Джон Брайн. Христос - вечная радость Бога

ХРИСТОС - ВЕЧНАЯ РАДОСТЬ БОГА
Джон Брайн (1761)
http://www.mountzionpbc.org/John_Brine/Sermon.htm

Тогда Я был Им, как один воспитан с Ним; Каждый день бывал Я его радостью, радостью всегда перед Ним: веселясь в обиталище Его на земле, и радость Моя была с сынами человеческими
Притч.8.30-31

То, что Божественная Личность, говорящая здесь, являет Себя именно как Личность, исходя из эпитетов, что она применяет к Себе, так и личных дел, в которых она выражает Себя. И также очевидно, что эта Личность есть Христос, Который Божия Сила и Премудрость, ибо все сказанное приложимо только к Нему.
В этом тексте необходимо отметить следующие вещи: что Христос всегда существовал как Бог; что Он воспитан Богом и ежедневно радуется Ним, то, что Он радуется на земле и что радость Его пребывает с сынами человеческими.
I. Христос существовал в Боге: тогда Я был Им. Когда Он присутствовал с Отцом, видно из слов, непосредственно предшествующих тексту. Это было, когда он, Отец, давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания Земли - Христос был с Богом Отцом, и Он был Его силой в сотворении мира. В начале было Слово, и Слово было Бог. И Он присутствовал с Отцом, как соработник, в Творении. "Через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Иоан.1.2). "Все вещи были созданы Им и для Него" (Кол.1.16 KJV). Если же Христос есть утверждение истины, то Он есть Божественная Личность. Он сотворил все, и ничто не было сотворено без Него. Слово было у Бога, а значит, Слово было Бог. Наш Спаситель есть "Бог над всем, благословенный во веки" (Рим.9.4). Он есть истинный Бог и жизнь вечная (Иоан.5.20). Он, будучи Божественного рода, "не почитал хищением быть равным Богу" (Фил.1.20). И Он есть Соработник Отцу во всем деле творения. Он был Им всегда, и не как зритель, но именно как Соработник, приведший в бытие все, что есть.
II. Христос был с Отцом, как один у Него на воспитании. Это означает две вещи: характер, который Ему дан, и близкие и сладкие отношения, которые Он имеет с Отцом. Я понимаю так, что это касается Христа как Посредника, то есть как Богочеловека. Он есть предмет избрания Отца, чтобы действовать как Посредник между Ним и Церковью.  Это была его воля, что Он должен был принять нашу природу, или стать человеком.  И воля Христа согласна с волей Отца здесь. И, следовательно, Он воистину "был предопределен до создания мира, но явился в последние времена" (1 Пет.1.20).
Причина того, что Он всегда рассматривался как Бог и человек, не состоит в том, что какая-либо Его часть, душа или тело,  изначально существовала в человеческой природе. Этого не было, чтобы что-то из Его человеческой природы существовало в вечности, когда совершился совет и завет мира между Отцом и Ним Самим, и последнее не означает, что Он уже тогда существовал как Бог и Человек. Его сушествование в человеческой природе как таковое не требовалось для того, чтобы Отец предусмотрел, что Он должен стать человеком, и возможность этого была достаточна, чтобы Он рассматривался Им в таком качестве. Я полагаю, что такая фраза, как "один воспитан с Ним", означает близкие и сладкие отношения, в которых Он был всегда с Отцом, в Своем посредническом характере.  Он был в лоне Отца, и посвящен во все благодатное и славное величие Его вечной любви, касающейся избранных. "Отец любит Сына, и показал Ему все, что Сам творит" (Иоан.5.20 KJV). И Христос в Своей посреднической силе, как было установлено в завете, должен исполнить все цели Его благодати. Таким образом, Он от века пользовался самым близким и сладким общением с Отцом в Своей посреднической силе, и потому был воспитан Им.
III. Христос в Своем характере посредника всегла был радостью Божией. Это не означает последовательность времен, ибо ее не было в прошедшей вечности. Ее смысл иной:   Христос, от века, был постоянно предметом восхищения Отца в Своей посреднической силе, рассматриваясь Им как Бог и Человек. Как Человек Он:
1. Способен повиноваться. "Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово. А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола" (Евр.2.16,14). Как человек Он должен был предполагаться, чтобы стать субъектом завета дел. И на самом деле Он подпадал его обязательствам, чтобы радиться от Девы, подчиниться закону и искупить Свой народ, являющийся подзаконным (Гал.4.4).  И по причине абсолютной чистоты и совершенства Его природы, он был в состоянии повиноваться закону вполне. И, следовательно, в Своей человеческой природе Он был предметом восхищения Отца.
