А Пушкин вне времён...

ОДНОАКТНАЯ ПЬЕСА.

Действующие лица: Александр Пушкин, таксист, прохожие (девочка, её мама, мужчина), слуга Архип.

Сцена первая.

Комната. На диване спиной к нам лежит человек. Видно, что он спал, не раздеваясь. Он начинает ворочаться, в конце концов, охая, садится и трёт глаза. Мы видим, что это Пушкин.

Пушкин: Ох, и зачем я только вчера выпил столько шампанского… Голова просто кругом ходит… Архип! Подай воды умываться!

Ждёт. Никто не приходит.

Пушкин: Да где ж ты, старый чёрт… Архип!

Снова нет ответа. Встаёт, потягивается, подходит к окну, выглядывает.

Пушкин: Да уж день в разгаре… Что ж никто не идёт? Странно. (Пауза.) Пойду пройдусь, может, и головная боль отступит…

Надевает сюртук, небрежно висевший до этого на спинке стула, приглаживает волосы и выходит из комнаты.

Сцена вторая.

Пушкин стоит на улице, неподалёку от ворот, из которых он, судя по всему, только что вышел. Он оглядывается по сторонам. Мимо него проходят люди в современной одежде, некоторые оглядываются на него. К нему подходит девочка лет семи, трогает за рукав.

Девочка: Дядя, а ты в Пушкина играешь?

Пушкин (в замешательстве): Как это – играю, милое дитя?

Девочка: Ну… вот я вчера с братиком играла в учителя и ученика, то есть я вела себя так, как учительница, а он – как школьник. А ты ведёшь себя так, как будто ты писатель Пушкин!

Пушкин: Но я и есть писатель Пушкин!

Девочка (смеётся): Ты похож на него! Наверное, таким он и был, да?

Пушкин: Да почему же был? Я – есть, разве ты не видишь, дитя?

Девочка (маме, которая подходит и берёт её за руку): Мама, мама, смотри, как дядя на Пушкина похож! А он говорит, что он и есть Пушкин!

Мама девочки: Этот дядя – актёр. У него такая работа – говорить, что он Пушкин. И не очень-то он и похож на Пушкина – помнишь, я тебе недавно портрет показывала?

Девочка: Помню! (Пушкину) До свидания, дядя актёр!

Мама с девочкой уходят.

Пушкин: Как странно себя ведут эти люди… и как странно они выглядят! Никогда не видел людей, одетых так необычно! (Подходит к проходящему мимо мужчине.) Любезный, Вы не подскажете, где можно извозчика найти?

Мужчина: Такси, что ли? Да вот прямо стоит! (Показывает на автомобиль неподалёку и уходит.)

Пушкин (в недоумении): Боже правый, ничего не понимаю!

К нему подходит таксист.

Таксист: Тебя, что ли, отвезти куда надо? Я тут услышал краем уха…

Пушкин: Да, любезный. На Арбат мне надо.

Таксист: Ну, это я тебя мигом домчу! Пошли!

Пушкин: А где ж твой экипаж? Что-то не вижу я его…

Таксист: Прям перед тобой, сударь! (Подходит и открывает дверцу автомобиля.)

Пушкин: А лошади где?

Таксист (с усмешкой): Тут они, родимые! (Хлопает рукой по капоту.) Садись, сударь, с ветерком промчу!

Пушкин смотрит на него, как на сумасшедшего, но в машину садится.

Пушкин: Ну, трогай, что ли!

Таксист: А ты, никак, артист? Смотрю, костюмчик-то у тебя да парик – ну вылитый Пушкин!

Пушкин: И ты, любезный, про то же… Я ж и есть Пушкин!

Таксист: Шалишь, брат артист! Пушкин-то, он когда жил… уж лет двести прошло! Но мы его, конечно, помним! И стихи его читаем! И не только стихи – вон в театрах сколько спектаклей по его книжкам идёт… Кто-то известный сказал: «Пушкин – это наше всё!» Вот и тебя ж не Ивановым или Петровым твой начальник вырядил, а Пушкиным…

Пушкин: Постой… А что, если я на самом деле – Пушкин, Александр Сергеевич?

Таксист: Ну… тут что, тут два варианта: или ты – сумасшедший, или случилось чудо. Я-то, пойми правильно, к первой версии склоняюсь. Сам посуди: по двести лет люди пока не живут, а ты-то вон – вполне живой, только помятый слегка. (Ухмыляется.)

Пушкин: (Негромко) Двести лет, Бог ты мой! (Таксисту.) Поверить сложно, я тебя, мой друг, понимаю… Но вчера ещё я был в своей эпохе, в моём, в девятнадцатом веке, а сегодня проснулся, вышел на улицу – и ничего узнать не могу…

Таксист: У меня такое бывает, когда перед тем выпью вечером много. Даже машину иногда не сразу нахожу!

Пушкин: Да нет же… После пирушки голова трещит, но всё вокруг знакомое. А тут… Вот дерево растёт, видишь? А вчера его не было на этом месте! Не могло же оно за ночь вырасти?

Таксист: Ну, не могло…

Пушкин: Вот! А люди? Дамы совсем раздетыми ходят! Невиданное дело! Срам один! Мужчины одеты и вовсе непонятно – никогда таких нарядов не видел. А экипаж вот твой – просто чудо какое-то! Не пойму, как это он у тебя без лошадей едет? Ей-богу, не пойму!

