О любви

      Существуют расхожие мнения, что любовь как фундаментальный концепт принадлежит христианству. Более просвещённые люди ссылаются на Платона. Вспоминают и библейские книги Соломона. На самом деле дошедшим до нас послепотопным идеям и высказываниям о любви более пяти тысяч лет. Видимо, сколько существует человечество, столько же оно не теряет интереса к любви. Наверно, ещё найдутся следы пятидесятитысячелетней давности. Я стараюсь избегать своих комментариев по этому поводу, предоставляя высказаться мудрецам.
       Что касается Платона и платонизма, можно считать парадигматическим вкладом выделение форм лежащего в основании любви взаимного притяжения в раннем диалоге «Лисис» и описание алгоритма восхождения от низших чувственно-телесных форм любви к высшим небесно-интеллектуальным и божественным в диалоге «Пир». Поскольку Закон, Истина, Бог, Любовь, Гармония, Идея, Справедливость, Благо, Свет, абсолютно довлея над своими противоположностями, являются сторонами, гранями Единого и потому в Едином совпадают. Мы пытались развивать идеи платонизма в современных условиях с учётом достижений фундаментальной науки, методологией которой остаётся по-прежнему  платонизм (см. наши публикации «ЕДИНОЕ», «ЗАКОН БОГА», «PYTHAGORAS», «О ДУШЕ» и т. п.).
       Любовь в конечном счёте – это процесс обожествления в процессе восхождения и слияния личности с Единым, но не потери, рассеяния и растворения в Нём, как часто неправильно представляют итог божественной любви, а образование и утверждение своей светящейся божественной индивидуальности, своего гения в качестве новой грани Единого. Именно превосходящей всё своей любовной силой, фанатическим сверхпритяжением к своему любимому занятию, творчеству и творениям, к совершенству в своей индивидуальной направленности гений выделяется среди других типов людей. Тема гениальности заслуживает особого рассмотрения – ей будет посвящено специальное эссе. Здесь же изложение построено по нисходящей: от высших и древних претендующих на вечность форм к парадоксальным, противоречивым низшим, обыденным…

БОГОТВОРЕНИЕ И ЛЮБОВЬ К БОГУ

Тот, кто говорит:
«Такого не может быть,
такое не может случиться», –
да взглянет он в Сокровенное.
Каждый день Бог заботится
о том, чтобы
Земля узнала тайны
Его сотворения.
Анхшешонк

Человеку, погруженному в невежество, любое творение Бога кажется просто шуткой.
Анхшешонк

Бог создал святилище среди людей. Когда они плачут, он их слышит.
Мерикара

О, Амон,
Сокровенный Бог,
Владыка пребывающих в тишине,
Ты всегда приходишь на помощь
и откликаешься на зов скромных сердцем.
Ты даешь дыхание жизни
тому, кому его не хватает.
Берлинская стела

В тишине своего святилища Бог больше всего ужасается шумных проявлений. Молись смиренно и с любящим сердцем — и да останутся произнесенные тобой слова тайной между тобой и Богом. Тогда Бог будет покровительствовать тебе и твоим делам, он услышит твои слова и примет твои жертвоприношения.
Ани

Не проси совета у Бога, чтобы не пренебречь тем, что он тебе скажет.
Анхшешонк

Тот, кто несет в сердце великую любовь к Богу, получит на земле великое счастье, ибо Бог действует так, как действуют по отношению к нему.
Петосирис

Единственный день может стать вечностью. В течение единственного часа можно сотворить будущее, ибо Бог знает того, кто действует вместе с ним.
Мерикара


БОГИНЯ МААТ

Истина (Маат) – это великий дар Бога.
Он дарит ее тому, кому хочет.
Сила того, кто следует за нею,
спасает несчастного, кто от нее убегает.
Аменемопе

Маат приходит для того, чтобы быть рядом с тобою. Маат присутствует везде, где ты находишься, и сопровождает тебя, куда бы ты ни шел, так что ты переполнен ею… Одежда, укрывающая твое тело,– Маат… Вдох и выдох твоих ноздрей – Маат… Хлеб, который ты принимаешь в пищу, – Маат… Пиво, которое ты пьешь, – Маат… Говори в согласии с Маат, действуй в согласии с Маат, ибо она Великая, Сильная, и Постоянная… Маат остается с тобой до Вечности. Она сопровождает того, кто следует ее законам, до Царства умерших. Его помещают в саркофаг, и его погребают вместе с нею; Его Имя не будет стерто с этой Земли.


Аменемопе
Если ты стал великим, после того как был маленьким, если ты стал богатим, после того как был бедным, если ты присутствуешь на пышных городских торжествах, сумей оставаться скромным и простым. Если ты достиг высокого поста, не допускай, чтобы сердце твое очерствело из-за повышения в должности, ибо ты стал лишь только распорядителем благ, принадлежащих Богам. Вспомни, что твой ближний – такой же, каким был ты сам, поэтому стань для него другом.
Птаххотеп

Не связывайся ни с человеком плохим, ни с человеком бесчестным, и если увидишь, что он украл кусочек хлеба у простого, бедного рабочего, помешай этому, не допускай, чтобы такое повторялось в будущем. И да действуют так люди во всех ситуациях и на всех уровнях.
Аменемопе

Не допускай, чтобы в мелкие и не имеющие значения дела вмешивался мудрец, не то его великие и важные дела пострадают. Не допускай, чтобы в дела государственной важности вмешивался бездарь и глупец. Когда же, если не теперь, ты должен пригласить мудреца, чтобы великие дела не страдали!
Анхшешонк

Если человека избрала толпа, это еще не значит, что он мудрец.
Анхшешонк

Внимательно следи за тем, чтобы все совершалось по справедливости и чтобы ни один человек не был обделен ею. Судья должен всегда открыто показывать свое лицо, чтобы ветры и воды были свидетелями его действий, которые все люди должны видеть как на ладони.
«Текст провозглашения визиря»

Не позволяй, чтобы человек, неблагородный, испорченный, несправедливый или бездарный, отдавал приказы другим.
Анхшешонк

Гармоничное счастье и благополучие любой страны – лишь следствие того, как она выполняет законы справедливости.
«Притча человека из оазиса»


ФАРАОН

Велик тот владыка, чье окружение составляют великие люди. Силен тот фараон, у которого служащие сведущи в своих делах. Достоин уважения и почитания тот владыка, чье богатство заключается в благородных людях.
Мерикара

Нет владыки, который имел бы право хвастаться, что вся власть находится в его руках. Ибо нет истинной власти без присутствия сокровенного Бога. Он слабого делает сильным.
Стела Пианхи

Не используй для собственного блага власть, которую подарил тебе Бог, словно ты забыл, что есть Судьба и Высшая Справедливость.
Аменемопе


Бог покидает город, в котором плохой правитель.
Анхшешонк

Если фараон любит, он создает. Если фараон ненавидит, он не может ничего создавать.
«Тексты пирамид»

Сила фараона – в его глазах.
«Тексты пирамид»

Благодаря любви, которую люди испытывают к тебе, твое дело может продолжаться вечно.
Мерикара

Слово для Правителя словно меч. Оно одно сильнее, чем целая армия.
Мерикара

Хвалить будут тебя за твою доброту. Люби и уважай свой народ, делай все, чтобы он жил в благополучии, ибо действовать во имя будущего, делая добро людям, – это дело благородное.
Мерикара

Жизнь на земле быстро проходит, счастлив тот, у кого она без греха. Даже миллион подданных ничем не помогут Царю Двух Земель, если он предстанет как грешник в Мире Ином.
Мерикара

Царствующий над Двумя Землями владеет глубоким познанием. Владыка сановников, Фараон не может быть несведущим. Он был мудрецом, уже выходя из утробы матери, Ибо Бог избрал его среди миллионов людей.
Мерикара

Друзья Фараона - Боги…
Мерикара

Благодаря Фараону, направляющему несведущих к Мудрости, маленькие могут превзойти великих, а последние могут стать первыми.
Мерикара

Будь Отцом для своих подданных, Наставляй молодежь, Поддай руку помощи несчастным, Обеспечь хорошую жизнь нуждающимся, Защищай сироту и вдову, Услышь тех, кто говорит правду, Удаляй людей, совершающих беззаконие.
Бакен-хонсу

Видишь, Фараон – он Владыка широты сердца.
Мерикара

Не делай различия между богатыми и бедными, а оценивай человека по его делам.
Мерикара





ПОУЧЕНИЯ ДЛЯ ЛЮДЕЙ

Если вы делали добро, добро будет сделано вам. Ваше будущее принесет вам столько удач, сколько добра вы совершили в прошлом и настоящем.
Надпись на статуе Анхпахерду

Когда человек отдает мало, получая много, – это всё равно, что нанести кому-то тяжкое оскорбление.
Ани

Не отвечай злом на добро и не путай одно с другим.
«Притча человека из оазиса»

Несправедливость может взять своим числом, но никогда зло не доведет до счастливого конца свои начинания.
Птаххотеп

Злой язык глупого человека – это кинжал, которым он сам себе отрезает путь к счастью.
Папирус Инсингер

Если хочешь, чтобы твои поступки всегда были благородными и надежно защищены от любого зла, берегись плохого настроения, не дай, чтобы оно брало над тобой верх. Это страшная болезнь, порождающая разногласие, а тот, кто ей поддаётся, уже перестает быть самим собой: она настраивает друг против друга отцов и матерей, братьев и сестер, приводит в ужас жену и мужа, она содержит в себе все проявления злости, злобы и все возможные несправедливые действия.
Птахотеп

Будь критичен к самому себе, чтобы другим не пришлось критиковать тебя.
Гор Эдфу

Богу гораздо больше нравятся те, кто уважает бедных, нежели те, кто преклоняется перед богатыми.
Аменемопе

Если бедный человек перед тобой в большом долгу, раздели его долг на три части. Первые две прости ему сразу, а третью оставь, но скажи, что он вернет ее, когда сможет. Только так ты найдешь свой истинный жизненный путь.
Аменемопе

Знай, что для раненого сердца благие слова утешения становятся словно вода для умирающего от жажды. Знай, что человек может возвысить или унизить себя действием собственного языка.
Аменемопе

Ты должен всегда стараться быть искренним по отношению к своему ближнему, даже если твоя искренность заставляет его грустить. Не говори ему: «Приветствую тебя», если думаешь противоположное. Не говори как лицемер, ибо это мерзость по отношению к богам. Не отделяй твой язык от твоего сердца, и твой жизненный путь будет исполнен благородством и состраданием. Перед своими сожителями будь всегда честным и решительным, и рука Бога тебя не тронет. Ибо Бог ненавидит лживость в словах, а коварство и обман являются для него самой большой мерзостью. Аменемопе

Не раскрывай свою душу кому попало; только так ты сохранишь чистыми и неиспорченными свои самые сокровенные мысли, только так ты сбережешь их от чужого влияния.
Аменемопе

Не входи напрасно в дом другого человека. Но если он тебя пригласит войти, знай, что для тебя это честь.
Ани

Не позволяй, чтобы незнающий или глупец делал работу, в которой он не разбирается.
Анхшешонк

Не находись на месте, которое проклято Богом, иначе его разрушительная сила может обернуться против тебя.
Анхшешонк

Тому, кто плюет на Небо, его плевок упадет обратно на его собственную голову.
Анхшешонк

Маленькая забота ломает кости,
Маленькая хорошая новость дает сердцу
новое дыхание,
Маленькая капелька росы дает полю
новую жизнь,
Маленькая пчела делает мед.
Анхшешонк

Да не гордится и не хвастает сердце твое
своими знаниями.
Всегда проси совета как у мудрого, так и у незнающего.
Ибо подлинное искусство не имеет границ,
и не было еще мастера, который в искусстве своем
достиг бы совершенства.

Любовь к делу, которое выполняют люди, возвышает их к Богам.
Птаххотеп



Поэзия Древнего Египта
в переводах Анны Ахматовой и Веры Потаповой
 
 
Сила любви
 
1
Любовь к тебе вошла мне в плоть и в кровь
И с ними, как вино с водой, смешалась.
Как с пряною приправой   померанец
Иль с молоком   душистый мед.
О, поспеши к Сестре своей,
Как на ристалище   летящий конь,
Как бык,
Стремглав бегущий к яслям.
Твоя любовь   небесный дар,
Огонь, воспламеняющий солому,
Добычу бьющий с лету ловчий сокол.
2
Меня смущает прелесть водоема.
Как лотос нераскрывшийся, уста
Сестры моей, а груди   померанцы.
Нет сил разжать объятья этих рук.
Ее точеный лоб меня пленил,
Подобно  западне  из  кипариса.
Приманкой были кудри,
И я, как дикий гусь, попал в ловушку.
3
Твоей любви отвергнуть я не в силах.
Будь верен упоенью своему!
Не отступлюсь от милого, хоть бейте!
Хоть продержите целый день в болоте!
Хоть в Сирию меня плетьми гонте,
Хоть в Нубию   дубьем,
Хоть пальмовыми розгами   в пустыню
Иль тумаками   к устью Нила.
На увещанья ваши не поддамся.
Я не хочу противиться любви.
4
Согласно плещут весла нашей барки.
По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.
В Мемфис хочу поспеть и богу Пта взмолиться!
Любимую дай мне сегодня ночью!
Река   вино!
Бог Пта   ее тростник,
Растений водяных листы   богиня Сехмет,
Бутоны их   богиня Иарит, бог Нефертум  цветок.
Блистая красотой, ликует Золотая,
И на земле светло. Вдали Мемфис,
Как чаша с померанцами, поставлен
Рукою бога.
5
Улягусь я на ложе
И притворюсь больным.
Соседи навестят меня.
Придет возлюбленная с ними
И лекарей сословье посрамит,
В моем недуге зная толк.
 
6
Вот загородный дом Сестры моей,
Распахнута двустворчатая дверь,
Откинута щеколда.
Любимая разгневана донельзя.
Взяла бы хоть в привратники меня!
Ее бы выводил я из терпенья,
Чтоб чаще слышать этот голос гневный,
Робея, как мальчишка, перед ней.
7
Пройдя Канал Владыки по теченью,
Свернула я в другой, носящий имя Ра.
Чтоб вовремя поспеть к разбивке
Шатров, когда  канал Мертиу
Свое откроет устье.
Плыву,   не опоздать бы мне на праздник! 
А сердцем порываюсь к богу Ра.
Пускай поможет мне увидеть Брата,
Когда направится он в храм Владыки.
Канала устье нам двоим предстало.
Мое унес ты сердце в Гелиополь,
И я ушла с тобой к деревьям рощи,
Всевышнему Владыке посвященной.
С деревьев Солнечного бога
Срываю ветвь   себе на опахало.
Лицом я обернулась к роще
И в сторону святилища гляжу.
Отяжелив густым бальзамом кудри,
Наполнив руки ветками персей.
Себе кажусь владычицей Египта,
Когда сжимаешь ты меня в объятьях.
 
