Самоанализ

Блаженство не моя стихия,
К труду осознанно привык,
Мгновенно вырастают крылья,
Когда пишу в стихах дневник.
 
Проекты рукодельной книги,
На полку ставлю каждый год,
Где не плету совсем интриги,
Стремлюсь в душе расплавить лед.
 
Найти, что лучшее таится,
В душе представленной стихом,
Способной искренне открыться,
Отрезком жизни не плохой.
 
Пишу хорошее и только,
Возможно лучше не писать,
Свои у каждого пороки
И чувствам впору угасать.
 
Тепло уходит и с годами,
Мечты меняются в момент,
Не беспокоит образ дамы,
Волнует всякий инцендент.
 
Не то сказал в порыве гнева,
Не так воспринялся наказ,
Шалят сильней с годами нервы,
И все пороки напоказ.
 
Проснешься как то среди ночи
И страх стремишься погасить,
Что мысли каверзные точит,
Туманным облаком висит.
 
Во мраке ночи беспокойной,
Тревожно снова засыпать,
Бегут опять мечты по новому,
Стремятся нервы пощипать.
 
Сложнее стало удержаться
И посторонних не смешить,
На молодых не обижаться,
Напрасно словом не грешить.
 
Писали древние пророки,
В давно прошедшие лета,
Что с молодых не будет толку
И эта истина проста.
 
Другие мнения и взгляды,
И мы спешим из века в век,
Бурлят все те же водопады,
И вера крепится в успех.
 
И пожилым стают на смену,
Простые, юные сердца,
Их ждут обратно перемены,
Как жены милых у крыльца.
 
Но воплотить немного сложно,
В дела реальные мечты,
Все нужно делать осторожно,
Плоды чтоб видеть с высоты.
 
Шаги беспечные всплывают,
Когда бурлил задор в груди
И чувства к разуму взывают,
Себе и людям не вреди.
 
Так нас родители учили,
Не брать чужого задарма,
Горел огонь в улыбках милых,
Сводил порой меня с ума.
 
Но я ни разу не сорвался,
Всегда держался молодцом,
Кружился чувством в звуках вальса,
Пока и сам не стал отцом.
 
Прекрасно верность понимаешь,
Когда воспитываешь дочь,
Ее покой оберегаешь,
Во всем стараешься помочь.
 
Ее порой на место ставишь,
Залетных, ласковых подруг
И сердце казусами травишь,
Что не замкнулся бездной круг.
 
Необъяснимого разврата,
Доступность в жаркие лета,
Принцесс при выборе богатом,
Пленила страсть и красота.
 
Той  устроительницы юной,
Брюнетки с милой головой,
Ее улыбка в ночи лунной,
Обворожительной весной.
 
Залезла глубоко под сердце
Мне вспоминается всегда,
Как мы могли вдвоем согреться,
И позволяла нам среда.
 
С меня наверно посмеялись,
Оставшись в комнате вдвоем,
Того ли лаской добивались,
Усладой тронуты крылом.
 
Я разум не терял при встрече,
Все обходился болтовней,
Звучали трепетные речи
И пахло в воздухе весной.
 
Гнетут порой воспоминания,
Минут прошедших волшебство,
Прошли желанные свидания,
Как будто в зеркале кривом.
 
И хорошо это, ли плохо,
По самолюбию ножом,
Что ускользнули счастья крохи,
В пространстве времени чужом.
 
Я как сторонний наблюдатель,
Бесцельно время проводил,
А может уберег создатель,
Что я нигде не наследил.
 
Конечно были тренировки,
Когда жениться захотел,
Но впрок мне не пошли уроки.
Не вышло, как того хотел.
 
Напрасно сразу доверялся,
Улыбкам ярким и словам,
И никогда не сомневался,
Не лез вперед по головам.
 
Открытым сердцем и душою,
Пытался искренне согреть,
Звезду стремления большого,
На мир духовно посмотреть.
 
