Десятое небо. Часть вторая. Глава 5

     На следующий день все было спокойно: почти все время я провел со своей девушкой. А вот вечером, ближе к полуночи, началось такое, о чем я не мог представить себе даже в кошмарном сне. Я попрощался с Верой по телефону, и она легла спать. Самому долго сидеть тоже не хотелось, и я начал укладываться. За этим занятием меня и застал звонок Алены. Я мало что разобрал из ее нелепицы. Она кричала в трубку, соединение гудело и прерывалось, отзываясь лишь откликами:
     – Рома... Забери... Избил... Помоги... Спаси меня...
     Какой после этого сон? Что там с Аленой случилось-то? Честное слово, житья нет. Без нее все было хорошо, спокойно. А она приехала и привезла смерч. Телефон опять звонил, опять в трубке что-то трещало, и соединение прерывалось. Так продолжалось минут десять. Затем все-таки она смогла дозвониться и сквозь рыдания проговорила:
     – Рома, встреть меня, пожалуйста, я тебя умоляю. Мы на свадьбе. Макс перепил и взбесился. Он избил меня. Встреть меня у подъезда, я прошу. Отнесись по-человечески.
     – Когда?
     – Через десять минут подъеду.
     Я тут же перезвонил Андрею. Тот не спал.
     – Дорогуша! – поприветствовал я друга. – Свистать всех наверх. Дело есть.
     – Что такое? – недовольно пробурчал парень. – Я спать собирался.
     – Без нежностей. Через десять минут у подъезда Алены.
     – Понял! – коротко бросил парень. – Ты по пустякам названивать не будешь. Уже выхожу.
     И вот мы уже синхронно подходили к подъезду Алены с разных концов двора. Я вкратце пересказал Андрею ситуацию.
     – Ну и сериальчик киевского разлива, – хохотнул он. – Не терпится узнать, чем все закончится.
     Еще через пару минут во двор заехал милицейский Уазик и остановился прямо перед нами. Милиционеры помогли Алене выйти из машины. На нее невозможно было взглянуть без содрогания. Вся грязная, помятая, в рваной одежде, которая, складывалось впечатление, словно была постирана в луже, с клоками вырванных волос, с чумазым лицом, изредка разбавляемым крупными слезами, катившимися по щекам Ниагарским водопадом. Девушка буквально задыхалась от рыданий.
     – Пацаны, вы уж с ней поаккуратнее! – попросил нас человек в форме и вкратце рассказал: – Ее только что избил один парнишка. Да, ребят! Это надо было видеть: таскал ее за волосы и швырял об асфальт, как куклу резиновую. Потом уволок куда-то в канаву и стал ногами пинать. Еле оттащили. А как орал на нее, как материл – просто уши вянут. Сколько лет работаю в ментовке, честное слово, такое впервые вижу. Девчонка-то еще нерусская, заяву не стала писать на этого упыря. Везите, говорит, меня к Роме. Наше дело малое – мы привезли. Который тут из вас Рома?
     Я выступил на шаг вперед.
     – Вижу, – одобрительно посмотрел мент на меня. – Видать, бесстрашная личность, раз к тебе спасаться едут от всяких маньяков. Хотя мне все равно. Личность не наличность, а вот девку жалко, – покосился он на Алену. – В общем, мы дальше погнали. Бывайте!
     Машина выехала со двора, а Алена, еще пуще захлебываясь рыданиями, оперлась на Андрея.
     – Ну сволочь, ну сволочь, – бормотала она.
     – Надо привести ее в порядок, – скептически посмотрел я на девушку и обратился я к Андрею. – Поведем ее ко мне.
     – Нет, к тебе не пойду! Стыдно, за все стыдно.
     – Барышня не хочет, – констатировал я. – К ней домой в таком виде тоже заваливаться не комильфо. Андрей, у тебя можно ее подлатать?
     – Пошли! Что я, изверг? Помогу, конечно.
