2. Мой самый главный урок истории

        Школьному учителю всегда приходится   на уроке  исполнять  множество  ролей одновременно.  Пробую  перечислить только главные – и то  получается  целый список: педагог, психолог, учёный, актёр, режиссёр, сценарист-драматург,  редактор, корректор… Порой и массовиком-затейником приходится  быть, чтобы разогнать скуку,  подчас возникающую  от строгих и скучных  орфографических  правил. Всё  это говорю с  улыбкой в адрес прошлого: уроков-то пришлось  мне  за тридцать три года работы в школе провести много. Будничных ( рабочих) и парадных (открытых), интегрированных и комбинированных, вводных и обобщающих,  весёлых и скучных,  удачных и неудачных.  Одним словом, всяких,  разных, друг на друга  не  похожих,  как не похожи    были друг на друга и те,  кому  эти уроки предназначались.  Особенно   нравилось  мне  играть  роль  сценариста:  разрабатывать  план предстоящего урока.  Жизнь,  реальные  ситуации на  самом уроке всегда вносили в планы свои коррективы,  но  накануне,  готовясь к занятиям,  я  обычно  с удовольствием придумывала сценарии предстоящего «выхода на сцену», отбирая нужный к  учебному «спектаклю» материал и продумывая формы  подачи  этого материала – соответственно  возрастным и психологическим  особенностям   будущих  зрителей-участников. И вот теперь я вспомнила об одном несостоявшемся уроке, над  конспектом  которого  я  задумываюсь и сейчас.  Это урок по истории   нашего  заполярного посёлка Алакуртти.
          Почему не провела я этот урок  раньше? Действительно,   сама себе с удивлением  задаю этот вопрос.  Почему?  Я,  историк по образованию,  работала  учителем  истории и обществознания  только  до 1991 года, а затем  вернулась в мир  моей любимой  Литературы, в мир Слова, Родного Языка. Не только горячая  любовь к  языку и литературе  подтолкнула меня сменить  расписание  уроков и жизни, заняться  переквалификацией. Состояние человека,  добросовестно по причине  неведения лгавшего  ученикам  «о строительстве   развитого  социализма»,  о  блестящих перспективах «на душу населения»,  о  «победном шествии по миру  справедливости и  народной демократии»…  Да-да,  состояние  историка,  прозревшего в конце  восьмидесятых в результате  хлынувшего  на его  голову  потока  правды-кривды,  было  весьма  болезненным. Не спасала, увы,  меня отговорка,  что  врать ученикам приходилось «по долгу службы», по  неведению, а не по  собственному злому умыслу или ввиду   идеологических  соображений. Многие   школьные  историки  в годы хлынувшей на общество  гласности и  разоблачения  исторических тайн  переживали  настоящий  кризис. О  чём  тогда  приходилось  рассказывать? А  что и  как  было на самом деле?
         Перечитав  гору  литературы, до  рассвета просидев над конспектом  урока, я  шла в школу  со странным чувством  бессильного  неверия: а правда ли то,  о чём  я  буду  рассказывать? А  так  ли надо учить?  Незыблемый  фундамент  скучного диамата и истмата   рухнул, образовалось нечто пока  бесформенное,  а  ведь   надо  было как-то  продолжать  учить, жить дальше… Банально: надо  было  зарабатывать на хлеб,  растить  детей… Возникал вечный русский вопрос: «Что делать?»
         Многие  друзья и коллеги успокаивали меня: « Ну, не  ты  ведь писала  эти  учебники. Не ты  же виновата в  этом застойном  вранье… Не ты…» Но у  меня  перед глазами  стояла  моя  ученица Света с вопросом: «Вы  говорили нам о дружбе народов, а  нас на Западной  Украине в военном  городке  ненавидят,  как  оккупантов…» Перед Светой  за уроки истории, обществоведения и правоведения ( и за враньё)  отвечала именно  я.  Света, конечно,  понимала (или потом поняла),  что её учительница  не бывала на Западной Украине,  «отвечать за базар» была  не в состоянии  по причине   того,  что информация в   учебниках (вузовских  тем более)  и СМИ  давалась  только  идеологизированная и отфильтрованная.  Но  мне  всё равно  было не по себе. Махнуть рукой на  состояние  унылого  неверия   не получалось. На уроке иногда  даже не  хотелось  ничего говорить.  Думалось: а  вдруг  опять и  эта новая  информация, добытая  упорным  сидением  ночи  напролёт за книжками,   –  тоже  очередное  политизированное враньё?  Уныние  было полнейшее.
