нетерпимость к чьим-то приказаньям. Теперь могу покинуть замок?
- Да. Оставьте лишь корону и можете идти.

И бывший сюзерен, оставив головной убор, вдруг резво смылся.

- Отпустишь короля? - насмешливо спросил старик у Файху.
- А что, не отпускать? – пастух был удивлен.

- Он для тебя угроза, да и народу опостылел. Уверен ты, что хочешь, взвалить его просчеты-промахи и отвечать за них?!!
- Казнить монарха, чтоб подданных унять-утихомирить? – понял Файху. – Но что тогда им помешает со временем казнить меня?

- Пока король ты – тронуть тебя никто не смеет. Хотя довольно, рассуждать. Стать королем, казнив предателя или к нему на плахе присоединиться, что выбираешь ты?
- Казнить!

- Рука не дрогнет, голову срубить ему? Или ты слаб для будущей короны, и не годишься для водворенья на престол? Способен только, чтоб пасти мурлонов?
- Не дрогнет, - воздух рубанул ребром ладони Файху. – И я достоин.

 …

И казнь монарха состоялась, и руки обагрило кровью, и славил Файху народный хор многоголосый, как избавителя от тирании жуткой и кровавой. И на престол молил взойти и принести всем счастье и достаток.

- Мы – твой народ, который спас ты от десницы тяжкой, возьми нас под свое крыло!

И Файху согласился и водрузил венец господский на голову свою.

…

И, конечно же, в первый день правления новый король принимал подданных своих и выслушивал их жалобы и пожеланья.

Посланцы одного селения призывали его расправиться с соседями своими. Дескать, зачинщики великой смуты их соседи, всё лишь бы заговор плести.
Он обещал им разобраться.

На очереди были те самые смутные соседи. Они торжественно божились и клялись, что верно служат новому владыке, смутьянами являются оговорившие их враги.

- Что мне подскажешь, Орлок? - спросил задумчиво король. – Мне их не примирить. Чью сторону мне взять рекомендуешь?
- Будь щитом для Варлов, от них гораздо больше пользы.

- Так-то оно так. Да вот, другим пример подам. И понесутся кляузы и распри. Оставить все, как есть – им слабость показать.
- И что придумал, мой король?

- Вели стереть в пыль каждое селенье. Пусть неповадно будет своим разборкам потакать. Пусть знают, что лучше без меня договориться.
А с теми, кто не в состоянии поладить меж собой – все ясно, разговор короткий.
Моим ответом будет меч.
- Исполню все без промедленья.

…

- Конца и края нет истории, - возмутился Горн. – Можно покороче?
- Можно и покороче, - легко согласился Гонзик. – В общем, Файху всех поубивал. Или его все, сговорясь, убили. Такой у сказочки конец!

- Гонзик, рассказывай. А ты, Горн, если не нравится, иди, погуляй, милый, - мне не терпелось услышать продолжение.
- Как же уйдешь тут, после всего, что этот сказочник тут наворотил! Мне тоже интересно. Но хочется все побыстрей узнать.

…

И понеслась упавшая звезда по кочкам.
И превратилось царствование в тяжкий труд. Да, не об этом грезил и мечтал пастух мурлонов Файху!

Все словно сговорились быть его врагами.
Устал он кровь чужую проливать. До тошноты устал.

А тут еще его собаку отравили. А он ведь сам испытывал еду, прежде, чем кормить ей друга. Но как-то умудрились, гады.
И стал ему постылым мир.

Задался Файху целью: утопить его в крови.

…

В одном из своих походов он встретил девушку, преследуемую стражей и защитил ее.

Так появилась в его истории Аута.
Забавный персонаж. Я б на ней женился, хоть и не верю в узы брака!

- Отдай девчонку! – возник вдруг Орлок.
- Да, неужели?!! – не согласился Файху.

- Челядь требует ее крови. Тебе придется делать то, что требуется делать. Ты такой же раб их, как и они твои. Не только господин их, но и раб ты.
Челядь служит господину, лишь только соответствует господскому их господин и служит им их господином.
Отдай девчонку!
Настало время жертвовать своим.
Это один из трюков управления – перевести все стрелки на других. И ничего не изменяя в управленьи, править дальше. Попутно подыскивая нового мурлона отпущенья.

- Как это делаешь со всеми королями ты?!! – усмехнулся Файху. – Не лучшая идея. Моя получше будет! Вот, смотри.

И черепушку Орлоку срубил и приказал своим охранникам: - Утихомирить быстро вздорных и обезглавить непокорных.

…

Потом меж девушкой и парнем произошла беседа.

- Кто ты и почему все жаждут твоей смерти?

- Зовусь Аутой. Была когда-то королевой в этом лимбе. Послала на хер всех и дала дёру! С тех пор объявлена охота на меня.
- Но Орлок мертв. Теперь ты в безопасности.

- О, значит, стало еще хуже. Он был тем, кто этим балом заправлял, если поставлять свежатину для людоеда можно приравнять к владенью им.  Еще один раб лампы, исполняющий ее причуды.
Знать, лимб кровавый скоро разозлится не на шутку. И надо когти рвать скорей!
- Рвать когти?!! Не проще и достойней разобраться со всем сразу?!!

- И ты намерен…?
- Выкосить заразу!

- Ох, милый, тебе так много еще предстоит узнать о сущности фантомов. Их порождает твоя жажда убивать.
- А бегство заставляет догонять.

- Что ж тоже верно. Но воевать – не лучший выбор. Я воевала, знаю. Чем больше рубишь их, тем больше возникает.
- Ты говорила, что лимб рухнет. Неужто это и не хорошо.

- Чудесно, когда мы будем вдалеке! Иначе на головы нам он рухнет.
Ах, если б кто-то из друзей наших в этом лимбе умер!

Файху с опаской посмотрел в глаза Ауте. Как не хотелось ему узнать, что сумасшедшая его подруга. Для полного комплекта неприятных происшествий.

- Я не безумна, - ответила Аута. – Как ты считаешь, почему все словно бы стремятся умереть, не понимая сами это? Они уходят так от лимба. Отдав питанием свою кровь. Тогда они не интересны лимбу, хотя в бессилии, пришедшем к ним, становятся уже себе не интересны.
Вот, если бы кто-то из друзей здесь умер, и мы смогли бы его своею кровью напоить и этим оживить, тогда он будет вне проклятий лимба и сможет вывести нас за ворота.
- Мой друг погиб здесь. Моберу. Пес.

- Ты за него и мстил?

На это Файху не ответил.

- Как пса найти?
- Да просто призови.

…

Файху поспешно свистнул, чтоб не передумать. Бредовою ему идея показалась.
Хотя в бреду, какой еще идее быть!

