Апокалиптика Розанова или у ног Иисусовых...

                Апокалиптика В.В.Розанова, - "обледенев от ужаса", -
                или
                "человек, ...у ног Иисуса"...


                "...И вышли видеть происшедшее;
                и, придя к Иисусу, нашли человека,
                из которого вышли бесы,
                сидящего у ног Иисуса,
                одетого и в здравом уме,
                и ужаснулись...
                они объяты были великим страхом"
                (от Луки 8:35-37)

                "Бедному сыну пустыни снился сон..."
                (В.В.Розанов "Апокалиптика рус. лит.")

                "Звездная пыль - на сапогах...
                Солнечный день - в ослепительных снах..."
                (В.Р. Цой)

             «О человече! Почто дивишься высотам звездным и морским глубинам?
              Войди в бездну сердца твоего! Тут то дивися, аще имаше очи»
                (Св. Исидор)


      Парадоксы человека! Парадоксы Г.К.Честертона и парадоксы В.В.Розанова, - как один видит Чудо "...у ног Иисусовых" и принимает: и чудо, и Иисуса; другой - видит и не принимает (ни чудо, ни Иисуса) и остается видеть, "застыв, обледенев от ужаса"... Но человек есть существо странное и сложное, даже сложнее, чем нам может показаться!.. Таков и Василий Розанов - странный и сложный в своей непосредственной открытости и "простоковатости".

Открывая Книгу, я постигаю Бога и человека, как сквозь Образ и Сердце. "Открывая человека", как сквозь Образ и Сердце, - я постигаю самого себя.
Огромнейшая задача для меня - это постигнуть-понять Человека, как есть, во всей его сложности и простоте, во всей его сокровенности и прикрытости в слове, как и в его открытости-откровенности в слове. Ведь, слова есть образы, чрез которые человек выражает себя, выражает свою душу, как выворачивая её на изнанку пред другими, как и в словах человек сокрывает свою душу от других сквозь притчи и образы-символы...
 
Что значит понять человека?..
Для меня лично и, вопреки формуле Спинозы, понять человека, значит, - увИдеть его сокровенный Образ, увИдеть Человека и понять потаенный-непотаенный Смысл его образа души, смысл образа жизни, запечатленный в слове. Легко ли "понять человека", наверное, легко, если будучи быть равнодушным к нему, как "не плакать, не страдать, не радоваться, не огорчаться, а равнодушно понимать".
Для меня лично, всё наоборот, понимать Другого, - значит: страдать вместе с другим, со-страдать совместно, сопечаловаться, соогорчаться, радоваться с другим и радоваться радости другого, со-радоваться другому в его удачи и успехе, как и со-переживать с другим трагизм жизни ТАК, как это переживает другой сам в своей душе. Вот это! я и называю: "понять человека другого", понять живого человека чрез душу живую. Легко ли и возможно ли невозможное?..

У Г.К.Честертона есть удивительные слова, как:
"...Нелегко увидеть и описать новое измерение. Христос не только родился на земле - Он родился под землей..." (Г.К.Честертон).

Но, ведь, эти мысли можно соотнести и к пониманию-постижению человека, как такового, ведь, человек есть не только то, чем он является пред другими, как феномен, но и нечто совсем иное и сокровенное, как то, что возможно увИдеть лишь только сквозь "новое измерение".
Именно, чтО значит человек в "новом измерении"? Проще говоря, И.Христос и есть Сам то "новое измерение", чрез которое поверяется и открывается человек, как таковой, и про которое говорит Честертон. Именно, чтобы увИдеть Христа в Иисусе, нужно войти в "новое измерение Духа", будучи став уже другим, как и чтобы увИдеть Человека в человеке, нужно увИдеть Христа в душе другого, как и прежде превзойти себя самого, т.е. увидеть и понять другого, будучи став другим человеком, возведенном (сублимация) до "нового измерения", до измерения "Вечного в человеке", до "Христа в человеке". Ибо лишь из этого Возвышенного измерения Духа в человеке возможно проникнуть и в бездны глубин сердца и потаенных лабиринтов души, и тогда понять "целого человека", как есть.