           Выход, однако,   был  найден: остаться в школе, но уйти на другой предмет.  Переквалификация,  которая  меня  излечила  от  постперестроечной  депрессии. Я  с   энтузиазмом  взялась осваивать  новый  школьный предмет, с головой  ушла в   преподавание   языка и литературы. Конечно, на уроках  литературного краеведения приходилось  часто  касаться  истории  родного посёлка,  а на внеклассных мероприятиях  я обращалась   к современной  жизни  посёлка,  включала материалы  по истории  Алакуртти  и  в наш  школьный рукописный  журнал «МЫ»… Но  это  всё  было вскользь,  эпизодически, от случая  к случаю.
        Наконец-то,   мне кажется,   пришло время  наверстать упущенное.  Хотя  бы  в виде  сбора материалов  к   воображаемому  уроку исторического краеведения,  раз  не   получилось  в своё  время  провести  такой  урок  реально… Для кого?  Может быть,   для    школьников или  для  взрослых,  для  алакурттинцев или  для  тех,  кто захочет  что-нибудь узнать   из  прошлого  этого  удивительного места  на земле: точки А на  необозримой карте России.
         Краткий  очерк,  дающий  представление об истории  бывшего финского села,  можно найти на  официальном сайте администрации сельского поселения Алакуртти. События, факты,  цифры… И за всем  этим –  множество поколений,  тысячи  безвестных людей, которые прошли по  земле,  оставив на ней  следы  своей  трудовой  деятельности   и  тепло человеческих рук,  Не всегда,  к сожалению,  деятельность  человека была на земле  разумной и полезной.  На примере истории  Алакуртти  это особенно  видно.  Процветающий  некогда посёлок ныне  поражает  приезжающих  мрачными полуразрушенными улицами в его  центральной  части… Впрочем, разрушение   старого  и зарождение  нового всегда соседствует в жизни.  Сейчас недалеко  от  развалившихся  на улицах Кузнецова и Набережной домов  можно увидеть   взметнувшиеся в небо купола православного храма, недавно возведённого на улице Данилова.   Есть надежда,  что храм  этот не только  будет  хранить  православную веру, но и  откроет  новую страницу в жизни посёлка.  А старые  страницы истории,  значит,  нужно перелистать,  чтобы  знать, «откуда есть…»
       «Откуда есть пошла  русская земля»  –  так начинается «Повесть временных лет»,  летописный  свод Древней Руси, о котором  каждый в школьные годы слышал. Но с течением  лет,  с  бурным  развитием  событий  взрослой  жизни школьные уроки забываются, а  жаль… «Откуда есть пошла»  земля   наша  – об  этом всегда  надо  помнить, с благодарностью к предкам,  которые сделали  пригодной  для  жизни  землю, в данном случае –  нелюдимую,  неласковую, суровую  северную окраину России.
        История села  Алакуртти  уходит в  далёкое прошлое и условно  подразделяется на  четыре  периода: 1) в составе Финляндии; 2) в годы войны; 3) в составе СССР; 4) в составе России.
        Издавна на месте  села существовало поселение саамов. Саамы (саами,  лопари, лапландцы) – малочисленный финно-угорский народ, коренной народ Северной Европы. Скандинавы и русские называли их «лопари», «лопляне» или «лопь», от этого наименования происходит название Лапландия (Лаппония, Лаппоника), то есть «земля лопарей».  В суровых условиях Севера  поколение за поколением  жили они в согласии с природой и сами  были её  частью. Терпеливые,  неприхотливые,  выносливые.  Можно ли  было выжить народу  в  суровых  условиях Крайнего Севера, не имея таких черт характера?
           По одной из версий, название Алакуртти происходит от финского ala – низина, kurtti – шероховатый, что при дословном переводе обозначает шероховатая низина, долина. «Долиной рос»  называют Алакуртти  вполне оправданно,  ибо  расположено поселение  как раз именно в такой уютной, красивой  долине,  со всех сторон защищенной сопками. Сопки  оберегали  местность  от суровых зимних ветров и создавали  благоприятные условия   для   освоения  богатств лесного  края с его  многочисленными реками и озёрами,  богатыми  рыбой.