Но благодарные невесты,
Не удержались в роли жен
И подошло дрожжами тесто,
И я смотрелся как пижон.
 
Последней встречей в Ленинграде
И поцелуи в ритме слов,
Сошлись во вкусах и во взглядах,
Но не прижился вечный зов.
 
Смешно естественно до боли,
Что расставался просто так,
Не приобщился сам к застолью,
Тогда женатый холостяк.
 
Моментов много щекотливых
И стыдно даже вспоминать,
Мгновений жарких, торопливых,
Не смог душевно осознать.
 
Сверлили мозг шальные мысли,
Зачем нервишки подрывать,
Когда отдался в полном смысле,
Душой и телом, что скрывать.
 
Вершины горного Кавказа,
Обеспокоили меня,
Река где с ног сбивает сразу,
И ночь тревожная без сна.
 
На волге ездили знакомиться,
К ее родителям, родным,
Мне вспоминать не очень хочется,
Обычай дальней стороны.
 
Где в Карачаево Черкеске,
С тех незапамятных времен,
В лесу распяли человека,
И никакой тогда закон.
 
Не образумил карачаев,
А русских словно не нашли,
Пропали люди не случайно,
На берегах чужой земли.
 
Хоть точно знали все соседи,
Что на охоте сын с отцом,
Внезапно на костре сгорели,
Пропали вмиг и все с концом.
 
Купались осенью на речке,
Бурлящей скоростной Лабе,
Затрепетало вмиг сердечко,
Смотреть и то не по себе.
 
Как человека с ног сбивает,
На скользких камушках волна,
Природа в полдень оживает,
Проснувшись словно ото сна.
 
А утром стекла на машине,
Покрыты тонким слоем льда,
Такая чудная картина,
Предстала взору в те года.
 
Домой вернулись окрыленными,
Благополучно в новый день,
Еще серьезнее влюбленными,
Стремились в чрево перемен.
 
Она волшебницей блистала,
В моем особенном мозгу
И даже мелкие детали,
Не замечал я на бегу.
 
Когда ребята говорили,
Что с мамой видели вчера,
Но мне казалось все шутили,
Необъяснимая пора.
 
Так сладко с ней текли минуты,
Расстаться не могли в обед,
Другие грезились маршруты,
Горел любви горячий свет.
 
Хотели все соединиться,
Ее дитя усыновить,
Сияли радостные лица,
Чего уж там душой кривить.
 
А тут какая то стервоза,
Сказала что то про меня,
Мгновенно заискрились грозы
И счастья рухнула броня.
 
Подумал сразу и расставил,
Все точки правильно над и,
Вершить хотелось по уставу,
При зарождении семьи.
 
А если сразу охи, ахи
И недоверие царит,
Зачем сложить себя на плаху,
И чувства нежные рубить.
 
Вершить по молодости просто,
Разлуки, встречи в ясный день,
Где на страницах новой повести,
Искать хороших перемен.
 
Два года вычеркнул из книги,
В мечтах и снах везде она,
Как королева высшей лиги,
Обезоружила сполна.
 
Как на вокзале мы прощались,
Хотелось сразу все забыть,
Но теребила чувства ярость,
Что дальше, быть или не быть.
 
Расстались чуть не со слезами,
А дальше больше началось,
Она во сне звездой бальзама,
Пронзала чувства мне насквозь.
 
Хотелось стать известным как то,
Ее величием сразить,
Войти творцом в ее палаты,
Любви сонаты лебезить.
 
И никого не замечая,
О ней мечталось день и ночь,
Достало всех мое отчаяние,
Отец решился мне помочь.
 
Нашел ее в Батайском школе,
Киномехаников тогда,
Она в такой нелепой роли,
Совсем погасшая звезда.
 
Потеря и отца и сына,
В глазах потухшие огни
И я конечно в том повинный,
Спаси господь и сохрани.
 
На вид казалось ей лет сорок,
В ее прекрасных двадцать пять,
Сломало трепетное горе,
Чего от мамы ожидать.
 