Легче всего сказать, так "понявши" человека: "Ну, вот, Розанов не увидел и не понял Христа, потому мы отвернемся от самого Розанова". Еще хуже, когда самого человека начнут обвинять в том, чтО он "не понял", исходя из нашего уровня "понимания другого". Так было со мной ровно двадцать лет назад, когда я открыл книгу В.В.Розанова "Апокалипсис нашего времени" (совместно с "Опавшими листьями") и увидел, что Розанов "не понял" Христа, и книгу закрыл на двадцать лет. Хуже для всех нас, когда человека-писателя начинают обвинять в богохульстве или предавать его анафеме, даже не подумав над тем вопросом, что: а есть ли это действие, соделанное по-христиански, и того ли желает Сам Христос, чтобы человека просто обвинить во грехе, во грехах и выдворить за ограду церковную или Сам Христос хочет от нас другого, как именно того, про чтО говорит Честертон, чтоб увИдеть и понять человека в "ином-новом измерении"?.. Вот в чем вопрос.
Так, спустя двадцать лет, я открываю книгу В.В.Розанова и совершаю усилие в том, чтоб увИдеть и понять душу человека во всех её безднах глубин и высот.
Именно, труднее всего понять человека, поставив вопрос самому себе: а почему и отчего вот этот человек так говорил и выражал свои мысли в таковых образах-словах? Почему и отчего именно так, а не иначе? Откуда идет и куда направлена его мысль в образах?..
 
(Вся проблема, так называемой интерпретации, в том, что вопрос должен ставиться первично самим интерпретатором самому себе, как: "чтО, почему и для чего я хочу познавать", как и "ЧтО первичней для меня: увидеть ли и показать то в другом, что я хочу и как я хочу или увИдеть Образ Другого и понять Смысл образа Другого так, как это понимал и выражал сам Другой, а не так, как мне бы хотелось это видеть". Вот в этом вся разница в сути любой интерпретации. В этом вся разница сути "чистоты интерпретирования", как не просто пустой-клонированной передачи голой информации, но в понимании первичного смысла в образах автора, выраженных в слове, т.е. того, что хотел и выразил сам автор. В этом суть чистоты интерпертирования, как искажается ли суть смысла слова автора или смысл автора, выраженный в слове, чисто воспроизводится и даже углубляется и дополняется в новых измерениях Духа. Вот в чем суть проблемы).

Итак, "Апокалиптика Розанова":

"...Нужно сказать молнию, а
               
                Язык мой немеет
                И взор мой угас.

Чтобы она осветила всё...
Эти зигзаги каленых линий... И из гущи небесной посыпалось и посыпалось. И вот все видно сразу.
С 1891 года думаю. Скорблю. Ужасаюсь. Вижу. Нет света. Темно. Ад в душе. Ад в совести. И молюсь, тебе Боже, уже кроткою молитвою нищего: "Помоги мне, Боже, сказать коснеющим, умирающим языком, что я должен бы сказать молодою молниею.
Есть перспективы... Уменьшения, возрастания. С чего же начинать? Где начало? Откуда путаница? Отчего мир так неясен?

"Бедному сыну пустыни снился сон: "Лежит и расстилается великое Средиземное море, и с трех разных сторон глядят в него: палящие берега Африки с тонкими пальмами, Сирийские голые пустыни, - и многолюдный, весь изрытый морем, берег Европы".
"Стоит в углу над неподвижным морем Древний Египет...
"Раскинула вольные колонии веселая Греция...
"Стоит и распростирается железный Рим...
"Весь воздух небесного океана висел сжатый и душный. Великое Средиземное море не шелохнет, как будто бы царства все предстали на страшный суд перед кончиною мира...
...Но остановился Рим и вперил орлиные очи свои на Восток. К Востоку обратила и Греция свои влажные от наслаждений, прекрасные очи, к Востоку обратил Египет свои мутные, бесцветные очи.
"Камениста земля; презренен народ; немноголюдная весь прислонилася к обнаженным холмам, изредка, неровно оттененным иссохшею смоковницею. За низкою и ветхою оградою стоит ослица. В деревянных яслях лежит младенец; над ним склонилась непорочная мать и глядит на него исполненными слез очами; над ним высоко в небе стоит звезда и весь мир осияла чудным светом.
"Задумался Древний Египет, увитый иероглифами, понижая ниже свои пирамиды; беспокойно глянула прекрасная Греция; опустил очи Рим на железные свои копья; приникла ухом великая Азия с народами-пастырями; нагнулся Арарат, древний прапращур земли...
...
...
В меньшем числе строк нельзя сказать большего. "Приснился ли бедному сыну пустыни сон". И всё оголенное существование Отечества, кажется, не стоит этих единственных во всемирной письменности строк. По их законченности. По их универсальности. По их неисчерпаемости.
...
...
Что-то случилось. Что-то слукавилось. Кто-то из "бедной ясли" вышел не тот.
И стало воротить "на сторону" лицо человеческое... И показалось всюду
                РЫЛО.
И стал "бедный сын пустыни" описывать Чичиковых... Подхалюзиных. Собакевичей. Плюшкиных.
И куда он ни обращался, видел все больше и больше, гуще и гуще, одних этих
                Рыл.
И чем больше молился несчастный
            кому - неизвестно...
Тем больше встречал он эти же
                Рыла.
Он сошел с ума. Не было болезни. Но он уморил себя голодом.
Застыв, обледенев от ужаса"
          (В.В.Розанов "Апокалиптика русской литературы", Пб., 1918).

