Гл. 41. Кубань и Средняя Азия, 1966 г

   После своих «хулиганств» на Эльбрусе (см. главу 39), первую половину августа я провёл, с семьёй в Анапе, где, как вполне приличный обыватель, купался в море, объедался фруктами и т. п. – делал всё, что положено находящемуся в длительном (за 3 года) отпуске «законопослушному советскому трудящемуся»… Заехали на неделю в пос Лазаревское (недалеко от Сочи), де жил мамин двоюродный брат. Из тамошнего пребывания запомнилось «кормление» нас гостеприимным родственником виноградом сорта «изабелла», имеющего (как утверждает мой нос) запах раздавленного клопа…

   …Большое впечатление произвёл в этом году репортаж из Лондона финального матча первенства мира-66 по футболу – «Англия-Германия», который довелось мне впервые смотреть по тогда ещё только чёрно-белому ТВ. Матч был знаменательным: соперники «бились» до последнего  – почти как в Мировую войну. Была дождливая погода и два овертайма по 15 минут. Англичане – родоначальники футбола, конечно, не имели морального права проиграть на своём поле в присутствии королевы. Но и немецкая команда во главе со знаменитым Беккенбауэром была тогда, как никогда, сильна: нашла коса на камень. После ничьей в основное время счёт был равный, но на последних минутах второго овертайма англичане всё же забили решающий гол… Немецкий вратарь рыдал навзрыд, а королева, обходя строй своих футболистов, пожимала им руки двумя пальцами в перчатках, слегка отворачиваясь и заметно морщась (видимо от запаха, исходившего от грязных и потных своих подданных, сражавшихся «до последнего» и принёсших стране такую тяжёлую победу…). Более напряжённого и драматического матча, как этот, я, кажется, больше не видел…

   …Предстояло возвращаться через Москву домой, на Дальний Восток в Кавалерово. Ещё оставалось более полутора месяцев до конца отпуска. Но у меня возникла «идея» не возвращаться тривиальным путём, а, отправив семью самолётом на Д. Восток, самому заработать немного денег на сборе винограда и добираться домой через Азербайджан и Среднюю Азию, где до этого я ещё не бывал (тогда это были просто республики в составе СССР). Семья не возражала. Выбор винограда - как «источника заработка» – был обусловлен ещё и желанием (по совету кисловодских врачей из санатория, где я лечился – см. главу 39) хорошо «прокачать» почки виноградом, чтобы вылечить пиэлонефрит…
   
   Устроился работать в совхозе «Кавказ» в селе Варваровка – неподалеку от Анапы. Как раз стали поспевать технические сорта винограда, идущие на изготовление вина (в селе был – и сейчас, спустя почти полвека - сохранился свой винзавод). Поселился я в саманной сторожке прямо у кромки простиравшихся до горизонта виноградников. Обедал за копейки в столовой совхоза. Да и всего хватало бесплатного: кукурузу и помидоры, например, в совхозе вообще не убирали – было нерентабельно: надо было, прежде всего, срочно собирать виноград… 

   Уборка его осуществлялась путем нарезки гроздьев ножницами и укладки винограда  в большие корзины. Содержимое последних высыпалось в «виноградные» самосвалы и отвозилось на винзавод, где прямо высыпалось в бункеры, откуда виноград шёл на переработку… В конце дня подсчитывалось количество собранных каждым полных корзин и тут же производился расчёт (сразу можно было видеть – «почувствовать» - результат своего труда)…
   Бригаду, в которую я попал, возглавлял Герой Соц. Труда, в ней работало около десятка женщин и один я – «приблудный» бродяга.
   

   Потянулись рабочие дни (без выходных) однообразной, но, в общем, физически не очень тяжёлой работы. В перерывах я набивал живот лучшими столовыми сортами винограда, которые произрастали на соседнем поле. В отличие от технических сортов,  этот виноград укладывался в плоские ящики и сразу же увозился (чтобы не испортился) на фруктовые базы, откуда затем развозился по торговым точкам Анапы и Краснодара или отправлялся дальше – самолётами в Москву…

   …«Прокачивая» свои почки виноградом, я довёл употребляемое его количество почти до 6-7 кг. (!) ежедневно.  Лучшие сорта культивировавшегося в те времена столового винограда – шасла, чауш, мускат – все ежедневно «проходили» через мой желудок. Через неделю такой насыщенной «диеты» я уже почти не мог смотреть на этот «фрукт». Буквально тошнило от виноградной «сочности и сладости». Бывало, срежу красавицу-гроздь на выбор, съем насколько ягод – и больше в рот не лезет…  Бабоньки из моей бригады, желая помочь «несчастному», приносили мне сушёной  солёной тараньки: поев её, удавалось протолкнуть в желудок ещё пару только что срезанных с куста - самим и на выбор - свежих гроздей… Так и «перебивался» понемногу. Фото, помещённые в начале этой главы, в какой-то мере отражает обстановку, в которой я трудился…

