Явление Ангела Книги

Когда я прошел по свету четыре круга по двенадцать лет, то окончательно и с некоторой грустью вдруг понял, что в моей дальнейшей жизни, если же, конечно, Господь разрешит ей еще хоть немного продолжаться, уже вряд ли произойдут какие-либо чудесные события или крутые перемены, о которых непременно нужно будет поведать всем на страницах толстой книги. И вправду, незачем смотреть вперед, если главное позади.
И все же Ангел ненаписанной книги время от времени беспокоил меня по ночам, негромко стучась в запертую дверь моего дремлющего сознания, напоминая, таким образом, о неисполненном долге. Но по причине неистребимой славянской лени, вечного упования на «авось» и неизменного откладывания на «потом», я из года в год отодвигал в призрачное «завтра» осуществление давно задуманного.
И вот однажды, в очередном приступе тяжелой тоски и горького разочарования в самом себе, я решил, наконец, сжечь никчемный ворох накопившихся черновиков и записей, пожелтевших за время тридцатилетнего неподвижного лежания в картонной коробке. Однако прежде чем, дождавшись темноты, вынести этот пестрый мусор во двор, сложить в кучу и щелкнуть под ним зажигалкой, я решил напоследок все-таки пересмотреть хотя бы некоторые страницы этого бесполезного литературного хлама.
В руки попадались то многочисленные варианты старых стихов, то выписки из прочитанных когда-то книг, а то собственные заметки по тому или иному поводу, проспекты неосуществленных замыслов в прозе, поэзии, для кино и театра. Были там, конечно же, и вырезки из газет и журналов, рисунки и тому подобная чепуха.
Прошло полчаса, может быть, час, за окном давно стемнело. Допивая третью чашку крепкого чая, я вдруг почувствовал, что меня почему-то увлекло рытье в этой макулатуре. Хаотично рассыпанные страницы моего литархива таинственным образом сами стали складываться в подобие некоей причудливой мозаики. Я начал постепенно рассматривать в этом контуры какой-то целостной картины, плана, перспективы, одним словом, силуэт прозаического произведения. Не той ли самой книги, к сотворению которой я так безрезультатно и лениво готовился все эти годы?..
Чтение записок вызвало во мне резонанс. Я давно заметил, что, воспроизводя в сознании прочитанное, ты обязательно настраиваешься на его волну. И чем глубже твое проникновение в пространство текста, тем больше ты входишь в соприкосновение с автором, может быть, даже уже покинувшим наш несовершенный мир. Как струна гитары, сознание читателя, настраивается на камертон-мысль автора. В какой-то момент происходят волшебные метаморфозы, и Читатель начинает превращаться в Писателя. Возникает некий информационный тандем, удерживаемый притяжением писательской мысли. В этом-то и проявляется великая сила литературы и искусства вообще.
Чем дальше я читал свои заметки, тем более отчетливо понимал, что жизнь моя, наверное, прошла не зря, если все эти годы я, оказывается, упорно и плодотворно работал над книгой, черновики которой сейчас держу в руках. По сути, книга эта уже написана. Вот она – словно жемчужное ожерелье, из которого неосторожно выдернута связующая нить. Перлы рассыпались, раскатившись по полу, но все они, слава Богу, целы, и их можно собрать.
От неожиданно поразившего меня открытия даже холодок пробежал по спине. Как было тут не вспомнить Эдгара По, который утверждал, что история накопления человеческих знаний доказывает одно: наибольшим числом самых ценных открытий мы обязаны сопутствующим, случайным или непредвиденным обстоятельствам. Логика нащупывает свой путь по отклонениям от обычного и заурядного. Следует спрашивать не «что произошло?», а «что произошло необыкновенного, такого, чего не случалось прежде?».