Почему, отчего так? Отчего у Василия Васильевича - "Кто-то из "бедной ясли" вышел не тот. И стало воротить "на сторону" лицо человеческое..."?.. 

Наверное, вся тайна "апокалиптики Розанова" заключена в трех образах, вернее, в понимании самим Розановым трех этих образов, как Смысл: творчества Гоголя, русской революции и Пути Иисуса Христа...
И вот, исходя из "розановского смысла" этих трех образов, нам открывается нечто потаенное в самом В.В.Розанове, как почему и отчего сам Розанов не принимает в душе своей и отрицает, отвергает, как чуму, творчество Гоголя, русскую революцию (1917г.) и путь И.Христа...

Есть в жизни людей странные совпадения: то, что больше всего человек отрицает, то с этим больше всего и связана его судьба. На чтО я намекаю? А я намекаю на некое таинственное совпадение судьбы Гоголя и судьбы Розанова, который не принимал Гоголя душевно. Исходя вот из этого: "Он сошел с ума. Не было болезни. Но он уморил себя голодом. Застыв, обледенев от ужаса"...
 
Вот это! "застыв, обледенев от ужаса"...
Эти слова могут для кого-то показаться лишь и как только красивым оборотом литературной речи и не больше. Но так ли это?..
Это может так показаться, если мы не сопоставим и не вникнем в самый смысл произведений Гоголя "Выбранные места из переписки с друзьями" и Розанова "Апокалипсис нашего времени", а сопоставив, увидим, что эти произведения более как не литературные и не философские, а провидческие, несмотря на то многое, с чем мы не можем никак с ними согласиться, и однако же что-то в этом есть.
Другой пример, эти самые слова Розанова, сказанные почти перед самой смертью, поверяются и относятся к последним дням и часам его жизни и смерти. И, исходя из исторических фактов, относящихся к жизни Розанова, здесь, действительно, окаменеешь от ужаса...
 
Есть и другой исторический случай и сопоставление, исходя из исторического факта советского периода, про который многое уже было сказано в последнее время в различных телепередачах. И случай этот про одну девушку из одного рабочего городка, про молодую девушку, которая просто окаменела, держа в руках икону Николая Чудотворца, и во взгляде которой отражался неподдельный ужас. Вот, где, действительно, "застыв, обледенев от ужаса", как воплощенный Факт жизни, как тайна и чудо, которые отрицаются и отвергаются некоторыми неверующими, но Факт, как свершившееся чудо, остается Фактом историческим, который уже нельзя просто откинуть как нечто придуманное и мифическое...
И эти мистические события имеют ту силу в том, что они сопоставляются чрез времена. Ибо здесь в случае с девушкой, окаменевшей от ужаса с иконой в руках, мы имеем дело с Фактом историческим, как и в том случае, который описан в Евангелии, как случай не выдуманный, а засвидетельствованный как Факт исторический. Речь идет об описании евангелистом Лукой того известного события, когда Иисус Христос изгнал бесов в свинное стадо из человека бесновавшегося. И тому историческому Факту были многие свидетели, которых уже нет, как пастухи, жители окрестного города, сам бесновавшийся человек, который после стал в здаром уме, и, как ни странно, свидетели здесь сами "бесы", что вошли в свинное стадо и бросились в бездну. Заметим, что здесь евангелист описывает именно Событие, как факт, в своей строгой последовательности, как очевидец или как частный-честный сыщик-дедектив. И событие это сопровождается и оканчивается бытийственным-онтическим душепотрясением в очевидцах, которые "ужаснулись от виденного" и которые "были объяты великим страхом"...

