Жизнь моя, как осенний листочек Том 2

                Нина Каменцева

                Жизнь моя, как осенний листочек
                Автобиографический роман

                Том 2







Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 2 1-1
Нина Филипповна Каменцева
               

"Жизнь моя, как осенний листочек "том 2 ГЛАВА 1Часть 1

Любое использование материала данной книги,
полностью или частично, без разрешения
правообладателей запрещается.
© К/181 Нина Каменцева.2014 УДК 882-32 ББК 84(2 Рос+Рус)

ГЛАВА 1
«Америка, США»

Часть 1. «Первое впечатление»


Жизнь моя, как осенний листочек,
Она пролетела, как времена года:
Мне было десять - не видела детства.
Мне лишь шестнадцать - весна мне щебечет,
Исполнилась тридцать - свободна в полете,
Стало мне сорок - угас фитилёчек,
В пятьдесят - работала, как раб.
В шестьдесят - цепь внезапно сорвалась…

«Сопереживанье – тот крест, который...»
Ворвётся в твою душу, и ты несёшь.
Всю жизнь гоним был Иисус Христос.
Мы же гонимые с родных мест, где родились...

Развал страны, и ты никто в другой стране...
Как много оказалось русскоговорящих...
Тебе даже такое не приснилось бы во сне...
И, только падая на колени, понять молящих...

Они скорее хотели все выехать из страны...
Зажить сегодняшним, настоящим...
Но были уничтожены в самом начале...
И прислушивались к голосу руководящим...

Который изнутри говорил, спасай детей...
И ты бросаешь всё, уже ты на вокзале...
И едешь ты в Москву и дальние дали...
Спасти то, что есть: Детей и в чемодане...


В Америке давно живу я. Буду писать всё подробно. Какую жизнь
суровую вначале прошла я. Как поднималась в гору. Как приняли
здесь нас красиво, помогали. Как мы гражданство получали. Как
обанкротились мы все. Как снова поднялись. Читайте вы меня, по-
жалуйста, прошу я вас. Здесь жизнь красивая у нас!
Когда взрослеем и умнеем, всё меньше понимаем жизни смысл.
Живём безжизненно порой в достатке или нужде… В страдании и
смерти видим усмешку злой Судьбы, а не стимул для нашей жизни.
Утешишься, когда поймешь, жизнь не в сосуде, а в содержании –
душа и небо звёздное…
***
    Прощание с роднёй в городе Тбилиси оказалось для меня труд-
ным, там оставались наши мамы, братья, сёстры, дети, внуки. Слёзы
душили всех, не только меня. Провожающих было очень много. Нас
встретил в Москве друг Эдика. Он же сопровождал нас до посадки
на самолёт, вылетающий в Америку в город Чикаго. Как только я
села в пассажирский самолёт Боинг, уснула, то ли от усталости, то
ли от страха, что должны были лететь двадцать часов и в основном
над океаном, но легко заметила, что самолёт не такой совсем уж
маленький, как те, которыми я летала раньше за границу. Наши два
места были посередине самолёта. Там было всего четыре пассажи-
ра, а слева ещё три, и справа ещё три, и весь наш ряд составлял из
десяти посадочных мест и двух проходов. Широкие кресла – можно
комфортно лететь. Но за эти двадцать часов, как будто бы жизнь моя
прошла перед глазами. Ведь я оставила там детей, с которыми никог-
да не разлучалась надолго. Правда, дочки с семьями имели на руках
билеты и визы, но я очень переживала за сына и его семью, зная,
какое положение сейчас в Грузии. Но как говорится, только идущий
осилит дорогу, и я надеялась, что всё будет хорошо. Так с закрыты-
ми глазами я рассуждала про себя, как услышала, что кто-то меня
толкает аккуратно за плечо. Бортпроводница предложила напитки,
обед. Обслуживание хорошее. Потом раздали чистые бланки, чтобы
заполнить анкету на английском языке. И здесь я поняла, что ниче-
го не знаю. Хотя всем я говорила, что семьдесят процентов знаний
английского языка у меня есть. Но это был обман. Я ещё со школы
не любила его из-за трудности произношения и мне не удавался ан-
глийский язык, а в институте еле я его сдала. Надо было прочитать и
перевести 1000 знаков, это было трудно для меня. Наверно на лёгкую
тройку осилила, но здесь? Как мне справиться? Как вдруг стюардес-
са на русском языке мне говорит: «Не беспокойтесь. Я Вам помогу».
Анкеты иммигранты США заполнили с хорошим помощником. По-
том все анкеты собрали. Включили нам телевизор, выдавая наушни-
ки каждому, и мы уже спокойно высидели оставшееся наше время.
Правда, приходилось несколько раз вставать, ведь сидеть двадцать
часов просто невозможно, отекали ноги и появлялись колики, онеме-
ния. Совсем не чувствовалось, что летим, не было звука реактивного
двигателя, и даже не шатался самолёт, как обычно... Стоял стакан с
водой – и хоть бы что!?

    Объявили посадку, пристегнули ремень, и через несколько минут
наше шасси самолёта притронулось к посадочной полосе в амери-
канском городе Чикаго, в аэропорту О`Хара. Температура воздуха
была приблизительно + 40 градусов за бортом. Был самый разгар
лета. Мы, как два гусёнка, вышли, минуя трубу, которая объединяла
самолёт с аэропортом, и, пройдя ещё немного, оказались в очереди в
иммиграционную службу. Когда мы подошли к окошечку, служащий
спросил: «На сколько вы приехали, и какова цель вашего визита?» В
паспорта наши поставил печати о въезде в страну, и мы пошли в ба-
гажное отделение получить наш багаж. Получили, подсчитали – всё
на месте. Там же носильщик разложил всё на тачки и очень быстро
повёз к выходу. Меня удивило, что даже никто не проверил, тот ли
мы взяли багаж. Не только у нас, но у всех выходящих.

    Вывезли багаж из здания аэропорта на стоянку такси. Там был
диспетчер – здоровый, похожий на боксёра, такой же широкий и
высокий. Я ему показываю адрес, а он жестом показывает нам, что
надо ждать... Мы пропускаем одно такси за другим. Вы же понимае-
те, как я нервничаю, всё говорю своему мужу: «Наверно, заметили,
что мы не знаем английского». А здесь же город известный своими
страстями, криминалом и страхами из прошлых фильмов, ужасов о
Чикаго. Я оказалась не такой уж смелой, а особенно, когда машина
подъехала, и там за рулём сидел детина, ещё круче, наверно, того
же боксёра. Тут я совсем перепугалась. Тот, конечно, ничего не по-
нял, мы ему тоже показали только адрес, который мне дала подруга
Гаянэ, двоюродная сестра Мананы. Он начал хватать наши сумки и
утрамбовывать в багажник. Я умирала от жары. И в то же самое вре-
мя была удивлена, как могут машины ехать с закрытыми окнами в
такую жару. Но, когда мы сели, сразу же поняли, в машине был кон-
диционер. Мы немножко остудились. Для нас было это всё новым,
ведь мы имели машины, и не одну, в Тбилиси, но без кондиционеров.

  Удивила и цветная кожа людей. У нас в Тбилиси были когда-то сту-
денты из заграницы, но в таком маленьком количестве, как иголки в
стоге сена, они терялись. Видела в Москве и в Харькове, но здесь я
увидела разные национальности и, соответственно, с разноцветной
кожей. Такси уже ехало по городу. Я говорю Ашоту: «Может, он нас
не туда везёт?» На что следовал ответ: «А ты откуда знаешь, куда!?...
Сиди уже спокойно, посмотрим».

    Наконец, машина остановилась около армянской церкви на ули-
це Шеридан( Sheridan) рядом с домом, на котором были написаны
цифры, совпадающие с запиской. Я попросила Ашота, чтобы он не
отпускал такси, а сама побежала звонить в дверь. Слышу голос маль-
чика на английском. Потом, когда я услышала, что за дверью говорят
и на русском языке, отпустили такси, расплатившись с ним. Дверь
нам открыли, впустили в фойе. Подождали, пока хозяева позвонят
Гаэне, двоюродной сестре Лейле. Та сказала, что о нас слышала, и
они нас пригласили на второй этаж, наши сумки остались там же в
фойе. Конечно, мы явились, как снег летом на их головы. Сейчас-то я
понимаю, как это ворваться в незнакомую семью, которая никогда не
жила в Тбилиси, и я их никогда не видела. Вечером пришли Лейла и
её муж Сергей, его брат и жена. Они с нами познакомились, приняли
хорошо. Вместе с большой семьёй пообедали, но за обедом сразу же
пояснили, что сами живут здесь на птичьих правах, и это здание при-
надлежит армянской церкви, и посторонним здесь нельзя оставать-
ся. Только на одну ночь они могут нас оставить и то с разрешения
Армянского Католикоса.

   Я была благодарна даже за это, но Сергей поступил очень благо-
родно. Он на следующий день поехал с нами в город и открыл нам
порядковый номер каждому. Он заполнял бланки на английском язы-
ке. Там был такой вопрос – фамилия ваших родителей. Когда я на-
звала фамилию своей мамы, Кейлес, он у меня спросил:
– Твоя мама еврейка?
– Да.
– Метрика есть?
– Да.
– Тогда Вам будет намного легче получить здесь статус.
Потом он снял квартиру нам в аренду на имя своего отца. Она
была небольшая, состояла из одной спальни и гостиной и маленькой
кухней с окном. Они же привезли раскладную кровать. Также при-
гласили на вечер на день рождения Мананы, невестки своего брата.

   После работы заехали на своей машине за нами.
Там мы познакомились с новой парой, Зориком и Викой, которые
во многом помогли. Они сыграли большую роль в нашей судьбе в
дальнейшем пребывании там. Застолье прошло великолепно, ничем
не отличалось от кавказского застолья. Музыка, шалахо, танцы. Вика
оказалась наполовину армянка. Её отец был армянином, а мать ев-
рейка. Она работала секретаршей у адвоката. Прекрасный англий-
ский у всех. Они все разговаривали на английском, как на родном
языке. Когда они узнали, что у нас совсем нет знаний английского
языка, и с какой мизерной суммой денег мы приехали, все как будто
бы сговорились, молвили, что лучше, пока не поздно, у вас есть би-
леты, летите обратно, там у вас хотя бы есть квартира. Будет трудно
здесь в наши-то года начинать новую жизнь с чистого листа. Только
Зорик нас поддержал и обещал устроить Ашота на работу. Поздно
вечером, после дня рождения, они нас довезли до нашего дома.
Мы на улице Диван (Devon) снимали квартиру. И только сейчас
я поняла, про что в песне поётся – «ходят девушки в манто по Дива-
ну» (песня Вилли Токарева). А я всё время думала, что это девушки
ходят по дивану в комнате в манто... Оказалось, пелось про улицу
Диван, известную на то время, потому что уже с окон мы не раз слы-
шали русский мат. В этом районе жили русские и индусы. Несмотря
на то, что было поздно, они зашли к нам и пригласили к себе на
следующий вечер. Они оказались нашими соседями по кварталу. Их
квартира была в лучшем доме, чем наша, и больше. Когда на второй
вечер мы к ним пошли, познакомились с их детьми, сыном (только
её) и дочкой (их совместный ребёнок). Очень замечательная пара, и
с ними жила её мать. Но она работала, а за детьми присматривала
няня, которая была армянкой, беженкой из Баку. Когда в Азербайд-
жане была резня, им с трудом удалось бежать. Так что вначале нам
посчастливилось познакомиться со всеми беженцами из их круга, ко-
торые в какой-то степени пострадали из-за разрыва Союза. Мы про-
шлись пешком до дома. Была суббота, и Зорик обещал в воскресенье
поехать с нами и помочь купить нам машину. Ведь здесь без машины
ты ничего не сможешь сделать, ни найти работу, ни купить продукты
в магазине. Без средства передвижения ты никто.

    Утром рано звонок в дверь – Зорик! Мы обрадовались, выпили
по чашке турецкого кофе. Он помог подключить нам телефон на
наше имя, так как мы уже имели порядковый номер. И мы сразу
же дозвонились до Тбилиси. Поговорили, успокоились и поехали
на джипе Зорика покупать нам машину. У нас ещё представления
старые, и здесь мы допускаем первую ошибку – покупаем боль-
шую машину на 13 мест с учётом того, что приедет большая се-
мья. Может, она вначале была хороша, но много бензина уходило
на неё. Когда не работаешь, только одни расходы, и нет прихода
– это трудно. Сразу же прямо в магазине по продаже автотранспор-
та купили страховку на машину. Без этого здесь нельзя было даже
выехать с паркинга.

    Понедельник. Ашот прошёлся по (garbage street) мусорной ули-
це. Это было для нас новым, потому что там проезжала машина, вы-
возившая мусор с мусорных бачков, не так, как у нас в Тбилиси, осо-
бенно, где много домов, расположенных близко друг к другу: звонят
в колокольчик, и все хозяйки с вёдрами бегут с мусором. Правда, в
больших домах, как там, где я жила, выбрасывали в мусоропровод-
ную трубу, и, я представляю, какой запашок доносился на первые
этажи. Здесь же все улицы чётко разграничены на квадраты, не так,
как у нас в Тбилиси. Город стоит на равнине – нет ни гор, ни склонов,
а со стороны основных улиц расположены дома, а как бы с изнанки
– маленькая улица, чтобы могла проехать одна машина. Она предна-
значена в основном для мусора, туда же выносят и старые вещи, не
не пригодные в дальнейшем в эксплуатации. Смотрю, Ашот прита-
щил небольшой стол и два ящика пластмассовых от бутылок. Потом
я обшила их тканью, и это были наши два стула. Меня не испугало
то, что я жила в достатке, и оказалась в таком положении сейчас. Я
из ничего создавала уют.

     Звонок. Открываю. В дверях стоит незнакомый человек с усами,
как у грузина. Я позвала Ашота, он пригласил гостя в дом. Познако-
мились. Его звали Изя. Он был мужем той армянки Греты, которая
смотрела за ребёнком у Зорика и Вики. Мы разговорились. И он нам
сказал такую фразу, которую я запомнила на всю жизнь: «Америка
лентяев не терпит, и тот, кто здесь работает, тот обязательно будет
жить. Звоните домой, зовите детей. Здесь один в поле не воин. У
вас большая семья, вы сможете встать на ноги, но самое главное
– учите язык». А на следующее утро он записал нас в бесплатную
школу по изучению английского языка. А после школы пригласил
нас к ним домой. Они жили тоже рядом. И так у нас завязалось
первое знакомство с семьями, которые нам помогли сделать первый
шаг, не упасть, не споткнуться, не разбиться, получить уверенность
в завтрашнем дне.

ШУТОЧНОЕ

Новое впечатление об Америке!

Новое впечатление об Америки! Каким-то странным показалось
лето... Под сорок – жаркая погода. Выходим с самолета мы! Нас, как
слепых котят, водили по туннелю аэропорта... Куда толпа идёт – и мы
за ними, боясь отстать... А вышли мы из аэропорта – горит асфальт от
солнца, что невозможно там дышать и невозможно на улице стоять.
Ни одного слова по-английски. Хотя я дома говорила, что знаю
хорошо! Я просто их успокаивала, наверно! На самом деле, зная,
помня всего несколько слов, таких, как бай, гуд-бай, хело, О’кей! А
в самолёте даже помогли нам заполнить на въезд анкеты. Вы поняли,
какой английский был у нас? И так, мы взяли тачки для большого
нашего багажа. На выход направились без стыда...
Конечно, где такси? Мы разобрались. Подходим к дежурному по
такси, а он-то страшнее смолы... Поникли мы... Показываем на бу-
мажке адрес, а сказать ничего не можем. Он жестом показал – ждите
здесь! Одно такси проходит, потом другое. Жара под сорок – уже не
можем!? А сколько раз подходим, жестами показываем – о себе на-
поминаем! Он не понимает, улыбаясь...
Мы уже думали, что совсем забыл про нас. Но вот такси боль-
шое... Он подзывает нас... Шофёр выходит, наши тюки забрасывает в
свою машину он... Мы, как послушные котята, двигаемся за ним. А
я мужу-то и говорю:
– И он чернее сажи, посмотри. Наверно, договорено, и будет нас
везти, чтоб всё забрать, убить!? А нас убить не просто... Ты знаешь,
сколько раз я видела картины про Чикагские разборки? – Я мужу
говорю... А он отвечает мне:
– А, что теперь уж делать? Пускай везёт.
И он всё ехал, далеко... Меня же всю било в дрожь, и по дороге
говорю опять:
– Он не туда везёт? Опять! Наверно!?
– А ты откуда знаешь дороги здесь?
Откуда знать? Ведь в первый раз в Америке мы. Как на другую
планету, в другой мир, к другим людям, к другому языку. Но вдруг
такси остановилось, на дом, показывая рукой, – доставил точно нас
герой. А мы и испугались? Когда и там нам дверь открыли, услышав
русскую речь, так счастливы мы были, что объяснить вам трудно!

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 2
Часть 2. «Очень нелёгкие, первые шаги»

Ты – хрустально
хрупкая женщина! Триолет
Ты – хрустально хрупкая женщина!
Ты – малиновый восход вдохновения,
Ты – ласкаешь меня лучом пробуждения,
Ты – хрустально хрупкая женщина!
Ты – моё наслаждение на мгновения,
Ты – в эту полночь воплоти признания,
Ты – хрустально хрупкая женщина!
Ты – такой оставайся до конца упоения...

«Тонкая Душа»,тоньше фарфора
Воздушна, пёрышко на ветру...
Ты повстречался на мою беду...
Истосковалась, зная,что любима...

Оттуда только, это было зримо...
Но край порхнул,задевая меня...
Тосклива,остаётся лишь судьба,
Но сердце переполненное дивом...

«Тонкая Душа»,тоньше фарфора,
А может наяву с тобой несхожи,
А может лишняя любви струя...

Разбитые мосты,пройти нельзя,
Разрыта и дорога бывшей страсти,
Тонка душа и всё во власти фальши...


Семья Греты и Изи мне понравилась. Они имели двоих детей:
мальчика и девочку, которые были ещё школьниками. Накрыт стол
был по-кавказски: зелень, зелёный лучок, редисочка, но самое
главное – подали хинкали и чебуреки, которые они делали сами,
не только для себя, но и для продажи. На кухне у них былa, кроме
холодильника, ещё морозильная большая камера, наверное, она им
нужна была для небольшого бизнеса. За столом я сидела с её ма-
ленькой дочкой Жакoй и заметила, что у неё ручка была осыпана
множеством маленьких бородавок. Я спросила её: хочешь, я «за-
говорю», и в один день откроешь глаза и ничего там нe будет? Я
никогда в Тбилиси не заговаривала, это делала бабушка Катя, но
перед смертью она передала мне все свои молитвы, но я и так их
знала наизусть, я их перевезла с собой, так как она мне сказала, что
у тебя откроется после моей смерти, а она умерла в 1991 году. Ко-
нечно, Жакочка согласилась, и я впервые заговорила их на ниточку,
как делала моя бабушка Катя, завязала на семь узелков и сама же
закопала под деревом, у их дома.

    Вечером Изя с Гретой нас возили по городу, чтобы показывать
магазины, где они скупались. Меня нечем было удивить, я видела
большие магазины, но всё же не такие. Магазины, как футбольное
поле, и выбирай, что хочешь. Также нас повезли в промтоварный,
такой же большой, и в магазин “Всё для дома, для ремонта и стро-
ительства”. Самое главное, что меня удивило, что, начиная с ма-
ленького болта до крыши дома, ты здесь всё найдёшь. Мы просто
смотрели, но ничего не покупали, потому что наши привезённые
доллары подходили к концу. Хорошо бы дотянуть до приезда детей.
Во-первых, мы заплатили за месячную аренду (rent) квартиры 700
долларов, кроме этого, при заселении с нас взяли 700 долларов
страхового депозита (залог за аренду жилья). Таков закон аренды
жилья: кроме оплаты за квартиру вы также должны заплатить вла-
дельцу квартиры депозит (security deposit) – это деньги, которые
вам впоследствии вернут (когда будете выезжать), если квартира
будет в порядке, если же сломаете или испортите имущество, то
сумма на починку забирается из депозита. А во-вторых, 1600 дол-
ларов ушло на покупку старой машины, страховка (insurance) на
машину на полгода обошлась в 400 долларов. А там ещё продукты,
и мы уже совсем, как баржа на мели. Не думайте, что здесь кто-
нибудь материально помогает. Надо самому выкручиваться. Так мы
и делали, но без работы здесь не проживёшь, потому что каждый
день расходы.

    Изя заметил наши скамейки из ящиков. И в один день, нашёл вре-
мя в воскресенье. Это день, когда многие у себя в гараже устраива-
ют ярмарку (garage sale) своих товаров и можно что-нибудь для себя
найти. Купили три скамейки, немного посуды и ложки, вилки, ножи,
а главное, старый телевизор и диван, настолько старый, что нам при-
шлось его обшивать.
Звонят дети, я же их обманываю, говорю сидим на диване, смо-
трим телевизор. Видели бы они, до какой степени мы опустились, но
я не вешаю нос и всё равно говорю: продавайте своё всё и вылетайте.
Изя и Грета нас очень поддержали, даже в понедельник, так как мы
не знали, где ХИАС ( ХИАС (англ. Hebrew Immigrant Aid Society —
Общество помощи еврейским иммигрантам) — благотворительная
организация в США, создано в 1881) Oн ехал на своей машине, а
мы за ним. Там мы обратились за помощью, чтобы добиться вида на
жительствo и право на работу, без него даже Ашот не смог устроить-
ся на работу к Зорику. Изя нас довёз и поехал дальше, но через окно
мы расслышали его слова: «В России, если национальность счита-
ется по отцу, то здесь по матери, значит ХИАС поможет вам. Так и
было. Нас приняли очень хорошо и назначили день встречи с нашей
ведущей уже на следующую неделю.

     Как все говорили, любую работу, которую тебе предлагают, ты
должна брать, иначе ты не найдёшь ничего. Зная меня, уже Изя и
Грета не могли мне предложить ничего из работ, но тогда я пошла
сделать перевод моих документов и нотаризировать. Я ходила к но-
тариусам, и в справочном бюро познакомилась с заведующей, кото-
рая сказала, что завтра её отец идёт на работу, там платят 100 дол-
ларов в день, и ему как раз нужна женщина. Я была согласна на всё,
лишь бы нам хватило дотянуть до приезда детей. Мы договорились
встретиться в восемь часов утра на улице Сакраменто ( Sakramento)
и Питерсeн (Pietersen) на углу.
Никогда не любила опаздывать. Оделась в то,что привезла: чёр-
ную юбочку, прекрасную блузочку из дорогого магазина, туфли на
каблучках, и взяла сумочку с собой, но когда я там стояла, заметил
меня Зорик. Остановил машину: Вы стоите, как будто «голосуете»,
вы так одеты, как знатная дама. Я ему рассказала, зачем я стою
здесь...он посоветовал отойти с дороги ближе к зданию и уехал. За-
тем подошёл через некоторое время её отец, и мы вместе перешли
Питерсeн и зашагали вправо. Когда мы порядком прошли, остано-
вились перед синагогой. Вошли туда. Он встретился с менеджером,
который нас повёл на кухню. Они разговаривали на идише, я ниче-
го не понимала. Но он мне быстро перевёл, указывая на длинную
высокую кафельную стену: «Ты должна будешь за сегодня помыть
весь кафель.»

    Я, которая последние пятнадцать лет имела домработницу дома и
никогда не мыла кафель у себя дома до последнего (даже перед выле-
том она сделала генеральную уборку, чтобы оставить всё в чистоте),
сейчас должна была пахать по-чёрному. Единственное, что мне дали
– перчатки и майку синего цвета, чтобы я переодела свою блузку.
Может, пожалели. Я работала. Фактически я была сильная, так как
всегда в детстве занималась спортом и до самого конца плавала в
бассейне, каждый день километр. Но никогда бы не подумала, что
такая трудная работа – мыть кафель, забрызганные стены кухонные,
и в середине дня у меня уже болела правая рука.

