Трепет плоти живой там, в глубине картины...

Всё очень просто. Картины пишутся так – берёшь кисти, краски, холст и действуешь по всему его пространству так, как тебе заблагорассудится. Работаешь свободно, вдохновенно, с интересом – и вот шедевр готов!.. Ваше имя написано на скрижалях истории! Полуголодное ваше существование – не в счёт, и болтовня обывателей, не признающих в вас гениального творца – в сторону... Вашим картинам нет цены, а на одной из них изображён ломоть хлеба и кувшин, на дне которого, вероятно, вода, ну, в лучшем случае – немного молока...
Где ваша шляпа, сударь! Надевайте её скорее – идём на улицу. Какой сегодня прекрасный, зимний день! Солнце светит ярко, снежинки переливаются всеми гранями и ослепляют замечтавшихся прохожих. Конечно же, все мечтают, чтобы какой-нибудь неизвестный художник создал их портрет, который бы пережил много сот лет, но увы!.. где этот художник?!.
Он ходит по городу в тонком осеннем пальто. Не ищет ли он, где купить бутылку какого-нибудь дрянного вина, всё равно какого, лишь бы наполнить себя им, чтобы на душе стало немного легче?.. Это так, вы угадали. Ему не сладко пришлось в жизни, как это часто случается с художниками. Временами он пьёт так, что забывает, кто он есть на самом деле... Но когда он бывает трезв – печальные мысли овладевают им, ведь он всерьёз задумывается о своей судьбе. Вы ведь знаете, что художники неглупые люди, иначе бы они не были художниками...
Писать картину очень легко талантливому художнику, он всё забывает за работой, он не замечает, как идёт время. Потом, когда картины выставляются для всеобщего обозрения в выставочном зале, поклонники искусства удивляются мастерству кисти живописца, но сам живописец почти всегда собою недоволен, иначе какой же он после этого живописец... Он вы-ходит из здания, где помещается выставка его картин, идёт вечерним городом, не зависимо от того, какое время года, и думает о том, что является только жалким подражателем и учеником Природы, но, несмотря на это, исполнен благородного и похвального желания создать что-нибудь достойное её ума и рук. Не так-то это просто, правду говоря, художник это знает и ищет новые выразительные средства. Иногда в выборе их он может и ошибиться, но кто не ошибается, если ищет что-то новое? Разве оно лежит на поверхности и его так просто увидеть и взять?.. Иногда приходится идти и на риск, а как же без него?.. Потом, лет через сто напишут: «Он правильно угадал, он избрал верный путь, он до того почувствовал предмет, что сам чувствовал себя этим предметом, он умел перевоплощаться, как никто, он шёл в ногу со временем и даже быстрее, потому и не удивительно, что однажды его перестали понимать современники, ибо своё искусство он нёс будущим поколениям – и они оценили его так, как он того хотел, и не беда, что он не дожил до дней своего триумфа и, всеми забытый, покинутый друзьями, умер в полном одиночестве, страдая при мысли о том, как неблагодарно отвергнут своими современниками, которых перенёс, как живых, на холсты своих лучших картин!.. Он дошёл до нас, всё лучшее, что было в нём, стало частью нас, и без него нам трудно себя представить сегодня! Вся наша культура, наше сознание, наша добрая воля пронизаны им – и мы ему обязаны тем, что мы сегодня собой представляем!..» Так они напишут, добрые потомки, и воздвигнут памятник тому, место захоронения которого будет безвозвратно забыто. В какой земле встретит он свой последний день? Не вдали ли от любимой Отчизны, изгнанный ею, но и в мыслях не покушавшийся на неё, ибо она выше несправедливости человеческих толков, ибо он её дитя?!.
Художник, удачливый или неудачливый – всегда остаётся художником, блеск личной славы не ослепит его, невежество праздной толпы не смутит его, не бросит он свои верные кисти в огонь, не изрежет на куски своих живописных полотен, не растопчет своих рисунков, эскизов и набросков. Всё, что делает он – одинаково ему дорого...
Есть у него несколько друзей, с которыми он чаще всех других видится. Один из них музыкант, другой – поэт, а третий – поклонник всех изящных искусств, ищущий гармонию во всём. Когда друзья сходятся – начинается их долгий разговор о литературе, о музыке, о живописи, о явлениях в области кинематографа. Они поддерживают друг друга духовно, они взаимообогащают друг друга и каждый из них по отдельности уже давно не выдержал бы и пал перед роковыми обстоятельствами жизни... Что такое мужская дружба – вряд ли надо кому-нибудь объяснять. Так вот – перед вами яркий и не единичный её пример, когда люди сходятся, имея между собой общие интересы и видя перед собой одинаковые вопросы и проблемы...