 
Начало прекрасных и радостных песен сестры, когда она возвращается с луга
 
1
О Брат мой! Желанья твои
Предугаданы мной.
Забота у сердца одна:
Чтоб милый меня возлюбил.
Я вышла на промысел птичий.
В руке у меня западня,
В другой — птицеловная сеть
И острого дротика древко.
Из Пунта в Египет летят
Пернатые, чье оперенье
Пропитано миррой.  В приманку
Впивается первая птица.
Душистыми смолами  Пунта
Наполнены когти у ней.
На волю отпустим ее,
Чтоб остаться вдвоем!
Прощальный услышал ты крик
Прекрасной моей, умащенной бальзамом,
Когда я силки расставляла,
И были мы вместе.
Несказанная радость —
К любимому выйти на луг!
2
Дикий гусь кричит
Жалобно в силках.
Бьюсь в плену любовном,
Словно в западне.
Дичи не поймав,
Как я без добычи
К матери вернусь?
Что отвечу ей?
Я сетей не ставила сегодня:
Я сама в сетях его любви.
3
Дикий гусь кружит
И ныряет в заводь.
Вьется птичья стая. Что мне до нее,
Если я поглощена любовью?
В одиночестве — и то
Не  нарадуюсь  любви!
Сердце у меня в ладу с твоим.
Красота моя с твоей поспорит.
4
От милого я вышла,
И сердце замирает
При мысли о его любви.
И  яства сладкие —
Мне соли  солоней
И вина сладкие —
Гусиной желчи горше.
Лишь поцелуй его
Живителен для сердца.
Что я нашла, Амоя,
Мне сохрани навеки!
5
Как бы я желала, мой прекрасный,
Стать твоей заботливой хозяйкой,
Чтоб рука моя в руке твоей лежала,
Чтоб любовь моя была  тебе отрадой.
К сердцу своему — в твоей груди! —
Я  взмолилась:   «Дай сегодня ночью
Мне в мужья того, кого люблю!
Без него — что ложе, что гробница».
Ты — само здоровье, жизнь сама!
Ты  живешь — о,  счастье!
Ты здоров — о, радость
Для души, стремящейся к тебе!
6
Ласточки я слышу голос:
«Брезжит свет, пора в дорогу!»
Птица,  не сердись,
Не  брани  меня!
Милый у себя в опочивальне.
Радуется  сердце.
Говорю я другу: «Не уйду!»
И рука моя — в его руке.
Для прогулок выбираем оба
Уголок уединенный сада.
Стала я счастливейшей из женщин.
Сердца моего не ранит милый.
7
К воротам обратив лицо, —
Вот вот придет любимый! —
С дороги не спускаю глаз
И каждый звук ловлю.
Любовь — моя забота.
Мое занятье — ждать.
Любви — и только ей! —
Я сердцем откликаюсь.
Послал бы скорохода,
Чтоб вестник быстроногий
Мне без обиняков
Сказал про твой обман!
Признайся, ты завел другую!
Она тебя прельщает.
Возможно ль кознями своими
Ей вытеснить меня?
8
Мне вспомнилась твоя любовь!
Кудрей заплетена лишь половина:
Стремглав бегу тебя искать,
Пренебрегая гребнем и прической.
О, если ты не разлюбил и ждешь —
Я косы живо заплету,
Готова буду вмиг!
 
 
Начало радостных песен
 
1
Цветок мех мех вплетаю в свой венок.
Как полный мех уравновешен мехом,
Так сердце у меня в ладу с твоим;
И, волю дав ему, лежу в твоих объятьях.
Мое желанье — снадобье для глаз:
При взгляде на тебя они сияют!
Я нежно льну к тебе, любви ища,
О мой супруг, запечатленный в сердце!
Прекрасен этот час!
Пусть он продлится вечность,
С тех пор, как я спала с тобой,
С тех пор, как ты мое возвысил сердце.
Ликует ли, тоскует ли оно —
Со мной не разлучайся!
2
В моем венке — вьюнок.
Я вью венок — твой юный лоб венчать.
Ведь я тебе принадлежу,
Как сад,
Где мной взлелеяны цветы
И  сладко  пахнущие  травы.
Ты выкопал прохладный водоем.
И северного ветра дуновенье
Приносит свежесть,
Когда вдвоем гуляем у воды.
Рука моя лежит в руке твоей.
По телу разливается блаженство,
Ликует сердце.
Мы идем бок о бок
Мне голос твой — что сладкое вино.
Я им жива.
Еды с питьем нужнее мне
Твой  взгляд.
 
 

Деревья её сада
 
1
Говорит гранатник
Ряд ее зубов за образец
Я избрал для зерен, а примером
Для плодов — ее грудей округлость.
Я листвой красуюсь круглый год.
Под моим шатром чета влюбленных,
Умащенных маслом и бальзамом,
От вина и браги охмелев,
В знойный день приют себе находит.
Соблюдая года времена,
Осыпаются деревья сада.
Я, не увядая,  зеленею
Все двенадцать месяцев подряд.
Не успеет облететь мой цвет —
На ветвях уже набухли почки.
Дерево я первое   в саду!
Мало чести мне  вторым считаться.
На себя пеняйте, если впредь
Вы меня осмелитесь унизить!
Я уловки ваши обнаружу:
Пусть в глаза бросается обман!
Милая получит по заслугам,
И — жгутом из голубых и белых
Лотосов — любимого проучит,
Выместит на нем свою досаду.
Заточит его по обвиненью
В опьяненье пивом всех сортов;
Взаперти заставит провести
День любви в беседке тростниковой.
— Что и говорить, гранатник прав!
Улестим как следует его,
Чтоб на целый день под ним укрыться!
Говорит смоковница
Вот блаженство — ей повиноваться!
Среди  знатных женщин равной нет!
Если мало у нее рабынь,
Я могу пойти к ней в услуженье.
Уроженку Сирии — меня
Привезли,  как пленницу,  влюбленным.
Было госпоже моей угодно.
Чтобы я росла в ее саду.
Сами наслаждаясь опьяненьем,
Мне вина не жертвуют ни капли.
Из мехов прохладною  водой
Тела моего не наполняют.
Тень моя нужна им для утех
Только в день, когда они не пьют.
О прекрасная, клянусь душой,
Будет за меня тебе отмщенье!
Заговорил маленький сикомор, посаженный её рукой
Шелест листвы сикомора
Запаху меда подобен.
Пышные ветви его
Свежестью взор веселят.
Грузно свисают плоды
Яшмы краснее.
Листья под стать бирюзе,
Лоском поспорят с глазурью.
Ствол будто выбит из камня
Серого с  голубизной.
Манит к себе сикомор,
В зной навевая прохладу.
Владелица сада
Любимому пишет письмо
И дает отнести
Быстроногой садовника дочке:
«Приходи погостить в окруженье подруг!»
Деревья в роскошном цвету.
Шатер и беседка
Тебя дожидаются здесь,
И домочадцы, как мальчики, рады тебе.
Нагруженных пожитками слуг
Выслать вперед поспеши.
Предчувствие встречи с тобой
Пьянее вина.
Челядь сосуды несет
С пивом различных сортов,
Хлебы и овощи,
Пряные травы, плоды в изобилье.
О, приходи провести
Три усладительных дня под моими ветвями!
Друга сажают
По правую руку прекрасной.
Она опьяняет его
И покорна ему.
Где стояло хмельное — гости хмельные лежат.
Она  остается с любимым.
Обыкновенье у них —
Уединяться под сенью моей.
Что видел — то видел... Но я не болтлив
И не обмолвлюсь об этом ни словом.
 
 
Начальное слово великой подательницы радости
Песнь первая
 
Одна несравненная дева
Желаннее всех для меня,—
Та, что блистает под стать Новогодней звезде
В начале счастливого года.
Лучится ее добродетель,
И светится кожа ее.
Взгляд упоителен,  сладкоречивы уста,
Без пустословья.
Горделивая шея у ней над сверкающей грудью.
Кудри  ее — лазурит  неподдельный.
Золота лучше — округлые руки ее!
С венчиком лотоса могут сравниться персты.
Поступь ее благородна,
И стройные бедра
Словно ведут на ходу спор об ее красоте.
Сердце мое похищает она, величаво кивнув.
Встречных мужей вынуждает она обернуться
И вслед поглядеть непременно.
Кому улыбнется — счастливец,
Средь юношей равных — избранник!
Ей стоит лишь из дому выйти —
И люди ее, как богиню, приветствуют — с первого шага.
 
 
Песнь вторая
 
Два слова промолвит мой Брат, и заходится сердце.
От этого голоса я, как больная, брожу.
Наши дома — по соседству, рукою подать,
Но к нему я дороги не знаю.
Было бы славно, вступись моя мать в это дело.
Она бы ему запретила глазеть на меня.
Силится сердце о нем позабыть,
А само любовью пылает!
Вот он, какой бессердечный!
Его я желаю обнять, а ему невдомек.
Хочу, чтоб у матери выпросил в жены меня,
А ему невдогад.
Если тебе Золотою заступницей женщин
Я предназначена, Брат,
Приходи, чтобы я любовалась твоей красотой.
Чтобы мать и отец ликовали,
Чтобы люди чужие тобой восхищались,
Двойник мой прекрасный!
 
 
Песнь третья
 
Три сердечных желанья слились у меня воедино:
Храм посетить, Золотую увидеть и ей помолиться.
В колеснице попался мне Мехи,
Юношами окруженный своими.
Неискушенное сердце мое!
Зачем ты меня подстрекаешь противиться Мехи?
Не лучше ли, с ним поравнявшись.
Обнаружить  свою  благосклонность?
«Я — для  утехи  твоей!» — намекнуть,
И он поместит меня в главном покое,
Где содержится свита его.
На радостях имя мое возвеличит он трижды.
 
 
Песнь четвёртая
 
Раза в четыре быстрее колотится сердце,
Когда о любви помышляю.
Шагу ступить по людски не дает,
Торопливо на привязи скачет.
Ни тебе платье надеть,
Ни тебе взять опахало,
Ни глаза подвести,
Ни душистой смолой умаститься!
О милом подумаю — под руку так и толкает:
«Не медли,  не мешкай!  Желанной меты добивайся!»
Ты опрометчиво, сердце мое!
Угомонись и не мучай меня сумасбродством.
Любимый придет к тебе сам,
А с ним — любопытные взоры.
Не допускай, чтобы мне в осужденье сказали:
«Женщина  эта  сама  не  своя  от любви!»
При мысли о милом терпеливее будь, мое сердце:
Бейся, по крайности, медленней раза в четыре!


 
 
Песнь пятая
 
Пять славословий вознес я Владычице неба,
Перед богиней Хатхор Золотой преклонился.
Всевластной вознес я хвалу,
Благодарности к ней преисполнен.
Мою госпожу побудила, внимая мольбам,
Проведать меня  Золотая.
Счастье безмерное выпало мне:
Сестра посетила мой дом!
Восторг, ликованье и гордость
Мной овладели, когда услыхал я: «Гляди,  она здесь!»
При ее появленье,  любовью  великой пылая,
Юноши молча склонились,
Я воскурил благовонья Владычице неба
И любимую в дар получил на три дня.
Божественным именем я заклинал,  но она удалилась.
Теперь в одиночестве пятые сутки живу.
 
 
Песнь шестая
 
Шесть локтей отделяли меня от распахнутой двери,
Когда мне случилось пройти мимо дома его.
Любимый стоял подле матери, ласково льнули
Братья и сестры к нему.
Невольно прохожих сердца проникались любовью
К прекрасному мальчику, полному высших достоинств,
К несравненному юноше,
Чье благородство отменно.
Когда проходила я мимо,
Он бегло взглянул  на меня.
Взгляд уловив,
Я ликовала душой.
Хочу, чтобы мать умудрилась раскрыть мое сердце.
О Золотая, не медли, — уменьем таким
Сердце ее надели!
И войду я к любимому в дом.
Его на глазах у родни поцелую,
Не устыжусь и чужих.
Пусть их завидуют люди,
Что любимый познает меня!
Справлю я праздник богини своей.
О, как порывисто мечется сердце в груди!
«Позволь мне, — скажу, — Золотая,
На Брата глядеть шесть ночей напролет!»
 
 
Песнь седьмая
 
Семь дней не видал я любимой.
Болезнь одолела меня.
Наполнилось  тяжестью  тело.
Я словно в беспамятство впал.
Ученые лекари ходят —
Что пользы больному в их зелье?
В  тупик  заклинатели стали:
Нельзя распознать мою хворь.
Шепните мне имя Сестры —
И с ложа болезни я встану.
Посланец приди от нее —
И сердце мое оживет.
Лечебные побоку книги,
Целебные снадобья прочь!
Любимая — мой амулет:
При ней становлюсь я здоров.
От взглядов ее — молодею,
В речах ее — черпаю силу,
В  объятиях — неуязвимость.
Семь дней глаз не кажет она!
 
Три желания
 
1
О, торопись к Сестре,
Подобно посланцу,
Вестей которого в нетерпенье ждет царь,
Потому  что  он  желает  узнать  их  как  можно  скорее.
Для него запряжены все упряжки,
Для него приготовлены лошади,
Всюду, где он находится, закладывают для него колесницы,
Он не должен отдыхать в дороге,
Кто  достигает  дома   Сестры,
Сердце того начинает ликовать.
2
Ах, если бы ты примчался ко мне,
Как царский конь,
Выбранный из тысячи   упряжек,
Украшение  царских конюшен.
Его кормят отборным зерном,
Хозяин узнает его поступь;
Когда он слышит свист хлыста,
Его нельзя удержать.
Лучший возница
Не может обогнать его.
Сердце Сестры знает,
Когда  он недалеко от нее.
3
Ах, если бы ты устремился к Сестре,
Подобно газели, мчащейся через пустыню,—
Ноги ее устали, тело ее ослабело,
Всю ее охватил страх.
Охотники гонятся за ней, собаки окружили ее,
Она не видна в облаке пыли,
Место отдыха — только помеха в ее бегстве,
А река стелется дорогой перед ней.
Пусть ты достигнешь ее обиталища
Быстрее,  чем твою руку четырежды поцелуют.
Потому что Золотая так велела, друг мой.
 
 
Начало сладостных, найденных в письменах речений, начертанных писцом Некрополя Нахт Собеком
 
1
Если ты придешь с этим к дому Сестры,
Если ты устремишься к обиталищу ее,
Жилище ее станет иным,
Украсившись песнями и танцами.
Вдобавок дай ей вина.
Тогда ты победишь ее хитрость
И вознаградишь ее за ночь.
И она скажет тебе: «Заключи меня в свои объятья!»
И завтра сделай так же.
2
Когда ты приносишь песни во двор к Сестре,
Если ты один и рядом нет никого,
Ты поступаешь по своему желанию на ее празднике.
Ветер колеблет гирлянды на стене.
Небо опускается на воздух, воздуху не удержать его,
Небо приносит тебе свой запах,
Одуряющий запах,
Опьяняющий всех вокруг.
Смотри, Золотая одаряет тебя,
Вкуси жизнь свою.
3
Хорошо умеет бросать петлю Сестра,
Не заботясь об уплате налога на скот.
Она накидывает на меня петлю из своих волос,
Она притягивает меня своими глазами,
Она опутывает меня своими ожерельями,
Она ставит на мне клеймо своим перстнем.
4
Почему говоришь ты своему сердцу:
«К ней влечет меня, жажду обнять ее!»
Клянусь Лионом,  я приду
И одежду принесу в руках.
5
Я нашла брата у воды,
Ноги он опустил в реку.
Перед ним был праздничный поднос с едой и вином,
Похожий на грудь мою.
6
Вот что сделала со мной Сестра.
Должен ли я молчать об этом?
Она оставила меня у дверей своего дома,
А сама ушла вовнутрь.
Она не сказала мне: «Войди ты, красивый».
Она   была   глухой  сегодня  ночью.
7
Ночью я проходил мимо ее дома.
Я постучал, но мне не открыли, —
Превосходная ночь для привратника.
О засов, я хочу отомкнуть тебя!
Дверь! Ты судьба моя,
Ты мой добрый дух.
Там,  внутри,  для тебя  зарежут быка.
В жертву твоему могуществу, о дверь!
На закланье принесут длиннорогого быка — тебе, дверь!
Короткорогого  быка — тебе,   замок!
Жирного   гуся — вам,   петли!
Жир — тебе, ключ!
Самые  лакомые  куски  быка —
Подмастерьям плотника,
Чтоб  он сделал  засов из тростника,
А дверь из соломы.
Пусть приходит Брат, когда захочет,
Он найдет дом открытым,
Он найдет постель, покрытую лучшим полотном,
И прекрасную девушку в этой постели.
И девушка скажет мне:
«Дом принадлежит правителю города».
 