2. Как человек Он был способен пострадать заместительной смертью во искупление Церкви.
(1). Таким образом, Он смог понести на Себе наши грехи, и Он действительно сделал это. Он не знал греха, но был сделан грехом за нас (2 Кор.5.21). Отец "возложил на Него грехи всех нас" (Ис.53.6), и Он "вознес наши грехи телом Своим на древо" (Евр.9.26). Вина Его народа была предъявлена Ему, и Он понес ее, и удалил грех его Жертвою Своею (1 Пет.1.24). Он не смог бы этого сделать без смерти в Своей человеческой природе, находящейся в союзе с Его Божественной личностью.
(2). Он также был способен вынести проклятие этого закона в Своей человеческой природе. Как человек, Он не только попал под обязательства завета дел, оказав послушание, которого он требовал, но также пострадал от проклятия, которому по этому завету Он подвергся. В Своих страданиях и смерти Он был сделан проклятием, и ради того, что это проклятие было отнесено на наш счет,  мы искуплены от клятвы закона. "Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас проклятием" (Гал.3.13). И, следовательно, "нет ныне никакого осуждения тем,, что во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу" (Рим.8.1). Только в Своей человеческой природе Он был способен сделаться проклятием, и, следовательно, не будь Он человеком, Он не мог осуществить искупление от проклятия завета дел, за наше нарушение которого мы осуждены.
(3). Христос как Человек был необходим для того, чтобы понести гнев и возмездие Божие.  И Он на самом деле понес его за нас. Здесь необходимо учесть две вещи:
/1/ Мы знаем о восхитительном Божественном благоволении и расположении, которым Христос пользовался всегда до времени Его страдания, но тогда Отец закрыл лицо и отошел от Него, почему Он и возопил на кресте: "Боже Мой, Боже мой, почему Ты оставил Меня" (Пс.22.1).
/2/ Это было страдание под Божественным гневом и местью. Отец как Судия "поразил Его и предал мучению" (Ис.53.7). Он поразил Его в силу всей глубины вины, которая была вменена Ему и подверглась мучительной каре. Он повелел мечу Своему подняться и поразить Его (Зах.13.7), и потому Он "предал Его" (Рим.8.32) и в полной мере отомстил за грех на Нем, чтобы спасти, помиловать и сохранить Своих людей, не нанося ущерба Своему закону и не затмевая славу Своей святости и правосудия.   Не то, чтобы Христос имел Сам хотя бы мельчайшую вину или что Он Сам стал бы предметом недовольства Отца; ни то, ни другое невозможно.  И Отец никогда не был более доволен Христом, чем когда Он представил Его Себе в жертву Своему правосудию для очищения наших грехов. Но если бы Христос не воспринял человеческую природу, Он никак не мог бы пострадать за грехи людей. Но приняв нашу природу, Он стал достойным принять страдание за нарушение нами закона. И, следовательно, в Своей человеческой природе Он был предметом восхищения Отца.
3. Христос будучи Богом, а также человеком, и обладая Божественной и человеческой природами, которые невыразимо едины в Нем, повиновался и пострадал, и только так Он мог сделать это. Как отмечает Виций, ученейший и точнейший богослов, "простой человек, получив силу Божией власти, мог бы оказать и послушание и страдание" (Домостроительство заветов  11.4.22). Но никакая надлежащая заслуга тогда не присутствовала бы в таком послушании и страдании, нужных для прощения. Бесконечное могущество, обитающее в Божественной Личности Христа, поддерживало Его человеческую природу, но союз этой природы с Его Божественной Личностью сделал Его послушание и страдания надлежаще обоснованными. Не будь Он человеком, Он не мог бы ни повиноваться закону за Свой народ, ни пострадать заместительной смертью за грехи Его людей. Только это бесконечное достоинство Его личности придает бесконечную ценность Его послушанию и страданиям. Таким образом, все устроение Личности Христа подходит Ему для исполнения всех мудрых и славных целей Отца, касающихся объектов Его вечной любви. И если Он знал это от вечности, то душа Его радуется в Нем (Ис.42.1).  Ибо Отец от века предвидел, как Он будет бесконечно прославил, и Церковь будет действенно спасена послушанием и страданиями Христа, и потому Он вечно находит самую высокую радость в Нем.
