Феномен Ходорковского

Конец прошлого года ознаменовался совершенно невероятным событием, которое так же, как и предыдущая история, связанная с ним, остались для нас, простых граждан, не связанных никак с властной вертикалью и не посвященных в ее тайны, чем-то вроде сообщения инопланетян, в котором удалось расшифровать только заглавие.

Что за человек, за что посадили, за какие коврижки выпустили… Кто так скажет, кто эдак, но всё равно это действо так и осталось необъяснимой тайной.

Но прошло определенное время, и знающие люди понемногу стали складывать этот загадочный пазл. И вот уже начала выстраиваться некая целостная картина. Вот большой труд на эту интересную тему: Андрей Пионтковский. «Гордыня и предубеждение».  http://www.svoboda.org/content/article/25226770.html   , который я ниже предлагаю в очень усеченном виде:

«В море публикаций, посвященных освобождению Ходорковского, подробно и со вкусом обсуждается вопрос, почему был освобожден самый знаменитый узник Путина. Выдвигаются разнообразные остроумные конспирологические версии. На фоне этой увлекательной дискуссии совершенно исчез из фокуса общественного внимания не менее важный, на наш взгляд, вопрос: а за что, собственно, провел десяточку с лишним в российском пенитенциарном аду Ходорковский, в чем состояло его преступление?

Мне кажется, что и бизнес, и политический класс сознательно избегают серьезного анализа событий 2003 года, потому что речь идет не столько о личной судьбе Ходорковского, сколько об экономической и политической системе посткоммунистической России. Позволю себе нарушить коллективную омерту и, отталкиваясь от биографии Ходорковского, предложить свой краткий курс истории капитализма в России.

Да, Ходорковский был одним из тех, кто в бурные годы первоначального накопления российского капитала был назначен российской, а в некоторых случаях еще и советской бюрократией сверхбогатым. Об этом с обезоруживающей откровенностью и даже простодушием рассказал как-то в своем письме издалека в редакцию газеты «Коммерсант» Березовский: «В те годы каждый, кто не сидел на печи, за небольшие взятки чиновникам получил громадные куски госсобственности».

Олигарх – это не просто очень богатый человек. Олигархия – это бинарное отношение между бизнесом и властью. Олигархический капитализм в его русском исполнении – это такая модель, в которой крупнейшие бизнесмены могут функционировать и умножать свои состояния только благодаря административному ресурсу, то есть своим связям в коридорах власти, а бюрократия процветает и обогащается, обкладывая данью бизнесменов.

Миллиардер М. Ходорковский, так же как и остальные российские олигархи, вырос из этого кровосмесительного союза Денег и Власти. Но на каком-то этапе развития своего бизнеса он первым из российских олигархов осознал две принципиальных вещи.

Во-первых, стать компанией, принятой на равных элитой мирового бизнес-сообщества, ЮКОС сможет, только принципиально изменив наработанные им в джунглях российского бандитского капитализма модели поведения.

Во-вторых, и это намного важнее, номенклатурная пуповина, которая связывала новорожденный российский капитализм с властью и которая так еще нравилась Ходорковскому в 1997 году, не только осталась неперерезанной, но и выросла в огромную ненасытную кишку.

Путь «собственника» к успеху в России лежит не через эффективное производство и успешную конкуренцию, а через близость или прямую принадлежность к «властной вертикали», через эксплуатацию своего административного ресурса – маленького или совсем не маленького куска государства – и через абсолютную лояльность правящей бригаде и ее пахану. В результате родился мутант, пожирающий страну и лишающий ее всякой исторической перспективы.

Ходорковский был наказан не за то, что он был олигархом, а за то, что он посмел перестать быть олигархом. За десять лет он прошел путь от олигархического Савла к модернизационному Павлу – путь, который у американских robber barons занял три поколения.

Но именно в этой стремительности и таились серьезные опасности. На знаменитую встречу Путина с бизнесменами в феврале 2003 года Михаил Ходорковский пришел убежденным в необходимости преобразовании системы российского бизнеса.

Его заявление «Ваши бюрократы – взяточники и воры, господин президент», проиллюстрированное скандальной историей с распилом чиновниками 600 миллионов долларов под видом покупки государственной «Роснефтью» частной «Северной нефти», не было тривиальной российской жалобой батюшке-царю на нерадивых и плутоватых слуг, снова укравших какую-то нефтяную компанию.

Месседж Ходорковского был гораздо серьезнее: «Я хочу играть по новым правилам открытого, конкурентного, законопослушного, не зависимого от бюрократии бизнеса. Многие мои коллеги готовы последовать моему примеру. Только так мы сможем вывести экономику из сложившейся при нашем c вами участии системы бандитского капитализма, обрекающей страну на застой и маргинализацию. И в этом – ваша историческая ответственность, господин президент».