Похоронившей рано сына
И совершенно жить одной,
Дела ничтожные, рутинные,
Да и сама тому виной.
 
Стремился что то я наладить,
Оставил деньги на такси,
Но мы не разделили взгляды,
А больше я и не просил.
 
Осталась в памяти загадка,
Ее никак не разгадать,
Она в ночи пришла украдкой
И трудно это передать.
 
Но мне представилось невольно,
Она была с ножом в руке
И мне хотела сделать больно,
Я вскрикнул громко, налегке.
 
Она шепнула тише, тише,
Хозяйку можешь разбудить,
Ну а сама мгновенно вышла,
Что было правда - Бог глядит.
 
На выходные не явилась,
А я встревоженный ножом,
Опять поехать не стремился,
Чтоб стать рабом в плену чужом.
 
Так протекли два года трудных,
Обратно встреча и разрыв,
Пришлось поверить обоюдно,
Что завершился перерыв.
 
Не взвесив точно за и против,
Спокойно в омут с головой,
Я лез осознанно, охотно,
Под неба чистой синевой.
 
Одним неосторожным словом,
Загонишь чувства в кабалу,
Любить стараешься по новому,
И сразу сплетни по селу.
 
Всему и вся мои поблажки,
Создали зрелый рацион,
Не все конечно в жизни гладко,
Где я духовно окрылен.
 
Невольно свыкся с этой ролью
И каждый как себе хочу,
Не стало шумного застолья,
Почти что вовсе не ворчу.
 
Уже как в юности не верю,
Что можно женщине внушить,
Как расслабляться на доверии,
И прошлых лет не ворошить.
 
Всплывает, что плохое только,
Как будто был совсем никем
И вот махнул на все рукою,
Я на своем материке.
 
Нужна ли мне еще работа,
И сам ответить не могу,
На службу бегать не охота,
Но раньше времени бегу.
 
За час всегда уже на службе,
Читаю почту второпях,
Стихами новыми любуюсь
И постоянно весь в делах.
 
Сдружился искренне с компьютером,
Ему все смею доверять
И с ним иду прямым маршрутом,
Но в игры не стремлюсь играть.
 
Пишу послания и оды,
Своим коллегам и родным,
Дышу поэзией свободы,
В угоду правилам земным.
 
И если кто то и захочет,
Мои порывы осудить,
Я отнесусь к нему попроще
И не обижусь, Бог глядит.
 
Пишу не заработка ради,
Вселил всевышний этот дар,
Возможно истине в награду,
Касаюсь словом женских чар.
 
При том совсем не замечаю,
Уже довольно зрелых лет,
Друзей, подруг не огорчаю,
Дарю по праздникам буклет.
 
Что сочинил в часы досуга,
Заблаговременно как есть,
Не ради корысти, услуги,
А просто в ангельскую честь.
 
Чтоб сделать искренне приятное,
В такие чудные часы,
Обаять стремиться необъятное,
Костер надежды не гасить.
 
Перебираю в мыслях годы,
Покоя в них конечно нет,
Вели загадочные звезды,
Туда где здравствовал запрет.
 
Змеиный яд казался сладким
И часто чувствовал во сне,
Неописуемым порядком,
Блуждали мысли по весне.
 
C утра пораньше на работу,
Таскаешь камни, кирпичи,
Ночами стрессы снять охота,
А не валяться на печи.
 
В какой то маленькой компании,
Обратно водка и вино,
Царит взаимопонимание,
Как будто сблизились давно.
 
Держался я до первой рюмки,
Затем срывался как с цепи
И делал глупые поступки,
Бог весть что нес, чего лепил.
 
И так частенько расслаблялся,
В ночи часов до двух, до трех,
Легко с друзьями напивался,
В постель валился с пьяных ног.
 
На утро мысли разгоняя,
Так было больно и смешно,
Сторонка милая родная,
Хмельные водка и вино.
 
