Пирожки со сливами

Быль

Весть о том, что муж Капитолины Афанасий сентябрьской поздней ночью вернулся с фронта, утром разнеслась по всей округе.

- Слава Богу, дождалась Капа. Совсем бедняга высохла с четырьмя-то, но уберегла всех и во время оккупации, и в голодные холодные военные годы.

- Помню, как она ночами рыла в яру норы и детей прятала там, чтобы немцы не угнали ее кровиночек в Германию.

- А мой уже не придет...

- Пойдем, поздороваемся.  Может Афоня моего Тимофея где-нибудь на фронте повстречал? - судачили станичные вдовы и солдатки.

Афанасий, высокий и худой, но плечистый, сидел во дворе на сколоченной им еще до войны табуретке, держа на коленях и  целуя в маковку маленькую, похожую на отца, черноглазую Ниночку. Она родилась  без него, холодной осенью сорок первого. Сбоку, крепко обняв папку, притулилась к нему шестилетняя Валечка – мамина копия.  В руке она держала коробку леденцов, привезенную отцом.  Десятилетний Петька внимательно рассматривал фронтовые награды - орден, медали и часы, висящие на блестящей цепочке на ремне.

- Тикают, - с придыханием заметил он, - да так громко! Папка, а где  ты их взял?

- Командир во время битвы за оборону Сталинграда подарил.

- Ух, ты! - гордость за отца переполняла сердце мальчишки. - Па-ап, а расскажешь за что он тебе их подарил?

- Обязательно расскажу, сынок. Расскажу как гнали фашистских гадов до самого Берлина. И свожу вас в Сталинград, покажу где особенно жестокие шли бои. И свой окоп покажу, и могилки похороненных там моих товарищей боевых. - Вздохнув, добавил, - Если, конечно, они сохранились в том аду... Это же недалеко, всего в двухстах километрах от нашего дома.

А тринадцатилетняя Леночка в парусиновой юбке и простенькой кофточке сидела на корточках около ног отца, и слезы безудержно бежали по ее симпатичному худенькому лицу.

- Ну, что ты плачешь, дочечка? - спрашивала ее, сияющая от счастья, принаряженная в сатиновую синюю юбку и ситцевую светлую блузку в мелкий цветочек голубоглазая бывшая красавица Капа. Она  уже успела  сбегать отпроситься с работы, и теперь хлопотала около печи, сложенной прямо во дворе, своими худыми жилистыми руками, - Радоваться надо! Папка с фронта пришел живым и здоровым, даже ни одного серьезного ранения не получил. Не плачь, моя хорошая, - приголубила она дочь.

Но слезы бежали и бежали из глаз девочки, смотрящей на такого родного и долгожданного отца...

Приходили родственники, здоровались, поздравляли Афанасия с благополучным прибытием домой. Мужчины, кто на протезе, кто без руки, кто с глубокими шрамими на лице, ручкались, скупо роняя слова, курили.  Тут же крутился и присматривался к происходящему повзрослевший племянник Николай, отец которого погиб в первые же дни войны.

Афанасий поднялся, подхватив на руки легкую, словно пушинку, Нину,  и, слегка потрепав выгоревшие вихры босоногого Петьки, взглянул на жену:

- Капа, как же ты справлялась-то одна с четырьмя ребятишками?

- Ох, Афоня, не скрою, трудно пришлось. В оккупации лиха испили полной мерой. Да и после освобождения станицы жили в голоде и в холоде. Спасибо Марии Петровне, председателю нашего колхоза, дай Бог ей здоровья. Она приспособила свой дом под детский сад. Пока мы от зари до зари работали в поле, дети оставались там под присмотром стариков. Они и какую-никакую еду им готовили, и одежонку штопали и стирали. Дружно, сплоченно мы жили...

- Ну, а покажи-ка, мать, что из хозяйства у тебя сохранилось.

- А что показывать то, Афоня? Все разбили и разграбили нехристи. Немцы  поначалу, как завидят, что я корову дою, с кружками бежали: "Матка, млеко, млеко", - а потом забрали нашу кормилицу, а яйца прямо из-под несушек выхватывали. Мы же лепешкам из отрубей с лебедой, да сусликам, которые Петька в степи из нор выливал, рады были... Хата, слава Богу, уцелела. Только вся была побита пулями да осколками от снарядов, но как фашисты отступили, я помазала ее глиной и мелом побелила, а ставни синькой покрасила.

