Сказка Крайнего Севера

(да простят меня все люди, разбирающиеся во флоре, фауне, географии, быте и традициях народов Севера)

- Мой мальчик, ты так нетерпелив, - вздохнул дедШо, с кряхтением сгибаясь, чтобы поднять с земляного пола в ярости отброшенную внуком костяную фигурку. – Как же ты похож на своего отца, видят боги, это все от него…
- Не смей мне про него говорить! Я не похож на него! Я это я! – подросток в бешенстве вскочил на ноги, едва не перевернув плошки с едой.
- Конечно, ты это ты, но все мы, люди, друг на друга иногда похожи…
Старик помолчал, подбрасывая в костер дрова.  Здесь, на Далеком Севере, где уже в первый месяц осени все небо расцветает перламутровыми красками, а снег укутывает землю снежным покрывалом толщиной в локоть, огонь – лучший друг человека. Холод отступает, и внутри маленького  чума на окраине стоянки двое, старший и младший, устав к вечеру, режут неподатливые камни и белоснежную кость.
Юноша, вспыльчивый и порядком разозленный, молча перевязывал изрезанные руки обрывком чистой ткани.
- Что тебе не по нраву в этом олене? Посмотри, какой у тебя глаз вышел красивый, - дед покрутил в руках камень, близоруко присматриваясь к деталям резьбы в неверном свете костра.
- А нос больше чем хвост у тюленя. Я не стану мастером. Я не хочу больше, я лучше уйду к Айсам, они стреляют диких лисов и мягко выделывают шкуры, я смогу там больше, чем здесь!
Шоподпер рукой белый от седины подбородок.
- Ты еще такой молодой, ну, куда тебе к Айсам, Тотари… Руки тебя не слушаются, но это пройдет. Так уже было однажды.
Внук недоверчиво взглянул на старика.
- Когда?
- Давно. Очень дано. Тебя еще не было, меня даже еще не было. Тогда Зимы были еще холоднее, а снега выпадало столько, что за один буран могло замести чум на две трети. Много тогда было славных людей, о большинстве из них ты без меня знаешь. Но есть и те, про кого ты вряд ли слышал…
Дед Шо взял в руки свой нож с косым лезвием в узловатые морщинистые руки и не торопясь продолжил работу внука.
- Тогда давно был юноша. Прямо, как ты, – невысокий, худой, с бледным лицом и черными, как северная ночь, волосами, за это его звали Тойра. Он был чуть постарше, но, несмотря на это, жизнь у него не ладилась: за что бы Тойра не взялся – все валилось у него из рук. Духи не хотели с ним говорить, раненый зверь убегал, олени отбивались от стада, рыба срывалась с крючка. Даже когда он пошел к соседям, в леса, ничего у него не вышло. Бедный Тойра мучился, не ведая, где на свете найти свое место.
Шо аккуратно смахнул с камня крошку и украдкой взглянул на Тотари: тот, насупившись, сидел у огня, уставившись в пламя, и обиженно шмыгал носом, но явно слушал.
- Тойра смирился бы: не беда, матери любят детей, даже если они непутевые. Но его жизнь становилась только горше, когда он вспоминал, что его возлюбленная Нои даже смотреть не хотела в его сторону. В самом деле, кому он нужен – невзрачный и неуклюжий. И ничего ему было с этим не сделать, циклы кончались и близилось время, когда Нои, как и положено по традиции,  осенью после первого выпавшего снега будет разглядывать свадебные ожерелья, которые принесут ей женихи. И тогда она выберет себе мужа и уедет с ним, оставив своих родителей. До этой осени Тойре оставался всего один цикл. Вот прошла осень и началась весна, а он так ничего и не придумал, ловчее и красивее не стал. Тогда, надеясь только на ту единственную ложку удачи, что при его рождении ему отвели местные духи, он решил сделать для Нои ожерелье. Он хотел вырезать самое красивое ожерелье, которое бы вобрало бы в себя небо, ветер, землю и всю жизнь вокруг и полюбилось бы Нои.
Старик отвлекся от рассказа, наливая себе горячего молока из начавшего кипеть котелка.
- И что? Вырезал?
Дед лукаво посмотрел на Тотари.
- Нет. Руки были не из того места, - Тотари невольно вздрогнул. - Кости и камня у него было много, тогда их не ценили, они как ненужный хлам оставались валяться грудами. Над Тойройсмеялись, когда он приходил за очередным обломком. В итоге он не выдержал насмешек и, собрав всю кость, что мог унести, убежал. Через какое-то время он забрел в места Стоящих Скал, тех самых, где вы, мальчишки, так любите прятаться от родителей летом, разбив очередной кувшин. Тогда эти места были заповедными, предки знали, что там живут духи и духи эти нелюдимы. Но Тойре идти было некуда, все вокруг знали его, и смех был ему страшнее побоев. Он пришел к Скалам, изъеденным ветром, водой и летними песками, и в изнеможении пал на землю. Когда он очнулся, стояла светлая летняя ночь и молодая луна, холодная и далекая висела над краем, где кончается вся земля. Голодный, уставший и отчаявшийся, юноша заплакал и, не помня себя, взмолился к местным духам: «Небо! Ветер! Вода! Земля! Дневное и Ночное светила! Я, самый жалкий и негодный из смертных, прошу: помогите мне хотя бы