     Поддерживая Алену с обеих сторон, мы двинулись домой к Андрею. Закрывшись с девушкой в ванной, я быстро привел ее в порядок. Я не обращал ни малейшего внимания на то, что она была полностью обнаженной, и мне приходилось намыливать ее тело голыми руками, а не мочалкой. Да уж, видела бы меня сейчас Вера... Ох, получил бы я в клюкву за такое поведение! А что мне оставалось делать? От банщика в лице Андрея девушка категорически отказалась.
     Алена перестала плакать и с интересом наблюдала, как я мыльными руками смываю с нее пыль и грязь.
     – Ну Аленка, – причитал я, стоя по локоть в мыле. – Угораздило же тебя вляпаться! Врагу не пожелаешь, – и тут я покосился на синяки, которые блуждали по всему ее телу. – Черт возьми, за что он так тебя?
     – Перепил и начал колобродить! – окончательно успокоившись, ответила Алена. – Забудь о нем. Я так скучала по твоим рукам. А сейчас, при своей живой малолетке, пока она сладко спит, лапаешь бывшую, причем абсолютно голую девушку. Может быть, тоже разденешься, и позволишь намылить себя?
     – Алена, ты больная??? Ты что творишь вообще? Сказала бы спасибо за то, что я не бросил тебя в беде. Стою тут, намываю ее. А она еще комментирует. Раз тебе так хорошо, тогда мылась бы сама.
     Но Алена пропустила мои слова мимо ушей.
     – Залезай в ванную. Я так мечтала, весь этот год мечтала, что мы с тобой будем вместе. А если не будем, так хотя бы разок мне удастся переспать со своим милым Ромочкой. Что вылупился на меня? Раздевайся и залезай ко мне. Будет ребенок – плевать. Воспитаю одна. А Максу скажу, что от него. Хотя вряд ли он сунется ко мне после такого мордобоя. Хотя сунется. Он же сволочь, а все сволочи не имеют совести. Совесть, Ромка, она или есть, или ее отродясь не будет. Раздевайся, я жду.
     Я скептически покосился на нее. Это же надо: побитая, в синяках, в ссадинах, минуту назад рыдала горькими слезами, а стоило мне с ней остаться наедине, расцвела и запела. Вместо ответа я крикнул через дверь:
     – Андрюха, полотенце тащи.
     – Есть, сэр, – отозвался из-за двери голос друга.
     Я приоткрыл дверь, забрал полотенце, завернул в него Алену, взял ее на руки и понес в комнату.
     – А ты все так же хорош, как раньше? – шептала она мне на ухо. – Зря отказался, дурачок. Потом жалеть будешь. У тебя ведь там отсохло все от твоей монашки! Нет? Забавляется тобой? Не поверю в жизни.
     Я ущипнул Алену за бок. Девушка взвизгнула и примолкла. Ее телефон отображал 45 пропущенных вызовов – все от Макса. Алена не стала перезванивать. Был ли смысл?
     Она привела себя в порядок, и мы повели ее к тете и бабушке. Надо было видеть их лица, когда они встретили святую троицу в дверях своей квартиры в час ночи.
     – Это ты ее избил, аспид поганый! – кинулась на меня с кулаками бабушка Алены. – Завел себе шалаву малолетнюю, теперь внученьку мою бьешь! Это он тебя, Аленушка? – обратилась она уже к внучке.
     – Нет, это Макс, – ответила девушка.
     – Ах, подлец. Тоже мне франт выискался. Щеголь подзаборный! Я устрою ему, я найду его. Я отомщу ему за тебя!
     – Бабушка, успокойся, – попросила Алена. – Он скорее сам тебя найдет, этот низкий человек. Ромку ругать не надо, он помог мне, как и Андрей. Они мои друзья, я очень им благодарна.
     В разговор вступила тетя Катя:
     – Спасибо большое, мальчишки, что поддержали Алену. Господи, это же когда все синяки заживут? Да еще и на лице... Ах, гад! – и тут же спохватилась. – А на бабушку не обращайте внимания. Она, Ром, до сих пор думает, что это ты Алену бросил. Я прекрасно знаю, как все у вас получилось. Это жизнь, надо уметь принимать такие сюрпризы. Только не оставайтесь врагами. Да я вижу, что вы ими и не останетесь.