           По другой версии, основанной на  материалах  финского исследователя, уроженца этих мест Пааво Хаутала, название происходит от местности, где в середине  XVII века  поселился со своей семьей землевладелец Генрих Куртти. Его потомки селились затем вдоль правого берега реки Тунтсайоки, недалеко от озера Ахкиоярви,  и соответственно районы их расселения назывались Юли-куртти (Верхнее Куртти) и Алакуртти (Нижнее Куртти).
            В книге финна Тунтсона Коямоты, бывшего жителя одного из хуторов близ Алакуртти, сообщается о старейшей "династии", родословная которой начинается с 1630 года. Таким образом,  благодаря финским источникам,  мы  можем  заглянуть в прошлое  земли,    которой  суждено  было  стать частью России.
            С 1833 года село Алакуртти входило в состав Великого княжества Финляндского.
            31 декабря 1917 г. революционным правительством России был подписан акт о независимости Финляндии. Село Алакуртти территориально вошло в состав Финляндии, и до  советско-финской войны  не знало  особенных потрясений. Местность  принадлежала одной из самых крупных в губернии Ланни общин – Салле. Население, в большинстве своем занималось сельским хозяйством (около 80 %), лесозаготовительными работами, рыбной ловлей. Небольшой объем  заготовки древесины  в 30-е годы  можно объяснить  значительной оторванностью  этого района  от основных транспортных магистралей Финляндии.
             В исторической справке  указано,  что  крестьяне выращивали неплохие урожаи, полностью обеспечивая данную местность сельхозпродуктами. В большинстве своем население жило отдельными хуторами. В среднем каждая семья имела 20-30 коров, до 20 лошадей, 20-30 овец и 60-70 оленей, что  практически обеспечивало финнам независимость  от капризных условий Заполярья. До 1939 года в селе проживало 550-570 человек. Основные места поселений располагались по берегу реки Тунтсайоки и около озер Кутуярви и Ахкиоярви.
            Несомненно, трудолюбие алакурттинцев финского  происхождения  поколения  20-х-30-х годов прошлого века  вызывает  уважение,  потому  что  самостоятельно «обеспечить данную местность сельхозпродуктами»  в начале   двадцать первого века уже никто не может. И  дело не в количестве населения – дело в отношении к земле, к труду.  Сенокосы,   поля – всё  в  этих местах давным-давно заброшено человеком.  И  отношение к  земле другое,  ведь  те,  кто пришёл  сюда  жить после войны,  были  люди   не просто из другого поколения  – из  другого государства.
      
      Читаю  сухие строчки  истории села Алакуртти.  Простая констатация фактов, даты,  за которыми  – трагедия  людей… «Сороковые,  роковые»  прервали мирный труд  местного населения  ещё   задолго до начала  крупномасштабных  боевых  действий  второй мировой войны.  Страшная  вещь – пожар,  даже если  один дом горит, а тут  заполыхало  целое  село.
      Снова  обращаюсь к   сухим строчкам  исторического повествования: «В 1939 году Советский Союз объявил войну Финляндии. 30 ноября 1939 года в 11 часов утра финны подожгли Алакуртти и ближние хутора. Это делалось для того, чтобы советским войскам негде было остановиться на отдых и ночлег. Жители были эвакуированы в район Салла. Утром 1 декабря советские войска без боя вошли в деревню. Командиров и красноармейцев молчаливо встретили лишь обгоревшие печные трубы».
        Зимняя  «незнаменитая» война описана в исторической  литературе, историки   нынче   более-менее правдиво рассказали   о  войне, совсем не  так,  как  это  было в коротких строчках советских учебников,  по которым училось моё  поколение. Но я  не  об  этом  хочу сказать. Я  думаю  о  тех мирных  жителях Алакуртти, финских саамах, которым пришлось покидать родные места, родные дома, уходить от наступавших   советских войск  на новые места, в  полную  неизвестность.  Я  думаю о тех советских и финских солдатах, которым в «зимней» войне пришлось мёрзнуть в окопах,  проливать кровь, выполняя приказы  своего командования, подчинённого  правительствам,  забывшим о  простых  людях.  Бездушные государственные машины, преследуя свои интересы,  размалывали в щепки  счастье и радость мирного труда простых  людей…
                Мне всегда казалось, что в  любом уроке истории главное не цифры и  даты, а люди. Люди и  осмысление их подвигов, «вживание»  человека  с  его  личными интересами и помыслами, с его  чувствами и  чаяниями – в  исторические  события  местного или  эпохального масштаба…
                Я пытаюсь   представить себе  этих  «маленьких людей»,  простых солдат, втянутых в водоворот истории, в  пучину войн и  катаклизмов,   безжалостно обрывавших  хрупкие жизни… Будучи историком,  всегда старалась включить  в свои  уроки   документальные и художественные  тексты.  Для  того,  чтобы    мои  слушатели-зрители почувствовали запах, колорит, нерв  эпохи.  Мне казалось,  что  страницы  романа «Война и мир»  Льва  Николаевича Толстого дают  более точное представление о войне,  чем  учебники. Потому  что война  1812 года у  Толстого  была  пропущена  через  сознание  людей, открывалась не просто как  набор  боевых действий, а   давала представление о человеке   в  этой  войне. И потому  я ищу  для  урока  строки воспоминаний  о  боевых  действиях  Зимней войны 1939-1940 года,    ищу  стихи и прозу  о далёких  событиях.
