Дом со статуями

Эта фотография сделана мной. Вполне реальный дом, о событиях в котором и пойдет речь.






                "Дом со статуями"



- Сегодня же Хэллоуин! Вы тыкву резать будете? – спросил Макс, закидывая на плечо рюкзак.
- Тыкву?! – поразился Лешка. - Ну, ты сказал! Кому резать-то!? Мать сегодня работает в ночь, отчим на рыбалку вчера уехал, до завтра точно не вернется, а у меня денег на нее нет. На тыкву эту.
   Уроки закончились, и Макс с Лешкой собрались шататься по улицам, пока не стемнеет. Они жили в соседних подъездах, дружили с первого класса, но после того, как у Макса слегла бабушка, а у Лешки поселился ужасный отчим, оравший на них по любому поводу, сидеть у кого-то дома стало невозможно. Они проболтались так все лето и отлично знали окрестности.
   Забросив домой учебники, мальчишки привычно пошли вверх по улице. Голые деревья подпирали низкое пасмурное небо. Стаи галок шуршали и перекрикивались в пустых облетевших кронах. «Сейчас бы дома сидеть, - подумал Лешка. – С чаем сладким… сушками…»
Ребята повернули за угол, и Макс вдруг остановился.
- Смотри, какой дом странный, - он вскинул руку, показывая на серую каменную стену.
- Да ничего… Обычный дом, - Лешка пожал плечами, но тоже остановился.
- Не, ты посмотри, у обычных домов ты такие подъезды видел? И статуи… и балконы…
   Статуи и впрямь выглядели странно. Над единственным подъездом нависали четыре каменные пустоглазые  женщины; две внизу, две – повыше.
- Смотри, те, что над входом совсем старые как будто, а те, что под крышей – молодые.
- А все равно страшные, - поежился Лешка. – И старые. Дому, небось, лет сто, не меньше!
Судя по облупившейся серой штукатурке и рассыпающимся балконам так и было.
- Давай во двор зайдем, - предложил Макс, кивнув на арку между домом со статуями и соседним.
- Да ну его…
- Не боись! День на улице! – подбодрил приятеля Максим и пошел в сырой полумрак.
   Лешка, недовольно засопев, поплелся следом.
   На внутренних, позеленевших от времени стенах штукатурки не было. Старый  кирпич будто врос в заброшенные клумбы с покосившимися, ржавыми оградками.
- Смотри, какие балконы! – Макс присел от восторга. – Смотри!! Они же тянутся и тянутся! И на каждый выходит всего одна дверь! Их тут сколько… четыре! Представляешь? Всего четыре балкона на весь дом!! А… - спохватился он, - еще с той стороны. Значит восемь. И один подъезд. Важные, видать, тут люди жили…
- Слушай, да какая разница, - оборвал Лешка. – Важные, неважные, все равно их нет уже! Были бы нормальные, давно бы свалили отсюда! Пошли!
Выйдя из арки, ребята не сделали и пары шагов, как Макс дернул Лешку за рукав.
- Гляди-ка, дверь!
Тяжелая кодовая дверь подъезда была приоткрыта.
- Давай заглянем. Хоть одним глазком, каково там, а?
- Да ну тебя, псих! – разозлился Лешка. – Не хочу туда идти! Зачем оно мне надо!
- Трус, - выплюнул Макс и, не дожидаясь ответа, развернулся к дому.
Оттянул железную ручку и вошел.
   Постояв несколько секунд рядом, Лешка зло дернул плечом и пошел следом.
Никогда еще не видел он такого громадного подъезда. На выщербленном грязном полу различались остатки некогда красивой узорной плитки. Стены внутри выглядели еще хуже, чем снаружи – старая краска ошметками отваливалась от стен.
- Смотри, какие двери высоченные!.. – прошептал Макс. – Метра три!  Как у нас на старой квартире. А потолки все пять! Интересно, кто здесь раньше жил?..
- Пойдем, Макс. Надоело…
   По правде сказать, Лешке не надоело; ему было не по себе, но говорить об этом напрямую он  бы не стал ни за какие пряники. Макс уже назвал его трусом – хватит!
- Наверх чуть-чуть поднимемся и домой. Хочу глянуть, что на других этажах.      Вдобавок, представляешь, как там с верхней площадки смотреть интересно?
Лешка ничего не ответил. Сжав зубы, он молча зашагал вверх по лестнице, стараясь потише шаркать по вытертым ступеням. Поднявшись на второй этаж, ребята остановились. Лестничная клетка была в несколько раз шире обычной. На площадку выходило две рассохшихся деревянных двери.
- Все посмотрел? Пошли.
Макс перегнулся через перила.
- Вау!.. Вот это круть! Давай еще чуть…
В этот момент ближайшая к лестнице дверь, скрипнув, распахнулась. На пороге вырос худой всклокоченный старик в длинном грязном халате. Жидкая бороденка тряслась от негодования.
- Гадкие дети! Суете свой любопытный нос! И шумите, и топочите! Ну, так я вас проучу! – он вдруг ухмыльнулся.
   Пришедшие в себя от испуга ребята рванулись вниз. Макс проскочил, а Лешка дернулся и замер. Крючковатые старческие пальцы с неожиданной силой вцепились ему в запястье.
- Мне как раз нужен новый работничек, - прошипел старикашка и, к ужасу мальчишек, потащил Лешку к раскрытой двери.
- Нет! – закричал тот, пытаясь вырваться. – Отпустите!!
- Врешь, - хихикал старик. – Не уйдешь!..
   В следующую секунду произошло невероятное – Лешка вдруг начал съеживаться, усыхать и, на глазах у Макса превратился в маленького, заполошно пищащего черно-белого мышонка. Старик, не выпуская его из корявой лапы, сунул в карман халата и, довольно ухмыльнувшись, захлопнул дверь. Макс остался на площадке один.
   Он стоял, вытаращив глаза, и пытался вздохнуть - внутри все тряслось. Потом вдруг, опомнился и кубарем бросился вниз по лестнице. Выскочил на улицу и, не разбирая дороги, побежал так быстро, как только мог. В голове билось только: что теперь с Лешкой?