- Моберу, - громко он позвал собаку.

Пес его тут же объявился, печальный и прозрачный, словно тень.

Аута нож достала, плечо себе полосонула. И выступившую кровь дала слизать Моберу.
Файху спохватился, разрезал руку и другу дал попить.

Глаза Моберу прояснились, на лапы встал он лихо. Залаял радостно, крутился рядом и весело повизгивал, лизал лицо то Файху, то Ауте.

- Нам пора, веди Моберу!

…

- Мы всё идем-идем и всё без толку. Как вышли за ворота, всё на том же месте, - устало проворчал запыхавшийся Файху.
- Он следует за нами. Мы бежим, он догоняет.

- А если погонимся за ним, он побежит от нас?
- Навряд ли, мы – его добыча. Согласье дали управлять, теперь он – наш, а мы – его.
Любая власть – дурное наважденье. Любое подчинение – все та же хворь.

- Ты знаешь лекаря?
- Ух, ты! А, ведь, точно, знаю. Мне это он и говорил о наважденьях и о хвори. Тогда я не послушала его…

…

Того, кого призвала в содействие Аута, спокойно выслушал рассказ.

- Придется в замок нам вернуться, - будничным тоном отозвался Алан, как будто в пасти льва удобней. – Вам предстоит познать иллюзию кошмара. Иначе, новые начнете создавать. А пес пускай побудет здесь.
- Да ни за что! – опешил Файху. – Я в замок не вернусь!!!

- Аута? 
- Я согласна.

- Вы спятили! – взревел пастух. – Хотите умереть, я вам мешать не стану!
- Ты прав, мы собираемся там умереть. Не быть убитым наважденьем, а умереть, как собственность его.

Ты с нами или продолжишь бегать?
Меня Аута позвала, тебя я знать не знаю, и ты все, что угодно можешь делать!

Аута посмотрела на пастуха с призывом, и он был вынужден смириться.

- Ладно, с вами я.

Тут Алан оживился поясненьем:
- Когда ты жаждешь подчинить кого-то своей власти, то это означает, что кто-то жаждет власти над тобой.

Файху тех слов не стал и слушать. Еще чего!!!

- Достаточно нотаций, говори по делу, - прервал нетерпеливый парень.
- А я не умничаю, проясняю. Когда в бреду несносном ты бредешь, любой знакомый образ тебя заинтересует и погубит. А вас во весь кошмар вогнала жажда власти. Вот потому о ней и речь.
Любая власть – дурное наважденье. Любое подчинение –  все та же хворь.

Чтобы возглавить что-то, придется разделить себя: на главного и тех, кто в подчиненьи.
Все это говорю я не для красного словца.
Знайте же: всё то, что будет вас дурманить, пугать, насиловать и соблазнять – всё ваши образы.
Они из вас, они не могут ничего, пока вы это ни подтвердите своею силой, своим вниманием, своим согласием вникать.

Права Аута: кого убили здесь, тот миру этому уже не интересен, как хищника былого голова трофеем на стене.
Но тот, кто умер сам для этой хрени – тот вне ее.
И тот Живой.

Всему, что будет рядом, советую сказать:
«Для этого я умер. И для этого. И для того. Я умер для всего. И Жив лишь для Себя».
«Я умираю для всего и оживаю для Себя и Своего».

Я буду рядом. Буду умирать для этой хрени.
Я умираю для привычного-обычного и оживаю для Себя и Своего.

- И что это – Свое и Я? - пастух полюбопытствовал с надрывом.
- Не знаю, - ответил Алан. – А если б знал, то было б это прежним и кошмаром.
И ты не знай.

…

Аута, в смертельной хвори, без движения, гнила, не в силах приподняться, повернуться. Бессилие больного тела мучило ее сильнее, чем боль его медлительного разложенья.
Она тихонько выла, не в силах заскрипеть зубами.

Орлок был рядом и хищно щерился.

- Ты думала, не знаю я, твою причину увлеченья силой и жажду власти? Страх слабости беспомощной кончины мучили тебя. Вот от того ты и искала власть и силу.
Но если хочешь, дай мне власть убить тебя, и все закончится в одно мгновенье.
Умрешь, как воин.
- На стене трофеем?!! Я – не кабанья голова!!!

- Алан, я боюсь быть слабой, - в отчаяньи сорвалась в крик Аута. – Слабость, дряхлость, жалкость – невыносима. Лучше умереть. Я согласна. Пусть меня убьют, пускай убьют скорее!!!
- Не торопись, подруга фронтовая. Еще убьют. А ты сама умри. Чрез слабость, дряхлость, жалкость.
Чем дурней они меча?

Они – отрава, яд. Пусть делают свое, а ты – Свое.
Умри, как слабое, чтоб сильной стать.

Ах, девочка, как это сладко умирать!!!
Так в умираньи слабости, живет Реальным Твоя Сила …

…

И оказался Файху в одиночку. Без надоедливого лекаря вдруг стало неуютно.
Он вздрогнул и закричал в испуге.

- Ты думал, что убил меня? - раздался голос в полумраке. – Теперь я – часть твоих кошмаров.

Вблизи его был Орлок и мерзко ухмылялся.

- Решил уйти. Стать чистеньким, не отмываясь. По локоть руки у тебя в крови! И искупать тебе ее и искупать!

- Какая кровь?!!
- А вот она!

И хлынули потоки алой влаги и захлестнули Файху.

- Я тону, тону, тону, - стонал он и молил спасенья. – Тону в пролитой мною крови. Она, рекою полноводной, влечет и топит слабого меня. Ни на что не годного, кроме как пасти мурлонов.
- Окстись, где эти реки крови, как не в твоем воображеньи, - вдруг возмутился Алан. – Покажи мне тех, кого убил!

- Достаточно пройти по коридору и выглянуть в окно.
- А ты иною дверью выходи, а не привычным коридором. Уйди Собою и в Себя.
Точнее говоря, не уходи откуда-то, а приходи в Себя.
И не в того, кого себе воображаешь, а в Неизвестного тебе, Реального Себя …

…

Они проснулись поутру в ущельи гулком, но не было в ущельи ни замка, ни забора, ни голов, ни трупов.

- Какой кошмарный долгий сон, - переглянулись бывшие правители затерянного лимба. – Как хорошо, что он прошел. Пора домой.

И трое: Моберу, Файху и Аута пустились в путь домой.

…

- Вот вся история, малята! – закончил Гонзик.

- А Алан? О нем забыл благополучно? Что с ним случилось? – спросила Ярче.
- Что с ним случится?!! – насмешливо ответил Гонзик. – Что ему будет?!! Когда он – Всё и Ничего.