Жизнь художника – превратна. Не беритесь судить о ней так, как бы вы взялись судить о жизни кого-нибудь другого, кто не есть художник. И о самом художнике не судите так, как вы судите о других, и о его деле... Он потому и художник, что смотрит на мир другими глазами, чем все, кто его окружают. И он замечает многое из того, что недоступно обыкновенному человеку. Вот вы, обыкновенный человек, сетуете на дождь, грязь, вы ругаете погоду, а худож-ник не понимает – чем плохая погода хуже хорошей. С равным успехом он будет писать на холсте бедный, не примечательный ничем пейзаж, низкое пасмурное небо, жалкую лачугу, хилое деревце, заплаканное дитя или некрасивую женщину, и это вовсе не оттого, что ему чуждо прекрасное. Были живописцы вроде Микеланджело, Рафаэля – они предпочитали увековечивать подлинную красоту, но представьте, насколько надо быть зрелым духовно, чтобы с такой же любовью обозначить приметы человеческого уродства, через выражение лица передать узость духовных потребностей и низость помыслов!?. Отношение ко злу, неприятие его, отрицание глупости, косности, алчности, показ несовершенного и гибнущего – разве это не продиктовано внутренним протестом художника и не являет собой красноречивый пример его жадности и томления духовного по совершенству и красоте во всём, что видит он вокруг себя в тех предметах, с которыми постоянно имеет дело!?.
Художник – натура загадочная для непосвящённого. Всем, кто рассматривает его кар-тины, он видится дюжим мужчиной с высоким лбом, приятной наружности, они полагают, что он разговорчив и у него нет отбою в друзьях и поклонниках... И многие были бы разочарованы, увидев его ничем не примечательную фигуру, и не блещущего ни особым остроумием, ни весельем, встретив его где-нибудь в случайном месте, никто бы, вероятно, не подумал, что это художник, тот самый, картинами которого все восхищаются. Внешне он может быть скромен, вид его не криклив, зачастую он одет даже безвкусно, но мысли его, будьте уверены, заняты разными такими вопросами, каковые далеки от вас, людей практических. Разумеется, он живописует действительность и переносит её на свои полотна не с целью разбогатеть, ибо художник – философ, деньги, благополучие, знаменитость, слава – что для него всё это!.. Он в душе против всего этого, ибо боится стать ленивым и безразличным. Если он перестаёт работать, если начинает думать о другом – художник в нём умирает, а с художником умирает всё, что составляет в нём человека. Это уже тень, которой предстоит скоро отправиться в мир иной... И вместе с тем, какой художник не мечтает о славе, о тех днях, когда найдут воплощение в действительности все его заветные желанья!?. Тот же известный миру Ван Гог разве отказался бы от платы за свои творения, которые при жизни его не были поняты и по достоинству оценены?!.
Никогда не браните художника, даже если он на ваш взгляд плох, ведь история знает случаи, когда современники художников ошибались, а среди этих современников были влиятельные и компетентные лица, пользующиеся всеобщим доверием. Несмотря на это, они всё же ошибались. Вы же, обыкновенный человек, можете тем более ошибиться. Когда-то ведь и император Наполеон был на вид тщедушным, хилым мальчишкой, над которым смеялись и которого обижали сверстники. И никто не думал, что это он встанет во главе могущественной империи, а он встал и свёл счёты со всеми неугодными ему лицами... Относительно непризнанных художников нельзя сказать, что они пользуются наполеоновскими замашками, но ведь история обходится с теми, кто ошибается, весьма круто. Про того, кто был императором некогда и мог делать всё, что ему заблагорассудится, история, к примеру, скажет: был не-дальновиден, весьма неумён,  но груб и жесток, народ его не любил, народ смеялся над ним и называл выродком и ослом, а потом, когда он скончался, вздох облегчения вырвался из груди масс, не видавших житья и покоя во времена правления жестокосердного и себялюбивого, но бесполезного для государства кровопийцы, тирана... История – беспощадный и справедливый судья, посмертно она раздаёт заслуги и одаряет бесчестьем всех, кто при жизни не получил по мере своих деяний. Прославившихся в суете и шумихе история часто награждает суровым молчанием и не говорит о них ни слова, но и часто безвестные лица, незаслуженно забытые, под её благодарной рукой оживают и становятся живее живых, ибо продолжают жить в своих делах, в своих мыслях и мечтах... И вы не браните неудачного художника, ибо никому не известно, кто он, а меньше всего подозревает об этом он сам, разве что чувствует по временам лихорадочное биение своего сердца и по этой единственно верной примете угадывает истинное своё назначение на земле, а более ему и не нужно, всё бренное спешит он увековечить, а будет ли он пользоваться сам всем тем, что увековечил?.. Если бы слишком много задавался подобными вопросами и не спал бы ночи напролёт, гадая, как бы извлечь побольше пользы и благ, не было бы ничего из того, что он создал своим вдохновением...