         В  книге известного краеведа Владимира Сорокажердьева «Они сражались в Заполярье: Герои Советского Союза, 1939-1945: боевые биографии» есть рассказ о Герое Советского Союза  Александре Васильевиче Спекове, герое  той «незнаменитой» Зимней  войны: «Во время Советско-финляндской войны Спеков служил телефонистом взвода связи стрелкового батальона 2-го пограничного полка Северо-Западного фронта под Кандалакшей. В январе 1940 г. в  группе из 13 человек находился в полевом карауле возле охотничьего зимовья. 25 января охранение было атаковано ротой противника. В течение боя Спеков находился у телефона в избушке, сообщал на погранзаставу об окружении, бое и героизме пограничников. Когда погибли все товарищи, Спеков отстреливался из винтовки, отбивался гранатами через окна горящей избушки. Последние его слова в телефонную трубку: «Задыхаюсь от дыма… Привет Родине!» За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1940 г. рядовому Спекову присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Похоронен в братской могиле в пос. Алакурти. В Кандалакше 6 ноября 1959 г. Спекову открыт памятник (скульптор Е. Островская), его именем названы улица и пограничная застава, в списки личного состава которой он зачислен навечно. Память Спекова увековечена также в Бийске, там названа улица, установлен памятник в городе и бюст на заводе, где трудился герой-пограничник. В то далёкое фронтовое время поэт Александр Безыменский написал стихотворение, посвящённое Александру  Спекову:

Свинцовой метелью визгливые пули
Носились над снежной полоской земли –
Как будто бы здесь, в полевом карауле,
За каждой сосною полки залегли.
А в крохотном доме, где были разбиты
И стёкла, и стены, и свод потолка,
Спокойный связист говорил деловито
С далёкой заставой, со штабом полка.
Слова донесенья звучали сурово,
Но были они горячее, чем кровь…
Он ставил винтовку, чтоб вымолвить слово,
Он трубку бросал, чтобы выстрелить вновь.
Он дрался с врагом, как дерутся герои,
Не дрогнув, не сделав ни шагу назад.
Враги ж подползают… Он силы утроил
И бросил в шюцкоровцев связку гранат!
На ломаном столике возле окошка
Опять загудел полевой телефон…
И вдруг запылала лесная сторожка
Со всех четырёх осаждённых сторон.
Тот огненный столб не погаснет вовеки!
Он будет в знамёнах пунцовых пылать
И в каждом советском стальном человеке,
Умеющем в битве и смерть побеждать».
       А.Безыменский. «Памятник герою».
       Пограничник Александр Спеков,   в огне свою  судьбу принявший, но  не сдавшийся, не отступивший,   – только  один  из  многих и  многих  славных  воинов,  с честью выполнивших воинский приказ.  И никакой он  был не «стальной»,   живой   человек, солдат,  сгоревший  в горниле развязанной политиками и  правительствами войны.

         12 марта 1940 года был подписан мирный договор с Финляндией, в результате которого село Алакуртти перешло к СССР, а государственная граница отодвинулась к западу до Куолаярви.  В истории  Алакуртти  начинался новый период:  село стало  в основном  местом  дислокации  воинских соединений.