Президент не захотел услышать этого смысла или, наоборот, услышал его слишком хорошо, но не как глава государства, а как глава своей корпорации.

Сам того не подозревая, Ходорковский ударил в очень больное место, раскрыв неприличную тайну верхушки режима. Питерская бригада, видимо, уже тогда разработала схему обналичивания активов «правильных» олигархов и личного фантастического обогащения. Афера с «Северной нефтью» стала первой скромной пробой пера. Последовавшая через год сделка «Путин – Абрамович» (покупка «Газпромом» «Сибнефти») стала классическим римейком операции «Богданчиков – Вавилов» с заменой 600 миллионов на 13,6 миллиарда долларов.

Исторически Ходорковский был прав. То, что он предлагал, и то, что он делал в последние годы перед арестом, было направлено на выход страны из ловушки олигархического капитализма. Выход, который совершенно не устраивал бюрократию и ее вооруженный отряд – силовые структуры. Именно поэтому они с таким остервенением набросились на свою жертву, почувствовав команду Путина «фас». Путь Ходорковского, путь разделения бизнеса и власти лишал их в перспективе привычной сладкой роли – крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.

Ходорковский был представлен главарем заговора олигархов, а входившие во вкус очень больших денег ….-силовики во главе с Путиным – защитниками государственных интересов.

Лакейская овация, устроенная В. В. Путину вскоре после ареста Ходорковского делегатами 13-го съезда РСПП, по своей продолжительности и холуйской восторженности могла соперничать только с овацией И. В. Сталину делегатами 17-го съезда ВКП(б) в 1934 году. Бурные продолжительные аплодисменты. Все встают. Чтобы не сесть.

Разумеется, в начале XXI века смена элит произошла гораздо более вегетарианским способом, чем в первой половине XX-го. Желающие могли эмигрировать.

Они не поддержали тогда Ходорковского не только из-за страха перед Путиным, но прежде всего из-за страха остаться без Путина наедине со страной, да еще играть по чуждым им правилам конкурентной открытой экономики, которые предлагал Ходорковский.

Прошло уже более десяти лет, а они так и стоят на том же съезде с опущенными штанами и душами и поднятыми для нескончаемой овации руками. Очень откровенно об этом говорится в недавнем докладе идеологического штаба остатков «ельцинской элиты» Комитета гражданских инициатив: «У элит могут быть серьезные претензии и недовольства, однако их преодолевает страх перед всеми, кто не «вписан в пирамиду» – от периферийных элитных групп до массовых слоев общества, испытывающих обездоленность... Путин рассматривается элитами как политическое прикрытие, без которого нынешнему режиму просто не на чем больше держаться».

Такая система может при заоблачных ценах на нефть достаточно долго стагнировать, но никакое содержательное развитие, никакая инициатива бизнеса и никакие инновации в ней невозможны в принципе. Именно это Ходорковский пытался 11 лет назад доходчиво объяснить Путину.

Действительно, немыслимая гордыня. Люди же негорделивые вроде Путина или Абрамовича безмятежно продолжали и продолжают воровать. В результате Ходорковский и страна потеряли 11 лет жизни. Он вырвался из путинского царства мертвых. Мы в нем остались. Но он нам ничего не должен. В 2003-м он уже сделал, что мог. Он хотя бы попытался, черт возьми, хотя бы попробовал». Конец цитаты.

Из этого текста видно, за что же его посадили. Вздор про то, что «у него руки по локти в крови», произнесенный буквально за какую-то неделю перед необъяснимым и неожиданным для всех непосвященных освобождением, так и повис в воздухе как сопля на морозе. Какие аргументы прошептала на ушко Путину милейшая, но жесткая как сталь, берлинская домохозяйка, мы наверняка узнаем из новых публикаций.

И тогда станет понятно, почему не удался российский римейк «Железной маски», отчего операция «третий срок» тоже повисла и  рассосалась, хотя никто не сомневался, что сидеть Ходорковскому до конца дней.

История – дама очень неспешная, но всё рано или поздно выплывает наверх, правда, иногда кверху брюхом. Хорошо, что на этот раз обошлось без того кошмара, который последовал за бурными аплодисментами в том уже неимоверно далеком 1934-м. Все же Путин не Сталин. К огорчению многих из его окружения, но к вящей радости нашей.

Наверное, сейчас повторение сталинизма невозможно: у Сталина не было активов за рубежом, а нынешняя «элита» хотя и пыжится косить под Дзержинского, но по сути своей является копией совсем другого персонажа, - Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке»: «Ну що я в тебя такой влюблённый!».

И это, я считаю, замечательно. История учла свои ошибки, и на новом витке диалектической спирали не допустила радикализации сторонников силового решения проблем, и не дала авторитаризму перерасти в тоталитаризм. А что до истории с Ходорковским, уверен, она еще преподнесет всем нам немало сюрпризов.

Валентин Спицин.