     Алену уложили на диване и напоили малиновым отваром. Женщины удалились на кухню, стали названивать в Киев – родителям Алены. Мы с Андреем сидели около девушки. Сначала молчали, потом я нарушил тишину вопросом:
     – И надо тебе было все это?
     – Не знаю, – вздохнула Алена. – Я уже пыталась все объяснить на мосту, но ты не захотел меня слушать.
     – Наверное, тебе не нужна была моя любовь. Тебе нужна любовь, не спорю, но не такая, как у меня. А именно такая, как у Макса: он тебя бьет, а ты и рада сидишь. Точнее, уже лежишь. Что дальше? Дальше-то что делать будете? Жить вместе с таким исполином ты не сможешь! Уходи! Родители, судя по возгласам с кухни твоей тети, уже в курсе всех событий. Приедешь домой – переезжай обратно к себе. Твой отец не дурак, не позволит тебе жить с таким идиотом.
     Аленка молчала. А что ответишь? Телефон Алены по-прежнему разрывался от звонков, и количество пропущенных вызовов перевалило за сотню. Затем завибрировал и мой телефон. До меня добрался. Надо же! Сделаем вид, что я сплю. И помогло – позвонив еще разок, Макс больше меня не беспокоил. А Алена просто-напросто выключила свой мобильник. Мы сидели долго, часа два. Я делился с Аленой последними новостями, все-таки год не общались по-хорошему, Андрей клевал носом в кресле у окна. Время близилось к трем утра. Пора было собираться. Все-таки в гостях сидим, надо честь знать.
     Мы распрощались с бабушкой и тетей Алены, с ней самой и поспешили домой. На улице еще не рассвело. Даже намека не было на первые лучи солнца, хотя вроде не позднее лето, всего-то третья декада июля. Андрей побрел через двор к своему дому, а я посеменил по асфальтовой дорожке к подъезду. Только я достал ключ от подъезда и приготовился открыть дверь, во двор с шумом въехала машина и остановилась около подъезда Алены. Из нее вылез прилично одетый молодой человек, хорошего телосложения, наверняка качается, подумал я. Только вот пьяненький. Откуда это он такой вылетел в три ночи? И вдруг парень заорал на весь двор:
     – Алена!!! Алена, выходи! Алена...
     Бог мой, да это же Макс, не сразу сообразил я и убрал ключ в карман, передумав возвращаться домой. Моим козырем была темнота. Его освещал фонарь и фары автомобиля, я же был в полной темноте. Я ухмыльнулся, присел на лавочку и начал вслушиваться в его всхлипы:
     – Алена, прости меня, я не хотел. Я люблю тебя, прости!
     Вот ведь какая интересная судьба, размышлял я, сидя под покровом ночи. Еще пара минут – и нос к носу столкнулись бы с ним при выходе из подъезда. Я уверен – он убил бы меня. Злой, пьяный и обиженный на всех. Право слово, мне повезло. Нет, мне не нравился этот человек. Он был мне неприятен. Но я не желал ему зла. С одной стороны, он нагло, с помощью грязного шантажа, выудил у меня невесту, а с другой стороны, не случись с нами этого случая, я никогда бы не полюбил Верочку, без которой уже себя не видел. Интересно, кого благодарить в этой ситуации? И как бы сложилась наша жизнь, если бы не Макс? Тоже была бы свадьба, только моя с Аленой. И в 19 лет я бы стал мужем, в 19 лет у меня была бы жена. Это сильно, улыбнулся я в ночи. В институте точно никто не поверил бы. А что? Отношения длились долго, любовь была, все меня устраивало. Черт возьми, женился бы!