   Приглядевшись ко мне – в общем-то ещё молодому, непьющему и работящему – бригадир стал предлагать мне остаться в совхозе, пообещав нарезать сколько-то соток земли под виноградник и помочь со строительством временного саманного – на первых порах – домишки. А женщины в минуты отдыха полушутя-полусерьёзно предлагали выбрать себе жену из одиночек и разведёнок, коих здесь хватало. В общем, «перспективы открывались заманчивые». Не знали только мои добрые «коллеги» по работе, что я женат, имею детей, своё жильё и неплохую специальность (свои анкетные данные я не афишировал)…

   Где-то в первых числах октября я завершил своё виноградолечение («ампелотерапию») и, заработав «на полдороги», двинулся через Баку в Среднюю Азию. Осмотрев достопримечательности азербайджанской столицы, на теплоходе «Азербайджан» я пересёк Каспийское море и высадился в Красноводске. Оттуда – поездом «покатил» по среднеазиатским республикам, останавливаясь в отдельных пунктах лишь на 1-2 дня для постижения местной экзотики.

   Кончно, нельзя было миновать Ашхабад (показавшийся мне скучноватым, неухоженным и пыльным). Говорят, в начале XXI – го века он превратился в совремённый и сияющий  - почти мегаполис. Добываемая ныне в республике нефть из месторождений, ранее открытых командированными «в годы пятилеток»   русскими инженерами и рабочими (к тому же обучивших ранее малограмотных туркменских скотоводов новым профессиям), служит основой экономического благосостояния независимого Туркменистана… Ныне эта бывшая республика СССР вполне успешно конкурирует с «матушкой-Россией» на международных нефтяных рынках…

   Сколько же денежных средств и человеческого потенциала (усилий) потратила «Москва» за годы существования СССР на развитие своих периферийных республик – бывших «царских окраин»! На воспитание местных национальных кадров и создание собственной инфраструктуры в сельском зозяйстве и промышленности… И всё это – «ни за понюх табаку» было отдано нынешним самостоятельным государствам – правопреемникам национальных республик СССР! Тогда как многие районы в российской глубинке обезлюдели, остались по-прежнему часто абсолютно неразвитыми, а бытовые условия жизни населяющего Россию народа, в целом, оставляют желать много лучшего…   

   …Железнодорожная ветка по Туркмении проходит сперва по «скучным» полупустынным песчаным местам с редкими небольших посёлками – зелёными оазисами, где есть вода - в предгорьях  Копет-Дага. Далее она сворачивает на северо-восток и до Амударьи пересекает пустыню Каракумы с многочисленными арыками, «выпивающими» бывшие горные речки Теджен и Мургаб, которые в пустыне же и прекращают своё существование…
   Тогда в туркменском Чарджоу я впервые увидел огромные полуметровые дешевейшие дыни. Правда они оказались не очень сладкими – потом меня научили предпочесть им  небольшие жёлтые – душистые и «сахаристые» -, таявшие во рту…

   В Узбекистане  бродил по старинной Бухаре и великолепному Самарканду. Почему-то не только в обсерватории великого Улугбека, но и в усыпальнице грозного Тимура из посетителей, кроме меня, не было – АБСОЛЮТНО! – ни одного человека: вероятно, гости и туристы из русскоязычных районов страны – после летних отпусков – все уже работали или вернулись к учёбе, а местные аборигены, как водилось в те времена, все трудились на сборе хлопка. Тогда это была среднеазиатская «обязаловка» - такая же, как для средней полосы России – помощь колхозам в уборке картофеля и свёклы, которая каждую осень отвлекала учащихся и служащих от учёбы или своей непосредственной работы на производстве (различных организациях), где они постоянно трудились…   

   Посетил я, конечно, и усыпальницу Тамерлана (Тимура) в мавзолее Гур Эмир, где его останки покоятся в облицованном чёрным нефритом каменном гробу. Известна легенда о том, что оставленное (им или его потомками) грозное предупреждение никогда не тревожить покой великого правителя и воина (во избежание великих несчастий) было проигнорировано: правительственная комиссия 20-го июня 1941 г. вскрыла (в научных целях) погребение – и через день (якобы из-за этого) началась Великая Отечественная война… Совремённые источники опровергают подобную взаимосвязь событий (см. Википедию).