***

- Ты что совсем есть-то перестал? Не заболел? – мать внимательно посмотрела на бледного похудевшего Максима.
- Не хочу… спасибо… - он  встал и вышел из кухни.
Мама с сестрой за спиной переглянулись.
   Он не только не ел. Максим совсем перестал спать. Стоило лечь, как перед глазами вставала картинка: ухмыляющийся беззубый рот старика, полные ужаса лешкины глаза и захлопывающаяся дверь. Со дня их похода прошла неделя. Каждую ночь Макс ревел как маленький. От страха и от того, что друга бросил. Сам втравил в историю, а потом бросил… Сегодня днем уже из полиции приходили. Спрашивали, куда Лешка пропал. Максим ничего никому не рассказал. Ни матери, ни своей, ни лешкиной, ни полицейским этим… Да и что говорить-то!? Что был Лешка пацаном, а стал мышонком? Так что ли? Да они его в дурдом тут же упрячут, вот и весь разговор! И ни Лешке не поможет, ни себе… Себе… Максим шмыгнул носом и полез за платком. Себе он уже помог – нечего сказать! – взял и смылся…
- Максим, - вошла в комнату мама. – Я тебя спросить хотела… - она осеклась, увидев на лице у сына мокрые дорожки. – Ой… Ты что плачешь?.. Что случилось?
Макс быстро отвернулся и потер щеки.
- Нет! Не плачу! – бодро отрапортовал он, доставая учебники. – Я математику доделал. Проверишь?
- Проверю… давай - задумчиво произнесла мать, поглядывая на слишком блестевшие глаза и покрасневший нос.
   Ночью Макс проснулся от очередного кошмара; проклятый старик снова хохотал, а беззащитный маленький Лешка-мышонок извивался в его руке. Глотая слезы, стараясь не зареветь в голос, Максим смотрел в потолок и думал, что больше так не может. К утру он принял решение.
   Максим не пошел в школу. Вместо этого повернул к дому со статуями. Сердце бухало где-то глубоко и больно. Его удары отдавались во всем теле. Раньше Макс думал, что самым страшным в его жизни было, когда соседская собака с лаем выскочила на него трехлетнего. Потом – когда в четвертом классе объявляли годовые оценки, и он боялся, что его не переведут в пятый. Потом, когда месяц назад они с Лешкой наткнулись на хулиганов на какой-то чужой детской площадке… А оказывается, самое страшное в его жизни наступает только сейчас…
Палец вжал кнопку дверного звонка. Он пришел.
   Трель запела, казалось, на весь глухой подъезд. Макс сглотнул и позвонил еще раз. Где-то в глубине раздались шаркающие шаги. Чтобы руки не дрожали слишком сильно, Макс спрятал их за спину, и отступил на шаг от двери. Створка приоткрылась, из нее высунулась седая грязная голова.
- Ты? – проскрипел знакомый голос, – Чего пожаловал?
- Вы… - Макс снова сглотнул – голос дрожал и не слушался. – Вы должны его отпустить. Отпустить Лешку.
- Я ничего никому не должен! – взъярился старик, задрав к потолку палец. – Ничего! И никому! Тем более тебе!
- Он ничего вам не сделал! – Макс тоже сорвался на крик. – Вы не имеете права! Я… Я….
- Что ты? – захихикал колдун. – Сообщишь  в полицию? Уверен, они у тебя уже были. Расскажешь взрослым? – он захохотал еще громче. – Они тебе не поверят и начнут лечить! Зачем ты пришел?! – он вдруг оборвал смех. – Говори или убирайся!
Макс судорожно вздохнул, набрал в грудь воздух, как перед прыжком в прорубь и тихо сказал.
- Отпустите Алексея. Он не при чем. Это моя вина.
- А я зна-а-ал, - протянул старик тихо. Его черные глаза сверху вниз буравили Макса. – Я знал, что это ты придумал. Я наблюдал за вами из окна.
Макс вздрогнул и попятился.
- Отпустите. Пожалуйста, - повторил он.
- Нет, голубчик, так не пойдет. Так не годится! – вдруг снова выкрикнул старик. – Пришел, значит останется!
- Я тоже пришел, - чуть слышно пробормотал Макс, не поднимая головы.
- И что ты предлагаешь? – старик забарабанил по растрескавшемуся косяку. – Хорошенькое дельце… Хотя… Почему бы нет?..
Макс в сумасшедшей надежде вскинул голову.
- Вы его отпустите? – не поверил он своим ушам.
- Прыткий больно. И не думай! – крикнул старик и притянул к себе мальчика за ворот куртки. – Давай, заходи!
   Он дернул Максима внутрь и захлопнул дверь.
Глаза еще не успели привыкнуть к полутьме коридора, а старик уже потащил его вглубь квартиры. Максу показалось, что они брели по пыльному нутру не меньше получаса. Наконец, старик втолкнул его в огромную, заваленную непонятным хламом комнату.
- Вот твой дружок! Полюбуйся! – он кивнул на большой стеклянный аквариум, - вон, как работает! Крутит! Молодец!
   Сердце глухо бухнуло, Максим сделал неуверенный шаг к полке с аквариумом и увидел; маленький, черно-белый мышонок, что есть силы, бежал в пластмассовом колесе. Мальчик подошел ближе, мышонок скосил черный глаз, запищал и остановился. Колесо, по-прежнему вращаясь, с силой закрутило его.
- Ах, ты негодник! – взвизгнул старик, - оставлю тебя без еды на сутки, узнаешь, каково это – отлынивать!! Видишь, что ты наделал? – напустился он тут же на отпрянувшего Макса. – Все из-за тебя! Они крутить должны! Всегда! Все время!
- Они?.. Почему они?.. Там же только Лешка… - Максим пятился, пока не наткнулся на спинку стула.
- Лешка!.. – передразнил старик. – Много ты понимаешь!..
Он сел и вытер, заблестевший лоб.
- Надоело с тобой болтать. Скажу, и больше не лезь!
Макс быстро закивал, а старик продолжил:
- Мне нужен переписчик. У меня много, очень много старых текстов, и нужно, чтобы их переписали. Чисто и разборчиво. Заново. А я не могу. И не буду! – он вдруг стукнул кулаком по столешнице. – Потому что будешь ты.
- Буду… обязательно буду… Только… когда вы Лешку расколдуете?
- Через год, - спокойно ответил старик.
Максим оторопел. Земля поплыла, ему показалось, что он вот-вот упадет. Целый год?! А что же он скажет лешкиной матери?
- Будешь работать – расколдую и отпущу обоих. Нет – значит убирайся, а он здесь останется навсегда. Это вам наука, чтоб не докучали порядочным гражданам своей беготней и трескотней, - он зло посмотрел на Макса. – И тебе! – корявый палец ткнулся мальчику в грудь. – Чтобы друзей не подзуживал! А потом не бросал!
- Год… - прошептал Макс побелевшими губами. – Я маме ничего не сказал… Она не знает, где я… Можно хоть…
- Нельзя!!! – закричал старик так, что со стола, покатившись, упал карандаш. – Никуда нельзя! И радуйся, что вы у меня отработаете свое хулиганство всего за год!! А не за десять лет! – он замолчал, пытаясь отдышаться и вдруг совсем спокойно спросил. – Тебе сколько?
- А…а… одиннадцать…
- Ну вот. А будет двенадцать. Было бы из-за чего расстраиваться. Другой бы обрадовался, что в школу ходить не придется, уроки делать, экзамены сдавать. Сиди, пиши себе… сиди… пиши…
   Он вышел из комнаты, а голос еще долго отдавался от стен, гуляя эхом в глубине коридора.
   Макс зажмурился, пытаясь удержать острые, жалящие слезы. Год… сиди… пиши… Сиди… пиши… год…


***

   С того самого дня Максим поселился в квартире старика, и целыми днями переписывал. Все оказалось вовсе не так просто: «сиди – пиши»…  Если бы! Почти все тексты было на странных, неизвестных ему языках и хорошо, если на бумаге, а то на доске или коже, или рассохшемся пергаменте. Приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы разобрать старые выцветшие буквы, и переписать их набело. Колдун снабдил Максима тяжелой, окованной латунью  лупой и коробкой разных ручек и карандашей.
   Колдун не глядя выгребал с полок груду пергаментов, бумаг, каких-то свитков и вручал их Максиму. Вечером мальчик приносил стопку исписанных листов. Старик откладывал их на край стола, долго и скрупулезно проверял, заставляя переписывать и исправлять неточности, а потом сортировал, сшивал и уносил куда-то.
   Как-то однажды, просидев целый день за копированием мудреного рисунка, Макс спросил, почему бы попросту не отсканировать все это богатство, - и точно, и быстро, старик начал так кричать и ругаться, что охрип на несколько дней, а его в наказание оставил без ужина.
- Никогда!!! Слышишь, ты, бестолковый мальчишка, никогда не воспользуюсь я всеми этими приспособлениями!! Это дурь! Это преступление!! Это убивает душу заклинания! Разрушает его структуру! Губит самую суть! Тексты должны быть переписаны только вручную, слышишь?! Только так можно сохранить тонкую, тончайшую материю волшебства!! 
   Максим тогда втягивал голову в плечи, ежась от крика, и мечтал только о том, чтобы старик, наконец, замолчал.
   Он вообще часто кричал. Стоило хоть в чем-нибудь ошибиться, и приходилось раз за разом переписывать, пока не получалось идеально и «точь в точь»! – любимое выражение старика, чьего имени Макс пока так и не узнал. Спрашивать побаивался, а тот сам не говорил.
Первое время Макс страшно тосковал и неслышно плакал ночами напролет, свернувшись калачиком  под куцым пледом на продавленном, воняющем пылью диване. Потом привык. И к пыли – там ею воняло все, от желтоватой бумаги, на которую он переписывал тексты, до собственных пальцев. И к тоске. В какой-то момент он просто понял, что надо молча делать то, ради чего он сам, добровольно пришел сюда. Что только он сможет сделать это, значит надо смириться и писать. Сиди – пиши. «Сижу – пишу», - нередко повторял про себя Максим, когда глаза сами собой слипались над мелкими убористыми строчками.
   Он привык к чудовищному беспорядку, царившему в квартире; книги, коробки, застекленные ящики с пришпиленными на булавки насекомыми, странные металлические и стеклянные приспособления – все это беспорядочными грудами было навалено на полки, столы, подоконники и даже на пол.
   Все свое время колдун проводил над чтением старинных трудов в большой комнате, куда он впервые притащил мальчика, и где стоял аквариум с мышами. Максим же работал в маленькой каморке по соседству, которая, по его наблюдениям, в высоту была куда больше, чем в ширину. Сидя с настольной лампой за деревянным облупленным столом, он иногда поднимал глаза к темному, теряющемуся в необозримой выси и темноте потолку и ему казалось, что оттуда вот-вот начнут падать осенние листья…
   Спал он там же.  Каждое утро, после завтрака, Максим приходил к старику за новыми текстами и чистыми листами, и уходил к себе. Там он днем мог отвлечься, встать и чуть-чуть размяться, но очень тихо, - у колдуна был поистине нечеловечески острый слух, и стоило Максу скрипнуть половицей, переступая с ноги на ногу, тот через стену начинал кричать, чтобы «гадкий мальчишка не отлынивал от работы!!!» Потому работать приходилось с утра и до вечера. Разминая затекающие пальцы, Максим выглядывал на улицу и прикидывал, как должно быть там холодно и морозно. И так хорошо!..
   За окном шумел метелями январь. За все это время мальчик ни разу не вышел из дома. Продукты раз в неделю, по понедельникам покупал старик. А Максим в это время сидел и смотрел в одну точку – всегда перед уходом колдун накладывал на него заклятие онемения, как про себя называл его мальчик. Он не мог шевельнуть и пальцем или издать хоть один звук. Он мог только сидеть и смотреть.
- Зачем вы делаете это? – спросил через месяц Макс у старика и тихо добавил. – Я же не убегу…
Но тот уже поднял руку, готовясь прошептать заклятие.
- Любопытный поганец! Вот ты кто! – прошипел колдун. – Будешь тут шнырять, пока меня нет, а я не люблю, когда по моим вещам шныряют!
   Корявая ладонь растопырилась,  и тут же резко собралась в кулак. В ту же секунду Максим замер, остекленевшие глаза вперились в выцветший узор обоев.
- Так-то лучше, - бормотнул старик и, развернувшись, зашаркал в прихожую.
Было слышно, как прошуршало пальто, стукнули ботинки, хлопнула дверь – хозяин ушел. Даже не запер, удивился Макс. Впрочем, от кого тут запираться? Снаружи сюда заходить никому и в голову не взбредет, а он никуда не денется.  Максим твердо решил, что выйдет отсюда только с Лешкой. Причем с Лешкой-пацаном и его другом, а не с Лешкой-мышонком. Вдобавок, он узнал, что в аквариуме есть еще одна мышь: белая с серым. Они посменно крутили с Лешкой колесо. Был ли это такой же заколдованный ребенок или обычный зверек, Макс не знал, также как и того, по-прежнему ли понимает его друг человеческую речь.