 


У реки
 
1
Сестра — на  другом  берегу.
Преграждая дорогу любви,
Протекает река между нами.
На припеке лежит крокодил.
Вброд я иду по волнам,
Пересекая теченье.
Храбрости сердце полно.
Тверди подобна река.
Любовь  укрепляет меня, —
Как от воды заклинанье,
Пропетое девой.
Я вижу ее приближенье — и руки простер.
Сердце  взыграло,
Как бы имея вечность в запасе.
Царица моя, подойди, —
Не медли вдали от меня!
2
Ее обняв, я ощущаю
Ответное объятье рук ее,
Напоминающее негу Пунта,
Смолою благовонной умащенье!
Когда от поцелуя моего,
Помедлив, разомкнутся
Ее уста —
Я опьянен без хмеля.
4
Когда наконец уготовишь ты ложе, слуга?
Говорю я тебе:
Покров  из  виссона   возьми,   чтобы  тело  ее  облегал.
Только не вздумай царское класть полотно!
Простого — белёного — остерегайся подавно!
Тканью, что миррой пропитана, ложе укрась для нее.
5
Быть бы мне черной рабыней,
Мойщицей ног!
Мог бы я вволю
Кожей твоей любоваться.
6
Рад бы стиральщиком стать
На один единственный месяц:
Платья твои отмывать
От бальзама и мирры душистой.
7
Быть бы мне перстнем с печатью на пальце твоем!
Ты бы меня берегла,
Как безделушку,
Из тех, что жизнь услаждают.
 
 
Фрагменты
 
1
Целый день я молю мою госпожу:
Не будь мне врагом!
О госпожа моя, не заставляй,
Не заставляй меня ждать.
Я не могу сдержать мою лошадь,
В ее теле — буря.
Но я еще могу править,
Лежа  поверженный в колеснице.
2
Госпожа моя отплывает в страну  опьяненья,
На остров из чистейшего золота.
Не жертвуй Мехи во имя любви,
Скажи, что мы пробудем там целый день.
3
О,   прекрасный   день,   день   чудесного   опьянения,
Я проведу этот день рядом с ним,
Не  покидая его, —
Пусть бушует  ветер.
Я обращаюсь к своему сердцу;
«Почему сердца любят его?
Я отдана  тебе
Силою моей любви».
Мой голос охрип от слов:
«Да будет Мехи жив и невредим,
Он в своем доме!»
 
 
Ветер
 
Приходит ветер — и слетает к сикомору,
Приходишь ты — спешишь ко мне...
 
 
Любовная песнь
 
Любовь твоя — птицы любовь.
Облик твой — отрока облик.
Благоуханье твое — благоуханье бальзама.
Кожу твою уподоблю кожице нежной плода.
Жизненной силе зерна жизнь уподоблю твою.
Восходящее солнце — твой лик.
Веселости полон твой взор.
Руки свои простираешь и раскрываешь уста
Для восхваления Ра, отрок божественный!
Есть на тебе отпечаток владыки Гермополя.
Сие начертал Амоннехт, сын Ипуи.
 
 
Жрица Хатхор
 
Сладостная, сладкая любовью, говорит жрица Хатхор Мутирдис;
Сладостная,  сладкая  любовью,   говорит  царь Менхеперра.
Госпожа, сладостная любовью, говорят мужчины.
Повелительница любви, говорят женщины.
Царская дочь, сладостная любовью,
Прекраснейшая  из  женщин.
Отроковица, подобной которой никогда не видели,
Волосы  ее  чернее  мрака  ночи.
Уста ее слаще винограда и фиников.
Ее зубы выровнены лучше, чем зерна.
Они прямее и тверже зарубок кремневого ножа.
Груди ее стоят торчком на ее теле...
 
 
Вечная любовь
 
1
Мы будем с тобою вместе,
И бог разлучить нас не сможет.
Клянусь, что я с тобой не расстанусь
До тех пор, пока не наскучу тебе.
Отныне пробудем свободными от труда,
И дурного с нами не будет.
Мы удалились в страну вечности.
Чтоб наши имена не были позабыты.
Прекрасно  время,
Когда сияние солнца  видно
Вовеки и когда оно царит
Над гробницами.
2
Ах, вечно ты пребываешь здесь
И  остаешься  постоянно,
Я вижу тебя день изо дня,
Я не могу расстаться с тобою.
В радостном сердце моей — ликованье,
Когда вспоминаю тебя вновь молодым,
И рассказываю детям, по обыкновению,
Непрестанно об отце и матери.
 
 
Хвала любящей супруге
 
Любимая мужем супруга, влекущая, сладостная любовью,
С чарующими устами и приятной речью.
Все, что исходило из ее губ, было подобно творению Истины.
Женщина превосходная, восхваляемая в своем городе,
Всякому протягивает она руку помощи,
Говорит хорошее и рассказывает то, что любят слышать.
Творит то, что нравится людям,
Уста  ее не породили никакого зла.
Все  любят  ее,   Ренпетнефрет.
 
 
Из "Поучений Птахотепа"
 
1
Ученостью зря не кичись!
Не считай, что один ты всеведущ!
Не только у мудрых —
И неискушенных совета ищи.
Искусство не знает предела.
Разве может художник достигнуть вершин мастерства?
Как изумруд, скрыто под спудом разумное слово.
Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно.
2
Если дружбой дорожишь
Ты в дому, куда вступаешь
Как  почтенный  гость иль брат,—
Обходи с опаской женщин!
Не к добру сближенье с ними,
Раскусить их мудрено.
Тьмы людей пренебрегли
Ради них своею пользой.
Женских тел фаянс прохладный ослепляет,  обольщает,
Чтобы тотчас превратиться в пламенеющий сардоникс.
Обладанье ими — краткий сон.
Постиженье их — подобно смерти!
3
Если ты склонен к добру, заведи себе дом.
Как подобает, его госпожу возлюби.
Чрево ее насыщай,  одевай ее тело,
Кожу ее умащай благовонным бальзамом,
Сердце ее услаждай, поколе ты жив!
Она — превосходная пашня для своего господина.
 
 
Любовное заклинание
 
Привет тебе, Ра — Хорахти, отче богов,
Привет вам, Семь Хатхор,
Вам, украшенным алыми повязками!
Привет вам, боги,
Владыки небес и земли!
Пусть она, дочь его, будет следовать за мной,
Словно бык за кормом.
Словно служанка за детьми,
Словно пастух на стадом.
Если вы не принудите ее следовать за мной,
Я напущу огонь на Бусирис
И спалю его.
 
 
Праздник в саду
 
Прими цветок лотоса из твоего сада,
Его не отняли у тебя.
Пусть несет он тебе всякие дары
И плоды,  созревающие в нём,
Чтобы ты мог утешиться его лакомствами
И насладиться его приношениями.
Сердце твое освежают цветы сада.
Тело твое охлаждает тень его деревьев.
Во веки веков ты будешь делать то, чего пожелает твое сердце.
 
 
Пиршество
 
1
Не желает ли Истина
В сердце своем опьянения?
2
Умасти миррой локоны Истины —
Пусть благополучие и здоровье будут с ней.
3
О, приди, северный ветер,
Я высматривал тебя,
Когда был в башне.
 
 
Из "Спора разочарованного со своей душой"
Первая жалоба
 
Видишь,   имя   мое  ненавистно
И зловонно,  как птичий помет
В летний полдень, когда пылает небо.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как рыбьи отбросы
После ловли под небом раскаленным.
Видишь,  имя  мое  ненавистно
И зловонно, как утиное гнездовье
В тростниках на болоте  гнилотворном.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как болотная тина,
Как рыбачьи отрепья и невод.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как дыханье крокодилье,
Как житье с крокодилами в соседстве.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как напраслина, которой
Очернили жену перед мужем.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как навет непристойный
На отрока, чистого сердцем.
Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, словно город изменник,
Что задумал от царства отложиться.
 
 
Вторая жалоба
 
Кому мне открыться сегодня?
Братья бесчестны,
Друзья охладели.
Кому мне открыться сегодня?
Алчны сердца,
На чужое зарится каждый.
Кому мне открыться сегодня?
Раздолье  насильнику.
Вывелись добрые люди.
Кому мне открыться сегодня?
Хулу мирволят  повсюду,
Благу везде поруганье.
Кому мне открыться сегодня?
Над жертвой глумится наглец,
А людям потеха — и только!
Кому мне открыться сегодня?
У ближнего рады
Последний кусок заграбастать!
Кому мне открыться сегодня?
Злодею — доверие,
Брата — врагом почитают.
Кому мне открыться сегодня?
Не помнит былого никто.
Добра за добро не дождешься.
Кому мне открыться сегодня?
Друзья очерствели,
Ищи у чужих состраданья!
Кому мне открыться сегодня?
Потуплены взоры,
От братьев отвернуты лица.
Кому мне открыться сегодня?
В сердцах воцарилась корысть.
Что толку — искать в них опоры?
Кому мне открыться сегодня?
Нет справедливых,
Земля отдана криводушным.
Кому мне открыться сегодня?
Нет закадычных друзей,
С незнакомцами душу отводят.
Кому мне открыться сегодня?
Нету счастливых,
Нет и того, с кем дружбу водили.
Кому мне открыться сегодня?
Бремя беды на плечах,
И нет задушевного друга.
Кому мне открыться сегодня?
Зло наводнило землю,
Нет ему ни конца, ни края.
 
 
Третья жалоба
 
Мне смерть представляется ныне
Исцеленьем больного,
Исходом из плена страданья.
Мне смерть представляется ныне
Благовонною миррой,
Сиденьем в тени паруса, полного ветром.
Мне смерть представляется ныне
Лотоса благоуханьем.
Безмятежностью на берегу опьяненья.
Мне смерть представляется ныне
Торной дорогой.
Возвращеньем домой из похода.
Мне смерть представляется ныне
Небес проясненьем,
Постижением истины скрытой.
Мне смерть представляется ныне
Домом родным
После долгих лет заточенья.
 
 
Четвёртая жалоба
 
Воистину,  кто перейдет  в  загробное царство —
Будет живым божеством,
Творящим возмездье  за  зло.
Воистину,  кто перейдет  в  загробное царство —
Будет в ладье солнечной плыть,
Изливая оттуда благодать, угодную храму.
Воистину,  кто перейдет в  загробное царство —
Будет в числе мудрецов, без помехи
Говорящих с божественным Ра.
 
 
Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой
 
Процветает он, этот добрый властитель,
Прекрасный конец настиг его.
Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать
Со вреден предков.
Боги, бывшие некогда,
Покоятся в своих пирамидах.
Благородные и славные люди
Тоже погребены в своих пирамидах.
Они строили дома —
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Смотри, что случилось с ними.
Я слышал слова Имхотепа и Джедефхора,
Слова, которые все повторяют.
А что с их гробницами?
Стены обрушились,
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Словно никогда их и не было.
Никто еще не приходил  оттуда,
Чтоб рассказать, что там,
Чтоб поведать, чего им нужно,
И наши сердца успокоить,
Пока мы сами не достигнем места,
Куда они удалились.
А потому утешь свое сердце,
Пусть  твое  сердце  забудет
О приготовленьях к твоему просветленью.
Следуй желаньям сердца,
Пока ты существуешь.
Надуши свою голову миррой,
Облачись в лучшие ткани.
Умасти себя чудеснейшими благовоньями
Из жертв богов.
Умножай свое богатство.
Не давай обессилеть сердцу.
Следуй своим желаньям и себе на благо.
Свершай дела свои на земле
По  веленью  своего  сердца,
Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.
Утомлённый сердцем не слышит их криков и воплей
Причитания никого не спасают от могилы.
А потому празднуй прекрасный день
И не изнуряй себя.
Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.
Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.
 
 
Похвала смерти
 
Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов!
Услышьте похвальное слово «Отцу божества».
Был он саном возвышен и безупречен душой.
В городе Вечности он сопричислен к бессмертным богам.
Вы печетесь  о  судьбах
Посетителей этой гробницы.
Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц,
Бытие восхваляя земное обители вечной в ущерб.
Зачем они сводят на нет славу загробного мира,—
Страны справедливой, блаженной, где страху нет места,
Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри,
Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае?
Наши предки покоятся там со времен мирозданья.
Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом,
Не осядет в Египте никто:
В городе Вечности всем поголовно приют уготован.
Разве долго продлится пора гостеванья земного?
Время,  как сон, промелькнет,
И «добро пожаловать!» — скажут
В полях Заката пришельцу.
 
 
Прославление писцов
 
Мудрые писцы
Времен преемников самих богов,
Предрекавшие будущее,
Их имена сохранятся навеки.
Они ушли, завершив свое время,
Позабыты все их близкие.
Они не строили себе пирамид из меди
И надгробий из бронзы.
Не оставили после себя наследников,
Детей,  сохранивших их имена.
Но они оставили свое наследство в писаниях,
В поучениях, сделанных ими.
Писания становились их жрецами,
А палетка для письма — их сыном.
Их  пирамиды — книги  поучений,
Их дитя — тростниковое перо,
Их супруга — поверхность камня,
И большие и малые —
Все их дети,
Потому что писец — их глава.
Построены были двери и дома, но они разрушились,
Жрецы  заупокойных  служб  исчезли,
Их  памятники  покрылись  грязью,
Гробницы их  забыты.
Но имена их произносят, читая эти книги,
Написанные, пока они жили,
И память о том, кто написал их,
Вечна.
Стань писцом, заключи это в своем сердце,
Чтобы имя твое стало таким же.
Книга лучше расписного надгробья
И прочной стены.
Написанное в книге возводит дома и пирамиды в сердцах тех,
Кто повторяет имена писцов,
Чтобы на устах была истина,
Человек угасает, тело его становится прахом,
Все близкие его исчезают с земли,
Но писания заставляют вспоминать его
Устами тех, кто передает это в уста других..
Книга нужнее построенного дома,
Лучше гробниц на Западе,
Лучше роскошного дворца,
Лучше памятника  в храме.
Есть ли где нибудь кто то, подобный Джедефхору?
Есть ли кто то, подобный Имхотепу?
Нет среди нас такого, как Нефри
И Хетти, первого из всех.
Я напомню тебе имя Птахемджхути
И Хахеперра сенеба.
Есть ли кто нибудь, подобный Птахотепу
Или Каресу?
Мудрецы, предрекавшие будущее,—
Вышло так, как говорили их уста.
Это написано в их книгах,
Это существует в виде изречения.
Их наследники — дети разных людей,
Как будто все они — их собственные дети.
Они скрыли свое волшебство от людей,
Но их читают в наставлениях.
Они ушли,
Имена их исчезли вместе с ними,
Но писания заставляют
Вспомнить их.
 
 
Тоска по Мемфису
 
Видишь, сердце мое убежало тайком
И помчалось к знакомому месту.
Заспешило на юг, чтоб увидеть Мемфис.
О, когда бы хватило мне силы сидеть,
Дожидаясь его возвращенья,  чтоб сердце
Рассказало, что слышно у Белой стены!
Я беспомощен,  все выпадает из рук,
Потому что нет сердца на месте обычном.
Приходи ко мне, Пта, и в Мемфис отнеси.
Неотрывно дозволь мне глядеть на тебя.
Целый день мое сердце в мечтанье,
А в груди моей нет больше сердца.
Злым недугом охвачены все мои члены,
Слух закрылся мой,  очи устали глядеть,
Все слова исказились,  и голос  охрип.
О, будь милостив, дай до него мне добраться.
 
 
Слово о сборе винограда
 
О,  погляди на свои виноградники,
Наш повелитель, и сердцем возрадуйся!
Сок выжимают ногами давильщики.
Лозы  увешаны   крупными   гроздьями.
Ягоды,  соком обильнее прежнего,
Сердце твое услаждать предназначены.
Ты в опьяненье себе не отказывай,
Пей, предавайся утехам и радостям!
Время приметно склоняется к вечеру.
Спелые кисти подернулись росами.
Ягоды выжать спешат виноградари,
Сусло в сосудах несут повелителю.
Пей, господин, божеству в прославление.
Всякое благо богами даровано.
Доброму духу,  садов покровителю,
Ты соверши возлиянье и вымоли
В новом году нам вина изобилие.
 
 
Восхваление Нила
 
1
Слава тебе, Хапи!
Ты пришел в эту землю,
Явился, чтоб оживить Египет.
Бег его таится, подобно мраку
Среди дня, когда слуги его воздают хвалу ему.
Он орошает поля,  созданные Ра,
Чтобы дать жизнь каждой козе;
Он поит и пустыню и сушь,—
Ведь эю его роса падает с неба;
Он любит землю,
Он правит Непра,
Он дарует процветание ремеслам Пта.
2
Владыка рыб, повелевающий им подниматься к порогам,
Нет птиц, кружащихся над теми,
Кто сеет зерно и сбирает полбу.
Когда же пальцы его пребывают в лени, а ноздри закупорены»
Нищают все люди.
Когда случается так, скудеет небо богов
И  гибнут люди  целыми  народами.