   Я, конечно, сфотографировал в тёмном,  тогда почти полуподвальном помещении захоронение Тимура, более того, - даже сфотографировал (с автоспуском) самого себя рядом с нефритовым погребением великого завоевателя. Это же не каждому
человеку случается побывать «наедине» с Тамерланом, как это удалось мне – дряхлый старичок-служитель, занятый какими-то своими делами ушёл и оставил тогда нас  с Великим Завоевателем «вдвоём».  Но снимок получился очень тёмным. Поэтому в фотоколлаже на обоих снимках красные стрелки обозначают гробницу Тимура, а жёлтая на тёмном снимке - мой силуэт...

   Старинный Самарканд в те годы (да и сейчас, конечно, - хотя в нём более модернизирован туристический антураж) представлял весьма экзотическое место: помимо древних мечетей и медресе, дворцов и усыпальниц древних правителей, на каждом углу торговали знаменитыми (очень вкусными!) узбекскими лепёшками, рынки «потрясали» воображение развалами дынь и арбузов, горами гранатов и персиков на прилавках…
   Впоследствии я еще несколько раз бывал в Узбекистане по работе, и в каждый свой приезд неизменно посещал узбекские чайханы, где можно было поесть настоящий узбекский плов и попить вкусный чай из пиал с настоящим колотым сахаром-рафинадом и разными сушёными (или свежими) фруктами – курагой, изюмом, инжиром, гранатом…

   «Чайхона» - чайная - непременный элемент жизни в Узбекистане – это место и для повседневного общения, и для деловых переговоров, для завтраков и обедов.
   Чайханщик подаёт здесь чай всегда в небольших красивых чайничках (типа «заварников»), сахар – горой в вазочках, фрукты – на глубоких подносах. Можно было наблюдать, как, сидя на возвышении (на топчане) и привычно поджав под себя ноги, пожилыё белобородые аксакалы в тюбетейках (национальном головном уборе) часами вели за чаем свои неспешные беседы, а чайханщик только, знай, подносил всё новые и новые чайнички…   Чай обычно здесь заваривается в фарфоровых чайниках. По традиции чайник прогревается или ополаскивается кипятком, в него засыпается заварка, тут же заливается водой на четверть, через 2 минуты – наполовину, ещё через 2-3 минуты чайник обливают  сверху кипятком и ещё через 3 минуты доливают доверху.
   По заведенному ритуалу перед употреблением чай традиционно несколько раз (не меньше трёх) переливается – наливается в пиалу и из неё выливается обратно в чайник. Это называется «женить чай». Считается, что таким образом чай лучше перемешивается и полнее отдаёт содержащиеся в нём вещества.

   В Узбекистане любая «серьёзная» трапеза начинается и заканчивается чаем, причём порядок подачи блюд противоположен традиционному европейскому – сначала подаются сласти, выпечка, сухофрукты, и лишь затем идёт плов и другая тяжёлая и жирная пища, после которой снова подаётся чай…
   Даже ещё только выходя в аэропорту Ташкента или Самарканда из самолёта (не говоря уже о менее крупных населённых пунктах) и, тем более, попав в ближайшие жилые кварталы, тебя сразу же  окружают запахи жареного лука, свежевыпеченных лепёшек и готовящегося (кажется – на каждом углу) плова…   «Вкусная страна» - Узбекистан! Если бы я мог, я бы с удовольствием приехал ещё хоть раз туда - где-то в октябре, когда уже не так жарко, и температура не поднимается выше 30-ти…

   Пошарахавшись по соседним равнинным кишлакам на границе Узбекистана и Таджикистана, я через несколько дней, однако, неожиданно для себя почувствовал некий психологческий дискомфорт: экзотика экзотикой – но звучавшая вокруг только чужая речь (все тарелки репродукторов – радио – на столбах в кишлаках выдавали своеобразные заунывные восточные мелодии, изредка прерываемые короткими сообщениями, конечно же, не на русском языке (некому было его слушать)… Напомню  ещё раз: в те времена не существовало транзисторных радиоприёмников, а было только проводное радио – все новости узнавались только из «тарелки на столбе»…
   В кишлаках русскую речь многие, особенно пожилые, вообще не воспринимали, а школьники, которых обучались русскому языку, отвечали односложно, в основном разглядывая и обсуждая между собой на своём языке редкого здесь пришельца из славянской России…
    Я буквально затосковал: целые дни видишь только одних и тех же мужиков в тюбетейках, полосатых халатах и калошах (любимая и популярнейшая из-за своей дешевизны тогдашняя обувь в кишлаках), женщин - в однообразных цветных платьях, каких-то шароварах и чувяках… И все говорят на непонятном языке. А на улице из репродукторов – повторяю - звучат одни и те же или похожие заунывные мелодии… 

