Мозаика, продолжение - работа

В курилке предприятия разговаривают два
человека – начальник лаборатории и ведущий
инженер той же лаборатории. «Ты почему
пришел сегодня на работу в спортивных
штанах?» – спрашивает начальник.
«Понимаешь, – отвечает ведущий, – свадебные
брюки, в которых я ходил последнее время,
износились. Думаю после получки купить себе
новые». Начальник задумчиво посмотрел на
собеседника. «На мне свадебные брюки, а
спортивных штанов у меня нет», – произнес он.
                Примечание: В описываемое время начальник
                лаборатории и ведущий инженер относились
                к категории высокооплачиваемых специалистов.

После окончания университета я получил распределение на одно из предприятий в Подмосковье.
Небольшой городок, в 15-20 минутах езды от Москвы, встретил меня июльским зноем
и пылью немощеных улочек. Вдоль улиц тянулись сточные канавы с позеленевшей затхлой водой. В одной из них лежал на спине и мирно спал пьяный. Кто-то заботливо подложил под голову мужика кирпич, чтобы не захлебнулся. Лицо спящего выражало полное удовлетворение жизнью.

Предприятие, где мне предстояло работать, относилось к оборонному комплексу, и вся жизнь на нем проходила под грифом «Секретно». Почти на каждом этаже стояли охранники.
Считалось,что мы ничего не должны знать об основной тематике нашего предприятия. Но уже через месяц из вражеских голосов *, я узнал все о том, что и для чего мы делаем.
Режим на предприятии был суров и всеобъемлющ. Досматривалась любая машина, выезжющая или въезжающая на территорию предприятия, любой входящий или выходящий человек. Но тем сильнее было желание обмануть эту систему, победить ее.
Двое рабочих сборочного цеха поспорили. Один утверждал, что вынесет за территорию шестиметровую алюминиевую трубу,другой в этом сомневался. «Но ты будешь мне помогать», – поставил условие первый. На том и порешили.
В один прекрасный день из ворот сборочного цеха вышли двое. В руках у них была
длинная алюминиевая труба. Они старательно измеряли ею ширину и длину дороги от ворот цеха до ворот на предприятие. Когда они приблизились к воротам, охранник спросил, что они делают. Один из рабочих ответил, что им поручено замерить дорогу, для провоза изделия.
Охранник открыл ворота, и рабочие продолжили измерение. Дойдя до угла, они бросили трубу в канаву и вернулись на предприятие. Вынос трубы состоялся. Сама труба никому не была нужна.
             * Вражескими голосами в то время называли передачи радиостанций    «Свобода» и «Немецкая волна», прослушивание которых на территории Советского Союза было запрещено и которые все слушали, несмотря на запреты и «глушилки».

* * *
Ботинки у меня износились окончательно, а купить новые с моей зарплатой молодого специалиста было весьма проблематично. И тут я вспомнил старую русскую пословицу – не имей сто рублей, а имей сто друзей.
Целый день я обходил своих знакомых, занимая у каждого один-два рубля. К вечеру у меня была необходимая сумма и длинный список кредиторов. Ботинки я купил
на следующий день, долги отдавал 2-3 месяца. Так как каждому я был должен небольшую сумму, никто не требовал у меня срочной отдачи денег.

