Новая прическа рядового Кашкина

  В армии прическа – это показатель статуса.
  Ходить, как хиппи, конечно, там никому не позволят. Но и среди недлинных стрижек есть различия.
  Прибывших в армию новобранцев стригут «под ноль». Чтобы сразу поняли, что статуса у них пока никакого.  Немного пообтешутся, немного и волосы подрастут. У «молодых» стрижка короткая и без претензий. «Черпаки» - те, кто отслужили год, имеют более цивильную стрижку: впереди волос побольше. Можно на пробор зачесывать. А у «дедушек» впереди волос еще больше. Но, все равно, ту красоту, которую они имеют, они должны прятать под пилоткой. Длинные волосы из-под пилотки выглядывать не должны. А сзади почти у всех одинаково – на сантиметр-два длина волос и окантовка приблизительно по нижнему краю ушей.
  В пехоте был один «чмошник». Маляков. «Чмошник» - это солдат, который распустился. Он не следит за своим внешним видом. Это вызывает недовольство командиров и неуважение других солдат. Ему поручают самую грязную работу. И он становится еще грязнее. Вот, примерно так.
  И этому Малякову кто-то сделал окантовку по верхнему срезу…, простите, краю ушей. Выглядело отвратительно.
  Переходить из статуса в статус тоже не полагалось. Как-то мы с Сафоновым были дневальными в казарме и, пока роты не было, подстригли друг друга машинкой наголо.
  Абсурдямов увидел нас, лысых, и стал орать: - Кто разрешил?!!
  Он увидел в этом протест и самовольство.
  «Дедушки» могли подстричься налысо, но этого не делали. А вдруг их примут за «духов»? «Духами» у нас называли новобранцев.
  Офицеры имели практически такие же прически, как и у «дедушек». Но офицеры, в основном, стриглись в парикмахерских. Мы же были предоставлены в этом деле сами себе.
 Стриг, обычно, солдат, который умел это делать лучше других. «Дедушек» стриг Пономарь, меня – Олежка Сафонов. А сам я что-то в парикмахерском искусстве был не силен.
  История с Кашкиным случилась, когда я был «дедушкой», а Кашкин «духом». У меня через несколько месяцев дембель, а Кашкин несколько месяцев только отслужил.
  У нас на завтра намечался строевой смотр.  Вся рота приводила себя в порядок – чистились, подшивались и тому подобное.  Прически тоже играли большую роль. Командир полка со свитой ходили и рассматривали свою армию.
  Длинный и худой Кашкин все никак не мог подстричься. Никто его стричь не хотел.
  - Давай я подстригу, - неожиданно для себя сказал я.
  - А вы умеете?
  - Да, я победитель конкурсов в Париже.
  Сначала все шло хорошо, но потом, чик-чик, ножницы перестали меня слушаться и запели свою собственную песню. Ликвидировать выстриги на Кашкинской голове у меня не получалось.
  Подошел Фазанейкин. Он был тоже «дедушка», как и я.
  - Ну, кто так стрижет! – закричал Фазанейкин и выхватил у меня ножницы.
  - Сейчас, Кашка, я из тебя красавца сделаю! – кричал Фазанейкин, рьяно обстригая голову погрустневшего рядового.
  Фазанейкин недолго показывал свое мастерство стилиста. Это ему надоело, а Кашкину красоты не прибавило.
  - Таракашка, ко мне! – закричал Фазанейкин. Подбежал другой «дух» - Таракашкин. До армии он был диджеем в Подольске.
  - Держи ножницы! – сказал Фазанейкин. – Дострижешь его.
  - Но я … - начал было Таракашкин.
  - Смирна-а-а! – заорал Фазанейкин. – И чтоб было любо-дорого глядеть!
  Таракашкин послушно взял ножницы и расческу. Мы с Фазанейкиным пошли по своим делам.
  Через пару часов раздался голос дневального:
  - Рота, строиться в коридоре!
  Мы построились. В середине коридора стоял наш начальник разведки майор Кастьян. Рядом с ним, опустив вниз обкорнанную голову, Кашкин.
  - Кто стриг этого бойца? – спросил, окая, Кастьян.
  Все молчали.
  - Что, смелых нет? А подстригли-то смело! Да-а, смело!
  Выходить мне не хотелось.
  - А Кашкин вот говорит, не заметил, кто его подстригал. Ну, конечно! Смотрел-то он вперед, а стригли сзади. Кашкин, может, вспомнил, кто это был?
  Вид у Кашкина был несчастный и для представления нашей роты явно неподходящий.
  - Ладно, - сказал Кастьян. – Идите готовиться.
  Он был незлобный дядька. Толстые все же более добрые, чем худые и в меру упитанные.
  Кашкина на смотр не взяли, оставили в роте дневальным.
  Я встретил его в Москве, в районе станции метро «Щелковская». Кашкин был охранником в торговом центре. Поздоровел. С его высоким ростом стал, можно сказать, амбалом. Подстрижен очень коротко, почти лысый. Подходить к нему я не стал.