Песнь соловья в пустыне каменной 8

   История десятого класса была известна в селе, все следили за развитием событий и ждали, за кем останется победа. Очередь в магазине обсуждала конфликт наряду с деревенскими событиями. Здесь с переменным успехом побеждали то болельщики учительницы, то ученика.
   - Эт чё же делается, - захлопывая дверь, говорила Лапштаиха, - учитель ученику и двойку не моги поставить. Если моей Алене – так пожалуйста, и она не обижается, в одмарок не падает.
   - Точно, точно, - поддержала односельчанку бывшая учительница химии Роза Ильинична, - когда это было, чтобы я не имела права поставить двойку? Попробовал бы Ванька мне слово поперек сказать.
   - У вас авторитет, - уважительно развела руками продавец Нина Филипповна, - а тут девчонка, практикантка, вот они и выкамуривают над ней.
   - И что, что практикантка, - не умолчала Нюра Старикова, - уважение заработать надо. А эта фифа не успела появиться, как лучшим людям наплевала в душу. Разве так можно поступать? Мой Петро до сих пор не хочет с ней разговаривать, и никому до этого дела нет. Правильно Ванька решил ее проучить, пусть сверчок знает свой шесток.
   Иногда дебаты перерастали простое обсуждение и перетекали в свару. Бабоньки забывали тему беседы и начинали высказывать друг другу давние и совсем свежие обиды.
   … Памятуя о бурлящей общественности, директор не спешил отвечать, потому как сегодня утром он был на стороне Перевестова, но сейчас склонялся на сторону молоденькой светловолосой девушки, не понимая, как сопляк мальчишка посмел поставить себя выше учителя.
   Крепкая фигура директора выражала абсолютную растерянность.
   - Да-с, ситуация, - многозначительно сказал Тренев, - я, конечно, поговорю с парнем, но и вы проявите учительскую смекалку. Вы такая интересная дама, вот и влюбите его в себя…
   От собственных речей растерялся и быстро вышел из кабинета, оставив оглушенную таким предложением Елизавету в одиночестве. Решение пришло неожиданно, как просветление: если не получается мытьем, надо брать катаньем. И студентка третьего курса ринулась к своему классу, уже зная, что скажет.
   - Те, кто хочет научиться красиво танцевать, приходите в школу к четырем часам.
   - Вы сами-то умеете? – с сомнением спросил Любин.
   - На следующей перемене в коридоре посмотрим, кто умеет. Жалко, музыки не будет, - по-ребячьи ответила Елизавета.
   - Почему нет, - неожиданно откликнулся Иван, и вытащил из-под парты небольшой магнитофон.
   Десятиклассники одобрительно зашумели, и тут прозвенел звонок на урок. Захлопнув за собой дверь, Елизавета бросилась к Треневу.
   - Вы умеете танцевать вальс? – затараторила девушка, вцепившись в его рукав.
   - Разумеется. У нас считалось неприличным не уметь вальсировать, - гордо вскинул голову Федосий Алексеевич, - а я, надо сказать, выигрывал премии в конкурсах, выступал на сцене.
   - На большой перемене помогите мне, я хочу открыть кружок танцев.
   - Вы умеете танцевать? Это же искусство.
   - Умею, умею, ходила в школу бальных танцев. Все, все - до перемены.
   И словно вихрь унеслась на очередной урок. Едва дождалась его окончания.
   …Сердце колотилось так, что заглушило трель школьного звонка. Она скорее его почувствовала, чем услышала. Как в тумане давала задание на дом и отпускала семиклассников.
   Сейчас решалось многое: сможет она помириться с ребятами, значит останется до конца года, в противном случае – придется уехать. Не потому что ее бы «попросили», а потому что не любимой учительницей она быть не могла. Ей с детства грезились добрые уроки, когда улыбаются и ученики, и учителя, когда после урока человек чувствует себя счастливым. Если так не получается – то и не стоит продолжать такую работу, значит не подходишь ты для этой профессии.
   Медленно заполнила журнал, поправила прическу, стараясь умерить сердечный колокол. И уже успокоенно, как перед соревнованиями, вышла в коридор. Там, словно на представление, собралась вся школа. Малыши расселись по лавкам, старшеклассники стояли вдоль стен, учителя скучились около окна и делали вид, что вышли из учительской для поддержания порядка.
   На подоконнике тихо пел магнитофон.
   - Елизавета Львовна, - окликнул классную руководительницу Перевестов, - что будете танцевать? Может быть, твист или ча-ча-ча?
   - Вальса у тебя нет?
   - Для вас найдем. «Вальс о вальсе» подойдет? Любимая песня моей мамы.
   - Включай, - скомандовала Елизавета и тревожно оглянулась: она не видела Тренева. «Ну и ладно, - подумала она про себя, - обойдусь».
   Но как только полились первые звуки, из кабинета вышел директор, он галантно поклонился партнерше и легко повел по кругу.
   …Аплодисментами встретили коллеги Елизавету в учительской.