Именно, здесь нужно увИдеть Событие и образ сквозь времена, как "человек, сидящий у ног Иисусовых"...

Вот это! "у ног Иисусовых"... как от начала пути, в центре и в конце пути, так и за пределами пути-горизонта...
Именно, весь мир склонился и стоит пред Младенцем "у ног Иисусовых" в Вифлееме и звезда весь мир осияла чудным светом; весь мир, в лице римских воинов и народов Азии, стоял у креста, "у ног Иисусовых" на Голгофе в Иерусалиме; и весь мир жаждет светлого Дня Воскресения, жаждуя спасения в последний день, как "у ног Иисусовых"...

"У ног Иисусовых"... - без этого Образа, что возведен Достоевским в эпиграф романа, мы не поймем самый тайный смысл самого таинственного произведения Достоевского под названием "Бесы", как самого таинственного произведения, может быть, во всей русской литературе, если, конечно и безусловно, мы соберемся с усилием духа понять самый смысл творческого образа в самом авторе...
Ведь, "у ног Иисусовых" - это есть все наше бытие-существование во всей её таинственности от начала и до канца, как наше русское бытие-существование, исполненное страхом и ужасами, как и жаждой прощения и спасения от грехов, и смиренного склонения главы нашей и душ наших "у ног Иисусовых"...
В этом тайный образ и смысл романа "Бесы", как о русском человеке, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых...

И "сегодня", спустя две тысячи лет, как и спустя двадцать пять лет, мы находимся как будто у начала пути, бережно и нежно подступая к ковчегу "Дары Волхвов", испытывая в душе таинственное ощущение Рождества Христова, как и две тысячи лет назад, испытывая трепет в душе, преклонившись к ногам Младенца, мы стоим НА ПОРОГЕ в новую жизнь ..."у ног Иисусовых"...
Так открывается нам тайный смысл романа Достоевского "Бесы" - это есть образ, как образ человека, сидящего "у ног Иисусовых"...
 
Ибо, по свидетельству Вл.Соловьева, "...В одном разговоре Достоевский применял к России видение Иоанна Богослова о жене, облеченной в солнце и в мучениях хотящей родити сына мужеска: жена - это Россия, а рождаемое ею есть то новое Слово, которое Россия должна сказать миру. Правильно или нет это толкование "великого знамения", но новое Слово России Достоевский угадал верно. Это есть слово примирения для Востока и Запада в союзе вечной истины Божией и свободы человеческой.
Вот высшая задача и обязанность России, и таков "общественный идеал" Достоевского. Его основание - нравственное возрождение и духовный подвиг уже не отдельного, одинокого лица, а целого общества и народа. Как и встарь, такой идеал неясен для учителей израилевых, но в нем истина, и он победит мир"
            (В.С. Соловьев "Три речи в память Достоевского").

Итак, вернемся к В.В.Розанову, к пониманию самого человека, исходя из вопроса: отчего так у Розанова?..

