История пятьдесят девятая. О превратностях любви

История пятьдесят девятая
О превратностях любви

Был у нас на ТХ «Неман» старшим матросом Юра Пушкин – парень двадцати пяти лет, скандинавской наружности, но весёлого (не скандинавского) нрава. Высокий, стройный шатен с усами, не знавшими позора бритвы, а потому пушистыми и, наверное, мягкими. Как специалист, он устраивал меня во всех отношениях: и палубные работы знал досконально, и лебёдчиком был, как говорят, от Бога, и человеком слыл в экипаже общительным, с добрым и отзывчивым характером. В общем, в длинном полугодовом рейсе хотелось бы в экипаже видеть побольше таких, как Юра – именно такие во все времена составляли на кораблях костяк команды.
Я его заприметил ещё во время подготовки судна к выходу в рейс. Юру можно было вызвать в любое время суток для выполнения любых работ, начиная от ремонтных и кончая получением снабжения или продуктов. Единственное, что он всегда просил для себя – отсутствие на борту с вечера пятницы по раннее утро понедельника. Юра ездил на эти дни в Минск, где жила его молодая супруга. Я его прекрасно понимал, так как сам  прошёл в своё время длительное испытание разлукой с семьёй и неустроенностью в семейной жизни.
Перед выходом в рейс Юра в последний раз съездил в Минск и вернулся оттуда радостный и слегка, как бы сказать, взъерошенный, что ли... Это не укрылось ни от меня, ни от палубной команды. Как-то боцман поделился своими наблюдениями:
- Что-то Юрка слишком уж изменился. Песенки напевает, а работать стал не то, чтобы хуже, но невнимательней. То краску разольёт, то льяла неправильно замеряет, то ещё что-нибудь. Я его покрою по-боцмански, а он только улыбается.
Делать нечего, вызвал я Юру к себе в каюту на беседу:
- Юра, что происходит? Боцман к тебе с претензией, да я и сам вижу, что перестал ты «гореть» на работе. На общем фоне, конечно, ты и сейчас выглядишь молодцом, но бывали времена и получше. Что, сдуваться начал?
Юра смутился и покраснел и после недолгой паузы поведал мне свою историю:
- Мы с Леной уже четыре года вместе, два года назад расписались. Она у меня красавица, вы же сами её видели! Меня её женихи раз пять били, чтобы я от неё отстал. Два раза в больнице лежал даже после этого. А я не отступаюсь! И Лена меня сразу полюбила.  Родители её были против нашей свадьбы, так мы втайне от них заявление подали. Отец, тесть то-есть, меня до сих пор почему-то не признаёт. Тёща вроде как смирилась.  Лена в общежитии комнату нашла, там и живём. Ну ничего! Я уже на кооператив на первый взнос почти накопил. Вернёмся с морей, куплю в Минске двушку и заживём, как у Христа за пазухой! Вы ведь знаете, работать я умею, а Лене теперь питаться хорошо надо... Ребёночек у нас будет. Я сам не поверил, когда узнал! Три года не получалось, а тут вот приехал и она меня прямо на облака закинула – сказала, что четвёртый месяц пошёл!
Вот оно в чём дело! Порадовался я за Юрика, а так как рабочий день уже закончился, «накатили» мы по чуть-чуть за Лену, за малыша и за тех, кто в море.
Лена приезжала на судно, когда мы были в ремонте и мне пришлось с ней немного пообщаться. Стройная, такая же шатенка, как и Юра, совершенно не глупа и красивая, аж глазам больно. Красивая не той красотой, которая «барби», а, как бы сказать... Даже не знаю. Леди! В ней чувствовалась, если хотите, порода. У экипажа шеи напрочь сворачивались, когда она появлялась в районе трапа. В общем, прекрасная пара без каких-либо «но»!
В шестимесячном рейсе Юра, как говорят штурмана, «опять вошёл в меридиан» и работал за двоих. Я использовал любой повод, чтобы добавить на счёт его зарплаты то премию, то повысить коэффициент трудового участия (было такое денежное мерило в те давние времена). А Юра время от времени сообщал:
- Уже толкаться начал!.. После УЗИ сказали, что мальчик будет!.. Лену на сохранение положили. А это нормально?
Все моряки, в том числе и я, успокаивали и разъясняли, как могли, ему сложные для понимания молодого папы моменты.
Юра надеялся, что к родам он успеет вернуться, но жизнь моряка никогда точно не просчитать. Радиограмму о рождении сына он получил за сорок суток до окончания рейса. Пацан пятьдесят девять сантиметров и четыре семьсот нетто! Тёща сообщила, что роды длились долго и тяжело, но уже всё в порядке и не стоит беспокоиться.
Юра плакал, читая сообщения «с передовой». Работа валилась из рук, он опять перестал быть похожим на себя. Я и начальник радиостанции сумели организовать ему телефонный разговор с Леной и они общались около получаса. Начрации каким-то образом провёл этот разговор по статье «служебный» и Юра сэкономил на этом довольно приличную сумму.
После разговора Юра ожил и попросил у меня разрешения «проставиться» матросам по случаю рождения сына. Я, будучи старпомом, сумел доказать капитану, что всё хорошо, что в меру и палубная команда в один из воскресных дней многократно поздравила Юру с отцовством и, естественно, много тостов было произнесено за здоровье красавицы жены. Стол и напитки были обеспечены завпродом в счёт так называемых «представительских», поэтому Юра опять счастливо сэкономил много денег.
Рейс закончился, мы ошвартовались в Риге. На второй или на третий день стоянки Юра  по телефону попросил разрешения зайти ко мне в каюту. Я дал «добро» и через минуту раздался стук в дверь.
Губы у Юры дрожали:
- Виктор Александрович, вы можете спуститься в мою каюту?
- Зачем?
- С Леной поздороваться. Ей неудобно, а я бы хотел, чтобы вы её увидели.
Недоумевая в душе, я побрёл за Юрой вниз по трапам.
Лена поднялась мне навстречу и я её не совсем узнал. Она довольно сильно располнела, сохранив при этом свою красоту. Мы немного пообщались и я пожелал обоим счастья и любви.
Через несколько дней молодая чета отбыла в Минск, но Юра вскоре вернулся на судно. Было заметно, что он перестал общаться с товарищами, работал из рук вон плохо и явно томился своим присутствием на борту.
Я вызвал его на разговор.
- Виктор Александрович, я развёлся с Леной.
- Почему???
- Вы же видели, как она растолстела!
- Юра, ведь это последствия родов, пройдёт время и всё нормализуется!
- Нет, мне она всегда нужна такой, какой она была до родов. Мне за неё стыдно!
Я пытался его убедить, но не смог. Не смогли и моряки.
В конце концов Юра списался с судна. Его никто не вышел провожать. Более того, на «отвальную» пришли два моториста, из палубной команды не пришёл никто.

19.01.2014
Рига