  Побеждая боль, я всё– таки к вечеру закончила всю мою работу, и
мне выдали 120 долларов вместо 100, видно, за хорошую работу. Эта
единовременная работа дала мне надежду, что здесь можно жить, но
надо выучить английский, иначе всю оставшуюся жизнь будешь па-
хать на кого-нибудь и не выберешься из ямы.
Каждый день новые знакомые, и всех же спрашиваешь, кем они
работают и все говорят, что без право на работу рабочий труд – это
бесценок, причём самый трудный. Ко мне каждый день звонила
Жака, дочь Греты, и всё спрашивала за свои бородавки. Но в один
день она позвонила и сказала, что все исчезли. Я поняла, что сила
моей бабушки Кати уже у меня. Но это поняла не только я, русская
община очень велика, здесь будто всё как на ладони, и разнеслась
новость, что приехала женщина, она заговаривает. И ко мне через
Грету звонили и назначали день визита, уже появился целая запис-
ная книжка, кому надо было заговорить сглаз, кому кожное заболе-
вание, кому ещё что-нибудь, и всё я делала бесплатно, но люди в
благодарность возвращались с большими сумками и приносили мне
продукты, а один раз я заметила даже 15 долларов было там среди
продуктов. Как будто бы Бог помогал нам.

   Здесь, как я поняла из слов женщин, которые приходили, что жить
одинокой очень трудно и поэтому крепко держались за вторую свою
половинку. Потому что один, если даже и работал, все средства ухо-
дили на коммунальные услуги, а второй половинки заработок мож-
но отложить, чтобы собрать на вступительный взнос за небольшую
квартиру или же дом. Наши отношения стали меняться, появилась
сплочённость, которая так и светилась у нас на лицах. Он понимал
тоже, что надо держаться друг друга. Месяц очень быстро пробежал,
и нам надо было встречать первую пару детей с внуком.
В чужом городе ориентироваться было трудно, и мы поехали
сами на нашей машине в Аэропорт встретить Лиличку с Багратом,
мужем Марины и нашим Петенькой, первенцем, моим внуком, так
как билеты первые были выписаны на них и хорошо, что они приеха-
ли, мы встречали с одним долларом их, и если бы они не прилетели,
мы даже машину не смогли бы взять со стоянки (parking), где надо
было заплатить 12 долларов.

     Через неделю мы встречали уже Марину, Эдика, Лилиного мужа
и Джорджа, внука. Наша семья выросла намного, и та квартира ста-
ла нам тесновата. Мы пытались обойтись. Сыграли в лотерею, как
всегда, кому же достанется спальня, и она досталось старшей до-
чери Мариночке с её семьёй. Она создала там уют. Мы с мужем в
гостиной, а Лили с Эдиком и ещё ребёнком Петенькой, который был
очень шустрым, досталась кладовка, т.е. маленькая комната, которая
используется для одежды и чемоданов.

     Условия были ужасные, было очень жарко. Конечно, был у нас
кондиционер, вставленный в окно гостиной. А в других комнатах,
особенно в кладовке, где спала Лилина семья, невозможно было –
прямо парилка. И мы вышли, прошлись по улице Дивану (Divine
street). Везде развешаны на парадных объявления об аренде квартир.
Мы записали телефонные номера. И на ломанном английском спра-
шивали про аренду трёхкомнатных квартир. И всё-таки нам само-
стоятельно через неделю удалось снять трёхкомнатную квартиру в
одном трёхэтажном доме по улице Моцарт (Mozart street). В воскре-
сенье поехали сами по району на мини-базарчики в гаражах (Garage
sale) у домов достаточно богатых людей. Там полно было вещей на
продажу – одежда и всё для дома, даже картины. Я заметила боль-
шую распродажу мебели. За всё мы заплатили 800 долларов. Это
имущество на всю трёхкомнатную квартиру. Плюшевые диваны не
первой свежести, но зато не такие, которые были вначале. Создали
уют и пригласили Грету, Изю, Зорика, Вику и всех их детей. Конеч-
но, они были удивлены, потому что наша квартира уже была похожа
на что-то уютное. Много посуды, в том числе изделий из мельхиора
и серебра.

    Мы познакомились ближе. Конечно, я звонила, приглашала и Гая-
не, двоюродную сестру, и их родню, но они никогда к нам больше не
пришли. Так что дружба с ними у нас не состоялась. Но зато с этими
двумя семьями мы встречались очень часто, и они звали нас на кофе.
Один раз у них мы познакомились с неженатым молодым человеком,
который работал в синагоге, и он к нам часто заносил продукты и
много чего из старой одежды. Ведь у нас было всё дорогое, что мог-
ло поместиться тогда в разрешённых килограммах перевозимых ве-
щей, но на работу они не пригодны. И он сказал, что его брату нужна
(bebisiter) няня. И он дал мне телефон и адрес.
В этот же вечер я позвонила к ним домой, и они пригласили меня
на собеседование.

   Они сказали, что ребёнку 11 лет, и так как разрешается только с
13 лет детям самостоятельно оставаться дома, то хотят няню, кото-
рая будет дома у них, пока не придут родители. Они за час обещали
платить 4 доллара, и так как всего с 2 часов до шести, получается
всего в день 16 долларов, а в неделю 80, а в месяц 320 долларов. Я
согласилась. В Тбилиси я никогда не брала денег у детей, сама об-
ходилась и оплачивала все их поездки в институт, и не только их, но
и мужей. Но здесь все мы сбрасывались каждую неделю за питание
по 30 долларов с семьи и по 250 долларов за квартиру, а надо было
за телефон и коммунальные расходы платить. Конечно, моя зарплата
была маленькой. Тем более, у нас было два маленьких ребёнка, кото-
рым нужны были витамины, фрукты и молоко.

    Ночью во сне я смеюсь, радуюсь. Во сне как будто бы мне голос
говорит: «Ты через два года дом купишь», я спрашиваю – “Где?” –
«Скоки (Skokie). Я ему отвечаю: «А как, ведь у меня денег нет»...он
отвечает: «Ты копай, и ты найдёшь.» Pазбудила Ашота, спрашиваю:
«Скоки (Skokie), есть такая улиц!?» Он ответил: «Eсть, ты почти
там и работаешь». Я ещё не имела прав, и он меня отвозил и при-
возил, и не обращала тогда внимания на название улиц, наверное,
это профессиональное качество наблюдается только у водителей, по-
думала я.

Часть3. «Жить новизной, не бредить старым»

Не вижу, слышу – о пол горохом.
Задумалась – в окно бьёт градом.
Мне холодно, будто льёт дождь,
Но нет, это твоя вчерашняя ложь...

Как понять тебя, комедия зачем?
Когда настал уже и новый день...
Забудем печаль, погрузимся в сон,
Где с каждым днём перемен, ты найдёшь…

И это жизнь... и мы должны понять,
И принимать, какая есть она у нас,
А грусть в воспоминании распять,
Жить новизной, что Бог послал сейчас...


Проснувшись утром, я сразу же рассказала сон. Но все посмея-
лись. Ведь знали, что денег нет даже на квартиру, не только на дом.
Мы все жили вместе – было легче. Я работала няней, но в мои обязан-
ности ещё входило: уборка квартиры, приготовление обеда ребёнку.
Прекрасная семья, и мы как бы подружились. Он был электриком и,
когда у него ушёл рабочий, он взял на работу Баграта, который легко
освоился. Я нашла ещё работу на субботний день – убирать дом в ар-
мянской семье. Это было ужасно, трудно, и иногда, когда приходила
домой, я залезала в ванну и долго там плакала, чтобы немного успоко-
ить свои руки от непривычки или же от досады на положение, в кото-
ром мы оказались. Мои девочки не работали, а Эдик нашёл работу –
мыть машины, припаркованные к магазину, работники которого вели
распродажу машин, бывших в употреблении. Пока было лето, ещё
было ничего, но с приближением зимы стало просто ужасно, потому
что ему надо было разгребать снег вокруг машин и, поверьте, было их
почти сотня, а может больше. У него болела спина от непривычки.
Лили не работала, им было трудно, и один раз одна корейка, моя
знакомая, предложила у неё убрать дом. Я была занята. Лили согла-
силась пойти, и я её сама же повезла. По дороге мы обе плакали, ведь
даже ни отцу, ни мужу не сказали, кем она будет работать. Это та моя
девочка, дочь, с которой я струшивала пылинки, должна была работать
на кого-то. Это было один раз, но она поняла, что здесь надо учиться,
чтобы не горбиться всю жизнь, что и делала. Ей вообще удавалось
всё с лёгкостью, она же приехала самая молодая и быстро схватила
английский язык. Баграту повезло – он купил старую машину за 50
долларов, но без отопления и кондиционера. Чикагские морозы уже
говорили о себе. Холодрыга, а он приезжал по пути в субботу за мной.
Я же работала в носках в доме. Пока помоешь весь дом, они станови-
лись мокрыми и, когда выходила к машине, пока доезжали, не раз я
простуживалась. Верно, говорят, что болезнь начинается с ног.
Так как мы получили уже право на работу. Ашота Зорик пристро-
ил к себе. Он был там менеджером столовой, большой организации,
где находились богатые пожилые люди (Рrezbiterium home), и им они
готовили и обеспечивали сервиc в столовой, а лежачим больным по
их квартирам. Ашот всегда смеялся над своей должностью: «Я, как
юнга на корабле, с метлой и тряпкой». Это несмотря на то, что у него
раньше были заводы и целлофановый цех в Тбилиси. Он никогда не
жаловался, что не хватает. Он там кушал и иногда даже немного вкус-
ненького от своей порции приносил для дома детям. Он получал очень
мало, всего 300 долларов в месяц, после удержаний. Но он ещё курил,
а сигареты были очень дорогими. Правда, через его работу мы имели
хорошую страховку (insurance) на семью, то есть на него и меня.
Мы всем нашим родным послали в Тбилиси визы, но не каждый
решился приехать. Первыми прошли посольства родители Баграта и
Эдика, моя мама. Мы с нетерпением ждём родных, ведь дочки не мо-
гут учиться, потому что у них маленькие дети. Они ходили через день
в школу, заменяя друг друга. Но всё равно, им язык давался лучше. Во-
первых, они приехали, уже почти зная английский. Во-вторых, целый
день сидели со своими детьми возле телевизора, включая им сказки
и мультики, и сами же хватали английский язык. Русскую програм-
му мы не подключили. Желание скорей выучить язык заставляло нас
работать над собой. У меня постоянно наушники и маленький плеер,
ведь с произношением английской речи у меня были затруднения.
Так как Ашот стал работать, то не имел возможность возить на
работу Эдика, и как-то я разговорилась со своей знакомой. Она мне
предложила купить почти новую машину из еврейской организации,
предоставляющей пакет медицинских, правовых и социальных услуг
(«The АРК» : Offers medical, paramedical, legal, social welfare and
similar human services for the physical, social and spiritual well-being of
the clients and provides). Там много помощи оказывают вновь приехав-
шим еврейским эмигрантам, вплоть до оплаты медицины, лекарства,
выдают раз в месяц бесплатно продукты, одежду. А нам досталась ма-
шина. Её в подарок оставили богатые люди, бесплатно, но АРК уста-
навливает свою цену, и цена в 700 долларов за новую почти машину
для нас была находкой. И я решила отдать её Эдику в семью Лили, так
как им нужна была машина. Здесь без машины ты не сможешь найти
работу и работать, так как транспорт не везде доступен, а не сможешь
работать, значит, не сможешь содержать себя и семью.

    Все заработанные деньги уходили, чтобы держаться только на пла-
ву. Но у нас есть надежда и, если раньше страх вначале нас уничтожал
той работой, которой мы занимались, вскоре стали замечать, что ан-
глийский медленно, но уже стал дружить с нами. Мы уже знаем, что
родители Эдика и Баграта вылетают, уже открыли прямой рейс с Тби-
лиси. Опять явный сон мне снится, как будто со мной разговаривает
всё тот же голос – Эдика родители прилетают 7 августа, а Баграта на
неделю позже. Когда я рассказала сон, Баграт сказал: «Вас подвёл сон
в этот раз – мои родители уже купили билет и они прилетают раньше».
Настал день вылета. Баграт с Aшотом пошли их встречать и не встре-
тили. Оказалось, их сняли прямо с самолёта после посадки. У них не
хватало ещё одной печати. Он был очень расстроенный. На этой же
недели встретили родителей Эдика, а Баграта родители приехали уже
точно через неделю. Наша семья увеличилась. Поэтому все разъеха-
лись – каждый со своими родителями отошли и сняли в аренду квар-
тиры, а мы с Ашотом переехали в Скоки (северо-западный пригород
Чикаго), прямо на центральную улицу Скоки-бульвар, в двухспальную
квартиру, а в целом она состояла из четырёх комнат. Там, в этом райо-
не, он и я работали. Я могла ходить пешком.

     Вдалеке от Родины мы все сплотились и всё-таки ожидали, когда
приедут все наши дети, ведь у меня в Тбилиси остался сын с женой
и внучкой, которую мы даже не видели, она родилась без нас. Посто-
янно родители невестки мне выговаривали по телефону, что дочек ты
взяла, всё сделала, чтобы они с тобой поехали, а сына нет. Хотя они
забыли, что когда я выезжала, то они мне говорили, что их дочь не
поедет в Америку. Я оставила им визы, но они не прошли в посоль-
стве. Мы же ожидали статус, чтобы позвать их, не было теперь другой
возможности, хотя уже послали документы на воссоединение семьи.
И тут во время разговора её родители сказали: «Может, нам пришлёшь
визы, и мы приедем, и будет легче добиться, когда с двух сторон роди-
тели будут там». Я посылаю им визы, и с первого раза они проходят
посольство. Практически родители невестки приехали одновременно
с моей мамой. Я им дала одну спальню, а моей маме дополнительно
поставила диван в столовой.

     К этому времени я закончила школу английского языка и поступила в
Трумэн колледж (Truman College) на второй уровень (level) по изучению
английского. Есть много технических колледжей в Соединенных Шта-
тах, которые предлагают бесплатно или по низкой стоимости обучение
английского языка. Заканчиваю. Потом получаю «Lassen's profile» – до-
кумент об окончании курсов по профилю индустрии красоты (beautysalon),
т.е. всего, что касается обслуживания в парикмахерской: стрижка
волос, маникюр, фейшиал (спецуход за лицом и телом) и многое чего
ещё, о чём я даже не слышала у нас, например, вакс (wax for skins) –
удаление волос с покрова кожи. А также уже почти завершила изучение
массажа и получаю документ, что имею право работать по этим специ-
альностям. Там, где я работала раньше, не нужна была больше няня, и я
часто обращалась по трудоустройству в ХИАС. Они нам помогли с ад-
вокатом, оплатили все наши расходы на три семьи за услуги адвоката,
почти 4800 долларов. А сейчас, имея уже право на работу и документы
об окончании, меня посылают в центр Чикаго в престижный салон кра-
соты. Хозяйкой там была женщина из Украины. Она сразу мне сказала,
что будешь работать 50 на 50, а инструменты твои.

    Я очень быстро освоилась. Она заезжала на своей машине за мной,
и я там находилась шесть дней в неделю. Оставила прежнюю работу
по субботам. Так как она была очень занята и делала только маникюр,
а я же была новенькой (клиенты не очень хотели попасть к новень-
ким), у меня стали набираться свои клиенты на массаж и фэйшиал.
Много раз я делала чистку лица в Тбилиси у косметолога, и даже у нас
в больнице был косметологический кабинет, где всегда чистили мне
лицо, а также два раза в неделю я сама принимала массаж и очень его
обожала. С этой стороны я была щепетильна – всё должно было быть
по высшему разряду. Движение рук – надо было быть тупой, чтобы
не запомнить, но никогда я не думала, что этим буду заниматься сама.
Массаж и фэйшиал были высокооплачиваемыми, работа 50 долларов
за час на то время, 50% – хозяйке, это 25 долларов, и, если ты заня-
та, имеешь в день больше чем 200 долларов и ещё чаевые (по англ.
tip, принято было давать 10%, иногда 20%, от стоимости работы). Но
занятость была не всегда. В целом мой заработок превышал больше
2000 долларов за неделю. Я была самой высокооплачиваемой из всех
наших приехавших на то время в Америку, из всей моей родни.
Но всё равно мне не нравилось, что в конце дня, если у меня нет
работы, я жду, пока хозяйка закончит и меня довезёт до дома и, когда
мы возвращались, было уже девять часов вечера. И, как это поётся
в песне – «от зари до зари, от темна до темна», я пахала, но всё же
решила себе купить машину, чтобы не зависеть от хозяйки. Конечно,
новую – «Ниссан Алтиму» (Nissan Altima), в рассрочку. Зарплата по-
зволяла, но водительских прав у меня не было.

     Мы вместе с Ашотом поехали и купили машину. Привезли домой
совсем новенькую, поставили около дома. У меня были Тбилисские
права, но здесь они не годились, мне надо было сдать письменный
экзамен на английском языке и экзамен по вождению. Все удивились,
как я смогла купить машину, не имея прав. Мои дочки уже имели
права, ведь здесь невозможно без прав, тем более они обе поступи-
ли в ОРТ технический институт (ORT Technical Institute) и, заверив у
нотариуса свои дипломы с переводом на английский, они уже были
квалифицированными работниками в сфере экономики. Мне посчаст-
ливилось, и я сдала с первого раза на водительские права. Сама пока
не выезжала, только с кем-нибудь. Один раз ко мне приехала Лили и
попросила, чтобы я её куда-то довезла. Когда я её отвезла, то обратно
мне надо было ехать самой. Лили мне сказала: «Если ты сама сейчас
не поедешь – не поедешь никогда, и будет машина стоять». Я поехала
– проехала уже свой дом, дальше поехала в город и вернулась, по до-
роге даже припарковалась у магазина и привезла продукты домой.
Если нам были оплачены расходы адвоката, то родителям нет,
и каждая семья ещё выложила за своих родных по 1600 долларов
для получения статуса на жительство. Когда моя мама приехала, мне
тоже пришлось потратиться на адвоката, ведь пожилым людям нуж-
на медицина и помощь. Правда, мы были очень благодарны АРК за
помощь, потому что мои дочки здесь рожали по второму ребёнку, и
полностью за роды оплатил АРК. Поверьте, это были большие день-
ги. Звоним постоянно в Тбилиси, ждём новостей, но у сына ничего
не получается. Зато прошли посольства родители невестки. И они
уже живут с нами несколько месяцев.

Часть 4. «Дивный сон приснился мне»

Дивный сон приснился мне,
Где ты и я качались на качеле,
И наша любовь зарождалась вновь
Маятником выставленного времени...

Года каждой амплитуды – это жизнь,
То взмах наверх – ты высоко летишь!
То с задержанным дыханием – вниз,
Будто за тобой гонится твой каприз...

Тот путь, который себе выбираешь,
Упряма – в спокойствие жить не можешь.
Ты видишь лучшую жизнь, повторишь –
Оглядываешься, желаньем изменить...

Со временем стала уравновешена,
На всё у тебя было личное мнение...
И делаешь сама, и ты желанна,
Высоко в жизни планку поднимала...

Дивный сон приснился мне: будто покупаю дом, и я уже точ-
но уверена, что его покупаю, но надо же копать, как говорилось во
сне. А где копать, тоже не знаю. И эта мысль меня не покидала. Я
стала бережливой, такого давно не замечала у себя. Всегда я была
очень расточительной, одаривая всех и даже незнакомых, но тут
сама жизнь тяжёлая заставляла всё делать так, потому что ты тяжело
работаешь. Но ко мне приехали сваты, родители невестки, и надо
было содержать не только свою маму, но и их. Я сразу сказала, что за
квартиру и коммунальные расходы буду платить сама, но на питание
каждую неделю будете давать 30 долларов. Это мизер, конечно, но у
меня не было другого варианта. Дети наши оставались там, в Грузии,
и мы постоянно звонили им по телефону, к тому же у свахи были там
сестра и родня, и мои телефонные разговоры доходили до 300 – 500
долларов в месяц, это было очень накладно. И я добавила им опла-
ту половину телефонных разговоров и заметила, что на следующий
месяц сумма уменьшилась. Никто не жалеет чужое, подумала... Я
работала в салоне в престижном районе Чикаго, получала достаточ-
но хорошо, по вечерам у меня было много посещающих на заговоры
кожных заболеваний, заикание, бородавки. Откуда только они обо
мне узнали?! Работала до ночи, но никак не могла свести концы с
концами. Коммунальные услуги забирали полностью всё мои зара-
ботанные деньги, и этот сон, наверное, был нереальным.

     Я понимала, что под словом «копай и ты найдёшь» подразумевалось
что-то другое, но что? Её родители привезли мне доллары за продажу
моей квартиры, всего тридцать пять тысяч долларов, которые я положи-
ла в банк, чтобы не трогать. Но в квартире было много чего антикварно-
го, за которое можно было собрать определённую сумму, но они сказа-
ли, что Роберт там не работал, и все деньги ушли на питание. Конечно,
он покупал и содержал всю их родню, которая каждый день приходила
к ним. Ведь на рынке невозможно было что-нибудь купить за копейки,
которых, даже и их, они не имели. Но мне было уже безразлично, лишь
бы он вырвался из тех мест, где неспокойно его семье.

     Тёщу сына, сваху, я устроила к себе на работу после получения
документа, права на работу, а тестя к Ашоту пристроил Зорик. На-
верно, это было ошибкой. Никогда нельзя работать с близкими. Я
хорошо зарабатывала, она же училась. Постоянно плакала по детям,
которых там оставила. Мне это было понятно, но, в то же самое вре-
мя, я не смогла больше смотреть на её постоянные слёзы, дома же
она была более спокойной. Там в свободное время я учила её мас-
сажу и косметологии и помогла с оформлением документов для по-
лучения права работать по этой специальности.
Я готовилась уйти оттуда, передав ей свою клиентуру. Во-первых,
меня послали туда с ХИАСа на работу, и я не смогла бы никогда под-
вести и забрать клиентуру и увести, как делали почти все работники,
работающие на хозяина. Когда немного соберут денег, то открывали
свой бизнес-салон, даже несмотря на то, что владельцами были, к
примеру, их сёстры. Я же знала, что не смогу так сделать -ушла, про-
сто попрощались. Хотя Татьяна, хозяйка салона, упрашивала меня
остаться и говорила, что скоро она переходит, и буду я в три раза
больше получать, но я всё же ушла.
 
     На этой же неделе нашла работу сама по объявлению в салон СПА
в Эванстоне (англ. Evanston, северный пригород Чикаго), а также в мас-
сажный женский кабинет при плавательном бассейне в Скоки, куда я
24 25
Нина Каменцева Жизнь моя, как осенний листочек
могла даже ходить пешком. Недалеко от моего дома, где мы жили, а на
машине всего за пять минут можно было доехать. Там платили всего 7
долларов в час и чаевые в благодарность, уже от клиентов, пять долла-
ров. Это было мало, зато я познакомилась с хозяйкой, которая помогла
мне пристроить мою Лиличку к одной бабушке, присматривать за ней,
и она уже там могла заработать до 1500 долларов в месяц. Это было
большой подмогой для их семьи, потому что у неё было двое детей и его
родители, которые были на их обеспечении, и они помогали смотреть
за детьми, когда работали оба. Правда, Эдик никак ещё не мог опреде-
литься – у него была трудная работа. Но вот, однажды, Баграт находит
себе работу. Он переходит работать в химчистку, освобождается место
помощника электрика у нашего знакомого, куда его он берёт работать.


       У Марины в семье было легче. Через ХИАС Марину устроили
в синагогу, еврейскую общину, бухгалтером после окончания ОРТ
института. Английский ей давался с лёгкостью. Наверно, была хо-
рошая база со школы, ведь я там нанимала репетитора и по англий-
скому языку. В Тбилиси не было заметно, но здесь сразу оказалось
кстати. В синагоге был детский садик, где она устроила пока сына, а
в дальнейшем и дочь.

Без машины было трудно родителям невестки, и они тоже по-
купают себе первую машину «Хондa», новенькую, бежевого цвета.
Сваху постоянно возила Татьяна. Дорога была длинной в Дантаун
– около часа в пути, и если трафик (пробки на дороге), то гораздо
больше, а сват добирался на своей машине на свою работу. Сваха
быстро схватила профессию, она и по возрасту была моложе, чем я,
и стала там хорошим работником. Я же пошла на уменьшение, зато
понимала, что мне надо набраться самостоятельности, ведь я-то хо-
рошо себя знаю, что долго не смогу работать на кого-то. У меня была
уже тяга открыть свой салон, но английский был ещё слаб.

В плавательном бассейне в массажном кабинете я знакомлюсь с
женщиной пожилого возраста, Эрикой, которая сыграла большую
роль в моей дальнейшей судьбе По-настоящему безвозмездную до-
броту я увидела здесь. Люди, которые, не понимая наше бормотания
на английском, терпеливо выжидали, пока мы закончим фразу, и ни-
когда не перебивали... Читали наши письма и, как могли, отвечали,
и помогали с ними справиться. Ведь часто письма имели большое
значение в нашей неопределённой жизни. Приходили каждый день,
как на работу, помогая нам научиться выговаривать слова... «Эрика!
Я запомню все дни, проведённые с Вами, когда Вы помогали освоить
язык». Так я говорила женщине, пенсионерке, которая, вроде волон-
тёра, приходила к нам. Но не только она, все хотели помочь научить
нас понимать и разговаривать с нами. И уже первые фразы стали, как
будто с лёгкостью, вылетать произвольно.