один раз. Если уж мне суждено не уметь охотится, ловить рыбу и следить за оленями, помогите мне хотя бы вырезать свадебное ожерелье для единственной девушки, которая и так уже забрала мою душу!» Духи никогда еще не видели такого горя и сжалились над Тойрой. Они позволили ему остаться, но голоса их он так и не услышал, лишь только ветер пронзительно пел, путаясь в узорчатых Скалах. Прошел месяц, и юноша обжился, духи позволяли ему охотится, и он, не удрученный охотой, все больше времени проводил над кусочками костей и камня, пытаясь собрать из них хотя бы простенькие бусы. Но камень казался ему слишком грубым, а кость слишком простой. И вот, одной ночью, когда тяжелые мысли лишали его сна, он заметил, как красиво светит луна через прорези Стоящих Скал. Дождавшись утра, он охваченный пылом озарения достал обломок  старого ножа и заточил его по косой, вот так, - дед поднял свой нож и провел пальцем над лезвием. – И начал резать по мелким камням всех зверей, что всегда уходили из его силков и всех зверей, которых знал в своем краю.Там были белые лисы, тюлени, крылатые кайры и большеглазые совы... Оленей он тоже вырезал, только, так же как и все остальных, маленькими, не больше ногтя большого пальца. У него были белая кость и разные камни, красные, желтые, серые, с прожилками разных цветов и даже прозрачные, и звери из них получались разные, красивые, почти как живые. Ожерелье вышло длинным, но Тойра ощущал, что его творению чего-то не хватает. Тогда духи, которым понравилась его тонкая работа, послали ему сон. В этом сне он шел за луной до скалы, где росла маленькая изгибающаяся сосна, и нашел в яме под скалой небольшой кусочек камня – желтого, как закатное солнце, и прозрачного, как лед. Утром Тойра проснулся с мыслью, что именно этого камня не хватает его работе, и, едва встав на ноги, двинулся в путь. Но день – не ночь: он заблудился и нужной скалы среди тысяч скал не нашел. Несколько дней он метался в поисках, но потерпел неудачу и сказал духам: «Простите мое нетерпение. Теперь я буду ждать, пока вы не решите, что я раскаялся достаточно, и в знак своего раскаяния я вырежу для бус Ветер, Огонь, Воду, Луну, Небо и Землю. Я бы и Солнце вырезал, если бы нашел тот камень, что вы мне показали». Его уловка сработала: как только он вырезал Ветер, Огонь, Воду, Луну, Небо и Землю – духи послали ему еще один сон про чудесный прозрачный камень – очень уж им хотелось увидеть законченную работу. В этот раз Тойра был умней, он дождался восхода Луны и пошел на ее свет. На исходе ночи он увидел скалу и у подножия ееначал копать. Понадобилось два дня безостановочной работы, но потом он нашел камень, точно такой, как приходил ему ночью в сновидении. 
- А дальше? – Тотари беззастенчиво смотрел на деда, широко раскрыв глаза.
- А дальше он вырезал Солнце, - сказал Шо, пальцами ощупывая рельеф на камне. – И духам так понравилось его свадебное ожерелье, что они пожелали ему удачи. Когда Тойра вернулся, его не узнали: уходил ведь нескладный мальчик, а вернулся молодой сильный мужчина, правда, не очень большого роста. Днем его возвращения как раз стал день первого снега, и он, не медля и не тратя время на объятья матери, отправился к Нои и, как и его соперники, предоставил ей свое ожерелье. Стоило ему только развернуть  ткань, в которой оно лежало, как свет сразу же заиграл на всех гранях чудесного украшения, переливаясь и отражаясь; ожили и  задвигались каменные звери, засияло прозрачное желтое Солнце. Нои и все вокруг были заворожены увиденным, а шаман сразу же сказал, что в этой нитке он чувствует силу духов. Тойра получил согласие от Нои и только тогда сказал свое имя. Он боялся этого мига, но смотрели на него уже иначе, и он смог зажить совсем другой жизнью, перемещаясь вместе со своим племенем и радуя людей и духов  своим мастерством.
- А как он смог вырезать Небо и Землю?
- А этого уже никто тебе не скажет, после смерти Тойры и Нои ожерелье исчезло. Говорят, его забрали духи Стоящих Скал. Но если бы оно сохранилось по сей день… - старик посмотрел на внука. – Оно бы сейчас лежало именно в твоих руках, ведь Тойра приходится мне родным прапрадедом, а тебе, значит, прапрапрадедом. Но ты знаешь, потеря ожерелье это не беда, ведь главное, что нам передал наш предок – это воля и терпение. Единственное, что нам с тобой остается – найти их в себе и вырезать из них свой характер. И если воля наша будет чистой и свободной, а дух добрым и светлым, мы, как и он, сроднимся с Песком, Ветром и Водой, медленно и терпеливо продолжающими резать Стоящие Скалы… На, попробуй, я исправил твои ошибки, - Шо протянул Тотари камень и нож. Юноша принял, их и, медленно выдохнув, вернулся к работе. Старик посмотрел на его работу немного и вернулся к своей, порой отмечая, каким сильным и ярким стало отражение горящего костра в глазах внука.

15.01.14