Народ безмолвствует...

Я – кроха твоя, о, великий народ-растеряха,
Что сам, словно мальчик, поддался злой варварской силе –
И мерзкого зла симпатичная выросла ряха,
Что столько цветов на поляне российской скосила!..

Не жаль ей цветов!.. Мало красок осталось от лета,
Но косят косцы в морфинической, сладостной неге.
С безумием этим не справятся даже атлеты –
Надежда одна на холодные, белые снеги.
               
Я жизнью своею в пространстве Сократа доволен –
Вселенские вихри и вьюги не портят погоды,
Но, если нет воли взять Волю, я дать яду волен
Себе и друзьям, что сорвут в знак протеста погоны.
               
Пусть все не сорвут: тех пугали, а этих пороли,
Кнутом тех, а этих ещё и тычком в переносицу.
Кого и за дело, кого - просто так иль по роли:
Порядок крепить - лучше страх на других переносится.

Широк горизонт у Руси, широка и палитра
Высоких карьер, что в ночи с перепоя приснится:
Сел в кресло для «нового русского»,  выпил пол-литра -
И, пьяненький, радостный греешь себе поясницу.

А если не пью, не ворую - мне выйти из кадра?
Кто нужен тебе? С кем и в горе, и в радости вместе?
Безмолвен народ… Потихонечку тонет эскадра…
И зреет мотив, пухнет мозг в планах красочной мести…