Тесть невестки, когда уже немного освоился на своей работе, а
это был пищеблок, и питание там бесплатное, один раз меня позвал
вечером на разговор и сказал, что он дома уже не кушает, можно ли
ему платить только пятнадцать долларов за проживание. Меня такой
откровенный разговор удивил – его жене я оставила работу, где она
уже хорошо зарабатывала, а он ещё не знает, как я пострадала, оста-
вив ей эту работу, уменьшив свой доход. И тогда я ему ответила: «С
вас я беру тридцать долларов – чисто символически, хотя это всё сто-
ит гораздо больше. Ваше проживание – бесплатное у меня». Я по-
думала, может, он не понимает, что я для них делаю, ведь уже давно
пора им отделиться и платить самим за свои квартирные услуги, но
они не хотели отделяться, и каждую копейку откладывали, собирая
себе на квартиру или же на дом.

А я же тянула эту лямку. Зарплата Ашота продолжалась в 300 долла-
ров в месяц достаточно долго. Но здесь мы сплотились и поняли, что не
сможем выжить отдельно. А, во-вторых, он стал преданным и всячески
хотел помочь мне. У него не получалось заработать что-нибудь дополни-
тельно. Я работала в две смены: утром в салоне, по вечерам в массажном
женском кабинете, по воскресеньям – клиентура на заговоры. Собирать
было трудно, имея большие расходы. Телефонные иногородние разго-
воры были очень дорогими, а особенно с Грузией. Меня в основном не
было дома, а с моей мамой Ашот никогда не мог найти общего языка, а
особенно здесь. Один раз я пришла вечером с работы – смотрю, не раз-
говаривают. «В чем дело?» – спросила я. «Я ей сказал, придя с работы,
чтобы дала мне покушать. Она же сказала, что евреи никогда не были
прислугами» – был его ответ. Я успокоила Ашота, зная, что она отходчи-
вая, но он был упрямым и долго злился на неё.

Да ещё посторонние люди живут с нами, хоть и сваты, но сколько
можно? Скоро год, а они даже не думают отделяться. И детей наших
не видно. Я часто читала объявления о продаже домов, квартир и по-
нимала, что на такую мизерную сумму не купишь ничего. Но здесь
хорошо то, что тебе дают жильё в рассрочку на 30 лет, можно и на
сорок, и это привилегия, но надо отдать 20 процентов вступительных
взносов от стоимости дома, чтобы даже не проверяли документы о
доходах, а сколько ты получаешь? Это мизер, на который не только
дом, но и квартиры не дадут. И вот, один раз, в воскресенье вечером,
листаю книгу с телефонными адресами и вижу, что рядом с нашим
домом есть бизнес по продаже недвижимости (real estate).Набираю
номер и на своём ломанном английском языке говорю, но женщина в
трубке меня перебивает – Вы говорите по-русски. Я отвечаю: «Да!»
И, назначив час встречи, я прошлась пешком до неё, хотя было не
очень близко, и небольшой снег покрывал ещё зелёную траву. Я во-
шла, и ко мне подошла женщина. Представилась – Тала.

Она провела меня в свой маленький кабинет, и мы разговорились.
Конечно, первым долгом она спросила, а сколько у вас в наличии
денег на вступительный взнос? Я ответила и рассказала ей сон, как
видела, что дом покупаю в Cкоки. Она выбрала что-то по компьюте-
ру, начала звонить, договариваться с людьми посмотреть дома или
же квартиры на Скоки-бульваре. Для начала я её попросила показать,
какие в этих пределах дома, какие и какой стоимости квартиры, и ка-
кую сумму я должна буду платить в месяц за таунхаус (малоэтажный
жилой дом на несколько квартир с изолированными входами) или
дуплекс (загородный коттедж на две семьи с общим входом). Мне
самой надо было выбрать, что больше подходит. Я ведь экономист, и
лучше меня никто не смог бы этого сделать на то время. Она много
показала в тот день, но мне ничего не понравилось. Она же не знала,
откуда мы приехали, и как мы жили там.

На следующий день она заехала к нам, и её поразила маленькая
картина на стене, которую я сделала своими руками. Я даже не по-
жалела за рамку заплатить сорок долларов. Когда мы ходили летом
на распродажи в гаражах, то там я купила много разноцветного би-
сера за бесценок, может на три доллара, и, нарисовав розы, обклеила
всё бисером, красным, розовым, соблюдая гамму красивых цветов.
Картина у меня была на видном месте. Картина ей понравилась. Не
помню даже, сколько она предложила за неё, но я свою работу очень
любила и не собиралась продавать. Я сварила чёрный турецкий кофе,
и мы разговорились. Когда она узнала, что мы из Тбилиси, сказала:
«Я знаю сейчас, что вам показать».

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 2 1-5
Часть 5. «И узнать свой сегодняшний миг»

Полёт, падения...
Опять полёт
И только ощущение,
Что ты летишь,
А ты повисла лампочкой
Под абажуром
И светишь лишь,
.... когда тебя зажгут...

     И я на берег чужой песчинкой осела: плакала, и рыдала – душа
болела, терпя унижения, обиды ко мне в чужом краю. Мировоззре-
ние, которое не раз услышу, словно пение, – как ты, рождённая не
там, затоптанная в грязь…? Незнание языка в общении, и быта на-
слаждение... И я на берег чужой песчинкой осела: прилив, отлив...
Опять прилив. И только ощущение, что плывёшь, а ты песчинкою
лежишь... Уж ты жемчужиной лежишь – мерцаешь лишь... Но жизнь
дана – знать счастья ждать… Где руки добрых мастеров? Где ты,
оправа? И тайный смысл простых песчинок Жизни…
***
Но не всё давалось сразу. Как можно забыть, откуда ты?! И кассе-
ты с русской и грузинской музыкой постоянно меня доводили до слёз.
Вдали ты себя чувствуешь больше гражданином той страны, откуда ты
приехала, хотя знала и чувствовала, что, если бы ты осталась, большее
потеряла. И я не стеснялась того положения, в котором очутилась. Про-
должала изучать язык и работать, ведь выбрала я самую дорого опла-
чиваемую работу на то время среди нашего заезда иммигрантов. Один
массаж – это трудно, а два, три, а если у тебя семь часов подряд – ты
полностью падаешь без сил. Но хорошо – плавательный бассейн. Ты
поплавала час и возвращаешься домой, как огурчик. А дома вечером
возвратились уже все с работы – ждут тебя, чтобы ты сварила и накрыла
на стол. Хорошо ещё у детей свекрови готовили, ведь, когда мы жили
вместе, приходилось готовить на всю семью и мыть посуду. Ложилась
спать – не успевала закрыть глаза, как надо было подниматься.

      Когда я жила в Тбилиси, как хозяйка, особенно я бережно от-
носилась к своим кухонным принадлежностям. У меня там были
кухонный комбайн и разные принадлежности, которые помогали
мне вести хозяйство на кухне. Но здесь было всё очень дорого в
магазинах, и нам посоветовали проехать на гаражные распродажи.
Я была удивлена, что всё, даже больше, чем то, что было у меня,
купила здесь за два месяца за бесценок. Кроме того, если в бывших
странах СССР люди покупали мебель на всю жизнь, то здесь часто
всё менялось и выставлялось на продажу. И ты постепенно поку-
паешь лучше из лучшего, надо просто иметь вкус и рукодельные
руки, поэтому мы покупали с магазина баллончики с красками и
покрывали поверхность. Скоро наша квартира стала выглядеть до-
статочно прилично.

     Ашот продолжал работать у Зорика, заработок был малым, но он
имел медицинскую страховку (англ. insurance) на меня и на себя, и мы
и не думали пока о смене его работы. Один раз мне позвонила Вика,
Зорика жена, она предложила покупать весь товар ежедневного упо-
требления (зубная паста, зубные щётки, туалетная бумага, бумага для
рук, салфетки и многое ещё чего) через неё и, якобы по скидке, зара-
батывать на этом поИнты (дополнительные баллы). Я сразу же отказа-
лась, но она приехала ко мне и начала объяснять, что семьи Марины и
Лили уже вошли в эту организацию. Я сварила турецкий кофе, и мы с
ней разговорились. Я ей сказала: «Извини, Вика, я птица высокого по-
лёта и не буду связываться с такой мелочью». Она позвонила Зорику, а
когда пришёл Ашот, он чуть ли не кричал на меня, зачем я так сказала.
Но я всё-таки потом доказала, что мои девочки в этом бизнесе много
потеряли и сами же потом вышли из завязки. Отношения у нас не ис-
портились, но по-прежнему она немного дулась на меня.

     Мы встречались почти каждое воскресенье в парках, там были об-
щие портативные туалеты (переносные биотуалеты), которые обслужи-
вал город, столы деревянные со стульями, и мы привозили уже замочен-
ное мясо на шашлыки. Это было хорошее время. Натягивали большую
волейбольную сетку и играли в волейбол. Иногда находились в парках
близко к озеру. Ловили рыбу ради удовольствия, потому что за каждый
пойманный килограмм ты должна была оплатить. И всё, что бы ты не
делал, ты всегда вспоминаешь прошлое, то, что было, и понимаешь, как
не ценится то, что имеешь. Ностальгия тебя угнетает каждый раз. Как
будто бы ты уже живёшь, но делаешь не то, что надо… Здесь нам го-
ворили, что каждый человек должен поменять свою работу после семи
лет. Не знаю, это по статистике, но стремлением моим было опять быть
экономистом, ведь я проработала по этой профессии почти всю свою со-
знательную жизнь. Меня не покидали стремление и сила воли.
В один из воскресных визитов я познакомилась с парой нашего
возраста. Он назвался Борис – француз из Одессы. Я сказала, что моя
мама тоже из Одессы, но он много улиц не знал, а может, уже забыл,
ведь здесь очень быстро ты адаптируешься и становишься похожим
на окружающих. Я давно уже не надеваю юбку, хожу в брюках, часто
кроссовки и быстрая походка. Они часто меня навещали и спросили
за сына. В один день я вижу сон, опять мне говорит голос, что все
приедут в сентябре. Все: значит, мы ждём Роберта с женой и внуч-
кой, и у свахи был там ещё сын (они оставили его на Робика), Борис
ждёт сына. Всё это я прокрутила и посчитала, что сын Бориса тоже
будет дома в сентябре. Так я им и сказала.

    С агентства по недвижимости визиты ко мне стали уже постоян-
ными. Приедет Тала, возьмёт меня, и мы смотрим вместе с ней, что
есть на продаже нового в Скоках, ведь мне приснился сон, и я точно
знала, что именно здесь надо искать. Трёхкомнатные квартиры стои-
ли 170 000 долларов тогда, но когда она считала, сколько я должна
была платить ежемесячно, то выходило две тысячи долларов в месяц.
И я знала, что это будет накладно, потому что квартиры имели до-
полнительные услуги за плавательный бассейн и многое ещё чего для
комфорта: паркинг под домом, отапливаемый зимой, вода горячая и
холодная, вывоз мусора. Но вот, один раз она показала двухэтажный
дом, прямо на Скоки-бульваре. Когда рассчитала, то платить я должна
была меньше, так как каждый этаж имел квартирантов, и один этаж я
могла бы сдавать и этим самым погашать месячную задолженность по
моргиджу (прим., моргидж – заём на покупку дома).
Я уже точно рассчитала, что нам надо купить дом, чтобы был
большой, и квартиранты помогали оплачивать моргидж. Но найти
подходящий вариант было нелегко. Тала находила свободную мину-
ту у меня, всегда возила и показывала уже то, что я ей сказала, не
распыляясь на остальное.

Это просто ностальгия у меня…
Как трудно мне описать места,
Где мы росли, родные,
Но хочется попробовать.
Хотя не один раз я подходила
К этой теме, но трудно мне,
И останавливает меня здесь,
Наверно, это просто – ностальгия
Комком мне душит больно.
Писать и вспоминать, и говорить
О ней, о Родине нашей!
Но я решилась.
Кто, как не я, сможет передать подробно,
что чувствую сегодня.
Кто, как не я, сможет рассказать красиво,
что помнишь ещё.
Кто, как не я, сможет описать природу,
Место, где мы родились
Или росли?
Грузия! Воспетая не раз стихами,
Художниками написаны пейзажи,
Творцами запечатлено искусство,
местности, где жили,
И город, где мы росли – Тбилиси в Грузии,
Ведь в нём росла и я, и мои дети.
Как жаль, что они не могут рассказать,
как я, стихами в прозе,
Любовь свою Вам передать,
К чему они прикасались с детства,
И знают всё и видели природу-мать,
Её! Родную!
Красоту неописуемого края в ней,
Кавказских гор там и морей,
Там Бакуриани, отдыхали мои дети,
На узкоколейке зимой мы туда поднимались.
И хвойные деревья и ели покрыты толстым
слоем снега, словно бегали за нами,
а их ветви, усыпанные пушистым снегом,
прикасались окон нашей вагонетки,
как будто били по щекам,
И щёлкали по ним ветвями
При каждом прикосновении с вагоном!
Приехали! Мы в Бакуриани.
Стоим мы на вокзале скромном
Высоко в горах и видим яркое солнце,
которое просто жгло нам лица.
Метровый снег лежит везде,
Катятся на лыжах, на санях с горы вниз,
а вверх, кто-то добирается пешком,
а кто-то на коляске подвешенные к тросу.
Издалека казалось – белый торт,
усыпанный он карамелью!!
Так люди там в разноцветной одежде
Пeстрились издалека, похожие на карамель,
Осыпанные на пушистый снег на склоне,
Снежных гор Кавказа!
А сколько раз везла детей я к морю,
Прекрасный отдых каждый год летом,
Неописуемой природы красоты
Касался не только их детский взор, даже
трогали маленькими ладошками они
Болниси, Поладаури, а сколько
Там деревьев в лесу, орехов грецких,
а сколько там кустарников кизила,
Ведь же не даром рецепт варки варенья
Из кизила красиво был описан в книге
«По долинам Алазани».
Боржоми! А кто не знает???
Только по этикетке бутылки
Воды, что вы пьете?
Но, нет, увидеть просто вам надо,
К ней проходящие дороги!
Всё подымающие вверх в горы,
И красоты неописуемой листвы
кустарников на ней ...
А вода?!...всё сказана о ней!
А эти хвойные леса прекрасны,
С ума сойти от запаха такого.
А вот и победительница наша,
Кавказская пчела может ужалить,
А там Манглиси посмотрите,
Только собирай ты в роще лесную
ягоду и кушай!
А Цхнета?! Кто не побывал здесь
На природе, много потерял, -
Красоты неописуемой страница!
Покушать там – большие пирожки,
А лобио в пиалах! Сулгуни тоже,
А по дороге с Сухуми до Эшеры!?
Кто не заходил перекусить в ущелье,
Отдохнуть и спрятаться от пялящего солнца,
Лишь только маленькая дверь в скале,
Но заходишь и удивляешься такой
Ты красоты,
Расположенном там, ресторана.
Речушка маленькая журчит под ногами,
Через неё стоят красивые маленькие мостики,
По две стороны её – столы в ущелье.
Прямо на камнях
Стоят, накрытые белоснежными скатёрками,
столы, и на каждом горит свеча,
Естественно прохладно там!
Со стороны смотреть?...Как будто сделано
всё специально, но, нет, мы посмотрели,
при выходе, что там гора,
И больше ничего, и трасса.
Другой может проехать даже, пропустить.
А сколько маленьких кафе, открытых по дороге,
Где прямо на глазах твоих коптят сыр и мясо.
Всё нарезают маленькими кусочками,
А потом подают к горячему гоми.
Бегут речки и речушки дальше по долинам,
А сколько разновидностей сортов винограда.
Вино!...попробовать вам надо,
Названья вин – от местности даны,
Хванчкара!...Вино. Там маленький участок был, зато
он давал вино, что все любили!
Кахетия!? Ты вся осыпана виноградными лозами,
Сам виноград то небольшой,
А вкус? И запах? Твой какой!
Сверкает он на солнышке прозрачно зелёно-
желтоватой окраской он.
А какое вино из него! И мякоть, словно мёд вкушаешь!
Мы часто проезжали и по Кавказскому хребту.
По перевалу там пастбище овец
Пастух верхом на лошади своей перегоняет.
Издалека ты слышишь лай собак Кавказской овчарки,
которые совсем овец загоняли, чтоб не потерялись
И не поймали волки.
В низовье же Кавказа земля окружена
Чёрным морем.
И, если надо нам отдохнуть, поплавать,
Мы летом только там и отдыхали,
Не выезжали мы на чужие острова отдыхать.
Любили мы там вовсю гулять.
Любили просто Родину свою!
Её просторы, её моря, горы и озёра
И даже фрукты, овощи её.
А вы пробовали когда-нибудь
Гардабанские помидоры?
А кто когда-нибудь рыбачил на Тбилисском море,
Увидев хотя бы раз там горизонт!?
А ночью и отражения большущих звёзд в небосводе,
Так близки они – прямо над головой,
что кажется можно и дотянуться.
И тот не забудет никогда красоты такой.
В горах растущие миндалевые деревья,
Сорвешь ещё зелёный, незрелый,
И кушаешь!... с кислинкой и даже с косточкой
молочной..., словно алычу,
А алыча – это вообще, что-то, не поймёшь,
Так и оскомину наберёшь, а приправа какая! Ткемали!
Я многое ещё хочу Вам рассказать,
Про Черепашье озеро и про Ботанический сад,
А там фуникулёр, как много есть
о чём мне вспомнить,
Об этом, наверно, в следующий раз подробней.
Хотелось бы увидеть, хотя раз, опять
Родные виды там, деревья и кусты,
Родные лица!
Старинные дома, что там нас окружали,
И улочки с крутизной подъёма, что нет здесь,
где мы живём. Наверно, это просто ностальгия у меня…

Часть 6. «Цыплят по осени считают»
***
Она – Осень, что сошла с холста!
И очутилась с вами в этом свете,
Какая жизнь?... раньше у неё была?
Не спрашивайте,– вы давно не дети...

Люби её, цени её, какая она есть...
Она шагнула к вам, она же Королева...
А в голове у неё неполная луна....
Которая покажет путь... вам верный...

А звезды у неё мазками на рукаве...
Поверьте ночью, во сне разбросает...
И будет вам светло, тепло... в любви,
Как -это в семейной жизни подобает...

А шлейфа роспись,– осеннее добро:
Всех овощей, сочных фрукт и ягод...
Ты полюби Осень, ты человек семейного очага
Она же послана тебе с небес Богом...
 
    Цыплят по осени считают. Неужели сон был правдой – мои
детки приедут в сентябре? И я верю, ожидая их. Но как же мне
быть с домом – никак не выберу? Очень трудно подобрать себе из
того, что ты считаешь не подходящим. Тале, моему агенту по не-
движимости, наверно, надоело к нам приходить – всё время мне не
нравится. Хотя, как будто бы и задача была ясна – покупаю дом
с квартирантами. В это воскресенье она пришла и рассказала про
трёхэтажный дом большой площадью на два этажа, с двумя гара-
жами и с двумя квартирантами, но не на Скоки-бульваре, а просто
в Скоках. И я решила поехать и посмотреть. Это было то, что мне
надо. На третьем этаже трёхспальная квартира состояла из семи
комнат, на втором этаже также занято квартирантами, на первом
этаже односпальная квартира с квартирантами, и всё в хорошем
состоянии. Дом почти новый. Я согласилась, но денег на двадцать
процентов, первый взнос, у нас не было. Тала обещала договорить-
ся о десяти процентах, но и даже с двадцатью, которые я достала
через моих знакомых, она не смогла ничего сделать. Моргодж нам
не давали. И какой банк даст, когда твои доходы такие маленькие?
Ко мне по-прежнему заходила Эрика, и я ей рассказала об этом.
Она пересказала мужу, и они меня повезли в банк, где президен-
том банка был их родственник. И, что думаете, нам дали дом под
большой процент, тринадцать с половиной, на тридцать лет, но мы
были рады. Это была находка на то время. И моя семья, с мамой и
сватами, перешла в новый дом.

     Почему-то мне не было страшно повесить на себя долг. Я стала
хорошо зарабатывать и воспряла духом. Начался сентябрь. Нерво-
трёпка. И вдруг звонок – прилетает брат невестки, как воссоеди-
нение семьи, а наши застряли. Через неделю звонит Роберт и гово-
рит, что летит в Майами с женой и ребёнком, а там дальше должен
лететь в Боливарианскую Республику Венесуэлу. Я его попросила
выйти в Майами, а сами сели на мою маленькую Алтиму. Я за ру-
лём, так как Ашoт только пришёл с работы, а сват сказал, что у него
болит нога, и выехали за пределы Чикаго в сторону Флориды. За
рулём я всего с марта месяца, а сейчас сентябрь. И по скоростным
трассам ещё не выезжала, а мне пришлось почти самой доехать
до аэропорта Майами. Не знаю, как я смогла осилить. Наверное,
это материнское чувство заставляло меня не останавливаться – без
остановок, без сна, мы доехали до аэропорта. Успели. Это была тё-
плая незабываемая встреча, ведь я не виделась с ними больше двух
лет. Внучку совсем не видела. Сели на машину и поехали обратно
в Чикаго.

У сына были оформлены документы на воссоединение семьи,
которое должно было состояться в январе, но нам пришлось опять
обратиться к адвокату. И, правильно говорят, здесь надо иметь хоро-
шего врача и хорошего адвоката. Да, совсем забыла, и хорошую стра-
ховку на оплату всех посещений к врачу и госпитализацию. Какой
счастливый сентябрь, думаю я. Новый дом, воссоединение семьи,
что нам нужно было ещё?! Если бы не случай. По дороге в нас вреза-
ется машина, спускающая на скоростную трассу с правой стороны.
Врезалась в нас, полностью поцарапала всю правую часть машины.
Хорошо, обошлось – никто не пострадал, а остальное всё возмести-
мо здесь. Все расходы покрыла страховая компания, и даже лечение.
Этим делом занимался адвокат. Мы получили компенсацию, абсо-
лютно все, в том числе и сват. Но я молилась Богу, что всё обошлось
хорошо – в целости и сохранности мы возвратились. Внучка ко мне
не подходила. Она всё время держалась за подол мамы или за ручку
отца. Можно было понять её, ведь нас она никогда не видела. Посте-
пенно стала привыкать.

      На следующий день звонок – Татьяна, Бориса жена! Она мне
говорит: «Моё дитя дома». Я ей: «И моё тоже». Так мы поплакали
радостными слезами. Так исполнился и этот сон. Сваха была в вос-
торге, что её дети всё здесь, а я тоже, ведь у меня уже никого не
оставалось в Тбилиси. Мой брат выехал в Израиль вместе со своей
женой и детьми. Туда же поехала моя сестра с мужем с детьми.
Мы накрыли стол. К нам пришли все наши родные и отметили, во-
первых, приезд наших, а во-вторых, новый дом, который был, как
находка и, если бы не Эрика, нам никогда бы его не купить. Робер-
та через сотрудницу Ашота устроили работать в Дантаун Чикаго
помощником ювелира, где он предложил мои украшения в золоте.
Продав их, я погасила главный долг, который брала под большие
проценты.

    Многие позавидовали, что я смогла сделать моргидж, и позави-
довали, что сон в руку исполнился, и не один, и что хорошо стали
зарабатывать. Но я не поменялась. Я хотела всем сделать добро и
высылала всем визы, зная, что всё-таки здесь можно найти работу
и жить. Уже через неделю встречаем мужа Эммы. Но не до такой
же степени – он приехал, всего имея 300 долларов?! Надо же было
найти адвоката и платить за услуги. Правда, он привёз маленькие два
кольца, которые купила Грета за семьсот долларов, и всё. Что я могла
сделать? И он поселился у нас, опять, и с него я чисто символически
беру 30 долларов в неделю. Это мало, ведь ему я отдала одну комнату
маленькую, как постороннему человеку, даже не нашей родне. Хоро-
шо ещё на первом этаже ушли квартиранты, и сваты вместе со своим
сыном спустились вниз на первый этаж, уже платя мне за квартиру,
– всего 500 долларов, включая все услуги.