А ведь еще немного, и я мог бы выбросить или сжечь главную книгу своей жизни, которую я создавал не только для себя. Нет, этого никогда бы не произошло: даже если бы, поддавшись дурному настроению, я все же вышел во двор и предал безжалостному огню труд трех десятилетий, то пламя уничтожило бы лишь материальный носитель информации, но не затронуло ее самое, ибо информация не горит, поскольку она, собственно, и есть главная составляющая всех предметов и явлений - кристаллическая решетка, скелет всего сущего. Без нее, информации, и быть ничего не может. Если в мыльном пузыре отсутствует воздух, значит, нет и самого пузыря. Если нет формы, то не может быть и никакого содержания.
Я лихорадочно начал складывать пожелтевшие листки, иногда обнаруживая между ними досадные пропуски, отсутствие связок, переходов и тому подобные промахи, и тогда откуда-то изнутри потоком выплескивались необходимые слова, формируясь в осмысленные предложения. Не успевая записывать, я наговаривал их на диктофон:
«…Есть несколько уровней информации. Макроуровень – грубая, количественная информация. Она поддается легкому сбору, доступна всякому виду учета и анализа. Например, спидометр показывает расстояние, скорость движения автомобиля. Часы измеряют отрезки времени и т.д.
Микроуровень – утонченная информация. Ее можно получить только при помощи научных исследований, психоанализа, путем сложных процессов в ЭВМ.
Третий - суперуровень информации. Информацию этого типа невозможно получить первыми двумя путями – измерениями и научными исследованиями. Это самая точная и тонкая информация, и она существует независимо от нас. Есть версия, что она имеет форму мало изученных нами полей. Это, по-видимому, неугасаемые с течением времени некие физические образования, постоянно подпитывающиеся от какого-то бессмертного вселенского энергетического источника.
Смысл и суть жизни человека, таким образом, заключается в накоплении, отборе и удержании для последующей передачи потомкам информации о себе и мире. Подключаться к этим информационным полям могут, наверное, все люди, но с разным успехом. Вспомним «эврику» Архимеда, яблоко Ньютона и таблицу Менделеева. Что-то подобное, называемое предвидением, интуитивным озарением, было в жизни каждого человека. Со мной это случилось сегодня, когда я обнаружил, как несоединимое вдруг само сложилось в книгу. Произошло спонтанное включение в информполя, внезапно заработал канал бессознательной связи со Вселенной. В результате суммирования всех этих внешних и внутренних факторов моя психика вошла в состояние резонанса. Часть информации пробилась в сознание, возникла вспышка озарения. Обозначившаяся форма, правда, замутнена и искажена моим эмоциональным и физиологически состоянием: будто смотришь через очки с запотевшими стеклами. Информация во всем ее бесконечном многообразии есть и тайна, и система одновременно…»
Это был мой самый счастливый день! Радость распирала грудь. Выходит, всю свою сознательную жизнь я не просто валял дурака по редакциям, женился-разводился, бренчал на гитаре и пил не только пиво, а упорно работал над книгой о Тайной Системе Информации - бесценном богатстве, которое, можно накапливать, хранить, извлекать из хранилища, использовать и преобразовывать!..
Вся наша жизнь сплошь состоит из банальностей. К примеру, мы знаем, что хороший художник тот, кто кладет нужную краску в нужное место, а хороший писатель тот, кто свою мысль одевает в словесное платье простого и удобного покроя. Ибо кричащая и нелепая одежда не вызывает ничего, кроме, пожалуй, раздражения и ненужного удивления. Не потому ли хороших художников так же мало, как и хороших писателей?..
И все-таки, несмотря, на внушительный ворох моих записей, рукопись книги надо было еще создавать. Писать книгу, как и строить жилой дом, лучше всего из местного материала с использованием традиционных, проверенных временем технологий: такое сооружение дольше простоит и больше принесет пользы людям. Что же здесь главное? Конечно, – мысль, которая должна побуждать у читателя не действие, а мысль, но еще более глубокую. Тогда будет и движение, и радость, и надежда на спасение. Не к этому ли нас призывает Отец наш Небесный? В этом и заключается весь смысл литературного творчества человека: мыслью-словом поднимать и себя, и ближнего своего от праха земного до Тверди Небесной.