IV. Христос радовался всегда перед Отцом. Иногда это переводится буквально. Здесь мы должны заметить снова, что в прошедшей вечности нет последовательности времен. У нас нет языка, которым мы могли бы надлежащим образом выразить вечность, и понятно, почему: она  превосходит наше понимание. Я полагаю, что чем более серьезно и строго человек созерцает вечность, тем более очевидно для него, что она превосходит даже его самые возвышенные идеи.  Наши идеи, возможно, превышают наш язык, но но наш язык, если мы все понимаем правильно, не может превышать наши идеи. Поскольку наши умы конечны и ограничены, невозможно, чтобы наши представления могли быть продлены в бесконечность. И, следовательно, ни один из сынов метафизики не в состоянии объяснить, что такое вечность. Идея ее, которая у нас есть, может быть только отрицательной. Мы не знаем, что она есть. Бог, который один является Вечным, только Он знает, что такое вечность. Так что "всегда" здесь - буквально только "без перерыва". Христос как Посредник всю неизмеримую вечность в прошлом  постоянно радовался перед Отцом. Я должен показать, в некоторых частностях, в чем дело Его радости, или чему Он радуется.
1. Предмет Его радости от века есть Его человеческая природа, как она предназначена для достижения, в союзе с Его Божественной личностью, всей воли Отца. Эта личностная человеческая природа, которая была соединена в личный союз с вечным Сыном Божьим, была введена Им в личный союз с Собой. Отец подготовил Ему тело (Евр. 10. 5), от сил природы. Как человек Он был дивно сотворен Святым Духом. И следовательно Он был совершенно устроен таким образом, что Его человеческая природа была объединена с Его Божественной личностью. И это не только потому, что Он был всей чистотой и совершенством, но потому, что Он стал чудесным произведением  благословенного Духа, и, стало быть, Он "святой, непричастный злу, непорочный, и отделенный от грешников" (Евр.7.26). А кроме того, поскольку Он исполнился всех сверхъестественных милостей и даров Святого Духа, в их предельной совершенства и полноты, совершенство этой природы стало Его достоянием в особом смысле. А именно бесконечная мощь, обитающая в Его Божественной Личности, стала поддерживать и нести Его природу через все Его послушание и страдания, и, таким образом, для Него стало невозможно любое отступление. И как мы уже отметили, бесконечное достоинство Его Личности придает огромное значение Его послушанию и страданиям. А потому через то и другое была осуществлена воля Отца, которую Он исполнил. И тем самым была достигнута высшая слава всех Его славных совершенств. Предзнание, которое Христос получил в Своем вечном совете и завете, было делом бесконечной радости для Него. Устроение Его Личности как Посредника, к исполнению мудрых, святых и добрых целей Отца - это то, чему Он радовался от века. Он всегда был рад "исполнить волю Его" (Пс.40.8).
2. Слава, в которой он тогда знал, что Он должен принести к Отцу благодаря завету, в нашей природе, была Его радостью. Отец прославлен Сыном как Посредник, в высшем мере, во всех Его бесконечно славных атрибутах: в Его абсолютном суверенитете, безграничной милости, доброте и милосердии, в Его великой мудрости, бесконечной святости и правосудии, в Его великой силе и в Его вечной истине и верности. Да, слава всех Его совершенств сияет наиболее ярко в устроении Личности Христа, и в Его исполнении воли Отца в нашей природе. Таким образом, наш Господь говорит с Ним, выражаясь так: "Я прославил Тебя на земле; я закончил работу, которую Ты дал Мне, чтобы исполнить ее" (Иоан.17.4). Все, что Христос знал, что Он предпримет для исполнения воли Отца в вечном завете благодати, было предметом бесконечной радости для Него, и эта радость является вечной.