***


   В одно мартовское утро, когда деревья скрипели влажными стволами, а облысевший плющ полоскался на ветру за мокрыми стеклами, старик не пришел в большую комнату.
   Максим, зайдя, как обычно за новой порцией текстов, с удивлением обнаружил пустой стул. Потертое кожаное сиденье без старика выглядело чрезвычайно странно. Еще ни разу мальчик не оказывался в этой комнате один; во сколько бы он ни пришел с утра  или вечером, – колдун уже корпел над книгами, переписывая цифры и символы.
- Чего уставился? Не вертись! – всякий раз осаживал он Максима, когда тот начинал оглядываться или, еще хуже, пытаться заглянуть в аквариум с мышами.
Потому сейчас, получив возможность как следует осмотреться, Макс вовсю закрутил головой, отмечая странные поблескивающие приборы, десятки раскрытых книг и непонятный хлам по углам комнаты. Тут взгляд упал на аквариум, при мысли о возможности поговорить с Лешкой, дыхание захватило. Быстро оглянувшись на дверь, мальчик сделал неуверенный шаг к полке; вдруг старик все-таки следит за ним?..
   Шаг, еще… Черно-белый мышонок тоже заметил его и, пискнув, подбежал к прозрачной стенке.
- Лешка!.. – шепотом позвал Максим. – Ты как?.. Ты меня понимаешь?
К его облегчению, мышонок быстро-быстро закивал, шевеля розовым носом. В этот момент к Лешке подбежала и другая, серо-белая мышь.
- Класс!.. а этот какой? Простой или тоже заколдованный?
Оба мышонка принялись кивать и попискивать.
- Вы колесо по очереди крутите, да?
Лешка отчаянно запищал что-то, размахивая лапками.
- Не понимаю… ты понимаешь, а я-то нет! – зашептал, снова оглянувшись на дверь Максим.
   Мышонок отбежал и, раскопав газеты, ткнул носом в угол аквариума. Тут только Максим увидел, что от колеса через стеклянную стенку куда-то наружу тянулись провода. Они проходили насквозь через маленькое отверстие в аквариуме и, терялись где-то в завале вещей под полкой.
- Значит, вы его специально крутите!.. А для чего?! Что от него работает? – Макс возбужденно сжал кулаки, чувствуя, что вот-вот поймет нечто чрезвычайно важное.
   Мышата пищали и подпрыгивали. Закусив губу, Максим полез вглубь наваленного хлама. Ему во что бы то ни стало надо выяснить, что именно работает, от мышиного колеса. А то, что оно работает, мальчик не сомневался, иначе бы старик так не ругался, стоило только ему остановиться.
И тут, словно в ответ на его мысли из глубины квартиры позвал надтреснутый знакомый голос.
- Эй ты… Дрянной мальчишка, где ты?... Давно утро, ты собираешься работать?...
Вздрогнув от неожиданности, Максим пребольно ударился о полку затылком и испугался не на шутку – а ну, как старик сейчас войдет? Одна секунда, две… шагов в коридоре не было, и Макс – была не была, - ринулся раскапывать вещи, зная, что если колдун его вот так обнаружит, им точно конец, но не выяснить было нельзя – такой шанс выпадает раз в год.
- Да где ты есть?! Маленький поганец!!!.. – загремело издалека.
В этот момент, рука уперлась во что-то твердое, отодвинув какие-то коробки и, вытянув шею, Максим увидел, что тянувшаяся веточка сплетенных желто-коричневых проводов, прячется в просверленном деревянном ящике.
- Нет… - прошептал он с досадой, - закрыто…
- Я тебя убью!... Встану и убью!... – завопил старик.
Максим навалил все обратно и, не взглянув на мышей, пулей вылетел из комнаты.
Промчавшись через коридор, он остановился возле приоткрытой стеклянной двери в спальню колдуна. Стараясь выровнять дыхание, Макс громко потопал, изображая неспешные шаги и вошел.
   Никогда раньше он не был в этой комнате. «Лучше бы и сегодня не заходил…» - промелькнуло у мальчика, когда глазам открылись еще большие запустение и грязь, чем в уже знакомых помещениях. Окна, прикрытые серыми тряпками занавесок, выходили во двор. Вдоль них тянулся тот самый, так поразивший его когда-то огромный, заваленный опавшими листьями и снегом балкон.
   Колдун лежал на кровати в старых грязных простынях. Выглядел он еще хуже, чем обычно: изжелта бледная старческая кожа натянулась на скулах и подбородке.
- Доброе утро… - Максим изо всех сил старался, чтобы голос не дрогнул.
- Утро, бездельник?! Утро, говоришь?!  Уж обед скоро, а ты еще за работу не садился!! Где тебя носит?!. – он приподнялся на локте.
- Нигде, - поспешно затряс головой Макс, в точности, как мышата, пару минут назад. – Нигде не носит, я… я просто проспал…
- Проспал?! Ну, так попозже ляжешь, значит! – старик рявкнул. – Подойди сюда! Бери всю стопку и пока не перепишешь, не появляйся!
   Макс с ужасом посмотрел на гору желтых листов, с выцветшим, почти невидимым от времени текстом. Такой объем ему давался обычно дня на два, не меньше. Видать старик что-то заподозрил или просто решил его наказать.
Стараясь подавить вздох, утешил себя надеждой еще раз заглянуть в большую комнату и попробовать открыть деревянный ящик, куда уходили провода от колеса.
- И не вздумай шнырять по квартире! – прошипел старик, вцепившись вдруг Максу в запястье. – Я ведь все слышу… Все! И то, что ты в большой комнате с мышами шептался и вещи там ворошил, и то, что по коридору потом бежал, - старик притянул его к себе, белесые глаза оказались совсем близко. Макс сглотнул, чувствуя, как в животе леденеет. – Все слышу... Все... Запомни! – крикнул вдруг старик, отшвыривая от себя мальчика. – Иди, работай, бездельник! Иди, работай!!
   Прижимая тяжеленную стопку к груди, Максим на негнущихся ногах вышел из комнаты. Значит, старик все знает, но и он кое-что узнал. Во-первых, мыши его понимают, во вторых, в деревянном ящике есть нечто, что заставляет работать пара волшебных мышей. И это нечто чрезвычайно важно для старика.



