А как же КАША???

         
    Эту историю среди многих других,  не только   запомнившихся мне, но и  ранящих  душу мою, я  не забуду до конца своих дней…
     Мы только что закончили  четвёртый класс, и в первый раз нас везут не в обычный  пионерский лагерь, а в свой   интернатовский.  Освоившиеся на новом месте, вкусившие и радости , и  неприятности этой   новой жизни, мы уже знаем, что  по вечерам сильно кусают нас комары ( мы же находимся почти в тайге. Рядом бродят  медведи ( наши видели   бурого прямо возле ручья, который протекает около столовой) ,  но они  только теоретически  нам страшны.
     От назойливых   насекомых   спасаемся  «дымовушкой». Вечером, перед сном, мы набираем в вёдра травы –тимофеевки, лопухов и разжигаем  на дне маленький костёрчик. Нужно  сверху набрать побольше, сверх  сухой, ещё и  свежей растительности – тогда поднимется  дым. И как только он густо начинает  виться, затаскиваем это ведро в палату и быстро проносим его по комнате. Комары мигом погибают или покидают помещение. Но и нам потом долго входить нельзя ,  ждём, когда дым сквозь щели выветрится. Каждому входящему  потом кричим:   «Быстрей заходи, а то комары залетят!»
     Наше жилище составляют два   барака,   покрытые   и   сверху, и с боков рубероидом. Один барак – для старших, другой – для нас,  будущих пятиклассников. Если чуть-чуть пройти  от бараков по траве к речке, то там стоит домик маленький. В нём  живут воспитатели. И сразу спуск к реке, нашей спасительнице в жаркие дни. Она хоть и мелкая, но если пройти   по течению метров пять, то там есть место поглубже- можно и окунуться, даже проплыть  почти по дну  два метра.
      А ещё эта речушка служит нам вместо прачечной. И стираем  мы там совсем, как в старых фильмах  . На  дощатом мостике-спуске к реке раскладываем  свои  вещи, потом  хорошо намыливаем хозяйственным мылом.  Зачем-то посыпаем речным песком и бьём  палкой по вещице. Вещь отмокает и  вправду отстирывается  в холодной  воде.  С удовольствием, присущим хозяйкам,,  выполаскиваем бельё и…развешиваем на кустах  рядом растущего шиповника. А потом  сухую одежду нюхаем  , как она свежо пахнет!
      В столовую мы идём долго ( хорошо мальчишкам: они на велосипедах мчат быстро на  завтраки, обеды и ужины), минут пятнадцать – двадцать. А уж там, внизу располагается наша столовая ( потом такие я видела не раз в поле, когда начиналась  «силосная  кампания»), она представляет собой    прямую крышу на тонких срубах. Посередине дощатый стол, без скатерти и какой-нибудь лишней утвари. На кухне  большой котёл , разместившийся на кирпичной печи.
      И уже уяснили мы, что  сами зарабатываем  себе на будущие обеды в интернате: картошка, которую посадили , будет наша. Да и капуста, и  огурцы наши. Иногда так не хочется стоять  над грядками вниз головой и пропалывать. Но пока не сделаем дневной план – увы, ни на речку, в деревню, не пойдём; ни играть, ни в лес не пойти… Да и работаем мы только до обеда.
     В один из таких дней, когда работа позади  и мы играемся в прятки (есть где спрятаться в густой таёжной траве!) я слышу, как мальчишки кричат : «  Орлова! Орлова! К тебе приехали!»
     Поворачиваюсь… Через  волейбольное поле идёт ( я не сразу поняла и узнала)… мама… такая маленькая, оказывается… не очень выглаженное на ней   крепдешиновое платье голубого цвета. Плечики-крылышки, модные в те времена сидят на рукавах. Волосы у неё в мелкую завивку. 