             Листаем  страницы  истории…
             «В 1939-1940 годах от города Кандалакши  до границы с Финляндией была построена железнодорожная линия протяженностью около 90 км. Летом 1940 года дорогу продолжили до новой государственной границы. Специальная комиссия, в состав которой входил начальник Кировской железной дороги П.Н.Гарцуев, принимала эту железнодорожную ветку. По просьбе командующего 14-й армией В.А. Фролова впоследствии было построено более 30 км грунтовых дорог  –  подъездов к станциям. Все это позднее очень пригодилось.
              В районе станции Алакуртти тогда дислоцировались некоторые дивизионные части и один стрелковый полк. Два стрелковых полка, артполк, разведывательный батальон и саперный батальон 122-й дивизии были выдвинуты к самой границе.
             Дивизии были отданы все свободные постройки в районах Куолаярви, Кайралы и Алакуртти, намечалось строительство деревянных служебных помещений, ремонт бараков и передача их войскам. У самой границы намечалось строительство оборонительных сооружений. Поезда по новой ветке уже ходили, доставляли до станций Куолаярви и Алакуртти грузы для 122-й дивизии.
               В 1941 году недалеко от Алакуртти работала геологическая партия, были обнаружены залежи слюды».
             Жизнь снова  закипела,  люди  устраивались, обживались на новом месте. Нужно  было налаживать надёжную  защиту  государственной границы. Кроме   военных, появились  в Алакуртти и  гражданские  лица: геологи, специалисты  лесного  хозяйства. С осени 1941 года намечалось начать  лесозаготовки. Новые  люди, пусть вроде  и пришельцы, пусть и временные,  тоже  начинали налаживать  здесь свою  жизнь.

             Уроки истории  настойчиво  напоминают  нам,  что интересы простых   тружеников,  простых  людей  не  совпадают с  планами тоталитарных  государств.  Грянула Великая  Отечественная война.
            «1 июля 1941 года началось наступление немецких и финских войск на Кандалакшском направлении.  Тяжелые бои на подступах к Кандалакше шли все лето. Первый и главный удар немцы нанесли в районе Куолаярви, где занимали оборону 101-й пограничный отряд полковника Жукова и 122-я стрелковая дивизия генерал-майора Шевченко, а чуть позже на участок территории между озерами Кайралы и Апаярви была выдвинута 104-я стрелковая дивизия генерал-майора Морозова. Шесть дней вблизи границы шли кровопролитные бои.
             В тяжелых июльских боях совершили героические подвиги танкисты... Экипаж старшего сержанта Борисова вел сражение более суток, уничтожив более ста фашистов и 2 орудия. 9 июля совершил подвиг экипаж Грязнова, охранявший в районе озер Апаярви путь на Кандалакшу. Когда танк был подбит и окружен, экипаж принял решение взорвать себя и машину. Обоим командирам экипажей было присвоено звание Героя Советского Союза. В июльских сражениях отличился также старшина мотострелковой роты Данилов. В Кандалакшских лесах немцам удалось продвинуться на 85 км. Но на рубеже "Верман" немецко-фашистские войска были остановлены. Три года продолжались бои местного значения».


              В сентябре 1944 года началась наступательная операция войск 19-й армии, а 14 сентября село Алакуртти было освобождено. А  до  этого  –  окопная  война,  которая в условиях  Заполярья  была особенно тяжёлой и   требовала    невероятного  героизма и выносливости.
              В настоящее время улицы села носят имена героев Великой Отечественной войны – героев  Заполярья: Александра Матвеевича Грязнова,  Алексея Кирилловича Кузнецова,  Николая Фёдоровича Данилова.

             Третий  период алакурттинской  истории  –    в составе СССР,   несуществующего  ныне  государства,  похоронившего под своими  обломками ту «дружбу народов»,  о которой доводилось  и  мне рассказывать на уроках истории в доперестроечную эпоху.  А ведь  не  одно «идеологическое враньё» всё-таки  было  в моих  рассказах:   в такой  тяжёлой  войне выстояли,  такого врага одолели – и    подлинная  дружба народов  в  этом  сыграла  огромную  роль.
           После войны в административном отношении  село  Алакуртти,  находящееся  между Карелией и Кольским Заполярьем,  не сразу обрело свой окончательный статус,  сначала  было  частью Карелии  и  лишь  в 1953 году  вошло в состав Мурманской области.            