Всегда ошибочно пытался,
Кого то словом воспитать
И только с носом оставался,
О лучшем пробовал мечтать.
 
И что получено в итоге,
Наглядность скромная в быту,
Встречают просто у порога,
Не верят искренне в мечту.
 
На что то я еще способен,
Но веры в счастье больше нет,
Не смею новое попробовать,
Вокруг такой же винигред.
 
Отлично вижу все прекрасное,
Но чувством принять не могу
И настроение ужасное,
Когда господнего слугу.
 
Заденет кто то за живое
И трудно даже объяснить,
Что скажет зеркало кривое,
Кого кроме себя винить.
 
Не влезешь сам в другую шкуру,
Чтоб осознать чужую боль,
Так невзначай, что ляпнешь сдуру,
Как абсолютный, жалкий ноль.
 
А если ничего не значишь,
Пора в сторонку уходить,
Пока открыто не заплачешь,
И разум снова победит.
 
К чему сегодня накопления,
Когда нет планов никаких,
Попросишь господа терпения,
Чтоб вдохновил на новый стих.
 
Так постепенно, скоротечно,
Растут исписаны листки,
Что унесутся дальше в вечность
И пустят новые ростки.
 
Надежда верить помогает,
Что все построено не зря,
За поворотом жизнь другая,
Совсем печалиться нельзя.
 
Возможно сменится мышление
И жизни яркой полоса,
Пошлет успех и вдохновение,
Творить чтоб дальше чудеса.
 
Загадки молодости вечной,
Пронзают зрелые мечты,
Весной на улице заречной,
Где чувства были не просты.
 
Чего не разобрать во взгляде,
Так это легкий ветерок,
Которым нежная отрада,
Заманит в тихий уголок.
 
В уединении тревожном,
Не видишь больше никого,
При том какая осторожность,
В порыве сердца своего.
 
Любви все возрасты покорны,
Но только в жизни все не так,
Простое сердце бьется ровно,
Хоть взгляды скажем не пустяк.
 
Пронзает душу, но не тело,
Любовь романтиков простых,
Которым вспомнить захотелось,
Момент мгновений золотых.
 
Когда пронзал сильнее тока,
Дарил мечтам счастливый миг,
Лишь нежный теплый взгляд и только,
Минут возвышенных благих.
 
На ножки стройненькие глядя,
В глазах хотелось утонуть,
Бурлили мысли водопада,
Мешали истинно уснуть.
 
А как хотелось прикоснуться,
Губами к маленькой руке
И принцем сказочным проснуться,
В растленном пошлостью мирке.
 
Не брал и не хотел нахрапом,
Принцессой редкой овладеть,
Пройти хотелось все этапы,
В глаза с любовью чтоб глядеть.
 
Хоть ничего не получилось,
Прошла романтика как сон,
За зря на женщину молился
И был безропотно влюблен.
 
Готовь как в песенке поется,
Следы лелеять милых ног,
Обожествлять во взгляде солнце,
Что посылал девицам Бог.
 
Не тот конечно я питомец,
Благословенный зов любви,
В моих мечтах лишь только спорится
И будоражит зов крови.
 
В любые годы пыл надежды,
Не угасает до конца,
Под старость долгие беседы,
Но чувство не до спорится.
 
Уже смышленее порывы,
Не так играется волна,
Хоть мысли молодости живы,
И их всегда зовет весна.
 
В мечты затмение стучится
И сразу дикий поворот,
Который вовсе не годится,
Вводить в обычный огород.
 
Но не за просто Христа ради,
Готов колени при клонить,
Назвать ее своей отрадой,
Плести любви святую нить.
 
Ничто не делается просто
И наши встречи невпопад,
Дают мышлению чего то,
Меняют чувства, мысли, взгляд.
 
Оттенки страсти оставляют,
Обычно где то в глубине,
На подвиг снова вдохновляют,
Приходят сказками во сне.
 
Когда то мне приснилась в двадцать,
Казачка в маленьком дворе,
С которой вышло повстречаться,
Потом на утренней заре.
 