3
Когда случается самое страшное, вся земля в бедствии,
Гибнут и большие и малые.
Но собираются в толпы люди при приближении его.
Когда  Хнум сотворил его,
Когда появляется он — и земля ликует,
Всякая тварь радуется,
Каждый позвонок  хохочет
И все зубы обнажаются в смехе.
4
Приносящий пищу, богатый едою,
Творящий прекрасное.
Владыка силы, благоуханный,
Тот,  кому радуются,
Кто родит траву стадам,
Кто сердцем помнит о жертвах богу,
Пребывающему под его покровительством,
Где бы ни был он: в преисподней, в небесах или на земле.
Он держит в своей власти Обе Земли,
Он наполняет житницы, и насыпает груды зерна,
И отдает добро беднякам.
5
Одаряющий деревья цветеньем,
Рождающий деревья в изобилье
Для всех,  кто желает их видеть.
Строящий суда своей мощью,
Возлагающий на статуи белый венец
Без стараний каменотесов.
Незримый,
Он не держит слуг и сборщиков налогов.
Тайны  сути  его — непостижимы,
Никто не знает места, откуда он,
И, читая писания, не найти его пещеры.
6
Нет таких житниц, чтоб вместили твои дары,
Никому не надо повелевать твоим сердцем.
Тебе радуются юноши твои и дети твои.
Тебе воздают почести, как царю.
Законы при тебе неколебимы.
Ты выходишь у Верхнего и у Нижнего Египта.
Каждый пьет очами воду твою.
Всем сердцем стремишься ты умножить прекрасное.
7
Когда о тебе возвещает глашатай,
Радость выходит наружу, каждое сердце веселится.
Крокодилы беременны, у Нейт начинаются роды.
Все твои девять богов Гелиополя — прекрасны.
Всходы на полях подобны излишкам чревоугодия.
Урожай делает людей сильными,
Одного насыщает, другого услаждает.
И нет между ними спора,
Готовящий дары кому то, никого нет с ним рядом.
Люди ставят ему границы.
8
Всё освещающий, выходящий из мрака,
Тучность стад своих,
Мощь, творящая все.
Нет среди живущих никого, кто бы не знал его.
Одаряющий людей, чтобы они выполняли его намерения,
Сердцем обращенный к работе на поле
И  вечером ласкающий свои поля.
Друг Пта,
Трудящийся с ним вместе,
Творец божественных писаний
И всего в Нижнем Египте.
9
Ты входишь с журчащей речью в середину земли
Желанный, расстающийся с тайной.
Когда ты гневаешься, исчезает рыба,
Тогда ждут люди большой воды,
Тогда богатый подобен бедняку.
Тогда заметен всякий, идущий на поля с орудиями
И нет друга, оставшегося ради друзей.
Нет тканей, чтобы одеться.
Нет украшений для детей из знатных семей.
Нет никого, ночью слышащего воду.
И нет в речах желанной прохлады.
Все люди умащивают кожу
На радости, что начинается половодье.
10
Утверждающий истину,  которой алчут люди,
В изреченье: «Пребывай в готовности до тех пор,
Пока тебе ответят».
Тогда ответит о Ниле Великое Зеленое море.
Знатные следуют за бедняками,
Непра правит живущими,
Ему воздают хвалу боги.
Нет птиц, слетающихся из пустыни.
Руки твои помнят золото,
Когда льют серебро в формы.
Никто не ест лазурит,
Когда созревает зерно.

11
Для тебя звучит арфа,
Тебе рукоплещут.
Юноши твои и дети твои радуются тебе
И достойно воздают тебе, когда наступает урожай.
Когда нриносит он ценности,
Земля  украшается.
Суда его несут людям прибыль.
Он, дающий жизнь сердцам беременных,
Любящий бесконечные стада свои.
12
Когда вступаешь ты в город,
Торжествует владелец прекрасных вещей.
Бедняк говорит: «О, если бы был у меня лотос!»
Все на земле едино.
Все травы отданы детям его.
Если же вкушающие пищу забывают его,
Довольство покидает дома
И земля впадает в бедствие.
13
Когда прибываешь ты, о Хапи,
Тебе приносят жертвы,
Приводят быков на закланье,
Откармливают птиц для тебя,
Ловят для тебя львов в пустыне,
Дарят тебе прекрасные вещи.
И так нее, как приносят жертвы Хапи,
Приносят их каждому богу:
Небесные благовония, быки, скот,
Птицы,  огонь.
Хапи прорыл пещеры в Фивах,
Но имя его неизвестно в преисподней.
14
Взывают люди к богам
Из страха перед могуществом Владыки всего земного,
Моля о процветании для обоих берегов.
Процветай же, процветай же, Хапи.
Процветай же,
Дарами полей
Оживляющий людей и скот.
Процветай же, процветай же, Хапи,
Процветай, процветай, ты, прекрасный дарами.
Доведено до конца благополучно в мире
Трудами  писца  обоих домов серебра  Кагабу.
 
 
К богине
 
О ты, шагающая так широко,
Сеющая смарагды, малахит и бирюзу, словно звезды,
Когда цветешь ты, цвету и я,
Цвету, подобно живому растению.
 
 
К утреннему Солнцу
 
Золотая появляется на судне Солнца,—
Ра любит ее.
Дневное судно могуче,—
Ра любит ее.
Твоя сила достигает Средиземного моря,—
Ра любит ее.
Ра вышел, чтоб узреть красоту ее,—
Ра любит ее.
 
 
К ночи
 
Во чреве неба зрела ночь.
Из чрева неба вышла ночь.
Ночь принадлежит матери своей.
Мне принадлежит покой телесный.
О ночь, даруй мне мир —
И я подарю тебе мир!
О ночь, даруй мне отдых —
И я подарю тебе отдых!
Вечер убрался прочь,
Сломан посох его,
Расколот его кувшин,
И дурная вода пролилась.
Ночь принадлежит матери своей, Золотой богине.
Мне принадлежит покой природы.
 
 
Царица Хатшепсут отмеряет благовония для своего отца Амона
 
Благовонное масло мерит царица своими руками.
Бесценною миррой умащено ее тело.
Росою божественной пахнет оно.
Его аромат мешается с благоуханием Пунта.
Подернута золотом, кожа ее сверкает,
Как звезды, что блещут на сводах высокого храма,
Страну озаряя до самых ее рубежей.
 
 
Песнь семи Хатхор
 
Мерные наши удары — для тебя,
Мы пляшем для величества твоего,
До высот неба
Мы воздаем хвалу тебе.
Ведь ты владычица скипетров,
Владычица ожерелья и систра,
Владычица музыки,
Которая звучит для тебя.
Мы воздаем хвалу величеству твоему каждый день,
С вечера до той поры, когда заря встает над землей,
Мы ликуем пред ликом твоим, повелительница Дендера,
Мы чествуем тебя песнопеньями.
Ведь ты владычица ликованья,  повелительница пляски,
Ты владычица музыки, повелительница игры на арфе,
Ты владычица хороводов, повелительница плетенья венков,
Ты владычица благовоний,  повелительница танцев.
Мы славим величество твое,
Мы воздаем хвалу тебе,
Мы возносим твою славу
Над всеми богами и богинями.
Ведь ты владычица гимнов,
Повелительница книг,
Великая обладательница  знаний,
Хозяйка дома писцов.
Мы радуемся величеству твоему каждый день,
Сердце твое ликует, когда внимаешь ты нашим песням.
Мы радуемся, глядя на тебя каждый день, каждый день,
И наши сердца ликуют при виде тебя.
Ты владычица венков, повелительница хороводов,
Владычица беспредельного опьянения,
Мы ликуем перед тобой, мы играем тебе,
И твое сердце радуется тому, что свершаем мы для тебя.
 
 
Плач Исиды по Осирису
Я — женщина, прекрасная для своего мужа,
Жена твоя, Сестра твоя,
Приди ко мне скорее!
Потому что я жажду узреть тебя
После того, как не видела лица твоего.
Тьма вокруг нас, хотя Ра в небесах.
Небо смешалось с землей. Тень легла на землю.
Сердце мое горит от злой разлуки.
Сердце мое горит, потому что стеною отгородился ты от меня,
Хотя не было зла во мне.
Оба наши города разрушены, перепутались дороги.
Я ищу тебя, потому что жажду видеть тебя.
Я в городе, в котором нету защитной стены.
Я тоскую по твоей любви ко мне.
Приходи! Не оставайся там один!  Не будь так далек от меня!
Гляди, сын твой Гор гонит Сета к месту казни.
Я спряталась в камышах и спрятала твоего сына,
Чтобы отомстить за тебя.
Потому что так плохо пребывать вдали от тебя
И невыносимо для плоти твоей.
 
 
Ожидание встречи
 
О господин мой, пребывающий вдалеке от меня в Джебауте
Я увижу тебя сегодня. Тело твое источает аромат Пунта.
Тебе воздают хвалу знатные женщины,
Радуется тебе вся Эннеада.
Возвращайся к своей супруге.
Сердце ее трепещет от любви к тебе.
Она обнимет тебя, и ты не покинешь ее,
Потому что сердце ее ликует при виде твоей красоты.
 
 
Сетование на похоронах
 
Любитель хмельного пить
Удалился в Страну без воды.
Житниц несчетных владелец
Нуждается в горсти зерна.


ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ МУДРЕЦ МО-ЦЗЫ О ЛЮБВИ
Если я делаю для Неба то, что оно любит, то и Небо также делает для меня то, что я люблю. Что я люблю и что ненавижу? Я люблю счастье и благополучие и ненавижу несчастье.

Счастья нельзя просить, несчастья нельзя избежать, если сам поступил плохо, трудился не усердно. Почитать судьбу не имеет смысла. Если пренебрегать судьбой, то беды не будет.
 
Человеколюбие не может считаться образцом для подражания. Ни отец с матерью, ни учителя, ни правители не могут рассматриваться как образец для управления страной. 

Готовясь к действиям, необходимо сопоставить свои поступки с желанием Неба. То, что Небо желает, делай это, а что Небо не желает, запрети делать.

Небо непременно желает, чтобы люди взаимно любили друг друга и приносили друг другу пользу, но Небу неприятно, если люди желают друг другу зло, обманывают друг друга.
 
Небо не различает малых и больших, знатных и подлых; все люди - слуги Неба, и нет никого, кому бы оно не выращивало буйволов и коз, не откармливало свиней, диких кабанов, не поило бы вином, не давало в изобилии зерно, чтобы люди почтительно служили Небу.
 
Того, кто питает к людям всеобщую любовь, кто делает им пользу, Небо непременно осчастливит. А того, кто делает людям зло, обманывает людей, Небо непременно покарает.
 
Хотя нет людей, не имеющих спокойного жилья, но я не успокаиваю свое сердце. Хотя нет людей, испытывающих недостаток в богатствах, однако мое сердце не чувствует удовлетворения.

Если озлобленность будет накапливаться в сердцах народа, а клеветники и развратники будут находиться в окружении правителя, то добрые советы не смогут преодолеть преград на пути к правителю, а царство окажется в опасности.
Хотя отец испытывает родительскую любовь, но он все-таки не любит сына бездельника.

ДРЕВНЕИНДИЙСКИЕ УЧЕНИЯ О ЛЮБВИ (см. http://vokrugsveta.com/)
 

Громовержец Индра, один из главных богов ведийского пантеона, сначала прославился необузданными возлияниями пьянящего напитка сомы, а потом оказался запечатленным в индийском искусстве, как обладатель тысячи глаз, рассыпанных по всему телу.

На самом деле, так в древней Индии обозначали женские лона, обезобразившие внешность бога в качестве проклятия за его сексуальную распущенность. Впоследствии он был прощен и, совершив омовение в реке, вернул свой благообразный облик.

Нет такой реки в Индии, которая бы не обладала Индра-тиртхой — священным местом, связанным с этим эпизодом. Именно сюда стекаются тысячи паломников, ищущих очищения от совершенных грехов.

Широкая известность эротического трактата «Камасутра», откровенная чувственность древнеиндийской скульптуры и неуклонный рост народонаселения создают впечатление, что Индия — чуть ли не колыбель любви, как плотской, так и духовно возвышенной.

Древнеиндийская мифология эротична и фривольна. Боги, наряду с космическими свершениями, беспрестанно маются от любовного томления. И это не удивительно, поскольку то тут, то там мелькают апсары — небесные танцовщицы неземной красоты и весьма приятных, упруго-округлых очертаний.

На них наброшены весьма символические покровы — из шелка или какой-либо другой струящейся материи: стоит подуть ветерку, и небожитель уже не может отвести глаз от безупречных ягодиц. А когда апсары выходят из водоема и одежды скульптурно обрисовывают их тела, многотрудная, длившаяся тысячелетия аскеза святых подвижников оканчивается крахом.

Апсары, как правило, появляются не случайно. Их подсылают, чтобы вынудить богов к определенным поступкам, естественно, направленным на спасение мира, или урезонить мудрецов, пытающихся сравняться мощью с богами. Часто красавиц сопровождает Кама, бог любви, который в подходящий момент натягивает лук с тетивой из жужжащих пчел и пускает в намеченную жертву стрелу, сделанную из молодого мангового побега.

Исход достаточно тривиален: распаленный бог или праведный муж не удерживает в чреслах семя, и оно падает куда попало — в реку, на лист подорожника, оказывается в когтях сокола, который уносит его неизвестно куда. В результате всегда кто-нибудь рождается, — но матери подчас оказываются весьма неожиданными...

Например, Вибхандака не совладал с собой при виде красавицы Урваши, — однако, речной воды с семенем попила самка благородного оленя, которая, впрочем, и сама была божественного происхождения... Апсары обычно бросали своих детей — их воспитывали вернувшиеся на стезю праведности отшельники или даже чужие люди.

Брахма, бог-создатель, наряду с Вишну-хранителем и Шивой-разрушителем входящий в классическую индусскую триаду, однажды опозорился во время бракосочетания Шивы, испытав вожделение при виде показавшегося из-под полы мизинчика на ноге жены Шивы, Парвати. Разразился скандал — не первый и не последний среди небожителей. Тот же Брахма, при творении Вселенной создавший и собственную дочь, был настолько упоен ее совершенством, что не мог оторвать от нее взгляда.

В какую бы сторону ни отходила Сатарупа, у Брахмы немедленно отрастала голова, глядящая в том же направлении. Когда же уставшая от недвусмысленных намеков Сатарупа воспарила ввысь, у Брахмы появилась и пятая голова, следящая за полетом дочери. Инцест, все-таки, состоялся, весь божественный народ дружно пришел в ужас, а разгневанный Шива в наказание отрубил родителю-растлителю одну из пяти голов.

Хотя пураны (собрания священных мифов) объясняют, что «смертные, видящие все происходящее глазами из плоти, не могут обсуждать поступки богов», считается, что именно из-за недостойного поведения Брахмы индийцы ему не поклоняются. Четырехглавые изображения можно встретить на храмовых барельефах, но во всей Индии остался только один весьма скромный храм, непосредственно посвященный Брахме. Он находится возле священного озера Пушкар в Раджастхане.

Возмущенный проступком Брахмы, Шива и сам не мог похвастать благочестивым поведением. Однажды он, распаленный страстью, бросился за небесной девой Мохини, хотя это была всего лишь женская ипостась бога Вишну. Во время погони Шива двенадцать раз ронял на землю семя, и в этих местах в разных уголках страны «проросли» крупные центры поклонения Шиве, притягивающие паломников со всей Южной Азии.

В ту минуту, когда он, все-таки, настиг деву, она превратилась в Вишну, а произошедшее слияние двух богов известно в Индии под именем Харихары. Поскольку индуизм представлен преимущественно двумя направлениями — вишнуизмом, в котором верховным богом признается Вишну (Хари), и шиваизмом с верховным Шивой (Хара), те, кто верит в Единую Божественную Субстанцию, проявляющуюся и в виде Шивы, и в виде Вишну, поклоняются Харихаре. По легенде, правда, на одну секундочку Шива все же успел захватить именно Мохини, и от этого мимолетного объятия родился бог Шашта, известный в Южной Индии как Айяппа.




