Бог умер

- А вы это слышали?
- Что?
- Что, что? Бог умер.
- Как умер?
- Ну как, как. Как ты когда-то умрешь, так и он умер, но только сейчас, а не потом.

Вот такими разговорами был наполнен весь город. Сейчас уже двенадцатый месяц, но только начало холодать. Утром, я решил, что уже пора бы сменить осенний гардероб на зимний.
 Надев пальто, обув кожаные ботинки, а шапку положив в карман, я покинул свою берлогу. На улице было холодно, но безветренно, поэтому шапка пригодилась, только как лишняя вещь в кармане.
По улицам все носятся, да только и говорят о смерти того, кого никогда не видели.
- Может быть, он давно уж умер, а эта новость просочилась в массы только сейчас? – Задался вопросом я.

Каждый помнит прошлый раз, когда убили Бога. В прошлый раз его убили евреи. И вот с тех самых пор, этот народ все тайно ненавидят. - Интересно, а кто же его убил сейчас? Когда он опять к нам вернётся? И вернется ли?
Вот такими банальными,  на сегодняшний день,  вопросами была наполненная моя голова.

Я зашел в пивной бар, на смене барменом был мой давний знакомый Петр. Бородатый, светловолосый, высокий, статный мужчина. Его внешность внушала доверие. Знаете, с виду такой человек-спокойная-гора. С первого взгляда казалось, что на него можно положиться и ему можно доверять. Именно поэтому, это был единственный известный на весь город, да и не только, бармен. Он даже проводил собственные семинары, где давал молодым бармена мастер класс. Сюда все ходили, в основном из-за него. Он был чудеснейшим собеседником, и разные, с горя напившиеся бедолаги, набивались к нему в очередь, как на прием к психотерапевту. 
- Здравствуй, Петр.
- Привет, рад тебя видеть. – улыбаясь, ответил он. 
- Налей мне, как всегда, пожалуйста.

Он, понимающе кивнув, повернулся и начал что-то там протирать и крутить какие-то ручки. Стоя ко мне спиной, он продолжал наш разговор:

- Что это ты с утра по пиву решил пройтись, разве тебе не нужно сейчас идти на работу?
- Ну, так Бог ведь умер, теперь то какая разница? Ты кстати не знаешь, от чего он умер? Может, опять убил кто-то?
Засмеявшись, он ответил:

- Откуда же мне знать, это вот, накануне только случилось. Слухи еще не зашли дальше догадок. Мне кажется, если умер, то сам, от старости, скорее всего. Все-таки уже не молодой был, измучался старик. А если и убили, то евреи,  кто еще. Эти твари больше всех ждали его смерти,  иначе кто за ними следить будет? Это алчное, коварное зверье способно существовать в своем ритме только, когда их наказывать некому. Теперь они опять захватят руль экономической машины. Опять будут заправлять здесь всем, и наживаться на нас, равнодушных, ленивых овечках. Теперь ты можешь забыть о свободе выбора и свободе мысли. Сам и не заметишь, как твои желания будут направлены на покупки и экономию жалких копеек.

 Улыбаясь, я слушал его и вымолвил пару слов в ответ:

- Я и не знал, что ты, Петр, такой антисемит. Но доля правды в твоих словах есть.
-Антисемит не антисемит, но ты парень не глупый, сам все понимаешь.

Видно было, что этот разговор его немного напрягает, поэтому я быстренько допил свое пиво и сказал:

- Ладно, интересный ты мужик, Петр. Я к тебе вечером еще зайду заправиться чем-нибудь крепким. А сейчас мне в редакцию пора. Уже предугадываю, какую с меня недельную статью потребуют. Кстати, твои мысли в ней будут составлять ключевую роль. Спасибо за информацию.

Я попрощался с ним, вышел на улицу, поднял воротник и пошел в редакцию.



2
Дописав статью, отправил ее главному редактору. Как только щелкнул кнопкой мыши, отправить - тут же вошел, слегка вспотевший, не очень свежий на вид, директор журнала.