            В 50-60-е годы началось интенсивное развитие   Алакуртти. Набирала масштабы хозяйственная  деятельность лесоразработчиков.  В 1953 году  открылась средняя школа, разместившаяся в трехэтажном здании. Центром  культурной жизни  села  стал ГДО  – гарнизонный дом офицеров,  были построены, кроме ГДО,  и  госпиталь, и банно-прачечный комбинат. В 80-е годы началось строительство пятиэтажных домов,  исчезали старые деревянные  дома и бараки. В 1988 году в новом здании, построенном на берегу реки, на улице Набережной,  разместилась средняя школа.
             Те люди,  которые приехали в посёлок в  начале  восьмидесятых  годов,  видели  в Алакуртти  картину  улучшения  быта  и жизни. Кто-то  из  населения военного городка уезжал к новому месту службы, кто-то приезжал на смену,  но  общая картина  была благополучная,  жизнь кипела. Школа,  детские сады  были  переполнены.

             И незаметно из третьего периода нашей  «местной» истории мы  перешагнули  в четвёртый… После развала СССР ( не  хочется  говорить «после   распада» – не распад это был, а развал!) село Алакуртти ещё  какое-то время  продолжало  расцветать и  благоустраиваться. Вот как об  этом   говорится на официальном сайте администрации села: «Толчок в быстром развитии село получило от Германии, откуда были выведены российские войска. Германия выделила средства на строительство жилого городка и размещения в нем определенного контингента Вооруженных сил России. При участии немецкой фирмы "Зюблин", финского акционерного общества "Пуолиматка", ЦВС в 1993-1994 годах был построен и сдан в эксплуатацию жилой городок на 600 квартир с полным инженерным обеспечением, школа, пекарня, магазины, кафе, столовая, поликлиника, узел связи с АТС, банно-прачечный комбинат, банк, котельная с использованием мазута».
             Что правда то правда: «финский» квартал потрясал воображение всех,  кто попадал в Алакуртти. Представьте себе, проезжаете  по  абсолютно ненаселённому таёжному району   120 км от Кандалакши ( по не очень гладкой  дороге с подскоками на ямках) – и вроде  бы попадаете в  Европу – с чистыми зелёными газончиками, комфортабельными,  уютными  квартирами. Различные  делегации, посещающие школу,  воспринимали  увиденное  как чудо-сказку. Извините, в такой лесной  глухомани  –  два бассейна,  оранжерея-теплица, спортзал  –  не снится ли?  Нет, всё  так и  было:  две  школы, пять детских садов,  около  11 тысяч населения…
            Статус тихого приграничного села,  о котором знали немногие, совершенно изменился. Об  Алакуртти  заговорили  и в Мурманской области,  и в Финляндии, Швеции, Норвегии. Продолжаю повествование, цитируя исторический очерк с сайта  администрации села: «Эти страны проявили  интерес к селу. Отсюда самый короткий путь к железной дороге Санкт-Петербург – Мурманск, а значит и в центр России. В связи с этим в 2002 году открылся контрольно-пропускной пункт на границе с Финляндией. До границы была построена автомобильная дорога с песчано-гравийным покрытием и уложенным на него слоем щебня мелкой фракции. С октября 1997 года введена в строй асфальтированная дорога Кандалакша – Алакуртти».
           И вот тут   мадам История   позволяет себе  глупую ухмылку.  Государственные интересы и  интересы   населения  Алакуртти  вдруг  принимают совершенно противоположные направления.  Период «в составе России» (  четвёртый период) закончился в 2007 году –  дальше  началась  другая ( очень странная)  история. История  «выживания» и  «выживания» (  слово многозначное: то есть вроде  вас  выживают из посёлка, а вы пытаетесь в нём всё-таки выжить). История  головотяпства и разрушения  – это пятый период.  Жили  с надеждой,  что   пятый период  был не последний,  что   администрации села удастся достучаться  до чиновников, от которых  зависела судьба  посёлка.
           После вывода основной части военных  в Алакуртти остались  одни  пограничники. Опустели квартиры, брошенные воинские части  тоже  подверглись   опустошению, работать стало негде. Закрылись  госпиталь, банно-прачечный комбинат, осталась одна  школа. Две улицы (Набережная и Кузнецова)  стали представлять  собой жуткую картину с разрушенными, разгромленными  домами,  как  будто  это дома, только что пережившие военные действия. Окна выбиты, двери выворочены,  крыши провалились, внутри всё с мясом  выдрано: полы и   прочее. Увы. Картина неприглядная:  дело рук человеческих руками же  человеческими и  разрушено.
