Забавно

Вечер, 8 часов, я покидаю темную оживленную улицу, плещущуюся в дожде и бликах от фар автомобилей, светофоров и неона, и захожу под серый, тяжелый свод станции метрополитена. Я медленно прохожу через турникет и ступаю на эскалатор. Он неторопливо тащит меня вниз, под землю. Через несколько минут я схожу и размеренным шагом иду к платформе. Как всегда, желтая линия, предупреждающая об опасности близкого нахождения к путям, увлекает мой взгляд на мгновение. Я прислоняюсь к стене и достаю из рюкзака книгу. Люди вокруг погружены в собственные мысли, мало кто едет в компании, в основном одиночки. Те немногие, кто едут вместе, болтают между собой в полголоса, кто-то ведет скучную беседу по телефону. Я вглядываюсь в их лица. Ничего запоминающегося. Кроме, может, весьма привлекательной родинки над алой губой одной из трех смеющихся туристок.
Одежда? Я давно не видел ничего цветного на людях. Еще бы: промокшая вязанная красная курточка будет смотреться весьма удручающе, побывав под одним из проливных дождей, которыми балует нас нынче Петербург. Я опускаю глаза в книгу, мои глаза начинают быстро бегать по строкам.
Слышен гул поезда. Я смотрю в туннель, откуда должен прибыть на станцию этот подземный транспорт. Крот, не иначе. Я ощущаю на волосах легкий ветер. Вдыхаю полной грудью этот пыльный воздух, очень приятный на запах. Слышен также запах кофе – это молодой человек рядом со мной только что подошел и встал рядом со мной, в руках он держит картонную чашку пряного кофе. Судя по запаху, ни капли сливок туда не добавлено. Я посмотрел в его лицо, он улыбнулся мне, почему-то даже немного виновато, хотя, может, мне это показалось. Поезд прибыл на платформу и остановился. Мы поспешили занять места по краям двери, чтобы не мешать пассажирам покидать вагон. Волна людей в серо-черных тонах вывалилась из вагонов. Я крепко держал книгу, боясь, как бы какой-нибудь особо торопящийся гражданин не выбил ее из моих рук. Наконец выходит последний человек, и мы со спокойной душой заползаем в слабо освещенный вагон. Все сидения заняты. Я встаю недалеко от дверей и хватаюсь за поручень. Любитель кофе становится рядом со мной.
Я вглядываюсь в пассажиров. Кто-то читает газету, в которой в красках описаны последние события из жизни общества, которые, по сути своей, и гроша не стоят, кто-то читает книгу, кто-то уткнулся в телефон, увлеченный игрой. Туристки зашли с другого конца вагона, но, несмотря на это, их смех и невнятная болтовня долетали до моего слуха. Диктор объявляет следующую станцию.

Двери уже готовы закрыться, как в вагон влетает мальчишка лет 12 с кипой разноцветных воздушных шаров. Он делает смущенный вид и встает в стороне. Взгляды большинства людей в вагоне приковываются к нему. Он, не привыкший, видимо, к такому количеству внимания, смущенно опускает голову и еще крепче сжимает веревки от шариков. Можно только догадываться, кому он их везет. Может, маме? Сестренке? Девочке, которая нравится? А какой повод? День рождения? А может, он везет их в больницу, вместо апельсинов? Так редко в наше время дарят шары. Поезд резко начинает тормозить. В результате, молодой человек, стоящий рядом со мной, проливает добрую четверть своего черного, как деготь, кофе на мое пальто. Я привык к такому, поэтому особых эмоций у меня это не вызывает. Я знаю, что это все отмоется, и нервничать не зачем. Зато как было интересно посмотреть на это безумно извиняющееся лицо, смотрящее на меня поистине щенячьими глазами. Мы даже приковали к себе внимание всего вагона на секунду. Парадоксально, но я успел поднять свою книгу вверх, когда почувствовал неладное, в результате, на ней не оказалось ни капли пролитого напитка. Я тут же убрал ее в рюкзак, чувствуя, что читать мне в такой обстановочке, с мокрым насквозь в нескольких местах пальто представляется неуютным занятием. Я стал считать количество цветов в шарах мальчика и сбился на 7 – поезд окончательно остановился, и в вагон ввалилась свежая партия пассажиров. Туристки вышли на этой станции, больше эту очаровательную родинку над губой, я не видел. Мне оставалось ехать всего одну станцию. Я заметил, что вновь вошедшие люди очень ярко и открыто реагируют на шары. Ведь не каждый день увидишь такое. А может он собирает огромную связку шаров, сносит их в одно место, копит их там, чтобы однажды взлететь и покорить Марс? Быстрый взгляд в его смущенные глаза – нет, все же, вряд ли. Поезд тронулся. Этот, рядом со мной, по-тихоньку попивал свой кофеек и широко и открыто зевал, чем заражал всех вокруг.

Наконец, поезд прибыл на мою желанную станцию, я приготовился выходить. Люди, также сходящие здесь, повскакивали со своих мест и не преминули вжать меня между женщиной с огромными катомками и любителем крепкого, но безалкогольного – будто они не успеют сойти. Я кое-как выскочил наружу, случайно задев пару человек, на ходу успел бросить дежурные слова извинения и уверенным шагом пошел к эскалатору. Едва ступив на него, я взглянул наверх: в бескрайнем, ярко освещенном туннеле, среди толпы людей совершенно выбивалась из палитры серого бетонного метро ахапка разноцветных воздушных шаров. Я услышал, как какая-то маленькая девочка на встречном эскалаторе громко поделилась со своей мамой, а заодно и со всеми вокруг, что она видит воздушные шарики и это ей очень нравится. Я взглянул направо и увидел, что почти все, кто едет вниз, а не вверх, как я, смотрят в сторону ставшего знаменитым мальчика. Как же обыкновенный предмет, такой как сцепка воздушных шаров всех цветов радуги, может вселить в сердца людей радость, хоть и ненадолго. Забавно.