Из всех людей он более всего похож на ребёнка, ибо единственный движитель его – это интерес к предмету, на который обращён его взгляд, и интерес к процессу нанесения краски на холст, усовершенствованный им до такой степени, что эта обыкновенная краска превращается на небольшом пространстве, ограниченном рамой, в удивительный мир. Но этот взрослый ребёнок возвёл своё ремесло в такую степень мастерства, что в ней уже виден безусловно строго научный подход, какой он только может быть в данном виде человеческой деятельности. Этот же ребёнок, как это ни звучит странно, сумел в своей жизни стать истинно взрослым человеком, что дано не каждому, ибо многие взрослые, став на вид взрослыми, не стали таковыми внутри, не о важных вещах их заботы, не трезвая мысль осеняет их чело. Все блага преходящи, человек, бери это, бери то, пользуйся и будь счастлив, покуда сумеешь быть им!.. Художник как бы говорит об этом своими творениями и сам хочет следовать этой заповеди, гласящей, что вне настоящего момента ничего и нет и всё – лишь миг один, неуловимый и загадочный, но дразнящий и прекрасный даже в ужасе и в моменте смерти, если только она вправду есть! Но может ли он пользоваться, как все смертные, преходящими благами, когда для него уже величайшее благо те минуты, когда он творит, а что значит творить – это дано понять избранным: им, творящим, уготованы минуты, когда их дух пребывает в величайшем смятении, и это им дано в отместку злыми богами за те минуты благословенного счастья, которые проводят они, забыв обо всём и видя перед собой только один предмет, их волнующий, что силою их воли и ума обретает плоть там, где за минуту до того его ещё не было, сотворяя удивительное!.. Они сами напоминают чем-то богов, но с них и спрашивается больше, чем с иных, с них спрашивается за то, что приоткрывая завесы тайн, они познают не-ведомое и его несут людям. И злые боги им мстят за их откровения, которыми делятся они с народом. Но разве художника остановит чья-то месть и его запугаешь даже страхом смерти?!. Он, как высшее существо, пришедшее к людям, исполняет свой долг и уходит, как пришёл, сливаясь с Небытием, но из Небытия он раз за разом является к нам и воплощается то в одного замечательного мастера, то в другого. Вот вы думаете, что было в прошлом много раз-личных по характеру мастеров, и вы ошибаетесь! Всё это один художник, одно лицо, но вся-кий раз он является в новом обличье, это несомненно, всякий раз он торопится открыть миру что-то новое, удивить его новым взглядом на мир и показать миру как бы его самого. Мир заглядывает в творчество художника, как в зеркало, и подчас себя не узнаёт, но от этого он не меньше приобретает знаний о себе, как в том случае, когда его желаемое находит подтверждение. Вся разница между этими двумя случаями в том, что в первом случае мир сам себе нравится не очень, а во втором – выходит приятно удивлён, словно красавица, заглянувшая на себя в зеркало. Однако, даже красавица не всякий раз находит в себе совершенство, а уж что говорить о нашем мире, который подчас в своих проявлениях бывает безобразен и горбат наподобие коварного Ричарда III-го!..
Художник! Ты новь и вновь являешься в человеческий мир, но не слепо копируешь его, а данной тебе мыслью пытаешься его преобразовать! Деятельность твоя благословенна и заслуживает всяческих похвал, хоть ты и скромен и вовсе не из желания слышать похвалы делаешь своё дело. Внутренние побуждения толкают тебя к твоему ремеслу, это естественная потребность твоя выразить своё отношение к этой жизни и ко всему происходящему в ней. Ты всего лишь нашёл применение себе, правильно угадал своё назначение среди искусств, коими суждено овладевать раз за разом возрождающемуся из праха человечеству, гений которого всегда будет продолжать оттачиваться, были бы только нужда к тому, предметы, на которых его можно усовершенствовать, да здравый смысл, – и за этим дело не постоит...