- Ты еще не писал свою статью? – Взволнованно спросил он.
- Писал, вот, только что отправил редактору, а что не так?
- Ааа! – Раздраженно простонал он – Долго объяснять. Потом, на собрании все узнаешь. - И вышел, сильно хлопнув дверью.

После этого, я примерно две минуты потратил на недоумения и немного переживаний. Затем, успокоившись - отправился на кухню, варить себе кофе. Я вышел из кабинета и, подозрительно оглядываясь, шел в комнату, где уютно располагалась кухня. В холле было пусто. - Как-то странно, как для буднего дня. – удивленно  подумал я. Обычно, он кишил рекламщиками, адвокатами, курьерами и страховщиками. Чаще всего они формировали хаотичную очередь на прием к шефу. Но к счастью, повторюсь – «холл был пуст».

На кухне, как всегда, сплетничали помощница главного редактора и помощница фотографа. Не помню, как их звали, обе были не очень привлекательные. Одна была, явно, зубрилка - худощавая, с лицом, покрытым шрамами от угрей. А вторая толстушка, но в отличие от другой, выглядела всегда свежей и хорошо пахла. Я частенько замечал, как на ее крупный, аппетитный задок пялились посетители.

Улыбнувшись, я поздоровался, глядя по очереди каждой в глаза. Первая, немного смутившись, кивнула в ответ, а вторая смело и, даже, немного нагло сказала:
- Здравствуй! Мой любимый писатель!

Этим у нее получилось немного меня смутить. Казалось, как будто, это она отомстила мне за свою подругу. Ну а если задуматься, то куда мне с ней тягаться. Эта барышня, в силу своего лишнего веса, все детство, невольно училась справляться со своими комплексами и страхами. Толстушка выдрессирована язвительными и агрессивными школьниками. Она прекрасно знает, как смутить и как не смущаться самой.

К счастью, мой опыт медитаций и дыхательных практик научил меня брать себя в руки практически в любых ситуациях. Не прошло и мгновения, как я спокойно себе стоял и варил кофе. Еще миг и кофе был выпит.
Пока я стоял тут и бездельничал, в холе начало что-то происходить. Главный редактор вместе с шефом стремительно направлялись в кабинет. Бог знает, что они там делали, но спустя минут двадцать,  шеф вышел в центр зала, и заорал:
- Все в конференц-зал. Совещание!   

Под всеми, он имел, веду тех, кто хоть как-то принимает участие, непосредственно, в создании самого журнала. Именно таким образом он всегда объявлял о внеплановом совещании. Девочки побежали звать своих непосредственных руководителей, а остальной народ, лениво выползал из кабинетов и топал в зал.

Я зашел в конференц-зал и занял место в углу. Прежде, я никогда не садился вокруг стола, вместе со всеми. Постоянный дискомфорт, который я чувствовал, сидя там, не давал мне сосредоточиться. Поначалу на это обращали внимания, и принимали за мою стеснительность, но позже все привыкли, и всем стало все равно. В ближайшие пять минут, оставалось лишь два свободных места. Одно принадлежало мне, а  второе нашему шефу, во главе стола. Самым последним зашел босс. Медленно обойдя стол, остановился сзади своего кресла и, оперевшись руками о спинку, сказал:
 Прежде, чем я вам скажу, какими именно были его слова, необходимо рассказать вам немного о том, какой он человек. 

Родился наш шеф в еврейской семье. Самой развитой жилкой в нем была коммерческая, хотя его мечтой было стать писателем или журналистом. Но это ему естественно не давалось. Он не был для этого достаточно ленив и одинок. К сожалению или счастью, судьба уготовила ему другую роль. Он не раз подходил ко мне с униженным взглядом, пытаясь дать понять, что хочет взять уроки письма. Поначалу, я делал вид, что не понимаю, чего он хочет. Дело в том, что мне не очень-то хотелось критиковать мало знакомого человека, да и еще человека, от которого зависит моя работа, а главное зарплата. Так продолжалось множество раз: он намекал - я делал вид, что не понимаю. И из-за своей гордости, он отставал от меня. Но в итоге, у него все-таки получилось. Наплевав на все, что его сдерживало, он смог сказать мне прямо в лицо, не оставив мне этим выбора. Как и ожидалось, шеф был бездарностью в этом деле.