      По вечерам мои дети и Алик, муж Эммы, ходили в школу. Я
со свахой смотрели внучку. Днём Роберт работал и получал, как
ученик, всего 100 долларов в неделю. По двадцать долларов в
день, когда метро обходилось в три доллара. Это было так мало,
но он учился у мастера, и многое перенимал полезного. Он, сам
по себе, художественная натура и ему было там интересно. Он
знакомился со многими интересными людьми, и многое расска-
зывал по вечерам. На второй месяц мы узнали, что наша невестка
Диана беременна, и нужна была медицина. Обратились в АРК, и
у неё со следующего месяца была медицинская страховка на всю
семью. А насчёт детей мы и не переживали, здесь дети все име-
ют бесплатную медицину и бесплатные медикаменты, а особенно
малообеспеченные семьи.

    Я думала, что мне хватит ежемесячной платы от сдачи жилья в
аренду, но каждый день расходы увеличивались, а доходы умень-
шались. И я опять себе ищу работу, чтобы больше зарабатывать.
Каждое первое число надо заплатить за моргидж, и мне приходи-
лось снимать наличные с кредитной карточки в размере 1000 дол-
ларов, и через двадцать дней оплачивать 1100, то есть на 100 дол-
ларов больше, и я никак не могла выравниться. Только оплатила
последний взнос адвокату за свою маму, и ей уже назначена была
пенсия. Она заболела, положили в больницу, где мне сказали, что у
неё считанные дни остались. Оказалось, что цирроз печени был у
неё. Она умирает почти у меня на глазах. И эта потеря была у нас
большая, потому что мне известно, что покойник один не уходит,
оставляя след, по которому должны пройти ещё двое... Но почему
всё мне так подробно рассказывала бабушка Катя и говорила, что
у твоего сына будет дочка, и она будет обладать такими способно-
стями – передашь всё ей. А как я ей передам? Здесь другая жизнь,
не похожая на нашу.

    Многие американцы не покупают себе дома – всю жизнь живут
на съёмных квартирах, потому что они завязаны с работой и ча-
сто её меняют. Мы же мыслим ещё по-советскому, чтобы была своя
квартира. Но нет, не квартира, а лучше дом. Почему же нет? Мы
работаем, но силы истощаются. Маму похоронили. Алик не думал
от нас отделяться, но и я не могла его отделить, ведь он пока не
работал. Сама я повезла его устраиваться на работу к Ашоту. Вижу
– никто его не берёт. Устроился там, проработал месяц, подскольз-
нулся – гипс, опять не работает. Жалко стало, и за время его болез-
ни я вообще с него ничего не брала. Он занимал комнату и питался
с нами почти один год, но, когда его жена с детьми позвонили и
сказали, что приезжают, то я сказала, что пора найти вам квартиру.
Правда, когда она приехала, обиделась на меня – сказала, что могли
бы пожить немного вместе.

Я не понимала, как могут люди так обременять других, но стер-
пела, ведь у меня ещё внизу была кладовка, как маленькая комната, с
двумя окнами, и там я подселила Галину, мою подругу, с сыном, тоже
не беря ничего, а обедали они у нас. Она приехала к своей сестре,
а её так же выдворили на следующий день, и она позвонила мне, и
нам ничего не оставалось, как приютить её тоже. Когда мы поехали
за вещами, то завела я её в греческий ресторан покормить, она была
удивлена. Наверно подумала, что мы только в ресторанах и питаем-
ся, но я просто заметила, что она была голодная. Конечно, до того,
как мы купили дом, мы позволяли себе рестораны, даже вечерние,
русские, где танцевали до утра, но с приобретением дома стало всё
намного сложнее. Не только моргидж, а все коммунальные расходы
на тебе, и надо было вытянуть.
Ашот поменял работу, перешёл красить ванны. Там уже рабо-
тал Эдик, также имел хорошую медицинскую страховку и хорошо
зарабатывал. Но у него первое время не удавалось красить – были
большие потёки. Постепенно он освоил, и стало немного легче жить.
Когда я заметила, что я могу уже облокотиться на его плечо, начала
упорно искать работу в престижном районе. И по газете нашла. Тоже
салон. Хозяйка работала маникюршей, а всё остальное делала я. Но
через год она сказала, что закрывает салон, уходит на пенсию, и ей
не выгодно платить и содержать салон.
Недолго думая, я обзвонила свободные помещения под бизнес.
На первом этаже не было ничего, и я открываю на втором. Я всегда
говорила, что к хорошему мастеру и на второй поднимутся. Две
комнаты, окна, выходящие на центральную улицу. Тот, кто хочет –
увидит. Купила оборудование, кожаные диваны. Всё по высшему
разряду. Дала объявление в газету, взяла Эмму и Галину работать.
Пока лицензии они не получали, учила их. Даже Галина поломала
мне ноготь на ноге – еле зажило. Но они научились и получили
право на работу. Эмма убегала учить английский, она добиралась
на автобусе с пересадками, а Галина приезжала со мной, и уезжала
со мной домой. В салоне очень быстро росла клиентура. Даже мно-
гие стали приглашать к себе на день Рождение или же справлять
прямо в салоне – сочетать полезное с приятным, пригласив гостей
на кофе и маникюр.

                Мама!

Мама! Любовь к тебе лишь только в стихах могу я передать.
Люблю тебя, родная, любовью сердце заполняя, снишься
мне ночами иногда. Твой слабый голос, твоя ласка, забота,
Ауканьем раздаётся мне всегда. Зовут меня наставления ...

Всегда с терпеньем твоим, как к детям ласково относиться.
Мама! Твоих советов не хватает мне, как азбуки прочитанной
В детстве. Ходили мы по буквам, по слогам, потом запоминала
Я слова, тобой произнесённые так нежно, как будто пела…

Какое было у тебя терпенье выслушивать меня – всё до конца.
А сколько раз мы рисовали вместе в том большом альбоме,
Закрашивая рисунки много раз, который ты мне подарила.
Сочетание красок в природе? Должно быть, указывая на цвета.

Интеллигентность – богатства души своим уменьем передавала.
А сколько раз на концерты и в оперный театр нас водила,
Показывая, объясняя тихо красоту пения и мастерство балета.
А сколько раз ты нас водила в кино, в музеи, в парки-театры,

Объясняя! Хотела успеть нам показать. Прости меня, мама,
Я не умею, как ты, всё показать красиво. Наверно, у меня
Нет времени, а может, нет того терпения, которые были у тебя.
Я на себя наговариваю, как всегда. Ведь я старалась делать:

Добилась, чтобы дети окончили хорошо школы, институты,
И довела их до конца, прокладывая им дорогу, как ты.
Сейчас я собираюсь рассказать тебе все мои плоды-труды,
Но, нет тебя. Так ты же знай – тебя любила и люблю я, Мама...

Часть 7. «Обустраиваемся дальше»

Приснился мне сон в ночь,
А как не верить снам, не зная...
Ветер гнал все мысли прочь...
Думая наперёд, доля наша злая...

Куда тебя птица перенесёт?
Одариваешь словами её сладко...
Краткий миг, сказочный полёт
И веришь точно, что всё не напрасно...

Я хотела за птицу ухватиться.
Она взлетела в облака, унеслась...
Неужели мне не возвратиться...
Сверху бросит, смогу и разбиться...

Но я сильно держалась за хвост...
Она с лёгкостью меня перебросила,
И я очнулась на другом материке...
Вспоминать изредка...приходиться...

Nansy Ston USA 12/08/2011

   Приснился мне плохой сон в ночь, а как не верить снам? Не знаю,
ведь до сих пор всё сбывалось, но события у дочки дома, не пойму.
Звоню – слышу, что зятя они отправляют в Тбилиси. Он приехал со-
вершенно недавно. Работу не мог себе найти уже, как второй месяц. Я,
как добрая Фея, отвезла его устраиваться на работу, где раньше рабо-
тал Ашот. Там низкооплачиваемая работа, и всегда нужны работники.
Но прежде, чем они принимали, делали полное обследование будуще-
го сотрудника, потому что это пищеблок, и нельзя, чтобы в пищеблоке
работал больной человек. Результат его проверки показал, что у него
туберкулёз, и его не приняли. У дочки, на то время они ещё жили на
квартире двое детей, его пожилые родители, и боялись все заразить-
ся. Решили его отправить сегодня вечером в Тбилиси, и даже купили
билет. Я его пожалела, приехала за ним и взяла к себе, потому что и в
Тбилиси невозможно было тоже вылечиться, там было всё дорого, и
невозможно было достать лекарства, подумала я. Здесь же с его ста-
тусом всё лечение бесплатное. Я его подселила в маленькую комнату,
где раньше жила Галина, но предупредила, что он не имеет право за-
ходить к нам и пользоваться санузлом, но напротив нашего дома было
метро, МакДональдз, услугами которых он мог воспользоваться. Я по-
нимала, что у нас тоже маленький ребёнок и невестка беременная. Он
согласился. Скоро пошёл на поправку. Мы его подкармливали, и даже
сваха наша заносила тоже ему обед. А через десять дней он получает
право на жительство и воссоединение с семьёй. И всё это он потерял
бы, если улетел в тот день. Нашёл работу, встретил и семью, он пере-
шёл на квартиру самостоятельно работать и жить. Не знаю, как ко мне
отнеслась его семья, но я сделала добро просто так, помогла ступить
на первую ступеньку жизни здесь.

   Гараж под домом. Я останавливала у гаража свою машину. Галина
выходила, потом я въезжала. В один день, она забыла закрыть дверь.
Я въехала, и скривилась дверь моей машины с правой стороны. Будто
меня облили кипятком, я не жалела машину, просто я верю в приметы
и подумала, что же ожидать, какие ещё неприятности встретятся на
моём пути? Начало месяца. Надо платить за мортгидж, а квартирант
деньги за месяц не даёт. Уже прошло пять дней, одолжила, заплатила,
но здесь я поняла, что с квартирантами не так легко жить. Правда,
у него был депозит за один месяц вперёд, но всё же я обратилась к
адвокату и поняла, что это частые случаи, но хорошо, что здесь есть
закон, по которому никто не может жить бесплатно в частной площа-
ди. Здесь хорошо защищают частный бизнес, тем более у меня сдача
квартир – это, как малый частный бизнес. И адвокат через суд, очень
быстро всё заполучил – удерживали у него с зарплаты, но отношения
уже испортились. И дома, как только слышен малейший крик ребёнка
или плач, он постоянно стучал шваброй по потолку у себя, так как мы
жили наверху. Семья была индусская, со своими понятиями, и поэто-
му не хотелось с ними связываться, но всё равно один раз я вызвала
полицейского, который им разъяснил, что до 11 часов вечера взрослые
имеют право делать всё у себя в квартире, а у детей нет ограничений.
Я понимала, что теряю жильцов, и, когда у нас закончится контракт,
они от нас переедут. Может, к лучшему.

    Сваты купили дом и переехали с нашего дома. Внизу комнату взяла
в аренду Галина, правда, нехотя (все привыкли мной пользоваться и
жить бесплатно), также за 500 долларов в месяц. Это маленькая плата
– дешевле не найдёшь, ведь всё было включено в эту сумму: комму-
нальные услуги, к тому же паркинг на машину у дома, ведь её сын уже
купил себе машину. Постепенно все обустроились. Маринина семья
купила маленький уютный домик в престижном месте, а семья Лили –
таунхаус, но очень большого размера, что хватило места на всех. Здесь
долго не живут с родителями. Возможность жить самостоятельно была
у всех, особенно у молодых. Им язык давался лучше и быстрее, чем
мой английский, особенно разговорная речь. Моим клиентам всё надо
было знать: откуда приехала, кем работала, и, когда ты рассказываешь,
кто-то исправит одно слово, кто-то второе, и замечаешь, что и ты не
стоишь на месте, не повязла в болото, а двигаешься вперёд.
Марина продолжала работать бухгалтером, и однажды ей предложи-
ли работу в Вестерн Юнион (англ. The Western Union Company, амери-
канская компания, специализирующаяся на предоставлении услуг де-
нежного посредничества), на которую она рекомендовала свою сестру
Лили. У Лили была хорошая хватка, прекрасный английский, и её очень
быстро назначают менеджером, а потом и правой экономической рукой
всей этой организации, которая насчитывала в себе очень много точек
по всему городу и районам. Она позвонила мне и пригласила Эмму к
себе на работу, зная с моих рассказов, что она очень исполнительная в
работе. Конечно, многое разъясняла она ей, ведь Эмма, кроме маникю-
ра, ещё ничего не делала и никем не работала здесь. Там же в общении
она стала больше говорить на английском, и, смотря в документы, у неё
постепенно увеличивалась и зрительная память в письме.

     Работать на кого-то легко, есть у кого спросить, к тому же, если
обе стороны говорят по-русски, есть шанс, что тебя доведут до кон-
ца. И, если в Тбилиси я была тем человеком, который устраивал всех
на работу, здесь же она, моя младшая дочь Лили. Но я привыкла всег-
да быть самостоятельной. Мне даже нравилось. Много у меня появи-
лось знакомых, даже больше, чем в Тбилиси, друзей. Прошёл очень
быстро год, и в сентябре Диана родила мальчика. Во время родов
занесли инфекцию, нам отдали ребёнка домой, а её на десять дней
задержали. Я как бы оформила себе отпуск, сказав клиентам, что не
будет меня десять дней. Находилась дома с маленьким ребёнком и с
внучкой, которая уже почти привыкла ко мне. Мама невестки про-
должала работать, уезжая на целый день в Даунтаун, и возвращалась
поздно вечером почти в девять часов. Но дочь была плоха, и мне при-
шлось в грубой форме сказать ей, что не всё рассчитывается деньга-
ми: «Вы должны помочь присмотреть хотя бы за дочерью, которая в
данный момент находится в больнице». Она так и не оставила работу,
а в больницу стала посылать свата. И в те минуты я поняла, что тому,
кто имеет бизнес, надо полностью отдаться ему. Но я не была такой.
Я всегда на первый план ставила свою семью, особенно детей.
После того, как возвратилась с больницы невестка, мне стало лег-
че. Я вышла на работу. Она присматривала за детьми. Уже редко сын с
невесткой стали посещать вечернюю школу по изучению английского
языка – не хватало времени. Ребёнок связал им руки. Квартирант всё
время стучал и придирался, пугая детей, и сын решил купить малень-
кую квартиру, уйти жить отдельно. Правда, купили ему и отцу по новой
машине. Отцу – Нисcан Гвест (Nissan GVEST) на его день рождение,
пятидесятилетие, которое справляли дома на первом этаже. А сыну тоже
Нисcан Максима ( Nissan Maxima). День рождения провели на высоком
уровне, пригласили музыкантов и всех наших знакомых. Но не только
взрослые дни рождения проводились весело, ведь у нас всё прибавлялся
круг родственников и знакомых, поэтому мы с удовольствием справля-
ли детские дни рождения, и вот одно из них мы справляли в Чаки-Чиз.
      
                Чаки-чиз

Chucky-Cheese, ЧАКИ-ЧИЗ. Chuck E. Cheese's1 – это американ-
ская сеть детских пиццерий. Больше напоминает парк развлечений,
чем кафе. Маленькие посетители могут не только поесть, но и по-
веселиться. Это небольшой зал праздника в городе Чикаго для детей.
Раньше, где я жила, такого не было. Я не знаю, может, в других ре-
спубликах бывшего Советского Союза они были. Может, в Москве,
как в столице тоже, не знаю. А, только, приехав в Америку, именно,
в Чикаго, я впервые увидела здесь детские пиццерии. Зал красиво
оформлен. Небольшая сцена с темно-синими пурпурными бархат-
ными занавесями. На метр от сцены стояли, перпендикулярно к ней,
большие столы. Красивые бумажные скатерти и стопки разовой по-
суды на столах Ты заранее бронируешь места и, когда приходишь,
тебе показывают твой стол для проведения торжества.

     Все стали уже собираться. Друзья, знакомые, родные со своими
маленькими детьми. Большие несут подарки, красиво завёрнутые в
обёрточную бумагу, украшенные цветком. А, если по желанию, ты
можешь тут же заказать другой стол – для взрослых. Там всё преду-
смотрено заранее. Когда ты заказываешь по телефону, то обговарива-
ешь меню. Если недостаточно, там есть буфет, и ты можешь заказать
дополнительно то, что ты хочешь. Это не говорит о том, что посто-
ронние люди не могут зайти туда. Вход для всех открыт, и есть всег-
да свободные столы для приходящих посетителей этого прекрасного
детского заведения. Конечно, где жили раньше, справляли детские
дни рождения. А как мы его справляли? Накроют большой стол для
взрослых, поставят водки и вина, закуски, и побольше. Детям нет
радости от этого поздравления. Ну, позовут пару раз чмокнуть – по-
здравить. Где– то на кухне накрыт маленький стол для детей, и, в
основном, всё. Я забыла – подарки. Да, они были, и красивые всегда,
но я хочу подчеркнуть, что здесь приучают своих детей самостоя-
тельности с детства – сидеть за столом, справлять их праздники.

   И праздник начался. Все дети уже сидят за столами, а там их, навер-
но, тридцать. Официанты уже обслуживают их, разливая по разовым
красивым стаканам коку или, по желанию, сок. Уже подали горячую
пищу, жареные сладкие пышечки, жареный картофель, салаты и мно-
гое ещё другое, что всегда с удовольствием кушают маленькие дети.
И вдруг открывается занавесь. Хлопки у детей, так как они это видно
видели не один раз. Я, наверное, только видела впервые. Похлопав в
свои маленькие ладошки, дети вызывали артистов. Я думала какой-то
детский спектакль или представление. А там? Артисты, переодетые в
костюмы животных или же с картины любимого персонажа детей из
мультфильмов, выходят на сцену. И разными движения рук объясняя,
что они рады видеть маленьких детей здесь, в зале, подыгрывая с кем-
нибудь из детей, находившихся в зале. Как будто бы просто, но для
меня было трогательно увидеть всё это в первый раз, что я даже про-
слезилась, думая о том, как мало было такой простой радости у меня
или же у моих детей, живя в Советском Союзе. Ещё раз оговорюсь,
как сейчас всё в бывших республиках СССР – не знаю. И так, через
каждые пятнадцать минут звучит одна и та же музыка, и дети, зная её,
уже начинают хлопать в ладошки. На сцену снова выходят артисты –
праздник продолжается.

    Уже и праздничный торт принесли официанты – с горящими све-
чами в количестве, сколько лет ребёнку Официанты дружно поют
поздравительную песенку, хором подхватывают родители и дети.
Пошли уже вспышки фотоаппаратов – надо успеть запечатлеть на
память такую детскую радость. И я от всей души поздравляю – с
Днём Рождения! А в голове мысль – дай Бог такую радость всем
детям бывшего Советского Союза.

 1 Chuck E. Cheese's: вид кухни – пицца, для семей с детьми, большие группы,
бюджетный обед, парк развлечений. Первая пиццерия «чак-и-чиз» откры-
лась в 70-е годы в Калифорнии. Сейчас заведения сети действуют в США,
Саудовской Аравии, Канаде, Чили, Турции, Мексике и других странах.

Часть 8. «Вся тайна вдохновения – в тебе»

ОН:
«В тебе вся тайна вдохновенья...»
И я скажу ответ – как ты, в природе нет!
Я рад, что на меня обратила ты вниманье...
Такое счастье! Тобой замечен был.

«Вниманье дружбы, возлюбя», уменье...
Друга выбирать на жизнь, в соединенье
Просить у Бога нам благословенье
Родных с восторгом и с благоговеньем...
***
ОНА:
От той любви я потеряла гордость...
Любовь в сердце больно впилась,
Удавкой змеиной обкрутила горло,
Развернуться невозможно, тревожно...

И замечала, что я больна любовью...
Что моей любви он недостоин,
Поняв, что всё у нас самообман,
Был, по отношению ко мне, он стран...

Не понимала я его, грубит, но любит,
Ночами – ласкает, целует, нежит,
А днём ругался, грязью обливал,
Становилось себя жаль, сердце разрывал....

Я ж послушною овцой за ним ходила,
Понимала – любима, но страх его оставить,
Не то любовь, не то его, разъярённого зверька,
Убить он мог, и всё длилось изо дня в день...

   За границей женщина всегда сильней кажется: она быстрее схва-
тывает английский язык, устраивается на работу. Здесь нет одино-
ких, как в бывшем Советском Союзе. Одиночество неприемлемо
даже мужчинам. Женщина здесь имеет машину и сама себе хозяйка,
она едет, куда ей надо. Имеет любовника или друзей, выезжают в
отпуск вместе, встречаются в ресторанах, подъезжая на своём транс-
порте, но это не про нашу семью сказано. Мы остались все со свои-
ми мужьями, невзирая на все тяжести, с которыми нам пришлось
столкнуться.

   Пусть медленно, но верно все двигались вперёд. Мой же брат, вы-
ехавший в Израиль, вернулся обратно в Тбилиси по истечении визы,
и позвонил мне, что он там не может оставаться – ностальгия. Но у
меня какая ностальгия, я не рассказываю. Я просто заполняю доку-
менты на воссоединение его семьи, и он быстро прошёл посольствo.
До него также прошли посольствo родня Ашота. Я перешла жить на
первый этаж, мне было трудно платить за моргидж, и через месяц
мы встречаем уже родственников Ашота. Три богатыря – внук его
сестры, его отец и племянник. Так что не довелось пожить одним.
Опять надо протаптывать с ними уже проложенную дорогу в полу-
чение статуса. Через три месяца получаем телеграмму, что вылетают
два брата Ашота, Едвард, Рудик с дочкой. Через несколько месяцев
первую тройку устраиваем на квартиру, занимаемся уже новым по-
полнением, затем приехали их жёны с детьми. Так же получаю через
несколько месяцев телеграмму, что мой брат Сашка тоже выезжает
с семьёй. Одних встречаю – устраиваю, потом других, и так у меня
постоянно кто-то жил в течение шести лет.

    Моей сестре было тяжело жить далеко от нас. Она была в Израи-
ле, а сына послала в Канаду, он там работал и учился. Когда он стал
на ноги и смог позвать родителей и сестру на полное своё обеспе-
чение, только тогда им разрешили туда въехать. На это у них ушло
очень долгое время. Когда они приехали все в Канаду, мы вместе с
Лилиной семьёй поехали туда на одной машине Ашота к ним в Мон-
реаль. Машина вместительная, и все мы поместились. Это была не-
забываемая встреча, долгие беседы. Я радовалась, что она почти ря-
дом, и иногда мы сможем с ней встречаться. Они показали нам весь
Монреаль, достопримечательности и даже в конце города повезли в
пивной бар, где вместо столов большие пивные бочки, сидячих мест
нет. Да там и не нужны они, потому что, когда играет музыка, все це-
почкой танцуют, выходя из этого небольшого пивного зала во двор,
там немного танцуют и заходят из другой двери обратно. Мы были
там несколько дней, но впечатлений привезли много.

      Меня уже ничего не удивляло, много я посещала выставок, жи-
вописи и даже, если приезжала выставка далеко за городом, как, на-
пример, в Висконсин, обязательно посещали её, беря с собой, то одну,
то другую семью. В одной из поездок мы охватили тур и побывали
прямо на пивоварне в Милуоки (англ. Milwaukee – крупнейший город
штата Висконсин (Wisconsin), 130 км севернее Чикаго), своими гла-
зами наблюдали через стекло, как всё это делается, ведь мы были без
понятия о пивоваренных заводах. После экскурсии нас всех завели в
большой зал-ресторан, где подавали разные сорта пива, и даже была
вобла, правда, не помню, где наши мужчины её достали. За такой ко-
роткий срок пребывания здесь столько нового, столько красивого, я
радовалась, что здесь будут расти мои внуки. Я не хочу сказать, что
нам плохо жилось в Грузии, но мои дети не имели компьютера, не
имели компьютерных игр. Может, сейчас там тоже есть, но, когда я
смотрю телевизор, особенно сериалы про убийство, думаю, неужели
возвратились те 90-ые года, когда нам было страшно за себя и семью?
Когда приехал Сашка, мой брат, он никак не мог устроиться на
работу. В Тбилиси он закончил техникум по разработке пищевых
продуктов, и я, уже с ним, могла бы подумать об открытии рестора-
на. На втором этаже, где я работала, у меня был салон красоты, а на
первом этаже было кафе, бизнес моей знакомой полячки. Она часто
забегала делать к нам маникюр. Один раз, она поднялась и сказала,
что хочет продать кафе, но, когда я услышала за сколько, я даже ни-
чего не сказала.
   