3. Спасение и счастье Церкви были делом Его радости. Слава Отца, и восстановление и вечное счастье Его народа были радостью, что подобала Ему, и ради нее Он претерпел крест и понес позор (Евр.12.2) во время распятия Его. Все, что Он сделал от века согласно этому завету, заключенному с Отцом, относилось к спасению избранных. То, что воодушевляло Его в этих страданиях и давало Ему радость, когда Он был готов пострадать и умереть - это   слава Бога Отца, и бесконечное блаженство тех, для кого Он страдал и умер. И, следовательно, в Вечности, он всегда радовался перед Отцом, Который призвал Его к этому. Замысел прославить Отца и спасти тех, кого Отец возлюбил , который был у Него до времени, доставлял Ему вечное, бесконечное удовольствие и радость.
4. Христос всегда радуется достоинству и славе, которыми Он обладал изначально, по окончании дела, которое Отец дал Ему сделать. Он молился за его завершение, когда Он собирался пострадать:  "Отец, прославь Меня той славою, которую Я имел у Тебя, прежде бытия мира" (Иоан.17.5). Как Бог Он существовал с Отцом, от века, в Его посреднической силе, хотя Его человеческая природа еще не была частью этого существования. Это не было необходимым для того, чтобы Он существовал в этом качестве. Слава, о которой молился наш Господь, не была тем, , что имеет важное значение для Его Божественной Личности, но это Его слава Посредника. Она была обещана Ему Отцом прежде бытия мира по обетованию и милости. Ибо если Отец в вечном завете призвал Его к Своему делу, то Он также пообещал Ему награду. И эта награда была всегда с Ним как дар и видение, так как Его работа всегда была перед Ним. И Он вечно радовался этому будущему, и тому бессмертному достоинству, к которому Его человеческая природа была призвана, когда Он закончил дело искупления. Это великое и славное дело было предметом вечной радости Христа, пребывающего с Отцом в Своей силе Посредника.  Его человеческая природа объемлется Его Божественной Личностью и включается в нее, и их единство требуется для достижения благоволения Отца в отношении предметов Его суверенной, вечной и бесконечной любви. Эта честь и слава, которую получает Отец от послушания, страданий и смерти Сына в Его человеческой природе, исходит от Его Божественной Личности, и от нее же - вечное, непревзойденное и бесконечное счастье всех сынов человеческих, которых Он возлюбил. И то царственное достоинство и слава, к которым была призвана Его человеческая природа, когда Он закончил дело, данное Ему Отцом, принадлежат именно Его качеству Посредника. Это благороднейший и самый грандиозный плод великой мудрости Божией, и значит, он и есть предмет радости Христовой. Это "премудрость Божия, тайная, которую Он сокрыл от мира к славе нашей" (1 Кор.2.7 KJV). И значит, то видение, которое Христос имел в вечном совете мира между Ним и Отцом, всегда было бесконечной радостью для Него.
V. Христос радовался пред Отцом в обиталище Его на земле. Земля принадлежит Ему. Он есть Творец ее от начала (Ис.40.28). "Земля принадлежит Господу, и все, что наполняет ее, вся земля,  и те, кто будут жить на ней" (Пс.24.1). "Небо и небеса небес Господу, а землю Он дал сынам человеческим". Он позволяет им овладеть ею и обитать на ней, и заселять ее; Он предназначил это для них в любви, ибо Он Отец вечности, и нежно любит Свой народ. Потому Он радовался там, где живут дети Его, даже пока они были в погибели. Христос есть Супруг Церкви, и Он имеет особую привязанность к ней. Таким образом, Он радуется там, гдк она обитает, пока Он не возьмет ее в небесные обители. Как это прекрасно! Радость, которую Он имеет на земле, возникла в вечности, из видения, что есть место, где должны жить Его люди, пока они не встретились с Ним для вечного наслаждения Им навсегда, в обители другой и гораздо лучшей, чем эта.