Совпали все ее приметы,
Четыре годика спустя,
Она в белье была одета,
Как та желанная мечта.
 
Велись простые разговоры
И словно не было тех лет,
На стеклах легкие узоры,
Русалки сказочной портрет.
 
Все повторяется в природе,
Но только годы не вернуть,
Когда под лунным небосводом,
Хотелось палку перегнуть.
 
Доступным временем казался,
Испачкан грязью черновик
И представлялось в рюмке счастье,
А не услада редких книг.
 
Вечерней школе отмечались
И не стремилась молодежь,
Познать в науках светлых радость,
Чтоб отличать от правды ложь.
 
На перемене убегали,
Попить дешевого пивка,
За это в школе не ругали,
Вершилось все исподтишка.
 
В военкомате проверяли,
Как посещали мы урок,
В учебу малость поиграли,
И изощрялись кто как мог.
 
Когда желания не трогают,
Какой скажите будет толк,
Шальное детство босоногое,
В труде мы видели свой долг.
 
Хозяйство, во дворе скотина,
А утром рано на базар,
Под вечер уставали сильно,
Бежали все как на пожар.
 
От дома как бы оторваться,
Уехать в дальние края,
А не на месте обживаться,
Стремились старший брат и я.
 
Так необычно и случайно,
Нас приютил Целиноград,
Дышать легко на расстоянии,
И проявиться каждый рад.
 
Казалось в отпуске находишься,
Неприхотливый легкий труд,
Читаешь строки новой повести,
В которой искрами причуд.
 
Согрето тело на досуге
И набежавшая волна,
Нас повела опять по кругу,
Семья, законная жена.
 
В заботах бытовых, семейных,
Вся жизнь прошла, как буйный сон
И сын и дочь пришли на смену,
И каждый чем то окрылен.
 
Образование достойное,
Не в тридцать семь, а в двадцать два,
Работа тоже беспокойная,
Забита делом голова.
 
Частенько думаю, а как бы,
Дышалось, если не писать,
Невольно постучалась слабость,
Надежда стала угасать.
 
А так мышлением займешься,
Анализируешь свой взор
И над самим собой смеешься,
Расширить хочешь кругозор.
 
Своим общением духовным,
Желаешь воодушевить,
Людей надеждой окрыленных
И тех, кого не удивить.
 
Словами чуткими, куплетами,
В часы большого торжества,
Не все нуждаются советами,
Ну а любовь всегда жива.
 
В необычайном, сложном ритме,
Минуты в радости летят,
Где мы загадками гонимы,
Находим счастье напрокат.
 
Даю словам самоанализ,
Затем начнут меня судить,
За откровенный отклик фразы,
Не смог где многим угодить.
 
Что посылалось мыслям свыше,
Как под диктовку излагал,
Откуда появлялась пища,
И кто мне в этом помогал.
 
Ответить трудно в наше время,
Вам говорю не я один,
Загадки солнечной системы,
И вечный зов творца в груди.
 
Когда, кому еще и сколько,
Какой появится буклет
И в романтическом потоке,
Мне сколько выделено лет.
 
Спешу по замкнутому циклу
И что меня сегодня ждет,
На сколько хватит воли, силы,
Мечтаю я который год.
 
Раскрыть как есть в своей поэме,
Наш золотой грядущий век,
В котором взлеты и падения,
Ошибки, стрессы и успех.
 
Так много светлого и яркого,
В растущих парках и дворцах,
Лучи рассвета лета жаркого,
И солнца ясного в сердцах.
 
Взрослеет милая столица,
Как будто на дрожжах растет
И в ней покой нам только снится,
Где рядом слава и почет.
 
И впору тоже приобщиться,
К великим, творческим делам,
Дерзать, творить и не лениться,
И грусть и радость пополам.
 
Делить неугомонным сердцем,
Хватать идеи на лету,
Всегда на лучшее надеяться
И претворять в дела мечту.