Инспекторская поездка

                Из раздела «Спасатели-общественники».

    «Поедешь с проверкой отрядов в Карпинск и Североуральск, – заявил Юра. – Напишешь отзыв об их работе!»
    Слушаю это  с некоторым недоумением.  Какая может быть ещё инспекция общественников?  Хорошо, если они хоть как-то  работают.  Шутники в Облсовете!
    Но Афандеев далеко не шутит:  решается вопрос о введении штатных должностей в структуру спасотрядов.   Нужен хороший отчёт, с показом слабых и сильных сторон работы общественников. Сейчас на весь куст северных городов только один штатник, в Ивделе. А надо иметь в каждом городе. И в первую очередь в Североуральске и Карпинске – городах, наиболее близких к местам массового паломничества туристов – Денежкину и Конжаковскому горным массивам.
    В общем, кое-как меня убедили. По возвращению на моей совести  полноценный отчёт о работе двух северных спасотрядов. Но недоумение осталось: я сам всего год как спасатель, ещё путаюсь в структуре этой общественной службы. Какой из меня проверяющий?
    Что ж, придётся выступить Хлестаковым, ревизором-инспектором. Изображать аса по поиску пропавших и терпящих бедствие. Наставлять и рекомендовать.
    Запасаюсь адресами и телефонами. Предполагаю, что основная работа в командировке – это встречи с туристским активом, по-совместительству ставшими спасателями. Но не откажу же себе хотя бы коротких выездов на природу? Поэтому беру лыжи и минимальный набор личного снаряжения.

    Североуральск. Разыскиваю гостиницу «Красная шапочка». Так когда-то назвали первый бокситовый рудник, теперь это имя носит гостиница. Похоже, она появилась в те же далёкие годы: деревянное строение с кое-каким набором удобств, солдатскими кроватями с фанерными щитами вместо сеток, солдатскими тумбочками и табуретами. В довершение старинные «купеческие» гардеробы.  Но в холле стоит телевизор, по вечерам его включают. Мне достаётся койка в четырёхместном номере. Гостиница переполнена, в ходу и раскладушки.
    Первым делом звоню в «Бокситстрой» на работу главного туриста города и начальника КСО. Нет на работе: уехал на какую-то шахту, будет завтра утром.  Жаль терять время оплаченное командировочными, но делать нечего, сходил в столовую, прошёлся по центральной улице, нашёл  подвал городского клуба. Железная дверь бомбоубежища на замке.

    Вечером по телеку фильм «Белое солнце пустыни». Решил посмотреть: что-то о нём уже слышал, читал в «Литературке», но видеть не пришлось. Впрочем, если не ошибаюсь, фильм телевизионный, в кинотеатрах не показывался.
    В холле много народу, каждый приходит со своей табуреткой. Особо выделяется стайка нарядно одетых женщин восточного типа. Я уже знаю: это артистки «Таджикфильма». Приехали на съёмку картины по северной тематике, что-то из жизни то ли якутов, то ли чукчей. Съёмки на натуре, в чахлых лесочках в болотистой округе Североуральска. Ожидают прибытия с Кваркуша оленьих упряжек. Труппа занимает почти все номера гостиницы, только многоместный номер занят обычными командировочными. Этих узнаёшь по остеклянелым глазам и запахом сивухи – где же пить как не в командировке? Я невыгодно отличаюсь: компании нет, да и дела мне предстоят необычные – встречи с незнакомыми людьми и возможные вылазки со спасателями в горы.

    Фильм хороший, все смотрят с удовольствием. И вдруг, в середине стычки с басмачами в холе раздаётся истошный крик:
    «Так их Сухов! Дави, круши! Бей чернозадых!» – это прорвало одного из пьяненьких мужичков. Звучит ещё ряд выражений, резко бьющих по слуху чинно сидящей артистической публики.
    Кроме артисток в зале много и мужчин из киногруппы. Им бы взять да и выбросить зарвавшегося расиста в коридор. Но… народ искусства, интеллигенция. Молча встают и выходят из холла с миной сильнейшего негодования.
    Просмотр хорошего фильма испорчен. Испорчен и вечер у киношников, мотающихся со своим реквизитом по таким вот глухим закоулкам страны. Чтобы нас порадовать новой картиной.

     На второй день созваниваюсь с Аниськиным. Он назначает встречу не у него дома или на работе, а в ресторане. Пытаюсь отказаться – смокинг для ресторана не захватил, на мне всё туристское. Но общественный начальник спасслужбы по-другому не может: у него в этот вечер уже назначена в ресторане встреча с другим человеком. Пришлось соглашаться.
 
    В шесть вечера я у дверей «Севера». В дверях встречает швейцар в униформе, что редкость даже во многих Свердловских ресторациях. Да, богатый город Североуральск. Шахтёры в стране котируются.
    Одет я в старую лётную куртку, туристский штормовой костюм, под ним – верблюжий свитер, на ногах «вибрам» – тоже не ресторанная обувь. В таком виде в Свердловске я бы не рискнул сунуться даже в самый затрапезный ресторанчик. Но швейцар впускает и даже предлагает снять куртку и штормовку. Но и без верхней одежды, в брезентовых брюках и свитере я выгляжу экстравагантно со знаком минус.
 
    В дальнем углу за столиком меня уже ожидают: машет руками высокий симпатичный парень и какой-то улыбающийся нацмен. Подхожу, знакомимся. Сразу устанавливаются непринуждённые отношения. С Володей мне проще: он моложе меня и я с ним уже знакомился по телефону. Второй участник встречи с азиатскими чертами лица, представляется Василием, сразу переходит на ты и тут же вворачивает анекдот. По всему видно, что он человек компанейский, полный оптимизма и жизнерадостности. Весь вечер он душа компании: сыплет анекдотами и забавными случаями из своей богатой на перемену мест и знакомств биографии.

    В процессе я узнаю что Василий – известный кинооператор, принимавший участие в съёмке многих известных фильмов. В прошлом году он закончил съёмку «Угрюм-реки», которая вот-вот выйдет в телепрокате. Фильм уже оценён прессой как выдающийся.
    Киржибеков знаком со многими известными актёрами, бардами и поэтами. В его юморных рассказах они выглядят как обычные человеки, без какой-то загадочности и звёздности, способные на такие же поступки, как и прочий грешный люд. И глядя на самого Василия, этому веришь.

    После ресторана мы прошлись по городу и когда стали прощаться, выяснили, что живём в одной гостинице, в соседних номерах. Василий имеет какое-то отношение к съёмкам таджиков, что-то вроде консультанта.
    Киржибеков постоянно щёлкает маленьким фотоаппаратом, снимающим 92 кадра на обычную плёнку. Считает аппарат своей записной книжкой. Я долго охотился потом за подобным фотиком, и когда они появились, приобрёл не задумываясь: в туризме снять столько кадров без перезарядки очень заманчиво. Я забыл, что кроме съёмки, в которой я тоже чайник, существует ещё и возня с отснятой плёнкой, изготовление снимков. «Записная книжка» у меня не прижилась, вскоре я перешел на съёмку слайдов, плёнку с которыми обрабатывали в ателье.
    Из рекомендаций оператора я ухватил главное: никаких постановочных кадров, щёлкать навскидку всё подряд, а кадры для печати отбирать из проявленного – из десятка снимков окажется стоящим хотя бы один. Вот и щёлкал, а хороших фото нет.

    Два дня я провёл в городе, а затем умчался в Карпинск, где Шумкова не застал – отряд Карпинских спасателей был на Конжаке. Я рванул следом в Кытлым.... Это я уже отражал в одной из зарисовок.