     Прошло несколько недель, она просто закрыла свой бизнес, так
как её дети закончили школу и уехали во Францию учиться. Я уви-
дела, что это помещение сдаётся в аренду под бизнес, обратилась к
хозяину и взяла за 2500 долларов в месяц. Это большие деньги, когда
у тебя ещё нет дохода, а надо было ещё получить лицензию на от-
крытие. На всё у меня ушло 8 месяцев. И, как всегда, здесь помогают
банки. Под залог своего дома я взяла деньги с банка под большой
процент на раскрутку ресторана. Ресторан назвали
«Old Georgia's Restaurant TIFLIS» «Древний Грузинский ресторан
Тифлис». Мы, конечно, были в ресторанах в Тбилиси, в Москве и в
других странах, в русских ресторанах Америки, но это всё не то. Нам
надо было составить и напечатать меню на английском языка, ука-
зывая все рецепты, то есть, из чего состоит то или иное блюдо.
Наняла также дизайнера, художника, которые должны были
оформить всё в Грузинском стиле, нарисовать кавказские сюжеты
на одной стене. Но, когда я пошла и посмотрела их работы, а оба
художника делали совместно большие красивые работы, мне так всё
понравилось, что не захотела делать я на стене. Подумала, в случае,
если закрою ресторан, то такая неописуемая красота пропадёт. И я
придумала. Поехала в большой магазин «Home Depot» и выбрала
красивую плотную, не сгибающую фанеру, с красивым орнаментом
сучков и линий. Попросила их нарисовать три картины на каждой
фанере, которые должны были украсить мой ресторан. Времени про-
шло много, но, наконец, они принесли одну. Она была очень краси-
вая. А остальные две мне пришлось очень долго ждать.

     Я сама выбивалась из сил – подготовка к открытию ресторана,
а также салон красоты по вечерам, опять уже другая клиентура, и,
если бы мы не поехали в отпуск, то я совсем бы выбилась из сил.
По интернету достаём путёвку в Ривьера-Майя на Карибское по-
бережье. Отпуск в Ривьера-Майя1 сначала показался мне обычным,
как все отпуска, которые мы имели на Карибском побережье. Хотя,
когда мы покупали путёвку, там было написано: Канкун2 – “Курорт.
Всё включено”. Правда, хоть залейся обилием закусок обедa и раз-
ных напиток, водки, вина, тeкилы. Я могу много перечислять, но ты
приехал отдыхать, а не нажираться, напиваться и только лежать на
солнце. Раз ты попал сюда, то ты должен, помимо наслаждений, по-
валяться на белоснежном бархатном песке при хорошей погоде под
пальмами, посмотреть и достопримечательность его, покататься на
водных лыжах, затая дыхание, чтобы не сорваться. Подводное пла-
вание – в страхе, но хочется попробовать хоть раз, а также поплавать,
держась за дельфина в дельфинарии, пройтись по археологическим
развалинам его при вечно хорошей погоде. Насладиться климатом
его и свежестью, исходящей с моря.

    И даже, если ты всё это успел – ты просто не отдохнул. Тебе хотя
бы недельку понадобится отдохнуть снова. И мы так и сделали – за-
держались на неделю. А там и общие знакомые из Нью-Йорка ока-
зались, и начали мы парами развлекаться. Они были моложе, чем
мы, – им многое ещё хотелось увидеть. А мы всё давно уже видели,
необязательно здесь, а где-нибудь на других курортах или же в дру-
гих городах Америки. И в один день должен был быть хороший кон-
церт. И, как вы уже знаете, всё включено, хоть залейся, а её муж ещё
любил и в бутылочку посмотреть. Так и мы под их дудку попадаем в
город – в арабский ресторан. Я говорю город, потому что по-другому
не могу сказать, но там только санатории хороши, а остальное по
дороге – одни трущобы и нищета, невозможно описать увиденное
глазами.

     Вошли мы в ресторан – нас усадили за невысокие столы. Сразу
принесли красные бархатные подушки под ноги – это традиция араб-
ских ресторанов. Заказали, ждём. Принесли нам заказанное вино, а
обед ждём, около часа. Мы так уже были голодны, несколько раз под-
зывая официанта, принести нам хотя бы хлеб с маслом, как подают в
других ресторанах, не успеешь ты сесть за стол. Он так и не принес.
Смотрим – к нашему столу везут коляску, а сверху огонь горит, как
будто бы пламя от пожара. Оказывается, они несли нам заказанные
блюда. Мы так обрадовались, что даже забыли поблагодарить офи-
цианта, который стоял около нас, и на тарелочку не всё положил, а
как бы играя с нами, докладывая понемножку, но это было в таком
всё маленьком размере, что мы не смогли утолить наш голод. Реши-
ли пополнить нашу трапезу в отеле.

   Счёт нам положили на стол, и как вы думаете, сколько? Мы опла-
тили ровно столько, сколько стоила вся наша путевка в Канкун. И
после этого, если мы и покупаем путевки куда-нибудь, то мы стара-
емся покупать, чтоб было “всё включено”, не потому, что нам жалко
денег, а жалко времени, которое мы там потратили в ожидании почти
что за ничего.

 1 Ривьера-Майя (Riviera Maya) – стокилометровая прибрежная полоса
Карибского моря, протянувшаяся от Канкуна до Тулума.
2 Канкун, Мексика. Канкун (Cancun) хорош не только с точки зрения кли-
мата (среднегодовая температура +27°С)


Много видела везде, а в Канаде –
Монреаль и Ниагарский водопад,
Отдыхала в санатории Маунт Трамп,
На канадке поднималась в горы.

Красота озёр его сравнится.
Лишь в Армении с озером Севан...
Или с озером Мичиган в США,
Но оно больше в длину его...

Кипр тоже туристкой видела,
Тихий берег, пляж удивлял,
Больше нечем, лишь с обрыва,
Едешь машиной, трассы вид...

На заводе США в Милуоки была.
Видела, где начало пиворавки.
Цех прекрасный, скоростной...
Бутылки ежесекундно летят в ящики...

Там и ресторан его пивозавода
К пиву все сорта рыбки сухой...
Даже вобла там была...
Детство мне напомнила...она...

Что не видела ещё это озеро -
Иссык-Куль, Киргизия...,но...
Я думаю, ещё время есть!
Увидеть всё, что не видела за жизнь!

Часть 9. «Счастлив тот,
кто счастлив у себя дома»

Когда он счастлив в семье лишь, то понимает эту жизнь.
Его лицо и настроение заставит тебя в радости порхать.
Красивая любовь с детских лет иногда тянется всю жизнь.
И тот её не поймёт, кто разменивал, как перчатки, любовь...
Красиво жить не запретишь, но красивую любовь заметишь...
И счастьем, радостью полна жизнь, когда на свете дети есть.
Счастливый человек живёт и метит высоко, блистая ввысь,
Дыханием своим вознаграждает, опекает и будет оберегать,
Когда он счастлив в семье лишь!

Он хочет слышать её голос каждый день
И любоваться ею, как будто видит в первый раз, и ему не лень
Любить и не стесняться, при людях любовь выражать,
Заботиться, любить её, с полуслова понимать,
Щедрыми, по возможности, подарками и цветами одаривать
Когда он счастлив в семье лишь!


     Ашот работал, красил ванны. Он никогда не говорил, что труд-
но работать и, всегда возвращаясь, искупавшись, как будто бы его
подменили, начинал работать дома. Ведь большой дом очень трудно
содержать. Надо стричь травку, поливать, зимой расчищать снег и
посыпать солью. Конечно, кто здесь хорошо зарабатывает, тот нани-
мает людей. Это, в основном, бизнес мексиканцев, которые здесь ра-
ботают, такие же иммигранты, как и мы. Но Ашот не хотел нанимать
людей и всё делал сам. Кроме этого, много чего хотелось переделать
во дворе – посадить новые деревья, красиво цветущие весной. И в
один день я привезла кусты магнолии и красивые деревья, рассаду
цветов, и приукрасили наш двор. Конечно, сажал деревья он, но с
цветами занималась я.

        В Тбилиси я не имела цветов на десятом этаже. Моя мама лю-
била цветы и имела на подоконниках, но у меня их не было, так как
подоконники были из натурального африканского дерева, махагона,
и я боялась испортить. Но здесь я полюбила рассаживать цветы и
выбирала самые красивые. Я стала понимать, которые распускают-
ся первыми, а которые после них, и поэтому моя цветочная клумба
была всегда, как в праздник цветов, необыкновенной красоты. Здесь
очень бережно относятся к своему дому, даже знают, что посадить
около дома, чтобы был достаток в семье, всё по Фэн-Шуй. Ветры
берутся с неба, воды приникают к земле, ветры-воды (по-китайски
фэн-шуй) постоянно сопутствуют людям, их местам проживания, не
отступая ни на шаг, начиная с выбора дома, куда должна смотреть
входная дверь, и что должно расти слева и справа. И всё исправля-
ют, если не так. Но меня раздражали три ёлки, закрывшие входной
въезд со стороны двора, и когда мы убирали их, пересаживая, я тоже
помогала переместить маленькой фонтан каменный и заработала
себе грыжу, которую оперировала два раза. Хотя нам Зорик говорил,
что, даже если ничего не сделаешь здесь в доме, он через десять лет
будет в два раза дороже, ты сделала правильную покупку. А почему
он именно мне говорил, что я сделала правильную покупку, потому
что Ашот боялся на себя взваливать такой большой долг в то время
и, несмотря на дом, пришёл к адвокатам только, когда совершалась
купля-продажа. Но разве я могла ничего не делать, ведь в Тбилиси у
нас был такой красивый ремонт, и меня это всё угнетало.
С рестораном затягивалось. Администрация района, где я выбра-
ла ресторан, придиралась к каждой запятой, ведь это ресторан – пи-
щевой объект, и надо было установить всё, даже в подвале дробилку,
куда должна попадать, уже непригодная в дальнейшее употребление,
пища. И это неправда, когда говорят, что здесь есть рестораны или же
закусочные без этого. Всё ты забрасываешь в большой умывальник
и включаешь дробилку, и всё попадает в большой ящик в подвале, а
оттуда отходы забирает ассенизационная машина, которая вывозит
их на поля для орошения. Кроме этого надо было установить туалет
комфортный для въезда людей инвалидов на коляске, провести вы-
тяжку через окно. Но, так как с этого окна был паркинг МакДональ-
дса, нам отказали, видя конкуренцию, хотя моя еда далеко не похожа
на фаст фуд… А ещё, самое главное, надо пройти санитарные классы
и получить лицензию. Получить лицензию на продажу в ресторане
спиртных напитков. Пройти у врача и принести справку, что ты не
алкоголик, не наркоман. Я так устала за эти восемь месяцев, но не
знала, какая «усталость» ещё меня ждёт впереди.
К этому времени мои дети Роберт и Лили взяли на строительство
дом, поломали его полностью и построили с помощью бригады, кото-
рую наняли. Так же прошли курсы по аренде и продажи недвижимо-
сти, получили лицензию (Real Estate license) и, когда удачно продали
дом, решили отдохнуть. Купили билеты в Доминикану, на то время
там было хорошо, недорогие путёвки. И Лили взяла полностью свою
семью, включая родителей своего мужа, нас, меня и Ашота, семью
Роберта. Укатили, улетели в это прекрасное место, где мы отдыхали с
детьми, наслаждались прекрасной погодой, водой и отелем, а самое
главное, показательными выступлениями в концертном зале прямо у
Атлантического океана в Доминикане.


   Отпуск в Доминикане. Опять гулянье – опять веселье мне хочется
вам передать... Все приключения, у нас случавшие, где внук Петень-
ка был вместе с нами. Однажды летом собрались все мы, опять мои
родные, две семьи – отдохнуть... Решили в Доминикану на островок
махнуть. Укатили – улетели, забирая стариков, отцов и матерей, и я
же в том числе. Приехали мы днём. Завтрак пропустили... А до обеда
ещё часа нам два пришлось бы ждать. Но что же делать? Устроились
– пошли на пляж, а там отдыхающие, как мы, кишат, только подсе-
лились, в очереди стоят. За чем? Сосиски в булке... Всё, как надо! А
очередь подходит – мы так голодны, что готовы по две порции про-
глотить, хотя сосисок мы почти дома не ели... Особенно он, Петень-
ка, их кушал так ловко, уплетая за обе щёки. Он был такой едок – не
заставишь...! Немного время скоротали.

    Потом обед. А кто может что-то есть? Сейчас сыты по горло все.
Обед пышный, как всегда, на островах кормили до убоя. Подали
лобстеры и шримпы, буженину тоже, а соки – водка и вино! Текила
любого цвета... С лимончиком подадут – залейся хоть, сколько хо-
чешь. С досадой смотрели мы. Сыты и все, что сделать?! А вечером,
переодевшись, побрели мы на концерт, на шоу, большой семьёй. И
концерт, наше шоу, удачным днём был для нас... То ли солнце и вода
весёлыми и счастливыми нас делала...
На шоу жужжали мотоциклисты, въезжали к нам на сцену, танце-
вальные группы появились. Но кого мы видим? Певца Джексона со
Штатов. Наверно, вы узнали, о ком тут речь? Танцует и поет, совсем
как он, под фонограмму – артист! И, если бы не знали, то мы подума-
ли б, что это Джексон из США! Так танцевал он, как он похож – та-
кой костюм! Та же шляпа и мимика, движения – всё его. Все выходки
на сцене – даже поправит несколько раз штаны, как сам Джексон
поправлял. Концерт и шоу прошли удачно. Всё подавали официанты
– спиртное, коктейли, чай и кофе... На поднос им чаевые бросишь.
Всё входит в стоимость – хоть ты залейся! Из нашей большой семьи
лишь дед его, по матери отец, любил в рюмочку смотреть. Он по-
сле концерта мог не на шутку задержаться где-то, а если проще мне
сказать, у стойки бара, они так сверкали там везде. И всё бесплатно!
Всё входит в стоимость! Там же текила, водка и ликерные напитки,
красота. Сода, кола, чай и кофе, и даже минеральная вода... На ночь!
Не пропадать добру, так внуку дед и говорил, и пропускал он понем-
ногу снотворное перед сном.

     Наутро мы опять родною стаей ходили. Завтрак прошел без при-
ключений. Что не похоже на нас? Но, нет, скажу... Вам честно был
инцидент у нас с дедом, ведь дед его, по матери отец, был шкода
такой. Так он стащил для нас чужие лежаки, отбросив подальше со-
седей вещи, поставив лежаки к бассейну у океана. Устроились все
поудобнее. У администрации отеля чётко – задача занять гостей. Все
играли в игру – лото, и нам заранее раздали игральные карты нам, а
вместо фишек – зубочистки, чтобы номер проколоть. Его объявляли
с микрофона. Удобно, правда? И дед его, по матери отец, одним из
первых и закончил. Он молодец! А имя своё назвал – Питер, добавив,
из Чикаго... И так дед весь отдых здесь носил имя внука с добавкой
“из Чикаго”. Две недели...

     А вечером опять обед, а там – шоу-концерт. Позвали всех побе-
дителей дневных игр на сцену, вручая им подарки. И слышим мы в
микрофоне имя – Питер из Чикаго. Поднялся мой внучек, забывшись
на время..., что днём этим именем дед для потехи представлялся. Он
быстро сел. А дед на сцену побежал. Вручали там подарки – сумки...
майки! Уже и занавес закрыли, а деда всё нет и нет? Наверно, он за-
держался где-то у бара, стесняясь нас. Наверно, выпить захотел? Уже
открылся занавес опять, а его всё нет!? Такой же шкодник был! Так
внук, Петя, от него ждал, что хочешь.

    А шоу в то время началось – варьете. Артисты выходили на сце-
ну, среди артистов Петя заметил своего деда в рыжем длинном
парике – накрашен, одет, как они ... Сейчас я описать вам поста-
раюсь. Посмотрите на фото... Накрашен! Глаза, щёки и помада. В
чёрном лифчике большого размера, и шарики надутые внутри –
вместо груди... В черном бандаже с подтяжками. Ах, эти чёрные
чулки – выше колен! Бандаж натянут был с трудом на его большой
живот.... У него – белые трусы брюшком ласточки выделялись из-
под чёрного бандажа. В их группе были такие же, как и он, но и
артисты тоже. Они ими руководили. А главный из артистов, толь-
ко предупредили... – продолжайте в такт за нами, поднимая ноги,
пока левой, потом правой, вверх... И так прошлись они по сцене
пару раз, потом запрыгнули на стулья, танцуя в такт... Вы бы по-
смотрели, что делал дед подвыпивший, на миг забылся он танец
живота на стуле выполнять... Конечно, он под такт поднимать ноги
старался, чтоб развеселить нас. Но что случилось? В зале хохот? И
вдруг заметил тоже внук Петя... Ха, ха, ха, ха!...У моего деда из-под
белых его трусов вывалилось яйцо – не куриное! И мы заметили –
смеялись так, что старший дед, сидящий рядом, чуть и в штаны не
наложил. А тот пляшет нам под такт...

*на фото на первой скамейке супруг автора)))

Часть 10. «Ностальгия
и грузинский ресторан Тифлис»

Кто сказал, бороться с ностальгией можно...
Он неправду вам сказал, друзья, это точно....
Сколько живёшь, разбросанный по миру, но...
Для души роднее нет, чем твоя родная земля...

Не поймёшь, пока сам не почувствуешь это,
И в слезах ты вспоминаешь край родной...
Как оскомина, косточкой виноградной..
Попадает в гортань, не выплюнешь её любовь!

    И, где бы ты не отдыхала, всегда перед глазами твой родной край,
Грузия, которая с детства впиталась к нам в волосы, в кожу, в тело и
сердце. Ты видимость показываешь, что тебе хорошо, есть продвиже-
ния, но в машине держишь кассету с народной музыкой грузин и по-
следние песни русских звёзд эстрады. Ты не можешь вычеркнуть всё,
и поэтому ностальгия тебя угнетает. Хотя цепочка наших такая боль-
шая пошла, что достигла в сто человек вместе с детьми, и каждому я,
в том или ином случае, чем-то помогла. Во-первых, первые шесть лет
мой дом был, как перевалочный пункт, приезжали, устраивались, за-
тем приезжали другие. Многих устроили мы на работы, также помог-
ли в получении статуса, проводили уже по состоявшимся дорогам. И
даже племяннику Ашот выслал деньги на билет самолёта, а это было
не мало. За шесть лет полное обеспечение всех в питании, так как со
своих мы не брали ни доллара. И, если к Новому Году надо было поку-
пать подарки, то всем дарили одинаковые. Может, недорогие, напри-
мер, купила за пятьдесят долларов маленькую говорящую ёлочку, это
не дорого, но, так как купила одиннадцать штук, попала в шестьсот
долларов. Но я не считала, что мне должны делать они обратные по-
дарки, только уважение, вот что мне хотелось бы видеть от них.

    После того, как я приехала с отпуска, начала усиленно подготав-
ливаться к открытию ресторана. «Old Georgia's Restaurant TIFLIS»
– такую подготовили надпись на окнах и наверху над рестораном,
кроме этого на зелёной плащевой ткане, укрывающей окна от солн-
ца, а также зимой от снега. Меню уже готово. Пригласила швею, ку-
пив заранее ткань бархатную разного цвета на покрытие столиков
и стульев, а затем квадратиками сшили белые скатёрки и салфетки.
Это было очень нарядно и красиво, а также бархатные занавеси, как
портьеры. Купила посуду кобальтовую, синего цвета, и разноцвет-
ные стаканы. Это нужно было увидеть – такая красота. Одна стена
полностью была в винах, которые утопали в зелени искусственного
винограда, листьев и лозы. Украшена в середине овечьей шкуркой и
чеканкой «Аргонавт». Всё было выдержано в грузинской теме, на по-
доконниках атрибуты грузинской музыки и танцев, это ещё больше
мне напоминало нашу родину, откуда мы приехали, особенно, песни
на плёнке магнитофона многоголосных грузинских певцов.

     Всё готово к открытию, даже завезла грузинские вина особенного
спроса: Хванчкара, Киндзмараули, Твиши, Мукузани Саперави и мно-
го различных вин испанских, итальянских и, конечно, американских,
как знаменитое белое вино Шардоне – элегантное и аристократичное.
Мирлот и белые вина, которые мы подавали к рыбе, коньяк Армянский,
вино Кагор – история производства марки Кагора, одно из самых экс-
трактивных виноградных вин, имеет полный густой насыщенный вид,
и я много о нём читала, также завезли водку Абсолют. Много работала
над собой и, вообще, раньше не знала о вкусовых качествах вин и на-
питков, потому что никогда не выпивала и даже не пригубляла те или
же другие напитки. Моё любимое вино – Хванчкара и то настоящее,
завезённое мне с деревни Грузии, но выпивала не больше стаканчика,
сейчас же должна была знать много о винах, и я читала, изучая допол-
нительную литературу. И даже узнала, что только Кагор доводят до
кипения к восьмидесяти градусам, чтобы получить такой замечатель-
ный напиток десертного вина. Но всё равно какой-то страх был у меня
перед открытием ресторана. Но я всё-таки страх поборола и открыла.
Несколько месяцев назад в Чикаго был открыт магазин-булочная,
и там выпекали грузинский хлеб, мы начали заказывать там хлеб,
нам стали привозить его постоянно. Продукты покупала вначале с
базы, но вскоре поняла, что для такого маленького ресторана лучше
покупать с магазина – в маленьком количестве и всё свежее. Кроме
американской, пошла и многочисленная русскоговорящая публика
с бывшего Союза. Нас стали посещать также с Турции, где что-то
общеe они нашли в сациви1, им оно напоминало их домашнюю еду.
Русские и украинцы заходили покушать борщ, щи с пампушками
_____________
1 На грузинском языке «сациви» означает «охлажденный».

чесноком, так что наше меню было очень насыщенным и для любого
вкуса. Особенно для гурманов была чёрная и красная игра, также
осетрина заливная, вареная по-грузински. Я постараюсь вам изло-
жить рецепт холодного блюда Сациви по-грузински, которое дела-
лось из хорошей курицы, подавалось, как закуска до обеда, но мно-
гие заказывали себе на обед, смакуя, и в дальнейшем буду передавать
вам рецепты самых любимых блюд нашего ресторана.

    В субботу и в воскресенье у меня пела со своим племянником Гали-
на Белая. Никто не мог справиться с получением заказов со стола, и это
делала я, потому что пока мои официанты не знали хорошо английский
(была, в основном, родня), и каждый клиент хотел ещё разъяснения, из
чего состоит то или иное блюдо. Со временем ресторан меня полностью
вытесняет из салона красоты из-за неимения времени, на своё место
туда принимаю родственницу. Сама же принимаю заказ, и два официан-
та разносят по столам. Это было трудно для меня. Утром с шести часов
я поднималась и заезжала за братом и ещё работниками на кухню, потом
в магазин, потом в ресторан. На кухне была у меня стиральная машина,
она и сушила тоже, но надо было гладить и, чтобы напрасно не сидеть у
телефона, я разглаживала всё безукоризненно без морщин.

       В салоне красоты иногда просили, чтобы я поднималась днём сде-
лать фейшл, на остальное у меня не было времени. И один раз, когда
я поднялась туда, зазвонил телефон. Я взяла трубку и хотела записать
(appointment) визит на определённую работу, но родственница сказала,
что там нет места, хотя в журнале я заметила, что свободное место есть.
Потом я увидела второй журнал, который она завела у себя на скамей-
ке, и поняла, что она меня просто обманывает. Я сразу же сказала, что
она у меня не работает. Не люблю нечестность по отношению к себе.
И поехала к Галине на работу, она работала в Скоках. Я пригласила её
на работу к себе, она согласилась, зная, что у меня есть и ресторан, и
она сможет там тоже подработать. После того, как она пришла к нам на
работу, мне стало легче, во-первых, я её знала хорошо и доверяла, а, во-
вторых, она мне стала помогать на кухне. Я хорошо знала грузинскую
кухню, и всё делалось по моим рецептам. Но она следила там тоже,
чтобы было всё в порядке. Сашка, мой брат, был сильным и хорошо всё
исполнял. Первое время даже его жена помогала мне на кухне, пока
она училась и брала уроки английского языка. Галина находила общий
язык со всеми клиентами, и я ей могла даже доверить принимать зака-
зы на проведение дней рождения в нашем ресторане.

