Эпизод 11 Клин клином

… Бабушка заставляла Викторию мыть полы, посуду, готовить, делать уборку во всей квартире и выносить ведро с мусором, которое весило больше Вики в два раза. Но самым противным для девочки было петь бабушке колыбельные песни до 3 часов ночи. Каждое утро Виктория просыпалась за 5 минут до прихода бабушки и с ужасом готовилась к ее появлению. Ровно в 6 часов утра бабушка с ноги открывала дверь и орала во всю бабушью глотку "Подъем!!!", после чего врубала на 100 децибелл записанную трубу горниста. Вики уже привыкла к этой бабушкиной особенности, а вот соседи протестовали постоянно и начинали барабанить по трубам.
Участковый боялся бабушку по известным причинам. Да что там участковый. Она держала в страхе все службы МЧС, госбезопасности и городские власти. Всем своим домашним бабушка назначала ночные дежурства у входной двери, так как отключала звонок. Дежурный должен был стоять у входа, никуда не отлучаясь и, если кто-то стучался в дверь, он был обязан вызвать бабушку для принятия решений открывать или не открывать. Единственной отдушиной Вики был Феликс. Этот молчаливый флегматик с грустными глазами ничем ее не обременял и всячески ей сочувствовал. Вики отдыхала в его обществе, отсыпалась на уроках на парте и поэтому тянулась к нему. Но, когда бабушка спалила Викторию за этим расслаблением, она ввела в утренний распорядок дня бег на 6 километров. Вся семья подскакивала в 5 утра и, не взирая на погоду, в одних трусах вылетала из дому во главе с бабушкой. Та задавала темп по главной улице, вгоняя в шок водителей первых марштрутных автобусов.
Но не это было самым страшным для Вики. Летние каникулы она всегда ждала с большим содроганием. Это был период пикников. Так называла бабушка 40 километровый марафон до загородной дачи, где у нее был выкуплен гектар земли. Бабушка не делала никаких скидок на возраст. Она складывала свой возраст с возрастом Виктории, делила пополам и получала возраст мамы. Так что, по ее мнению, все были равны.
Прибежав на место, бабушка разрешала пятиминутный отдых, после чего все начинали копать траншею, в которую надлежало сажать картошку. Собственно бабушке было не важно чем заниматься. Если все было посажено, начиналась прополка. Прополку бабушка заставляла делать исключительно по-пластунски и строго следила, что бы зад не возвышался выше ростков картофельной ботвы. После десятикратного проползания между высоченных гряд, на протяжении всех ста метрах огорода, от травы не оставалось и следа. Вечером бабушка выстраивала всех полуживых членов семьи, проверяла знания и умение отличать различные ростки культурных растений, после чего следовал сорокакилометровый маршбросок до дому. Тем же способом проходила и уборочная пора, но возвращение домой отягощалось парой мешков с картошкой и другими овощами. Шансовый инструмент — так называла бабушка лопаты, грабли и мотыги, оставлять на даче так же запрещалось. Бабушка не терпела рассусоливаний. Болеть у нее было невозможно. Любую хворь она изгоняла трудотерапией и повышенным вниманием к болящему в виде холодного душа на улице. В любой сезон года. Зима, лето, осень — что бы там ни было. Жара, снег, дождь — бабушке было не важно. Ранним утром болящий окатывался у подъезда дома ведром холодной воды. Каждый раз после такой процедуры, Виктория ассоциировала себя с высохшим озером.
На фоне бабушки Феликс казался ей ангелом.