     Я сидел ровно столько, сколько позволял мне это делать спасительный покров ночи, и неотрывно смотрел на Макса. Он то кричал на весь двор, то подвывал, как шавка, то садился на скамейку спиной ко мне и рыдал. Что же за любовь у него такая? Бить, а потом прощения просить? Честно, я не мог понять. Да и не хотелось. Он сыграл в моей судьбе огромнейшую роль, хотя сам и не догадывался, наверное. Если бы не он, я так и не раскусил бы Алену. Думаю, стоило сказать ему спасибо за это. А может, и нет. К чему эти сантименты теперь?
     Весь этот шантаж, вся подлость... Макс считает, что в XXI веке мужество заключается в этом? В бесконечных связях и крутизне такого разлива, что можно избить свою девушку? Нет, настоящее мужество – это умение любить. Бессовестный все-таки он, как ни крути...
     Первые лучи солнца показали нашему полушарию свою красоту, и место моей дислокации теперь тщательно просвечивало. Не став больше испытывать судьбу на прочность, я поднялся на крыльцо, кинул последний взор на бьющегося в истерике Макса, по-прежнему кричащего, шепчущего и повторяющего одно лишь имя и одни извинения, и открыл дверь в подъезд.
     Теперь все будет по-другому...

                * * *

     Через пару дней Алена уехала. Нет, не с Максом. Они уезжали в один город, но в разные дни. Так уж получилось, что никто Алену не отпустил с Максом. Но в Киеве они все равно встретятся. Но это уже не наша история.
     А через неделю уехала и Вера. Что же такое? Все разъезжаются, а я дома сидеть должен? Я тоже уехал, только на Яльчик. Казалось, всего-то три недели ожидания, но даже некогда год страданий по Алене – ничто по сравнению с этими тремя неделями. Дни тянулись так долго, что я успевал переделать кучу дел, отдохнуть, как мне хочется, а на часах был всего полдень. Но это было уже после Яльчика. На базе отдыха я ни с кем не знакомился. Просто валялся на пляже, писал грустные стихи и купался. И так пролетели все семь дней путевки.
     Вера: История с Аленой закончилась навсегда. И я так этому рада. Я бы не пережила, если бы она осталась здесь. Больше не будем о ней, милый. Да, я уехала, но всего лишь на три недельки. Уже скоро я вернусь, и все будет по-прежнему. Наша любовь как огромный океан – то тихая, то страстная, а иногда и вовсе сумасшедшая. Каждый час в разлуке кажется целой вечностью. Так хочется любоваться тобой целую жизнь. Не отрываясь, наслаждаться каждым твоим движением, каждым сказанным словом, взаимно любить... Ты очень дорог мне!
     Рома: Я никогда не думал, что счастье бывает столь прекрасным, искренним и необычайно нежным. Ты мой нежный цветочек, который радует меня одним лишь только взором. Я хочу пронести нашу любовь сквозь годы десятилетий.
     Вера: Я плачу в разлуке, плачу от твоих слов. Душа рвется к тебе. Ты навсегда покорил мое сердце. Хочется обнять тебя, зацеловать, предаться беспробудной страсти. Этот мир без тебя не нравится мне совсем.
     Рома: Мою любовь не высказать словами, словосочетаниями, выражениями, предложениями, абзацами и строками. Она поражает воображение, сводит с ума своей энергетикой и выводит из строя остатки разума. Я буду любить тебя и днем, и ночью, и во сне, и наяву. Жизнь без тебя ужасна как никогда. Мы ведь заслужили свое счастье, так почему бы ему не выплеснуться на поверхность этой грешной земли и не овладеть нашими страстями, вскружив голову их хозяевам? И такими мыслями приходится жить мне, видеть сны с нашим участием и тихонько страдать в предвкушении долгожданной встречи, которая будет слаще любого самого изысканного десерта. А это, глядишь, и не дает совсем загрустить.
     Вера: Меня сжимает невидимая сила, не дающая возможности жить дальше. Что бы я ни делала, чем бы ни занималась – вижу только тебя и думаю о нашем счастье. Разлука начинает меня медленно съедать. Я пытаюсь найти тебя в сотне прохожих и не нахожу. Оказывается, самое страшное испытание для меня – остаться без тебя даже на час. Я считаю секунды до нашей встречи. Моя душа стремится к твоей, чтобы обрести покой счастливой жизни.
     Рома: Жизнь без тебя как чай без воды. Минута без тебя, словно вечность земная. Утро без тебя хмурое и дождливое. Дни без тебя превратились в серые будни. Неделя без тебя тянется подобно десятилетию. Ночь без тебя стирает с неба все красивые звезды, оставляя лишь холодные астероиды. Сгораю от любви к тебе.

                * * *

     Все хорошо, что хорошо кончается. Я дождался Веру. Она вернулась аккурат в День города, к тому же в тот день мы запланировали поездку на Яльчик всей семьей. Конечно же, взяли с собой и девушку. Мне наконец-то доверили рулить, и я чувствовал себя превосходно, хоть и сказывалось отсутствие практики. Зато сказывалось присутствие рядом Веры, и этот факт стимулировал получше любого допинга. Добрались без приключений.
     Мы с Верой сразу побежали в воду. Плескались часа два, если не больше. При любой удобной возможности мы приливали друг к другу взрывной волной страсти и целовались до боли в губах. В воде она казалась удивительно легкой, и я всецело был поглощен только своей любимой девушкой. Мы ныряли, плавали на скорость, барахтались в воде как малые дети. Как только ни обнимались в воде – а все было мало! Я уже давно сделал вид, что на пляже и в воде нет никого, кроме нас двоих, но Вера все-таки немного стеснялась окружающих, которые находились под впечатлением от нашей страсти в воде.
     – Вера, я обожаю тебя, боюсь потерять, – говорил я девушке, прижимаясь к ней в воде всем телом. – Какими бы мы ни были, мы принадлежим друг другу и будем вместе всегда. У нас самая прекрасная любовь на свете. Знала бы ты, как я скучал. Еле дождался твоего приезда. Когда мы вместе, солнышко светит ярче. Я тебя никому не отдам, запомни это на всю жизнь.
     – Я тоже скучала, милый, – отвечала мне Вера. – Плакала по ночам, думая о тебе. Ты согреваешь меня своей любовью. Я так ждала нашей встречи. Спасибо твоим родителям за то, что разрешили мне поехать с вами, – она оборвала фразу на полуслове. – Пошли в лес, погуляем...
     Последнюю фразу она произнесла с таким придыханием, что я уже готов был бежать хоть в лес, хоть по дрова, лишь бы только с Верой рядом. Мы вышли из воды, обсохли и пошли на прогулку. Лесная тропинка, обнаружившаяся за поворотом, вела в глубь леса, и мы пошли по ней, крепко обнявшись. Когда шум с пляжа, плеск воды и разговоры остались позади, Вера с жадностью впилась в меня всем телом – по-другому я не смог бы назвать эти действия.
     Я крепко обхватил ее, краем глаза успел заметить полянку рядом с тропинкой, и двинулся в ее сторону. Мы повалились на мягкий мох, не переставая целоваться. Ее руки гуляли по моему телу, а мои руки беспорядочно бродили по ее лицу, груди, животу, бедрам. Вновь нас окутал порыв страсти. А разлука, длившаяся три недели, лишь усилила это чувство.
     – Я хочу тебя! – страстно шептала Вера, лежа на мне и до крови целуя мои губы. – Я так долго ждала этого дня, когда у нас будут "взрослые" отношения. Я готова, я созрела, Ромочка. Я хочу, чтобы сейчас все произошло. Я хочу, чтобы ты стал моим первым и последним мужчиной.
     Все мое существо страстно желало этого признания, ее тела, столь чистого и сочащего божественный аромат невинности, этой минуты блаженства и высшей любви. Я хотел Веру, нет, я жаждал ее. С каждой новой секундой, с каждым новым поцелуем мои желания превращались в манию. Вместо ответа я усыпал поцелуями ее тело, прикрытое одним лишь купальником, возбуждаясь от такой картины еще сильнее. Не оставалось сантиметра на теле Веры, обделенного моими поцелуями. Вера откинулась и полностью предоставила себя в мое распоряжение. Я колдовал над ее эрогенными зонами, наслаждался теплотой, которой лучилось тело девушки, и чувствовал, что схожу с ума от счастья.