      Клиентура росла, записывались на многие месяцы вперёд. Ведь
ресторан имел не только красивый вид, но и прекрасную пищу, и
многие русские знали её, заказывали себе столик на вечер. Нас ста-
ли посещать все, даже хозяева, имеющие рестораны в Чикаго и его
окрестностях, и приезжали в Милуоки, приводили к нам своих го-
стей, приезжавших с России и Грузии или же бывшего Союза. Всех
артистов, звёзд эстрады после концерта, на которых так трудно по-
пасть, а тут ты с ними просто разговариваешь, как будто они твои
давние знакомые. Но очень мне запомнились два случая, когда после
концерта пригласили российского эстрадного певца Михаила Заха-
ровича Шуфутинского.

      Организаторы концерта мне позвонили и сказали, что их будет
тридцать человек к десяти часам вечера, и хотят, чтобы постарались
соединить все столы. Но у меня в ресторане было полно народа, и,
пока они закончили, мои официанты не успевали. Начали соединять
столы. Я видела, как вошёл Шуфутинский вместе со своей свитой ар-
тистов, но когда он увидел, что мы всё ещё накрываем, сказал: «Ни-
чего, мы постоим на тротуаре у ресторана, тем более хорошая по-
года. Сколько вам нужно времени?» Я ответила: «Десять минут « И
они вышли. Но проезжала молодёжь на открытой машине, и бросили
недопитую банку кока-колы, и попали в него, хорошо не в лицо, а в
его кожаный пиджак. Когда я узнала, мне было неприятно, мы, прав-
да, помогли почистить его. Я даже извинялась за детей, молодёжь,
хотя это престижный район и, знаю, что такого не бывает здесь.

        А второй случай – это с Вячеславом Добрыниным. Уезжая, я
очень любила его песни, а когда он вошёл в мой ресторан, то непро-
извольно у меня вырвалась: «Живой Добрынин у меня в гостях».
Конечно, в ресторане они никогда у меня не пели, но так мне было
приятно знакомиться со всеми нашими певцами, знаменитостями,
которые не раз посетили мой ресторан. Они никогда не хотели слу-
шать мою певицу Галину Белую, видно хотели расслабиться и отдо-
хнуть после своего концерта.

      Ресторан мне дал много знакомых, не хочу сказать, что он дал мне
хорошую возможность разбогатеть, но я там стала больше зарабаты-
вать, чем в салоне, откуда шла ещё дополнительная прибыль. Вечером
позвонил международный звонок – на проводе брат Ашота, Вано, кото-
рый просил о помощи материальной, я перевела ему 2500 долларов, он
в то время жил на Украине, так и не вернулся домой после смерти его
жены Лизы, там с кем-то он сошёлся, а детей видел изредка, когда они
к нему приезжали. Правда, Валера, его сын, как-то ко мне обратился,
чтобы я помогла с переездом, но я не смогла, так как не было родствен-
ной связи, мне нужен был здесь хотя бы его отец, который не собирался
переезжать. Валерка звонил несколько раз, но кроме гостевой визы, я
ничего не смогла ему выслать. Через несколько месяцев скончался брат
Вано, и деньги ушли на перевозку тела в Тбилиси, на то время это были
большие деньги, и я написала письмо племяннику Валере. Такое по-
слание, в котором мне было жаль, что они потеряли отца:

    Спасибо всем, люблю я вас, как будто я рожала, как будто я носи-
ла вас. И этому причина – молодые годы. Как жалко, что они прош-
ли. И не вернуть нам их обратно. И, если б можно повернуть немного
руль в другую стороны жизни, я выдержала!? Как мне хотелось вам
помочь. Хотелось, чтобы бы были рядом. Ведь все устроились здесь.
Живут, преуспевают в жизни. Кто школы кончил здесь давно, кто
учится в университете, как жаль смотреть на вас мне иногда. Хоте-
лось бы видеться почаще, когда кого-то мы теряем, тогда мы только
понимаем, что жизнь прошла напрасно, могла бы сделать больше я
для вас. Шесть лет здесь я жила ведь с кем-то, всех принимала, но не
жалею никогда. Жалею только, что нет вас рядом с нами...

Рецепт сациви по-грузински
(курица в ореховом соусе)

    Надо взять хорошую жирную курицу, осмолить, потом помыть хо-
рошо, достать из неё всю жирную часть вместе с потрохами. Потроха
отложить и не готовить с курицей, чтобы сама юшка не почернела, а
оставалась светло-белой. Можно курицу нарезать, а я люблю для са-
циви варить целиком, а потом только нарезать. Тот жир, который из
курицы достали, положить в сковородку, нарезать туда большую луко-
вицу и жарить до светлого покраснения, в конце добавить пол голов-
ки очищенного чеснока. Потом всё, что пожарили, перекрутить через
мясорубку, постепенно добавляя туда очищенные и пересмотренные
(чтобы не было шелухи ореха и прослоек) грецкие орехи, один ки-
лограмм. Когда курица хорошо сварилась, вы через дуршлаг понем-
ногу вливаете бульон в массу, которая получилась после прокрутки
через мясорубку, помешивая, добавив соль, красный молотый перец,
хмели-сунели, жёлтый цветок2 в виде пудры, шафран, специально для
сациви пудру кинзы. Как вы поняли, всё сухое. Когда добавляете го-
рячий куриный бульон, обязательно помешивайте, масса становится в
виде каши. Добавляйте до тех пор, пока не получится подлива средней
плотности в виде жидкой сметаны. И туда добавить уже нарезанную
курицу. Когда охладиться, добавляют ложку уксуса. Но так, как в ре-
сторане не подают курицу с косточкой, то нам приходилось туда до-
бавлять мясо куриное только или грудку индюшки.
Варите и ешьте на здоровье. И сколько хозяек, столько и рецептов,
но наш рецепт старинный и очень вкусный. Некоторые добавляют не-
много к жареному луку немного муки, чтобы гуще был соус, но, не
верьте, они хотят сэкономить орехи и положить их меньше нормы.
***
Женщина, которая поёт...
Конечно, Алла Пугачёва,
И все согласятся с этим,
Потому, что она Алла! Алла!

Её концерты видела не раз.
Она одна может заменить
Всю сцену...лишь подчас,
Голос...музыка началась...

Вы готовы её слышать час.
Её песни знают почти все,
От малого до великого...
Красива, на виду у всех...её...

Конечно, яркая фигура!
А голос!?...Такой, какого нет...
Её песни спеть нелегко ...
Много пробовали, неудачно всё...

Она легенда для всех нас,...но
Останется бессмертной навечно,
В сердце запомнится её лицо
Актрисы, пение бесконечно...
_________
2 желтый цветок – имеретинский шафран, известный так же под названием
кардобенедикта или бархатцев, придаёт желтоватый оттенок сациви.

Часть 11. «Люблю я в шахматы играть»

Люблю я в шахматы играть,
Как в стихах, поставить мат...
Прекрасный конь – скакун хорош...
Он перепрыгнет... не поймёшь...

И здесь ты куш сорвёшь,
где нет козырного туза,
Лишь пешка добралась до короля,
Но голову в любви ему лишь отдала...

       Ресторан «Old Georgia's Restaurant TIFLIS» стал очень популяр-
ным, и иногда закрывали – полный зал для проведения разного вида
торжеств: День Рождения, свадьбы небольшой, помолвки, и многих
разных поводов, чтобы погулять, вкусно покушать и отдохнуть. Про
нас многие узнали и даже американцы справляли небольшие события
здесь. Один раз вечером нас посетили трое: молодой парень, его де-
вушка и не очень пожилая женщина, как я поняла, она её мама. Они
много заказали по полпорции, видно было, что хотели попробовать
всё, но потом он заговорил по-русски. Он был тренером по теннису
здесь рядом в теннисном клубе в Виннетке (Winnetka illinois tennis
club), и у него в субботу должна состояться свадьба с этой красивой
американкой. Они хотели зарезервировать наш ресторан на четверг до
свадьбы. Мы после того, как они поели, обговорили меню. Тем более,
это было дневное время – цены для них были хорошие, а мне в ресто-
ран – дополнительная прибыль. Как я поняла, это было предсвадебное
пари для девушек, подруг и знакомых невесты – только женщины.
Мы хорошо подготовились. В ресторане всё блестело, всё было по-
дано на высоком уровне. У меня в ресторане и так было всё чисто и
красиво, но здесь я попросила нашего сотрудника, который мыл полы,
мужчина был бывшим прапорщиком и навёл до блеска марафет, а по ве-
черам он у меня работал в кухне на посуде. Женщины многие пришли в
шляпках, как это делается в Англии на празднике, здесь же это редкость,
но так мне понравилось, всё было очень торжественно. Женщины на
дорогих машинах подъезжали к ресторану, приходили с большими по-
дарками в красивой оберточной бумаге и с маленькой поздравительной
открыткой, которая красиво была прикреплена к подарку.

     Когда все разъехались, подъехал её жених и погрузил все короб-
ки, подарки в машину, протянул мне свою бизнес-карту теннисного
корта. Она вначале мне не понадобилась, но в дальнейшем, это на-
верно судьба, что я познакомилась с ним, потому что на спорт я пове-
ла к нему сразу несколько внуков, но один достиг больших успехов.
Алекса, моего внука, вначале я повела на классы по шахматам. Я
могла гордиться, что не только плавать, но и всех внуков я научила
играть в шахматы в раннем возрасте. Алекс сразу же схватил и стал
продвигаться в этом виде спорта. Участвовал на соревнованиях вме-
сте с мастерами спорта международного класса по шахматам, куда
мы его возили. И даже один из мастеров спорта подписался у него на
шахматной доске, когда он занял первое место. Но, обдумывая ходы,
у него стала болеть голова, он играл не по годам, а по высшему раз-
ряду, наравне со взрослыми, поэтому мы его сняли с этого вида спор-
та, а теннис ему понравился сразу. Когда я заметила, как он играет
в мячик в игральных комнатах для детей, какое точное попадание в
сетку он делал, даже не стараясь попасть, я подумала, что он будет
баскетболистом. Но его рост не позволил, и мы записали его уже на
профессиональный теннис. Я вспомнила о карточке и повела внука к
тренеру, стала сама же находить время водить его.

       Большому спорту – большой конёк. И вот он увлечён большим
теннисом, а сколько же ты должен затратить там часов, чтобы до-
биться той победы, что имеешь – по восемь часов в день на поле!
Бить в мяч с друзьями, откуда сила берётся у маленьких детей?! Он
хрупок, маленького роста, и плохо кушает внучек, и даже у больших,
у взрослых, терпения не хватает для побед. А он упрямый, домой не
хочет без трофеи, наград приходить, так и борьбой за борьбу он от-
вечал ударом в мяч, такое точное попадание. С ума сойти от всех его
побед! И полка наград – уже до потолка всё стоит...

       Днём ресторан не очень был занят, и мне удавалось оставлять
его на Галину, и иногда уже оказывать помощь внукам. В то время
его сестра, моя внучка, тоже занималась большим спортом, художе-
ственной гимнастикой, и её часто, или я, или Ашот, отвозили на за-
нятия, а родители забирали. Эти два вида спорта очень дорогие, как
оплата его, так и расходы, связанные со спортом, теннисные ракетки
и платье с камнями Cваровски для выступления, и нам иногда при-
ходилось платить, помогать, ведь частные уроки обходились в 120
долларов за день, а это были большие деньги на то время
Роберта, выезжать и вывозить на соревнования. Сын до сих пор жил
в маленькой квартире и никак не мог выбраться в собственный дом.
Один раз он пришёл в ресторан, куда часто я забирала детей по-
сле спортивных занятий, и сказал мне, что хочет ещё строиться и,
может, это поможет ему выбраться из тех трудностей, в котором он
находится, ведь жить здесь хорошо, когда ты полностью обеспечен.

     Он попросил, чтобы я вошла с ним компаньоном, и вырученные
деньги поделим пополам. Мы вместе с ним покупаем дом в престиж-
ном районе Вилметте (Wilmette,IL). Дом снаружи был красивый, мы
его не тронули, а внутри полностью переделали. Вообще, мой сын,
как инженер, много понимал, но у него не было времени днём, после
работы туда ехал Ашот и помогал, чем мог, а вечером заезжал Роберт,
и по субботам, и по воскресеньям, и так закончили. Дом был очень
красивым – на то время можно было продать и заработать сто пять-
десят тысяч, на двоих это почти по семьдесят пять тысяч, за полгода,
но я не пустила его продавать. Сказала: «Заходите вы и живите в
этом доме, и пусть ваши дети живут в престижном районе и ходят
в хорошие школы, поближе будут они к ресторану, где у меня будет
всегда возможность встретить их после школы». Здесь ведь не раз-
решено детей держать дома до тринадцати лет одних. Так и сделали.
Он продал свою квартиру, и они перешли в дом, где несколько лет
прожили, растили детей, и все дети ходили в хорошие школы.

   Не стояла на месте и семья Лили, они тоже строили дом в хорошем
престижном районе Гленко (Glencoe,IL) на хорошей улице, они дела-
ли для продажи. Дом получился на славу, каменный, они его полно-
стью построили. Красивый, двухэтажный, с гаражом под домом, и
вход оттуда прямо в дом. Несколько метров от озера Мичиган, лёгкий
бриз доносился до дома. Я опять посоветовала войти ей туда и жить.
Во-первых, поменяют дети сразу школы. Во-вторых, будут также бли-
же ко мне. Они так и сделали. Перейти в большой дом, это не значит
его купить полностью, здесь есть банки, которые помогают в приоб-
ретении дома, и они помогли всей моей семье, но каждый месяц надо
платить за моргидж и (land tax) пошлину на землю. Это было им не
по карману, и поэтому они должны были помимо работы основной
заниматься строительством, чтобы суметь комфортно жить, без долга.
Ведь здесь один закон на всех и, если ты три месяца не платишь мор-
гидж, то банк имеет право, забрать твой дом, независимо, за сколько
ты его купил, и сколько денег ты положил в него заранее.

     Семья Мариночки тоже стала делать ремонт и достройку своего
маленького дома. Когда закончили, они его продали на самом пике
повышения цен на дома и купили в этом же районе Гленко. Ей помог
Роберт, он имел лицензию на продажу недвижимости в районе, где
жила Лили. Я там близко работала, имела ресторан. Я была доволь-
на моими детьми. Может, мы не привезли с собой деньги, но при-
везли трезвый ум, головы, которые смогли раскрутиться и поднять
себя, перепрыгнув барьер первый, взятия прекрасного английского
языка. Ведь, куда они только не выезжали, всегда могли общаться
на английском, как на родном языке. Они часто выезжали на отдых.
Если в России отпуск один раз в году был, и ждёшь его, и держишь
отложенные деньги на лето, то здесь вылетают четыре, пять раз в
году. И, если зимой здесь холодно, то вылетают постоянно в жаркие
страны – неделю в одну, неделю в другую.

    Не знаю, почему они часто брали нас тоже с собой. Может, им ин-
тересно с нами, я всегда задавала себе такой вопрос? Особенно зимой,
когда холодно, также выезжали в Лас-Вегас на несколько дней, там
впервые я научилась играть в карты. Это азартно, лучше не пробо-
вать, но мне нравилось играть на больших машинах, когда бросают
монетный выигрыш, и всё звенит. Правда, в последнее время сделали
квитанции, наверно, после этого мне стало не интересно. Но мы выез-
жали в Лас-Вегас посмотреть его, увидеть Каньон, там большие туры,
могут даже посадить тебя на вертолет, и ты со стороны птичьего по-
лёта смотришь всё. Лас-Вегас (Las Vegas,NV) мы уже знаем, как свои
пять пальцев, побывали в разных отелях, где один лучше другого.

   Один раз мы поехали только с Ашотом, он азартный и любит соби-
рать доллары на такое развлечение. В этой поездке нам очень везло, осо-
бенно мне, как только засуну сто долларов, выигрываю одну тысячу. За
всю неделю был выигрыш в размере тридцати тысяч и, что вы думаете,
мы их привезли домой? Конечно, нет, зато играли двадцать часов под-
ряд на всех столах, машинах в каждом отеле и, выигрывая, проигрывая.
Даже запомнила одну фразу ночью, которую я сказала Ашоту. Он сидит,
играет в карты, а я на машине. И машина то и дело даёт мне по тысячу
долларов. Уже не успевала собирать. Подошла к нему и сказала: «Что
ты по мелочам здесь собираешь?» Показала ему полученные с машины
сто долларовые фишки, а в середине пластинка золотая. Даже все улыб-
нулись, когда увидели, им, видно, не везло, так как мне. А, когда мы
пошли менять, то даже секьюрити (англ. security, безопасность – служба
охраны порядка и безопасности) вызвали, но, что нам, я была в выигры-
ше. И, поверьте, домой мы поехали при своих интересах. Значит, это
ещё раз говорит, что надо вовремя встать, но кто знает, когда это время?
Сейчас я не играю, а, если все едем, у нас тоже открыто Казино в Чика-
го, то беру определённую сумму, которую не жалко проиграть, и она не
очень повлияет на наше положение. Когда мы возвращались в послед-
ний раз с Лас-Вегаса, то в самолёте попали неспокойные соседи, рядом
сидящие, и вот что с этого у меня получилось...
Шуточная. Big Mac.

       Сижу, подбородок рукой подперев, и вспомнила сразу нашу по-
ездку: сижу, ожидаю самолёт на посадку, а рядом сидят двое стари-
ков. В утренний рейс наш полет. Конечно, позавтракать не успели
– Биг Мак1 купили и прямо там ели. Накрошили, насорили, запач-
кали. Но не переставали рядом чавкать. Наверно, и я была голодна,
смотрю на время – есть. Ещё смоталась я в киоск купить чего-то и
там же за столиком пожевать...
Объявлена посадка, быстро к проходу все пошли, был полон са-
молёт. И, как назло, последние места, так как билеты недавно я бра-
ла... Сижу, и вдруг, они опять в проходе,
показывая на места, мне говорят:
– Мы с вами опять!
– Ну, что ж, пройдите.
Как видите, они сидеть привыкли у окна. Но увидев, как он суёт
ручную кладь на мой компьютер, не выдержала я:
– Осторожно! – говорю, они вспылили.
– Ведь вся полка не твоя!
Отодвинув, засунули свой чемодан с таким ударом, что искры
посыпались у меня из глаз. Я не переживала за кладь мою, но без
компьютера я просто не могу!
Но это было полбеды, он тучный, и я не отстаю, и хорошо, что
она ещё тростинка. А он прилип к моим ногам – дышал, стонал. Не
выдержала я, а он в ответ:
– Приятно мне, остыл я...
___________
1 «Биг Мак» (англ. Big Mac) – бургер, предлагаемый компанией
McDonald's в своих предприятиях.

Часть 12. «Ресторан должен быть
в центре событий»
***

Из рук в руки грузины
Передавали мастерство –
Хорошее вино не в каждой
Закупоренной бутылке...

И горный воздух, и земля...
Им дана, он лезет по лозе,
Как по верёвке,
Ножницами кусает нежно гроздь,

Будто бы женщину ласкает...
И, набирая корзину, которая
На горбу висит, так ласково,
Как будто бы с любимой...

И осторожно бросает в чан,
Затем поднимается снова,
И так по нескольку раз...
Но ночью он мужчина...

Наполнил чан, собрал друзей,
Родня топчет ногами чинно,
А через два дня Хванчкара1, вино,
Забродит, и получится маджари2...

Из кожуры и косточек чачу сольёт,
И пьют они c песнями целый год
За обедом за столом всей семьёй,
И нет там ....алкашей, не бродят...

    Отпуск в Доминикане – Пунта-Кана, не один раз вспоминаю, осо-
бенно, изобилием на столах и сервировкой. Настолько вкусно всё,
что заинтересовались. Всегда по вечерам к нам стал выходить шеф-
повар. Вообще, страна – все тёмные там, как наш чёрный хлеб, но
он, видно, был из Европы. Его тёмно-зелёные глаза, как у кошки, не
раз задевали и меня. Высокий, стройный, не похож на поваров – нет
там большего живота. Похож, то ли на испанца, а, может, быть фран-
цуз. Но всё я не о том говорю, я просто захотела вам описать обед
на пляже. Выносят сковороду четверо поварят, большого размера, и,
что там в ней, пока нам не понять. И затопили там угли, дрова, прямо
на жёлто-белом песке, и начали они варить. Потом, когда сварилось,
нас стали всех приглашать. Посуда разовая там была. Подошли из
любопытства. Такой вкусной еды вам не понять, попробовать ведь
надо! Там много риса – похоже на узбекский плов, и очень много
пряностей разных. Креветки, кусочки лобстеров и все деликатесы
моря. Конечно, скажете и вы, что они и так вкусны, но я говорю о
том – они были и с дымком. Какая прелесть!

     Я старалась довести свой маленький бизнес до кондиции всех
звёздочных ресторанов, поэтому завозила стоящий товар, дорогое
баранье мясо на шашлыки, осетрину, лобстера и шримпы. Ресторан
звенел – записывались по телефону на резервацию столика, а у нас
не было уже мест. Выстраивалась длинная очередь уже на улицу, и я
не справлялась с этим. Ресторан был рассчитан на 30-35 отдельных
мест, когда на пари соединялись столы, то не больше 48 человек, и
то, впритык. Но, всё равно, все стремились к нам покушать, отдо-
хнуть, выпить турецкий кофе в маленьких чашечках или же вкусить
хорошо заваренный чай в хрустальном стакане с подстаканником. О,
Господи, как было всё красиво! И каждый стремился попасть сюда
в пятницу, суббота и воскресенье, когда играла на маленьком рояли
Галина Белая и пела романсы. По четвергам у меня играла на рояле
моя знакомая американка, она исполняла классическую музыку. А
в остальные дни у нас не было живой музыки, но достаточно было
нежно включить магнитофон, и появлялась хорошая атмосфера в ре-
сторане. Но я сделала ошибку, наверно, по незнанию. Мне надо было
снять скатерти днём и поменять меню, немного сбросив цены. Ведь,
когда к нам стали заходить днём просто пообедать простые люди,
рабочие или же пожилые пенсионеры, а им сильно не разбежаться,
то шарахались – одни от цен, другие от красоты ресторана, боясь за-
пачкать несвежей рабочей одеждой. И, если человек только один раз
зашёл в твой ресторан, его нельзя назвать клиентом. Да и были такие
пожилые люди, которые наедались грузинским хлебом с маслом, ко-
торые мы подавали бесплатно. Они заказывали только чай или кофе,
или ещё что-нибудь, просили упаковать в мешочки для остатков еды
(англ. doggy bag), чтобы забрать домой на вечер. Дoggy bag – стран-
ное название, если дословно, собачья упаковка, может быть в ста-
рину то, что не доели, так и просили завернуть для собаки, но это
слово хорошо здесь и везде прижилось: дают в ресторанах большие
порции и, что не доел, просишь положить в doggy bag. И поэтому у
нас должны были быть коробки для питания, которые забирали на
вынос. Но не только для этого. Большие заказы шли по телефону, и
мы подготавливали, они же забирали. Оплата производилась заранее
с кредитной карточки, которую только я могла бы взять и провести,
и поэтому я уже очень была занята, потом я научила с ней работать
и Галину.

      Все праздники стали проводиться у нас в ресторане. Всегда му-
зыка, веселье, и ресторан стал для меня, как второй дом. Ашот тоже
стал активно участвовать и помогать. Он звонил, придя с работы, и
спрашивал, что не хватало из продуктов, потом покупал и даже дома
замачивал шашлыки. Он их так хорошо делал, что все приезжающие
гости желали отведать шашлыки и блюда из баранины, чанах. Но
он днём работал на старом месте, уставал и рано уходил, где-то в
девять часов вечера, а у нас в ресторане только начиналось, а когда
торжество, то не хотели уходить и в два часа ночи. Пока всех вы-
проводим, уберём помещение, помоем посуду, то еле возвращались
к четырём часам ночи, а к шести надо опять везти рабочих на работу,
пока у моего брата и ни у кого из рабочих не было машины. Рабочих
развезли, что остаётся мне делать, а утром рано вставать. Тяжёлый
труд я стала дополнять картинами. Мои художники принесли только
одну картину, и я так долго смотрела на неё, что мне захотелось на-
писать самой. Попросила Ашота привезти и забить на стену такую
же фанеру, и каждый день после тяжёлого дня не могла я уснуть,
делала мазки на этой фанере, заранее начертив сюжет грузинский,
какой должен был быть конец. Так же, как и мои художники, я ис-
пользовала структуру фанеры для отображения той или иной части.
Конечно, я взяла акрил, мне легко было с ним работать, он быстро
высыхал, но сейчас жалею, ведь получились хорошие картины боль-
ших размеров в три метра на полтора. Они украсили мой ресторан.
О них много писали в газетах и журналах, как в русской, так и в
американской прессе.