КАМАСУТРА
Санскритское слово «кама» подразумевает полное удовлетворение физических желаний, лишь частично совпадая по значению со словом «любовь». «Камасутра» — не художественное, а научно-дидактическое произведение — создано в виде кратких изречений (сутр) мудрецом Ватсьяяной в III в. и предназначено для изучения мужчинами и женщинами.

«Пусть мужчина изучает «Камасутру» и разделы ее знаний... Женщина же [пусть изучает ее] в юности, а будучи выдана замуж — по желанию супруга. [Некоторые] наставники [учат], что, поскольку женщины не предназначены для постижения наук, бесполезно обучать женщин этой науке. Ватсьяяна же [учит], что они постигают применение, применение же основано на науке». (Здесь и далее перевод А. Я. Сыркина.)

Ватсьяяна, опираясь на достижения в этой области предыдущих авторов, весьма прилежно описал жизнь Древней Индии в ее сексуальном аспекте. Здесь можно найти все: классификации мужчин и женщин в зависимости от форм и размеров гениталий, виды объятий и поцелуев (куда, как и когда), способы возлежания и нанесения любовных царапин и т. д.

Но внимательное чтение «Камасутры» наводит на мысль, что автор в значительной степени теоретизировал или выстраивал идеальную (т. е., не реализуемую) модель, основываясь при этом на абстрактных рассуждениях, а не на опыте. К тому же, он, несомненно, не располагал информацией, представленной противоположным полом (кстати, и научным анализом «Камасутры» занимались исключительно мужчины), иначе не порекомендовал бы мужчинам брить лицо всего лишь раз в четыре дня.

Из тех же авторитетных свидетельств мудрец легко мог бы установить, что женщина в Древней Индии, например, была свободна в проявлении своих чувств и обладала безусловным правом инициировать любовную интрижку («Когда прекраснобедрая, томимая любовью, сама пришла к мужчине, то он пойдет в ад, убитый ее вздохами, если не насладится ею»), т. е., была не только объектом сексуальных домогательств, но и полноценным партнером. Ситуация начала меняться после того, как мудрец Шветакету (об этом рассказывает эпизод из древнеиндийской поэмы «Махабхарата») запретил мужчинам забавляться с чужими женами и привязал женщин к мужьям.

Некоторые предписания или утверждения Ватсьяяны наивны, другие — вызывают усмешку («В конце соития бывает удовольствие у мужчин, у женщин же удовольствие постоянно, и по причине истощения семени возникает желание прекратить соитие»), третьи — просто опасны для здоровья («Натирание члена порошком из дурмана, черного перца и длинного перца, смешанным с медом, подчиняет женщин»).

Впрочем, целомудренный Ватсьяяна и сам осознавал некую нежизнеспособность своих изысканий, а потому честно предупреждал: «Пусть знают, что содержание науки простирается на все, применение же — лишь на отдельные случаи.»

Большее доверие, нежели отвлеченное теоретизирование автора «Камасутры», вызывают тонкие по своей проницательности и емкие по содержащемуся в них опыту пассажи других древнеиндийских авторов.

Роман Дандина «Приключения десяти принцев» (VI-VII вв.), хотя и отражает сложные государственные интриги раннего индийского средневековья, в которых участвуют царевич Раджавахана и его друзья, начинается непосредственно с того, что в наибольшей степени занимало молодых людей, — с описания любовного блаженства: «При этих словах ее роскошные округлые груди прильнули и покрыли собою его грудь: так тяжелые весенние облака покрывают собою небосклон в дождливый день...

Наконец, они устали наслаждаться друг другом и заснули». (Здесь и далее перевод Ф. И. Щербатского.) Чем бы ни занимались герои романа, — возвращением трона свергнутого царя или совершением аскетических подвигов, — они неизбежно наталкиваются на непреодолимую (в мужском восприятии) преграду — женщину.

«Царевна лежала на боку так, что правая нога была закинута на левую и подошва правой пятки касалась верхней поверхности левой ступни, ее нежные щиколотки были слегка повернуты друг к другу, ее икры взаимно переплетались, ее нежные колени были слегка согнуты, слегка изогнуты также были и обе верхние части ее ног, одна рука грациозно и свободно падала на ее тело, а другая, с распростертыми нежными пальчиками, была согнута и подложена под голову, ее округлые бедра были немного изогнуты, легкая шелковая нижняя одежда плотно примыкала к ее телу, ее небольшой живот едва выдавался, ее крепкие груди, как не распустившиеся еще цветочные почки, подымались от глубокого дыхания».

Здесь описание вовсе не заканчивается — оно изобилует деталями, на осмысление которых должно было уйти немало времени, но опешивший от восторга рассказчик, для которого минуты лицезрения пролетели как миг, далее сообщает: «Не успел я рассмотреть ее, как во мне вспыхнула страстная любовь»... Страстная любовь — это, конечно же, «кама». Именно она — чувственная страсть — внезапно, как удар молнии, настигала и мифологических персонажей, и героев древнеиндийской авторской литературы; мир вокруг начинал существовать только как вместилище облагороженной человеческой физиологии.

«Не сердись, милая! Ведь ты действительно сильно оскорбила бога любви, в мечтах рожденного [Каму]! Ведь ты своею красотою поставила на второе место богиню любви, его супругу, которой принадлежит вся его жизнь.

Прелестная линия твоих бровей превосходит прелесть изогнутой линии его лука, а черный цвет его тетивы, унизанной пчелами, уступает темно-синему отливу твоих роскошных темно-синих волос. Его стрелы не так действенны, как выстрелы твоих взоров, которыми ты, как дождем, осыпаешь меня... У него [Камы] имеются чудной формы золотые кувшины; отправляясь на покорение сердец, он пользуется ими, как будущий император, совершающий богослужение перед походом для покорения всего мира.

Но красота твоих выпуклых грудей превосходит чудесную форму священных его сосудов. Искусственный прудок в его саду по своей красивой округлости уступает красоте углубления на твоем животе. Округлая линия твоего седалища побивает форму колес его триумфальной колесницы.

Украшенные драгоценными камнями колонны ворот его дворца уступают стройности твоих ног, а твоя ступня линией своих пальчиков превосходит линию лепестков того лотоса, который он кокетливо заткнул за свое ухо... При этих словах я ее обнял и стал наслаждаться ею; она не сопротивлялась, и только прекрасные, большие глаза ее заблистали огнем любви. Затем мы уселись, как старые хорошие знакомые, которые во всем доверяют друг другу и между которыми нет никаких секретов».

У Дандина последовательность событий всегда одна и та же: сначала утоление страсти (испытываемой обоими партнерами), а более близкое знакомство — потом. Страсть же возникает к эстетически совершенному объекту, поэтому автор никогда не жалеет слов (по сути, одних и тех же), воспевая очередную красавицу (реже — красавца: действующие в романе царевичи прекрасны уже своим высоким происхождением).

Наряду с безупречностью уже описанных выше деталей, дама должна была обладать не очень мускулистыми голенями, щиколотки не должны были выделяться, линии ляжек следовало образовывать овал правильной формы, коленям — едва виднеться и как бы исчезать в полноте пышного тела... Это описание соответствует пропорциям индийской классической скульптуры, где женские ноги напоминают два мало изящных конуса (кстати, настоящая красавица должна была обладать и походкой слона).

Впрочем, таков был идеал: грудь высокая, пышная и такая горячая, что упавшие на нее капли воды моментально испаряются, талия — тонкая, но на животе наличествуют три ниспадающие складки, пупок — бездонный, а под ним вьется дорожка волос, ведущая к треугольнику любви. Поскольку все эстетическое было и этическим, то обладание подобными физическими достоинствами подразумевало и безупречность характера. Так что не удивительно, что все разговоры оставлялись на потом...


БИБЛИЯ  ФРАЗАМИ СОЛОМОНА О ЛЮБВИ
Соломон (X век д.н.э.) - царь Израильско-Иудейского царства, правивший в десятом веке до нашей эры. Автор трех книг, являющихся каноническими текстами Ветхого Завета Библии («Песнь песней Соломона», «Книга Екклесиаста» и «Книга притчей Соломоновых»).
________________________________________

О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои - как стадо коз, сходящих с горы Галаадской;
зубы твои - как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними;
как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока - ланиты твои под кудрями твоими;
шея твоя - как столп Давидов, сооружённый для оружий, тысяча щитов висит на нем - все щиты сильных;
два сосца твои - как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями.
Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама.
Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!
________________________________________
Поучающий кощунника наживет себе бесславие, и обличающий нечестивого - пятно себе.
Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя;
дай наставление мудрому, и он будет ещё мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание.
________________________________________
Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи.

Соломон, «Книга притчей Соломоновых» (Притч 10:12)

Иной сыплет щедро, и ему ещё прибавляется; а другой сверх меры бережлив, и однако же беднеет.

Соломон, «Книга притчей Соломоновых» (Притч 11:24)

Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками.

Соломон, «Книга притчей Соломоновых» (Притч 14:1)

На всяком месте очи Господни: они видят злых и добрых.

Соломон, «Книга притчей Соломоновых» (Притч 15:3)

Имя Господа - крепкая башня: убегает в неё праведник - и безопасен.

Соломон, «Книга притчей Соломоновых» (Притч 18:11)

Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?

Соломон, «Книга Екклесиаста» (Екк 4:11)





ПЛАТОН О ЛЮБВИ И ВЫСШИХ ЦЕННОСТЯХ

•  Любовь- это стремление к бессмертному.


•  Любят все, но мучатся не в равной мере; есть такие, которые мучатся особенно. Их-то и называют любящими.


•  Любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом.


•  Можно ответить на любой вопрос, если вопрос задан правильно.


•  Мудрецы говорят, потому что им есть, что сказать; дураки, потому что они должны что-то сказать. (Wise men talk because they have something to say; fools, because they have to say something.)


•  Мудрым является тот, кто сведущ в том деле, которое он совершает.


•  Мужественные бывают смелыми, но не все смелые мужественны.


•  Мужество - стойкость в исполнении должного.


•  Музыка воодушевляет весь мир, снабжает душу крыльями, способствует полету воображения.


•  Музыка воодушевляет весь мир, снабжает душу крыльями, способствует полету воображения; музыка придает жизнь и веселье всему существующему... Ее можно назвать воплощением всего прекрасного и всего возвышенного.


•  Мы понимаем под воспитанием то, что с детства ведет к добродетели, заставляя человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим справедливо подчиняться или же справедливо властвовать.
 
* Не на приданное, не на знатность, не на красоту свою следует полагаться жене, а на то, чем по-настоящему можно привязать к себе мужа: на любезность, добронравие и уступчивость, и качества эти проявлять каждодневно не через силу, как бы нехотя, но с готовностью, радостно и охотно.


•  Не прав был Геродот, сказав, что вместе с одеждой женщина совлекает с собой стыд, напротив, женщина целомудренная, снимая одежду, облекается в стыд, и чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает.


•  Не прибавляй огонь к огню.


•  Не существует такой вещи, как клятва любовника. (There is no such thing as a lover's oath.)

•  Любимое часто ослепляет любящего.


•  Любовь — это желание быть любимым.


•  Любовь и вожделение - совершенно разные, даже противоположные, исключающие друг друга чувства, в тот момент, когда человек действительно любит, ему даже в голову не придет мысль о телесном единении с любимым существом.


ХРИСТИАНСТВО О ЛЮБВИ ФРАЗАМИ АПОСТОЛА ПАВЛА
1Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
2Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто.
3И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
4Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,
 5не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,
 6не радуется неправде, а сорадуется истине;
 7все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
8Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
9Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;
10когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

СПРАВКА: Апостол Павел
Святой Павел, первоначально носивший еврейское имя Савл, принадлежал к колену Вениаминову и родился в киликийском городе Тарсе (в Малой Азии), который тогда славился своей греческой академией и образованностью своих жителей. Как уроженец этого города, происходивший от иудеев и вышедший из римского рабства, Павел имел права римского гражданина. В Тарсе Павел получил свое первое воспитание и там же познакомился с греческой культурой, ибо в его речах и посланиях ясно проглядывают следы знакомства с известными мыслителями.
Последующее образование он получил в Иерусалиме, в славившейся тогда раввинской академии у знаменитого учителя Гамалиила, который считался знатоком Закона и, несмотря на принадлежность к партии фарисеев, был человеком свободомыслящим и любителем греческой мудрости. Здесь же, по принятому у евреев обычаю, молодой Савл изучил искусство делать палатки, которое потом помогло ему зарабатывать средства на пропитание собственным трудом.
Молодой Савл готовился к должности раввина, а потому сразу же после окончания своего воспитания и образования он проявил себя сильным ревнителем фарисейских преданий и гонителей веры христовой. По назначению синедриона он стал свидетелем смерти первомученика Стефана, а затем получил власть официально преследовать христиан даже за пределами Палестины в Дамаске.
Господь, усмотревший в нем «сосуд избранный Себе», на пути в Дамаск, якобы, чудесным образом призвал его к апостольскому служению. Во время путешествия Савла осветил ярчайший свет, от которого он слепым упал на землю. Из света раздался голос: «Савл, Савл, почему ты гонишь Меня?» На вопрос Савла: «Кто Ты?» — Господь ответил: «Я Иисус, которого ты гонишь». Господь повелел Савлу идти в Дамаск, где ему будет указано, что делать дальше. Спутники Савла слышали голос Христа, но света не видели. Приведенный под руки в Дамаск, ослепший Савл был научен вере и на третий день крещен Ананией. В момент погружения в воду Савл прозрел. С этого времени, как передаёт нам легенда, он сделался ревностным проповедником прежде гонимого учения. На время он отправился в Аравию, а затем снова вернулся в Дамаск для проповеди о Христе.
Ярость иудеев, возмущенных его обращением к Христу, заставила его бежать в Иерусалим, где он присоединился к обществу верующих и познакомился с апостолами. Из-за покушения эллинистов убить его, он отправился в свой родной г. Тарс. Отсюда около 43 года он был вызван Варнавой в Антиохию для проповеди, и потом путешествовал вместе с ним в Иерусалим, куда привел помощь нуждающимся.
Вскоре после возвращения из Иерусалима Савл вместе с Варнавой отправился в свое первое апостольское путешествие, продолжавшееся с 45 по 51 год. Апостолы прошли весь остров Кипр, и с этого времени Савл, который обратил к вере проконсула Сергия Павла, именуется уже Павлом. За это время миссионерского путешествия Павла и Варнавы были основаны христианские общины в малоазийскнх городах: Антиохии Писидийской, Иконии, Листре и Дервии. В 51 году святой Павел принял участие в Апостольском Соборе в Иерусалиме, где горячо восставал против необходимости для язычников, ставших христианами, соблюдать обряды Моисеева закона.
Вернувшись в Антиохию, апостол Павел в сопровождении Силы предпринял второе апостольское путешествие. Сначала он посетил ранее основанные им церкви в Малой Азии, а затем перешел в Македонию, где основал общины в Филиппах, Солуни и Верии. В Листре святой Павел приобрел любимого ученика своего Тимофея, а от Троады продолжал путешествие с присоединившимся к ним Евангелистом Лукой. Из Македонии святой Павел перешел в Грецию, где проповедовал в Афинах и Коринфе, задержавшись в последнем на полтора года. Отсюда он послал два послания к Солунянам. Второе путешествие длилось с 51 по 54 год. Потом святой Павел отправился в Иерусалим, посетив по пути Эфес и Кесарию, а из Иерусалима прибыл в Антиохию.
После недолгого пребывания в Антиохии апостол Павел предпринял третье апостольское путешествие (56-58 гг.), посетив сначала, по обычаю своему, ранее основанные малоазийские церкви, а затем остановился в Эфесе, где в течение двух лет занимался ежедневно проповедью в училище Тиранна. Отсюда он написал свое послание к Галатам (по поводу усиления там партии иудействующих) и первое послание к Коринфянам (по поводу возникших там беспорядков и в ответ на письмо Коринфян к нему). Народное восстание, поднятое серебряных дел мастером Димитрием против Павла, заставило апостола оставить Эфес, и он отправился в Македонию, а затем в Иерусалим.
В Иерусалиме из-за возникшего против него народного мятежа апостол Павел был взят под стражу римскими властями и оказался в заточении, сначала при проконсуле Феликсе, а потом при сменившем его проконсуле Фесте. Это случилось в 59 году, а два года спустя апостол Павел, как римский гражданин, по его желанию был отправлен в Рим на суд кесаря. Потерпев кораблекрушение у о. Мальты, апостол только летом 62 года достиг Рима, где пользовался большим снисхождением римских властей и свободно проповедовал. Из Рима апостол Павел написал свои послания к Филиппийцам к Колоссянам, к Ефесянам и к Филимону, жителю Колосс (по поводу бежавшего от него раба Онисима). Все эти три послания были написаны в 63 году и отправлены с Тихиком. Из Рима же вскоре написано и послание к палестинским евреям.
Дальнейшая судьба апостола Павла в точности не известна. Но есть основания предполагать, что после двухлетнего заключения и защиты своего дела перед сенатом и императором апостол Павел был освобожден и снова путешествовал на Восток. Указания на это можно найти в его «пастырских посланиях» — к Тимофею и Титу. Пробыв долгое время на острове Крит, он оставил там своего ученика Тита для рукоположения пресвитеров по всем городам, что свидетельствует о рукоположении им Тита в епископы Критской церкви. Позже в своем послании к Титу апостол Павел наставляет его, как проходить обязанности епископа. Из этого же послания видно, что он предполагал провести ту зиму в Никополе, близ родного Тарса.
Весной 65 года он посетил остальные малоазийские церкви и в Милете оставил больного Трофима, из-за которого произошло возмущение против апостола в Иерусалиме, повлекшее за собой его первое заключение. Проходил ли апостол Павел через Эфес, неизвестно, так как он говорил, что пресвитеры эфесские уже не увидят его лица, но он  в это время рукоположил Тимофея в епископы для Эфеса. Далее апостол прошел через Троаду и достиг Македонии. Там он услышал об усилении лжеучений в Эфесе и написал свое первое послание к Тимофею. Пробыв некоторое время в Коринфе и встретившись на пути с апостолом Петром, Павел вместе с ним продолжал путь через Далматию и Италию, дошел до Рима, где оставил апостола Петра, а сам  в 66 году отправился далее на запад, дойдя  до Испании.
После возвращения в Рим он был снова заключен в темницу, в которой и находился до смерти. Есть предание, что после возвращения в Рим он проповедовал даже при дворе императора Нерона и обратил к вере в Христа его любимую наложницу. За это он был предан суду, и хотя милостью Божией избавлен был, по собственному выражению, от львиных челюстей, то есть от съедения зверями в цирке, но был заключен в темницу.
После девятимесячного заключения он был усечен мечом, как римский гражданин, недалеко от Рима в 67 году после Р. X., в 12 год царствования Нерона.
Апостол Павел написал 14 посланий, представляющих собой систематизацию христианского учения. Эти послания, благодаря его широкому образованию и проницательности, отличаются большой самобытностью.