***


   Теперь старик стал еще злее и нагружал Максима работой больше прежнего. Они и раньше почти не разговаривали, но после того случая, встречая каждый раз приходящего за новым заданием мальчика, колдун лишь молча тыкал ему в стопку листов или свитков, которые нужно было переписывать. 
   Впрочем, из-за вынужденной тишины Максим не слишком расстраивался. Теперь он чувствовал, что не один на один сидит здесь с сумасшедшим старикашкой. Теперь был Лешка и другой мышонок. После того, как он выяснил, что приятель по-прежнему все понимает, что знает, каково ему тут живется и знает, что Макс пришел его спасать, стало легче. Он словно ощутил невидимую поддержку, уверился в том, что у них обязательно все получится, и они вернутся домой.          Домой… при мысли о доме внутри всегда что-то екало и дрожало. Он должен вернуться. К родителям, к сестре, обязательно должен… Вернее они должны. Потому что если они не вернуться вместе, значит, все будет напрасно.
   Время шло. Часы сливались в дни, дни в недели, из недель складывались месяцы. Был конец мая. Стояла славная пора, когда день начинается розовым рассветом, а заканчивается мягкими лиловыми сумерками. Когда потеплевший воздух становится сладок и вкусен, а с тополей падают бархатно-малиновые сережки.
   Максим приуныл. В это время они всегда пропадали на улице по целым дням, и бегали, и играли… Играли! Он в сердцах отшвырнул карандаш, и с тоской посмотрел на улицу. За грязным, в пыли и подтеках стеклом шумел новенькими листочками плющ. Еще ни разу Максиму не хотелось выйти отсюда так сильно. «Хоть на часок! Хоть на минутку!» - с нестерпимой тоской думал он, закусив губу. Желание оказаться на улице стало невыносимым, и к вечеру Макс решил поговорить об этом со стариком. Он придумал рассказать о том, что прогулка поможет ему работать лучше и больше! Что ему надо совсем немного времени – час, полтора. Что ему будет достаточно пойти вместе  в магазин и помочь донести пакет с продуктами. 
   На этом месте сердце учащенно забилось: что если старик разрешит ему всегда носить сумку и Макс сможет бывать на улице каждый понедельник?..
   Желая заранее умилостивить колдуна, Максим переписал даже больше, чем было задано, - на целых пять страниц! Довольный собой, взволнованный предстоящим разговором, он положил увесистую стопку на стол старику. Тот, как всегда молча, просмотрел написанное и дернул подбородком, прогоняя мальчика. 
- Я даже больше сделал… - Макс поперхнулся; так давно не слышал собственный голос, что он показался ему странным и чужим. – На пять страниц больше переписал.
   По-прежнему, не говоря ни слова, старик уставился на мальчика. Максим смешался. Все-таки он надеялся, что его работа произведет впечатление и поможет начать непростой разговор.
- Я бы хотел попросить вас… - под пристальным взглядом язык задеревенел, а в животе стало холодно и противно. – Я бы хотел вместе с вами пойти в магазин, чтобы помочь донести сумку, - быстро закончил он.
   С минуту старик молчал, а Макс все сильнее боялся поднять глаза. Наконец, он услышал.
- Ты хочешь донести пакет, - тихим, ничего хорошего не предвещающим голосом начал колдун. – А я думаю, что ты просто хочешь пойти на улицу и пробездельничать сорок минут.
«Отчего же только сорок? – с неизбывной тоской подумал Максим – все сто сорок хотел бы!...»
   Старик встал и, заложив руки за спину, посмотрел на мальчика.
- Значит так. Слушай меня внимательно. Ты, никуда, никогда, не пойдешь,  - неспешные слова стальными горошинами простучали Максу по голове. Он вздрогнул – еще ни разу в голосе старика не было столько ненависти и злобы. – Я тебя взял не для прогулок и безделья, а для работы. И если еще хотя бы раз я услышу об улице, то выгоню тебя, а дружка сгною в колесе. Понял меня?
Максим тихонько кивнул.
- И еще, - продолжал колдун. – С завтрашнего дня ты будешь работать в этой комнате. Чтобы всегда быть на глазах. Иди.
   Как заводной солдатик, Максим развернулся и вышел. Грудь жгло мучительным разочарованием, отчаянием и страхом. Как он будет сидеть в одной комнате с этим ужасным чокнутым волшебником. Даже потянуться теперь не получится! Даже просто вытянуть ноги и размять руки! Не раздеваясь, Максим упал на кровать и заплакал: «Попросился на улицу, называется! Нагулялся!..»



