ч 2 гл 7-8

Глава 7

Ни шорох, ни звук, ни молчание Тьмы не просачивались сквозь ватную стену медленно вращающейся ловушки. Ее невозможно было разрушить, поскольку она состояла из НИЧЕГО, и материя или даже энергия не улавливались в ее структуре. Стены амортизировали, при попытке выбраться из этой клетки. Склеенной вакуумом, замешаном, на свечении мертвых звезд, поглощающих дыхание жизни.
Петр, лишенный возможности подпитываться энергией вне пределов своего тела, трижды попробовал выбраться из западни тонким лучом, разбив себя на несколько тел и увеличив личный вес в семнадцать раз. Ничего не получилось. Ни-че-го. Петр чувствовал, как внутренний резерв силы иссякает. После всех злоключений по дороге к замку, необдуманно и бесцельно лишать себя запасов силы. Очевидно, именно на это и рассчитывали хитрые создатели темницы: бейся, вой, обессиливай, а потом... Только откуда здесь, на Свалке, оказались внеземные умельцы? Это оставалось непонятным, впрочем, до определенного момента.
Джинн собрал по крупицам рассеянную энергию, которую не сожрала таинственная стена, и окунулся в глубокую медитацию, предоставив Чень-Юню (или как его там) самому искать способ их вызволить.
Эльф, наблюдавший за его попытками, подсел к Сере, в сотый раз вытащившему меч из пудинга нематериальности, И они, пристроившись бок о бок, стали о чем-то шептаться.
Ал же, приготовившись к долгому, возможно, бессрочному плену, чтобы не испытывать все возрастающее чувство голода, занял противоположный угол и дематериализовался, распылившись на призраков его составляющих. Надо отдать им должное — ни упреков, ни стонов сожаления не было. Все понимали, что единственная надежда — это Петр, и никакая пентаграмма или еще что-либо сотворенное пусть даже самым могущественным призраком не может противостоять возрожденному демиургу — некогда властителю Черной Вселенной, ныне хозяину Тьмы. Единственное, что они могли — обсуждать планы на будущее (если оно вообще существовало — их будущее).  Мир значительно изменился после создания Но, и без нового пристанища они вряд ли смогут существовать с ним. В нем.
Время, купаясь в собственной монотонности, за пределами ловушки ничего не значило, становилось чем-то абстрактным для пленников, и каждый из них по-своему это переживал. Эльф, например, скрашивал заточение, вспоминал древние саги и нараспев читал их вслух. Сера, доведя себя до изнеможения, отрабатывая на стенке выпады и удары, расслабленно возлегал рядом, изредка улыбаясь, — когда улавливал преувеличение сказаний.
Флюи закончил сто восемьдесят первую песнь, повествующую о ссоре и битве великого О'Донагью и Эрлика-Хана, когда мутная пелена потолка почернела, и на ее фоне показались узкие глаза, отсвечивающие кровавыми зарницами. Меж ними возник маленький крючковатый нос, утыкавшийся в узкие блеклые губы, разжавшиеся в улыбке.
— Я всегда рад видеть гостей в моем храме Тления, — мягкий блеющий голос коснулся слуха узников, — особенно своих старых знакомых. — Взгляд любовно ощупал Флюи и Серу. — Которых с большим сожалением, скорбя, давно похоронил в мыслях, но я рад, что ошибся и могу лично помочь расстаться с этой м... м... мерзкой жизнью, не полагаясь на бестолковых... товарищей.
Петр, выйдя из медитации, попробовал потолок едва заметным лучиком. Но Чень-Юнь почувствовал его.
— Не надо совершать глупостей, чужестранец. Я наслышан о твоей силе и, как видишь, принял определенные меры предосторожности. Призрак, — обратился он к Алу, — ты зачем опять собрался в одного? Мне больше по вкусу призрачные создания... Но об этом поболтаем попозже. Сначала я хотел бы узнать, зачем вы пожаловали сюда, кролики?
— Возьми меч, и давай сразимся в честном бою! — гневно воскликнул Сера. — Посмотрим: кто кролик, а кто нет.