VI. Радость Его была с сынами человеческими. В оригинале это слово удваивается и означает превосходную степень, самый великий восторг, и великое наслаждение.   Отсюда мы должны сделать вывод, что любовь Христа к своему народу от века была великим восторгом. И это не обычная любящая доброта или жалость. Некоторые спросят: разве мы не попались здесь в сети антиномизма? Как Христос может радоваться Своим людям прежде, чем они станут причастны Его святости, как это возможно? Но это не антиномизм, но славная евангельская истина, которая, будучи объяснена должным образом, предваряет все разумные возражения. Те, кому Он радуется, есть "Церковь первенцев, которые написаны на небесах" (Евр.12.23). Это те, кого Отец возлюбил и кому Он дал Христа, чтобы они спаслись через Него. Он был назначен Им Главой, они же Его причастники, Его тело и полнота (Еф.1.23), Его дети, те "многие сыновья", которых Бог определил ввести в славу (Евр.2.10). Они те, кому радовался Христос во всю неизмеримую вечность.   Для того чтобы объяснить этот важный момент, я отмечу, что у Христа было от века двоякое видение Его народа.
1. В совете мира, который состоялся между Ним и Отцом, Он рассматривал Свой народ как развращенный и виновный, а потому несчастный, и я хотел бы объяснить эту истину тем, кто не согласен с нами по этому пункту. Ибо отказ от нее полностью извращает драгоценную доктрину совета и завета мира, который совершился между Богом и Иисусом Христом, в Котором бесконечная Премудрость Божия сделала все для нашего восстановления и спасения. Сейчас, мои добрые братья, которых я глубоко уважаю, позвольте мне спросить вас: Божественная доброта и сострадание к виновным преступникам имеют место потому, что они несчастны, или вследствие их вины? Конечно, вы не скажете, что эти доброта и сострадание обращены к нам вследствие вины, хотя бы на основе этой вины мы были несчастны. Даже человеческая доброжелательность и жалость, если кто-то совершил преступление, не уважают этого человека как такового, хотя нам и неприятны его страдания и муки, понесенные за преступление.
Никакой мудрый и справедливый судья не будет испытывать доброжелательность и жалость к преступнику как таковому, но лишь поскольку он подвергается осуждению за нарушение закона. Гораздо менее это свойственно Богу, чистым очам Которого несвойственно созерцать беззаконие или проявлять добрую волю и жалость к нарушителям Своего праведного закона. Грешники как таковые не являются предметами Божественной доброты и сострадания, но Его возмущения. Бесконечное милосердие и сострадание распространяются на грешников, не поскольку они преступники, но поскольку они несчастны вследствие их преступлений. Бог и Христос жалеют грешников не как грешников, но поскольку они сокрушены своими грехами. Мы не говорим, что Христос благоволит к Своим людям как ко грешникам, или же что Он радуется, видя, как они наказаны за грехи. Если бы мы подтвердили то или другое, мы могли бы быть справедливо обвинены в абсурде. Но мы далеки от утверждения, что люди Христовы являются предметами Его сострадания именно как грешники. Его жалость касается лишь того, что они несчастны, но не того, что они виновны. Как виновные они не являются предметами Его сострадания, но Его возмущения. Но это не возражение против той истины, которую я сейчас защищаю. Если бы у Христа в вечности не было никакого другого видения Своих людей кроме как виновных, они никоим образом не могли бы быть предметом Его радости и восторга.
Ибо невозможно, чтобы Он когда-либо находил удовольствие в них, если бы они считались только лишь виновными. Но я надеюсь сделать очевидным, что от века у Него было совсем другое представление о них. Я полагаю очевидным, что совет и завет мира между Отцом и Христом до начала времени были совершены таким образом, что спасение Церкви было предусмотрено вполне и действенно обеспечено. Я убежден, что наши добрые братья, которые возражают против доктрины вечного благоволения Христа к Его народу, не будут ставить эту истину под вопрос, ибо в противном случае мы должны заключить, что для них  Бог и Христос в вечности не заботились о спасении и счастье Церкви, и что Христос не был назначен Посредником, и что вообще не было вечного завета между Отцом и Христом о великом деле искупления Божия народа. Но, конечно, драгоценная  доктрина вечного завета благодати между Отцом и Иисусом Христом о спасении и вечном и бесконечном блаженстве Церкви не может подвергаться сомнению, иначе не имела бы смысла и радость Христа о Своем народе во времени. Я полагаю, что беспристрастное и откровенное рассмотрение завета Отца и Христа в вечности обяжет нас к выводу, что это правда, что Он всегда видел Свой народ таким образом, чтобы радоваться и восхищаться им.
2. Эта перспектива, в которой Христос видит Свой народ в вечном совете и завете мира, должна быть рассмотрена с учетом следующих моментов.