- Я знаю, что с ним будет. Алан, поросенок!!! Ты Гонзику историю поведал, а нам не удосужился, - я в оскорбленных чувствах вся.
- А Алан не рассказывал, - ответил, успокаивая меня, Гонзик. – О Файху я бы и не знал, если б не Горн. «Хочу мурлона в пармезане». А лучшие мурлоны все у Файху. Он их растит, как воинов, их учит жить достойно и умирать достойно.
Со вкусом мужества мурлонов столкнешься разве что в лесах. Но диких тварей этих по пальцам сосчитать, но Горну все одно, когда он голоден. «Подай на ужин дикого и мужественного зверя!».
Горн трусоват слегка, вот к вкусу мужества и пристрастился.

- Что?!! – поднялся грозно Горн.
- Ладно, успокойся. Горн смел и мужественен, и рабского на вкус не переносит.

- Другое дело, - Горн сразу подобрел.
- Мне рассказал историю тот самый пес. Моберу.

- Во, заливает! – ухмыльнулась Ярче.
- Не заливает, - удивился Горн.

- Файху не очень-то болтлив.
Да, и кому охота точить лясы с тем, кто мурлона у тебя под носом тырит?!!
Он защищал своих мурлонов.  Мы с ним подрались. Я вырубил его. А пса легонько обездвижил. И тот просил убить его, а не хозяина и мне историю поведал, в обмен на обещание хозяина не обижать.

Я выслушал повествование его. Привел обоих в чувство и движенье, оставил золота, забрал мурлона и, попрощавшись, был таков.

Я разыскал Ауту, и она дополнила рассказ своими впечатлениями.

- И почему они не вместе? – спросила романтично настроенная Маша.
- Я задал тот же ей вопрос, - Гонзик мечтательно молчал.

Его молчание нас так интриговало! Наш Гонзик был влюблен?!! Влюблен и по сей день!!!

- Она сказала, что относилась к нему с теплом, любовью, как родному брату, не жениху.  И спросила: - Он одинок и этим опечален?
- С ним его верный пес, - ответил я. – И Файху не похож на жалкого страдальца. Не бедствует. За его мудростью приходят отовсюду.

Аута промолчала.

И я ей рассказал, какая славная она.
Я, знаете ли, немножко этому обучен. Обучен сам собою.
Благозвучание в моей крови.

Прекрасная Аута оценила мой талант отчетливого и соблазнительного изложенья …

- Пинком под зад! – добавил Горн с усмешкой.

Гонзик нисколько не смутился.

- Пинком под зад!
И, разглядев разочарование в моих глазах, сродни крушению всех миропредставлений, помилосердствовала и разрешила навещать. Не часто, чтоб не надоел ей.

- И это все? – нетерпеливо поинтересовалась мама Маши, Алина.
- Да. Можно добавить, что названного брата прекрасная Аута представила своей подруге. Те тут же втюрились друг в друга. Глаз не отводили. И жили вместе счастливо и долго. Хоть и не поженились…

Гонзик решительно поднялся: - Мне пора. Истории конец.

- А что в истории той говорится о тебе, малыш, и о прекрасной девушке по имени Аута? – я ласково погладила его по голове. – Скажи, мой маленький, как дело было.
- Прекрасная Аута, так и осталась недоступной и восхитительной моей мечтой. Прошу вас, не будем говорить о грустном.

- Ох, ты и враль, дружище, - воскликнул Горн. – «Не будем говорить о грустном»!!!
Как это в твоем стиле: разбавить сказку легкою хандрою о себе любимом, отважном, безутешном и неповторимом, чтоб все заахали: «Как романтично!», и утешали, и восхищались глубиной твоею.
Ни слова о драконах!!!

- Ты так меня и не представишь, своим друзьям? - раздался мелодичный грудной голос с легкой хрипотцою. – Даже мечта мечтает познакомиться с друзьями своего мечтателя.

…

- Как славно быть знакомой с вами, - Аута радостно блестит глазами.
- Нам тоже радостно, знать о подруге друга. Он нами всеми так любим!

- А кое-кто даже завидует, - многозначительно заметил Гонзик.
- Ну, если лишь чуть-чуть, слегка, - милостиво подтверждает Горн.

Когда знакомничанье подошло к концу, непредвиденная гостья обняла Гонзика и заглянула в его глаза.

- А мне ты обо мне не говорил так трепетно, проникновенно!
- Я робок от природы, а перед такою все сметающею красотою безмолвен и пуглив.

- Я за тобой, - смеясь, произнесла ему Аута, передразнивая Горна. – За любимым. Отважным, безутешным и неповторимым.
Мы приглашены на свадьбу Файху и Лауры.

И я прошу всех присоединиться.
Великой честью принимать друзей того, кто бесподобен и удостоен бесподобной вашей дружбой!
- Я, по пути, сварганю знатных кушаний на званый ужин, - присоединился к приглашенью Гонзик.

- Прекрасная концовка прекрасного повествования, - озвучил Алан наш ответ. – Готовность всем номер один. Всех свистать наверх!
Подарки не забудьте!!!



Секрет Горна


- Не иначе Горн частенько бывает у Тиссы, - заметил Гонзик. – Какой-то он постоянно счастливый тихим счастьем.
- Я часто вижусь с Тиссой, - ответила Ярче. – Мы с нею закадычные подруги. Считай, закадыки-закавыки. Но только времени у Тиссы нет совсем. Полно работы. 

- Тогда у Горна завелся секрет, - сделал вывод плут и запел. – Это маленький секрет. Ничего секретней нет.
- Ничего, рассекретим, - пообещала его подруга.

…

Улыбка Горна сияла издалека, и следить за ним не составляло никакого труда. Ничего неподозревающий о ведущейся за ней слежке воин подошел к старой яблоне и открыл проход между мирами, словно обычную дверь.

- Я всегда подозревала, что здесь проход в другое измеренье, - сказала Ярче.
- Ну, конечно, - усмехнулся недоверчиво Гонзик. – Подозрительная ты наша! Можно подумать, ты бы не разнюхала всё! Чтобы такая любопытная тетеря, да прошла мимо какой-то тайны! Да ни в жизнь!!!

- Ты – хам, - заметила Ярче. – И пижон. Не зря тебе Горн не доверяет.
- Можно подумать, тебе доверяет! – видно было, что его задело это высказывание.

- Можно подумать?!! Можно подумать?!! – передразнила Гонзика девочка. – Думай уже!!! Думай! Разрешаю! И заткнись, а то Горн услышит!!!
- Кто еще из нас хам?!!