- Поймите, шеф – говорил я. – Когда у человека, есть хоть какие-то задатки к этому, то я бы еще смог, хоть как-то помочь, подсказать, направить. Но у вас же полный ноль. Это занятие абсолютно вам не подходит. У вас другой склад ума. Вы, садясь за стол, что бы писать, должны чувствовать уверенность, а не ломать голову над каждым словом. Они должны звучать внутри, как будто, кто-то нашептывает вам их на ухо, понимаете? А у вас, трясутся руки, потеет лоб, мокнут ладони. Вы неуверенный в каждом, написанном вами слове.

Повисла небольшая пауза. На лице шефа рисовалась печаль. Он очень расстроился. Благо, он адекватно воспринимал критику. Я не знал, как его подбодрить,  и решил дать совет, который подошел бы любому, и который смог бы дать еще немного надежды:

 - Единственное, что мог бы посоветовать, так это – «Нажритесь, как следует». Если, уж так сильно хотите писать, то глубоко внутри, скорее всего, сидит маленький такой писатель, который просится наружу. Так что, вот вам совет - придите в свое любимое место, в место, где вы будете совершенно один. Прихватите с собой бутылку качественного алкоголя, выпейте хорошенько, что бы почувствовать уверенность и начните писать. Пишите, а на утро проверяйте написанное. Как только, решите, что написали неплохо, то несите ко мне на проверку. И, даже, если оценка ваших трудов не будет положительной, то, выслушав все,  с чем-то согласившись, с чем-то нет - продолжайте писать. Если, для такого способа у вас слишком мало лени и отчаяния за пазухой, то ничем помочь не могу.

В конференц-зале обстановка накалялась. Все понимали, что шеф чем-то недоволен,  и что кто-то по крупному накосячил. Медленно обойдя стол, остановился сзади своего кресла и, оперевшись руками о спинку, сказал:

- Все слышали о том, что недавно произошло в мире. Глупо скрывать, что теперь из-за этого могут быть большие проблемы. Неизвестно, кто займет руль, именно поэтому я вас предупреждаю: думайте дважды о содержании ваших статей, фотографий, символов. Вплоть до мельчайших подробностей. Будьте очень осторожны. Иначе каждый из нас будет отвечать неизвестно перед кем и как. Ситуация напряженная, и от того, кто придет к власти, зависят наши карьеры и наши жизни. Мы достаточно скандальный журнал, и если мы были способны справляться со всякой недовольной городской шушерой, то с ребятами у власти нам тягаться не стоит. Это все, что хотел сказать. Каждый выпуск я лично буду тщательно перепроверять, на наличие скандальных моментов. Очень прошу следить за тем, что может оскорбить чувства верующих, национально униженных народов и секс меньшинств.

Примите во внимание, каждое, мной сказанное слово. С этого момента наш журнал в жестких рамках. На этом все, - расходитесь по своим рабочим местам.

Все лениво повставали со своих кресел и медленно поползли, недоумевая и бубня себе что-то под нос.

Когда я выходил из кабинета, то шеф выкрикнул мне в спину:
- А ты куда собрался? С тобой я еще не закончил. Вернись на свое место, у меня к тебе отдельный разговор.

Я сделал, как он сказал. Вернулся и сел на свое место. Он, тяжело вздохнув, развернулся ко мне спиной, подошел к окну и, глядя в окно, сказал:

- Ты меня очень сильно расстроил и поставил в затруднительное положение. Я от тебя такого не ожидал.