   Сутки я провёл в Душанбе, с трудом устроившись в гостиницу, где был невольным свидетелем  высокомерного и грубого отношения довольно пьяного капитана милиции - таджика - к администратору - скромной русской женщине. Когда этот "сардар", наконец удалился, я не удержался и спросил её, почему она позволяет хаму так с собой разговаривать. Она в ответ, прослезившись, ответила: "да, если бы я ему хоть слово сказала поперёк, завтра бы уже здесь не работала"... Лишь позже я лучше понял особенности отношений между  местными начальничками - "баями" - разных уровней и простыми людьми. После распада СССР и провозглашения независимости среднеазиатскими республиками пришлось внести коррективы во внушённые мне ещё с детства представления о пресловутой "сталинской дружбе народов", особенно после изгнания русскоязычного населения из своих домов в этих республиках, которое часто сопровождалось натуральной резнёй (в том же Таджикистане и Киргизии). Одним из таких пострадавших оказался мой сосед по дому в Кавалерово - инженер-геофизик Валерий Николаевич Землянов -, который уехав в 70-х годах работать в Душанбе, едва унёс оттуда ноги в 90-х...
   В душанбинской гостинице запомнился мужичок-бульдозерист, которого поселили со мной. Он приехал только что прямо из Афганистана, куда был направлен работать из какой-то российской глубинки по контракту в порядке оказания "братской помощи дружественному государству" ...
   Выпивши, сосед посетовал мне на то, что за два года работы, фактически потерял всё здоровье из-за непривычного климата, что не оправдывалось никакими заработками... Ругал ленивых афганцев, которые "не любят работать, а больше предпочитают воевать между собой". Это было ещё до ввода наших войск в Афганистан в 1979 г.

   ...Затем в моём маршруте следовала остановка во Фрунзе (ныне – Бишкек)  -
запомнились лишь журчащие арыки по улицам города. Затем я добрался до Алма-Ата (Алматы) – в переводе «отец яблок» - тогдашней столицы Казахской Советской Социалистической Республики – таково было тогда официальное название нынешнего государства – «Республики Казахстан». Накупил (сколько хватило денег и места в чемодане) знаменитых крупных яблок сорта «апорт» - тогдашней фирменной  продукции этой республики...
 
   Наконец, - таким кружным путём - добрался до Ташкента, откуда был рейс до Владивостока. Помню, увидев на рынке какого-то русского товарища, (присутствие наших земляков ощущалось здесь больше), я, говоря фигурально, чуть ли не «бросился ему на грудь от радости». Ташкент был уже тогда вполне цивилизованным – по советским меркам - городом с развитой инфраструктурой – как нынче говорят…  Там я пробыл всего один день, мои финансы меня «поджимали»: надо было скорее завершать свое очередное турне…

   Уже практически без копейки денег – «залез», наконец-то, в самолёт, который с пересадками должен был доставить меня во Владивосток… Благо – на борту кормили… Перед посадкой наблюдал почти трогательную картину в ташкентском аэропорту. Отсюда на Дальний Восток отправляли группу местных призывников-новобранцев. Каждый «узбечонок», идя по непривычному трапу впервые увиденного так близко большого самолёта, нёс, прижав к груди, переплетённую сухой ботвой мамкину дыньку на дорогу… Молчаливый капитан (из военкоматских) отдавал негромкие распоряжения громкоголосому старшине, который уже командовал посадкой.
   Тихих и молчаливых "кишлачных" «узбечат» везли  служить к нам, в таёжные дальневосточные края...

   По пути – на задержанной стоянке в Иркутске – пытался в аэропорту продать кому-нибудь уже ненужный мне  на данном этапе фотоаппарат: нужны были деньги, чтобы купить ещё билет от Владивостока до Кавалерово.  Но не получилось…
   Во «Владике» (как ласково и немного фамильярно зовут моряки этот дальневосточный порт) пришлось обратиться к тогдашнему Главному геофизику Геологического Управления Н. П. Ченцову («выходцу-выдвиженцу» из Кавалерово). Коллега выручил деньгами – и я добрался домой.

   Моё "турне" завершилось. Впереди меня ждала моя обычная работа и – приятная сердцу тогдашнего фотолюбителя - возня с проявлением фотоплёнок и печатания чёрно-белых фотографий в растворах гидрохинона («проявителя») и гипосульфита натрия («закрепителя»). Тогда, ведь, цветную печать ещё не изобрели, не было нынешних повсеместных фотомастерских, где буквально за несколько десятков минут можно получить готовые фото из электронной карточки цифрового фотоаппарата  и, если понадобится, обработать по своему вкусу снимок с помощью компьютерной техники (использовав «фотошоп» или  другие графические редакторы)…
   Отпуск окончился, постепенно обычная рутина будней «затянула» меня – остались, как обычно, - лишь фото и приятные воспоминания в кругу приятелей и коллег…