Луна

                Луна
    В маленьком городке в России жил один Человек. Вы, несомненно, сразу спросите: «почему «Человек» написано с заглавной буквы?» А я скажу напрямую, не стесняясь. Потому  что в наши времена – времена, когда люди ведут себя как звери, человечество деградирует и, подобно котам, дерущимся за территорию, готовы угрызть друг друга за деньги – он оставался Человеком и сделал на своем жизненном пути столько добра, сколько сейчас действительно редкость. Человека того звали Петром Степановичем Аросовым. Был он человеком не знатным, но образованным, работал в маленьком заведении и постоянно имел дело с литературой разных эпох. Был он телосложения не великого, худощав, строен, с большими, чистыми голубыми глазами, которые при свете дня, сияя и сверкая, отражались в голубом небе, чистом, как и его душа, а ночью умилялись светом прекрасного ночного светила, которое, казалось, так далеко-далеко, но так близко… Одна важная деталь, читатель. Наш вышеупомянутый Петр был человеком очень мечтательным, всегда чем-то вдохновленным и романтичным, но в то же время очень сильным, с огромной силой воли и мужским характером. В нем, казалось, сочиталось несочитаемое, о нем воображалось невообразимое, но это так, дорогой мой читатель. Само собой, у него была заветная мечта. Он был влюблен в нее, очарован и околдован ею, согревался ею в холодные дни.  А мечта его была довольно необычная. Петр хотел уехать далеко-далеко в  место заброшенное, всеми  забытое, в село, где тихо и мирно стоят себе старые, развалившиеся дома, живая природа, чистый воздух, и уединиться там.
Хотел он поселиться в старом, развалившемся доме с маленьким окошечком и с видом на широкую, просторную реку, текущую посреди долины. Чтобы летом любоваться живой природой, каждый день просыпаться под шелест листьев и пение птиц, под журчание воды, а зимой наслаждаться заснеженным пейзажем, величественной и могучей, застывшей и замерзшей природой и греться у печки. Чтобы днем любоваться солнцем, а ночью луной, и думать, думать о жизни и не только…

   Мы немного окунулись в мечты нашего героя, а теперь возвратимся в реальность. Итак, был холодный осенний денек, все утро моросил прохладный дождик, который постепенно вырастал в сильный ливень. На небе как бы надувшись и тяжело свисая находились огромные серые тучи. В небе не было ничего, кроме серого, ни единого просвета, и Петру казалось, что этот дождь никогда не кончится. Но он нашел лавочку и присел на нее, дав мыслям волю. Вдруг поднялся ураган, деревья пошатнулись, и одно маленькое деревце пало ниц. За ним показалась какая-то тропинка. Сердце Петра затрепетало, и он, будучи сторонником всего неизвестного и нового, вообразил, что это не просто тропа, а в ней есть что-то необычное, и пошел прямо по ней, куда глаза глядят.
 
   С самого утра у него было какое-то странное предчувствие, но он жаловался на недосыпание и отвратительную погоду. Но, как себя Петр не утешал, предчувствие его не подвело. Этот день оказался самым главным в его жизни, великий день, который он вспоминал до конца своих дней. И в самом деле, в жизни никогда не бывает ничего случайного, никаких совпадений, ровным счетом ничего. Все, что с нами случается нам неподвластно, всем этим управляем не мы. Внезапно Петр увидел нечто странное, лежащее на земле и еле дрыгавшееся. «Что это?» - спросил он у себя, и одновременно с какой-то опаской и, сгорая от любопытства, начал приближаться к этому предмету. Подойдя поближе, он наклонился и просто –напросто обомлел, потеряв дар речи, не веря своим глазам…

   В таком положении он стоял минут пять, с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, даже не моргая. То был никто иной как малыш, отроду которому на вид не было и пяти месяцев. Он лежал, вознеся свои глазки к небу и тихонько стонал (он не мог плакать, потому что промерз до косточек). Кто-то постарался и закутал его в небольшой плед, перед тем, как бросить его умирать на произвол судьбы. Петр отодвинул плед, взял малышку на руки (со стороны это смотрелось очень трогательно), стараясь не сделать ей ничего неприятного, но у него получилось это очень неуклюже, ибо до этого наш герой не имел общения с детьми. Нагнувшись пониже, он увидел маленькую записочку, написанную с одной стороны немного небрежно, а с другой красиво выведенными буквами. Записка была следующего содержания:

«Она теперь ничья. Она мне не нужна, от нее одни только проблемы. Четыре месяца я терпела ее вопли, и вот, только теперь оставляю ее здесь, жалея, что не сделала этого раньше. Больше я не хочу ее видеть, хочу жить нормальной жизнью, все равно я ей ничего не могу дать. Берите, кому не лень, только не пожалейте потом о содеянном, как, в свое время, пожалела я…»