Нависшая пауза, начала затягиваться и я подумал, что мне самое время что-то сказать, но он резко продолжил:
- Хотя, кого я обманываю. Я, как только услышал про то, что бог умер, сразу подумал, что нужно не дать твоей статье ход. Неужели ты не понимаешь, что бы могло случиться, если бы статья вышла в недельном выпуске? И как ты до этого вообще додумался, тебя не смущает вообще моя принадлежность к евреям? Причем по моей фамилии сразу понятно, кто я по национальности. И все в этом чертовом городе знают, что я еврей и что именно чистокровный еврей хозяин этого журнала. Что бы начали говорить люди? Какие бы они начали задавать вопросы? Ты хоть на секунду задумывался об этом?

  Он, расхаживая по комнате, резко остановился около меня, оперевшись руками в стол, и, нависнув надомной, продолжил:

- Я, конечно, понимаю, что ты человек порыва, что, поймав вдохновение за хвост,  тут же садишься писать. Но ты же потом читал, исправлял. Неужели нельзя было додуматься до этого, почему я должен это все сейчас говорить? Да и ладно, если бы статью читал только я,  ее же читал еще и редактор. Вот ответь мне, что если завтра пойдут слухи об этом, начнут задавать вопросы, что мне нужно будет делать?

Я, немного помявшись, выдал простой, короткий, ясный ответ:

- Ну, зато мы будем знать, кто пустил эти слухи. И потом, зачем мне вам говорить, что делать,  вы владелец и вам решать, это ваша работа, разбирайтесь сами со своими сотрудниками.

Он, устало вздохнув, сел в кресло и грубым приказным тоном сказал:

- Значит так, нужна новая статья на эту же тему до конца недели. Статья была хорошая, поэтому тебе нужно не отходить от сути, изложенной в ней. Но необходимо рассмотреть всю ситуацию под разными углами. Нужно серьезно поработать, найти эксклюзивные факты по этому делу,  возможно даже провести расследование. Я знаю, как ты это все ненавидишь, знаю, что тебе нравится просто сидеть и размышлять, поэтому это будет и наказанием за необдуманные действия. А теперь проваливай, что бы я тебя тут не видел до конца недели. И скажи секретарше, что бы сделала мне кофе.
 
Я встал с ленивым видом и направился к выходу, а он, тем временем, пытался подкурить сигару трясущимися руками.

3 (уборщик чужих мнений)

На улице поднялся ветер, который с режущей болью врезался мне в лицо. По дороге домой,  я решился пройтись по всем злачным местам, где меня знают, и собрать мнения.

На самом деле, это не очень приятное занятие. Содержание голов большинства людей напоминают свалку. Свалку из всего, что им набросала реклама, новости, газеты и соседи. Есть, конечно же, люди, которых, несомненно, было интересно слушать,  и делиться с ними мнением. Но большинство людей ненавидели слушать. Именно поэтому собирать чужие мнения не особо трудная задача. Люди ненавидят слушать, но зато обожают рассказывать. Я столько раз находился в компаниях, в которых начинали травить истории, и каждый, даже не обращал внимания на то, что говорил другой. Он только то и делал, что ждал своей очереди рассказать. И естественно так же вели себя остальные, никто не слушал, что он там говорит, а просто ждал, пока дойдет его очередь.

Я был замечательным слушателем, поэтому во всех этих грязных пабах, большинство людей, просто, обожали меня. Я приходил и спрашивал, как у них дела,  не рассказывая им ничего своего. Каждый с радостью вываливал на меня целые помойные ведра своих проблем, а я с сочувствием на лице внимательно слушал. Иногда истории были безумно нудные, они повторялись раз за разом. Некоторые даже рассказывали, что случилось плохого у других, а затем приходили те, у кого это действительно случилось и рассказывали мне это заново. Но порой случалось нечто оригинальное.  К сожалению, это бывало редко.

Пока, я шел к первому по списку пабу, то терпел жутко неприятный ветер, отчаянно ударявшийся мне в лицо. Моя ненужная шапка, стала очень даже нужной. Я вытащил ее из кармана, встряхнул от пыли и натянул на глаза, оставив небольшую линию видимости. Я поднял воротник  пальто и подтянул его повыше, что бы прикрыть шею.  До самого бара, приходилось придерживать его руками.