— Конечно же, ты, — улыбнулся Чень-Юнь, — надо быть круглым идиотом, чтобы вызывать меня на поединок. Я расшвыривал атомные бомбы и стирал в пыль города с миллионным населением, я командовал армиями, численность которых ты даже не можешь себе представить! Я разрушил монастырь Шао-линь с его адептами!.. Это тебе не бой с тремя сотнями вооруженных тупыми болванками спартанцев, самодовольный и самонадеянный шпион и лазутчик Света! Почему люди так долго помнили тебя, АРЕС?! Таких, как ты, были сотни у каждой нации!..
— Прошлое осталось в прошлом, — сказал бог войны. — Я предлагаю помериться силами в настоящем. Даже если я погибну, я погибну воином...
— Ты сдохнешь, как подобает подыхать лазутчикам!  — перебил Чень-Юнь. — В муках и пытках... Но ты подал мне идею и я, пожалуй, разрешу тебе сражаться... ну, например, с Елимом. Ему тоже надо испытывать острые ощущения, время от времени. И хватит об этом. Вы трое меня почти не интересуете. А вот что делать с тобой?.. — Чень-Юнь задумчиво осмотрел джинна. — Я слышал, тебя зовут Петром. Ты тоже из Света, как это тупоголовое создание?
— Я сам по себе, — Петр ЗНАЛ, что экран, пропускающий черный свет, более материален, чем стены ловушки, но времени, чтобы пробить его понадобится больше, чем нужно Чень-Юню, чтобы закрыть его.
— В нашем мире нельзя быть "сам по себе".
— Почему?
— Это смерть...
— Я бессмертен.
— Да? Ты хочешь сказать, что тебя нельзя убить? Но съесть-то тебя можно, надеюсь?
— Мне искренне жаль того, кто попробует это совершить. Смерть от несварения желудка — страшная пытка.
— И откуда ты пришел такой... страшный?
— С Земли.
— Да? Хм... И кто же ты есть на самом деле?
— Выпусти, — узнаешь.
— Я не скажу, что верю тебе. Но тот, кто не осторожен, быстрее погибает. Ты не возражаешь против небольшой проверки?
— Почему бы нет...
Экран не пропускал никаких мыслей, только голос. Но Петр собрался, готовый в любое мгновение ударить волной ультразвука в ту часть стены, которая хоть на мгновение откроется.
— Ты хочешь обняться со мной лично? — спросил Петр.
— Ну что ты! На это у меня есть слуги, а я, уж извиняй, понаблюдаю, — не люблю неожиданностей. Да, хочешь, расскажу тебе один случай, это когда моя осторожность помогла победить противника намного сильнее меня. Давно это было... Тот, противник, уже почти материальный и я, только-только упросивший двух или трех маленьких бесенят отдать мне их никудышную волю...
Чень-Юнь оказался мастером заговаривать зубы. Но Петр не позволял себе расслабиться и поэтому сразу же уловил слабое движение у себя за спиной. "Хохочет дьявол за спиной твоей?" Нет. Тонкая струйка дыма медленно просачивалась через едва заметную, образовавшуюся щель в стене. Она растекалась, почти сливаясь с ней, стремясь незаметно, пока пленники не опомнились, захватить их в кольцо. Струйка была безжизненна, и только Сера-Арес смог моментально определить ее происхождение и значение.
— Дыхание Морфея!
Петр, не теряя драгоценного времени, огненной пикой вонзился в щель, и оказался в непроглядной темноте, зловонной и визжащей. Он рванулся вперед и, смерчем вырвавшись на свободу, успел заметить, как куски чьей-то огромной головы разлетелись по сторонам.  Только след от влажных губ на наружной стороне ловушки да толстое, обезображенное огнем тело на черных цветах, показывали джинну, через ЧТО он прошел.
"Бедный Морфей, — подумал Петр, взлетая над сомкнутыми лепестками ловушки и оглядывая замок, — кто же теперь будет вытаскивать каштаны из огня для владыки Тьмы? Хотя... свинья грязь всегда найдет", — решил джинн и увидел сотни три демонов в полной боевой выкладке окружающих ловушку. Похоже, Чень-Юнь, не очень-то жаждал обниматься.
Петр опустился вниз, сгущаясь, и направился к двум идолам-охранникам.
— Пропустите меня к вашему господину добровольно, без фокусов, и вы будете жить долго...
— Молох, — раздался сверху голос, — уничтожьте его!