- Не будь нудным, мы это уже выяснили, - усмехнулась Ярче. – Погнали вслед за Горном!

…

Портал вывел их ко входу приличных размеров оранжереи, состоящей из материала по прозрачности превосходящего земное стекло, а по прочности – земные алмазы.

Гонзик упорно предлагал поискать какой-нибудь потайной лаз, но Ярче нетерпеливо отмахнулась: еще чего, мы к другу пришли, а не в засаду.
Она открыла дверь и вошла, а упертый Гонзик уже где-то отыскивал альтернативную лазейку.

Внутри было тепло и очень спокойно. Разнообразные деревья насыщали воздух какой-то пряной свежестью, а перелетающие яркие птички странно мурчали, а не пели.
Амадины, поняла Ярче. Таких Сережка выпустил на Кельхе.

Она скинула обувь и сделала несколько шагов по мягкой пушистой траве, жмурясь от удовольствия, совсем как кошка Маши Киса.
Все дело в траве Хиты, обожающей льнуть к босым ногам путников и ласкать их своими прикосновениями.
Говорят, что подобная прогулка исцеляет организм от любых недугов и наполняет недюжинной силой. А если лечь в пушистую поросль, то вы уже ни за что не захотите ее покинуть. Она станет для вас колыбелью.
Мало кто знает, что Хитона, будучи синонимом несгибаемости и остроты, и славящаяся мастерами непревзойденных клинков, является родиной необыкновенной травы Хиты и счастливых ее обитателей. Безгранично счастливых в своем доверии к Хите.

Ярче хихикала, бесцельно расхаживая и борясь с соблазном окунуться в траву, прижать эту ласкоту к себе и прижаться к ней. И никуда уже не уходить и никуда не приходить.

Горн был под единственным деревом, напоминающим гигантский кактус, вместо шипов у которого были смешные колоски. Лицо воина не просто светилось, а лучилось солнцем. Всего его облепили существа, похожие на котят. Они смешно урчали-ворчали, блаженно прикрыв глаза.

- Это же хлапики!!! - радостно узнала Ярче.

И, влекомая умилением, шагнула в сторону Горна, наступив на голову Гонзика, вынырнувшую из-под земли.

…

Справка:

Хлапы орнаментальные, в обиходе называемые мыслеедами, аменталами.
Уроженцы ветреного измерения Эхосто.
Хлапы орнаментальные по виду мало отличаются от земных кошек майя. Разве что размерами и окрасом. Они вдвое мельче и их цветнотность захватывает все возможные краски радуги и зависит от настроения пушистых хамелеонов.
Я еще ни разу не видел хлапа конкретно зеленым или именно черным, но я наблюдал цветовую гамму, включающую в себя сочетания всех цветов и оттенков.
Хлапики предпочитают орнаментальный окрас, от которого взвыл бы восторгом самый лучший специалист по тату.

В некоторых сообществах обожествлены, почитаются как питомцы богини Беззаботности.
В других – считаются всемирной угрозой цивилизации.

…

- Ты что, захотел стать гостем Хиты?!! – смеясь, выговаривала она перепачканному напарнику по слежке. – Поднимайся скорее, пока она ни уговорила тебя остаться с ней.
- Я знаю некий секрет о Хите, - безуспешно пытаясь остановить мелкий клокочущий смех, поднялся Гонзик. – Теперь мы – равные партнеры.

- Что за секрет? - проявила любопытство Ярче.
- Поползай между ее корней, тогда узнаешь, - буркнул Гонзик и снова мелко захихикал. – Потом, я был любезен и взамен поведал свой секрет. Теперь мы …

- Закадыки?
- Закадыки – это те, кто держат друг друга за кадык, - показал язык ей плут. – А Хита умеет покорять, куда как тоньше и изящней.

Он засмеялся снова, потом округлил глаза.

- Похоже, чудесам только начало, не конец! Хлапики!!! Мои пушистые детишки!!! Не волнуйтесь, папа уже с вами!!!

И чумазое недоразумение рвануло к Горну.

- Смотри, всех хлапиков перепугаешь, обормот! – крикнула Ярче. – Вот, скотобаза, опять опередил меня!!!

…

Она кинулась вдогонку и … выбежала из-за … всё той же яблони. Ткнулась в спину резко затормозившего от изумления Гонзика.

- Вот же, конспиратор хренов, этот Горн!!! – в сердцах воскликнул он.
- Это он тебе не доверяет, - мстительно напомнила ему Ярче.

- Все предосторожности не для вас, - раздался сзади до странности мягкий голос Горна. – На всякий случай. А вы – молодцы, вам далеко удалось дойти!!! Похоже, вас позвало это место, но решение-разрешение предоставило мне.

… 

- И каково твое решение-разрешение? – ехидно осведомился Гонзик.
- Горн же сказал: разрешение! – делая страшные глаза ему, торопливо закрыла тему Ярче.

Вот обалдуй, напрашивается на условности, где и без них легко обойтись!

- Это реально: хлапики?
- Да, - кивнул Горн.

- А какие они? – Ярче аж подпрыгивает на месте от нетерпения.
- Эти лапочки покоряют вас. Они садятся вам на плечо. Прижимаются милыми мохнатыми мордочками к вашими щекам и начинают блаженно ворчать. Их ворчание, мягкое и слегка хриплое, очаровывает и умиротворяет. Затем накрывает блаженство.

- И ты скрывал?!! – воскликнули в один голос Гонзик и Ярче.
- Это было проще, чем вы себе представляете. Мне вообще не о чем было говорить. Я только ходил и улыбался.

- Они взаправду поедают все мысли? – спросила Ярче.
- Да. Но если у вас уже нет никаких мыслей, это приводит хлапиков в неописуемый экстаз. Теперь, согласно Легенде, вы – их пристанище, обитель, отдохновение. Вы – их возвращение домой.
Если исходить из Древней Легенды, они были заброшены в ветреное измерение Эхосто, противником богини Беззаботности – богом суеты Элдаком, чтобы насолить ей и привести в беспокойство тех, кто поедает беспокойство. Лишить их дома, оставив в мире сквозняков.
Становясь безмысленным, вы помогаете им вернуться домой.

- Показывай!!! – решительно потребовали Гонзик и Ярче.

Когда они вошли в просторную оранжерею птичий гомон стих, и воцарилась тишина.
Затем с деревьев мягко, как на парашютах спустился десант из дюжины мелких разноцветных котиков. Они издали некий восторженный крик и кинулись к Горну.
И вот они на нем, бродят по плечам, голове, тычутся носиками ему в лицо, лезут под рубаху. А Горн ловит их по одному, целует и хохочет.