Вот, наконец, передо мной вырос он  - «пивной бар Джимбо». Очень неплохое место, всегда играла отличная музыка, а посетители были в основном любители качественно музыки. Там все время играли; “The Doors, Joy Division, Sex Pistols” и  подобные им. Хозяина все называли Джимбо.  Настоящего имени я не знал.
 
Я открыл входную деревянную дверь – оттуда, сразу же, потоком, хлынула волна смеха, громкой музыки и пивного тепла. Когда я зашел внутрь, многие обернулись для того, что бы проверить, кто пришел. От неловкости, пришлось всем улыбнуться и кивнуть. Все ответили тем же жестом. Сняв пальто, повесил на вешалку у входа. После, подошел и сел за барную стойку и заказал бокал темного нефильтрованного. Я не особо-то любил пиво, но вынужден был постоянно его пить. Так, всегда шел легче разговор. Если затеваешь душевную беседу с незнакомым человеком и, при этом, отказываешься с ним выпить, то он настораживается и не особо располагается на разговор по душам. Напитки по крепче выбивают меня из ясности, и я не могу адекватно контролировать ситуацию. 

Примерно минут двадцать, приходилось сидеть и маленькими глотками пить не особо вкусное пиво. И тут, наконец, рядом подсел мужик с недельной щетиной и крепким запахом перегара. Я сразу понял, что это мой клиент и любезно с ним поздоровался.

- Добрый вечер,  смотрю, у вас веселый денек выдался. По белому завидую, у меня лично сплошные проблемы из-за смерти сами знаете кого.

- Да! Черт подери! Сегодня просто шикарный день. У меня родилась дочь. Дочь родилась в том году, когда и умер господь. Это значит, что я могу сам решать, как ее воспитывать. Могу, теперь спокойно слать церковь ко всем чертям собачим,  свобода и не иначе. И могу говорить это без капли страха.

 Абсолютно не понимаю вас, печальные людишки. – Продолжал он. - Вы просто привыкли жить в рабстве. Вам нравится то, что за вас все время решают все самые важные дела, почему-то все боитесь ответственности. Вам легче получать указания и  - выполнять их за жалкие гроши.

Я лично давно мечтал о главенствовании естественного отбора. Пусть слабаки и нытики катятся туда же,  куда и эти жалкие святоши. Пусть вершины достигают сильнейшие, как это было раньше. Сильнейшие они же и умнейшие знают, как управлять слабаками. А слабакам, по-моему, вообще все равно, кто ими руководит. Они могут привыкнуть к чему угодно. Видимо, судьба у них такая – привыкать.

Я, протягивая ему бокал пива, со словами – «Угощайтесь!», попытался продолжить его речь:

- Вы так бесстрашно об этом говорите. – Удивленно сказал я. - не боитесь, что на вашем пути встретиться такой силы человек, для которого вы будете слабаком,  и который сотрет вас со своего пути?
- Я, по-моему, ясно дал понять, что силу уважаю и принимаю. Если встречу человека, намного превосходящего меня, то либо погибну, сражаясь, либо уступлю дорогу, в зависимости  от собственных возможностей.

Этим мы и отличаемся от слабаков;  мы не боимся проиграть. Мы знаем о том, что можешь потерпеть поражение, но нас это не останавливает,  нас ничего не останавливает на пути к цели; всегда готовы бороться до конца.

- Неплохо – ответил я. - Интересные вещи говорите, вам бы на трибуне с лозунгами выступать, либо вести семинары на подобные темы. Ладно, спасибо за беседу,  приятно было пообщаться. Вы очень интересный человек,  желаю удачи.

Он засмеялся и обнял меня, (что для меня было неожиданностью.)

-Ладно,  и тебе удачи, старина.  Надеюсь, еще встретимся за бокалом холодного пива. Ты не пропадай. Я тут, если что, часто бываю.
- До скорого. – ответил я. И с мыслями – «цель достигнута» направился к выходу. Конечно же,  можно было попытаться заговорить с кем-то еще. Но мне жутко надоело, и я хотел отложить эту идею до завтра. А пока что добраться домой и обдумать все самому.