— Убить! — лаконично изрек коротышка из рядов демонов, и толпа, топая копытами, двинулась на джинна.
— Эй, не так быстро! — джинн выставил вперед руки и... растворился.
Там, где ладони джинна соприкоснулись, появился крестообразный бумеранг. Ультразвуковой. С визгом, разрушающим дотла нервные клетки, он завертелся на одном месте и, раскручиваясь, подался к нападающим. Как только он коснулся наиболее рьяного демона, опередившего остальных на полшага, так сразу возник второй бумеранг. Ультразвуковой. Повторив движения первого, он полетел в другую сторону. Третий, четвертый, пятый... Они возникали один за другим, разлетаясь по округе, и вскоре все было усыпано телами войска повелителя. А некоторые, предусмотрительно державшиеся в задних рядах, во всю прыть убегали к туман-реке и громко молили своих покровителей дать им возможность спрятаться где-нибудь подальше: и от непонятного орудия, и от хозяина. Этот точно не помилует.
Бумеранги, совершив круг почета, собрались в один большой и преобразовались в невозмутимого Петра — только щеки порозовели. Осмотрев ловушку, джинн убедился, что не сможет ее открыть. Но заметил связь между экраном и крайним окном на третьем ярусе храма Тления, и направил свой полет прямо туда.
Чень-Юнь стоял в центре пентаграммы, начерченной прямо на полу просторного холла, держа в одной ладони руку мертвеца с зажженной свечкой, а в другой — голову Горгоны. Стены и пол за пределами пентаграммы, облитые мертвой водой, отсвечивали зелеными бликами. Его красное кимоно, аккуратно перетянутое бордовым поясом, было разрисовано драконами, а на голове возвышался черный атласный цилиндр. Повелитель встречал джинна, при полном параде.
Петр осмотрелся по сторонам, как бы не замечая всех предосторожностей, принятых Чень-Юнем, и показно зевнул. Стены тлели. Мертвая вода собралась в одну лужу и, замерзнув, покатилась ледяной глыбой к пентаграмме. Столкнувшись с  невидимой стеной, ком подскочил, и раскинув сосульки-крылышки упорхнул в окно, разбив красивый витраж. Петр зевнул еще раз и  посмотрел на Чень-Юня.
— Так и будем стоять? Может, хоть стул предложишь?
— Чего ты хочешь? — Если Чень-Юнь и был разозлен тем, с какой легкостью джинн вошел в замок, то виду не показывал. — Может, мы найдем приемлемое решение для нас обоих?
— Конечно. Только сначала выпусти моих друзей.
— А что — сам не можешь? Ха-ха! Я знал, что ты не всемогущ!..
— Э, нет. Всемогущество — вещь относительная. Я, например, могу сначала уничтожить тебя, а потом раскрыть секрет лепестков. Но мне нужны и товарищи и ты. И, в конце концов, погаси ты свою свечку! Надо быть полным идиотом, как ты выражаешься, чтобы думать, что такие примитивные пси-лучи могут на меня воздействовать... Медузы это тоже касается. А пентаграмма... — Петр сфокусировал взгляд на наиболее тонкой линии, и она, задымившись, исчезла. — Открой ловушку!
Чень-Юнь осторожно подошел к разрушенному краю, для уверенности поводил над ним свечкой, переглянулся с Горгоной. Та просто закрыла глаза, признаваясь в своем бессилии. Повелитель молча посмотрел на Петра и со всего размаха шмякнул ее голову об стену. Волосы зашипели и, окаменевшая от собственного взгляда, самая привлекательная часть медузы рассыпалась на кусочки. Свеча в руках мертвеца сразу же потухла.
— За что ж ты ее так? — сочувственно спросил джинн.
— Ничего. У меня еще есть... Давай заключим соглашение? Я отпускаю твоих друзей, а ты — меня. И мы мирно расходимся...
— Условия буду ставить я, хорошо? — Петр не повысил голоса, но отчетливо прозвучавшая фраза заставила Чень-Юня почувствовать серьезную опасность. Смертельную.
Время шуток прошло.
— Да кто ты, черт побери ??!
— Я тот, кто задает вопросы.
Замок завибрировал от колыхания почвы, и из ниш холла вывалились, изъеденные опарышами, факиры-мученики.