   - Фурор, - молитвенно сложив пухлые руки, говорила Валентина Александровна, - просто фурор. Вы такая грациозная… на зависть.
   Грубо пританцовывая, от окна шел Николай Иванович.
   - Покорен… покорен на всю оставшуюся жизнь, - маслянно улыбаясь, он взял руку Елизаветы, - имейте в виду, я вас никому не отдам. Обещайте, что танцевать будете только со мной.
   Роза просто схватила в охапку и покружила, не дав Николаю Ивановичу облобызать руку подруги. В учительскую вошел директор, он дружески похлопал молодую учительницу по плечу.
   - Из вас получится толк, - сказал он и заговорщицки подмигнул. – Как вы их… А? Макаренко!
   Слушать хвалебные речи было приятно, и зардевшаяся Елизавета чувствовала себя именинницей. Потому оставшиеся уроки проскочили как одно мгновение. Подготовка конспектов для следующего дня не заняла много времени. Так что ровно в шестнадцать часов она вновь была в школе, готовилась к первому занятию и с замиранием сердца ждала, придут ребята или нет.

* * *
   Первым пришел Петр Стариков. Он медленно, как бы смакуя каждое движение, снял куртку, повесил в раздевалке, прошелся по коридору, наново примеривая свои шаги к скрипучим половицам. Не глядя на учительницу, снял шапку, аккуратно пристроил на подоконнике, пригладил волосы и сел на лавку. За все время он даже не сказал: «Здравствуйте!» Как будто перед ним никого не было. Почти вслед пришли Розин с Перевестовым. Они принесли магнитофон и начали его устанавливать.
   - Елизавета Львовна, - обратились ребята к учительнице, - мы принесли несколько кассет, посмотрите, какие нам пригодятся.
   - Смотря что вы хотите выучить. Лучше, конечно, вальс. У вас скоро выпускной, вот и блеснете перед родителями.
   - Как скажете. Есть и вальсы, правда, старинные, - мотнул головой Розин. - Ванькина мама любит старинные.
   Начали подходить десятиклассники. По одному и группами они шумно вваливались в школу, подшучивали друг над другом. Класс был в полном сборе. Словно воробьи, мальчишки и девчонки расселись и затихли. Модные толстые свитера с широкими отворотами перемежались с разноцветными шерстяными джемперами девочек. На ногах у большинства ребят - валенки.
   Елизавета поняла, что забыла объявить ученикам главное: для занятий танцами нужны особые одежда и обувь.
   - Сегодня у нас первое занятие, а потому позвольте рассказать вам, как будут проходить последующие, - волнуясь, говорила учительница, подробно объясняя о туфлях, спортивной одежде. – Вот посмотрите на Олега и Ивана, они принесли вторую обувь. Конечно, это моя вина, что не пояснила о том, как одеться. Думаю, что к следующему занятию у нас все будет нормально, сегодня занимаемся босиком...
   У входной двери послышался шум. Толпа деревенских парней и девчат тихо обивала снег с валенок: «Можно мы тоже потанцуем?»
   - Боюсь вас разочаровать, как таковых танцев у нас не будет. Только маленькая школа танцев.
   - Мы не против. Можно?
   Деревенские правила Елизавета уже успела понять, а потому приняла всех желающих.
   Обучение началось. Показав первые движения, пока еще без музыки, девушка ходила меж нестройных рядов. «Раз, два, три… раз, два, три…», - отсчитывала она такты, а ребята, потея от напряжения, старательно двигали ногами.
   Свитера уже давно лежали на подоконниках. Валенки покорно прислонились к стенам, наблюдая за тем, как хозяева старательно изучают основные движения в танце.
   «А теперь под музыку», - скомандовала она, потянулась к магнитофону и наткнулась на руку Ивана.
   - Ты почему не со всеми? Не интересно? – вскинула брови Елизавета.
   - У меня пары нет.
   Действительно, на лавке оставался только Стариков.
   - Мы сейчас девочек «разобьем», - предложила Елизавета, - и вы с Петром получите свою пару. Ира, Оля, идите сюда.
   - С Перевестовым танцевать будем, - вцепились друг в друга девушки, - а Петька пусть не подходит.
   - Это только на сегодня, - пыталась уговорить их учительница. – Что ж, Иван сидеть да глядеть на вас будет?
   Уговоры не помогли.
   - Я немного умею, - подошел к учительнице Перевестов, - может быть, вы согласитесь встать со мной в пару.
   - Попробуем, - улыбнулась та. – И раз, два, три…
   Иван действительно неплохо танцевал, легко двигался, тонко чувствовал музыку, потому Елизавета решила показывать новые движения в паре с Перевестовым. Она поймала себя на том, что сравнивает ученика с князем Балконским, такой же выдержанный, с чувством собственного достоинства и какой-то не деревенский.
   Теплые, мягкие руки бережно прикасались к девушке. Она слышала его дыхание на своем виске.
   - И раз, два, три…