    Там было написано еще, но Петр был уже не в силах читать это. Он нежно взял ее, и, зарыдав от ненависти к отправителю письма, держа маленькое чудо на своих крепких и надежных руках, стремглав побежал домой в свою квартиру-конорку что есть мочи. Он уже не обращал ни малейшего внимания на дождь, на прохожих, не ощущал того, что он весь до ниточки мокрый. В его голове была только одна мысль, которая его мучила непрерывно: «В чем же виноват младенец? В том, что он родился»  Через пять минут Петр с девочкой уже были дома. Прибежав, он сразу же, забыв захлопнуть за собой дверь и снять с себя верхнюю одежду и обувь, вошел в маленькую уютную комнатку с чисто застеленной кроватью. Он очень осторожно и бережно положил малышку на чистую белую простынку и, не владея собой и постепенно осознавая произошедшее, начал в безумно метаться по комнате, а младенец лежал, смотрел на потолок с маленькой лампочкой, еле освещавшей комнату, крохотным пальчиком показывая вверх, немного улыбаясь и сопя. Петр, совладав собой и собравшись, подошел к малышке, обнял ее, начать ее кутать и согревать. Он согрел ванну и искупал ее, потом покормил. Он нагнулся, поцеловал это маленькое чудо и сказал: «Все. Ничего не бойся, моя родная. Машенька, теперь ты моя дочь, а я постараюсь быть хорошим отцом. Мы всегда будем вместе, я тебя никогда не брошу, под страхом смерти, обещаю, не брошу, никому тебя не отдам. Теперь ты – смысл моей жизни и без тебя я не существую. Ведь если бы не поднялся тот самый ветер в ту самую секунду, если бы не упало то самое дерево, и я не пошел бы по этой тропе… О, нет, я не хочу думать об этом, ничего не хочу… Главное, что теперь мы вместе, вместе навсегда… Спи, моя радость, спи…»

  А Машенька как будто все поняла, посопела во сне своим крохотным курносым носиком и улыбнулась на миг, почувствовав, что кончились ее мучения, что она в надежных и любящих руках, что она обрела свой дом…

   Проходило время, Машенька все подростала, а отец все больше и больше радовался, смотря на нее. Каждое утро он вставал, и не было для него большей радости, чем просто один взгляд на свою маленькую дочь. А вскоре и она сказала свое первое слово – «папа». В этот момент Петр был, несомненно, самым счастливым человеком на земле. Она очень рано умнела и росла не по дням, а по часам. Отец ее учил читать, писать, а она внимала все, что ей говорили. Так проходили месяца и даже года. Теперь уже каждое утро Машенька вставала и рисовала что-нибудь приятное, бежала с улыбкой на лице к отцу, обнимала его, дарила рисунок и звала гулять. Она бегала по дорожкам, веселилась, ее золотистые кудряшки развевались на ветру, и, казалось бы,  не было ни одного добродушного прохожего, который прошел бы мимо и не улыбнулся им навстречу или не обменялся бы парочкой милых и добрых слов. Но как бы все это ни было, в сердце Петра ни на минуту не угасала его заветная мечта уйти далеко-далеко, только теперь уже не одному, а со своей любимой и единственной дочуркой.
 
  В один обычный будничный вечер, когда Машенька уже спала, Петр сидел на крыльце и, вознеся глаза к небу, смотрел на Луну. В этот день она была какая-то необыкновенно красивая и полная, и ее сияние распространялось повсюду. В этот день луну было видно настолько отчетливо и хорошо, что был виден каждый изгиб внутри нее и каждый кратер, кроме того она была насыщена разнообразными красками, начиная от белоснежного и вплоть до серого. Внезапно сзади подошла Маша( ей на тот момент было около 10 лет), обвила руками отцовскую шею, поцеловала и спросила:

  - Папочка, почему ты не спишь, что тебя тревожит? Расскажи.
  - Машенька, все в порядке –отвечал отец, я просто очень устал.
  - От чего?-спокойно и уверенно спрашивала Маша.
  - От всего, Машенька, от всей этой городской суеты, хочется чего-то нового…
  - Пап, я хотела тебя спросить… но никак не решалась…
  - Что такое? – уже взволнованным голосом спрашивал отец.
  - Ничего особенного… - Маша замялась, но, собравшись с силами, сказала:
  - Отец, расскажи мне про мою мать.  Почему ты никогда не рассказывал о ней?
  - Она умерла при родах.
  - Врешь. По глазам вижу, что врешь. Эти глаза не умеют врать, да оно и ни к чему, ты сам всегда учил.
  - Да, вру. Вру, только потому что я не хочу вспоминать об этом. Но я понимал, что когда-нибудь настанет день, когда мне придется все рассказать, да вот он, видимо,  и настал.
  - Я хочу знать всю правду, отец, всю! – явно нервничая и громким и настойчивым голосом сказала Маша.
  - Хорошо, я обещаю, я расскажу, дай только собраться с силами.
 Маша с нетерпением ожидала ответа, она была как никогда настойчива и в ее глазах горела страсть узнать все.
  - Вот, Машенька, дело было так. Однажды, десять лет тому назад, я ходил по городскому парку, была мерзкая, пасмурная погода, лил не прекращаемый ливень. Я…

  И так рассказывал Петр своей дочери всю семейную историю, рассказывал со всеми пережитыми чувствами и переживаниями, рассказал о клятве перед ней никогда ее не бросать и т.д. Жадно внимала уже совсем взрослая Маша эти слова, а затем, разрыдавшись, сказала:

  - Как же я благодарна тебе, отец! Спасибо, что выкормил меня, вырастил, спасибо, что подарил мне жизнь, за всю любовь, которую ты мне даришь, за все то счастье, спасибо, что ты меня не бросил и спасибо за правду. За это я благодарна тебе, отец. А знаешь, что: вот, видишь сейчас эту луну? Давай… Давай договоримся, что если нам вдруг придется когда-нибудь (но ненадолго) расстаться, то каждый вечер, в какой бы части Земного шара мы не находились, мы будем выходить и смотреть на Луну. Тогда мы будем ощущать опять поддержку и даже взгляды, потому что будем знать, что именно сейчас, в именно это самое время сейчас сидишь ты и смотришь на Луну, думая обо мне, а я смотрю, думая о тебе. И не зависимо от расстояния, нас разделяющего, наши взгляды встретятся там, на Луне. Да, именно так… Да, так и будет…И  она, обнимая отца, плакала…

   Шли года. Время летело. Маша взрослела, а Петр старел. Потухали с каждым днем его голубые глаза, появлялись морщины, сглаживалась вся его природная любопытность, но он хотел исполнить свою мечту, которой был верен всю свою жизнь, без которой его жизнь была бы неполной и незавершенной.

   Маша вышла замуж, уйдя из отцовского дома, и наш Петр совсем затосковал, несмотря на то, что Маша каждый день, аж два раза на дню приходила навестить старого отца. Его сердце жаждало свободы, свободы и еще раз свободы!
   Как-то раз, когда Маша как обычно пришла навестить отца, она заметила, что он совсем плох. У него тряслись руки и он явно что-то хотел сказать дочери. Он ее подозвал к себе и сказал:
  - Доченька моя, я… я… давно хотел тебе сказать…
  - Отец, ты весь трясешься… Что с тобой? Не переживай, давай я тебе чай принесу и…
   -Нет. Я должен сказать тебе это сейчас.
  - Хорошо, отец, только ты успокойся. Я здесь, я с тобой. Не переживай, все в порядке.
  - Слушай меня. Ты знаешь, о чем я мечтал всю жизнь.
Маша напряглась, побагровела и нервно начала говорить:
  - Нет… Нет…Нет…
- Дослушай меня. Я уже очень стар, а сердце хочет свободы.  Душа на волю просится… Понимаешь?
- Да, но как… Я не могу пойти с тобой, и ты это прекрасно понимаешь…  у меня муж и дети, а у тебя внучата, которых ты так любишь, при виде которых ты так радуешься! А тебя одного отпустить… Нет, это безумие! – в растерянности говорила Маша.
 - Я знаю, отвечал Петр. Плохим я отцом оказался, бросаю дочь… Но, хотя, нет. У тебя сейчас молодая семья. Любящий муж и детки. Оставайся с ними, я сделал все, что мог. Вон, какая ты у меня умница и красавица выросла! А я тоскую. Сердце свободы жаждет! – снова отвечал Петр, плача. Я, доченька, знаю, ты в надежных руках. Муж у тебя заботливый, в обиду никогда не даст. Не муж, а золото!  А какой от меня толк сейчас? Я старый и больной, я только обуза тебе, к тому же, недолго мне осталось. Я должен исполнить то, о чем мечтал всю жизнь, иначе она не завершена.
Маша поняла, что отец не в себе, обняла его и сказала:
 - Все хорошо, не переживай. Успокойся…  Я никуда тебя не отпущу, потому что я не смогу без тебя жить, также как и ты без меня!
  - Все хорошо, моя родная, все хорошо, не плачь, и я не буду.
Слезы дочери резали и без того израненное сердце отца большим и острым ножом. На душе был камень, но все было неминуемо.
  На следующий день Маша пришла к отцу, но не нашла его в комнате. Она начала метаться по квартире  в поисках отца, но не нашла его. Ровно «х» лет тому назад, ровно в этот же день Петр метался по комнате с только что  обретенной дочерью.

  Подойдя к кровати, Маша увидела маленькую записочку следующего содержания:

«Доченька, не грусти. Так и должно было произойти. Я тебя вырастил, и горжусь тобой. Именно в этот день много лет тому назад я обрел тебя, получив смысл существования. Прости меня, пожалуйста… Помнишь,  как тогда в тот самый лунный вечер мы сидели вдвоем и обещали друг другу смотреть на Луну по вечерам и  так общаться? Я знаю, ты помнишь. Так вот, выходи каждый вечер на улицу и смотри на нее, так ты будешь видеть и меня, и вспоминать обо мне, а я о тебе. Не плачь, дорогая, не плачь… Знаешь, все что у меня было я оставляю тебе и внукам. И еще. Все приходит к тому, кто умеет ждать. Ты жди, и к тебе все придет, я обещаю, все, о чем ты мечтаешь… Будь счастлива.»

  - Да, все придет, тихонько говорила Маша, сидя на краю кровати, только ты не придешь…Отец, отец, куда же ты ушел? Это я во всем виновата, я не уследила, я..! Последнюю фразу она повторила раз десять, а потом упала без чувств. Придя в себя, она поняла, что отцу  там будет хорошо, что может оно и к лучшему. Всю жизнь он делал все только ради меня, а теперь он сделал что-то для себя. Так успокаивала себя Маша и рыдала, рыдала, понимая, что расстается навсегда.

  Вернемся к Петру и посмотрим, что же делается с ним. Уйдя из дому, у него был большой камень на душе. Но он шел, шел, куда глаза глядят, и,  спустя три месяца, все-таки нашел свое счастье.

  Он нашел маленькое разрушенное временем село, поселился в маленьком развалившемся домике со старой чугунной печкою. Он был по-настоящему счастлив, потому что каждый Божий день он выходил на берег реки и стоял совсем один, вокруг царили спокойствие и тишина, и слышался только шум широкой и просторной реки. Но Петр был не одинок. Петр свободен. Как эта река. К тому же каждый вечер он, как и обещал ,смотрел на Луну, и Маша делала то же. И оба чувствовали поддержку и любовь.

 Как-то раз, прогуливаясь по селу, он увидел маленький полуразвалившийся домик, который был освещен стоявшей на столе лампадой. Петр до ужаса удивился, что он не один, и вошел в этот загадочный дом. Зайдя, он увидел маленькую, сгорбившуюся старушку, которая стояла и молилась в углу перед образом. Подождав пока она закончит, Петр завел с ней разговор.
Бабушка ничуть не испугалась Петра, только, напротив, сказала, что она давно за ним наблюдает, с момента его приезда в село.
 - Как зовут тебя? – негромко спросил Петр.
 - У меня нет имени, я от него отказалась.
 - А ты как сюда попала?
 - Я-то понятно как, а ты что?
 - Я за счастьем приехал, мне здесь хорошо.
  - А ты?
  - Долгая история. Ты присядь, а я тебе все и расскажу.

  Петр сел на небольшую деревянную лавочку и слушал рассказ бабушки.
  - Согрешила я по молодости сильно, вот и приехала грехи вымаливать. Знаешь, мне уже  помирать-то пора, а на сердце камень висит огромный, вот, видимо, мне Господь и посылает отраду, чтобы я высказалась да и померла с миром.
Знаешь, влюбилась я по молодости-то, свадьбу назначать хотели. А оказалось, он меня разводил, поматросил да бросил. А когда узнал, что я еще и беременна, так вообще ушел и ноги я его больше не видала. Тогда возненавидела  я все человечество, возненавидела всех и вся, а потом, когда время  пришло, я родила дочь. И ее я возненавидела, потому  что она напоминала мне о моем «женихе». И тогда я совершила безумный поступок, о котором жалею всю жизнь, и в качестве наказания я живу здесь. Я отшельница уже 28 лет. Я уехала, не смог сдержаться от горя, я не могла больше находиться в городе, потому что все напоминало…