Таксист: И я не пойму… вроде бы, ты и не прикидываешься, говоришь искренне… но ведь быть такого не может! На дворе-то – 2013-ый год!

Пушкин: (Поражённо.) Какой?.. Бог ты мой…

Таксист: Не прикидываешься, значит. Слушай, что я вспомнил. Недавно по радио слушал одну лекцию…

Пушкин: Где слышал?

Таксист: Не вникай, долго объяснять. В общем, там один умный мужик рассказывал, не помню, как звать, про то, что время, история, в общем, по спирали идёт, ну, как пружина… и вот иногда эту пружину – как бы это сказать точнее? – перекашивает, что ли… И у неё один виток с другим соприкасается. На какую-то там то ли минуту, то ли день. И тогда у людей из одного времени появляется шанс в другое время попасть безо всяких там машин времени и прочих замудрёностей. Я, конечно, не поверил тогда – мало ли народу лапши на уши вешают. А тут, вроде как, так и вышло…

Пушкин: И что, что с теми, кто из своего времени выпал, приключается? Возвращаются они обратно?

Таксист: Так кто ж их знает-то… Люди-то во все времена пропадали, да вот тех, кто вернулся бы обратно да рассказывал о таких путешествиях, вроде как и нет…

Пушкин: Бог мой, ну почему я… У меня дела с издателями не закончены, Натали с ума сойдёт, если я в срок не вернусь… Никогда не хотел я сквозь время проходить – и вот, сижу тут с незнакомым холуём в странном тарантасе, разговоры разговариваю… В каком-то далёком две тысячи тринадцатом году…

Таксист: Э, ты полегче! Кто тут тебе холуй? У нас крепостное право давно отменили!..

Пушкин: Отменили всё-таки? Я знал, что так оно и будет… Что встал?

Таксист: Приехали уже, сам посмотри, вон он – Арбат!

Пушкин выходит из машины, таксист машет ему рукой и уезжает. Пушкин стоит и оглядывается.

Пушкин: Как всё странно получается… Время – не моё, места знакомые не узнаю… Арбат… Сколько раз я был здесь! Пройдусь. (Идёт, заложив руки за спину.) Не такой я помню Москву, хоть и был в той, в своей Москве только вчера. В этом доме мы жили с Натали всего пять лет назад... Или двести пять лет назад?.. (Останавливается.) Это что за невидаль! Что это за памятник? Никак, это я? А это – Натали? Глазам не верю! Не сказать, чтоб похожи, но верно ведь, вот и подпись: «Александр Пушкин и Наталья Гончарова». Что ж, как-никак, а приятно – помнят не только меня, но и жену мою… А столько лет прошло, если этому извозчику верить!

Стоит и молчит, смотрит на памятник. Сзади к нему подходит давешний таксист. Стоит за его спиной какое-то время.

Таксист: Ну что, Александр Сергеич, любуешься? Нравится тебе памятник?

Пушкин: (Не отрывая глаз от памятника.) Да, наверное, нравится…

Таксист: Уж с полтора десятка лет стоит, прохожих радует. К нему в день свадьбы пары приходят… Да ты не устал ли, не хочешь ли обратно, к дому своему?

Пушкин: Нет у меня в Москве своего дома.

Таксист: Вот те на! А откуда ж ты утром вышел в наше время?

Пушкин: От друга своего, я у него остановился. (Помолчал.) Ты прав, пожалуй, отвези меня обратно – голова кругом идёт.

Садятся в машину и уезжают.

Сцена третья.

Пушкин во дворе дома, стоит, прислонившись спиной к воротам.

Пушкин (задумчиво): Помню, совсем я был мальцом, однажды разыгрался, никак успокоиться не мог… а няня, как у нас заведено было, решила сказкой-прибауткой успокоить. И рассказала она мне, что бывает такое: попадает человек в другое время, за много-много лет до того, в котором живёт, или за много лет после. Выходит, например, из дома поутру – а там всё непривычное, всё не такое. Или приезжает на извозчике в другой город, в котором много раз был, - и ничего узнать не может. И, бывает, потом обратно в своё время возвращается, а бывает, что там и остаётся… Неужели же правда это, а не сказка? И неужели я теперь останусь здесь?

Молчит, прохаживается взад и вперёд.

Пушкин: А как же Натали? Боже мой, за что я попал в это время один?.. Ну что же, вернусь обратно и лягу спать – вдруг всё это окажется просто сном? А если нет, если правда это? Даже пистолета у меня нет, а то бы и застрелиться можно было… Будь, что будет. В дом, в дом…

Уходит в дом.

Сцена четвёртая.

Пушкин в той же комнате, где мы увидели его в первый раз. Как и в первой сцене, так же лежит на диване. Поворачивается, садится. Сидит молча около минуты.

Пушкин: Что же это было… Как наяву. Но, если это было наяву, то и сейчас я не у Павлуши, а где-то далеко в чужом, незнакомом времени? Эй, Архип!

Входит слуга.

Архип: Что прикажете, барин?

Пушкин: Умываться подай.

Архип: Сию минуту-с! (Уходит.)

Пушкин: Вернулся, значит. Вер-нул-ся!.. (Встаёт.) Ох, верить трудно, что всё это было, что всё это не сон. Но если это – правда, и даже через двести лет меня и стихи мои не забудут – ради этого стоит жить и писать! (Походит к календарю.) Какой сегодня день? 5 апреля 1836 года… И впереди ещё – целая жизнь!..