(1). Они рассматриваются в Нем как омытые Его Кровью от всякой вины. Отец в вечном завете призвал Христа положить душу Свою за Свой народ.  Это была Его воля, что Сын должен принести душу Свою как жертву за грех, и пролить Свою Кровь для прощения Своих людей. Христос, со Своей стороны, согласился пострадать и умереть за них. Таким образом, Он должен был перенести страдания и смерть. "Не так ли надлежало Христу пострадать?". Поэтому Его Кровь есть Кровь завета вечного, и Церковь омыта в Его Крови от всякого пятна и порока. Поскольку же это было решено между Отцом и Великим Посредником в завете благодати, разумно заключить, что Христос видел затем Свой народ как оправданный от всякой вины. Очевидно также, что Он знал о Своих страданиях и смерти ради тех, ради кого Он решил пострадать и умереть. И это видение тех, кто уже тогда был Его достоянием, было для Него восхищением и бесконечной радостью. Если скажут, что Христос не имел в вечности цели очистить Свой народ от вины греха через Свою Жертву и искупительную Кровь, то это будет отрицанием всей силы Его смерти, как завета между Отм и Отцом. Все же, освобожденные Им от вины и греха, были предметом Его радости и восторга.
(2). Он наслаждался Своим народом от века, видя его облеченным в ризы Своей праведности. Праведность святых, в результате чего они оправданы, сравнивается, по причине своей чистоты, с белым виссоном, чистым и светлым, который есть праведность святых. "И пронеслась по народам слава твоя ради красоты твоей, потому что она была вполне совершенна при том великолепном наряде, который Я возложил на тебя, говорит Господь Бог" (Иез.16.14). Эта праведность для Бога драгоценнее золота. "Слава дочери Царя внутри ее, ее хитон вышит чистым золотом". Церковь в ее освящении "прекрасна как луна", но в своем оправдании она "сияет как солнце", так великолепна и славна она. Христос в завете мира решил облечь ее в эти одежды спасения, одежды праведности своего народа. Его люди сами по себе лишены оправдывающей праведности. От Него Отец требовал послушания закону вместо них, и страдания в его проклятии, и Сын  согласился исполнить волю Отца в обоих. Таким образом, Он не только совершил примирение за беззаконие, но и принес правду вечную. То, что Он сделал для Своих людей именно это, есть  явное доказательство, что они были тогда для Него пребывающими в своих собственных, запятнанных одеждах. И если Он от века видел их как неправедных самих по себе, не можем ли мы заключить, что они присутствовали в Его видении от вечности как облеченные в одежды торжественные, в силу чего они стали праведными? И если они рассматривались именно так, то, конечно, для Него они должны были быть радостью и восторгом.
(3). Христос находит радость в Своем народе издревле, ибо видит его украшенным благодатью Святого Духа. Святые как таковые внутренне прекрасны. Они блаженны, ибо обладают тем прекрасным образом, который является восхитительным и приятным для Христа, ибо это Его собственный образ. Они украшены благодатью веры, надежды, любви и святого страха Божия, и потому Христос находит радость в них. В вечном совете и завете мира Он видел их как Его людей, украшенных этой благодатью. Сами по себе, от природы, они развращены и лишены святости, и это совершенно естественно. Но нельзя отрицать, что в завете было решено, что Он должен стать освящением для Своего народа, передав Ему Свою святость и снимая с него вину, а потому святое призвание Его людей, их возрождение и освящение благодатью были даны им в Нем прежде бытия мира (2 Тим.1.9). И эта благодать была дана в вечном завете, который был заключен между Отцом и Сыном как Посредником и Главой Церкви. Разве не ясно тогда, что у Христа есть двоякое видение Своего народа в вечном завете: как нечестивого и как украшенного благодатью и святостью? Нетрудно понять, что в вечности Он видел Своих людей как согрешивших. Но разве не столь же легко убедиться, что они были в Его видении и как освященные? А если так, то, для Него они должны были быть радостью и восторгом.
