Lenochka 1. Мать и мечеха - часть 5

"Lenochka 1. Мать и мечеха."

5.

Однажды в доме Лены часа в четыре дня раздался телефонный звонок…

-Алло?…,-  осторожно «спросила» Лена телефонную трубку, не ожидая ничего хорошего.
- Елена Анатольевна? – раздался в трубке голос заведующей детского сада,  который посещал Денис.
- Да, - подтвердила Лена. -  Я слушаю Вас, Марина Георгиевна, -  Лена интуитивно приготовилась к неприятностям. Марина Георгиевна просто так бы звонить не стала.
- Елена Анатольевна, Вы только не волнуйтесь… Ваш Денис… - в телефоне звучали вздохи заведующей…
- Что? Что случилось?, - Лена уже кричала, предвидя проблемы…
- Дело в том… - и заведующая стала пространно объяснять Лене, что Денис получил травму, играя на участке…

Лена перестала контролировать себя…Она не понимала, почему воспитатели не вызвали скорую… Потом поняла, что руководство престижного детского сада «Теремок», в который ходил Денис просто не желало иметь «несмываемое пятно безалаберного отношения к детям со стороны персонала» на репутации заведения и, конечно, неуправляемости со стороны руководителей… Лена бросила трубку…

Она тотчас позвонила мужу… оба мчались на помощь своему сыну из разных концов города…

Приехав в детский сад первой, Лена обнаружила перебинтованного Дениса. Вокруг головы болтались медицинские бинты. На глазу была толстая повязка. Воспитатели мямлили что-то невразумительное, Марина Георгиевна отказалась вызвать Скорую, увещевая, что лучше и быстрее будет взять такси.

Приехал Ленин муж. Оба были молодыми и не стали настаивать на принятии разумных мер со стороны администрации садика. Вызвали такси и ринулись в детскую клиническую больницу, преодолевая пробки… эх…неопытность…не закаленность в принятии правильных управленческих решений в отношении собственного чада…

В детской хирургии приняли экстренное решение зашить разорванное веко ребенка. Денису было года четыре, но он был весьма силен и, предвидя его возможное сопротивление и не желая вводить общий наркоз, хирург предложил одному из родителей присутствовать в операционной и во время операции держать мальчика, чтобы он не помешал проведению медицинского процесса.

Муж Лены категорически отказался от присутствия, мотивируя это тем, что он не выдержит напряжения… Лена мгновенно провела параллели между мужем и свекром… Несмотря на то, что отец мужа был в прошлом капитаном корабля и матерым речным «волком», тем не менее, мог потерять сознание от вида собственной крови…Вот этого Лена понять так никогда и не смогла…Видимо, у мужа сыграли отцовские гены..

Решение надо было принимать срочно и жизнь не оставляла Лене выбора…

Лена вошла с Денисом в операционную. В ней царил полумрак, пахло спиртом и ещё чем-то. У Лены закружилась голова. Мальчика положили на операционный стол. Включили яркую, слепящую глаза лампу. Лене предложили держать ребенка. Она не знала, как это сделать. Денис начал выкручиваться.
 
- Да держите же Вы его! – крикнула зверским голосом медсестра. Хирург сквозь повязку на лице жестким голосом подтвердил приказ.
Лену как будто кто-то толкнул в спину. Она ойкнула и распласталась на теле сына. Это было единственное положение, при котором можно было обеспечить врачам доступ к лицу ребенка.

Денис посинел от крика. Но его голоса Лене почему-то было не слышно. Она сама как будто впала в кому. Её тело стало почти каменным. Откуда взялись силы? Она не знала сама. Или Денис ослаб от крика и силы его покинули. Тело Лены сковал какой-то странный спазм. Она превратилась в натянутую струну. Полуобморочное состояние. Прямо перед её глазами находилось лицо её сына. Врачи ставили в веко мальчика укол толстым-толстым шприцем.
 
Веко Дениса превратилось в огромную раздутую подушку. Глаз совсем заплыл. Лена почувствовала, что теряет сознание. Медсестра заметила это и сунула ей под нос ватку с нашатырем. Лена пришла в себя, но перестала соображать, что происходит.

Каким-то боковым зрением она начала отслеживать процесс операции. Крючковатые иглы входили в веко её сына прямо  перед её глазами. Руки хирурга накладывали швы, прокалывая живую плоть ребенка натренированными движениями. Руки ассистентки умело стягивали ткань и завязывали узлы…

Позже знакомая медсестра рассказала Лене как она училась делать уколы. Она тренировалась сначала на диванных подушках, а чтобы научиться накладывать швы, она использовала тушку мертвой курицы…

Потом, спустя какое-то время, вспоминая произошедшее, у Лены подкатывала тошнота к горлу и становилось нехорошо внутри…

А тогда, во время операции сына, она перестала чувствовать время… А когда был наконец-то выключен яркий свет и операционная лампа потухла, Лена не смогла разжать руки и распрямить своё тело…она не могла даже пошевелиться… Она лежала на сыне, который не кричал, а лишь сипел от бессилия и ужаса…По его лицу текли слезы… Глаза Лены были абсолютно сухи, но она была явно не в себе.

- Вы можете отпустить ребенка, - скомандовал хирург.

Лена очнулась, но не могла пошевелиться, тело не слушалось её совсем. Медсестра ещё раз поднесла к её носу нашатырь. Лена начала шевелиться. Тело было как будто не её. Что было дальше, Лена помнила смутно…

Таких моментов в её жизни было предостаточно. Воспитательные функции, уговоры, угрозы, экстренные меры в отношении критических ситуаций надо было принимать быстро, хладнокровно, что не всегда получалось. Муж Лены предпочитал предоставлять сыну свободу и не особенно желал вмешиваться в воспитательный процесс, беря на себя функции обеспечивающего звена.