***



На следующий день, сидя за маленьким столиком, Максим уже работал в одной комнате со стариком. 
   В строчках и буквах, дни снова потекли один за другим. Но, к удивлению Максима, жизнь не стала хуже, из-за вынужденного переезда его рабочего места. Напротив, несмотря на то, что ни потянуться, ни развернуться, за крошечным столом действительно было нельзя, мальчик был рад хоть какой-то смене обстановки. Вдобавок, как ни крути, а он оказался ближе к друзьям, - серо-белого неизвестного мышонка он давно причислил к их компании хулиганов-отработчиков. Машинально перенося на бумагу ровные строчки, Максим мысленно разговаривал с Лешкой, и ему казалось, что друг его слышит и отвечает. 
   В одну из таких бесед, Макс пришел к выводу, что было бы здорово тоже научиться колдовать! Взять, да и поменять все местами – Лешку с мышонком обратно в детей, а злобного старикана этого – в мышь. Он даже тихонько ухмыльнулся, представив себе, какая уродливая облезшая крысятина должна из того получиться. Ухмыльнулся, и тут же бросил настороженный взгляд на колдуна – не заметил ли? Но нет – нацепив толстенные очки, он сосредоточенно изучал какой-то чертеж в огромном пыльном томе. 
   Максим отложил на край стола, тут же скрутившийся пергаментный свиток, и довольно посмотрел на исписанные листки – убористые строчки, аккуратные округлые буквы - что-что, а почерк у него стал не в пример лучше. «Ну, вот! Хоть какой-то толк ото всей этой писанины. Понимать, не понимаю, так хоть пишу красиво», - подумал он, и пододвинул к себе сложенный вчетверо замусоленный пергамент. «Так-так… что у нас тут…», - под пальцами зашуршало и глазам открылись рисунки в окружении странно знакомых букв. «Английский?!... Не может быть!... » - Максим с изумлением приглядывался к тексту. Словно после долгой разлуки он с радостью различал такие родные, славные латинские буквы, складывающиеся в почти понятные слова. После сотен тысяч странных иероглифов и значков, написанных за это время, на неизвестных языках, Макс с огромным удовольствием принялся за работу с привычными буквами. Английский он учил с шести лет и в классе неплохо по нему успевал. Единственный предмет, не вызывавший панических атак или приступов зевоты на уроках.
   С трудом сдерживая довольную улыбку, Максим начал писать. Но чем дальше он продвигался, тем медленнее шла работа. В тексте было невероятное. Макс не мог понять всего, но вычитал уже достаточно – в сложенном вчетверо пергаменте шла речь о заклинании, превращающим человека в мышь или крысу. 
   Стараясь ничем не выдать себя, мальчик пониже склонился над листом. Если в первой, уже переписанной части рассказывалось, как нужно провести превращение, то сейчас он приступил ко второй, где говорилось о возможности снять заклятие. «В полнолуние… в полночь..»,  - глаза Максима скользили по строчкам, ручка чуть слышно скрипела по бумаге. «Забраться повыше… чтобы на заколдованную мышь упал лунный луч… это еще что?.. » - дальше в тексте ясно было сказано, что лунный свет должен пройти через систему стекол, чтобы особым образом сфокусироваться. Под текстом был рисунок: чародей с окладистой бородой в длинном одеянии держит похожее на подзорную трубу приспособление, под которым скрючилась маленькая черная мышка. На нее точно через трубу светила полная луна. 
   Макс закусил губу; где им взять такое приспособление? Может в этом доме,  вот хоть прямо сейчас, не сходя с этого места, Максим видел четыре… нет, даже пять похожих подзорных труб: одну на тумбочке, две других на полу, еще были на стене и подоконнике. Есть ли среди них та, что нужна ему?..
   Он снова посмотрел в текст: дальше было заклинание для снятия колдовства. Много непонятных, совсем не английских слов шли сплошной строкой под рисунком. «Я ведь даже не знаю, как это все прочитать!.. » - в отчаянии подумал Максим, продолжая тем временем, как ни в чем не бывало, выводить круглые буквы. «Кроме того… существует более простой способ… - читал он дальше, - …реже используется… надо ждать… полночь… летнее солнцестояние…» - ручка замерла в пальцах, не дойдя до листа.  «Солнцестояние! » - склонясь еще ниже, стараясь унять дыхание, Макс начал лихорадочно соображать. «Сейчас же конец июня! Неужели проскочили?.. Нет, точно помню, что ночь летнего солнцестояния с двадцать первого на двадцать второе июня. А сегодня…» - в глазах потемнело, сердце забилось как будто у горла: «Двадцать первое июня!».. Значит, только сегодня ночью он сможет сам расколдовать Лешку?.. Но как?! Максим стремительно побежал по строчкам дальше «… расположение светил позволит обойтись без фокусирующей лупы (наверняка слово было другим, но тут уж он в тонкости перевода не вдавался)...позволит обойтись без полного заклинания… достаточно произнести лишь…» - снова странное слово. Но хотя бы одно! Это было всего одно слово! Шансов ошибиться гораздо меньше. Вдобавок не надо подбирать эту лупу мудреную. Вдруг ее такой здесь вовсе нет? Ему достаточно с мышами в кармане забраться повыше сегодня в полночь, сказать волшебное слово и дело с концом! Неужели уже сегодня они будут свободны?!..
   Мысли с пулеметной скоростью пронеслись в голове. Максим был потрясен, обрадован и напуган. Как ему сбежать? Прямо сейчас вскочить, броситься к аквариуму, выхватить мышей и за дверь?.. А вдруг старик на расстоянии колдовать умеет?.. Конечно, умеет – вон, сколько всего прочитал, наверняка научился. Значит надо дождаться ночи и рвануть?.. Но ночью дверь всегда заперта на ключ – это он знал точно – слышал несколько раз, как старик глубоко за полночь шаркал к двери и, поковыряв в ней, уходил к себе. Да и пока Максим в темноте мышей нашарит, пока до двери добежит, пока откроет ее, колдун точно успеет выйти и…
- Опять бездельничаешь, маленький паршивец? – проскрежетало вдруг над самым ухом.
Максим подскочил. Старик стоял над ним, разминая морщинистые костлявые пальцы.
- Сегодня понедельник. Я иду в магазин.
- Да… понятно… - закивал Максим. – Конечно… раз понедельник…
- Пока я не ушел, дописывай! – и он зашаркал к себе переодеваться.
Подождав, чтобы халат старика скрылся из виду, Максим вытянул шею и замахал руками, привлекая лешкино внимание, который как раз мелькал в синем колесе. Мышонок заметил и, перебежав к стеклянной стенке, встал на задние лапки. Зная, что как бы он ни шептал, колдун все равно услышит, Макс начал делать страшные глаза и пассы руками, пытаясь объяснить, что теперь ему известно, как снять заклятие и им нужно срочно выбираться.
Он уткнулся в исписанный листок как раз вовремя – старик уже шел по коридору. В привычном жесте он вскинул руку, словно захватывая внимание мальчика, и сжал кулак. Максим застыл. Довольно шевеля бровями, старик вышел из комнаты. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.
    «Не заперта! Не заперта!!!» - билось в мозгу у замершего Максима. Краем глаза он видел, как Лешка и другой мышонок, бросив работу, метались за стеклом аквариума. Они размахивали лапками и пищали так громко, что он слышал их со своего места. Лешка вдруг полез на колесо сверху, а серая мышь вцепилась в него внизу, чтобы оно не крутилось.
   «Что они делают?.. Им не выбраться», - подумал Максим. – «А если и выберутся, я-то все равно шевелиться не могу… Или все-таки могу?..» Он посмотрел на свои безвольные, лежащие на столе пальцы. Каждый раз, попадая под действие заклятия, он пытался расшевелить себя. Представлял, как у него двигается сначала палец, потом рука, но дальше фантазий дело не шло.
Тем временем, Лешка, балансирующий на колесе, оттолкнулся всеми лапками и прыгнул. Ему удалось повиснуть на краю стеклянной стенки. Перебирая оскальзывающимися коготками, мышонок перевесился с него и упал на полку снаружи.
   Макс ликовал: «Молодец!!! Молодец, Лешка!! Давай!!» Мышонок деловито забрался по стойке этажерки до стоящего пучка сухоцвета и скинул его в аквариум. По длинным черенкам, тут же выбралась другая мышь. А потом… потом Макс потерял их из виду. Они спрыгнули куда-то вниз, и он их больше не видел.
«Нет… Не может быть… Они не могут бросить меня здесь!..» - внезапное отчаяние и панический ужас захлестнули Максима. Зажмурившись, он изо всех сил попробовал сжать кулаки. «Не могут… Они не могут меня здесь бросить!! Я ведь тут полгода ради них батрачил!..» Его захлестнула внезапная злость на друзей, на старика, на самого себя, на страшную усталость от надоевшей бессмысленной работы и от многомесячной неподвижности. «Хватит!!» - огнем полыхнуло в мозгу. «Хватит! Больше не могу здесь сидеть! Надоело!!!»  - он вдруг почувствовал под пальцами собственную ладонь. Открыв глаза, Максим с изумлением увидел, что кулаки сжались! Он сделал это. Не резко, не быстро, не сильно, но он все равно смог шевельнуться. Он попробовал встать, и в этот момент на стол выскочили мыши. Они начали пищать, потом Лешка, подбежав, куснул его за палец.
- Эээ… - Максим не верил своим ушам – у него получилось заговорить!
Лешка снова куснул его, уже сильнее, словно подгоняя.
   Уперев руки в столик, Максим медленно, с невероятным трудом начал подниматься. Сколько времени уже прошло? Сколько еще осталось до прихода старика? Он должен успеть. Должен или все пропало.
   Мыши заходились в истошном писке. Лешка перестал кусать его, и они теперь только толкали руки Максима крошечными лапками.
   Он встал из-за стола. Не чувствуя ног, он покачнулся, пытаясь шагнуть, и вновь уперся в столешницу. Снова попытка – на этот раз получилось. Одна нога, вторая… Мыши, соскочили на пол и бросились перед ним, словно показывая дорогу.
Никогда еще квартира не казалась Максиму такой громадной. Будто в кошмарном сне, не чувствуя собственного тела, не имея возможности ускорить его, он брел, переставляя по очереди одеревеневшие ноги. Вот он уже на половине пути, вцепившись в пожелтевшие обои коридора, идет, обливаясь потом. Мыши подпрыгивали и верещали рядом – он видел их пестрые спинки.
Шаг, еще один…      
   Коридор еще больше растянулся. Похоже, старик все-таки подстраховался и наложил на него заклятие бесконечности. Теперь Максим будет идти по нему, пока хозяин не вернется и не оставит их здесь теперь уже навсегда.
   «Нет!.. не бывать этому!» - Максим тряхнул головой и прибавил скорость. Ватные ноги путались в штанинах, цеплялись за вытертый паркет. Мыши пищали уже совсем близко, у самого уха – по одежде они забрались к на плечи…
Шаг, еще один…
   Вот оно! Максим судорожно вцепился в ручку двери, повернул и толкнул ее.
   Сырой и затхлый воздух подъезда показался ему весенним бризом после полугода в душной квартире. Повиснув на ручке, Максим вздохнул раз, другой, чувствуя, как возвращаются силы – видимо заклятие действовало, только пока он был внутри.
   Хлопнула подъездная дверь. Макс рванулся к перилам, свесился посмотреть и обмер; шурша пакетом, к лестнице шел старик.