          Ломать не строить –  давно  знаем... ( Так  же, «до основанья», были разрушены  посёлки военнослужащих  в Кайралах, в Приозёрке – нельзя  ли  было  законсервировать  здания и сохранить?)
           Осенью 2007 года,  наблюдая из окна  своей  квартиры, расположенной в доме у железнодорожного полотна, картины  погрузки и отправки по  железной дороге   военной  техники расформированных воинских частей,  я   с горечью думала о   проблемах, надвигающихся на  гражданское население посёлка.  Да и бывшие военнослужащие   уехали  ведь далеко не все.
               
         Уже  тогда, в 2007 году,  можно было предположить, что   надвигаются  трудные  времена. Беда  грянула, в общем-то,  не  сразу –  через несколько лет.  Оставленный Министерством Обороны на произвол судьбы   посёлок  оказался в очень   серьёзной ситуации: в феврале 2012 года  из-за аварии на котельной, где за период   эксплуатации к  этому времени не  было  проведено ни  одного капитального ремонта,   при тридцатиградусных морозах  оказались размороженными и непригодными для   проживания 22 дома. Встал вообще вопрос  о  существовании посёлка. На  ликвидацию последствий аварии  были   затрачены немалые средства. Это ЧП  подтолкнуло   тех,  кто имел возможность  уехать из  посёлка в  другие города,  поторопиться с отъездом. Алакуртти  к лету 2012 года  опустело  ещё  сильнее...
            Вот такой урок истории  получается:  то строим,  то разрушаем, то расцветаем,  то погибаем… 
          «Точка А на карте Р.»   была  расположена  среди   изумительной северной природы с чистыми реками и озёрами,  могучими сопками и зелёными  лесами. Своеобразная Северная Швейцария. Все, побывавшие в Алакуртти,  навсегда влюбляются в   природу Севера.  Невозможно было поверить,  что посёлок погибнет.
         По мере того как   жителей  в посёлке становилось  всё меньше,  оптимизма  тоже стало убавляться.    Грустные  цифры  явно не согласовывались  с радужными перспективами,  которые рисовали алакурттинцам  некоторые депутаты  областной думы.  Евгений Никора, например, в интервью журналистам  говорил о том,  что не разделяет  «упаднических настроений» в Алакуртти.  Но  вот  цифры!  Если  до  начала сокращения  дивизии  в сельском поселении Алакуртти  проживало    около 11 тысяч человек,  то   на 2010 год  насчитывалось  уже 3424 жителей, а  затем  это  число   значительно уменьшилось после  зимней аварии  2012 года,  и на  2013-й год  в Алакуртти проживало уже  не более  двух с половиной тысяч человек.
           Дело, конечно,  не в количестве населения  – у финнов когда-то по хуторам проживало на этой территории  около 500 человек, но они  могли прокормить себя от земли,  от  леса,  рек,  озёр. Мы   от  земли  себя прокормить уже не  могли, а для  государства  жители    посёлка никакой  ценности явно  не  представляли.  Увы…

           Да,  многие  люди  из Алакуртти  уезжали – к лучшей  жизни, к комфорту и цивилизации, к благополучию и очагам  культуры.  Только  были чудаки, которые уезжать никуда не хотели. Одно время настойчиво звала  мужа  переезжать в Кандалакшу и я сама.  Нет, говорит,  нет,  не хочу,  дескать, ведь  с Интернетом у меня  очаги культуры и  цивилизация  и здесь, в Алакуртти, имеются. А кто,  мол,  мне в  Кандалакше или в другом месте обеспечит  такой чистый воздух,  как здесь? А такие  реки и озёра? И вообще, дескать,  поживём – увидим…               
           Отложили, а потом и вообще закрыли  вопрос о  переезде  – ждали  перемен…
           Впрочем,  нет, не  ждали, а  просто жили  на  своей  земле.  Видимо, потому что  любили  её.  Вот это и есть для  каждого  человека главный  урок  истории  – его собственная  жизнь на родной земле. Трудным  кажется  этот  урок: прожить в «таёжном тупике»  целую жизнь. Но   когда  ты  свою маленькую   биографию  вставляешь в исторический  контекст,  вспоминаешь о тех поколениях,  которым  пришлось испытать   тяготы  войны и  непосильной работы,  нечеловеческое напряжение всех сил,  то понимаешь самый главный урок  жизни:  надо любить и  беречь  свою  малую  родину,  свою землю, свой край…

Фото автора. Ветер перемен.