Ностальгия по Чукотке - окончание

Катюшка проходила все стадии, положенные малышу: сначала орала, как резаная, потом бегала на четвереньках, потом начала потихоньку ходить за руку. Это длилось долго. Она ползала среди моря игрушек, заставляя всех доставать ей то, что она хотела.  Но самое удивительное, когда ей пошёл второй год, она не говорила ни слова.
Я это пишу не потому, что я всё это наблюдал ежедневно. Нет. Я приезжал редко и привозил какую- нибудь игрушку.
Изредка с Галей (когда Оля была в другой комнате) целовались как воры, но и только! И я быстро уезжал. Промчались ещё три года, можно сказать, без меня. Иногда я приезжал по просьбе Галины и увозил её на озёра поплавать. Это был редкий отдых для неё. Она выглядела не очень здорово и всегда была довольна нашими поездками. 
И, вот, наступил конец детству в её доме.
Олин муж выслужил свои семь лет в качестве прокурора Чукотки, и получил назначение в Подмосковье прокурором одного из районов.  Им сразу дали однокомнатную квартиру и обещали вскоре побольше.
Так они уехали в Подмосковье: прощай Чукотка. Остались воспоминания, но у всех разные. Худшие были у Галины.
Мы не возобновили наших отношений, но остались друзьями. Любовь перегорела и растворилась во внучке.  Ей – Гале было о чём вспоминать и думать. Тем более через некоторое время за ней уже приехала красивая машина и её увезли туда на несколько дней. Нужно было посидеть. Так начался второй этап бабушкиной работы на выезде. Кстати старшей внучке от старшей дочери было уже двадцать лет и она училась в институте в Воронеже. Галя все заработанные деньги отсылала ей, так как продолжала работать медсестрой в местной больнице. Пенсии ей хватало. Чукотская пенсия была достаточной.
Месяц за месяцем она привыкала к тому, что за ней приезжал зять и увозил её к ним на несколько деньков. Катя рисовала и заставляла рисовать всех. К тому времени она уже без умолку болтала и заставляла бабушку читать ей книжки. Оля работала в местной администрации. У неё было высшее образование.
В начале своего первого рассказа я уже писал, что всю эту идиллию нарушила страшная беда – у Галины обнаружили рак груди, а при дальнейшем обследовании ещё и рак почки.
Она позвонила мне, я повозил её по разным больницам у нас, сделали множество анализов и она, наконец, уехала во Владимир в Областную онкологическую больницу.
Рак- это всегда трудно собраться с мыслями! Рак всегда звучит, как приговор! Слёзы, рыдания- ничего не помогает. Но она держалась очень достойно. Она была волевой женщиной. Это были отголоски её родной Чукотки.
Операции сделали обе в один приём: отрезали грудь и отрезали почку. Сколько дней она была в реанимации, она не помнит.
Потом зазвонил у меня мобильный телефон. Она просила меня найти бандаж и приехать.
Своих москвичей она не могла беспокоить, зять не мог, и Оля не могла. До Владимира  им было далеко, и приехать они не могли.
Я всё купил и поехал к ней.  Надел бахилы, нашёл палату. Она лежала после реанимации уже в общей палате. Там было пять женщин, две совсем молодые. Она сказала, что после операции её ещё ни разу не перевязывали. Я пошёл искать персонал. Нянечек не было. Встретил какую-то женщину в чёрном халате, она сказала: «Разверните её, а я приду перевяжу».   Я открыл одеяло. Галина была вся завёрнута в большую простыню. Всё пропиталось кровью и чем-то ещё. Первая мысль была –перчатки. Но я, недолго думая взялся разворачивать голыми руками. Мне не было противно. С детства я мечтал стать врачом. Долго пришлось осторожно перекатывать её с боку на бок, прежде чем вся простыня развернулась. Я взял этот ком с миазмами, вышел в коридор и спросил у больных куда это деть. Мне показали комнату, где стояла корзина. Я долго мыл там руки. Потом пришла врач и начала перевязывать её, а я пошёл в магазин за водой и фруктами. Когда я вернулся, всё уже закончилось. Она пила воду как в пустыне. За всё здесь нужно было платить. Я не буду рассказывать об этом, но только за каждое судно она отдавала пятьсот рублей медсестре. Это была не их обязанность, но другого выхода пока не было. В бесплатной Областной больнице, с полисом у неё ушло за всё более пятидесяти тысяч рублей. Благо они у неё были!  А если бы не было? Это уже другой вопрос.
Я ещё приезжал к ней несколько раз.
Приближался день выписки. Она позвонила мне и просила её забрать. Я так тщательно готовил свою машину, что побывал в четырёх станциях техобслуживания.  И все просил смотреть внимательно, машина была старушка-восьмёрка. На одной из станций на мой вопрос просмотреть помпу насоса охлаждения четыре механика сказали, что всё выдержит. Я очень быстро доехал до Владимира и стал у больницы. Долго ждали документы. Потом осторожно пошли к машине. Поехали. Когда выехали на трассу, стало легче. Повернули на свою дорогу. Не доезжая тридцати километров до Кольчугино, что-то застучало. Встречные водители кивали пальцем на капот. Я остановился. Снизу вытекал тосол. Помпа накрылась! Я стал останавливать машины и довольно быстро остановил «Газель». Эта была грузовая «Газель» и я попросил на буксире довести меня до ближайшей станции техобслуживания. Это было в тридцати километрах. Я с этой машиной наездился на прицепе и мне это было не трудно. Парень – водитель вызвал своего брата-таксиста, машину я оставил на станции, а с нею мы пересели в такси и поехали в её город. Он взял с нас тысячу рублей. А я думал не обойдёмся и пятью. Так быстро я доставил её домой.
Было грустно.  Но тем не менее она была счастлива, что уже дома. В течение двух месяцев я приезжал к ней и ходил в магазин. Потом старшая дочь Ира взяла отпуск и приехала к ней.
Я уже не приезжал. Ира меня не знала и никогда не видела и даже осуждала маму за связь со мной. А саму её тоже бросил муж.
Мы долго не виделись. Прошло несколько месяцев. Еще мне пришлось ездить с ней во Владимир- показываться врачам, заказывать протез груди.
И только через год по праздникам мы договаривались о встречах. Но это были встречи за столом с хрустальным бокалом хорошего вина и вкусной едой. Всё заканчивалось короткими поцелуями, как целуются родственники, но ни как любовники.  Она пила сильные гормональные таблетки, чтобы не возобновилась та же болезнь. А гормоны играли в ней. И она их боялась, и всё время отстраняла меня, когда я пытался её обнять. Это было уже под запретом.  Остались друзьями и недавно отметили Старый Новый год!
Всем бы столько терпенья и надежд! ( это не её фото- это символ)

19 января 2014 год  Читайте на "стихи.ру" Областная онкологическая больница" и "Нянечки больничные, где Вы?"  Это посвящено Галине. И ещё:  за неполные три года наших встреч я написал и посвятил ей две книги стихов "Поздняя любовь" и "Избранное". Она была и остаётся настоящей Женщиной  во всех смыслах этого слова, и я не жалею, что провёл с ней эти три года.

     2016  год.