***


   Максим отпрянул. Что делать? Мимо него им не проскочить, значит остается только подняться на этаж выше и переждать, пока колдун зайдет к себе. Тогда они спустятся и убегут. Надо, чтобы старик как можно дольше ничего не заподозрил, и Макс осторожно, почти не дыша, начал прикрывать дверь.
   В высоком, как собор подъезде гулко отдавались медленные шаги и тяжелое старческое сопение. Колдун уже одолел один пролет, и тут деревянная дверная створка скрипнула. Максим зажмурился.
- Кто там? – раздалось снизу.
Мальчик на цыпочках отступил к стене.
- Кто там шуршит?! – старик крикнул в голос и заторопился по лестнице.
Максим, уже не скрываясь, что есть духу, помчался вверх.
- Это ты!! Я знаю, это ты негодный мальчишка!! Как ты вырвался?! Ты не мог! Это невозможно! – завопил старик.
   Задыхаясь от непривычного бега, цепляясь за перила, Максим добежал до четвертого этажа. Последний! Старик внизу, бросив пакет, крича и спотыкаясь, бежал следом. Судорожно оглядевшись на площадке, Макс в панике застучал по ближайшей двери. Молчание. Он стукнул кулаком снова, чувствуя, как неуправляемый ужас захлестывает с головой. К старику он не вернется! Да тот и не возьмет его назад, а если возьмет, то не станет теперь расколдовывать мышей никогда! Что делать?.. Ругань старика слышалась все ближе.
- Августин Брониславович?.. – внизу раздался взволнованный женский голос. – Это вы?.. Что происходит?
   Макс перегнулся посмотреть. На площадке третьего этажа стояла сухонькая старушка с совершенно седой головой и, зябко кутаясь в халат, придерживала открытую дверь. Прямо напротив нее, схватившись за грудь и пытаясь отдышаться, стоял старик.
- Августин Брониславович?.. Это вы? Но что за крики?.. – повторила она.
- Это он!.. – колдун потряс кулаком. – Он сбежал!! Этот мальчишка!!..
- Какой мальчишка, о чем вы? Здесь уже лет двадцать детей не бывало.
- Бывало-бывало!.. Шумят, топочут, а потом воруют мое время! Моих мышей!. – старик задрал голову, и Макс отпрянул, надеясь, что тот его не заметит.
- Пока шумите здесь только вы! – заметила старушка. - Я вызову милицию, так и знайте!..
- А пойдемте-ка со мной Виолетта Леопольдовна, - вдруг спокойно, совсем другим тоном предложил старик.
- Куда пойдемте?..
- На четвертый этаж. Поднимемся и посмотрим, есть там мальчик или нет? Если нет, обещаю вам чай, идет?
Максим похолодел. Если его здесь найдут, это конец – старик точно заберет их, а маленькая старушка и слова не скажет, решит, что так и надо.
- Почему бы и нет?.. - задумчиво произнесла она. – Пойдемте… Только накину что-нибудь и переобуюсь.
   Максим кинул шальной взгляд по сторонам. Все то же: пыльные стены, темные двери, запертая чердачная лестница… Чердачная лестница! Ее закрывала решетчатая дверь: на кольце большой висячий замок, ржавая дужка, наверняка он заперт. В отчаянии  Максим дернул его раз, другой, ища глазами, чем бы попробовать взломать, когда внутри что-то скрипнуло. Он налег сильнее, дужка с хрустом вытянулась.
- Откуда здесь взяться какому-то  мальчику?..  Тем более, как вы утверждаете, воришке… - недоумевала внизу соседка, не спеша шаркая к лестнице. – Пойдемте, сами убедитесь, что никого нет.
   Старик что-то ворчал в ответ, но Максим почти не слышал. Приоткрыв скрипучую дверцу, он прошмыгнул дальше на темную лестницу и побежал уже к самому чердаку. Он не был уверен, что колдун услышал скрип, - вдруг его слух так тонок только в квартире, а снаружи, как у обычного человека, потому замок на всякий случай решил повесить обратно, - пусть думают, что здесь никого нет, и не было.
   Старая деревянная чердачная дверь оказалась и вовсе без замка – вместо него была продета и закручена проволока. Максим раскрутил ее, не замечая паутины, и скользнул внутрь. Свет просачивался из большого полукруглого окна у самого пола. Повсюду были голубиные перья, мусор и паутина, - сыро и прохладно.
Где-то внизу раздавались неясные голоса. Макс высунул голову и прислушался.
- …я же вам говорила, что здесь никого нет…
- Не может быть!.. Никуда деться он не мог! Постойте… смотрите, замок, и открытый! Наверняка он сбежал на чердак!
Максим затаил дыхание, чувствуя, как дрожат в кармане мыши.
- Ох, да будет вам, Августин Брониславович! Что мы с вами, еще по чердакам лазать будем? Уверена, никого здесь нет и не было. Лучше замок запереть, чтобы чужие не ходили.
Максим сжал кулаки так крепко, что руки занемели. Неужели полезут? Или запрут?.. Что хуже? Старик, видно, размышлял о том же, потому что внизу какое-то время царила тишина.
- Хорошо. Запирайте. Есть у вас ключи?
- Есть! – что-то зазвенело. – Я их специально с собой взяла. Как знала!
В замке заскрежетало. Макс прислонился головой к косяку, облегченно выдыхая, - они не полезли. Заперли – да, но он наверняка что-нибудь придумает, ведь смог же сбежать из квартиры, да еще под заклятием, значит и сейчас вырвется. По крайней мере их не нашли сейчас.
- Я все равно знаю, что ты там! - услышал он вдруг знакомый, гулко отдававшийся в подъезде голос. – Тебе все равно не сбежать! Замок будет заколдован! Если ты попробуешь его открыть, я узнаю об этом и приду за тобой! Слышишь?!
- Ох, да что вы такое говорите-то, Августин Брониславович? Какие мыши?!.. Да и какие дети сейчас верят в волшебников?..
   Максим невесело усмехнулся – действительно, скажи ему про злого волшебника кто-нибудь прошлым летом, он бы поднял того на смех.
   Голоса и шаги стихли. На чердаке теперь отчетливо проступили звуки улицы; воркование голубей, шелест деревьев, шум редких машин. Максим подошел к окну. Совсем грязные, серые стекла едва пропускали свет, но кое-что в них разглядеть было можно. С такой высоты улица выглядела совсем другой. Неужели он снова скоро выйдет туда, наружу. Вернее они выйдут.
- Эй, как вы там? – Макс тронул карман. – Живые?
Мыши высунули усатые мордочки, и забрались на ладонь. Только теперь он разглядел, какие они все-таки маленькие – совсем мышата. Они попискивали, крутили пестрыми головами и шевелили носами.
- Эх, Лешка, Лешка… ты думаешь, что я подорвался-то?.. Я ж прочитал, как тебя расколдовать, -и Макс все рассказал друзьям. Про лунный свет, равноденствие, волшебное слово. Про то, что фокусирующая лупа будет не нужна, так же, как и полнолуние, и можно будет все сделать прямо сегодня, уже через несколько часов. Мышата слушали молча, выпучив круглые черные глаза.
- Все знаем, а выйти теперь отсюда не можем, - закончил Максим. – Как думаете, он правда заколдовал замок или пугает? Может, попробуем прямо сейчас, а?..
Мыши переглянулись и закрутили головами. Максим, вздохнув, сел на пыльный пол.   
   Эх, знать бы, наверняка заколдована дверь или нет? А если да, то успеет ли он отпереть замок и убежать до того, как старик до них доберется?..
   Серо-белый мышонок вдруг куда-то исчез. Юркнул в кучу мусора и зашуршал.
- Эй, ты что делаешь?.. Что он делает? – спросил Макс, недоуменно глядя на Лешку. Тот стоял, наклонял голову то так, то эдак, и только посматривал.
Наконец, весь в пыли и паутине, мышонок вылез, таща в зубах какую-то проволочную закорючку. Бросил ее и что-то громко запищал, размахивая лапками. Лешка догадался, и они хором запищали, пытаясь объяснить свой план Максиму.
- Не понимаю… Вы проволокой хотите открыть замок?.. Взломать его? – мыши закивали и запищали дальше. Теперь они падали, извивались, потом вдруг вскакивали и делали вид, что куда-то бегут. Макса разобрал смех.
- Я так не пойму ничего! Давайте помедленнее!
   Тогда серо-белый мышонок встал на задние лапки, проделал передними какие-то пассы и тут же, упав на пол, забился и запищал. Потом встал, приподнял проволочный огрызок и потащил его к двери на лестницу.
- Я понял! – воскликнул Максим. – Ты хочешь, чтобы я тебя расколдовал, а потом ты уже человеком смог открыть замок этой проволокой. Так?
Мышонок кивнул.
- А ты умеешь? Чтоб быстро получилось!
   Тот закивал еще сильнее. Максим вздохнул и потер глаза руками. Ну вот, с одной стороны мышь, которая если станет человеком, выведет их отсюда. С другой – злобный колдун, который в любой момент может забраться сюда.
- Вы правы, - наконец, сказал он. – Рискованно, конечно, но дождемся ночи здесь – сам я открыть замок все равно не смогу... Выберемся на крышу, расколдуем вас, а потом смоемся отсюда. Кстати, пойдемте-ка, проверим выход наверх!
   Вскочив, он подхватил мышей и пошел вглубь чердака, прихватив с собой проволоку. Почерневшие от времени дощатые полы скрипели под каждым шагом, косматая, засыпанная мелким мусором и пылью паутина надувалась от сквозняков, словно рваные паруса Летучего Голландца.
   Мыши вдруг потянули носом и скатились с его плеча.
- Эй! Вы куда!?
Лешка обернулся и с громким писком крутнул пестрой головой. Макс бросился за ним и через пару шагов оказался перед небольшой металлической дверкой. Вместо замка на кольце болталась одна дужка.
- Вот он!.. Выход! Это точно он! – с восторгом прошептал он, выдергивая гнутую железку.
   Распахнул дверь и зажмурился. Июньское солнце самого длинного дня в году ослепляло. Оно было таким ярким и жарким, что разлепив веки через несколько минут, Максим все равно видел только белые круги. Выпрямившись во весь рост, он дышал самым вкусным воздухом в мире. Когда первый раз в семь лет он приехал в деревню и был поражен тишиной и ароматом травы повсюду, даже тогда воздух не был таким желанным и восхитительным. Сейчас он дышал и не мог надышаться. Где-то совсем рядом захлопали крыльями голуби, обычные серые и один совсем белый. Максим посмотрел и вдруг засмеялся. Он почувствовал себя таким счастливым и благодарным кому-то за это солнце, улицу, ветер, даже за этих голубей! Он хохотал и хохотал, а где-то внизу под ногами пищали наперебой мыши. Наверное, тоже смеялись.