  Петр начал напрягаться, и потребовал немедленного продолжения.
  - Так вот. Хочешь знать, что я сделала? Тебе такое и в страшном сне не снилось, точно я тебе говорю. Я взяла свою четырехмесячную дочь и….и….убила. Но не просто убила. Я ее отнесла помирать, закутав в одеяло и положив рядом злословную записку на случай, если малышку там кто-нибудь найдет. Но шансов на то, чтобы ее нашли практически не было. Я, будь я проклята, бросила ее рядом с мусорными баками в окрестностях городского парка. Я не знаю что с ней случилось. Но я уверена, что она не выжила. Я сделала это, потому что ничего не понимала, не понимала, что смысл всей жизни – иметь детей. Я надеялась на то, что выйду замуж, а кто меня с ребеночком-то взял бы? Вот поэтому, дура старая, я так и сделала. А сейчас осталась у разбитого корыта и в старости и стакана воды не кому подать.

   Петр чувствовал, что теряет дар речи, в его глазах показалась ненависть, он все понял и осознал, он понял кто эта женщина, и, немного приподнявшись со стула, сжав кулаки, но, совладав собой, сразу же разжав их, он очень нервно и прерывисто произнес такую речь:
 - Так это была ты?!
 - Бабушка, ничего не понимая, поинтересовалась в чем дело. Она, видимо, надеялась, что сейчас  Петр будет ее успокаивать, а он…
 - Приятно познакомиться, мадам-с! Вот так свиданьице! Ты сказала, если мне память не изменяет, что мне и не снилось, да?  А знаешь что? А я тебя ненавижу… точнее ненавидел… А сейчас я все понял. Бессмысленно ненавидеть людей. И, вообще, ненависть – абсолютно бессмысленное чувство, которое, подобно червю, пожирает тебя изнутри. Я теперь все понял. Тем более, ненавидеть человека, который раскаялся – еще глупее, чем сама ненависть. Да. А, знаешь что? «Твоя» дочь жива. Сейчас она замужем, и у нее есть дети. В этот самый день я гулял по парку, когда поднялся ливень и нашел Машеньку там. Я ее вырастил и выкормил. Машенька – это единственное, что у меня есть. И знай: мы с дочерью не держим на тебя зла. Она все поняла и простила тебя. А вот мне это сделать ох как тяжело! Она – великодушный человек, я ее больше жизни люблю. И не смей называть ее «дочерью», ты этого не достойна!

 Старуха сидела и громко ревела.
 - Спасибо Господу за то, что он мне послал тебя. У меня как камень с души упал, дочень… Машень… девочка жива… Спасибо тебе, Петр. Спасибо. Человеческое спасибо. Только ты ей настоящий отец. Теперь, когда я знаю всю правду, и умереть спокойно можно. Увидеть бы только ее перед смертью-то – ни на что не надеясь сказала старуха.
  - Нет. Не будет этого. Никогда ты ее не увидишь. Она тебе чужой человек. Ты от нее отказалась, бросив ее умирать! Я не позволю.
И он, больше ничего не ответив, вылетел из дому, забыл про свой возраст и побежал домой что есть мочи…

Пока он бежал, он думал, как такое могло произойти. Он понял все и безумно затосковал по дочери. Он пересилил себя, покинул свой любимый дом, который так долго искал, покинул всю эту прекрасную природу… И направился к дочери в город. Прожить он без нее смог не смог года, но понял, что ради близких приходится жертвовать мечтой, и в предвкушении скорой встречи с доченькой побрел к ней. Тяжело ему было. Он шел, не помня толком дороги, у него болели ноги и все тело. Ему было уже восемдесят лет.

 Спустя несколько недель, он успешно дошел. Как же он ненавидел этот город! Но любовь к дочери все пересиливала. Он дошел до квартиры, позвонил в дверь. Открыла ему женщина лет сорока пяти, он ее сразу узнал. Это была дочь. Она заметно постарела. А на пороге стоял старый-старый дед, до неузнаваемости изменившийся. Она посмотрела на него, выронила все, что держала в руках, прошептала:
 - Отец… отец… нет, опять эти проклятые галлюцинации… Часто же за последний год они появляются… Нет, нет… отец…
  - Доченька… Машенька моя…
 - А она бросилась к нему, и беспрерывно повторяла:
 - Отец… отец… родной мой…
 - И он был счастлив. Да, он был самым счастливым человеком на всей планете. Несомненно.
                *********
 Вот и я сейчас сижу и смотрю на Луну, вспоминая их историю. Их давно уже и в живых-то нет: ни дочери, ни отца. Но они прожили достойно. Оба. Они достойны наивысшей награды, которую и получили – они были любимы. И это самое главное. Они были счастливы. Петр скончался через год, как вернулся, а Машенька в глубокой старости, повидав  правнуков…