— Я ведь тоже кое-что могу. — Чень-Юнь сверкнул глазами, и факиры вновь заполнили ниши. Замок перестал дрожать.
Зато сам Чень-Юнь раздвоился.
Двойник с раскосыми глазами удивленно посмотрел на черного уродливого монстра с перепончатыми крыльями и коровьим хвостом.
— Не надо, я все сделаю! Верни его в меня!! — закричал двойник.
— Ну, уж нет! — черный дьявол рассмеялся. - Один раз ты меня поглотил, но больше не выйдет!..
— Выйдет, — махнул рукой джинн, и двое снова соединились в Чень-Юня. — Как открыть ловушку?
— Полить на лепестки мертвой водой и дать ей впитаться!..
— А теперь — главное. Где находится Соломоново кольцо, и кто его охраняет?
— О! Так ты за этим пришел сюда?! — Чень-Юнь осмотрел себя и, не найдя отклонений, расслабился. — Все это чушь. Никакого кольца не существует.
— Тогда расскажи-ка мне, зачем ты вытащил память из Флюи?
— Ничего я у него не вытаскивал, — Чень-Юнь смотрел на ниши.
Петр перехватил взгляд.
— Еще одна какая-нибудь ложь, и дьявол станет хозяином Тьмы! Разбираться будешь с ним.
— Ладно... Я расскажу... Но откуда в тебе такая сила, ни одно заклятье не берет?
— Я джинн.
— Ха-ха! Это низшие и глупые духи!
— Это ты — низший тупица, воссозданный необузданным воображением людей. У тебя никогда не было реальной силы. Ты фантом, иллюзия, бред разума и страха. Тебя никогда не существовало в действительности, и поэтому теперь ты хозяин этого уголка Свалки. Я же здесь гость. Я пришел и ушел, потому что создал себя сам. Понял, пустая тень на темной стене?!
— Как не понять, — голос лился из-за предела холла и насыщался победными нотками, — только такое хм... «создавшее себя» существо, как ты, не могло заметить подмены НАСТОЯЩЕГО тела на материального фантома... Можешь оставить его себе. А я знаю, что на кольце начертано кое-что... против тебя. Вот теперь бойся своей несуществующей смерти, а я пошел за кольцом и, будь уверен, найду его обязательно, — фантом рассыпался в прах.
— Зазнайка !!! — джинн расшвыривал энергетический невод во все стороны, но не уловил и краешка чужого сознания. — Как я мог так попасться! — Петр, яростно ругаясь, — так что дрожали стены, — метнулся к лепесткам ловушки.


Глава 8

Разрушение становища Чень-Юня, оплота главы Тьмы — храма Тления, — заняло немного времени. Никакие колдовские чары-заклятия, наложенные на многопудовые глыбы его составляющие, не могли противиться гневу джинна, бешеным огненным смерчем раскидывающим их во все стороны, и стирающим в пыль неподатливые. Видавший виды Флюи, спрятался за широкую спину Ареса, сжался, вспоминая Великую битву.  Ал смотрел во все глаза на танец бешенства своего товарища, которого знал не один год, и никак не мог вспомнить выражение лица маленького, ничего не помнящего Пети, сидевшего на ветке призрачного дерева.
Буря, поднятая джинном, внезапно стихла, и сам Петр, в привычном обличии предстал перед спутниками. Он смотрел пустым взглядом на неизвестную точку в пространстве, и товарищи еще долго не решались подойти ближе.
Наконец Арес, не выдержав долгого молчания, осторожно приблизился сзади, и положил руку на плечо джинну.
— Что-то случилось? Ты его не нашел, Петенька?..
— Почему ты назвал себя Серой, воин?? — джинн перевел взгляд. Там, где-то в глубине, еще витала жажда уничтожения.
— Не люблю обманывать, — бог войны отвел взгляд. — Сера, — это Арес наоборот.
— А что он имел в виду, называя тебя лазутчиком?
— Тьма и Свет, —два соперничающих государства, заинтересованные в полной ликвидации противника. Территория, ресурсы, энергия, наконец. Я, — разведчик Света.
— Что, и у вас там такая же... грязь, как и здесь?.. — не то спросил, не то утвердил джинн.
— Да нет, Петя. Мы — Свет. Хотя... Если это на Свалке, а ты пришел с Земли, то, может быть, для тебя и у нас не совсем чисто. Но там мой дом и не надо его оскорблять.