В книге "Апокалипсис нашего времени" В.В.Розанов пишет:
"...Рассыпанное царство.
...Русь слиняла в два дня. Самое большое - в три. Даже "Новое Время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь...
Что-то, в сущности, произошло? Мы все шалили. Мы шалили под солнцем и на земле... Вечная история, и все сводится к Израилю и его тайнам. Но оставим Израиля, сегодня дело до Руси. Мы, в сущности, играли в литературе. "Так хорошо написал". И все дело было в том, что "хорошо написал", а чтО "написал" - до этого никому дела не было. По содержанию литература русская есть такая мерзость, - такая мерзость бесстыдства и наглости, - как ни единая литература...
...Последние времена.
Не довольно ли писать о нашей вонючей Революции, - и о прогнившем насквозь Царстве, - которые воистину стоят друг друга. И - вернемся к временам стройным, к временам ответственным, к временам страшным...
Вот - Апокалипсис...
Если же окинуть всю вообще компоновку Апокалипсиса и спросить себя: - "да в чем же дело, какая тайна суда над церквами, откуда гнев, ярость, прямо рев Апокалипсиса" (ибо это книга ревущая и стонущая), то мы как раз уткнемся в наши времена: да - в бессилии христианства устроить жизнь человеческую, - дать "земную жизнь", именно - земную, тяжелую, скорбную. ЧтО и выразилось к нашей минуте, - именно к нашей, теперешней... в которую "Христос не провозит хлеба, а - железные дороги", выразимся уже мы цинично и грубо. Христианство вдруг все позабыли, в один момент, - мужики, солдаты, - потому что оно не вспомоществует; что оно не предупредило ни войны, ни бесхлебицы. И только все поет...
Ужас, о котором еще не догадываются, больше, чем он есть: что не грудь человеческая сгноила христианство, а христианство сгноило грудь человеческую. Вот рев Апокалипсиса. Без этого не было бы "земли новой" и "неба нового". Без этого не было бы вообще Апокалипсиса.
Но чтО же, что же это такое? почему Тайнозритель так очевидно и неоспоримо говорит, что человечество переживет "свое христианство" и будет еще долго после него жить...
...И в момент, когда настанет полное и, казалось бы, окончательное торжество христианства, когда "Евангелие будет проповедано всей твари", - оно падет сразу и все, со своими царствами, "с царями, помогавшим ему", и - "восплачут его первосвященники"... Апокалипсис - это событие. Апокалипсис - это не слово...
...Христианство - неистинно; но оно - не мочно.
И образ Христа, начертанный в Евангелиях, - вот именно так, как там сказано, со всею подробностью, с чудесами и прочее, с явлениями и т. под., не являет ничего, однако, кроме немощи, изнеможения...
...Христос молчит. Не правда ли? Так не Тень ли он? Таинственная Тень, наведшая отощание на всю землю..."
        (В.В.Розанов "Апокалипсис нашего времени").

Таков вот страшный вопль отчаяния, именно, человека отчаявшегося, которому предстал чрез события в реальной действительности тайный образ мира, что вокруг человека отчаявшегося. Здесь, если хотите, можно сказать, что Розанов как бы юродствует пред миром и пред самим собой; но здесь заюродствуешь, когда весь мир и вся лично-семейная жизнь человека летит в пропасть, в тар-тарары, когда впереди зияет лишь одна смерть. Но ведь, так оно и есть, ибо эта книга есть книга предсмертная, касательно отдельного человека-писателя, и как книга посмертная, касательно старого мира Царства, которое уже развалилось на части и куски, как огромный Корабль, обитатели которого в ужасе, в панике, в страхе, как "застывшие и обледеневшие от ужаса"...

Вот, парадоксы В.В.Розанова, вот, как Розанову свокзь Апокалипсис открылся образ Христа и образ христианства, в здесь и сейчас, исходя из времени, в котором жил Розанов, как "ничего, кроме немощи и изнеможения"...
Так вот Розанов воспринял образ Христа...

И здесь можно сделать такое сопоставление, как сопоставить парадоксы В.В.Розанова и парадоксы Г.К.Честертона. Например,:

Вот так, Розанов воспринял образ Христа:
"...Искушение в пустыне.
Чтобы быть "без греха" - Христу и надо было удалиться от мира...
Оставить мир... Т.е. обессилить мир.
"Силушка" - она грешна. Без "силушки" - что поделаешь? И надо было выбирать или "дело", или - безгрешность.
Христос выбрал безгрешность. В том и смысл искушения в пустыне.
"И дам тебе все царства мира". Он не взял. Но тогда как же он "спас мир"?
Не-деланием. "Уходите и вы в пустыню".
Не нужно царств... Не нужно мира. Не нужно вообще "ничего"... Нигилизм. Ах, так вот где корень его. "Мир без начинки"..."
                (В.В.Розанов "Апокалипсис нашего времени").