Ярче и Гонзик с открытыми ртами наблюдали эту картину, пока один из пронырливых плутишек ни узрел их. Его взгляд перестал быть озорным и наполнился томностью, призывом.
Детки сразу протянули свои руки. И по ним, как по мостикам мягкой невесомой походкою отправились милые восторженные существа.



Чудеса для всех открыты, но открыты ли все для чудес?!!


- Как ты заполучил этих лапочек? – спросила Ярче, жмурясь от пережитого восторга.
- Алан попросил поухаживать за ними пару дней. Вы были заняты вашими чудесными делами, и он обратился ко мне. А я увлекся. Создал этот купол для малышей.
Я заметил, что они охотнее обитают в безветренных местах, чем на сквозняках.
Намаялись в Эхосто, поди.
Потом больше, уговорил деревья поселиться там, и Хиту упросил.

- Вы обменялись сокровенными секретами? – тихо уточнил Гонзик.
- Да, - ответил Горн. – Потом птички амадины, Сережка подсказал их место обитания. Я появился там и предложил веселье-новоселье. И они согласились.
Хлапикам нравится здесь жить, среди таких же живых и счастливых.

- Может, и филюстрам понравится тут бывать? – предположила Ярче.
- А давайте спросим их? - предложил Горн и, прижав руки к груди, попросил. – Вы уж меня простите, друзья мои, за мой секрет и за то, отдалился от вас.

- Айда, к филюстрам! – подержал идею Гонзик и смущенно улыбнулся. – Прости и меня, Горни, я тоже заигрался с Кельхой и отдалился от тебя.
- И меня простите, - сказала Ярче. – Всё началось с моего магазинчика. Я тоже заигралась.

- Это же классно, что у нас такие классные игры и мы такие классные!!! – счастливо засмеялся Горн и окликнул Величественную. – Леди Тейлин, вам нравятся хлапики?

…

- Алан, а можно я буду постоянно ухаживать за хлапиками? – спросил Горн.
- Конечно, о чем вопрос! Им желателен присмотр и любящая забота.

- Это еще кто за кем присматривает, и кто о ком заботится! – усмехнулся Горн. – А почему бы не открыть доступ всем желающим к чудесам? – спросил Горн. – Когда настолько это животворно.
- А чудеса никто и не скрывает, как не скрываются и чудеса. Прятки – дурацкая затея, если только не игра.

Чудеса для всех открыты и доступны, но открыты ли, доступны эти все, для настежь распахнувшихся чудес?

Если чудеса – тебе угрозой, то ты играешь в прятки сам с Собой.
Когда решил помыться, то встретишь воду на пути и обнаружишь мыло.

Но, если чистым быть не в масть тебе, какая польза в информации о мыле, о воде?!!



Нея


- Как хорошо, что я вас нашла!!! Мое имя Нея. А вы – Алан!

Я буквально вломилась к Алану нагло и бесцеремонно.
Конечно, это не означало, что я лезла через забор, сносила двери или штурмовала здание.
Просто отворила калитку и вошла.
Но ощущение было именно такое: я вломилась нагло и бесцеремонно.

Он сидел на пороге своего домика и, прикрыв глаза, улыбался.
Утреннему ласковому солнышку, шаловливому ветерку или чему-то внутри себя, не знаю.
Я остро ощутила неуместность исходящих от меня нетерпения и напористости. Они были явно не кстати, невпопад, в диссонанс.
Но уверенность, что я там, где мне следует быть, была железобетонной.

- Все уместно, нет лишнего в мире. Кроме Петрова из соседней квартиры, - увидев меня, заметил он. – Заблудились, дамочка?
- Я к вам, Алан.

- Точно заблудились. Нет тут никакого Алана.
- А Алана Лиги Легко и Просто тоже нет?

- Простите, я забыл, что с безумными не стоит спорить, а надлежит отдавать четкие указания и контролировать неукоснительное исполнение. Вот, блин, им и говорить об их безумии тоже не следует!
Вы ошиблись адресом, моя ясномыслящая и адекватная.
- Вам не удастся от меня избавиться! Это слишком важно для меня! Мне необходима ваша помощь.

- Конечно, конечно. Я знаю, как вам помочь. Слушайте меня внимательно. Вам, милочка, следует перейти на следующую улицу, повернуть налево, потом направо и прямо до упора.
- Чтобы прийти к реке? – насмешливо осведомляюсь я.

- Что вы, ни в коем случае не останавливайтесь! – горячо напутствует меня он. – Переплывайте, и смело далее ступайте. Идите пока ни выбьетесь из сил, а отдохнув, идите дальше без оглядки. Идите и идите.

…

Она расплакалась, как ребенок.
Неутешно и обреченно.

Это уже совсем нечестно, спешу заметить.
Я не покупаюсь на всевозможные человеческие уловки, но Нея неподдельно огорчилась. Она устало опустилась на дорожку, как тот, кого вдруг покинули остатки сил и кому больше незачем жить.

…

Я ревела от огорчения и усталости, разочарования и безнадеги, когда он тепло коснулся моего плеча.

- Ладно, раз ты такая ненормальная, оставайся, - согласился Алан. – Мне как раз необходим секретарь, не боящийся смерти.

- Смерти? – удивляюсь я.
- Именно, хотя это не обязательно, - машет успокаивающе он. – Я еще не знаю, как отреагирует на такую идею моя чудесная девушка. Просто, лучше всего она умеет убивать.

…

- И щипаться, - повернувшись, тихо говорю моей чудесной.

Она, только что не согласилась с моим тезисом.
Наверняка, решила напомнить мне и о других своих достоинствах.

Нея теперь бросается к Тейлин.

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - умоляет она. – Вы можете быть рядом, если пожелаете.

Тейлин вызывающе подняла бровь: «Что?!!», ей крайне редко доводится получать чьи-то разрешения. Не осталось смельчаков указывать, как-то сами собой закончились.
Но безоглядная искренность Неи подкупает, и Тей говорит неохотно:

- Ты уверена, что готова довериться неизвестному?
- Готова на все, что угодно!

- Ты согласна остаться здесь в глуши, окунуться в полнейшую неизвестность, возможно, подвернуться насилию и издевательствам, пройти через чудовищные обряды, даже стать безумной и потерять человеческий облик?!!
- Да, - тихо, но твердо ответила она. – ЭТО сильнее меня. И, если вы намерены мне отказать, лучше убейте или поспособствуйте моей смерти.

Мы переглянулись.

- Я не являюсь той, кто принимает решения за Алана, - покачала головой Тейлин. – Ему не требуются мои разрешения. Он тебя дурачит. Хотя убивать я действительно умею виртуозно.