— Ладно, вояка, — Петр смягчился, — не мне, самоуверенному болвану, кого-то обвинять и судить. Я его нашел и, вместо того чтобы сразу уничтожить, решил поиграть в кошки-мышки. А он улизнул. Тварь. — Джинн сплюнул. — И теперь, если я не найду его, то он найдет кольцо. А потом меня. Я совсем забыл, что на Соломоновом кольце есть заклятье на джиннов. Я буду бессилен... Винг пропадет... Что делать, где его искать?..
— Не знаю... — Арес пожал плечами. — В месте, которого нет...
— Как ты сказал? — подошедший Ал призадумался. — Может быть... — он посмотрел на джинна.
— Это место уже есть, — джинн покачал головой.  — Если таких НО миллион на вашей восемьдесят восемь раз проклятой и зацикленной Свалке?! Если вообще за ее пределами?! Как это узнать? Откуда у меня время на это... теперь? Ведь я не ошибусь, сказав, что Чень-Юнь злопамятен, правда?
— Узнать можно, — подал голос Флюи, разминая крылья.
— Как??!
Флюи опустился, почесал нос и сказал одно слово:
— РОК.
— О, боги! — Арес схватился за голову. — Это может получится. Ведь если джинн спросит... Это вполне выполнимо...
— Да чтоб вас всех! — Петр привстал о возмущения. — Кто-нибудь может выражаться яснее?
— Спокойно, Петр, спокойно. — Арес заметно повеселел. — В Свете есть милая старушка — Фемида. У нее такая круглая штучка, — шар. Он пока тусклый, но, говорят, что если его спросить о важном, и самом необходимом, и если Рок, что сильнее богов, посчитает нужным ответить, то шар засветится, и слова заискрятся на его поверхности. Но такого, еще никогда не было...
— Да вы что, с ума сбежали! Тут действительно жизненно важно не только для меня или вашей мусорной кучи, но и для моей Вселенной... может быть. А вы ахинею несете про какой-то не говорящий шар!.. Ну, вас...
— Его никогда не спрашивал джинн, сюда посланный.
Петр задумался.
— У меня нет выхода... А откуда ты знаешь, что я сюда послан? — с подозрительностью спросил он у Ареса.
— А откуда ты взял, что этот вопрос важен для твоей Вселенной? — Арес сделал ударение на "твоей".
— Действительно, откуда? — Петр заглянул внутрь себя, покопался в памяти, прошелся по извилинам и, не найдя ничего похожего на какое-нибудь воспоминание, безнадежно махнул рукой. — Полетели, быстрей, к вашему Року.
— Быстрей не выйдет, — Арес с опаской взглянул по сторонам, — придется идти в обход, через Сумерки. Я знаю несколько обходных троп, может, там и удастся пройти.
— А кого нам бояться? Чень-Юня, что ли?
— Послушай его, Петр, — Флюи закивал, — в обход придется идти обязательно. Потому что даже несколько Чень-Юней не решились бы идти напрямик.
—  Что же там, монстры инопланетные?
— Монстров можно обмануть, там страшнее...
— Говори  толком, вы меня сегодня убьете своими загадками. Кто?
— Пустые одежды, — сказал Флюи шепотом.
Петр захохотал. Он смеялся долго, и гнев, что он упустил повелителя Тьмы, растворился вместе с остатками смеха.
— Да, ребята... Повеселились, и хватит. Я не боюсь ни пустых одежд, ни полных штанов, ни живых, ни мертвых...
— Они и есть ни живые, ни мертвые. — Флюи был необычайно серьезен. — Они просто смерть. Даже монстры не заходят туда. Пустые одежды проходят сквозь кого-то, и того просто не остается. Растворяется без остатка. Как бы ты силен ни был, там не пройти. И вам не пройти.
— Откуда они? — джинн что-то обдумывал.
— Может, с Земли, а, может, и нет. Кто знает.
— Они похожи на светящиеся диски?
— Они похожи на пустые одежды. Плащ и широкие соломенные шляпы. И больше ничего. Так что вы хорошо подумайте.
— Почему "вы", почему "вам"? Боишься идти дальше?
— Я не боюсь. Я не могу. Ни один эльф не выживет в Свете, даже самый всезнающий. Для меня это смерть, — грустно изрек Флюи.