А вот так, Честертон воспринял образ Христа:
"...Ведь Иисус Нового Завета предстает "человеком дела" лишь тогда, когда изгоняет бесов. Нет ничего кроткого и мягкого, нет ничего похожего на привычную для нас мистику в Его тоне, когда Он говорит: "Замолчи и выйди из него". Скорее тут вспомнишь властного укротителя или умного врача, умеющего сладить с опасным маньяком. Все это я говорю для примера, я не хочу ни спорить, ни объяснять; я просто описываю чувства человека, свалившегося с луны, для которого Новый Завет - новый.
Вероятно, такой читатель заметил бы, что если все это - история человека, то она очень странная. Я говорю не о страшной её кульминации и не о том, как она обернулась победой. Не говорю я и о том, что принято называть чудесами, - тут сами ученые запутались. Раньше считали, что чудеса бывали только в старину, теперь - что они начались в наше время. Раньше думали, что чудесные исцеления прекратились с первыми христианами; теперь склонны думать, что они начались с "Христианской науки". Я говорю сейчас о незаметных, во всяком случае почти незаметных, вещах..."
                (Г.К.Честертон "Вечный человек").

Вот удивительно и интересно то, что Розанов и Честертон не сошлись бы ни в чем, касательно понимания образа Христа, но они сошлись бы, и это очевидно, в одном малом, как: и тот, и другой исходят из видения незаметных и маленьких вещей, почти невидимых и обычных для людей и для мира. Вот, где незаметное и обычное для людей, - там парадоксы Розанова и Честертона совпадают поразительным и непостижимым образом!..

Но только ли в самом Розанове некое юродство в "Апокалипсисе", как предсмертное?.. Или... или есть нечто иное?..
По-моему, есть, есть нечто в розановском неприятии Христа, как нечто... то, как и вопль отчаявшегося Иова к Богу, как вопль самого Иисуса Христа на кресте, обращенный к Отцу; так возможно и верно воспринять вопль Розанова к Иисусу Христу, как человека отчаявшегося в предсмертном... "застыв, обледенев от ужаса"...

"Тайны мира.
Ты один прекрасен. Господи Иисусе! И похулил мир красотою Своею. А ведь мир-то - Божий.
Зачем же Ты сказал: "Я и Отец - одно"? Вы не только "одно", а ты - идешь на Него. И сделал что Сатурн с Ураном.
Ты оскопил Его. И только чтобы оскопить - и пришел. Вот!..
...О, ты не друг человеков. Нет, не друг. "Договор", "завет" (о "ветхом"), и это кажется формально и сухо. Но как Ты их ужасно угнел, до последнего рабства. Поистине - "рабы Господни"... Даже и до смерти, до мученичества.
Не потрясает ли: "Ни единый мученик не был пощажен". А ведь мог бы?..
Мог ли?
О...
Конечно, кто воскресил Лазаря - мог. Значит - не захотел...?
О,о,о...
Ты все мог, Господи Иисусе. Ты, "потрясший небо и землю".
И не избавивший даже детей ни от муки небесной, ни от муки земной..."
            (В.В.Розанов "Апокалипсис нашего времени").

Вот, вопль Розанова и его неприятие образа и пути И.Христа...
Можно ли и нужно ли осуждать человека, не оказавшись или не попытавшись оказаться в шкуре другого?..
Здесь, вернее, понять, понять весь трагизм жизни человека, который увидел и прозрел смерть, как не только в своей личной жизни, но и кончину старой жизни старого мира царств. Здесь человек-писатель почувтсвовал, кожею своею ощутил падение мира и царства, и кАк мир перевернулся.
Ужас Розанова, по-моему, еще и в том, что до и после революции многие сравнивали социальную революцию, как благое дело, с "революцией" Христа, т.е. подменяли подлинное учение Христа под условия и выгоды социальных революций, мол, что " дело революционности" Христа и есть "дело" социальной красной или черной, или оранжевой революции - есть одно общее дело.
Вот, от этих подмен-измен, искажений и извращений и действительно рушится весь мир до оснований бытийственных, как говорит Розанов, "на роду написанных"...
Но почему ТАК происходит, то у Розанова в "Апокалипсисе" мы не находим ответа, но ответ этот есть в книге Гоголя "Выбранные места...", который провидчески описывает те "последние времена", в которых оказался сам Розанов, так и не принявший-понявший провидческое ПРО-Зрение Гоголя, как... "застыв, обледенев от ужаса"...