***



   На их счастье скат оказался не слишком крутым и, осторожно обходя кругом, Максим внимательно осматривал крышу и карнизы. Соединение через арку с другим домом показалось таким старым и ненадежным, что даже в их отчаянном положении, лезть туда он бы не стал. Зато обнаружилась пожарная лестница, обрывавшаяся на высоте второго этажа и высоченный вяз.
- Это будет наш запасной план, - провозгласил Макс, оглядывая толстые раскидистые ветки, почти упиравшиеся в стену. – Если чердачную лестницу открыть не сумеем, будем спускаться тут. – Он еще раз оценил расстояние от края лестницы до асфальта. – Высоко, конечно… Но может по дереву потом… Нда… - Максим замолчал и снова посмотрел вниз – страшновато. – Все-таки сначала попробуем идти через подъезд. Сразу после полуночи… Смотрите, там часы! – он кивнул на аккуратное, словно кукольный дом здание банка напротив. В центре башенки со шпилем и флагом красовался большой белый циферблат. Часы показывали без пятнадцати час. – Мы точно будем знать, когда наступит полночь. Это важно. Жаль, что еще нескоро…
   Макс и мыши остались на крыше. Не смотря на то, что там было непривычно жарко и солнечно, возвращаться обратно в темную сырость  чердака никому не хотелось. Максим надеялся на то, что колдун, заперев замок, наверх уже не полезет, но мышей все-таки попросил слушать внимательней.
   В знойном летнем мареве время тянулось нестерпимо медленно. Иногда Максу казалось, что стрелки часов в дрожащем, разогретом воздухе, не двигаются вовсе. Несколько раз он задремывал и просыпался.
   Наконец, сверкающее  рыжее солнце начало медленно опускаться за соседний дом. Жестяная крыша отливала жидким золотом, голуби ворковали и топтались на карнизе, готовясь ко сну.
   Через час опустились медленные синие сумерки. Мыши заволновались. Они кружили, не находя себе места и попискивали. Их волнение передалось Максиму.
- Я помню нужное слово, оно простое. И про другие приспособления там ничего не говорилось... Только полночь, лунный свет – даже не полнолуние! – и слово. И все… Там сказано, что любой, вообще любой человек может снять заклятие в эту ночь…
   Стало совсем темно. Вяз гигантским абажуром накрыл зажегшиеся фонари. В густом фиолетовом воздухе слышался стрекот сверчков и трель соловья. Максим посмотрел на ясное, в пылинках бледных звезд небо и тут его поразила чудовищная мысль – а вдруг сегодня новолуние? Значит, ночь будет черной и луна так и не появится! Внутри заледенело. Наверное, потому старик так легко отпустил их, даже когда был уверен, что они наверху – он знал, что луны сегодня не будет!.. Как сказать ребятам, что он их так подвел. Что теперь делать?
   Словно услышав его мысли, мыши внизу громко запищали.
- Леш… похоже, я снова тебя подвел…  - Макс вздохнул и сел перед мышонком на корточки. – Я не знаю, как так получилось… Это неправильно, так не должно было… - мышонок не слушал. Он подпрыгивал, пищал и показывал куда-то. Максим поднял глаза и застыл. Из-за башенки с часами поднималась большая желтая, как плюха цветочного меда луна.
- Есть… - прошептал он. – Значит поколдуем...
   Луна взбиралась все выше, становясь ярче и белее. Похожая на обмылок, она зависла прямо перед ними, заливая крыши домов серебристым светом. Часы показывали без пятнадцати двенадцать. Ни разу в своей жизни Максим так не ждал Нового Года, как сейчас полуночи. Повторяя про себя заветное слово, он переступал с ноги на ногу, вспомнив, вдруг, что совсем не знает, сколько раз говорить: на каждого в отдельности или одно на всех. И куда деть во время заклинания руки?.. Спрятав их в карманы, Макс через секунду вытащил и убрал за спину, потом сжал кулаки. Без пяти двенадцать. Сердце билось оглушительно и больно, казалось, отмеряя ударами секунды. Мыши, отбежав, притихли. Максим судорожно вздохнул.
Без трех…
Без двух…
Еще минута…
   Бой часов оглушил, приводя в чувство. Максим вдруг стал абсолютно спокоен. Вытянув руку, как делал обычно старик, заколдовывая его перед уходом, он звонко произнес:
- Aperi!
   В ту же секунду серебрящиеся в лунном свете мыши дрогнули и начали странно расплываться перед глазами. Макс тряхнул головой, наваждение не проходило, - за туманной завесой что-то двигалось и росло. Воздух наполнился странным гудением, будто от звука гигантской струны.
   С последним ударом часов мгла рассеялась. На крыше сидели Лешка и какая-то девочка. Макс не верил своим глазам. В тексте, конечно, было написано, что все будет просто, но… чтобы прямо так!..
   В этот момент за спиной что-то грохнуло и зашуршало. Максим, поскользнувшись, отпрянул, а на крышу выскочил всклокоченный старик. Еще страшнее, и злее, чем обычно, он кричал и размахивал руками.