     Через некоторое время уже Вера, полностью приняв от меня дары любви, расслабленная, но от этого еще более разгоряченная, дарила мне свою нежность так, как умела. А умела, между словом, довольно неплохо. Каждым ее движением я упивался так, как упивался бы каждой каплей живительной влаги путник пустыни.
     – И все-таки что ты скажешь на мои слова? – не переставая ласкать меня, спросила Вера. – Мы можем зайти на шаг дальше?
     Ко мне постепенно возвращалась трезвость ума, после ласк девушки пожелавшая воспарить далеко и надолго, и я, скрепя сердце и все, что еще мог скрепить в эту минуту, сказал:
     – Я очень сильно люблю тебя, Верочка. Ты моя единственная, родная. Я так сильно полюбил тебя, как и родных не любят. Мои чувства никогда не угаснут, и я буду любить тебя до последней секунды своей жизни. Поэтому сейчас я хочу сохранить твою чистоту и невинность. Нам хорошо вместе, и я знаю, что пришло время этой самой взрослой любви, но эта любовь должна появиться на свет не здесь и не сейчас. Верочка, я хочу тебя так, как не хотел еще никого на свете. Твое тело такое вкусное, что я готов съесть его целиком, как сегодня, например, – тут я улыбнулся и подмигнул Вере. – Но на большее мы еще не готовы. Как бы нам этого ни хотелось.
     Вера долго молчала, при этом еще сильнее обняв меня.
     – Да, скорее всего ты прав, – нарушила она молчание этой фразой. – Любой другой на твоем месте непременно овладел бы этим шансом, воспользовался бы мной, этой секундой, а ты не стал... Ты другой... Ты умеешь любить так, как не умеет никто. Наверное, даже я. Я очень боюсь разочаровать тебя и сделать больно. Ты совершил сегодня рыцарский поступок, и я имею полное право гордиться своим мальчиком, – тут она сладко поцеловала меня, – и любить еще сильнее.
     – Какое над нами прекрасное небо, – обратил я внимание на иссиня-голубое небо. – Ни облачка.
     – Прямо как в нашей любви, – промурлыкала Вера. – Наше с тобой небо – десятое небо.
     – Почему десятое??? – воскликнул я, перепугав девушку.
     – Ты что, Ром? – встревожилась Вера. – Я не знаю, почему наше небо десятое. Не седьмое же, – и она улыбнулась. – Что-то смущает тебя, дорогой?
     – Нет, родная, все хорошо, – притворился я и сделал вид, что мое восклицание не было вызвано плохими воспоминаниями. А они были! И почему это девушки, получив удовольствие каким угодно способом, начинают воспевать десятое небо? Вот это великий вопрос...
     Мы еще немного полежали на ставшей для нас родной поляне, затем поспешили обратно на пляж. Весь остаток дня мы провели рядышком – опять купались, бесились в воде, загорали. А вечером еще и сходили на салют. Это особое состояние души: все кричат, вопят, хлопают в ладоши, над тобой громыхает, взрывается и шипит фейерверк, а ты стоишь рядом со своей любимой девушкой, обнимаешь ее и целуешь в самые губки. Что-то похожее на свадьбу, думал я во время поцелуя под аккомпанемент салюта. И народу много, и тоже все радостные, и тоже в небе прекрасный салют. Надо будет взять на заметку, подчеркнул я и улыбнулся.
     – Чему ты улыбаешься? – спросила Вера, обратив на это внимание.
     – Я люблю тебя и не могу не улыбаться, – признался я.
     – Я тоже люблю тебя, котенок, – ответила она и жарко чмокнула в щеку.
     Я еще сильнее обнял ее, и дальше мы просто наслаждались салютом, который венчал своей красотой этот прекрасный день.