(4). У Христа от века есть видение Своего народа как святого и блаженного в совершенстве. Он предвидел Своих людей "в благолепии святыни, из чрева" (Пс.110.3 KJV).  Отец благословил их всяким духовным благословением в небесах во Христе. Он избрал их в Нем прежде основания мира и, следовательно, уже тогда рассматривал их как прославленных (Пс.45.13), обладающих той безупречной чистотой, в которой они будут счастливы в небесном состоянии. Вечная жизнь была обещана им в Нем до начала времени, ибо они "в надежде вечной жизни, которую Бог, что не может лгать, обещал прежде вековых времен" (Тит 1.2). В завете Отец и Христос, в Котором избраны избранные, предусмотрели, что они будут полностью святыми, и в совершенстве блаженными, когда они войдут в вечность. Вот видение их у Христа в неизмеримой прошедшей вечности, к неизмеримой вечности будущей.
И Он от века предвидел их, как обладающих этой безупречной красотой, непревзойденной и непостижимой славой в небесных обителях. И следовательно, Его радость всегда обитала с ними. Этот вечный замысел, который Христос имел о Своем народе, вечно пребывал при Нем, чтобы на небесах те, кому дано созерцать Его славу, были бесконечно восхитительны для Него. То, что Он имел такой замысел о них от дней вечных, нельзя отрицать, если мы знаем, что их вечное и бесконечное блаженство есть плод завета между Отцом и Христом, в чем трудно сомневаться. Если наши братья не будут отрицать, что Христос имел такое видение Своего народа от века в совете и завете мира, то я просил бы их рассмотреть, как Он сострадал им и видел их омытыми от вины Кровью Своею, облеченными Его праведностью и потому праведными, и украшенными благодатью Его Духа, и обладающими полнотой святостью, непревзойденным блаженством и непостижимой славой во веки веков. Ясно, что Он радуется этому видению.   Я не могу не думать, что при откровенном и беспристрастным рассмотрении этого вопроса, они поймут, что будет более правильно сказать, что они были объектами Его радости, чем просто Его доброты и жалости, и если так, то почему они должны возражать против истины о вечном благоволении Христа к Его народу и представлять ее в темном свете?
Если можно доказать, что Христос не имел такого видения Своего народа в вечности, то я немедленно откажусь от этого учения. Ибо я уверен, что Христос не может благоволить к Своему народу иначе как к омытому в Его Крови, облеченному Его праведностью и освященному Его Духом, и блаженному в Нем. Обо всех Его людях это было решено в вечном завете между Отцом и Сыном об этом великом и славном деле. И следовательно, мы должны заключить, что народ Христа в вечном завете присутствовал в Его вечном видении не только виновным, развращенным, осужденным и жалким, но и праведным, освященным Его благодатью, свободным от осуждения, святым и вечно счастливым ради Отца и Христа. Это видение давало Ему бесконечное удовольствие и наслаждение. И разве мы не должны признать, что это учение благочестиво? Оно не предполагает, что Христос радуется Своему народу как нечестивому, как отдельному от Него. Это не означает, что Его люди могут быть счастливы, не будучи освящены, ибо оно значит как раз обратное.  Но разве избранные, эти предметы радости Христа, омытые Его Кровью и облеченные Его праведностью, не славны изнутри и не блаженны, будучи выше мира? Конечно, они именно таковы. Я не утверждаю, что Христос радуется Своему народу, каков он есть сам по себе, и не рассматривает этот народ как виновный или невиновный, нечестивый или святой, или же несчастный или счастливый. Ибо я думаю, что невозможно, чтобы Он видел Своих людей таким образом, ибо разумное существо не может существовать без этих качеств. Я склонен утверждать лишь то, что народ Христа есть предмет Его радости и восторга от века, поскольку Он видит его свободным от вины, праведным, освященным Духом Его и полностью блаженным в Его славном присутствии. Если бы в вечности у Него не было такого видения Своих людей, Он не мог бы найти радость в них. Но то, что Он имел такое видение их в вечности, вытекает из завета между Ним и Отцом, как его самое полное и яркое проявление. Христос видел Свой народ в неизмеримой прошедшей вечности, к неизмеримой вечности будущей. И следовательно, если правда, что Христос был предметом вечной радости Отца как Посредник, то другая евангельская истина, что народ Христа от века был предметом Его бесконечной радости и восторга. Это доктрина, которая, как  мне представляется, не может быть опровергнута без свержения вечности завета благодати, который тверже и неизменнее, чем горы медные. Я завершу славословием апостола: "Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь" (Иуд.24-25).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn