Про пчёл

Из всех    воспоминаний  о детстве особенно яркое - это дедушкина пасека. Это потому, что на летних каникулах  приходилось помогать  ему на пасеке каждое лето. Постепенно я рос  и как-то незаметно усвоил все премудрости  пчеловодства, хотя мне в жизни это никак  не пригодилось. Но  даже сейчас, по происшествии более 35 лет, я  смогу отличить пчелу среднерусской породы от кавказкой.
Пчеловодство в Джамбуле в 70-х годах прошлого века, как и везде в Южном Казахстане в силу климатических особенностей данной местности,  было кочевым. Местность тянется  вдоль  Киргизского  хребта - это хребет внутреннего  Тянь-Шаня. С севера подступает самая большая пустыня Советского союза  - Бетпак-Дала. Вдоль гор тянется  узкая полоса километров 10-15 шириной - плодородных земель, которые орошаются реками и ручьями, бегущими с гор, которые затем теряются и пересыхают в пустыне. Этим обусловлен тот факт, что когда в песках цветут медоносы, то в горах ещё лежит снег, а когда в середине мая в песках всё выгорает, то  в предгорьях только начинают зацветать сады. То есть - когда к началу июня везде уже всё отцветёт,  то в Таласской долине,  которая тянется  вдоль Киргизского хребта, и со всех сторон окружена горами, всё только начинает цвести. Поэтому пчеловоды и перевозят свои пасеки  туда,  где в это  время чего-нибудь цветёт - и  пчёлам есть с чего собирать нектар.
Обычно было так: собиралась компания пчеловодов – два-три пенсионера - это чтобы было кому попеременно  сидеть сторожить пасеку в будни. И три-четыре молодых и полных сил людей,  которые работали и приезжали на пасеку только в  выходные дни. Как правило, это были люди,  которые имели свободный график работы.  Это были годы расцвета социализма, официально нигде не работать и только заниматься пчёлами было нельзя, можно было получить срок за тунеядство. 
Молодые пчеловоды отвечали за перевозку ульев, погрузо-разгрузочные работы, подвозили на пасеку  продукты и воду, меняли пропановые баллоны, необходимые для приготовления пищи, договаривались с бригадирами полеводческих бригад,  где можно было разместить  улики. Хотя  земля везде была колхозная, но всё равно, если  заранее не договорится, то можно потом иметь  неприятности. Естественно, у всех были частные а/машины. Напомню - это было в начале 70-х годов, и частные машины были редкостью. В нашей типовой пятиэтажке всего три семьи имели машины, и один новенький ВАЗ 2101 принадлежал моему отцу,  чем я, конечно же, очень  гордился.
Каждый имел по 30-50 ульев. Иметь меньше тридцати ульев  и заниматься кочевой пасекой, как сейчас бы сказали,  - было бы нерентабельно. Это если ещё учесть все затраты на переезд пасеки, зимовку пчёл, при которой, как правило, 2-3 из 30–35 пчелиных семьи погибают. Также иногда бывают  пчелиные семьи, которые полсезона роятся - это когда семья пчел вместо того, чтобы собирать мёд, занимается пчелиной  революцией, и из одной  делится на 2-3 семьи. Естественно, все  революции никому нечего хорошего не приносят  - ни людям, ни пчёлам. Во время  роения, вместо того чтобы собирать нектар в улей,  пчёлы  «тянут» маточники, из которых вылупляются  пчелиные королевы (пчелиные матки), и каждая хочет создать свою пчелиную семью. Движимые инстинктом, они рыщут по улью в поисках соперниц, и если встречаются, то дерутся друг с другом до смерти одной из них -  пчёлы из свиты, притом, в их дела не вмешиваются.
Если молодым маткам не удаётся убить  старую королеву, то через некоторое время они вылетают со свитой молодых пчёл из улья и повисают роем  неподалёку от улья на ветке или на любом возвышенном месте.  Рой пчёл сидит, как правило, часа 2-4, пока пчёлы разведчицы не найдут подходящее место для новой семьи. Причём опять же, как правило, за несколько километров от пасеки. Это может быть дупло дерева, чердак дома, всё что угодно. Я даже находил пчелиные семьи в заброшенной барсучьей норе между камнями  в горах. Если пчеловод  за то время, когда рой ещё не улетел на постоянное место жительства, успеет собрать пчёл в «переноску» (небольшой ящик в который помещаются 4-6 пчелиных рамок из улья),  то рой необходимо поставить в прохладное место и не тревожить его в течении 1-2 дней, пока пчёлы не успокоятся. Затем нужно аккуратно пересадить семью в предварительно подготовленный улей, обязательно поставить туда хотя бы одну рамку с мёдом - от мёда пчёлы, как правило, не улетают.
Если удалось поймать матку во время вылета из улья  и посадить её в специальную клеточку (маточный приёмник), которая  вставляется между рамками, то пчёлы вообще никуда не улетят. Они будут кормить её через ячейки и без неё никуда не улетят. Но надо помнить, что пчела в летний период – период интенсивного сбора мёда - живёт всего 30-35 дней. И для обеспечения жизнеспособности пчелиной семьи, матка должна постоянно откладывать в сотовые ячейки  пчелиные  яйца, так называемый «расплод». Чем больше она сможет посеять расплода - тем больше вылупится пчёл, тем сильнее будет пчелиная семья.  Для того, чтобы пчелиная матка начала откладывать яйца,  ей нужно «облетаться». Это когда матка вылетает из улья и спаривается с трутнями, причем с несколькими. После этого она приобретает способность производить потомство. Кстати - это единственная практическая польза от трутней,  которые выглядят гораздо  больше  пчёлы, они не имеют жала, не могут собирать нектар, а в каждом ульи их сотни. Я где-то,  читал, что  они приносят пользу тем, что ползая по рамкам, обогревают «расплод» своими брюшками. Но это сомнительно, не зря же пчёлы перед зимовкой убивают большую часть трутней и выбрасывают их перед лотком.  Они только жрут мёд - и в зимний период ничего полезного  для пчелиной семьи не делают  .
Пчелиная королева вылетает на свободу  один раз в жизни и больше никогда до самой смерти не покидает улья. Живут они не больше 4-6 лет, затем пчёлы «тянут маточники», чтобы молодая матка заменила старую, происходит пчелиная революция -  пчелиная семья распадается на несколько новых,  как я описывал выше.  Обычно пчеловод не реже одного раза в месяц  осматривает каждую пчелиную семью и старается не допускать того чтобы семья роилась, и тем самым не отвлекать пчёл от их главного предназначения – сбора мёда. Все данные о семье записываются в тетрадь, во всяком случае,  так делал мой дедушка. Ульи  были все пронумерованы, и всегда можно было  прочитать о каждой пчелиной семье необходимые сведенья. Это помогает не допустить вылета роя.
Немного расскажу о компании пчеловодов, в которой был мой дедушка - отец моей  мамы - Козлов Фёдр Павлович. Вторым пенсионером и  его «сменщиком» был Георгий Максимыч Лукин - довольно своеобразный человек, как сейчас бы сказали, новатор. Всё у него было особенное,  например, компас, которым он пользовался для того, чтобы поставить свою раскладушку головой точно на север, (по-другому спать  он не ложился). С его слов, он взял как военный трофей  у какого то известного немецкого генерала, чуть ли не у самого Паульса. Нож,  которым он чистил картошку,  тоже достался ему в бою как трофей. И вообще - один раз он рассказал, что он на войне был снайпером и уничтожил более сотни гитлеровцев, ему за это обещали присвоить звезду Героя Советского союза, но он потерял какую-то справку - и потому звезду ему не дали.  Напомню, что дело происходило в начале 70-х годов, и почти каждый мужчина старше 50 лет в то время был фронтовиком.  Мой дедушка тоже воевал, прошёл всю войну от Кавказа до Чехословакии, был водителем полуторки,  воевал под  Новороссийском, освобождал Одессу, прошёл Румынию и Чехословакию,   демобилизовался в 1947 году, имел немало наград, но никогда не любил рассказывать про войну. Г.М. Лукин же, наоборот, очень любил вспоминать свои  фронтовые подвиги. И каждый раз они становились всё красочнее и подробнее, а сам Георгий Максимыч был в них  всё мужественнее и героичнее, а число уничтоженных и взятых в плен  немцев увеличивалось с каждым разом. Уже намного позднее я читал про этот феномен,  он имеет даже какое-то название, когда человек, по прошествии многих лет, потихоньку начинает искажать  прошедшие события,  и даже сам начинает в это верить. 
Нужно отдать должное - Георгий Максимыч Лукин  был физический крепким человеком,  ему тогда было уже под 70 лет, он всегда был бодр и на позитиве.  Частенько  его приглашали  выступать  перед  школьниками,  когда их принимали в пионеры. Один раз я видел статью в областной газете «Знамя труда»,  она называлась «Вот так дядя Жора». В ней Георгий Максимович делился с подрастающим поколением,  которое «будет жить при коммунизме»,  воспоминаниями о войне и своим  жизненным опытом.
Ещё был один компаньон по пасечным делам – это   Белецкий Александр, отчества я, к сожалению, не помню, так как звал его просто - дядя Саша.  Дядя Саша занимал должность директора областного центрального стадиона «Химик». Сам он был откуда-то с Крыма. Он запомнился мне, как  весёлый человек с мягким южным выговором, лёгким характером и чувством юмора, который был направлен в основном на Г.М. Лукина.
Для меня, 10-12 летнего мальчишки, дядя Саша был самым лучшим дедушкиным компаньоном. Потому что у дяди Саши на стадионе был тир и он частенько привозил на пасеку пистолет системы «Марголина», стреляющий патронами от малокалиберной винтовки, и несколько бутылок вина. Вино дядя Саша любил, неплохо  разбирался в сортах, мог долго рассказывать про то, какие бывают сорта  как его делают в Крыму, где он жил раньше, и какие сорта  любят пить члены политбюро и приближённые к ним люди. А  больше всего любил рассказывать, что пил  его бывший сосед по даче в Крыму - Андрей Антонович Гречко,  действующий министр обороны в то время. Дяде Саше не нравилось жить в Джамбуле, и он всё время строил планы, как он вернётся в Крым.  После распития вина, дядя Саша устраивал стрельбу по пустым бутылкам -  кто более метко стреляет. Георгий Максимович показывал весьма средний результат, и на замечания Белецкого  о своей снайперской молодости отвечал, что вот если бы привезли  винтовку «Мосина» с снайперским прицелом - он бы показал класс. Винтовки со снайперским прицелом у дяди Саши не было, и поэтому талантов Георгий Максимыча мы так и не увидели. Кроме того, он иногда  привозил мне билеты на модные в то время чешские и польские автошоу, которые назывались «АвтоМотоРевю», и проводились на центральном  стадионе. Зрелищ тогда было мало, и попасть на них в то время было проблематично. А мне он всегда давал  приглашения  в центральный сектор стадиона.
Сейчас, по происшествии многих лет,  я понимаю,  что  дядя Саша попал в Джамбул на такую должность, видимо, не случайно. Его, как номенклатурного работника,  или выслали из Крыма в наказанье за что-то,  или ему необходим был стаж административного работника. Вот его и направили директором центрального стадиона в Джамбул. Ну он, как человек деятельный и имевший на этой должности много свободного времени,  ещё и занялся пчеловодством,  так как это приносило неплохой доход.
Ещё был один компаньон - Мигалин Виктор Иванович. Это был старый  приятель   моего отца, он  работал начальником деревообрабатывающего  цеха (ДОЦ) где-то в тресте Джамбулхимстрой. Благодаря ему,  ни у кого не было проблем из чего делать новые ульи и рамки (древесина была довольно дефицитна в нашем пустынном крае).
Ещё был татарин Мансур, спокойный  позитивный человек, который работал каким-то начальником в какой-то  автобазе. Благодаря ему,  не  было проблем с перевозкой пасеки на новое место. Сейчас это кажется смешным. Чего проще - сделай прицеп на базе автомобильного и перевози  своих пчёл куда хочешь. Но в то время ГАИ не зарегистрировала  бы  этот прицеп.   Сделать  прицеп на колёсной базе было  несложно - и Мигалин В.И.  сам сконструировал такой. Очень удобный, по бокам ульи в два ряда, в середине проход, всё под навесом. Но когда он его повёз в ГАИ,  чтобы зарегистрировать,  то там его чуть не арестовали. В начале 70-х годов не продавались колёса от грузовых автомобилей,  рамы, оси колёсных пар  тоже не продавались. В  принципе, первый вопрос к нему сразу был такой: «Если они не продаются, то  где ты их взял…? Украл?».  Много тогда было законов, которые сейчас кажутся нелепыми. Например, нельзя было иметь в частной собственности УАЗ-469, или построить дачный домик выше  семи метров …  Поэтому приходилось перевозить улики по старинке - грузить на грузовую машину, затем по приезду на новое место разгружать, устанавливать, в общем работы на пасеке всегда хватало.
Это был основной костяк пасечной компании. В разные годы к ней примыкали другие люди, кто-то был один сезон, кто-то - два, затем уходили, создавали свои коллективы или бросали это занятие. Ведь пасекой нужно жить, она требует постоянного присутствия, её нельзя бросить, только зимой можно расслабиться, когда пчёлы «спят».   Всех уже и не упомнить - память выхватывает разные лица,  события, а некоторых имён уже и не помню.
Кочевой сезон обычно начинался  с того, что в первых числах апреля  Виктор Иванович Мигалин, или дядя Саша Белецкий  с моим дедушкой и Лукиным Г.М., выезжали на разведку в пески, как правило, в район посёлка Уюк (не путать с перевалом Куюк).  Если это был выходной день, то прихватив и меня. В том районе вдоль пересохшего русла Таласа в изобилии растёт джингиль   - это такой колючий кустарник высотой от 1,5 до 3 метров,  который растёт сплошными зарослями и  является прекрасным медоносом. Когда зимы бывали суровыми, то джингиль частично вымерзал, он, конечно же, потом за год или  два  восстанавливался,  но в этот год болел и не цвёл. Вот для этого и нужно было ездить  на разведку,  посмотреть - где живой кустарник, где лучше поставить пасеку, как лучше проехать.  «Заслуженный ботаник Казахской ССР»  Г.М. Лукин  ходил по зарослям колючки,  с важным видом надламывал веточки  и определял,  как кустарник перезимовал. Один раз было действительно так,  что все кусты были сухими,  и первая кочёвка была в другое место. Но обычно несколько лет приезжали на одно и тоже место, на берег русла  пересохшей реки Талас. Видимо, до постройки Кировской плотины в верховьях Таласа, в этом месте была полноводная река, а затем сток воды уменьшился в разы, и осталось такое широкое и сухое русло в пустыне с отвесными берегами.
С точки зрения жителя средней полосы России выглядит  это довольно футуристично. Абсолютно сухое русло с обрывистыми берегами,  откосы которых испещрены  сотнями норок, прорытых птицами,  где они вьют свои гнёзда. Берега все заросшие сплошными колючим джингилём,  который служит прекрасным убежищем для множества животных,  птиц, рептилий  и насекомых.  По утрам можно было «читать» следы на песчаном дне пересохшего русла реки, интересно было угадывать, кто их оставил. В России я встречал похожие  русла в Оренбургской области, они называются сухоречками. Это - когда основной расход воды сходит весной, а всё остальное время русло стоит сухое.
Вечерами, когда, спадала жара, я иногда уходил по руслу на несколько километров от пасеки. До сих пор вспоминаются те ощущения, которые я тогда испытывал.  Человеку, который  не бывал в пустыне, трудно представить ощущение той бесконечности, которая тебя окружает. Мир как-бы делится на две половины, одна половина - это бескрайняя во все стороны равнина, где взгляду не за что зацепится, и такая же огромная полусфера неба  накрывает сверху эту бесконечную даль. Представьте над всем этим тишину - и у Вас появится  слабое подобие  того чувства которое возникает у человека  оказавшегося одному в пустыне. Кажется, что ты один на всей  планете. Ещё запомнились  потрясающие закаты. Заход солнца в пустыне - это красивое зрелище, описать которое у меня не получится, его можно только сравнить  с закатами в океане.   
Близость к Таласу было выбрано не только потому, что там в изобилии рос джингиль,  но и ещё по одной причине. Если копнуть «дно» пересохшей реки,   то на глубине 70–80 см была прекрасная и чистая вода, которую можно было пить. Видимо, движение воды было под руслом  пересохшей реки.  Дедушка выкапывал небольшую «копанку»,  чтобы можно было зачерпнуть ведро воды, и накрывал  его сверху ветками кустарника и плёнкой. Но его  постоянно приходилось  чистить от оплывающего песка  и попавших в воду насекомых.
Цветение джингиля, который как я уже говорил, является прекрасным медоносом,  продолжается недели две. Привес контрольного улья составляет до трёх килограммов в день.   За это время пчёлы успевают натаскать в ульи достаточно нектара, из которого им  ещё надо «выпарить» лишнюю влагу,  чтобы он стал мёдом, что они не всегда успевают сделать.   Как только цветение прекращается - необходимо срочно откачивать мёд. Это необходимо сделать по следующим причинам:
- из-за того, что цветов больше никаких в песках нет и пчёлам потом просто нечего делать;
- с каждым днём усиливается жара. А учитывая то,  что мёд достаточно тяжёлый, и на солнцепеке,  когда жара под 40 градусов в тени,  соты на рамках размягчаются, то они не выдерживают собственного веса и обрываются. Получается «каша» из мёда, пчелиных личинок,  самих пчёл. Случалось, что целые семьи погибали таким образом;
- необходимо срочно переезжать на новое место, а ульи нельзя трогать – ведь при погрузке ульев все соты  оборвутся под собственным весом и семьи погибнут.
«Качка» мёда происходит следующим образом: сначала выбираются самые тяжёлые рамки с мёдом, соты которые запечатаны тонкими крышечками воска. Это зрелый мёд - пчёлы не будут запечатывать ячейку с мёдом,  если содержание влаги в мёде составляет больше 20-25%, иначе мёд может просто закиснуть. Можно, конечно, откачивать и незапечатанные соты, но тут главное соблюдать пропорции - иначе мёд может закиснуть уже во фляге. И такие случаи тоже бывали.  Затем нужно найти пчелиную королеву и рамку с ней отставить в край улья. Её нельзя тревожить -  иначе она может перестать «сеять расплод».  Дальше энергичным движением стряхиваешь пчёл в улей, наиболее цепких смахиваешь щёточкой и быстро ставишь рамки в переноску.
Затем в фанерном, сборно-разборном  пасечном домике конструкции моего дедушки, где предварительно  уже установлена медогонка, специальными пасечными  ножами, которые нагреваются в кипящей воде на газовой двухкомфорочной плитке,  необходимо быстро срезать восковые запечатанные соты, тем самым «распечатав» рамки с мёдом, и вставить их в мёдогонку. Потом 50 раз прокрутить ручкой медогонки при определённой  скорости  (если крутить быстрее чем нужно, то рамки могут полопаться от центробежной силы),  затем перевернуть рамки и повторить процедуру. После этого дедушка сбрызгивал рамки предварительно заготовленным сахарным сиропом и быстро возвращал  их в улей.
 Естественно, что пчёлам не нравится вся эта процедура - кому понравится, если в твой дом кто-то вломится и заберёт всё нажитое непосильным трудом…? Поэтому они постоянно атакуют «агрессоров».  Их пытаются отогнать дымом. Дымарь  - это такое приспособление с дымящими углями, которым окуривают пчёл. Но и он слабо помогает. В теории,  пчела, услышав запах дыма, должна набрать полное брюшко мёда, что в свою очередь  мешает ей ужалить противника. Но на деле - только плотная одежда спасает от укусов, и всё равно 2-3 пчелам в день удаётся до тебя добраться. Первые укусы пчёл, после зимы, воспринимаются болезненно, место вокруг укуса краснеет и распухает - это действие пчелиного яда, от  которого организм после зимы успевает отвыкнуть. Весной, после первых 2-3 укусов, организм, видимо, вырабатывает иммунитет - и дальнейшие укусы воспринимаются не так болезненно. Главное, чтобы количество не превышало 4-5  в день, хотя у всех организмы разные и переносимость к пчелиному яду у всех происходит по разному. Например,  Мансур, вообще не мог привыкнуть к пчелиному яду, и после 1-2 укусов у него всегда распухало лицо.   
В среднем, за одну качку  с улья берут 15-18 кг мёда - это считается неплохом результатом. После того, как мёд откачан, пасеку перевозили на новое место. Вторая кочёвка каждый год была в разные места -  то в район села Акжар  на джантак, - его ещё называют верблюжьей колючкой. Это тоже неплохой медонос, хотя такого «взятка», как на джингиле, не даёт. То - в район села Ровное. А вот третья кочёвка всегда была в одно и тоже место, в Таласскую долину. Там в конце июня  в высокогорной долине только начинают цвести поля эспарцета или люцерны – это разновидности клевера, который выращивают на корм скоту.  До поздней осени  пасека кочевала по всей долине от села Грозное до города  Таласа,  совершая небольшие   переезды. Это зависит от того, когда начинают косить эспарцет. Удачным считалось найти «семенник» - это такие поля которые выращивают эспарцет на семена. Их не косят до созревания семян и долгое время пасеке не надо никуда переезжать. А в один сезон  пасеку вообще сразу после песков перевезли в ущелье, недалеко от  села Грозное, и там она простояла на «разнотравье» до самой осени.
 Пасека стояла в небольшом  ущелье  на берегу горной речки с холодной водой, в которой купаться  больше минуты никто не выдерживал,  настолько вода была холодная.  Почти все горные речки питаются тающими ледниками - и чем жарче лето,  тем полноводнее река. Запомнилось, что засыпать и просыпаться приходилось под шум воды. По берегам реки росли заросли облепихи, которую мы  собирали, а затем бабушка варила из неё варенье.  Вдоль реки росло множество разнообразных трав, в которых неплохо разбирался Г.М. Лукин, он показывал мне лечебные травы, учил,  как и когда их  нужно собирать.  Ещё запомнилось,  что на пасеке вместо чая всегда заваривали зверобой. Запомнилось,  как  однажды осенью  в небольших перелесках, вдоль реки Талас  мы собирали белые грузди – грибы довольно редкие в тех местах.

Мёд  Таласской долины имеет особенный вкус. В сентябре 2013 году на ежегодной ярмарке в Москве в Коломенском один  пчеловод  из Киргизии  торговал  таласским мёдом.  Я купил у него несколько банок, и одну из них сестрёнка отвезла  маме,  которая в настоящее время живёт в Твери.  Так вот, сестрёнка не знала, что мед из Таласской области,  и потом рассказывала, что мама, попробовав его, сказала,  что он по вкусу  похож на тот, что был у дедушки.
Таласская  долина  вообще одно из красивейших мест,  которые мне доводилось видеть.  Она окружена горами,  на вершинах которых круглый год лежит снег, который никогда не тает. Там чистейший горный воздух, и свой особый микроклимат. Не зря же немецкие и голландские   переселенцы - менониты,  ещё в 19 веке выбрали этот край на постоянное место жительства.    
До осени мёд откачивали ещё 2-3 раза, за сезон получалось 20 – 25 фляг мёда. Осенью дедушка сдавал его в специальные заготовительные конторы. На зиму оставлял 2-3 фляги для себя и для угощенья родственникам и знакомым. Ещё помню,  у него везде лежали шарики прополиса. При осмотре ульев он соскребал его специальной стамеской с рамок, которые пчёлы склеивали между собой прополисом. Вообще прополисом пчёлы старались заклеить в улье всё, что возможно. Мне запомнился случай,  когда после зимовки при первом весеннем  осмотре, мы увидели  на дне улья что-то чёрное. Оказалось, что это мышка. Как она забралась в улей непонятно, но пчёлы её закусали до смерти и соорудили над ней герметичный саркофаг из прополиса. Так она, видимо, всю зиму в улье и пролежала.   
Осенью полевой сезон завершался,  пчеловоды  развозили свои ульи по домам, готовили их к зимовке. Правильно перезимовать тоже наука. Необходимо правильно  сформировать пчелиный рой в улье - для чего в середину ставят рамки с мёдом от верха и до низа, затем по бокам рамки с расплодом, чтобы пчёлы сбивались в плотный шар, тогда им не страшны никакие морозы.  После этого ульи утепляли опилками и стружкой (спасибо Мигалину В.И.), которые засыпали между ульями, и специальными щитами. Сверху накрывали специальными матами. Всё это довольно хлопотное занятие. Зимой  дедушка в основном занимался тем,  что делал новые рамки, два–три новых улика, чинил и усовершенствовал свой разборно-сборный кочевой домик собственной конструкции. В общем,  дел всегда хватало.
Надо отметить,  что не все пчеловоды так кочевали.  Джамбульская область  известна  как свеклосеющий регион, в городе имеется свой большой сахарный завод,  который перерабатывает сахарную свёклу.  Я знал пчеловодов,  которые жили в районе сахарного завода, так они вообще никуда не выезжали. И мёда они качали не меньше, может даже и больше, чем другие. Пчёлы таскали сахарную  патоку  из отходов сахарной свеклы, да ещё там прямо через забор сахарного завода продавали сахар по 50 копеек за кг, а иногда и дешевле. Сахар растворяли, и каждый день в ульи ставили  специальные кормушки с сахарным сиропом. И мёд с сахара на вид и на вкус  получается  точно такой же, как и с цветов.  Во всяком случае,  определить его происхождение  можно было только лабораторным путём,  правда вот никаких полезных  качеств он не имеет.
Вот, в общем-то, краткое описание кочевого пчеловодства в Южном Казахстане. Конечно,  здесь написано лишь малая часть о том, что нужно знать, чтоб заниматься пасекой. Многие  события уже давно забылись, и в этом очерке я описал лишь те,  которые память выхватила из воспоминаний моего детства…