Но забыть её не в моих силах

Я не могу представить её, как она выглядит. Дом, где я с ней жил, кирпичный, красный, рядом кинотеатр , железнодорожные блестящие рельсы, снующие поезда. Представляю. Её нет. Подъезд с грохочущим по ночам лифтом. Ты уже сладко спишь, прижимаешь к лицу тёплую подушку и видишь десятый сон. Натягиваешь до подбородка тонкое одеяло, кутаешься. И вдруг просыпаешься от содрогания сетчатого старинного лифта. Кто-то припозднившийся возвращается домой. Сейчас придёт, вспыхнет под потолком тусклая лампочка. Чиркнет спичкой, шумно загорится, задышит голубое пламя. Засвистит протяжно чайник. И он одиноко сидит на табуреточке на хлипких ножках и прихлёбывает чай. Ты в мире не один, есть ещё кто-то. Ты спишь дальше, проваливаешься в тёплый сон, как в подушку. Обнимаешь её вместо женщины и сожалеешь, что так глупо расстались.

Она была неземная  совсем. Боязно было и приближаться-то к ней. Я не могу теперь даже представить её лица, совсем. Как будто и не было в моей жизни этой неземной красоты, этого дыхания ветра, какого-то полёта и забвения. Этого сна наяву с ней, беззвучного немого кино. Мелькают кадры, а звука нет. Только её губы что-то произносят, я уже и не знаю что. И глаза с укором смотрят на меня. Зачем, зачем ты вошёл в мою жизнь, в меня? Она мне и не принадлежала, по- настоящему, никогда. Даже когда я был в ней, она отворачивалась и смотрела в сторону. Изучала корешки старинных книг. Моя и не моя. Нет, не моя. Ветром обладать невозможно.

Сегодня она сказала мне, что полюбила другого и изменила мне. Буднично так, тихим голосом, как будто весь мир при этом не рухнул, не перестал существовать, не сузился до размера точки. Эту ночь я провёл, вытягивая из неё кроху за крохой. Но так до конца всего и не выяснил. Как он это сделал, а сам в это время входил в неё. Мучил её ,она как всегда, отворачивалась. А ты что-нибудь чувствовала?  И опять в это время я был в ней. Она просто убила меня, разорвала мне сердце. Я должен всё выяснить, восстановить по минутам каждую мелочь, каждое её и его движение, а потом решить, смогу ли я это выдержать.

Но я не смог насытиться, сказать - вот теперь я познал всё, до конца, до последней капли. Эта мука продолжалась до утра. Потом я вылез из постели, поцеловал её как покойника в лоб и ушёл. В дверях я обернулся и сказал, что люблю её. Я и сейчас ещё люблю её, хотя время утекает сквозь пальцы как вода. Но забыть её не в моих силах.