     Меня уже знали почти все в Чикаго. Газеты, радио, телевидение
постоянно говорили о нас. О ресторане, который не только имел хо-
рошую кухню и чистоту, но и хорошую атмосферу для отдыха. Но
каково было мне! Уставшая, ведь мои официанты приступали рабо-
тать с пяти часов вечера, а днём я сама не только брала заказ, но и
подносила блюда. Сейчас я понимаю труд официантки, которая ты-
сячу километров может прошагать на своих ногах, которые в конце
смены так болят и набухают. Так что мне приходилось часто под-
ниматься в мой же салон красоты, садиться в педикюрное кресло и
дремать, пока мне делали массаж ног.

   К нам приезжало много гостей из других городов Америки и даже
с Грузии. Ночной звонок – у другого провода Фридон Ипполитович
Тодуа, профессор диагностического центра в Тбилиси. Он приез-
жал каждую осень на семинар, ведь его диагностический центр был
оснащён самой дорогой и новейшей зарубежной аппаратурой в Тби-
лиси, которую я же помогла оснастить в то плохое, катящееся вниз,
переломное время развала Союза. Он сказал, что завтра вылетает,
сообщив, когда его встречать. Мы постоянно его встречали, он оста-
навливался не у нас, а в центре Дантауна Чикаго в самой дорогой го-
стинице. В первый раз он с женой посетили наш дом. И мы накрыли
стол прямо у нас дома на первом этаже, но, когда я их повела на тре-
тий, где мы тогда жили, они были удивлены, что за такой короткий
срок у нас уже всё было, вплоть до хрустальных люстр в стиле в ро-
коко, не говоря о прекрасной мебели. Но здесь это не главное, глав-
ное – дом, а он у нас уже был. Но сейчас он вылетал с сотрудниками,
и у меня была возможность накрыть им стол у себя в ресторане. Ему
очень понравился наш ресторан, и даже он привёз грузинские суве-
ниры для него, но, когда он уезжал, он мне сказал: «Это не твоё, по-
верь. Ты ещё добьёшься своего». Я была рада, постоянно встречая и
провожая его, как будто бы он привозил что-то необыкновенное для
меня, но это была только память и долгие воспоминания о хороших
ещё днях, где всё-таки все жили мирно и хорошо. Мне было приятно
видеться с ними.

   Конечно, он был прав, но здесь, как и в Грузии, может, и в России,
чтобы устроиться, нужно знакомство, без него тебя никуда не возь-
мут на работу. Я отправляла в Нью-Йорк свой диплом об окончании
института, и получила подтверждение экономиста, но опять была
загвоздка, а как найти работу? Кроме этого, у меня не идеальный
английский – всегда с акцентом, не говоря о письменности, которая
только с годами исправляется, и то не у каждого. У каждого имми-
гранта были свои приколы, которые ложились на нас, как отпечатки.
И вот одни из них.


Приколы Иммигрантки 1...

Конечно, трудно всем вначале,
Языка английского не знали,
Хотелось его сразу изучить,
Иммигрантки вовсю старались.

Здесь курсы языка бесплатные –
Вначале трудно, не понимаешь,
Чаще за другое принимаешь.
Вот какие случаи встречались...
***
Работа первая была,
Не знала языка тогда,
Чтоб не сидеть, как истукан
Поддерживала разговор.

– А где работает дочь Ваша?
– Секс авеню /Saks Fifth Avenue/
– А что закончила она?
– Университет!
Не знала и не слышала тогда,
«Секс авеню» /Saks Fifth Avenue/– название магазина,

И, пожалев в душе,
Дочь, торгующую телом...
Я продолжаю разговор:
– А что, не смогла она

Работу другую себе найти?
Я возмущаюсь, думая за секс,
Она же возмущается,
Что дочь, закончив университет,

Туфли в магазине продаёт...
О чем подумала я, когда узнала,
Обыкновенный продавец она,
А слова «секс» в помине нет.

Вот ещё хочу вам рассказать...
Под Новый год стучит сосед,
Индус, его английский диалект
тоже не понять,

А он на ломанном английском
Мне говорит: «Твоя машина это?»/Is it your car?/
А слышу «ит из елка...»
Видно, выход машина перекрыла.

А я, не понимая ни черта,
бегу в подвал, ёлку поправляю,
Далее домой я убегаю,
Опять стучит, нервничает.

Услышал сын, который спал,
– В чем дело, мама?
– Он спрашивал про ёлку, я поправила её,
А он опять пришёл...

– С каких же пор индусы
стали говорить по-русски?
И понял он –
Перепарковал машину...

Фото в нашем ресторане –
автор и профессор Фридон Ипполитович Тодуа
____________
1 Хванчкара – Природно-полусладкое красное вино
2 маджари – молодое вино любимый напиток Сталина.

Часть 13. «Старый грузинский
ресторан тифлис»
***
Налить вино сладкое, как любовь,
Оно... прокиснет на второй день...
Я... лучше медовухи тебе налью...
Солнце озарит жизнь...твою...

Онo янтарнoe, как луч первый!
Ласкает, нежно прикасаясь...
Ты чувствуешь колики в щеке...
Румянец яркий, словно на розе...

Любовь поймёшь после глотка...
Опустишься в кресло...удобно...
Ты хочешь спать, но думка...та?
Тревожит, заснуть не можешь пока...

    И я на берег чужой песчинкой осела: плакала, и рыдала – душа
болела, терпя унижения, обиды ко мне в чужом краю. Мировоззре-
ние, которое не раз услышу, словно пение, – как ты, рождённая не
там, затоптанная в грязь…? Незнание языка в общении, и быта на-
слаждение... И я на берег чужой песчинкой осела: прилив, отлив...
Опять прилив. И только ощущение, что плывёшь, а ты песчинкою
лежишь... Уж ты жемчужиной – мерцаешь лишь... Но жизнь дана –
знать счастья ждать… Где руки добрых мастеров? Где ты, оправа? И
тайный смысл простых песчинок Жизнь

   О нашем ресторане много писали. Конечно, он прославился, ведь
до моего открытия даже во всех русских ресторанах не было хруста-
ля и кобальта. Но после посещения нашего ресторана многие хозяева
изменили обстановку и завезли красивую посуду. Правда, были на-
рисованные художниками стены, но моя одна картина, выполненная
Раисой и Марком, перекрыла все картины вместе по своей красоте и
сделанной работе. Я любовалась, подолгу смотрела на неё. Как мог-
ли художники перенести мою душу и выполнить мною задуманное.
Я так часто сидела по утрам и смотрела на каждый мазок в ожидании
дальнейших картин, но их всё не было. Но зато с каждым днём у
меня на стене дома появлялись элементы в картине, о которой я за-
думала. Не зная технику письма, нигде не училась, сама рука ночами
меня водила, и когда я заканчивала, Ашот отвозил, и мой ресторан
ещё больше преобразовывался.

    Но я уставала, ведь не железная, и, видя, что выбиваюсь из сил,
Роберт, мой сын, решил помочь и заменить меня в ресторане в свои
выходные дни, субботу и воскресенье. Но, когда в субботу он при-
шёл вечером, я увидела, каким он был расстроенным и уставшим.
Он сказал мне: «Мама, как ты можешь так работать?» Оказалось, что
в этот день много пришло американцев, а он один принимал заказы.
Они заказали на горячее шашлык (chicken breast) из куриной грудки.
Он передал Сашке на кухню. А, когда пришёл получать, то ничего не
было сделано. И Сашка спрашивает: «Что такое chicken breast ??» Он
полностью не знал английского языка, а я ему всегда заказывала на
русском. Заказали chicken breast, а он приготовил шашлык из кури-
ных ляжек и многое напутал. Правда, сын принёс большую выручку
за день, но так тоже не годится, мы же могли растерять посетителей,
и в воскресенье я уже вышла сама. Я понимала, что этот ресторан
должен держаться только на мне.

       Ашот продолжал привозить товар, обрабатывать мясо на шаш-
лык и делать его, а остальное из разнообразного меню делал Сашка
и ещё несколько работников по кухне. Уже налаженный конвейер
– мне не было трудно, а по вечерам, когда звучала музыка, было
даже приятно: моя певица часто пела песни, романсы моей мамы и
доводила меня до слёз в воспоминаниях, и я чувствовала себя там,
как дома.

    И один раз вечером, в одну из пятниц, Ашот взялся мне помочь,
он меня отпустил отдыхать домой, но я не поехала домой, а поеха-
ла в Чикаго за грузинским хлебом. Ещё не успела доехать, дорога
минут в 45, как звонит он и просит вернуться. Полный зал, и он не
может с ним справиться. Когда люди спрашивали вина, то ставил це-
лую бутылку. Сколько выпьете, потом рассчитаем, так говорил он, но
многие заказывали стакан вина, и ресторану тоже доходно продавать
по стакану, цены завышены. Когда я приехала, он, как трусливый
заяц, убежал домой и больше никогда не выходил в зал, только в те
дни, если у нас бывали звёзды эстрады, и ему хотелось с ними по-
знакомиться.

   На коллаже к этой части главы фото – вырезка из русскоязычной
газеты «7 дней», но предлагаю вам прочитать статью полностью,
потому что за короткий срок, шесть лет пребывания в Америке, от-
крыть какой-нибудь бизнес невозможно, а особенно, ресторан. Но у
нас получилось! И он стал давать нам доход, известность среди элит-
ной русскоговорящей публики, и знакомить их с нашей изысканной,
вкусной грузинской кухней. А почему я открыла именно в Bиннетке.
Это тоже случайность, искала себе место по газете для салона красо-
ты. Я и не знала, что Виннетка, один из самых престижных районов
всего Иллинойса. И самые богатые люди живут здесь. В основном,
врачи, адвокаты, бизнесмены. Не каждый мог бы позволить купить
себе дом. Он дорого здесь стоил, в основном из-за земли, которая
очень близко находилась от берега озера Мичиган. Стоимость до-
мов здесь превышала стоимость таких же домов в других районах.
Парки, клубы для отдыха, прекрасная школа в 4000 детей со всеми
спортивными и музыкальными классами. И, когда я узнала привиле-
гию этого района, хотелось, чтобы и мои дети жили здесь, и внуки
учились в самой хорошей школе.

По страничкам Чикагской русскоязычной газеты «7 дней»,
1998г., 11/1X-17/1X, номер 144, страница 22

Старый грузинский ресторан Тифлис
На холмах Грузии в виннетке

На North Shore ещё никогда не было ресторана, подобного ста-
рому грузинскому ресторану «Тифлис», может быть, даже во всём
большом Чикаго и даже на всём Среднем Западе.
Нина Галустян вместе со своим мужем Ашотом открыли свой ре-
сторан на 35 мест в Виннетке в апреле этого года. В нём подаются
классические блюда грузинской кухни. Сами владельцы приехали
из Грузии шесть лет назад. Брат Нины, Алекс, стал главным шеф-
поваром.

     Попадая сюда, моментально забываешь о куске чёрного хлеба с
рюмкой водки и прочих стереотипах, связанных с русской кухней.
Галустян превратили место, где когда-то располагалось кафе
«Шекспир», в уютный, нарядно убранный обеденный зал, где всё
пронизано грузинским колоритом – от картин до овечьих шкур на
стенах до резных деревянных статуэток на подоконниках. Окна за-
вешаны белыми шторами, с потолка свисает хрустальная люстра, а
столы накрыты бархатными скатертями – коричневыми и синими.
На столах стоят хрустальные графины и элегантные фарфоровые та-
релки с золотым ободом.

  В углу разместился рояль. По пятницам и субботам здесь исполня-
ются русские романсы, по субботам звучит фортепианная музыка.
Цены в меню вполне приемлемые и большинство блюд стоит не
дороже $15.

     Мы пришли в ресторан в среду, когда народу было немного, и
сама хозяйка, Нина Галустян, управлялась в одиночку: принимала
заказы, меняла тарелки, а также успевала читать посетителям крат-
кий курс лекций по национальной грузинской кухне и культурным
традициям.

    Вдоль стены сооружён оригинальный стеллаж с винами, и посе-
тителям предлагаются на выбор лучшие грузинские вина. “Можете
смело пробовать всё, что у нас есть в меню. Если хотите, мы можем
сделать вам на закуску любую комбинацию с овощами – у нас бога-
тый выбор овощных блюд”, – советует нам Нина.

    Всё и вправду было замечательно вкусно: на закуску нам подали
комбинацию из восьми холодных салатов, элегантно сервированных
на хрустальном блюде. Сюда входили салат из фасоли с молотыми
грецкими орехами, шпинат со сметаной и луком, зелёный горох с
кориандром, маринованная свекла и картофельный салат, грибы с зе-
ленью и нарезанные баклажаны.

    Голубцы, подаваемые на специальном блюде, просто великолепны
– одно из лучших блюд в меню. Также стоит заказать долму – фарши-
рованное мясо, завёрнутое в виноградные листья, посыпанное свежим
порубленным укропом; блюдо это подаётся вместе с йогуртом.
Хотя в меню было сказано, что для приготовления баклажана,
специального блюда из баранины и фаршированного овощами ка-
бачка, требуется дополнительное время, его подали очень быстро.
Кусочки баранины таяли во рту, а острый баклажан и картофель, по-
ложенные сверху мяса, были столь великолепны, что стоило заказать
это блюдо только ради этого.

Осетрина по-грузински тоже замечательна на вкус, хотя, может
быть, чуть-чуть дороговата ($20).

Среди десертов следует отметить пирожное «персик», на вид точ-
ную копию правильной формы персика, обсыпанного сахаром и за-
полненного абрикосами, кремом и орехами.

Само открытие ресторана стоило Нине больших усилий: руко-
водство Виннетки долго оттягивало выдачу лицензии на открытие
бизнеса, ничем это не мотивируя. После долгих проволочек лицен-
зия была наконец получена.

Помещение было выбрано с учётом специфики заведения – в
старом грузинском ресторане даже полы, выполненные из камня,
дышат стариной, конечно, той, которую можно найти в здешних
краях.

Обеденный зал «Тифлиса», декорированный в нетрадиционном
стиле для Америки, оригинальное меню, тёплая камерная атмосфера

В левом углу – картина автора, написана на дереве в 1998 году,
название картины «ХанумА на Грузинском базаре», размер 2,5 Х
1.5 метра. Все картины сохранены.
В газете фото автора... Внизу фото надпись: «Нина Галустян
– настоящий знаток всех тонкостей грузинской кухни».

ресторана – всё это притягивает сюда публику – как русских, так и
американцев. Очевидно, что большинство людей, побывавших в ре-
сторане, захотят сюда вернуться.
Old Georgia Restaurant Tiflis
874 Green Bay Road Winnetka
847 441-6871
У нас был грузинский ресторан, но это не значило, что мы де-
лали только грузинские блюда, у нас в меню было очень много и
русских блюд, но также делали на заказ клиента дополнительные
любимые ими блюда. Рецепт одно из любимых блюд, я вам даю. Это
было в виде соуса из авокадо, которое мы подавали в красивых глу-
боких блюдах, как закуску Гуакамоле (англ. Guacamole). Гуакамоле
– традиционная мексиканская закуска или соус из авокадо, а слово
«гуакамоле» происходит из языка ацтеков, из слов Ahuacatl («авока-
до») и molli («соус»).

Рецепт из Авокадо:

Взять три авокадо. Разрезать только мягкую часть до косточки,
покрутить и открыть. У вас в руках две половинки: одна с косточкой,
другая нет. Возьмите ложку и, начиная ближе к шкурке, очистите
от неё, вращая ложкой. Немного потопчите, как картошку. Нарежьте
мелко: одну небольшую головку лука, два красных помидора без ко-
журы, один пучок кинзы, немного красного перца чили (я добавляю
немного горькой аджики) и выдавите 3 ломтика чеснока, немного
соли, сок половины лимона. Косточки от авокадо можете там же
оставить. Они обладают способностью оставлять массу зелёной, бы-
стро не чернеть.

* Подают в маленьких блюдцах в виде приправы или же на за-
куску.
Всех благ. Кушайте на здоровье!

** Выбирайте авокадо твёрдыми, и, когда они у вас без холодиль-
ника полежат три дня, можете начинать, не покупайте с магазина
мягкие, они наполовину чёрные внутри, это значит устарели, не при-
годны к дальнейшему использованию.

Часть 14. «Весточки родной Грузии.
Письма Виоле»
***
Любовь где-то рядом, счастье, кто её зрит.
Она находится в каждом уголке твоего тела.
Ты сможешь ощутить невидимое дыхание,
напевы, звуки, стоны ветра, занавес шелест...

Тебе мерещится, что рядом твой любимый,
чаще оглянешься назад, чувствуя рядом его
постоянно, осознавая даже, что это не реально,
без крыльев хочется вспорхнуть, летать высоко,

Где доступен глаз человека, быть самим собой
во всех отношениях, наслаждаться остатком дней,
как сердце твоё желает, и делать то, что хотелось.

Набрать по капле дни недобранного Счастья в Любви....

     Дома разговариваем на разных языках и даже не думаем об этом.
Иногда, когда разговариваем на русском, чаще вставляем английское
слово, если оно короче и может заменить несколько слов русского
языка. На армянском, когда с детьми и внуками, хотим, чтобы они
тоже знали языки....и общались,...но пока есть и остаётся русский
язык, как основной, но часто себя ловлю на том, что переставляю
слова в предложении, как это может звучать на английском языке...
Грузинский язык стирается, понимаем всё, но, когда хотим ответить,
говорим на английском или же русском, наверно из-за того, что дол-
го не разговаривали, но, когда смотрим картины и слушаем музыку,
почти возвращается.

      Письменность почти стирается, не пишешь по-русски, и, когда
хочешь написать по-русски, обязательно вставляются латинские бук-
вы. Сейчас я понимала, почему моя свекровь, писавшая по-русски
нам в Харьков, часто вставляла грузинские буквы, наверно проще.
Так что память, ещё не научившись на сто процентов говорить по-
английски, стирает русские слова, которые не повседневного обихо-
да, и это жаль. У детей русский язык не забыт, но я понимаю, что
он тоже вытесняется на второй план, а внуки, в детстве, так хорошо
говорившие на русском, тоже с возрастом и после обучения в ан-
глийских школах не так легко говорят на русском, а многие, когда
говорят, их не поймёшь, и непроизвольно бывает смех, но это не-
правильно. Здесь есть русская церковь, и по субботам там преподают
русский язык, но уже трудно, ведь они тоже выросли, и им в первую
очередь нужна литература на английском. Но я не переживаю, ведь
ещё столько впереди, всему своё время.

      Дома отношения с Ашотом улучшились. Он помогал встречать
со школы внуков, возить на спортивные занятия, свободные минуты
отдаёт ресторану, помогая мне. Я после трудного рабочего дня про-
водила время около своих картин. Очень хотелось их закончить. Но,
когда художники пришли в ресторан, они даже сначала не поверили,
что это я могла сделать, вернее написать. Картины сфотографирова-
ли и показывали по телевидению несколько недель подряд, указывая
на наш ресторан и красоту. Когда мне было трудно, я старалась вы-
езжать с Ашотом, хотя бы на недельку отдохнуть. Ресторан один раз
оставила на Марину и её мужа. Бедная, так она устала, что её ноги
отходили в течении двух недель. Также мы старались выезжать на
соревнования дочери сына, она занималась художественной гимна-
стикой. И я уже оставляла на Галину ресторан.

       Но мне не нравилось, что Ашот очень быстро уходил домой.
Я заметила, что по вечерам дома у него собирается родня, дела-
ют шашлыки и пьют. Один раз я застала их. Это плохо отражалось
на его здоровье. Мои уговоры не помогали, пока я не обратилась
к доброжелателям родственникам, которые нахаляву приходили и
после работы, устраивали пир у нас дома. Может, я и виновата, что
открыла ресторан, но, как же другие мужчины наравне с жёнами
работают? Он же нашёл лазейку и его родня. Полно спиртного, по-
тому что завозили и домой тоже, когда в ресторане не было места,
полно заготовленного мясо на шашлыки. Баранина была очень до-
рогая. Очень хорошо все пристроились. И мне пришлось бороться
помимо всех моих задач с домашним разбоем и пьянкой. Его брат
Вано умер, и это была последняя моя опора в их семье, потому
что тот был старшим, и по армянскому обычаю прислушиваются
к старшему, а старшего же нет. И в один день ночью я села у ком-
пьютера и на «Одноклассниках» написала Виоле, дочке Вано,
письмо.

Письмо Виоле

Дорогая, Виола. Прости, что долго не писала, но я хочу тебе
немного рассказать об отце твоём, немного и о семье твоей, кото-
рая мне вспоминается так часто. Однажды мы в кино пошли, а там
впервые встретились с отцом твоим. Со спутницей был он тогда, и
она показалась намного старше его. Познакомились, вошли в кино,
а только через полгода знакомит он опять меня с другой – на этот раз
была ваша мать. Что я хочу тебе сказать, это хорошая была пара.
Но чёрной кошкой пробежали им дорогу – завидовали счастью ча-
стенько. Красивый был отец тогда, и женщины сами вешались ему
на шею. Ни с кем из братьев его сравнить нельзя. Во-первых, был на-
читанным очень, а, во– вторых, окончил школу из интеллигентного
круга. Конечно, помните много вы, но описать немного я должна,
хочу письмом, но получается стихами в прозе, так легче объяснить-
ся мне сейчас с вами.

      Простите дети вы меня, куплеты, строки прямо ложатся на те-
традный лист… Уже в семье у вас подул холодок в их отношениях,
но Вано никогда не забывал, что отец. В руках держа, в бумажных
свёртках, приносил продукты, когда с работы приходил домой. Ты
только вспомни, что он приносил тогда с базара: джонджоли и чес-
нок солёный, овощей полно, и отборных фруктов тоже, для вас, де-
тей родных, для жены, которая с двумя детьми, не работая, сидела
дома. Скажу вам честно – он её любил. Любовь была и без границ, но
с каждым годом тухла, когда он выезжал из дома, но всё равно он вас
любил. Он занимался вами, по сравнению с нами, как небо и земля,
у нас в семье всё делала я сама. А ваш отец сына на футбол водил.
Он сыну имя футболиста дал, в честь футболиста назвал Валерой. С
вас, девочек, глаз не сводил – так он вас любил, а для матери вашей
он мог купить и привезти даже нижнее бельё, он не жалел для неё
ничего. Несравнимый муж он был, особенно, отец. Таким помню и
знаю я его, видела, когда по соседству с вами в молодости жила.
Что дальше, не могу понять. Наверно, бес попутал его. Всё реже
стал он приезжать, но до самого конца занимался вами. Я помню мой
последний телефонный разговор с ним, ему я денег переслала не-
много. «Что будешь делать,»– говорю. Ответ: «Оставлю я немного, а
остальное детям перешлю». Здесь я поняла его, что до конца он был
отцом, как я считаю себя матерью. Твою мать я уважала. Она до по-
следнего сражалась, и, даже зная, что больна, моей дочурке помогала
приданое собрать до свадьбы, и лично этим занималась только она.
Домой ко мне приходила, как на работу. И всё приданое аккуратно
ей пошила. Спасибо ей пришла сказать с подругой я, после свадьбы
она совсем слегла. Немного не поняли вы меня, но я всё забыла, она
была, как мать, хорошая, привила любовь к семье. Делилась больше
с дочками, вы знаете, больше, чем я. Как жаль, что годы пролетели,
осталась жить, где и живу. Да, больно, жаль, что нет вас с нами. В
финансах потеряла много, и так тоже...
Надеюсь, выпрямлюсь ещё. Привет ты передай тому, кто помнит
нас немного. Уже, наверно, и соседи, те, что были во дворе, поме-
нялись, но наша юношеская память всегда останется ведь с нами до
конца. И почему-то только сейчас страницы об этом стали говорить.
Как будто жить я начинаю сначала, с белого листа...


