17. Серенада любви

  Смотрины, сватовство и девичник, всё уместилось в одну неделю, а в воскресение колокола церкви разнесли по селу Высокораменью и всей округе, весть о венчании Ивана и Зайки.
  Хорошо стало жить на озере. Проворные руки Ивана  прибавились к опыту старика и какое бы дело они ни затевали, работа спорилась и венчалась успехом.
  Корней делал дело, требующее стариковской кропотливости и опыта. Иван выполнял работу тяжёлую, в которой нужна была его сила и сноровка. А заодно и учился всем премудростям лесной жизни. Зайка собирала на полянах грибы и ягоды, сушила их и солила, запасая на долгую зиму. Искала  ведомые ей целебные травы и коренья, в каких знала большой толк.

   Ухаживала за коровой и, конечно же, не обходила вниманием шустрого оленёнка. Копалась на огороде, где маленькие лесные птички помогали ей избавиться от  вредных гусениц, а птицы более крупные помогали полоть грядки. Зато и угощение вся стая помощников, получала щедрое. Корней смотрел на это расточительство с недоумением и немалым замешательством, качал иногда головой, но не пенял.
   А когда солнышко начинало клониться к закату и, на смену полуденному зною, лёгкий ветерок ещё не  приносил из лесов желанную прохладу, наступало время отдыха.

  Старик забирался в тень на лежанку и, удобно уложив на ней свои старые кости, забывался в короткой дрёме перед вечерним ловом. А молодые, соскучившись, друг по другу за этот бесконечно долгий день, взявшись за руки словно маленькие дети, в припрыжку убегали на берег. Выпускали из загородки оленёнка и он, весело взбрыкивая, пускался с ними на перегонки.

   Весёлый смех  Зайки, серебряным колокольчиком звенел над тихими водами озера. Ему вторил задорный басок Ивана. Едва успев сбросить на бегу скудную летнюю одежонку, они ныряли в ласковые воды озера и плавали в его синеве, как два лебедя в голубом небе. Дети лесов, они не испытывали ложного стыда друг перед другом, поскольку люди жили от этих мест за десятки вёрст, а звери видели их с той самой поры, когда они появились на свет. Но, когда они плескались в водах озера, все его обитатели непременно собирались к месту их купания полюбоваться этой волшебной серенадой любви.

  Даже нескладные раки выглядывали из своих береговых норок, пытаясь подслеповатыми глазами увидеть это чудо. Бобры, неутомимые и искусные работники, на заболоченном берегу озера переставали валить олешины и осины и неподвижно застывали на задних лапках, любуясь этим неповторимым зрелищем. Оленёнок  дожидался своих пестунов на берегу, топтался и приплясывал на тёплом песке.  Утомившись, укладывался под кустом черемухи и сладко подремывал уложив мордочку на передние ножки.

  Иван подплывал к Зайке, обнимал её безупречной красоты тело и пытался губами дотянуться до её малиновых губ. Но, ведь это была Зайка, которая, выросла на этом озере, а плавать научилась намного раньше, чем ходить. Она золотой рыбкой ускользала из его объятий, и он долго и безуспешно пытался найти её, ныряя в загадочную глубину вод.
  Он появлялся над водой и оглядывался по сторонам пытаясь на этот раз угадать то место, где она вынырнет из воды, но серебряный колокольчик её смеха всегда раздавался за его спиной. Потом, уморённые купанием, они выбирались на берег и изнеможенно падали в прокаленный щедрым солнышком песок рядом с олененком.

  Зарывались в горячие россыпи и засыпали непробудным сном до той поры, пока белые туманы невидимыми крохотинками росы не начинали осыпаться на их распростёртые тела. Старик брал в руки весло и правил утлый чёлн к дальнему плёсу. Внуки просыпались и искупавшись ещё раз, одевались и шли в хижину.
   Не знала ещё тогда, не догадывалась Зайка, что всего лишь одной роковой минуты невинной беспечности хватит для того, чтобы потерять весь этот волшебный мир…

   А на закате солнышка, когда природа затихала в преддверии покоя, над озером звучала несказанной чистоты песня. Она появлялась всегда неожиданно и плыла над лесной сторонкой спокойно и вольно, широко разливаясь в первозданной тишине. Все наполненные жизнью звуки природы собирались в  волшебном голосе этой песни.
  Высокими и звонкими нотами звучали голоса птиц. Низким бархатным аккордом вторил им  шум леса. Тихим шёпотом разговаривали травы. Была в той песне задумчивость заката и ласка восхода. Торжество дня и таинственность ночи. А вся эта песня была наполнена таким светлым и высоким чувством, какого люди на земле ещё не знали, не испытали и не догадывались о нём.

  Соловьи, заслышав этот голос, умолкали. А в пору белых ночей вечерние закаты заворожённые волшебным напевом, замирали на краю неба и утренние зори, очарованные волшебной песней, прилетали на распростёртые крылья сполохов и не размыкая объятий,  встречали новый день.  Встречала новый день и потерявшаяся в глухих лесах Варакша.