СУФИЗМ О ЛЮБВИ
РАБИЯ
О дети Адама,
глаза ваши – не помощники на пути к Истине,
не ведут к Нему ни язык, ни речи ваши.
Ваш слух – источник огорчений,
а руки и ноги лишь повергают вас в смятение.
Истинное тружение связано с сердцем.
Стремитесь же к обретению пробужденного сердца,
ибо лишь оно одно не нуждается ни в чем.
Рабия
Проведя всю ночь в бестревожном сне и проснувшись в пятницу утром, после праздника, который длился три дня, эмир Басры всё же чувствовал себя совершенно разбитым. Он представил себе бесконечную вереницу дел, как всегда, ожидающих его: встречаться со своими советниками, часами выслушивать их болтовню, разрешать пустячные споры, примирять мелочные интересы. Сегодня у него не было на это сил. Плотно зажмурив глаза, он попытался выкинуть всё это из головы. Но заботы не отступали. Он ведь был эмир – как и его отец до него. Так уж ему было назначено, и никуда от этого не деться. Был, правда, один способ, но к этому он был не совсем готов. по крайней мере сейчас. Он натянул на себя тонкую накидку и прочел молитву. Всё было не так уж скверно. Дела подождут и до завтра. А завтра, Бог даст, он будет чувствовать себя получше.
И когда он вновь улегся в постель, почивая среди шелковых подушек, на мягких перинах, он в виде исключения решился опустить исполнение своего обещания – а он дал обет каждую пятницу возносить Пророку четыреста благословений.
Он досадовал на свою слабость, но мягкое ложе убаюкивало его сожаление, и скоро он уже спал.
* * *
В ту же послепраздничную пятницу, в ночь, нищий портной старался изо всех сил хоть чем-то помочь своей жене. Хоть она и родила ему троих детей, похоже, что этот, четвертый, давался с неменьшим трудом, что и первый. Худо-бедно, но они как-то перебивались до этого. А что с ними будет теперь?
– Как бы добыть огня? Так хочется увидеть новорожденную. Сходи к соседям, попроси у них светильник и немного масла. Может, они не откажут нам.
Портной был бы рад исполнить просьбу жены, но он дал обет никогда ничего не просить у сотворенных Богом существ. Мог ли он нарушить его? Но он не стал перечить жене, а молча вышел и тихонько постучал к соседям, но не получив ответа – на что он и надеялся – вернулся к жене и сказал, что у соседей все спят.
С тяжелым сердцем улегся портной рядом с женой и забылся сном. Во сне ему явился Пророк.
– Не тужи, – ободрил он его. – Ты благословен дочерью, которая станет великой святой, ходатаем за семьдесят тысяч душ из моей общины. Завтра отправь письмо эмиру Басры. Напомни ему, что он дал обет возносить мне каждую ночь сто благословений, а в ночь на пятницу – четыре сотни. В эту же пятницу он пренебрег обещанием, и потому ему надлежит уплатить во искупление cего сотню динаров в твои руки.
На рассвете портной проснулся и в слезах записал всё, что повелел ему Пророк. Сказав жене, что ему надо уйти, он отправился ко двору эмира. С трепетом, но уверенный в праведности своей миссии, он передал письмо из рук в руки казначею. Тот прочел его, отрицательно затряс головой и отказался дать ему ход.
– Это же нелепость, бредни безумца, – кричал он, потрясая письмом перед его носом. В этот момент появился эмир. Осведомившись, в чем дело, он сам прочел письмо.
По мере того, как он читал его, он всё больше менялся в лице. Слегка придя в себя, он сказал казначею официальным тоном:
– Это не безумец, отнюдь. Бог свидетель, всё, что здесь написано, – чистая правда. Лишь Пророк мог знать о моем обете. И потому повелеваю: по причине того, что Пророк соизволил вспомнить обо мне, раздать нищим десять тысяч динаров, и четыре сотни динаров отдать этому человеку.
Однако, к изумлению эмира, портной начал отказываться от этих денег, сказав, что ему причитается лишь сто динаров, о которых упоминал Пророк.
– Скажи мне, – спросил эмир, – на что пойдут эти деньги?
– Мы бедные люди, моя жена и я. У нас трое детей, а сейчас жена родила и четвертого. Мы так и назвали девочку – четвертая (ар-Рабия). Потому-то я и здесь. А теперь мы сумеем прокормить детей. Это будет нам поддержкой.
– Если у тебя и у твоих детей вновь возникнет нужда в чем-либо, немедленно дай мне знать.
Портной поблагодарил эмира и ушел с сотней динаров, которые незаметно и быстро разошлись на то, на сё.
* * *
Неделя за неделей голод пожинал свою жатву. Люди либо покидали Басру, либо умирали. В маленьком домишке одного из беднейших кварталов города две сестры молча сидели друг против друга. Наконец одна из них заговорила:
– Ты же знаешь, у меня нет выбора. Я оставалась, когда мать и отец умерли. Я оставалась, когда ушли наши сестры. Но теперь я должна уйти.
– Я понимаю.
– Пойдем со мной. Тебя здесь ничего не держит. Кто знает, что может случиться, когда ты останешься одна? Тебе лучше отправиться со мной.
– Я не могу. Точно так же, как ты не можешь остаться.
– Может быть, Господь приглядит за тобой.
– И за тобой тоже.
Рабия поднялась и поцеловала сестру в щеку. Они обнялись, и сестра собралась уходить. Рабия видела свою сестру в последний раз. Теперь она воистину оставалась в деснице Божьей, и сердцем она знала, что так оно и было.
* * *
По улицам Басры женщинам ходить в одиночку было небезопасно. Но рабыня могла об этом не беспокоиться. Она была чужой собственностью и не принадлежала себе.
На базаре Рабия обратила внимание на человека, который пристально смотрел на нее. Она не обеспокоилась этим – на нее и до этого поглядывали мужчины. Но когда она заметила, что он следует за ней по улице, она прибавила шагу. Мужчина тоже пошел быстрее. Рабия бросилась бежать. Она бежала так быстро, как могла, пока, споткнувшись, не покатилась в пыль, сломав себе запястье. Лёжа в пыли, она заплакала.
– О Боже, я всем чужая, без матери, без отца, беспомощная узница, проданная в рабство непорядочным человеком, а теперь у меня сломана рука. Всё это не огорчает меня. Желаю лишь одного – чтобы Ты оставался мною доволен.
– Не горюй, – услышала она незримый голос.
– Придет день, и ты достигнешь такой ступени, что и ближайшие к Богу на небесах вострепещут.
Вняв этому голосу, Рабия вернулась в дом своего хозяина. Днем, когда она занималась по хозяйству, она постилась, а ночи напролет молилась. Как-то вечером хозяин услышал плач и решил выяснить, в чем дело. Он увидел Рабию лежащей на полу ничком, в молитвенной позе.
– О Боже, – изливала она свою душу пред Господом, – Тебе ведомо, что лишь одно желание таится в моем сердце – полностью подчиняться Твоим повелениям. Если бы это было в моих силах, никогда, даже на миг, не прерывала бы я своего служения Тебе. Ты сделал меня собственностью одного из творений Своих, и потому лишь в этот поздний час я прихожу служить Тебе.
Услышав все это, хозяин потихоньку вернулся к себе.
– Такая женщина не заслуживает участи рабыни, – подумал он. Утром он призвал ее к себе и объявил, что она свободна.
– Если ты пожелаешь остаться здесь, мы все будем служить тебе. Если же нет, то ты свободна идти куда пожелаешь.
Рабия сказала, что уходит, поскольку хочет быть свободной в служении Господу, и удалилась в необитаемое место.
* * *
Семь лет добиралась Рабия до Мекки, совершая паломничество. Большую часть пути она преодолела ползком. Семь лет она ревностно старалась всю себя посвящать только Богу, непрестанно устремляясь к Нему в своих помыслах.
– Ты нечиста, – услышала она внезапно голос, – что же это за искания, которыми ты столь преисполнена? Если ты жаждешь Меня – Я явлю тебе один лишь проблеск Своей славы и полностью уничтожу тебя.
– О Господь Всемогущий, – ответила она, – Рабия не способна воспринять великолепие лика Твоего. Единственное, чего я жаждаю, – это всего лишь духовной нищеты.
– “Всего лишь”? О Рабия, нищета – это бич разрушающий, это гнев Мой, и Я помещаю его на пути тех, кто умер для своего “я”. Я привлекаю их к Себе, и тогда. когда меньше чем на волос остаётся между ними и Единением, Я пускаю прахом начинания их и отбрасываю их прочь, удерживая на отдалении. Ты же пока занавешена семьюдесятью тысячами завес. И лишь когда избавишься ты от этих завес и приблизишься к Пути, может, и удостоишься ты той нищеты, которой жаждешь.
И так в конце концов после всех перипетий Рабия вновь возвратилась в свой дом в Басре, в котором она жила многие годы.
* * *
По возвращении Рабия начала поститься. Неделю она не вкушала пищи. На восьмой день ее нафс начал жаловаться ей:
– Сколько еще будешь ты мучить меня? Достаточно уж ты попостилась.
Рабия еще не успела ответить, как в дверь постучали. Она открыла. Женщина принесла ей корзинку со снедью как подношение. Рабия приняла ее подношение, посчитав это за знамение Божие. Она вышла за свечой, а когда вернулась, оказалось, что кошка полакомилась принесенной снедью. Примирившись с утратой снеди, она решила попить воды, тем самым смягчив свой строгий пост, как она делала в предыдущие вечера, и повернулась, чтобы взять кувшин. В это мгновение свеча потухла. В темноте Рабия взяла кувшин, но тут ручка у кувшина отвалилась и вода разлилась. Со вздохом Рабия воззвала к Господу:
– О Господи, почему Ты так поступаешь со мною?
– Если тебе угодно, все мирские блага прольются на тебя, – раздался голос. – Однако взамен этого твой любовный недуг к Нам покинет твое сердце. Любовный недуг и мирское процветание не могут соседствовать в одном сердце. У тебя есть цель, и у Нас она есть. Наша цель и твоя не способны объединиться в одном сердце.
Услышав это, Рабия ожесточила свое сердце против мирского и поклялась никогда более не жаловаться на свое положение.
* * *
Каждый день пополудни Рабия выходила и гуляла по берегам Тигра. Иногда, возвращаясь домой, она заходила купить еды – если не постилась в это время. Однажды, когда она проходила по базару, ей встретился ее старый знакомый, которого она знала смолоду. Его голова была обмотана тряпкой.
– Что это ты повязал на голову? – спросила она его после приветствия.
– Да вот несколько дней голова раскалывается от боли. Жизнь превратилась в сущий ад.
– Слушай, а сколько тебе сейчас лет?
– Тридцать.
– И всё это время с тобой всё было в порядке? Или же тебя одолевала боль и недомогания?
– Я был здоров как бык и никогда не болел.
– И за тридцать лет тебе ни разу не пришло в голову поблагодарить Господа за отменное здоровье? Теперь же из-за пустячной головной боли ты накрутил эту тряпку причитаний вокруг своей головы?
Пристыженный укорами Рабии, человек повесил голову.
– Я благодарен тебе за то, что ты указала мне на мою неблагодарность. Могу ли я со своей стороны что-нибудь сделать для тебя?
Рабия за несколько месяцев скопила четыре дирхема, на которые собиралась купить шерстяное одеяло. Но самой ей не хотелось иметь дело с торговцами. Теперь же случай благоприятствовал ей.
– Есть одна вещь.
– Ты только скажи что.
Рабия объяснила, в чем дело, и отдала четыре дирхема. Он уже было ушел, но затем вернулся.
– Забыл спросить тебя: ты предпочитаешь светлый цвет или темный?
Забрав у него деньги, Рабия бросила их в воды Тигра:
– Одеяло еще и не куплено, а уже стало причиной разногласий и смятения. Мне следовало быть осмотрительней.
Расставшись со знакомцем, Рабия отправилась домой. По пути она задержалась, чтобы купить еды на те деньги, которые у нее остались. Тут она увидела старую женщину, которую честил так и сяк богатый торговец.
– Ты никчемная карга, – кричал человек, – ни на что ты не годна, как только объедать меня и зря занимать место. Совсем ты зажилась. Убирайся с глаз моих, и чтобы я больше тебя никогда не видел.
– Но что же будет со мной? – причитала старая женщина.
– До этого мне нет никакого дела, – и человек повернулся и ушел, оставив ее посреди базара.
– О Боже, что же мне теперь делать? – простонала женщина. – Мне некуда идти. Я всего лишь бедная, беспомощная старуха. Кто озаботится мною?
– Ты озаботишься мною, – Рабия подошла и взяла женщину под руку.
– Что это значит? – спросила та озадаченно.
– Я тоже одинока среди сотворенных существ. Но у меня есть дом, хоть он и невелик. Пойдем-ка ко мне, ты будешь мне наперсницей и компаньонкой. Господь не оставит нас.
– Уж не смеешься ли ты над бедной старухой?
– Пойдём-ка, чтобы нам вернуться домой до темноты.
– Как милостив Господь!
– Даже больше, чем ты думаешь.
* * *
Однажды, когда они были дома, старая женщина оглядела нехитрое убранство их жилища – кувшин с отбитой ручкой, тростниковую циновку, кирпич, который служил Рабие изголовьем вместо подушки – и вдруг внезапно поняла, с кем она живет под одной крышей.
– Ты... ты такая... Ты же святая, Рабия. Вся твоя жизнь – нескончаемый пост и молитва.
– Для меня это естественно.
– Да, именно так, Рабия, – сказала женщина и замолчала, как бы ощущая вкус этого имени.
– Можно, я спрошу тебя?..
Рабия прикрыла глаза и кивнула.
– Как ты думаешь, что из того, что ты соблюдаешь, зачтется тебе пред Господом?
Рабия со вздохом прошептала:
– Боюсь, всё, что я делаю, будет свидетельствовать против меня.
– Может быть, ты наставишь меня, дашь совет?
– Скрывай свои достоинства так же, как стараешься спрятать свои недостатки. А теперь отправляйся-ка спать, ты выглядишь усталой.
– А как же ты? Ты идёшь?
– Я чуть задержусь. А ты иди, не хочу беспокоить тебя.
Окончив ночной намаз, Рабия тихо выбралась через окно своей комнаты на крышу. Здесь она расстелила свою циновку для молитвы и преклонила колени.
– О мой Повелитель, – обратилась она к Господу, – звезды мерцают, все глаза укрыты сном, за запертыми вратами спят правители, сплетают объятия влюбленные, празднуя близость. Я же одинока пред Твоим ликом.
Ниспошли недругам Своим дольнее какое пожелаешь. Ниспошли друзьям Своим горнее какое пожелаешь. Мне же довольно и Тебя Самого. Единственное радение моё, единственное желание в этом мире – помнить Тебя, а в том мире – узрить лик Твой. Вот и весь мой достаток, и да свершится воля Твоя. Почти же мое сердце Своим присутствием – или приими мои молитвы, переполняющие сердце. Единственное желание моё – любить Тебя.
Рабия молилась до рассвета.
Перед зарею она заплакала:
О Боже! Еще одна ночь на исходе, наступает новый день. О если бы Ты дал мне знать, приемлемо ли для Тебя мое ночное бденье, довольствоваться мне или печаловаться?
После утреннего намаза Рабия свернула свою циновку для молитв и сошла вниз – готовиться к наступающему дню.
* * *
Шло время, и постепенно люди начали почитать Рабию как святую, хотя сама она и думать не думала о том, как люди относятся к ней. В то же время, как это нередко происходит в таких случаях, нашлись люди, которые негодовали на нее. Некоторые говорили: она ведь женщина, а разве женщина может достичь высокой степени духовности? Других интересовали мотивы ее поведения. “Такая женщина, – говорили они, – создает лишь шумиху вокруг себя, чтобы привлечь к себе внимание”.
Однажды несколько человек из тех, кто насмехался над ней, решили испытать ее. Утром они подошли к ее дому, одетые в потрепанные плащи пилигримов. У дверей их встретила компаньонка Рабии, она сказала, что ее хозяйка совершает утренний намаз, и предложила подождать, пока та завершит молитвы. Те в ответ сказали, что они-де – паломники, идут от горы Ливанской и проделали путь до Басры, чтобы увидеть Рабию. Выслушав их, служанка воскликнула:
– О богомольцы, столько слез я пролила, соболезнуя своей хозяйке, что глаза мои заболели и зрение ослабло. Подуйте, прошу вас, на эти болящие глаза, чтобы милостью вашего паломничества зрение вернулось ко мне.
Дело зашло слишком далеко, и отступать было поздно – пришлось мнимым паломникам подуть в глаза служанки. К их изумлению, глаза тотчас исцелились и зрение восстановилось. Служанка, не утерпев, побежала к Рабии, чтобы рассказать ей о чудесном исцелении, дарованном ей через паломников.
Те, однако, понимали, что они-то здесь ни при чем, и что лишь Богу под силу такое чудо. “Господу лишь по плечу сие. Мы же – просто-напросто лжецы” , – сказал один из них, и прочие согласились с ним. “А представьте себе, что бы открылось нам, если бы мы пришли сюда искренне!”
* * *
Эмир сидел в присутствии, когда стражники ввели вора.
– Что с ним такое? – протянул эмир без интереса, одолеваемый скукой.
Один из стражников шагнул вперед и, поклонившись, обратился к эмиру:
– Ваше высочество, этот человек говорит, что он вор, многих ограбил и обобрал немало домов. Теперь же он хочет порвать со своим прошлым и загладить свою вину. Поэтому он здесь. Мы не знаем, что с ним делать.
– Никогда не видел ничего подобного.
Эмир повернулся к человеку и взглянул на него.
– Скажи мне, что подвигло тебя к такому решению? Должно случиться что-то особенное, чтобы человек отважился на подобный шаг.
– Ваше высочество, произошло нечто столь необыкновенное, что даже теперь мне трудно говорить об этом.
– Эмир повелевает тебе рассказать.
– Как вам угодно. По соседству со мной живет некая женщина со своей пожилой наперсницей-компаньонкой. Я решил, что они будут легкой добычей. Я простой воришка, и мой план был незатейлив – забраться ночью в дом и забрать всё, что сумею унести. Несколько дней назад я так и сделал – и не обнаружил в доме ничего, кроме чадры этой женщины.
Когда же я хотел выйти, невидимая сила воспрепятствовала мне. Взволновавшись, я бросил чадру – и выход тотчас открылся. Я подхватил чадру и поспешил было выйти – но путь снова был закрыт.
Семь раз я проделывал это, покуда не услышал голос из незримого: “Рабия – слуга Наша. Годами она препоручала Нам себя. Сам дьявол опасается заглядывать сюда – простому ли воришке вроде тебя лишить Рабию ее чадры? Поди прочь, плут. И помни: если друг и засыпает, иной Друг неусыпно бдит”.
После этого я решил оставить свое ремесло и попытаться искупить свое прошлое. Вот почему я здесь.
Эмир почувствовал озноб, словно на него дохнуло ледяным ветром. Он опять обратился к пришедшему:
– Ты сказал “Рабия”?
– Да, так назвал ее голос.
– Невероятно!
Вряд ли это простое совпадение. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как он услышал это имя, и много-много раз за эти годы он мысленно возвращался к тому случаю. Он еще помнил бедного портного, который принес ему послание от Пророка. Да и мог ли он забыть об этом? А теперь дочь этого портного – если это действительно она – вновь дала о себе знать, представ в виде мистической фигуры женщины, которую оберегает сам Господь Бог. Более чем примечательно.
И эмир ощутил, что ему непременно надо свидеться с ней.
* * *
Компаньонка Рабии готовила ужин. Она как раз шинковала лук, когда в дверь постучали. Она открыла – и что же: на пороге стоял эмир, его визирь и свита.
– Я хотел бы повидать женщину по имени Рабия. Она живет здесь?
– Д-да, здесь, – пролепетала она. – Я сейчас схожу за ней. Пожалуйста, входите.
Служанка поклонилась эмиру и бочком скользнула к выходу. У порога она споткнулась и едва не упала, но выправилась и бросилась искать свою хозяйку.
Эмир расхаживал по комнате. Ему было непривычно ждать – в его окружении таких проволочек не случалось. Он уже подумывал, не отправить ли вослед за служанкой своего визиря, когда увидел входящую женщину.
– Я – Рабия.
Эмир замер, изумленный. Он и подумать не мог, что духовной красоте может сопутствовать столь ослепительная внешняя красота. Казалось, что от лица Рабии исходит сияние.
– Мне сказали, что вы пожелали видеть меня. Чего хочет эмир Басры от бедной и никчемной женщины?
– Так значит, вот благодаря кому мне было ниспослано благословение посланием от Пророка. Я пришел, чтобы выразить свою благодарность.
– О чем это вы говорите?
И эмир рассказал Рабии про сон ее отца и про его приход к нему, закончив упоминанием о том, что ее отец принял только сотню динаров. Рабия в течение всего рассказа не проронила ни слова.
– Я бы не приняла и этой сотни динаров. Мне претит истребование мирских вещей у их временных владельцев. Но ведь таково было указание Пророка, и мне понятны мотивы поступка моего отца.
Эмир был совершенно очарован ею.
Никогда не доводилось ему встречаться с подобными людьми.
– Вы удивительная женщина, Рабия.
Она никак не показала, что услышала комплимент.
– Скажите, а как случилось, что вы оказались здесь и встретились со мной по прошествии столь многих лет?
Эмир пересказал историю, которую поведал ему вор. Завершив рассказ, он чуть помолчал, задумавшись над ним, а затем продолжил:
– Хоть мы и встретились только теперь, я ощущаю глубокую связь между нами. Я хотел бы взять тебя в жены. Я буду заботиться обо всем, что тебе надобно, и ты будешь свободно отправлять свои молитвы.
– Я и сейчас свободна в своем служении Ему – единственном желаемом мною деянии. Если бы вы отдали мне всё, чем владеете, и тогда я не отвлеклась бы от Бога ради человека даже и на мигание глаза.
– Так что же, выходит, я ничего не могу сделать для тебя? Позволь мне хотя бы печься о тебе, чтобы облегчить твою жизнь.
– Когда же это слуги Божии предпочитали беструдность? И не Единый ли печется обо мне – так же, как Он печется и о вас?
– Да, конечно.
– Можно ли представить, что Он позабудет о бедных из-за их нищеты и будет помнить богатых из-за их богатства?
– Нет.
– Ну вот. А если Ему ведомо мое положение, так какая же нужда напоминать Ему о нем? Если таково Его желание, так и я желаю того же.
Приняв доводы Рабии, эмир удалился. Когда он ушел, Рабия обратилась к своей наперснице:
– Напоминай мне, чтобы отныне я никого не принимала.
– Но почему?
– Ты слышала эту историю о воре? Боюсь, что когда я умру, люди станут рассказывать обо мне небылицы, приписывать мне то, чего я не говорила и не совершала – поступки, сверхъестественные проявления. Я слышала, что уже и так говорят, будто бы я достаю деньги из-под своей молитвенной циновки и готовлю пищу без огня.
– Истинная правда. Еще говорят, что любая еда и питьё таинственным образом сами появляются у тебя в доме.
– Если бы такое вдруг открылось на самом деле, я бы и не прикоснулась к этой пище, не будучи уверенной в том, откуда она появляется. Тебе-то хорошо известно, что те деньги, которые я даю тебе, чтобы купить пищи, ниспосылаемой нам, выручены законным образом от продажи пряжи, которую я пряду.
– Могу поклясться, что это действительно так.
– Ты же видишь, как разрастаются все эти преувеличения, и всё же они имеют какие-то зацепки и основания, пусть и ложные. Потому-то я и не желаю более никого принимать, особенно чужаков.
– Я поняла.
Рабия кивнула служанке и склонила голову в молитве:
– О Господи, ищу убежища в Тебе от всего, что отвращает меня от Тебя, и от всего, что препятствует мне достигнуть Тебя.
После этого она вновь уединилась.
* * *
Уже несколько недель Хасан не видел Рабию и забеспокоился о том, здорова ли она. Он снискал в Басре славу человека набожного и аскетичного, но возле Рабии ощущал себя просто ничтожным. В последнее время она частенько прибаливала. Он навещал ее и старался внушить ей, чтобы она берегла себя.
– Мастер, простите меня. Эта посылка предназначается для вас, – один из учеников Хасана вошел в комнату, встал на колени и положил сверток у его ног. Хасан поднял его и улыбнулся.
– Это от Рабии. Разверни его.
Ученик раскрыл сверток. Внутри он обнаружил свернутый платок и осторожно развернул его. В нем лежали кусочек воска, иголка и волос.
– Непонятно, – пробурчал ученик. Он пошарил в обертке и обнаружил записку.
– Читай.
– Здесь написано: “Хотя ты сжигаешь себя подобно воску, ты освещаешь мир. Как иголка, снуй неутомимо, духовно труждаясь, внешне оставаясь бесплодным. Обретя эти достоинства, стань волосом, чтобы твое труждание не было напрасным”. Что это значит, учитель? Похоже на бред.
Хасан усмехнулся. Прошли годы, но он по-прежнему хорошо помнил ту, самую первую встречу с Рабией. Он горько стенал на крыше своего дома, как вдруг раздался голос. Кто-то окликал его:
– Что такое, Хасан? А если это всего лишь слезы твоей дурацкой самости? Овладей же собой до того, как это кипучее море овладеет тобой и ты утратишь в нем себя.
Его ошеломили эти слова. Позже он спросил у своих учеников, кто произнес их. Они сказали, то была старая женщина по имени Рабия, и указали ему на нее.
Спустя несколько дней, бродя по берегу Евфрата, Хасан увидел эту женщину, которая шла одна. Достав свой молитвенный коврик, он расстелил его на воде и шагнул на него.
– Иди, Рабия, – пригласил он. – Давай совершим два раката намаза здесь, если тебя это устраивает.
При этих словах тень набежала на лицо Рабии.
– О мастер, – сказала она, – на рынке мира ты тщетно выставляешь себя перед истинными искателями Реальности. Было бы лучше вести себя так, чтобы не привлекать к себе внимания.
Да, – подумал он про себя, – он просто ничто рядом с ней.
– Мастер, я не понял, что значит это странное послание. “Стать волосом”? Эта женщина воистину безумна.
– Дай Бог и мне когда-нибудь стать таким же “безумцем”. Я следую пути аскезы, – и это всё, на что я способен. Рабия же следует пути любви. Стать волосом значит стать ничем и более не зрить себя. Лишь таким путем можно на самом деле смирить себя перед Господом.
Хасан почувствовал в ученике внутреннюю обиду, и продолжил:
– А ведь я однажды предложил Рабии руку и сердце, ты знаешь об этом?
Ученик отрицательно мотнул головой.
– И что она ответила?
– Она сказала, что брачный договор связывает одну личную жизнь с другой, у нее же нет личной жизни. “О своей жизни я ничего не ведаю, – сказала она, – я живу Его жизнью”.
– Как же ты достигла такой стоянки? – допытывался я.
Она ответила: “Через утрату всех моих достижений в Нём”. Так что будь осмотрительнее в своих суждениях о Рабии. Она – одна из избранных слуг Господних. Я как раз собираюсь навестить ее. Будет нелишне и тебе встретиться с ней.
Хасан улыбнулся: “Возможно, ты изменишь свое мнение о ней”.
* * *
Хасан знал, что здоровье у Рабии неважное, но не мог и подумать, что она настолько больна. Его ученику ее изможденное тело показалось отталкивающим. “Господи, ниспошли мне благополучие”, – прошептал он. Внезапно Рабия застонала.
– Что с тобой? – спросил Хасан.
– Твой ученик тому причиной.
– Я? – ученик был ошарашен, – но почему?
– Из-за твоей непонятливости. Ведь благополучие в миру приходит, когда изгоняешь его от себя прочь. А ты всё еще загрязнен мирским.
Чтобы уберечь ученика от большего стыда, Хасан спросил:
– Что это за болезнь, которая точит тебя, Рабия?
– Не так давно Всемогущий открыл мне Небеса, и на мгновение я ощутила легкое тяготение своего сердца к ним. Моя болезнь – следствие этой слабости. Это ревностность Господа, наказывающего меня, форма Божественного укора.
Ученик Хасана был ошеломлен этими словами. Он вдруг ощутил в своем сердце теплое чувство к этой женщине.
– Есть ли что-нибудь, чего бы вам хотелось и что мы могли бы достать для вас? – спросил он.
Рабия на постели повернулась к ученику.
– Ты – ученик Хасана, и всё же задаешь мне такой вопрос! Что же это за разговор! Ты ведь знаешь, как дёшевы смоквы? В течение двадцати лет мне хотелось отведать свежих смокв, я же не отведала ни единой. Я – раба, а как поступает раб со своими желаниями?
– Пожалуйста, скажи мне, когда же такой раб обретает довольство?
– Когда он благодарен за напасти так же, как и за щедроты.
– Господи, удовольствуешься ли мною? – воскликнул ученик.
– И тебе не стыдно просить Его удовольствоваться тобою, когда ты недоволен Им?
Не в состоянии более выносить укоры Рабии, ученик вскочил и выбежал прочь. Рабия усмехнулась, взглянув на Хасана:
– Если бы я ответила ему правдиво – что раб обретает довольство, лишь когда для него исчезает разница между напастью и щедротами – столь поглощен он лицезрением Возлюбленного, – боюсь, что твой ученик тут же и окочурился бы.
Хасан рассмеялся:
– Он еще сыроват. У него всё впереди.
* * *
Из-за болезни Рабия в течение нескольких недель не выходила из дома, и ее компаньонка была удивлена, увидев ее утром одетой и ожидающей у двери.
– Что-то случилось? Отчего вы поднялись?
– Ровным счетом ничего. Я просто хотела пройтись. Я так долго не выходила.
Служанка взяла ее под руку. Они прогулялись по городу, зашли на базар, потом отправились домой. Неподалеку от дома они заметили странного человека, который пристально следил за ними. Наперсница была испугана, Рабия же подошла к нему, но скоро вернулась.
– Кто это был, госпожа? – спросила она.
– Он сказал, что он – уничтожитель удовольствия, похититель детей и тот, кто делает жён вдовами.
– Спаси нас Господи! И что же вы?
– Я сказала: “Почему вы упоминаете лишь о своих плохих сторонах? Отчего бы вам не сказать так: “Я тот, кто сводит друзей с Другом”? Он улыбнулся и ушел.
– А с чего это, как вы думаете, он появился здесь?
– Понятия не имею. Постараюсь спросить его об этом в следующий раз, когда увижусь с ним*.
* * *
Когда Рабия заболела, Хасан, который не мог находиться при ней, не нашел ничего лучшего, как отменить свои еженедельные проповеди.
Всякий раз, когда собрание с особым воодушевлением встречало пассажи его проповеди, Хасан будто бы выискивал Рабию в толпе и восклицал со вздохом: “О скрытая за покрывалом, все эти страсти – тление для твоего сердца”.
Однако в ее отсутствие Хасана покинуло всё его вдохновение.
– Мастер, люди ждут вас.
– Пускай подождут. Не думаю, что буду читать проповедь на этой неделе, пока Рабии нет с нами.
– Но здесь так много известных людей и важных персон. Что ж с того, что отсутствует одна старая женщина?
Хасан бросил на ученика хмурый взгляд.
– То вино, которое предназначено для слона, не влить в глотку муравьям. Скажи людям, чтобы расходились.
* * *
Со времени смерти Рабии прошло три дня, а Хасан все еще не мог заставить себя выйти куда-нибудь. Этой ночью Рабия явилась ему во сне.
– Расскажи мне, – попросил он ее, – что произошло с тобой, когда ангелы смерти Мункар и Накир пришли к тебе?
– Эти благородные существа явились предо мною, – ответила она, – и спросили: “Кто Господь твой?”
– Возвращайтесь, – воскликнула я, – и скажите Господу: среди тысяч людей Ты не забывал об одной старой женщине, ведь Ты – это всё, что у нее было в целом мире. Я никогда не забывала Тебя, – как мог Ты послать кого-то, чтобы спросить меня “Кто Господь твой?”
– Может быть, наставишь меня, дашь совет? – взмолился Хасан.
– Я там, где не существует советов. Но если ты любишь Господа, подчиняйся Его воле. Ибо любить кого-либо – значит полностью подчинить себя его воле, не вопрошая “как” и “почему”.
* * *