Я не мог определиться, что же делать. И решил зайти в еще один бар по списку, а после уже домой.

Следующий бар держал один еврей. Я решил,  немного изменить курс  и зайти в бар, где встречусь с мнениями оппозиции. Придя туда, мне даже не пришлось ничего делать. Сел за свободный столик и заказал себе суп. Во всем баре царил хаос. Примерно шесть человек спорили на актуальную тему. Но спор не совсем был спором. Они как бы винили всех, за то, что их незаслуженно обвиняют в смерти бога. Хотя бога они любили чуть ли не больше всего на свете. Они и людей всех любят, и желают им качественно служить за небольшую плату. Я слышал их высказывания о том, что в независимости от национальности, нечестные люди есть везде и глупо осуждать кого-то, только за предков. Сорились они в основном из-за того, что одни радовались смерти бога, а  другие горевали.
 Одни радовались по той причине, по которой радовались и все – «Чувство приближающейся свободы». Другие горевали из-за того, что теперь нет никаких рамок и морали, поэтому всех ждет полнейший хаос. Горевали, потому что теперь открылось место на главу всей планеты, и всех ждет страшная война,  которая унесет жизни многих хороших людей. В этом мире теперь нет места доброте и сожалению.

Я доел суп,  дождался конца спора и на радостях, что все так легко получилось - вышел на улицу.

Отсюда до моего дома, по такому холоду, не очень-то хотелось добираться пешком. Я подумывал поймать такси, но недалеко на остановке, я заметил автобус, который шел прямо к моей улице. Но, что бы успеть на него, пришлось пробежаться,  и чуть не упасть. Но все было хорошо, я успел и даже смог устоять на своих двух.
В автобусе опять обсуждалась эта тема. Мне это уже немного надоело. В принципе, говорили тоже самое, но другими словами. В основном, это были пенсионерки, бабки и деды, которые пытались осознать всю ситуацию старыми, слепленными из стереотипов мозгами.

Меня стало поражать, что все такие специалисты. Любая политическая ситуация обсуждалась так, как будто-то все имеют огромный багаж знаний в этой области. Любое решение на заседании парламента, обсуждалось в автобусах и троллейбусах. Люди настолько считают себя грамотными,  что становится иногда страшно. Получается, что политики не на своих местах. Лучше на их место сажать бабушек с базара,  которые знают, как лучше,  и знают, что нужно делать.

Парой, споры заходили до криков,  из-за этого водитель нервничал и кричал, что выгонит сейчас всех пассажиров, если все не заткнуться сейчас же. На какое-то время это всех успокаивало, но потом начинались осуждения самого водителя. Мол, какая сейчас пошла молодежь, стариков никто не уважает, от того и все беды.

Я доехал до нужной остановки и вышел. Зашел в подъезд, поднялся на свой этаж и около двери, заметил любезного друга. Он лежал без сознания с наполовину откупоренной бутылкой красного вина, пытаясь длинным ключом протолкнуть пробку внутрь, но сон его одолел прежде, чем он смог с этим справится.

Я затащил его домой,  открыл вино штопором и выпил сам. Весь вечер пытался сформировать мысль, пока немного пьянствовал,  но получилась бесформенная каша. Я решил, что виной тому усталость. И действительно, у меня очень сильно болела голова, поэтому я упал на свою кровать и уснул.

Утром меня разбудил мой друг. К моему удивлению, он прибрался в квартире и приготовил завтрак из яичницы и отваренной кукурузной крупы.
Мы позавтракали. Я спросил, о причине  визита. Думал, что он решил поделиться мыслям о смерти Бога, но на самом деле, он просто напился со своими приятелями,  с которыми я не особо-то люблю встречаться. И когда все разошлись, то он хотел продолжить со мной, но собственный организм дал ему отбой.