***



- Вы здесь!! Я знал! Я видел, какое заклинание ты нашел, мелкий паршивец! Я был уверен, что найду вас наверху под луной! Думали меня одурачить?! Обмануть?!! Мы не так договаривались с тобой, бессовестный мальчишка! – он посмотрел на Макса, вращая безумными глазами. – Мы договорились, что ты будешь работать год! И ты, и эти трусливые воры!!
- Неправда! – крикнул вдруг Лешка, вставая и помогая подняться девочке. – Мы ничего не крали! Мы просто зашли в подъезд – это не запрещено! А украли у нас вы! Восемь месяцев жизни!
Старик зашипел:
- Что!? Полгода украл? Глупый мальчишка! Вспомни-ка своих родителей. Может, ты думаешь, что хоть кто-то из твоих взрослых живет иначе? Все они делают скучную работу изо дня в день. Не понимают ее смысла, не понимают назначения, они, как мыши! Крутят посменно колесо, не зная зачем, и ты был бы таким же!.. – старик перешел на крик. –Какая разница, где вы будите его крутить? Какая разница, где ты будешь корпеть над строчками? Здесь вы хотя бы знали точно, на кого работаете, глупцы! – голос сорвался на визг, старик, задохнувшись от злости, силился перевести дух. – И знайте, я не выпущу вас отсюда. Мне нужны мыши. Чтобы колесо не останавливалось!
- Так купите себе обычных мышей! И пусть себе крутят! – крикнул Максим. - Зачем вам дети?!
- Так ты умный, да? – старик вдруг усмехнулся. – Обычные мыши и недели не протянули бы в этом колесе. Не смогли бы. Это же не просто игрушка, это… впрочем, какая теперь разница? Все равно вы трое останетесь здесь навсегда… От этого колеса работает мое сердце.
Ребята ошеломленно переглянулись.
- Я стар… очень стар. Мне не сто или двести, как вы наверное подумали, а намного больше. Средств продлевать жизнь так долго уже не существует. Но я нашел! Да! Нашел! – загремел снова старик. – А вы хотите у меня эту возможность украсть! Жалкие червяки!.. Я видел, как ваши далекие предки строили этот город и многие другие города! Все равно вы все скоро умрете! Сколько вам еще? Несчастные семьдесят лет на каждого! И то, если повезет! А я буду еще жить, и жить! Знаете, сколько таких мышей сгинуло, крутя мое колесо?!..
   Максим не слушал. Едва старик завернул про сердце, он понял, что пора уходить. С этой минуты стало ясно, что больше никаких договоренностей нет, и колдун запрет их в проклятом доме навсегда.
   Во время своей тирады старик двигался к ним, оставляя свободным вход на чердак. Макс решил прошмыгнуть мимо и убежать через подъездную лестницу, как они и собирались, - наверняка сейчас она был открыта, но для этого старика надо было отвлечь. Максим твердо решил, что на этот раз первыми побегут друзья.
- А… вы всегда жили здесь? В этом городе?.. -  спросил он, надеясь выиграть время и отступая в сторону.
- Что?! Да я видел сотни стран и знаю тысячи языков!..
   Макс сделал еще пару шагов и показал Лешке глазами на дверь. Тот помотал головой, тогда Максим сдвинулся еще дальше, и девочка, взглянув на колдуна, почти отвернувшегося от них, потащила Лешку внутрь.
   Старик обернулся, когда ребята уже исчезли в темном проеме. В ту же минуту Максим бросился к пожарной лестнице, гремя жестяной крышей.
- Нет!! Куда вы!! Надо было вас заколдовать сразу! Закаменить!.. – закричал старик. - Но я бы не смог сразу троих… Куда вы убегаете!? Как же я дальше проживу!? . – он метался по опустевшей серебрящейся под луной крыше. – Как я проживу?.. Вам же все равно крутить колесо… Какая разница, где?..
   Максим, уворачиваясь от хлещущих по лицу вязовых веток, поднял на мгновенье голову. На фоне светлого неба, по краю металась черная долговязая фигура.
- Я же не могу крутить его сам… Это должны делать мыши… - причитал старик. – Только мыши… Без них оно остановится… Там же ударов на несколько часов осталось... Ты слышишь?! Гадкий мальчишка!! Ты украл моих мышей!.. – вновь закричал он. – Ты украл мою жизнь… - он сел и заплакал.
   Когда Максим вновь посмотрел вверх, на крыше уже никого не было. Перехватывая ржавые перекладины, он спускался так быстро, как только мог. До земли оставалось не меньше этажа, а лестница уже кончилась. Макс ухватился за толстый сук и перелез на дерево. Вяз был старым и раскидистым. Спуститься по нему не составило труда.
   Спрыгнув, он увидел бегущих к нему ребят.
- Вот и ты! – воскликнул Лешка и вдруг, шмыгнув носом, кинулся обниматься. Макс неловко похлопал его по плечу, из-за которого выглянула пара любопытных глаз.
- А это кто? – спросил Максим, пытаясь отвлечь друга. – Тебя как зовут?
- Аня…  - девочка улыбнулась.
- Она к этому психу на неделю раньше меня угодила. Работала там одна. А потом, когда совсем уставать стала,  мы и подвернулись… ну то есть я… - Лешка умолк.
- Леш, ты меня извини… Я тогда не хотел, чтобы так вышло… чтобы мы…
- Да ты что, думаешь, я на тебя в обиде!? – изумился приятель. – Я что, по-твоему, не видел, как ты пахал, как проклятый!? Что пришел туда сам, чтобы меня выручить?!.
- Пойдемте отсюда поскорее!.. – перебил снова смутившийся Максим.
   Ребята вышли из арки и направились в сторону дома. Выяснилось, что Аня живет с бабушкой в соседней улице и даже ходит в ту же самую школу, только на класс младше. По дороге она рассказала, как попала к старику. В тот октябрьский день Аня шла в музыкальную школу и заглянула в сувенирный магазинчик, полюбоваться снова на всякую интересную всячину. Там же рыскал колдун. Дождавшись, когда продавец отвлекся, он схватил ее за руку. Потом раскричался, что девчонка хотела стащить у него кошелек, и выскочил на улицу, будто погнавшись за ней.  А на самом деле, Аня, дрожащим пестрым мышонок уже сидела в его необъятном грязном кармане.
- Вот так… - закончила она. – Если бы не вы… не ты, Максим, я бы никогда оттуда не спаслась… За мной ведь никто бы не пришел…
- Понял?! – воскликнул Лешка. – Если бы мы там не шатались, он бы меня не поймал, а ты бы за нами не пришел, и она бы там навсегда осталась! Ты молодец!..
Максим так отчаянно покраснел, что зашумело в ушах. Страшно обрадовавшись, что уличная полутьма скрывает его лицо, он вдруг сказал:
- Смотрите-ка, мы идем ночью, одни, а нам совсем не страшно!
- Неудивительно, - произнесла Аня. – После такого улицу не боишься...


***


   На следующий день Максим сидел на своей кухне, болтал ногами и ел третью порцию хлопьев с молоком. Вернувшись домой, он до утра обнимался с родителями и маленькой Юлей и рассказывая об удивительных приключениях. С друзьями они договорились объяснить взрослым, как есть, - пусть сами решают, что делать. После изматывающего дня на жаре, проведенного на крыше и напряженной ночи сил на то, чтобы что-то придумывать, попросту не осталось. Потому за реакцию родителей Максим опасался – не каждый же день в половине второго ночи в дверь звонит пропавший почти восемь месяцев назад родной сын и с порога начинает рассказывать небылицы, но вызывать скорую помощь, полицию или мчс никто не стал. Даже себе. Ему поверили. Обнимали, плакали, расспрашивали, поражались, снова плакали и обнимали…  Улечься получилось только на рассвете. Проспав до обеда, Макс начал день со звонка приятелю. Было решено, что Лешка с мамой и Аня с бабушкой, придут вечером к ним в гости все обсудить и придумать версию их чудесного возвращения достойную школы и полиции.
   Мама готовила, сестра в плаще из одеяла играла в «друзей и злого волшебника», а Максим под такой родной и знакомый детский телеканал хрустел хлопьями. Вроде бы все было хорошо, но мысль о том, что где-то – тем более, он знает где! – по-прежнему живет ужасный старик, не покидала его. Ведь наверняка же он может найти их, если захочет… или заколдовать себе еще пару ребят для колеса. Макс нахмурился – неизвестно, что надумают взрослые, но без присмотра этого колдуна никак нельзя оставлять.
   Тут Юля в очередном маневре взмахнула покрывалом и пульт, лежавший на краю стола, шлепнулся на пол. Программа сбилась на какие-то новости.
- Юлька! – воскликнул Максим и вдруг осекся. На экране возник странно знакомый обветшалый фасад, потом появились статуи, две пары женщин – молодые и старые. Ложка выпала из пальцев. - Мам!! – закричал Макс изменившимся голосом. –Это он!! Это тот самый дом!!
- … сегодня около полудня в своей квартире было обнаружено тело известного историка, краеведа, профессора… - неспешно вещал за кадром голос ведущей. – Мареш Августин Брониславович скончался в возрасте девяноста пяти лет…
- Это он!.. Это про него говорят… - распахнув глаза, Максим сидел, не шевелясь.
На экране появилась белоголовая старушка. Та самая, с третьего этажа.
- Он уже давно был не в себе, - растерянно бормотала она. Только вчера с ним в подъезде встретились… Он шумел очень… Бежал куда-то… Детей каких-то искал…  Чуть на чердак меня не потащил зачем-то… Я же говорю – не в себе. Надо было ему вчера еще карету вызвать…
   Ведущая снова заговорила о званиях и наградах знаменитого ученого, о том, что его огромная библиотека перейдет в университетский фонд.
- Это про нас, - прошептал Максим, глядя на мать. – Это про нас она говорила. Слышала?.. «Какие-то дети» – это мы… Только ему не девяносто пять было, мам! Он сам нам сказал, что не сто и не двести!.. Значит, ударов в том сердце и правда оставалось на несколько часов…
Мама подошла и обняла Максима.
- Все в порядке. Теперь все позади. Скоро придут друзья…
Максим вздохнул. Похоже, эта история, наконец, закончилась.


Рецензии
Понравилось. Жалко старичка, но раз он меры не знал, сам виноват.

Инри Рокан Йин   04.01.2016 18:19     Заявить о нарушении