- Молодец, ты у меня! – Афанасий обнял за плечи жену, - А где же ты синьку раздобыла?

- У цыган на сливы выменяла. Помнишь сливу, которую ты перед войной посадил? Посмотри, какая вымахала.

- Надо же, уцелела, - ласково погладил ствол дерева, ветви которого наклонились под тяжестью зрелых плодов, Афанасий, - И такая сильная  уродилась! Будто меня ждала.

- А видел бы как она в мае цвела! Вся белая стояла, принарядилась, словно невеста, - не сводя с мужа любящего взгляда, улыбнулась Капитолина.

Заглянули в сарай, в котором квохтали  несколько кур.

- Вот держу курочек. Они несутся через день, только благодаря им и выжили.

- А корм где хранишь?

- Да какой там корм, Афоня? На трудодни много ли дают?! Летом куры на земле червями и букашками питаются, а на зиму детишки траву рвут, сено сушим - вот и все запасы.

- Да... – помрачнел Афанасий, -  А в письмах писала, будто  работаешь бригадиром, поэтому ни в чем не нуждаешься и корма для скотины у тебя навалом.

- Бригадиром то я работаю, но домой с поля ничего не принесешь. Сама там съем  огурчик, помидорчик, и то хорошо. Все, что вырастим, на фронт отправляли. А не писала... так расстраивать тебя не хотела, - прильнула она к мужу, - Ведь на передовой вам и так несладко жилось.  Смотрю на тебя - уезжал на войну с чернявой шевелюрой, а вернулся совсем седой, а ведь  еще и сорока нет...

- Ничего, мать, теперь наша жизнь наладится. Будем вместе ее обустраивать.

- Ну, обед готов! Айда все к столу!

Вся семья уселась за самодельным столом  под раскидистой сливой. От супа с тушенкой, привезенной Афанасием, исходил такой аромат, что кружилась голова. А какой он был вкусный и наваристый: с привкусом перца, лаврового листа, а сверху среди жирных золотистых разводов даже плавали кусочки мяса! Дети никогда так дружно не работали ложками.

- Папка, спасибо тебе!  Как же мы рады, что ты наконец приехал! - дети снова повисли на шее отца. А старшая, помогая,  матери убирать со стола, украдкой утирала все не унимающиеся слезы...

- Так!.. Ну вы тут управляйтесь, - взглянув на часы, поднялся Афанасий, поправляя гимнастерку, - а я схожу в военкомат, мне сегодня надо обязательно на учет стать.

- Афоня, а что тебе на ужин приготовить? Чего тебе хочется больше всего?
 
- Так вот свои знаменитые пирожки со сливами и приготовь, - улыбнулся муж, - Я так часто вспоминал их и думал, если доведется вернуться домой, то первым делом попрошу тебя испечь их...

Капитолина достала полотняный мешочек с остатками муки. Постояла задумавшись, а потом решительно вытряхнула всю в таз и замесила тесто.



Аппетитные пирожки с сочными ароматными сливами уже были готовы, успел свариться и настояться компот из свежих фруктов, а Афанасия все не было... Встревоженная  долгим отсутствием мужа, Капитолина побежала в военкомат, но на его двери висел большой замок. Забежала в милицию, а там посмеиваются,  - загулял видно твой мужик, явится, куда он денется?!
 
А утром тело Афанасия с ножевыми ранениям в спине нашли в реке под каменным мостом. Денег, которые он брал с собой, документов и дарственных часов при нем не обнаружили.

Похоронили моего деда под общий несмолкающий вой жены, детей, родни, друзей  и соседей... А помянули Афанасия Ивановича его любимыми пирожками со сливами и фронтовым пайком, сэкономленным им по пути домой для своих так долго ждавших его детей.

Капитолина, выплакав все слезы, повесила над кроватью увеличенный  портрет Афанасия и с двойным упорством взялась за работу.




Фото из семейного альбома