- А какими мыслями ты хочешь, что бы я поделился? Ну, умер бог, ну и что с того? Ты вообще уверен, что что-то поменяется? Вот он мертв, уже как минимум два дня, а то и больше, но что поменялось, кроме того, что все начали это обсуждать?  Может, и не было этого бога вовсе, может они его придумали сами в внутри себя, а потом сами и убили. Хотя это не то, как я на самом деле думаю, это так, размышления с похмелья. На самом деле, бог и не умирал вовсе. Это все проверка на самостоятельность. Как Он вообще может умереть? Если Он когда-нибудь все-таки умрет, то все сразу почувствуют разницу, поверь мне.
Я уверен, что это все огласили, что бы проверить, насколько бог жив в каждом человеке отдельно. Как мне кажется, этот эксперимент не принесет положительного результата. Лично для меня, бог все еще живет,  и всегда жил.  И будет жить со мной тут, пока сам не умру и не стану жить там вместе с ним.
Так что, все эти рассуждения, вопросы, ответы – все это глупость. Бог живет в каждом отдельно и всецело. И в каждом отдельно и всецело погибает. Поэтому кто виноват, кто прав не имеет значения, потому что виноваты все.
Вот только теперь интересно наблюдать, как будет продвигаться жизнь после этого. Многие люди потеряются на фоне других, на фоне другого. Вещи завладеют людьми, деньги завладеют планетой.
  Затем, он резко замолчал, глядя прямо мне в глаза. Я решил, что пора что-то ответить:
- Твои мысли всегда отличались от мыслей большинства. Все остальные, обычно  принимаю какую-то сторону, и необъективно ее защищают. А ты всегда, как-то остаешься в стороне, при своем. Всегда, получается принести что-то новое. 

4(последний этап)
Я решил, что сделал все необходимое, для того, что бы написать статью. Оставалось лишь знать, какие-то официальные данные. И потом, в статье, ссылаться на некоторые источники.

До конца недели, только то и делал, что смотрел новости и попивал вино. Я не был пьяницей, просто приходилось смотреть новости несколько суток подряд, с перерывами на сон и на туалет. Поэтому все это время предпочитал разбавлять разум алкоголем, ведь я ненавидел новости.
Когда я учился на журфаке, то один дотошный профессор, который, каждый день, заставлял смотреть нас новости, и на каждой лекции он поднимал по очереди, рандомно человек десять, и спрашивал, что нового произошло в мире. И если ты ничего ему не отвечал, то он помечал тебя в своем списке и потом, к концу семестра, когда приходило время выставлять зачеты, он подсчитывал твои отметки, и чем больше у тебя их было, тем больше вопросов он задавал. Объясняя это тем, что человек должен быть информированным. Он должен знать все, что бы в любой момент поддержать беседу. А тем более журналист.

Журналист - вдвойне обязан знать, что происходит в мире, ведь это его сфера деятельности. Я естественно был с этим не согласен. Я считал, что новости засоряют мозг, не дают объективно размышлять и делать выводы. И естественно, с профессором у меня было больше всего проблем.

В итоге, я сдал статью, которая понравилась шефу. Он был рад, что она не потеряла своей язвительности, и могла зажечь, но при этом оставалась толерантной.

Из-за смерти бога ничего не поменялось. Люди лишь стали винить смерть бога,  в своих пороках и несчастьях. Они не могли  ничего с собой поделать, ведь бог же умер, им некого больше бояться, за них никто больше не отвечает.
В конце концов, люди не забыли бога. Все как бы верили в него. Верили, что он им помогает, и что ему нужно молиться. Оттуда он все слышит и за всеми следит. Ну, это только на первый взгляд, если же всмотреться лично в каждого, то сразу становилось понятно, что все обманывали самих себя. Продолжали врать, продолжали жаловаться, завидовать, обманывать, при этом, не переставали ходить в церковь, молиться и ставить свечи. Для всех было одно оправдание – «все мы грешники». Это, в своем роде, было для них разрешением на грех,  главное потом, не забыть покаяться.