— Век живи, — век учись, — философствовал Петр, — как же это ты, все знающий, оставил для себя пробел относительно этих одежд?
— Они для всех пробел, потому что сами по себе. Они — граница. И еще, насколько, я знаю, никому не удавалось пересечь ее, тем более что-то разгадать.
— Тогда придется разгадать мне, — твердо сказал джинн.
— Это самоубийство! — выкрикнул Арес.
— Точно, — подтвердил Флюи.
— Неужели вы так плохо меня знаете?
— Мы тебя совсем не знаем, джинн, — с горечью заявил Арес. — Но мне кажется, что ты становишься сильнее не просто быстро, а очень быстро.
— Так оно и есть. Я чувствую себя почти прежним, и настаиваю на коротком пути.
— Если ты настаиваешь... Я провожу вас до приграничной полосы безопасной дорогой. — Флюи как бы пожал плечами.
— В каком направлении Свет?
Флюи указал.
— Держитесь крепче за руки, — и джинн, закрутив всех в вихре, вознесся к темно-синему небу.
У черты, где Тьма соединялась со Светом, неожиданно возникли четыре полупрозрачные фигуры окруженные ореолом. В течение неопределенного времени свет рассеивался, а фигуры приобретали плотные, резкие очертания.
— А мне даже понравилось, — Флюи расправил крылья, —фантастическое путешествие.
Петр, улыбаясь, похлопал Ареса по плечу.
— Как ощущения?
Воин напряг бицепсы, сжал кулаки.
— Будто живой воды выпил.
— То-то же, — джинн посмотрел на высокую стену. — Это там?
Флюи кивнул.
— Немного не доходя, будет полоса свежевспаханной почвы, словно большими граблями прошлись. Как только вступаешь туда, они и появляются.
— А если напором, как сейчас?
— Нет, — Флюи поежился, — уже было и такое. Мне сдается, что с ними надо договориться, чтобы они открыли проход... Я не знаю... Попробуй, — он отвернулся.
К нему подошел Арес, по-прежнему выглядевший великаном по сравнению с хрупким эльфом.
— Прощай, Флюи, может быть, еще свидимся, когда-нибудь...
Эльф, не оборачиваясь, покачал головой.
Ал, по-отечески погладил эльфа, а Петр что-то шепнул ему на ухо, после чего Флюи усмехнулся и, пробормотав: "До свидания", ушел.
— Что ты ему сказал? — Арес грустно смотрел вслед уходящему.
— Было бы неплохо сходить к Ядвиге.
Арес засмеялся.
— Да-а. Но все равно он здорово помог.
— Этого никто не отрицает, — Петр улыбался. — Но давайте прикинем, что к чему. Поскольку с вас пока, — он сделал акцент, —толку мало, поступим по накатанной программе. Вы ждете меня у этой полосы, где-нибудь рядом, а я вызываю  одежды-одеяния и ориентируюсь по ситуации. Но в любом случае... Ал, нас слушают?
— Нет.
— В любом случае нужно уточнить, как и где мы встречаемся, если я прорвусь один. Ведь может быть и так, правда?
Сера задумался.
— Ничего страшного, — сказал Ал, — уж в Свете-то мы сможем найти друг друга. Будешь один, — действуй, а мы пойдем в обход...
— В общем-то, да, — после раздумий высказался Арес, — я напрочь не помню, что по ту сторону стены,  обычно ни здесь ни там никто не бывает. Но любой встречный, сможет показать дорогу к городу.
— Хорошо, но будем надеяться, что нас пропустят всех.
— Нельзя недооценивать противника...
Петр, совершив часовую медитацию, очистив голову от посторонних мыслей, решительно и быстро пошел к границе. За ним, примерно в сотне метров сидели Ал и Сера. Вот и полоса. Прав Флюи, будто огромными граблями прошлись здесь, заботливые руки земледельца прикасались к земле.
Джинн на мгновение приостановился, как для завершающего прыжка, но не прыгнул — ступил на полосу и застыл. Ни дать ни взять — камень-валун.