Именно, чтО это! как и отчего вот это "обледенение души человека, застывшего от ужаса"?.. Каков этот ужас в глазах и в душе человека?..
И видит ли человек (Гоголь) далече и выше, помимо этого ужаса?..
Вот, вопросы "сегодняшнего дня", как насущные для нашего бытия-существования в здесь и сейчас. Ибо от этого мига жизни будет зависеть и то, чтО каково будет Утро России для нас и после нас и будет ли Светлое Утро Воскресения?..

Вот, профетическое вИдение Гоголя, как последнее слово "Выбранных мест...":

"...Поразительно: в то время, когда уже было начали думать люди, что образованьем выгнали злобу из мира, злоба другой дорогой, с другого конца входит в мир, - дорогой ума, и на крыльях журнальных листов, как всепогубляющая саранча, нападает на сердце людей повсюду...
И человеку ли такого века уметь полюбить и почувствовать христианскую любовь к человеку? Ему ли исполниться того светлого простодушия и ангельского младенчества, которое собирает всех людей в одну семью? Ему ли услышать благоухание небесного братства нашего? Ему ли воспраздновать этот день? Исчезнуло даже и то наружно добродушное выражение прежних простых веков, которое давало вид, как будто бы человек был ближе к человеку. Гордый ум девятнадцатого века истребил его. Диавол выступил уже без маски в мир. Дух гордости перестал уже являться в разных образах и пугать суеверных людей, он явился в собственном своем виде* ("Гоголь не случайно связывает с наступлением "последних времен" торжество такого человеческого порока, как гордыня... При этом гордый человек 19 века, переживая "страхи и ужасы" переходного времени, как показывает Гоголь, не смог избавиться от гнетущего чувства неуверенности в основах бытия, некоего метафизического беспокойства. Поэтому он обречен на нетворческое, бездеятельное в духовном смысле состояние, которое проявляется как уныние, тоска в преломлении к отдельной личности и как "исполинский образ скуки" - в космическом масштабе. Соединение гордыни и неуверенности характерно для иконографической традиции изображения Антихриста: она "максимально приближает его облик к облику Христа, в то же время наделяя его горделивым, унылым и неуверенным выражением" (Аверинцев С.С. Антихрист // Мифологический словарь. М., 1992) (С.О. Шведова. Комментарии)... Почуя, что признают его господство, он перестал уже и чиниться с людьми. С дерзким бесстыдством смеется в глаза им же, его признающим; глупейшие законы дает миру, какие доселе еще никогда не давались, - и мир это видит и не смеет ослушаться. Что значит эта мода, ничтожная, незначащая, которую допустил вначале человек как мелочь, как невинное дело и которая теперь, как полная хозяйка, уже стала распоряжаться в домах наших, выгоняя все, что есть главнейшего и лучшего в человеке?.. Что значат все незаконные эти законы, которые видимо, в виду всех, чертит исходящая снизу нечистая сила, -  и мир это видит весь и, как очарованный, не смеет шевельнуться? Что за страшная насмешка над человечеством!..
...ухватиться бы за этот день, как утопающий хватается за доску! Бог весть, может быть, за одно это желанье уже готова сброситься с небес нам листница и протянуться рука, помогающая возлететь по ней.
Но и одного дня не хочет провести так человек девятнадцатого века! И непонятной тоской уже загорелася земля; черствей и черствей становится жизнь; все мельчает и мельчает, и возрастает только в виду всех один исполинский образ скуки, достигая с каждым днем неизмеримейшего роста. Все глухо, могила повсюду. Боже! пусто и страшно становится в твоем мире!..
...и вся Россия - один человек... Знаю я твердо, что не один человек в России, хотя я его и не знаю, твердо верит тому и говорит: "У нас прежде, чем во всякой другой земле, воспразднуется Светлое Воскресенье Христово!"
               (Н.В.Гоголь "Выбранные места из переписки с друзьями").

  "... и вся Россия - один человек"..., "...у ног Иисусовых":
   у Младенца в пещере, у Креста на Голгофе, в Храме у Образа и у престола Господня...
   
  Ибо...   
            «…Истинно, истинно глаголю вам: аще пшеничное зерно,
              падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет,
              то принесет много плода...» (от Иоанна 12: 24).
               
                Эпиграф к «Братьям Карамазовым»;
                слова, высеченные на могиле Достоевского.

         И весь мир открыт и внимает Слово, "...у ног Иисусовых"...


                (16 января 2014 г.)