Художник! Как много в этом слове!..

С неба, тихо шурша, сыплется на головы людей, на город, замёрзший в ожидании новогоднего чуда, сухой снег. Он на всём. На шапках, на плечах людей, ветки голых деревьев сгибаются под тяжестью его, а он всё падает, падает, падает... Можно просто так, никуда не спеша, остановиться и смотреть, как тихо падает снег, делая всё чистым и спокойным. И нет ветра, куда он подевался, этот проказник? Может быть, он сам залюбовался торжественной картиной отвесно падающего сверху белого порошка?..
В задумчивости медленно идёт художник улицей города и чему-то улыбается. Он вспомнил своё детство, вспомнил, как этот же самый снег падал давным-давно и доставлял детскому сердцу столько радости, хотя уму ещё в то время было многое непонятно!.. Между тем, начинает смеркаться, света становится всё меньше, но вот на столбах зажигаются фонари и падение снега делается для глаза ещё более приятным...
Смеясь и разговаривая, прошли мимо ребятишки лет восьми-девяти! Они такие весё-лые, такие милые, они возвращаются из школы, где занимались математикой, грамматикой и рисованием! На их маленьких щёчках свежий, здоровый румянец, посмотришь – и от вида этих детских лиц сразу поднимается настроение!..
Зажигаются окна по обеим сторонам улиц, художник смотрит на них и уже в который раз спрашивает себя: «Кто там живёт?.. А кто живёт вон там, кто зажёг свет вон в том, самом крайнем окне?..» И снова от пришедших в голову мыслей он улыбается, а иногда вдруг лицо его делается серьёзным и суровым, словно какая-то недобрая тень пробегает по нему... Живёт художник один, на краю города снимает он комнату, там он и творит, всё, что увидит – всё он использует в своих картинах. Но надо заметить, что он одинок, не сложилась у него семей-ная жизнь, вот почему с особенной грустью присматривается он к ребятишкам, пробегающим мимо него... Что-то навсегда утраченное, безвозвратно ушедшее тревожит год за годом настойчивее его душу. Но он не падает духом. Ещё с большим упорством, чем раньше, работает художник над своими картинами...
Когда он возвращается домой – он полон неистребимого желания тут же приняться за работу. Впечатлений в нём столько, что он не может оставаться без дела, пока в нём кипит желание, он должен писать. И он стоит у своей картины добрых три часа кряду, не сходя с места, пока не чувствует себя вконец измождённым. Он оставляет палитру с красками, кисти, моет руки с мылом и, забыв о голоде, а у него вот уже много часов ничего не было во рту, ложится спать – и засыпает на удивление быстро, как человек, который может себе позволить спокойно спать, потому что у него чистая совесть...
Вот ещё, скажут, романтик! Напишите про него, что он умер с голоду или сошёл с ума!.. Полно шутить, с голоду нынче никто не умирает, а вот живут пустой и никчёмной жизнью, надо признать – довольно многие. Не пишут они картин, не сочиняют стихов, бывает да-же газет не читают, правда – где-то работают, хотя больше из-за того, чтобы не томиться скукой... А знавали ли вы некоторых, с виду преуспевающих лиц, прозябающих даже с толстыми кошельками?..
Зло сказано?.. И поделом...

Он спит и во сне ему снится, что он пишет картину – и она замечательна, ибо в жизни ничего подобного никогда он не напишет. Всё в той картине живое – и люди, и воздух, и ветер. Люди говорят, воздух ласкает их лица, ветер шепчет о чём-то – и всё это в движении, дружно между собой и составляет один целостный сплав, из которого ничего нельзя выкинуть, не рискуя испортить весь этот созданный воображением и кистью художника удивительный мир реальности и мечты. Сам художник рисует в картине самого себя, как будто он там, среди всех жителей этого города, ходит и живёт среди них, постигая маленькие и большие тайны этого мира, которого он и создатель и питомец в одном лице. Он с кистью стоит подле своей картины, чувствуя себя богом, он и в картине находится, среди движущейся куда-то шумной, весёлой толпы, радующейся наступающему новогоднему празднику. «Эй, художник! – окликает художник самого себя, маленького, затерявшегося в толпе других людей. – Куда держишь путь!?.» Тот, маленький, в картине – видна одна лишь голова его – оборачивается и смотрит ему в глаза, и во взгляде его – ответ. А крикнуть он не может, слабый его голос потонет в общем шуме улицы. И звёздочки подмигивают ему...
28 декабря 1980 г.