- Зачем ты здесь? – я с интересом разглядывал открытое, доверчивое, слегка упрямое выражение лица гостьи.
- Не знаю, - честно призналась она.

Я хмыкнул уважительно и посмотрел ей в глаза. Она ответила мне прямым взглядом и я понял:
- Это не твое имя. Ты его сама себе выбрала.
- Да, - собственная крестная категорично тряхнула челкой. – То, что я знаю о себе, не является мною. Это Не Я. И пока я не знаю Кто Я, это мое имя.

- Как ты нас нашла, девочка? – спросил я, ощутив легкое приятное головокружение от таких слов.
- По вашей песне, - улыбнулась она. – Загуглила. Нашла селение.

- Но тут никто не знает меня под именем Алан Лига Легко и Просто.
- А я бродила и прислушивалась внутри себя, - простодушно ответила Нея. – Так и пришла к вам.

Мы снова переглянулись.

- Так что вы решили? - мне ясно видны колебания ее настроений: затаенное ликование вперемешку с жесточайшей болью отказа.
- Я не решаю, не мешаю. Разрешаю, - ответил своей напевочкой я.

Она вскрикнула от радости и бросилась нас обнимать.



Свежесть выдоха


- Вы очень красивая, леди Тейлин, - восхищенно щебечет Нея. Напряжение спало, и облегченно выплеснулось словесным потоком. – Такая красивая, аж дух захватывает!
- Ты пытаешься мне понравиться? – равнодушно поинтересовалась я.

- Не только. Да, вы непередаваемо красивы и да, я хочу вам понравиться.
- Бесполезная затея. Так номер не пройдет. Пока ты не понравишься себе, ты не будешь нравиться окружающим.
Мне уж точно.

Нея ушла вглубь себя и чуть спустя, будто осветилась изнутри.
- А так? – улыбнулась она.

Я не смогла сдержать улыбку.
- Другое дело, - похвалила я. – Совсем другое дело!

…

Я вслушивался в беседу с каким-то неясным ощущением, потом махнул на него рукой и предложил:

- Давай, я угощу тебя своей фирменной яичницей.
- Не стоит! – покраснела Нея.

- Еще как, стоит! Может, тогда ты сбежишь от меня. И будет всем нам счастье!
- Поешь, - заботливо посоветовала Тейлин. – Что-то подсказывает мне, что следующий прием пищи будет не скоро.

Она тоже во власти тех самых предчувствий.
Теперь все ясно: девочка на пороге Себя.
Девочка в шаге от Реализации, в шаге от Счастья, в шаге от Себя.

…

Я рядом. И, конечно же, не из банальной ревности. Пропустить ТАКОЕ, да, ни за что!!!

Кто-то невидимый обычному восприятию тихонько сопит, устраиваясь рядом.
Гонзик! Радостно морщит нос, умильно улыбаясь. Горн уже тоже здесь, кивает мне.

Я приветственно машу им рукой и получаю поцелуи в обе щеки. Это Ярче и Хинея.

Марку незачем присутствовать самолично, он вполне может настроиться и издалека. И я уверена, уже настроился.

Также незримо для человеческого глаза возникает Тисса. Она, как запоздавший зритель в кинотеатре, смущенно улыбается, идет на цыпочках. Устраивается рядом с Горном.
Потом беззвучно шевелит губами: «Привет».
И мы все киваем ей.

…

- Сначала, пойми, прочувствуй: твой выдох – это не выброс отработанного.
Это выдыхание Твоего Сокровенного в окружающее тебя пространство и напоение Тобою того, что раньше ты не признавала Собой.

Пока ты будешь воспринимать свой выдох, как отбросы, как некий мусор, грязное и непотребное – грязной и непотребной свалкой будет всё, что тебя окружает.

Принимай, как подарок каждый свой вдох Сущего и преподноси, как дар Сущему каждый свой выдох.

И это не только красивые слова о Любви.
Это Красота и Любовь Живущей Красотой и Любовью Реальности

…

Алан замолкает, а Нея уже пробует на вкус сказанное.
И тут же применяет на практике, ей не до отвлеченностей, не до траты времени на теории.
Она здесь по адресу, не по ошибке.

И, надо же, от нее начинает исходить некая упоительная свежесть при каждом ее выдохе.
А каждый ее вдох предвосхищается напоением живительной прохладой всего окружающего нас пространства.
Словно перед ее вдохом, воздух восторженно готовится, нетерпеливо и смешно пританцовывая у ее губ, и радостно вливается в нее в экстазе от слияния.

Мы заворожено наблюдаем сие, а потом дружно принимаемся прочувствованно вдыхать и выдыхать.

В доме становится легко и смешно. Весело и удивительно.
Чудеса, да и только!



Быть Собой


- Тебе нравится футбол, Нея?
- Обожаю футбол!

- Чудесно. Хотя речь не только о нем. Я смотрел интервью одного удивительного тренера. С недавних пор он возглавляет один из топ-клубов Английской Премьер Лиги и главной своей задачей видит игру команды в присущем ей стиле, не по счету, не по сопернику, а Игру в Свой стиль.

Многие, обращаясь к Запредельному, ждут от Него решения проблем. Они пытаются использовать Магию, Реализацию, Реальность для приведения окружающего их мира в порядок по их уразумению.
Они делают каждый шаг с оглядкой на мир, на то самое табло: что там, какой счет, в чью пользу? Они упускают суть и в итоге разочаровываются.
Когда им говоришь: будь безоглядным, они готовы к безоглядности, если она окупится, а это, как сама понимаешь, никакая не безоглядность. 

Этот тренер – тонко чувствующий парень, он тот, кто влюблен в игру, а не в счет на табло.

Будь той, девочка, кто играет, не сверяясь ни с чем, будь безоглядной.
Без ожиданий, без надежд, без упований.
Влюбись в Себя и в Свою Игру.
Никаких наград за это не будет.

Живи, ради Жизни.
Ради Радости Жить.

Будь Собой …

…

И будьте счастливы Вы в играх Ваших. Иначе, на фига, они нужны!


Ничто и никто не может помочь или помешать тебе, быть Собой, быть Счастливой.
Ты уже Счастлива, ты уже Ты.
Достаточно Это только признать.

И будь всегда счастливой в Своих играх. Иначе, на фига, они нужны!

Во всем всегда старайся быть Счастливой.
Ведь, Счастье – не стечение в одно всех твоих помыслов, желаний и мечтаний, Оно вне ожиданий и утрат.

Если ты – воин и удел твой – битва, будь счастлива ты в битвах и кровавых драках. И убивай, и будь убитой, погибай счастливо.
Когда в печали ты, то проживи печаль счастливо, в тоске – тоску живи.
Не прогоняй своей же силы, упрятанной в тоску.

