Город Стариков Глава - 2. Часть - 19

По завершении «экскурсии», все «сопровождающие лица» стояли возле домика Валерия Викторовича и не громко обменивались впечатлениями. Гость, взяв за локоть хозяина дома и отведя его в сторонку, спросил: Можем ли мы с вами, Валерий Викторович, поговорить где-нибудь с глазу на глаз?
- Конечно, - ответил тот, и с улыбкой, жестом пригласил банкира в дом, открыв перед ним дверь. На немой вопрос друзей, он ответил ладонью - оставить их одних.
- Прошу Вас, присаживайтесь, Олег Эдуардович, предложил хозяин, не переставая улыбаться.
- Извините, Валерий Викторович, мне так легче думается.     И он, заложив руки за спину, стал не торопливо мерить шагами комнату.
- Вот что, давайте-ка поговорим начистоту, - сказал он после долгого молчания, остановившись перед хозяином дома.
- Да, конечно, а как же иначе? - ответил Валерий Викторович.
- Я вижу, вы человек не малого ума, продолжил гость, но я ни как не могу взять в толк – для чего, с какой целью вы морочите голову старикам своими сказками о каком-то рае на земле? Неужели вы думаете, что всё, что вы мне тут втирали в уши, я, человек здравомыслящий, приму за чистую монету?
Улыбка моментально сползла с лица Валерия Викторовича.
- Продолжайте, я вас внимательно слушаю, - только и ответил он на вопрос банкира, лишь крепче сжав губы и глядя прямо в глаза говорившему.
- Неужели вы, с вашими мозгами, верите сами во всю эту галиматью? Я вижу здесь лишь два варианта – либо вы преследуете тем самым, какую-то, пока не понятную мне, определённую корыстную цель, либо вы просто сумасшедший.    В связи с чем, неплохо было бы вас обследовать на предмет вашего душевного состояния. Если второе – то мне это как-то ещё понятно. Но если за всем этим стоит определённая цель, вы батенька, просто преступник! Собрать столько народа вокруг себя, выдать чёрное за белое, тем самым иметь от этого всего какой-то свой, шкурный интерес. Этак, дорогой мой Валерий Викторович, можно и под уголовную статью угодить! А может быть, вы хотите создать здесь какую-нибудь секту нового направления, вроде того же «белого братства»? 
- Даже в том случае, - после небольшой паузы продолжил банкир, - если вы вполне здоровы, но сами верите во всю эту чушь, то простите меня – вам просто не дадут и шага шагнуть самостоятельно, если этот шаг может принести кому-то, какую-то копейку. Кто, позвольте вас спросить, в здравом уме и твёрдой памяти, позволит вам, старикам, построить здесь зону отдыха, не платя кому-то дани? Кто, спрашиваю я вас, позволит вам, открыть столярное производство, когда в стране идут кровавые войны за рынки сбыта подобной продукции?   Кто, ответьте мне, даст вам пользоваться природными ресурсами, которые наверняка уже принадлежат кому-то, кто вложил сюда свой капитал и ждёт удобного случая, что бы – либо удачно перепродать, либо самому выгодно использовать те самые природные ресурсы? Да территория города, где вы сейчас проживаете, принадлежит какому-нибудь административному образованию области. На юридическом языке, ваше проживание здесь, называется не иначе, как – самозахват! И вы перед законом будете отвечать и за этот самозахват, и за то, что морочите головы людей, которые неадекватно оценивают сложившиеся обстоятельства, ввиду своего возраста.
- Это нас ты считаешь старыми маразматиками? – влетев в дом, с перекошенным от гнева лицом, проговорил Эдуард Самсонович.
Это ты, мой сын, хочешь упечь в психушку, или посадить за решетку человека, который не одному десятку человек дал самое главное в жизни – надежду! И это всё я слышу от своего родного сына, которого вырастил, вынянчил, сдувал с него пылинки...
Старика трудно было узнать. Он дышал, как разъярённый лев и можно было подумать, что сейчас он может броситься на сына и поступить, как Тарас Бульба, в своё время. Стоявшая радом с мужем Антонина Васильевна молча подошла к сыну и ударила его пощеке.
- Негодяй! – твёрдо произнесла она.
- Пошел вон отсюда, что бы ноги твоей здесь больше не было! И забудь, что когда-то у тебя были отец и мать.
- Пшел вон! – пошипел Эдуард Самсонович, обняв заплакавшую жену.
- А я всё же отвечу хотя бы на один вопрос господина банкира, - неторопливо произнёс Павел Константинович, до поры, до времени, молча наблюдавший за этой неприглядной картиной.
- Что касаемо чьей-то собственности территории города и окружающей его территории.
- Десятки лет это место было заброшено. Да, конечно, у города есть определённая территориальная принадлежность.
При-над-леж-ность! А не собственность. Я знаю, покупают колхозы, сёла, но что бы города? Такого я ещё не слышал. Сейчас мы живём в этом городе и мы, ни кто другой, имеем на него право. И это право мы будем защищать, вплоть до оружия. Лично мне терять нечего. А по сему, воевать я буду до самого конца. А воевать я умею. 
- Да что вы объясняете этому уроду, - проговорил Савелий.
Он всё-равно ни чего не поймёт. Если бы здесь не было его родителей, которых я безмерно уважаю, я бы постарался
более популярно обрисовать ему ситуацию. А так... Пусть катится ко всем чертям!
- Ты что не понял, сволочь, что я тебе сказал?
- Но пап, мам, вы поймите – вас ведь, как дурачков за нос водят. Нужно не медля уехать со мной!
- Катись ты, иудушка, к чёртовой матери, зло проговорила Антонина Васильевна, вытирая слёзы.