Могло показаться, что они появились из-за стены, сверху. На самом деле, Петр точно мог сказать: пустые одежды возникли из самого воздуха. Кавалькада из шести плащей и шести соломенных шляп над ними. И все. Снаружи пусто, внутри пусто. Если приглядеться, то можно заметить подбивку плащей — у всех светло-желтая, стеганая ромбами. Отряд не спеша, опускался, образуя из шеренги полумесяц — намеревались взять в кольцо. Джинн резко раздвоился, оставив на полосе своего свежеиспеченного фантома, а сам появился чуть в стороне.
Пограничники тут же перестроились в колонну один за другим. Плавно, только рукава болтались, пролетели через фантома. За спиной последнего он бесследно растаял. В голове джинна кольнуло, и он вспомнил, когда подобное случилось с ним в первый раз.
Дело было давно, во времена, шедшие за Великой битвой. Когда "молодой" Петр успешно постигал Знания, наставляемый Вингом. Только-только зародилась идея о собственном Доме, где можно каждому создать для себя привычные условия для отдыха и существования. Петр  едва ли мог называться джинном. Именно в тот период ученичества Петр, затерявшись по неопытности в параллельных мирах Вселенной, встретил своего анти-Петра.
Такое, как потом объяснял терпеливый Винг, рано или поздно случается с каждым учеником, впитывающем Знания. Более того, обычный человек, хотя бы раз в жизни, встречает его. Как правило во сне или перед смертью, но в первом случае не придает значения, а во втором это не имеет никакого смысла. Для человека.
Встреча со своим «анти-я», помимо неожиданности, таит долю опасности. Я и «анти-я» весьма привлекательны друг для друга и, воссоединяясь, могут изолировать себя в своем мире от потоков времени-пространства. Тем самым попадая в «черную дыру». А сам подвох заключается в том, что, однажды соединившись, они не могут расстаться никогда. Как разделить неразделимое? Винг говорил, что лучше всего, не встречаться, но если произошло, то стараться убедить «анти-я» не входить в контакт друг с другом, а обменяться навыками и знаниями. Например, анти-Винг, с удовольствием согласился на компромисс, и их встречи перешли в дружеские отношения. А Петр с ужасом вспоминал, как заглянул в глаза своего анти-Петра. Тот, сверкнув ими, испарился, успев,  дать понять, что лучше им больше не встречаться.
Пустые одежды были ни чем иным, как оформленными сгустками анти-энергии.
Теперь становилось предельно ясно, почему они могут уничтожать любого на Свалке, и почему никто не может уничтожить их.
Пролетев через фантома, они слились с частью энергии, взятой Петром от Ала и Ареса, и расформировали ее. Не пополнились, не уничтожили, а именно расформировали. Петр усмехнулся открытию: что не говори,  приятно ощущать себя в силе. Он смело подошел к стене, оставляя на полосе следы. Пустые одежды мгновенно выстроились и спикировали на Петра...
Арес непроизвольно закрыл глаза, а Ал даже застонал. Но когда воин решился посмотреть, то увидел обычного Петра и пограничников, перестраивающих боевой порядок высоко над ним.
Они атаковали еще несколько раз, потом еще, группой и по одиночке, то окружая джинна, то барражируя над ним. Затем атаковал Петр, осознавая, что не причиняет им ни малейшего вреда. Правда, он использовал некоторые уловки и приемы, от которых Чень-Юню точно бы не поздоровилось, однако здесь все это не имело смысла.
После взаимных выпадов, наступлений и контратак, пустые одежды опустились вниз, выстроились перед джинном и неожиданно поклонились, словно японские самураи.  Так же, не спеша и бесшумно растворились, но Петр успел ответить на их поклон: не каждое столетие встречаешься с подобной силой.
Следом, в стене открылась трещина, и, увеличиваясь, выросла в арку входа.
Арес и Ал, боязливо подошли, и пока не решались ступать по следам Петра.
— Давайте быстрее, — подбодрил джинн, — они ведь могут и передумать.
Спутники семенили, готовые, при появлении пограничников, дернуть обратно. Но никто не появился.
— Ну, ты... Мастер, честное слово, ничего не скажешь! — восхищался Арес, когда они  шли по неожиданно длинному тоннелю. Похоже, в данный момент он просто боготворил джинна за смелость и силу.
Проход имел один крутой поворот, преодолев его и выйдя на финишную прямую, тройка спутников увидела едва различимый, но такой радующий и ласкающий взор своим полыханием...