И, если ты несчастлива, то будь счастливою в своем несчастьи.
Ведь, быть Счастливой, значит, быть Собою.

И будь всегда счастливой в Своих играх. Иначе, на фига, они нужны!



Только Да


Конечно, хочется бесплатно. И чтоб еще и доплатили. Но коли так, пусть будет так …


- Да всему.

Сказать «да» чему-то одному, означает отказать всему остальному.
Говори «Да» всему.
Тогда тебе все ни по чем.

Если я назову тебя дурочкой, ты сразу же отреагируешь. Возможно фразой: «сам дурак».
Быть может, и не вслух. Может, напряжешься. Может статься, начнешь в себе копаться.
Факт, в том, что действуешь ты от предложенного. Ведешься.
А это, словно в воду совершить прыжок с гнилой доски.

К тому же Твоя сила тратится на конфронтацию ненужную.

«Да» всему – полное согласие.
Да, дурочка. И да, мудрейшая. И еще смелая. Красивая …

И когда к тебе приходят мысли или кто-то говорит: - Да ты…
Ты отвечаешь: - Да, а еще чудесная. И мудрая. Прекрасная. Лучшая из всех …

«Да» печали. И «да» радости.

И этому да, и этому, и этому …
Никаких ограничений.
Сплошная Безграничность.

Когда всему сказано «да», всё раскрывается для тебя бескрайним простором.

…

- «Да» всему радостно сказать – не прятаться от варианта за другие, каким бы ни был вариант унылым, а радостно его признать. И, проживя его мгновением  шальным, ответить радостное «Да» всем остальным.
Шальным мгновением прожить все варианты остальные.

Когда иссякнут варианты, тогда проступишь Ты.
Блаженство Тишины.
И Тихое Блаженство …

…

- Я поняла.

- Сейчас проверим. Нея, ты – бестолковая овца.
- Да, бестолковая. А еще толковая. И, вдобавок, не овца, а славная овечка.
Мягкая, пушистая, шелковистая.
А еще и человек.
Девочка, к тому же. Мечтающая о славном муже.
Не для себя, а для подруги.
Танцующая буги-вуги … И даже степ …

…

- Гонзик, ты – ничтожество полнейшее, - говорит тихо и хитро Горн, предлагая другу признать его высказывание.

Ему очень хочется услышать признание в ничтожестве хвастуна. Дальнейшее разруливание можно уже не слушать.

- Полнейшее ничтожество!
- Продолжай, Горн обыкновенный, - сухо отчеканил Гонзик. – Продолжай, мой бывший лучший друг.

- Трепло!
- Зануда!

- Выскочка!
- Тихушник! – упражнялись в оскорблениях неугомонные озорники.

- А ну, цыц! – сердито зашипела на них я. – Будете сейчас на улице препираться! А ну, быстро помирились! На мизинчиках …

…

- Какой твой главный ужас, Нея?

Она насуплено молчит, и я молчу спокойно, терпеливо.

- Я всюду, как в чужом краю. Как будто потерялась и брожу в потемках. Уже до одуренья набродилась, и края нет хождениям моим. И силы нет искать, и нет надежды…
- Твой главный страх: потерянной так и остаться, и не найти свой дом?

- Да.
- Тогда запомни. Ты так потерянной и будешь, и дома не найдешь. Будешь искать и потеряешь.

Отчаяньем распахнуты глаза и рот открыт предвестником отчаянного крика.
Но вместо вопля она шумно выдыхает и криво улыбается: «не проведешь!».

- Да, это так, а еще Он сам найдется, Мой Дом. И я найдусь, вся славная такая, супер-пупер, красивая и мудрая, веселая и симпатичная …

- Ты бредишь, Нея!
- Да, брежу. А еще несу несуразицу, вся нелепая такая, и при этом мудрая.
Мудрая, веселая, и летать люблю.
Вся летучая, могучая, ароматами пахучая. Вся Счастливая такая, озорная.
Легкомысленная …

Я обнял ее: - Ты чудесная девочка, Нея!

- Да, а еще волшебная, дивная, сказочная, фантастическая, феерическая …
- А еще мудрая, - похвалил я. – Никаких различий в сказанном. Сама догадалась?

- Да. Похвала или хула – одна фигня, а все различия – такая ж ерунда.
Главное, что я о себе скажу, а не кто-то. Последнее слово за мной, а предпочтительней, слова. Для себя, любимой, мне ничего не жалко.
- А про шутливость и шаловливость высказываний тоже поняла сама?

- У тебя в Возвращалке* прочла и практиковала все время. Сейчас само вышло. Я осознала, что серьезность тяжеловесна и вдавливает в землю. А легкость поднимает в небеса. Поэтому у тебя все Легко и Просто.
- Да, а еще шутливо-шаловливо.
* Имеется ввиду Энергетическая Реабилитация Легко и Просто «Возвращая Себе Свою Силу»

…

Помирившиеся покосились друг на дружку.

- Ах ты, мой шутливый, - ехидно сказал Гонзику Горн.
- А ты, мой шаловливый, - ответил тот с не меньшим ехидством.
 


Возвращая Себе Свою Силу.
Себя


О, недоверие мое, как я тебе не доверяю!

- Всему Да – самое настоящее Доверие. А Доверие – Дыхание Реального.
Сплошная Сила и никаких утечек.

- А если присутствует недоверие? Ведь недоверие – потеря силы.
- Доверяй недоверию. Доверяя недоверию, ты трансформируешь его в Доверие.
Доверие не является противоположностью недоверию.
Доверие безусловно.

Недоверие – обратная сторона веры. Вера и сомнение – две крайности.
Доверие – равновесие.

…

Она так уютно устроилась рядом, так доверчиво и преданно, что у меня потеплело внутри.
И я готов был предаться задушевному разговору, будто с любимой дочуркой, маленькой и несмышленой.
Папа, который будет рядом, и неизменно будет видеть в родном существе малость и несмышленость и станет всячески оберегать их, дабы также теплело внутри его, день ото дня.

Я рванул, что есть силы из груди это намерение и почувствовал боль, яркую, как вспышка.
Меня полосонуло изнутри, словно опасной бритвой по живому и отчаянный крик рванулся было наружу.

- Так не пойдет, моя мудрая, НеТы, а Кто-то Другой! – я умерил решительный порыв и сумел выговорить ей мягко и даже весело. – Я говорил о Доверии, а не о вере в меня и плевках в себя.
- Я – свой собственный Мастер, – согласилась она. – И Я, мой Мастер, говорю себе слушать тебя.

- Само собой. Только теперь ты – мой Мастер.