В рассказе использованы материалы о Рабии из книги Джавада Нурбахша “Женщины-суфии”, Нью-Йорк, Издательство “Ханака Ниматуллахи”, 1983.
"Суфий”, № 9, весна 1991, с. 10-16
















ХАФИЗ: ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
Я  клятву священную дал:
Покуда имею я душу
И светит над нами звезда,
мы будем любви лишь послушны.
В расцвете доброго разума
Сияют, блистают лучи.
Свет сердца и глаз разом
С лунным смешались в ночи.
В такт бьются наши сердца,
Полные  неги желаний.
И что нам до яда лжеца,
Когда всё близкое рядом?
Тёмной тенью от туи зелёной
Мой покрывается двор.
В причёске этой удивлённо
Твоё нахожу я всё.
Добро да ещё справедливость -
Вот сердце чему отдано.
За идеалы свершаю молитвы,
Благодарю Божество.
Ради рубиновых губ его
Готов украсть я печать Соломона.
Так благородно его лицо,
Что Сатана лишается слова.
О, мой Учитель, старый и мудрый,
Таверну мою не презирай.
Прежде чем проститься с кубком,
Подумаем, нужен ли рай.
Мои соперники, шли бы вы спать
И погрузились в сонную тьму.
Я же с другом впадаю в страсть,
Не в силах скрыть тайну свою.
По томным лугам его судьбы
Я брожу красотой зачарованный.
Тюльпан и роза трепещут в любви,
Лепестки нарушают скованность.
Ни стыд, ни печаль, ни капризы –
Ничто неважно,  он рядом когда.
Беспредельная слава Хафиза
К ногам его возлегла навсегда.
(ПЕРЕВОД А.АФЛИТУНОВА)








ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ О ЛЮБВИ  В НОВОМ ВРЕМЕНИ
 
Любовь одна — веселье жизни хладной,
Любовь одна — мучение сердец:
Она дарит лишь миг отрадный,
А горестям не виден и конец.
А. С. Пушкин

Ангелы зовут это небесной отрадой, черти — адской мукой, а люди — любовью.
Г. Гейне
Любовь — наказание, а может награда,
А может быть, вместе и то и другое.
Р. И. Рождественский

Любовь ужасна, беспощадна, она чудовищна. Любовь нежна. Любовь воздушна. Любовь неизреченна и необъяснима…
К. Д. Бальмонт

Ничто не вызывает более противоречивых оценок, чем любовь; либо это столь глупая вещь, что она не способна познать самое себя, либо столь отвратительная, что она должна скрывать себя под гримом.
Ф. Бэкон

Любовь — это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, и ей можно все приписывать.
Д. Бруно

Любовь – это неизвестно что, которое приходит неизвестно откуда и кончается неизвестно когда.
Мадлен де Скюдери, французская писательница XVII в.

… любовь представляет некую Австро-Венгерскую империю, где под одной шапкой собрано множество достаточно трудносовместимых когнитивных, эмоциональных и поведенческих явлений.
Б. Марстейн

Трудно дать определение любви; о ней можно лишь сказать, что для души — это жажда властвовать, для ума — внутреннее сродство, а для тела — скрытое и утонченное желание обладать… тем, что любишь.
Ф. Ларошфуко

Любовь… создание возвышенное наравне с подлейшим…
П. Мантегацца

О любви и обо всем, что касается любви, можно все говорить, и «за» и «против», и да и нет, и всегда будешь не совсем прав и не совсем в заблуждении. Это предмет чрезвычайно заманчивый, хотя о нем рассуждать невозможно; материя тонкая и неопределимая по существу своему.
Только об одном предмете дозволяется порядочному человеку толковать и вкривь и вкось — о любви, уж это не подлежит сомнению.
П. Ж. Сталь

Сопоставьте любовь австралийца, бьющего палкой первую встречную женщину, чтобы сделать ее своей, и обожание у дикарей Северной Америки женщины, которая, пригласив сорок главнейших воинов своего племени, делает их своими мужьями в одну ночь; любовь апеннинского пастушка, влюбленного в козу, и Гейне, который, почти умирая, просил нести себя в Лувр, чтобы в последний раз взглянуть на Венеру Милосскую, — и у вас будет лишь слабое понятие о пределах этой пламенной, неотвязчивой, бурной и переменчивой страсти, называемой любовью.
П. Мантегацца

Любовь — единственное чувство, в котором все истинно и все лживо, скажи о ней любую нелепость — и она окажется правдой.
Н.-С.де Шамфор
Любовь - единственное чувство, в котором всё истинно и всё лживо...
Н.-С.де Шамфор

Любовь есть сама жизнь; но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, а жизнь
блаженная и бесконечная.
Л. Н. Толстой

«Ведь что, главное, погано, - писал Лев Толстой на излете жизни. – В теории предполагается, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь – нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать стыдно… А люди делают вид, что мерзкое и стыдное – прекрасно и возвышенно… Духовное сродство! Единство идеалов! Но в таком случае незачем спать вместе».
Велика радость любви, но страдания так велики, что лучше не любить вовсе.
Ф. Достоевский

Разве любовь — естественное чувство? Разве человеку свойственно любить? Любовь — болезнь, а для болезни закон не писан.
И. С. Тургенев

Всякая любовь, счастливая, ровно как и несчастная, настоящее бедствие, когда ей отдаёшься весь... Вы узнаете, что значит быть порабощённым-и как постыдно и томительно это рабство... и какие пустячки покупаются такою дорогою ценою...
И.С.Тургенев

Любовь к женщине всегда плодотворна для мужчины, даже если она даёт только страдания.
М. Горький

В сильной эмоции любви есть глубина бесконечности... В любви есть бесконечность, но есть и конечность.
Н.А.Бердяев

Любящие были всегда и созидающими, они создали добро и зло. Огонь любви и огонь гнева горит на именах всех добродетелей.
Ф. Ницше

Истинная любовь подобна привидению: все о ней говорят, но никто ее не видел.
Ф. Ларошфуко

Любовь - извечное возрождение, сулящее счастье сегодня и слёзы в будущем.
Э.Золя

Любовь-это удивительный фальшивомонетчик, постоянно превращающий не только медяки в золото, но нередко и золото в медяки.
О. Бальзак

Коль не любовь сей жар, какой недуг
Меня знобит? Коль он — любовь, то что же
Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, Боже!..
Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..
Ф. Петрарка

Любовь — это торжество воображения над интеллектом.
Г. Менкен

Ревность часто не что иное, как беспокойное устремление к тирании, перенесенное в сферу любви.
М. Пруст
Мне бы очень хотелось, чтобы люди, которым положено любить друг друга, могли бы сказать друг другу в разгар ссоры: "Пожалуйста, люби меня поменьше, только относись ко мне по-человечески".
Курт Воннегут

Любовь - это счастье, изрядно сдобренное страданиями.
А.де Сент-Экзюпери

Любовь – смесь золота и грязи, двусмысленное волшебство. Устраните двусмысленность – пропадет и волшебство.
П. Брюкнер

Люди правильно делают, что воспевают любовь, поскольку любовь-то прежде всего и нуждается, чтобы ее представляли не такой, какая она есть на самом деле.
П. Лагерквист

Если метафизически любовь-страсть всегда трансцендентна, то психологически каждая любовь, даже обычная, физическая, содержит в себе элемент разрушения, саморазрушения и страдания – «удовольствие» и «наслаждение» имеют изнанку, причем грубую.
Ю. Эвола

Кто здесь может сказать, где кончается любовь и начинается ненависть?
В. Гитин

Любовь она и страдание, она же и сердце радует.
М. Карлос

Не бывает любви несчастной. Но несчастной любовь не бывает.
Может быть она горькой, трудной, Даже если она убивает.
Безответной и безрассудной. Тот, кто этого не усвоит,
Может быть смертельно опасной. И счастливой любви не стоит!
Б. Заходер

Ведь заглянуть в изнанку любви – это значит «прикоснуться к сумрачной тайне...самых постыдных наших чувств».
Ж.-П. Мартен

Любовь – смесь золота и грязи, двусмысленное волшебство.
Устраните двусмысленность – пропадет и волшебство.
П. Брюкнер


Тоска по любви есть сама любовь.
И. Рихтер

Любовь есть благо. Недаром в самом деле во все времена почти у всех культурных народов любовь в широком смысле и любовь мужа к жене называются одинаково любовью. Если любовь часто бывает жестокой и разрушительной, то причина тут не в ней самой, а в неравенстве людей.
А. Чехов

Любовь — единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость — и она окажется правдой.
Я. Шамфор

Как ни приятна любовь, все же ее внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама
Ф. Ларошфуко

Любовь вдохновляет на великие дела, и она же мешает их совершать.
А. Дюма (сын)

От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
С. Есенин
Как мы отваживаемся хотеть жить, как можем мы пытаться уберечь себя от смерти в мире, где любовь рождается из лжи и подчинена только одному желанию: чтобы от страдания нас избавил тот, кто заставил нас страдать?
М. Пруст

Любовь — это болезнь, которая доставляет невыразимое удовольствие и от которой мало кто стремится избавиться.
В. Зубков

Любовь заставляет уверовать именно в то, в чем больше всего следует сомневаться.
П. Жеральди

Умирать от любви — значит жить ею.
В. Гюго

Всякая любовь, счастливая, равно как и несчастная, настоящее бедствие, когда ей отдаешься весь.
И. Тургенев

Только не теряй свободы! Она дороже любви.
Но это обычно понимаешь слишком поздно...
Э.М. Ремарк

Те, кому довелось пережить большие страсти, потом на всю жизнь и радуются своему исцелению, и горюют о нём.
Ф.Ларошфуко

В любви мы зачастую более бываем счастливы тем, чего не ведаем, нежели тем, что знаем.Ф. Ларошфуко


Любовь напастью звать я не могу покуда,
А если и напасть — попасть любви во власть,
Всю жизнь готов терпеть подобную напасть.
П. Ронсар

Если любовь и придает ума дуракам, то умных людей она делает очень глупыми.
П. Буасси

«Любовь боится рассудка; рассудок боится любви; одно старается обойтись без другого, но когда это им удается, жди беды» .
З. Бауман

Любовь не печальна, а только приносит печаль, оттого что она неосуществима и удержать ее нельзя.
Э.М.Ремарк

Я хочу поведать вам одну важную истину, незнание которой является причиной почти всех разводов: вступить в брак по любви — невозможно. Любовь — это единение двух людей, которое рождается в браке и взращивается в течение 10 — 15 лет совместной жизни.
Священник И. Шугаев


Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.
К.Г. Паустовский

Концепт «Любовь» в идиостиле А.С. Пушкина можно представить в виде как минимум двух базовых фреймов: фрейм 1 «Любовь-счастье», фрейм 2 «Любовь-несчастье». Каждый из данных фреймов представляет структуру в форме слотов, в которой можно выделить уровни и подуровни.
К.филол.н И.А. Широкова

«Любовь (в русском языке) полна антиномий (противоречий): она амбивалентна (одновременно два противоположных чувства) – включает в себя момент ненависти к своему партнеру, вместе с наслаждением приносит и страдание, она – результат свободного выбора объекта и крайней от него зависимости».
Д.филол.н. С. Г. Воркачев

Выражение и переживание чувства любви у русских отличается от испытуемых других национальностей:
- испытуемым русской национальности свойственна противоречивость, иррациональность. Любовь ассоциируется с красотой, счастьем, радостью, восторгом — с одной стороны, и с грустью, страданием, тоской, печалью, слезами - с другой.
- испытуемым китайской национальности свойственна рациональность, противоречивость отсутствует, любовь для них - это гармония, совершенство, музыка, мелодия, стихотворение.
Кандидат культурологи А.В. Севрюк


...любовь-чудовищное противоречие, неразрешимое для рассудка.
Г. Гегель (1770 - 1831)

Вы знаете характер этого беспощадного Бога из истории его народа, вы видите, что он везде и всюду ревнив, мстителен и неумолим; и все те качества, что в человеке называются пороками, в нем являются добродетелями.    Маркиз де Сад
Обратите внимание, мы все слиты воедино! Не к такому ли единению во все века стремилось человечество?! де Сад, "Философия в будуаре"
Какое зло я причиню, какое нанесу я оскорбление, сказав повстречавшемуся мне прекрасному созданию: предоставьте мне часть своего тела, которая способна меня на миг удовлетворить, и наслаждайтесь, если угодно, моею, которая может быть вам приятна?   де Сад, "Философия в будуаре"
Ревность — признак любви. Александр Дюма (отец)
Ревность — это так некрасиво! Страдать из-за самолюбия и слишком живого воображения! Альбер Камю “Калигула”
Ревность, может быть, и признак любви, но из всех признаков — самый поганый. Игорь Карпов
Ревность — это не доказательство любви, это доказательство эгоистичной претензии на обладание.Макс Люшер “Закон гармонии в нас”
Мужчина ревнует, потому что слишком любит себя самого; женщина ревнует, потому что недостаточно любит себя. Джермейн Грир
Ревнивец сомневается на самом деле не в своей жене, а в себе самом. Оноре де Бальзак
Ревность — это любовь к человеку минус уважение к нему и минус уважение к себе. Евгений Пантелеев