Часть 3. Вадим

   Алименты Тусе приходили, сущие копейки. По советским законам на эти деньги молодая мать должна была содержать ребенка на уровне и дать ему образование. Но как? Женщина ребенка родила в браке. Была достойной матерью. Вела жизнь порядочного адекватного человека. Но как можно было растить мальчика на 17 рублей 23 копейки в месяц?! А она выкручивалась, старалась, как могла. На тот момент, в 1989 году, пенсия по инвалидности составляла 50 рублей. И живи, как хочешь.
   Сыну тогда исполнилось всего 4 годика. Маленький, а смышленый. Он постоянно напоминал Тусе: «Не трать деньги понапрасну, а то на хлеб не хватит!» И Туся покупала только самое-самое. Они тогда жили с мамой Туси, в частном доме. По распоряжению правительства надо было получать карточки на питание – масло, сахар, мыло, мука и т. п. Ездила электричкой за пределы области, по прописке. Конечно, со временем, выписалась и сына выписала. Но без этих бумажек не могла. Это был хоть какой-то дополнительный кусок к хлебу. С бывшим мужем и после развода отношения не устаканились. Ну, не надежный он был. Не пил, не курил, не выражался матом, а не было любви у него к ней, и все. Туся долго надеялась на любовь, что все ж таки, с рождением сына проснется что-то настоящее у него в душе. Нет, не проснулось. Друг его, Вадим, к ребенку лип, как банный лист. И на ручках поколышет и поиграет. А папе с ребенком было скучно. Или начинал обвинять малыша во всех смертных грехах.
   Однажды, заставила присмотреть за сыном, пока кушать готовила. Слышит – крик и плач. Прибежала в комнату. Сын зашелся в крике, а папа весь в крови. С головы прям капает. Что такое? Оказалось, играли. Нечаянно ребенок дверцей от буфета папу ударил. Но он же маленький! Ему только годик исполнился тогда. Он нечаянно. Так папа как развыступался – и «ты его научила» и «он меня чуть не убил». Кино и немцы! А Вадим пришел, сразу все и успокоилось. Нет, Вадим был настоящим мужчиной, хорошим другом семьи. После развода Туся от него получила письмо. Вадим писал, что хочет переговорить с ней на одну тему и просит, в условленное время подождать его у почты, где женщина получала карточки. Да, нет проблем! Погода стояла хорошая, конец октября. Туся обрадовалась ему, как родственнику. Вадим поздоровался и, подхватив ее под руку, потянул на троллейбус: «Поехали ко мне, посидим и спокойно поговорим. Не волнуйся, мои мамки дома». У Вадима жили мама и ее родная сестра, гостеприимные и хлебосольные. Квартира 3-комнатная. Место поговорить есть. Он усадил ее в кресло. Сам присел на стул, за столом, и начал расспрашивать. «Ну, как вы до такой жизни докатились? Ведь ты же голодаешь. На тебе лица нет!» Туся ему все выложила – и почему с мужем разошлись, и почему живется тяжко. Нет работы! Она – молодой специалист, а места нет. Не берут на работу инвалидов. У Вадима также была группа инвалидности – третья, сахарный диабет. Он устроился электриком на «Бытрадиотехнику». Заработки маленькие и платил алименты на дочку. Так, что разбирался во всех этих нюансах. Он что-то не договаривал. Не зря позвал. Туся не поняла сразу, а когда поехал провожать на жд: «Я напишу тебе еще. Приезжай ко мне. Я ведь – крестный мальчика. Ребенку нужен отец». Так вот оно что! А она думала, что у папаши чувства проснулись. Через неделю он еще раз позвал ее в гости, в письме так и было написано: «Туся, приезжай с утра прямо ко мне. У меня к тебе просьба». Туся снова приехала. Посидели, поговорили. Каждый приезд Вадим нагружал женщину подарками и гостинцами. В этот раз еще и мамки Вадика подключились: «Ты, Туся, к нам перебирайся жить. Какая разница, что он крестный, а не настоящий отец ребенку. Мы поможем дитя воспитывать, и на работу пойдешь. Может, здесь что найдется. Мы – старые, скоро помрем, а Вадюшка болеть стал сильно. Останется квартира и в квартире. Ты ему дай шанс, может Старуха с косой и мимо пройдет». Туся не знала что сказать. Вадим проводил ее на жд, помог с сумками зайти в вагон и долго стоял на перроне. Туся из окна любовалась его стройной фигурой – крепкий, загорелый до черноты, с огромными карими глазами и с копной светлых, почти белых волос, он не производил впечатление человека болезненного, инвалида. Мимо шла продавщица пирожных и мороженого. Он купил несколько штук того и того, и занес ей, в вагон. Еле успел выскочить. Поезд тронулся. Папаша ребенка никогда бы так не поступил. Туся улыбнулась и замахала руками. Неужели она ему нравится?
   Через месяц, не дождавшись письма, измучившись сомнениями, Туся приехала к Вадиму. Позвонила в дверь. Не отвечают. Стала громко звать и стучать. Вышла соседка и сказала, что никого нет. На вопрос Туси, что случилось, горько поведала, что похоронили всех. Сначала умер в больнице Вадим – не смог вовремя уколоть инсулин, впал в кому, и скончался. От горя, одна за другой, умерли его мама и тетка. Квартиру уже продали – приезжала его бывшая, и сторговалась с людьми. Там вселяются уже, вещи завозят. Туся сначала ртом хватала воздух, потом сильно сдавило сердце, и она без чувств опустилась на землю. Соседка заохала и принесла воды. Подбежали прохожие, и Туся пришла в себя. Домой ехала, как в тумане. На каждом перроне ей чудился Вадим. Вот он заходит в вагон и передает ей сумку с пирожными и мороженым.