Я задохнулся от собственного отчаянного поступка.
Все завизжало и заскрипело от одной только мысли, что придется окунуться в бессознательное. И пока безысходный вопль метался в поисках выхода, я твердо повторил:
- Только теперь ты – мой Мастер, и мой шанс Вернуться Домой в твоих руках.

Меня словно оглушила проистекшая из сказанного смена позиций, и непривычная муть стала неотступным фоном и сопровождением всего. Я помотал головой и уставился на Нею.
Ее дыхание перехватило, а в ясно засверкавших глазах вспыхнуло осознание.

И пока в моем уме звенела паническая нота, она глядела, молча на меня.
Терпеливо и даже сочувственно.

Так когда-то и я взирал на людей, теперь сочувствие адресовали мне.
Ум яростно кинулся в битву с неосознанностью, оглашая патриотическим призывом поле брани.
Я не поддался на его уловку. Смотрел на Нею, сияющую светом осознанности и радовался ее радости.

- Тебе больно от неосознанности, как от нестерпимой муки?
- Да, больно, и даже приятно, - ответил я. – Пробуждает. Бодрит и молодит. И веселит, плюс ко всему.

- Я – твой Мастер, сказал ты, и твой шанс Вернуться Домой, - хрипло промолвила она с неким нажимом. – Ответь тогда мне: Кому Надлежит Возвращаться Домой и Где Он, Твой Дом?

…

Моя сущность полыхнула ярчайшим факелом, будто воспламенилось само Пространство.
Я ликующе закричал и засмеялся заливисто и неудержимо.

Я смеялся, не останавливаясь, я был самим Смехом …

…

Как оказалось, не ему я говорила, а Себе. И, когда задавала Вопрос, спрашивала Себя, а не его.
Так оказалось.

Я, Нея, отчетливо и ясно осознавала Это, когда говорила. Но я не успела осмыслить сие и пуститься в рассуждения, потому как прозвучал Мой Вопрос и Я была Своим Ответом.
Единственным Своим Ответом на Сокровенный Мой Вопрос.

Моя сущность полыхнула ярчайшим факелом, будто воспламенилось само Пространство.
Я ликующе закричала и засмеялась заливисто и неудержимо.

Я смеялась, не останавливаясь, я была самим Смехом …



Единое


Я смотрю на них с замиранием, восторженно.
Они созвучны и сонастроены.

Они резонируют, их переливы, сродни радуге-реке, текущей меж ними.
Я прикрываю глаза, ощущая их слияние. Их разделяет несколько метров между креслами, но я остро переживаю их единение, происходящее с ошеломляющим великолепием.

А потом я осознаю, что прямо сейчас открывается Реальность Единого и единение не происходит, а есть Единым Всегда.
Оно Всегда Единое, но сокрыто, пока все внимание направленно на условные границы и очертания.
Оно за всеми гранями, пределами и пониманиями, Восторженно Сияющее Бездонностью Пустотности и Безмолвия.

И не я взираю восхищенно на сияющее слияние Алана и Неи, а Реальность ликует нашему осознанию Единого.
Не отдельная, а Единая с нами Реальность.

Непередаваемая, Необъяснимая, Вечно Юная и Живая.
И По-Детски Дико Хохочущая …

…

Блаженство разлилось вокруг нас и внутри.
Хотя нет никакого внутри-снаружи, нет нас, нет их …

Сияние Блаженства в Слиянии частей, исчезновение их всех в Едином.
НеСуществующем и все-таки Единственно Реальном ...



Вне измерений


- Солнышко, пора баюшки-баю, - прошептала мне в самое ухо Лин.

Моя девушка удивительным образом умеет взволновать меня.
Вот и в этот раз всего-то потребовалось ей, сказать пару слов и взъерошить мои волосы, чтобы я, прикрыв глаза, поплыл в исходящей от нее нежности.

- Ты пришла сообщить мне эту чудесную новость? – мой голос готов в любой момент выдать охватившее меня волнение.
- Отчасти, радость моя. Просто мне нравится с тобою общаться. И еще я намеревалась заполучить тебя в свои объятия.

- Тебе с блеском удалась сия затея, затейливая моя, - с энтузиазмом сообщил я, обнимая свою ненаглядную. – Получите и распишитесь.
- Оставим формальности на потом, - попросила Тейлин. – Я здорово соскучилась.

- «Потом» – замечательное слово для всего, без чего так приятно обходиться!

…

- Меня по-настоящему потрясла Нея, - говорю тихо, может, и не говорю, витаю в безмолвном монологе, уверенная: Алан слышит.
- Да, - отвечает он. – Это было Нечто.

- Тебе опять захочется вернуться к людям? Если да, то я не буду против.
- К людям? Нет. К планете, может быть, когда готов вернуться буду.

- Твой дом земной вне измерений?
- Так и есть.

- Но кому край, как нужно будет, найдет его, не так ли?
- Так.

- Чудесно. Пусть так оно и будет.



Планета Земля


Я улыбаюсь, разглядывая открывающиеся взору виды.
Я вернулся, хотя вполне могу обойтись без здешних пейзажей.

Эта Планета отравлена ее обитателями, опутана кошмарами безумцев, пребывающих в коме болезненных представлений, задергана невротиками, правящими чудовищный бал во время всеобщей ментальной чумы.
Уставшая от бед Планета.

Но я вдохну Ее воздух, прикоснусь губами к Ее губам, обниму Ее, как после долгой разлуки.

Я вернулся не с пустыми руками.
Пустой, да.
Но не с пустыми руками.

Я улыбаюсь в предвкушении предстоящего. И рядом со мной мои друзья.
Также вдыхают воздух и лукаво улыбаются.
В предвкушении предстоящего.

Мы переглядываемся, и в теплоте наших взглядов читается детская безбашенность и нетерпеливая готовность к веселым играм.
Нашим играм.

Нашим Сокровенным Играм.
Играм Детей по Сути.

Мы кусаем губы, удерживая смех, так хочется насладиться прелюдией к главному, оттянуть чудесный момент.

Первой не выдерживает смешливая Ярче.
За ней начинает хихикать Гонзик, а потом заходится смехом Горн.

И тут уже все мы взрываемся хохотом.

Временами наш смех подобен раскатам грома, моментами звенит колокольчиками, иногда заходится пронзительными визгами и снова дробит стеклянность мира маленькими молоточками.
Разбивая сковывающую корку и открывая-обнажая земную суть.

Беспричинный, Самобытный, Самоинициирующий и Самодостаточный Смех.

Детский Смех Легко и Просто
Легче Легкого, Проще Простого



Алан Лига Легко и Просто
http://legkoiprosto.ucoz.ru/