-Да, это, кажется, мама?! Неужели она?- смекаю  не сразу я…
 Она  почти бежит и кричит  тем знакомым   мне  с малых лет  хриплым голосом:
- Дочурочка моя, Аллочка!  Ах ты,  моя маленькая!  Не узнаёшь?!  Это я – мама…
     Мне почему-то, с непривычки страшно…или стыдно за маму…(Она же лишена родительских прав). Я не сразу  несмело подхожу к ней.  Она  целует меня, а я отстраняюсь: неловко чувствую – на меня уставились десятки пар глаз…Мама уводит меня  к маленькому воспитательскому домику. Мы садимся  с ней  на скамейку. Она быстрыми движениями  достаёт «гостинцы»: банку с чёрной смородиной…, слипшиеся карамельные конфеты…  И целует –целует меня при этом.Я заглядываю в открытую банку: странно как-то пахнет смородина, как будто вином. Мама  в ответ на мой недоумённый взгляд поясняет:
- Это, доченька,  я передержала в тепле ягоду -везла тебе… она  забродила уже. Ничего, поешь, смотри, какая крупная!
    Мне жалко маму, она же всё-таки моя…но  как чужая…я так отвыкла от неё…У других совсем никого нет, а это всё-таки моя…
   Она расспрашивает меня об учёбе,  прерывает разговор  поцелуями, потом вдруг  говорит:  «Доченька, тебе, наверное, на ужин пора?»
--Да нет, мама, я не хочу, сладкого наелась…
- Иди-иди, доченька, я тебя подожду…
-Мама, а ты, наверное, кушать хочешь?-спрашиваю я  её.
-Да ничего, потерплю…
-Сейчас,-спохватываюсь я,- я принесу тебе кашу молочную с маслом (кто-то из пробегавших мальчишек поведал, какое блюдо   « дают сегодня»). Глаза её вдруг загораются  голодным огоньком  ,и я догадываюсь:  «Конечно, она, бедная , хочет кушать…»
     Вдруг к нам подходит Лидия Васильевна, старшая воспитатель. Она отходит с моей мамой в сторону и о чём-то говорит с ней. Я решительно прерываю разговор их:
-Сейчас, мама, я  сбегаю в столовую, она там, внизу…и принесу тебе кашу!
-Ладно-ладно, доченька, я подожду…
Быстро бегу я к столовой, в висках стучит прилившаяся от волнения кровь:
-Только бы  успеть…сейчас я накормлю маму нашей кашей…Вбегаю в столовую, прошу у дежурных ужин, они накладывают мне целую большую тарелку. Пар так и поднимается от неё.
-Горячая…только бы не остыла, и масло в ней чтоб не замёрзло
.Запыхавшись, я взбегаю на пригорок, где должна меня ждать мама. Вдруг вижу: стоит  наша машина, которая обычно приезжала, когда с города присылали продукты или кого-нибудь из персонала. Лидия Васильевна почти приказывает ей:
-Езжайте, езжайте в город, пока наша машина может Вас туда отвезти. Потом приедете ещё раз… А мама, стоит , растерявшись. Её большие круглые глаза полны слёз ( она так и не насмотрелась на свою   «кровинушку»), и что-то во взгляде   испуганное: вероятно , она переживала, что я не успею с ней попрощаться. Уже  ей помогают подняться  в кузов машины, она карабкается, разгибается…Я подбегаю с  едой, протягиваю тарелку уже в её руки…чуть-чуть не дотягиваюсь… Машина  сигналит продолжительно, будто сообщает :  «Пора! Едем!»
     Грузовой транспорт медленно отъезжает…В руках у меня…злосчастная каша… я так и не успела передать её маме, а она так хочет кушать... Я плачу…Мама кричит:
- Ну ладно, доченька, до свидания! Я приеду к тебе позже. Мне не разрешают  здесь оставаться…
- А  как же КАША??-кричу я уже сквозь рычание отъезжающей машины... Мама машет мне, и  я догадываюсь по её губам, что она меня успокаивает, но я не слышу...слёзы обильно текут у меня из глаз...