* * *
В лаборатории суета. Изо всех углов достаются давно забытые макеты старых разработок, на стены вывешиваются схемы, плакаты и графики. Приказано всем сидеть по местам и «работать». Ожидают визита Генерального конструктора. Необходимо показать кипучую деятельность. Но с этим как раз и трудности. Последний год лаборатория была практически не загружена. Работы на всех не хватало.
Мне повезло – в компании со старшим инженером и еще одним молодым специалистом мы разработали пульт управления стендовыми испытаниями двигателей. Практически это была единственная за последние полгода разработка, доведенная до рабочего макета. Естественно, что пульт выставили на ближайшем к входу столе, а мне было
приказано никуда не отлучаться.
Уже в конце дня меня громким шепотом потребовали срочно к стенду. Подойдя к столу, я увидел, что за стендом сидят красный от нервного напряжения начальник лаборатории, а рядом Генеральный. Указав на меня, начальник с видимым облегчением сказал Генеральному: «Вот это разработчик стенда. Он продемонстрирует его работу».
Я взглянул на пульт. Не горела ни одна лампочка. Пощелкав переключателями, я убедился, что пульт не работает. Это меня озадачило. Ведь я несколько раз проверял его уже в течение этого дня – все было нормально. И тут я заметил, что светится красная лампочка аварийного выключения. Ее шторки были закрыты, поэтому я не сразу заметил, что пульт аварийно выключен. Мне все стало
ясно: при нажатии кнопки аварийного выключения пульт обесточивается и блокируется. Начальник лаборатории никогда не интересовался, как работает пульт и, увидев входящего Генерального, в состоянии стресса нажал аварийную кнопку, благо она была большой и красной.
Теперь, чтобы пульт заработал, необходимо снять питание и включить все по новой. Начлаб этого не знал и бесполезно нажимал на все кнопки. Мое появление выручило его из очень щекотливого положения, и он тут же переложил на меня всю ответственность.
Я выключил и включил питание. Пульт заработал. Дальнейшая демонстрация прошла без замечаний. Генеральный просмотрел всю программу до конца, пожал мне руку и, сказав «спасибо», ушел, не взглянув на начальника лаборатории.
Только в советское время целая лаборатория (около пятидесяти человек персонала) почти год могла практически ничего не делать и при этом получать зарплату и даже премии.

* * *
На работе пили всегда. Пили вино, водку, чаще всего спирт. Благо его было много. Технология эксплуатации аппаратуры предусматривала применение спирта. Но кто же будет промывать контакты или экраны приборов положенным количеством спирта? И кто это количество определил и проверил? Спирт оставался всегда, накапливался и требовал утилизации.
Что и происходило по поводу и без. Отмечались праздники, дни рождения, уход в отпуск, возвращение из отпуска, увольнение и приход новых сотрудников, премии. Внос спиртных напитков на территорию предприятия запрещался. Но когда это в России запрет был преградой? Придя на работу в новый коллектив, я, согласно традиции, купил бутылку шампанского. Но как пронести ее через проходную?
На улице лето и на мне только рубашка и тонкие брюки. Сворачиваю из газеты огромный кулек, ставлю в него бутылку и сверху засыпаю яблоками. Все хорошо, только предательски торчит горлышко бутылки. Кладу на него самое большое и красивое яблоко и иду через турникет.
Молодая девчонка-охранник смотрит на кулек с яблоками. Повинуясь воспитанию, я предлагаю ей угоститься яблочком и тут же соображаю, что если она возьмет самое заметное яблоко, то…
Девушка взяла яблоко с краю пакета.
 
* * *
Общественная работа. Уникальное прибежище для всех бездельников и бездарностей в советское время. Стоило заняться профсоюзной или комсомольской деятельностью, что-то организовывать, где-то кого-то представлять, и можно было спокойно ничего не делать на основной работе, получая такую же зарплату и премии, что и основные «рабочие лошадки». Более того, близость к советским профсоюзам давала возможность получать немалые по тем временам выгоды, как то: бесплатные поездки, путевки, продуктовые заказы, иногда даже квартиры вне очереди. Уволить профсоюзного бездельника было практически невозможно.
В моей лаборатории была дама, которая за свою 25-и летнюю работу на предприятии никогда не занималась инженерной работой, и это не помешало ей дорасти до ведущего инженера и получать соответствующую, не маленькую, зарплату.

* * *
На советских предприятиях была традиция – направлять инженеров, особенно молодых, на различные хозяйственные работы, от уборки картофеля до строительства разных объектов (в том числе и жилья).
Вот и меня послали на помощь строителям пионерского лагеря. Попал я в подсобники к плотнику, настилавшему полы в летних домиках.
Плотнику было лет под шестьдесят. Невысокий, плотный, с густыми прокуренными усами, он был типичным представителем рабочего класса. И имя было самым подходящим – Иван Иванович. Работали мы споро, с редкими перекурами. Во время одного из перекуров Иваныч неожиданно спросил: «Ты член партии?». Услышав
отрицательный ответ, заключил: «Хороший человек!». Больше мы к этой теме не возвращались.

* * *
Я никогда не был членом коммунистической партии, но, занимая относительно высокие должности в инженерной иерархии (был ведущим инженером, начальником лаборатории), по неписаному закону того времени должен был являться членом партии. Ко мне неоднократно обращался парторг нашего отдела с предложением вступить в КПСС (Коммунистическая партия Советского Союза).
В конце концов я согласился. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что так как я не рабочий, а инженер, то для вступления в партию должен был примерно за год стать в очередь. Это было выше моего понимания, и я в партию не пошел. Достаточно того, что я стоял в очередях по магазинам.

* * *
Наше предприятие называлось НПО – Научно производственное объединение. Это означало, что, работая на нем, можно было заниматься научной деятельностью и, следовательно, защитить кандидатскую диссертацию.
Я занимался довольно интересной темой, связанной с проблемами инженерной психологии, у меня был накоплен некоторый вполне диссертабельный материал, и я решил объединить его в конкретной работе.
Для формализации права работы над диссертацией, было необходимо сдать так называемый кандидатский минимум. В том числе и написать реферат по философии. Тема, предложенная для моего реферата, называлась «Роль В. И. Ленина в естествознании».
Вообще-то технология написания таких работ была уже давно отлажена и заключалась в следующем: брался реферат по схожей теме, написанный ранее таким же изыскателем, заменялась первая страница, немного редактировался текст, добавлялось несколько новых названий в перечень используемой литературы и все это сдавалось руководителю. Так как все понимали, что это чистая формальность, то никто рефератов толком не читал, а оценка выставлялась по чисто внешним признакам – объем, печать, переплет и т.д. и т.п. Происходило это в 1970 году. Реферат, взятый мной за основу, был написан в 1963 году, в самый разгар борьбы
со Сталинским культом личности, что нашло свое отражение и в работе моего предшественника.
Выразилось это в небольшом абзаце в середине текста, где говорилось о том, как Ленин критиковал Сталина за грубое отношение к интеллигенции и пренебрежение к ученым. Я же, по вышеизложенным причинам, оставил текст практически без изменений.
Однако в семидесятые годы отношение к культу личности уже начало меняться, и реферат вернулся ко мне с подчеркнутым абзацем и замечанием руководителя: «Не надо трогать мертвого льва». Никаких других замечаний по существу изложения сделано не было. Я просто убрал «криминальный» абзац из текста, и реферат был оценен на отлично.

* * *
В семидесятых годах я перешел на работу в другую фирму. Она тоже относилась к оборонному комплексу и находилась в Москве. Размещались мы в старой двухэтажной школе. Здание требовало капитального ремонта, но поскольку считалось, что мы находимся в нем временно, никто ничего не ремонтировал.
Как-то в середине рабочего дня из коридора донесся грохот. Выскочив из комнат, мы сначала ничего не поняли. Весь коридор был заполнен густыми клубами пыли. Когда пыль осела, стало видно, что с потолка обвалилась вся штукатурка, а в конце длинного перехода стоит бледная и вся в пыли Марина, секретарь нашего начальника. Молодая женщина весьма внушительных габаритов, дрожала и слегка заикалась от страха.
Только через некоторое время мы смогли узнать, что произошло. Когда Марина вошла в коридор, рядом с ней упал большой кусок штукатурки. Женщина испугалась и побежала, а за ней валились громадные куски цемента, отставая на полшага.
Через неделю мы переехали в новое здание.

* * *
Я уже говорил, что предприятия оборонки отличались повышенным режимом секретности. Иногда это приобретало совершенно абсурдные формы.
Занимаясь инженерной психологией, я участвовал в разработке различных пультов управления. Работа носила секретный и даже совершенно секретный характер. Все чертежи учитывались и подлежали спецхранению. Как то, зайдя в цех, где изготавливались наши пульты, я увидел груду пластмассовых шильдиков с
надписями, относящимися к наполнению пультов. Они валялись по всему цеху без всякого присмотра и учета. При таких обстоятельствах все меры по засекречиванию теряли смысл. Достаточно было прочитать надписи на шильдиках, и сразу становились понятными назначения пультов и основные характеристики изделий, к которым они относились.

***
В небольшой сибирский городок я приехал в командировку. Перед отъездом  меня предупредили, что завод, куда я еду, секретный и не имеет никакой вывески у своей проходной - просто небольшая дверь в высоком заборе, напротив единственной в городе аптеки. Исходив городок вдоль и поперек, я никак не мог найти злополучную аптеку. Наконец не выдержав, спрашиваю у первой попавшейся старухи «Где у вас здесь аптека?»    «Да вон же, милок, напротив атомного завода»  - благожелательно ответила бабка.