Ответ Виоле

Я о твоём отце могу подробней рассказать: он был хорошим, не
только для вас, детей. Как жаль, что так рано ушла твоя мать, она
любила вас, особенно его. Она в глаза ему смотрела, как будто в них
искала всё ответ на свою любовь! Не работая, она имела большую
возможность находиться рядом с ним больше. И прозвенел послед-
ний звонок в школе, она берёт и вас – и вместе у отца на воле, так
называю те края, куда мужчины улетали. «На воле» – другая жизнь
была тогда, всё по квартирам без удобства, но лишь бы вместе, гово-
рила она. Твой отец не жадным был, наверно, знаешь, но, как он вас
снабжал на воле немного расскажу сама. Он продукты доставлял –
большие ящики всегда отборных яблок. Он любил «Снежный Каль-
виль», мы даже к нам домой везли. Хочу тебе я рассказать одну исто-
рию на воле. В воскресный день собрались все молодые на ставок,
там и сестра его была, и зять, маленькие ещё у нас детки. Решили
отдохнуть, поплавать, а в сумочке спиртное прихватили, не говоря о
закусоне тоже. Уже накрыли большой стол красивый, а мой король,
так называю своего супруга, залез купаться, а там он начал и кувыр-
каться с девчонкой с нашего посёлка. Так всё барахтается там – меня
не замечая, как будто и не было там меня? Так раздражало всё... уви-
денное, что я решила тоже искупаться. Купальника не было у меня.
Я даже и не думала плавать, стесняясь твоего отца, а также зятя, но
стыд, наверно, и не знает женская ревность. И так, в чём была одета,
я прямо и залезла. Но, соскользнув, откуда знала я тогда, что у став-
ка такие скользкие поверхности в начале, словно в иле, очутилась
я почти посередине. А мой король? Всё продолжает там купаться,
меня он даже как будто бы не замечает. Ко мне плывут уже два по-
сторонних парня, как будто бы помочь хотят, а сами? Громко говорят:
« Откуда здесь русалочка такая?» На помощь мне и подплывает твой
отец. Конечно, плавать я умела. Иначе, не рискнула даже и залезть.
Но неожиданность с илом только меня сбивает, немного испугала и
меня, а там и мой король? Забыв, что недавно барахтался с другой,
но парни, не стесняясь, высказались и ему: «В одном ставке двух
тёлок ты купаешь?» Они ведь правду говорили, но знаешь наших??
Они ребят избили. Испортили мы отдых там себе. Хотя и место по-
меняли для отдыха. Нога у короля болела целую неделю, работать он
не смог уже, сидел на привязи он дома. К нам приходили навещать
отец и мать твои, и детки тоже. Вы так любили вместе с моими погу-
лять, дружили очень. И так запомнила я вас, моих детей и вас счаст-
ливых, как будто бы для вас и море по колено. Так дружно время
проводили вместе вы!

Я тебя никому не отдам! Буду сильно любить я тебя!
Буду пылинки струшивать с тебя, лишь бы не ушла от меня.
Буду я солнцем твоим, ласково гладить щёки лучом.
Буду я небом твоим, словно зонтом прикрывать от дождя

Я тебя никому не отдам! Буду лелеять с каждым днем.
Буду я звезды в твои косы вплетать, чтоб разлюбить не смогла.
Буду летать до луны каждый раз, всё при свече аромата.
Буду с ветерком на машине катать, шампанским обливая.

Я тебя никому не отдам! Будем до старости вместе жить.
Буду тебя крепко любить, помогать очаг создавать.
Буду я в помощь за домом смотреть, наших деток растить.
Буду тебя уважать и любить, только будь со мною всю жизнь...

Часть 15. «Его красивые деньки»

    Ресторан мне давал возможность жить хорошо материально, но
не семейно, потому что я целые дни и ночи проводила в ресторане.
Также приходилось контролировать мой салон красоты, который на-
ходился этажом выше. Ашот всё больше и больше собирал у себя
дома в вечернее время любителей подвыпить, когда я была очень за-
нята в зале. О нас много писали, и я не могла позволить опустить
свой труд, и старалась изо всех сил. Сашка, мой брат, продолжал го-
товить на кухне. Большую помощь мне оказывала Галина, но они
все были без машины, и мне утром долгое время приходилось всех
возить на работу. Но один раз я решила купить себе новую машину,
потому что старую захотела приобрести Галина за полторы тысячи
долларов, и я поехала покупать. Хотела купить (Nissan Maxima) Нис-
сан Максима, но позвонила сыну. Он сказал, что не делай скорого
выбора. И, когда он подъехал, он сказал, зачем тебе Максима, она
груба, я советую купить Мерседес.

    Так мы и сделали. Заранее узнали, за сколько принимают старую
машину, они сказали за 1888 долларов, и поэтому мы там не продали,
а решили под выплату дать Галине за 1500 долларов, которая смогла
бы вместе с Сашкой сама уже приезжать, а я купила себе Мерседес
Бенц С320, классная машина (анг. Mercedes-Benz С320 models). По-
том купил и Сашка новую Хонду (англ. Honda) под выплату, и мне
стало легче. Они иногда сами выезжали в ресторан. И даже один раз
я с Ашотом на этой машине, я была в основном за рулём, поехала к
сестре в Канаду в Монреаль, где были уже не один раз. Сын сестры
помог купить нам комплексный отдых в горах Канады, назывался
Монтреблан (англ. Mont Tremblant) – горнолыжный курорт, Квебек.
Но, так как был конец сентября, там не было снега, всё утопало в
зелени. Озёра маленькие, их надо посмотреть, столько там плавало
разной птицы, гусей и уток. Очень высокие деревья разноцветной
листвы по всей прекрасной трассе. Наша комната в отеле была пре-
красна. Мы обошли много маленьких магазинов, но там в основном
продавалось всё для лыжного сезона: лыжи, тёплая одежда. Людей
было очень мало. Видно, в такой сезон туда не едут. И, когда мы по-
смотрели всё, даже прокатались на подвесном трамвайчике по всем
горам, нам стало там скучно, и мы отправились обратно, и это ещё
раз доказало нам, что без детей очень скучно, и мы старались в сле-
дующие разы выезжать с детьми, ведь внуки вселяли в нас жизнь.
Вот что я вспомнила сейчас. Летели летом дети отдыхать, а Пе-
тенька с собой небольшой сейф ручной берёт. Что спрятал там, не
поймём, а ключ куда-то положил, не помнил. Уже посадку объявили,
уже досмотр... И вот вопрос – откройте сейф, а где ключ от него? Не
понимая ничего, он смотрит так, как будто не ему вопрос был дан, а
только, щёлкая глазами, боясь папу, всё смотрит, как будто прощения
просит он у мамы. Опять вопрос – откройте сейф. А где ключи?
Уже им не до смеха стало, ведь самолёт взлетит без них. Останут-
ся без отпуска они все дома. И вспомнил он уж наконец – нашёлся
ключик, молодец! Открыли сейф, и что там видят? Заполнен был он
разным детским хламом, а, главное, в хламе жвачки были, их было
штук сто. Такой он был, наш Петя, шкодой.

        Петька, мой внук, первенец, был очень шкодливый, и только
про него одного можно книгу написать, он меня совершенно не
стеснялся, и, когда мы выезжали на отдых вместе, обязательно при-
нимали СПА, особенно массаж у нас любили все, кроме Ашота.
Один раз мы с Петькой попали вместе в массажный кабинет. Там
два массажных стола были в одной комнате, он зашёл первым, за
ним я, и, не стесняясь меня, он разделся наголо. Мы его очень лю-
били за его шутки-прибаутки, и все хотели отдыхать вместе с ним.
Так один раз мы поехали отдохнуть в Майями и вы увидите, что из
этого получилось.

    Что он был шкодник, все мы знаем. А как он изменял свой голос в
трубке, когда ему звонят, и даже не ему! Хочу я всем сейчас и расска-
зать забавные моменты, что помним мы ещё. Однажды летом, две мои
семьи отдохнуть собрались. А отдых, как всегда, с детьми. В большой
машине с ветерком отправились все вместе. Какое было время золо-
тое, Флорида! Все чувства по-другому. Погода, солнце, океан намного
нам всем настроение подняли, не говоря уже о нём...

      Резвятся дети, а он постарше. Всё не найдёт, чем развеселить де-
тей, как банный лист, всё крутится в машине. И вот, в один из дней,
все вместе решили проехаться немного в большой машине с ветер-
ком. Мой сын, конечно, за рулём. Отправились на Ки Вест, а был он
малюсеньким островком, и лишь одна дорога проходила, – в конце
Флориды, в конце Майами тоже. Такое чувство, первый раз как буд-
то, в воздухе ты едешь на машине. И было страшно, затихли детки.
Но вдруг, звонок прервал дыханье наше. Мой сын в ответ про-
бормотал что-то и быстро отключил, сильнее ухватившись за руль.
Опять звонок! Он надоел. На проводе с акцентом, кажется, индус. А
у него таких знакомых нет. Спрашивали:

– Баб? (А по-русски, в переводе, просто Роберт)
– Ну, что я – Баб, Вы не туда попали.

А голос всё звонил, звонил, и начал нам надоедать. Тогда он
(Петя) в следующий звонок сам трубочку берёт. Мы слышим только
лишь его ответы, с таким же акцентом, как и у звонящему ему. Он
громко говорит:

– Да, я Баб! Я Бапп! А что Вы звоните?! Что хотите?!

Не давая вставить слово, он дальше быстро говорил с акцентом.
Он нёс чушь, а мы смеялись!! Мы так сменялись, что мой сын за-
былся на чуть-чуть и руль от смеха бросил, не мог остановиться от
его слов. А путь был ведь одним из трудных, и небольшой туман от
пара всё поднимался с океана. Машина, словно в воздухе, летала, а
тут ещё заразный смех. Он много говорил с акцентом, искажая голос
так, и на ходу придумывая байки. Последнюю я фразу помню:

– Ты что, убил мою собаку? Мою?

И отключает телефон он... Тот больше не позвонил. Зачем он ему
говорил, не знаю. Он был такой. Он всех хотел развеселить.

      В Америке, есть праздник с названием чудесным. Он просто
праздник Хэллоуин! Зачем пишу о нём сейчас в начале лета?... А
вспомнили мы с дочкой вдвоём снова Петю... А вспомнили мы
лишь прошлогодний праздник.... И сколько праздников таких про-
шло, большое множество! Что всё не перескажешь. Дома украше-
ны везде. Страшны дома почти у всех от ужасов, подвешенных на
них, и на деревьях тоже, – украшены под этот праздник Хэллоуин!
Обязательно нарядить детей в страшилищ, кого-нибудь из фей,
а некоторые у себя, около дома, во дворе представление загроб-
ное покажут... Устроят там шалаш и склепы. Бродят по улицам с
маленькими детьми, ряженые в страшилищ, и сами люди... Под-
ростки ходят одни из дома в дом... Стучатся в дверь им не лень.
Подают мешок, а кто корзину, туда тебе конфет насыпят. Соберут
они за вечер большой мешок! Что трудно донести до дому. Про-
ворные за один лишь вечер по два мешка соберут. Их донесут к
себе домой. Так же щедро одаривают конфетами и у них дома...
А если дверь ты не откроешь, яйцом сырым обстрелян будешь в
дом и дверь. За что? И дети ждут его, в году он только раз, наш
праздник Хэллоуин!

Но, что я начала с него? А проще, в ночь на этот праздник собра-
лись, он, подружка и сестра, все втроём, подростки только девчон-
ки и, конечно, он, Петенька! Оделись в тёплое белье, а шапки он...
раздал, похожие на ушанки, свои, он...их носил, когда на лыжах в
горы уходил, надев очки, чтобы никто не мог узнать. Туалетную
же бумагу он давно припас. Двенадцать штук в одном пакете было.
Зачем, вы спросите, подросткам в ночь? А если шкоду Петька...
захочет...,то он... всегда её найдёт. У них один товарищ общий был,
и жил он...рядом по соседству, хотелось просто насолить ему, но
получилось – дому. Бумагу, быстро открывая, забрасывали вверх...
И, словно снегом, белая бумага покрыла всю осеннюю листву у то-
варища в саду. И даже впереди у дома, как белый пух, лежал там
снег бумажный. Ну что случилось? Подъезжает полицейский. Кто
был постарше, Петька, из них самый трусливый, сбежали вместе?...
Он и сестру с собой прихватил. Остались кто?... Помладше. Когда
машина отошла... Направились обратно они, а, возвратившись, что
мы видим, как профессиональные стрелки, которые остались, бу-
магу все кидали вверх... И все деревья после этого обстрела... по-
крылись от бумаг пушистым белым снегом. Ночь, а издалека белым
бело, и всё видно...

     Деревья, словно снегом, замело... А ленты от бумаг сосулька-
ми вниз, колышась на ветру, повисли. Осталось им доделать лишь
одну. Неопытно с Петькой они разорвал её в клочья, забросить на
дерево не получилось – они подсыпали под дерево, как снег. А если
шкоду Петька со своей сестрой захотят сделать ,то они всегда её
найдут. Он вспоминает, что в машине. Там много семечек и чипсов
было. Не лень, приносит нам, и они все дружно осыпали ими все
машины, про двор уж не забыли!! Всегда резвился, как подросток,
с ними Петька! Хотя годами он был немного старше. Такой наш
американский праздник Хэллоуин! В году он только осенью раз
бывает. А вред приносит? Да, ведь после первого дождя ужасно
будет грязно. Они так играли и шутили, а нам было не смешно –
нанять компанию, приходится не в планы. Чтоб всё почистить от
той бумажной, снежной, детской шкоды, грязи, чтобы успеть, пока
не прошёлся дождь. Придя от наших дел домой на веселье, и, что
мы видим, весь дом его...сырыми яйцами был обстрелян и обляпан,
и текли они по дому так, как будто грязь после дождя по лужам.
А, может, у него была закрыта дверь? От шалости такой!! Так на-
солить нам и ему хотелось. Такой уж американский наш шальной
любимый праздник Хэллоуин!! Родной мой... Родной мой...Петя!

Коллаж по материалам американской газеты «PIONEER
PRESS». Очень популярная газета на всём North Shore.


Часть 16. «Работа в ресторане, не так легка»

    Работа в ресторане всё передвинула на второй план – не могла
я оставлять его надолго, а не оставлять, значит ты постепенно от-
даляешься от семьи. Тебя нет практически целый день и даже ночь,
особенно по выходным дням. Правда, дети сына уже стали школьни-
ками, и родители утром отвозили их, а днём всё равно я ухитрялась
встречать их со школы чаще, чем Ашот. Привозила их в ресторан,
старалась там их накормить, потом развезти на занятия по спорту.
Внучка, по имени тоже Ниночка, была гимнасткой по художествен-
ной гимнастике, и она много часов пропадала в спортивном клубе, а
сына Роберта я пока отвозила на один час на занятия по шахматам,
ожидала, и возвращались вместе в ресторан. Присутствие двух вну-
ков в ресторане было частым, кроме выходных, когда не работала
невестка. Здесь обязательно должны работать двое в семье, потому
что одна зарплата полностью покрывает коммунальные расходы, а
вторая уходит на все блага, как оплата спорта, отпуска и шопинга.

     Красиво жить не запретишь, а, когда видишь всё вокруг красиво,
ты хочешь шагать смирно в их строю, но не можешь, и часто у имми-
грантов начинается здесь депрессия. Потеряли то, что имели, а пока
не подошли даже близко к тому, что имеют и, как здесь живут. И не
хотелось же себя ставить на последний план, надо было работать, хо-
рошо сказано, пахать, чтобы выйти на их уровень, чтобы дети и внуки
не считали себя чёрной птицей среди голубей белых. И, поэтому, где
какая работа, все иммигранты поднимают руки. Сколько профессоров
я вначале встречала здесь, работающих на такси. Но они не брезгуют,
а живут. Они поднимают детей и внуков. И наша сегодняшняя моло-
дёжь – все почти с высшим образованием: врачи, адвокаты, экономи-
сты, бизнесмены, которые могут позволить себе потратить за визит в
мой ресторан, оплачивая за деликатесы и прекрасное вино, 500-600
долларов, подъезжая на самых дорогих машинах к ресторану.

       У нас был свой паркинг у ресторана. Вначале, когда мы откры-
лись, нас как бы опекали две полицейские машины. Всегда стояли
наготове, но, так как у нас был классический ресторан, сюда не захо-
дили «разные», которые могли бы нарушить закон и поднять драку.
Но всё же был раз случай – всего раз за всё время. В воскресенье на
4 часа вечера зарезервировали столик на восемь человек русского-
ворящие ребята, вошли только молодые. Почему-то с самого начала
они не внушали доверия. Клиенты сразу же расплатились с моей пе-
вицей Галиной Белой, не захотели, чтобы громко музыка звучала в
ресторане. Дали мне кассету, чтобы я поставила шансон. Конечно, я
тоже люблю шансон, но не такой же. Я не боялась за то, что они не
расплатятся, тем более по кредитной карте они оплатили половину
стоимости заказа заранее по телефону, я боялась драки, ведь молодые
и ещё напьются. Правда, я попросила у них права, с которых стало
ясно, что мне можно продавать им спиртное, ребятам было больше
двадцати одного года. Но, когда они немного перепили, то начали
над столом братоваться, резать руки ножом, который достали с кар-
мана, и накладывали другую руку соседа по столу, когда текла кровь
над тарелкой, резали и ему тоже. Они сидели долго. Уже темнело.
Вдруг зашёл высокий человек в гражданской одежде, я в нём узнала
полицейского, хотя он подъехал не на полицейской машине, но, прора-
ботав столько лет в Виннетке, можешь уже запомнить лица, тем более,
сама водишь машину. Сама Виннетка очень маленькая, она даже назы-
вается деревней (Village) . Он посмотрел, что-то меня спросил, ничего
не заказал и вышел. Может, заметил, что они сидели спокойно. Может,
полицейский пробил номера машин и ему что-то не понравилось, ведь
такие сюда не забредают. Очень чистый район от всех разгильдяев,
здесь очень дорогая земля, как под Москвой Рублёвка, и пошлина на
землю высока, платят в основном богатые, работающие люди, не без-
дельники и не те, которым отнять легче, чем раз плюнуть. Не знаю, с
какой целью они сюда пришли, а, может, просто пришли покушать,
отведать грузинскую пищу. Говорят, что рестораны имеют «крышу»,
но я не имела. Везде в больших ресторанах, я видела вышибал, и не
одних, а несколько. Но здесь, в этом районе, мне не было страшно,
тем более в кухне, всегда работал мой брат. Когда полицейский вы-
шел, я подошла к ребятам и сказала, давайте рассчитываться, здесь
только что был полицейский, и он наверно пробил все ваши номера.
Во избежание неприятностей, они расплатились и покинули ресторан,
никогда больше не входили сюда.

       Но ресторан имеет и свои плохие стороны. Один раз, за столом
уснул посетитель. Я хорошо знала его, как постоянного клиента, ко-
торый неоднократно бывал в нашем ресторане, уже зрительно знако-
мишься с публикой, и с ним была компания. Они и оставили его адрес
на столе, чтобы я вызвала такси. Когда я прочла «Скоки», то подумала,
где-то близко от нас. Не мешало бы ему выспаться. А наши сотрудни-
ки в то время делали свои дела, переворачивая стулья, чтобы помыть
каменный пол ресторана. Когда он очнулся, я попросила Галину, что-
бы поехала со мной пораньше, отвезти его домой, так как в машину он
не имел право сесть – сразу лишение прав на год или же на полтора
получил бы. Машину оставили у нас на паркинге. И хорошо ещё, что
штрафную квитанцию утром не получил он – в этом районе даже
не имеют право останавливать машины, не имея на это право в виде
лицензии на парковку в этом района. Таких случаев было достаточно,
и я понимала сейчас только, как мне необходим мужчина, опора, не
только в жизни, но и в ресторане, которую я не имела, он мне не оказы-
вал. Да, Ашот выполнял все поручения, завозил хлеб, продукты, делал
шашлыки и уходил, но на этом не кончалась ресторанская жизнь. Я
себя заковала в кандалы, о которых сама не мечтала.

       Правда, были и хорошие стороны. Наш ресторан использовался и
для нас, и многих внуков, и для дней рождений, крестин, наших и зна-
комых, всё проходило здесь. Конечно, я делала большие скидки им всем,
но, как я уже поняла, многие этого не понимали. Они думали, что я до-
брая Фея, и всегда должна оказывать им помощь. Крестины детей брата
Ашота, вообще, были бесплатными. Они заплатили только 1000 долла-
ров и заняли с 12 часов до 9 часов вечера весь зал, как изолированное
забронированное пари. В этот день я не смогла принять ни одного по-
сетителя, накрывали на пятьдесят человек длинные столы, потом празд-
новали. Для них играла Галина Белая, тоже бесплатно, так как Жанна,
невестка, работала на кухне, но я всё же выдала ей 100 долларов, чтобы
хотя бы у неё не было простоя за сегодняшний день. Расплатилась с
работниками кухни, а там было шесть человек, за целый день почасо-
вая оплата, и Жанне тоже досталось. Продукты, расход электроэнергии,
официанты. Но наверно в жизни нельзя быть очень щедрой, ведь от них
я не знала никакого внимания. От Рудика, младшего брата Ашота, за
всю жизнь мы не получали подарков ни на Дни Рождения, ни после
окончания школ наших детей, ни свадебных подарков, ни после окон-
чания институтов. Здесь же их дети росли, и я всегда уделяла им внима-
ния, не считалась с тем, что тебе обратно ничего не делают, хотя и там,
в Грузии, я много помогла им с лекарствами и врачами, когда им нужно
было. После окончания торжества, она сама же набрала себе домой всё
в коробки, очистили холодильник полностью в ресторане. Правда, я
тоже уже раздавала всем, когда в холодильнике оставалась варёная еда,
даже за едой ко мне приезжали художники, которые нуждались, но не
деликатесы, которые очень дорого стоили.

       Но, как говорится, на родню не обижаются. Так и я не обижалась.
А только помогала, чем могла, но не знала, что у всех растёт зависть,
ведь приехали почти все вместе. У меня трёхэтажный дом, живут
квартиранты, и уже полностью этим доходом я погашаю долг морги-
ча за дом. Имею салон красоты «Old Georgia, skin, massage center» и
ресторан «Old Georgian`s restaurant Tbilis», и даже взятую сумму под
выплату на ресторан выплатила полностью. Также возвратила долг
Лили, восемнадцать с половиной тысяч, взятый на приобретение
оборудования закрывающего кафе, как бывшего в употреблении, но
из всей рухляди мне пригодился только холодильник. Я полностью
расплатилась с семьёй Лили, хотя вначале предполагали открыть
ресторанный бизнес на двоих, вместе с её мужем.

          Мы делаем ошибки за ошибками, но всё равно, мы не стоим
на месте, двигаемся вперёд. Когда нас спрашивают, вы приехали с
деньгами, мы говорим, нет. Не верят, потому что за короткий срок,
приехав без статуса, смогли раскрутиться. Постепенно от нас стали
отходить, отсеиваться, не только друзья, но и родственники третьего
поколения, о которых я даже не мечтала, что здесь они тоже окажут-
ся. Цепочка пошла: у невестки есть брат и мама, у мамы есть сестра
и дети, и так же со стороны брата и всех родственников наших из
Тбилиси. Возросла численность опять на двадцать пять процентов.
Но только не со сторон невесток Ашота. Они никого не вызвали к
себе. Понимая, что должны были бы содержать родственников, как
я шесть лет кого-то. Они помогали, может, высылали сто или двести
долларов ежемесячно, и до сих пор разговоры по телефону, или же
появился скайп, такое вот общение. Правда, выезжали несколько раз
они в Тбилиси, но сказали, там без перемен, опять нет работы. Мне
же кажется, нужно только хотеть работать, она везде найдётся. Но
что же там: опять по-старому, как жили в трущобах, так и остались
жить. Радуются сегодняшнему заработку, которого хватает лишь на
день питания, а на завтра Бог подаст. Правда, из всех приехавших,
приехал брат Эммы сюда, но, что случилась там, что он уехал обрат-
но? Как мне рассказывали её родственники, не было надлежавшего
условия там остаться, хотя она жила уже в своём таунхаусе и было
ему место, где прислониться. Материально они были уже хорошо
обеспечены. Работали двое, она продолжала работать у Лили, полу-
чая приличную почасовую зарплату, и смогли бы одного прокормить,
пока бы он не распушился и не нашёл работу. Но мне больше всех
жаль её родителей, которых так она и не позвала. Они были настоя-
щими родителями, и я немного завидовала с этой стороны ей. Как
они много делали для неё, всё щепетильно, а отец её чуть ручки мне
не целовал, когда я достала его внуку лекарство остро дефицитное.
К моему брату тоже приехала племянница жены, дочь её сестры
дочь, а потом её брат с женой и ребёнком. Жили пока вместе, потом,
когда приехала её сестра с мужем, с сыном по статусу, то они всё
разъехались. И каждый здесь иммигрант в какой-нибудь доле помог
всем приезжающим. Особенно, когда стали хорошо жить, немного
на своих ногах, они несли, отдавали свою мебель, посуду, себе по-
купая новую. Ведь здесь мебель недорогая, в основном только лишь
проживание и коммунальные услуги дороговаты. Но с каждым днём
растут цены на бензин и продукты. Цены в меню остались те же, а
продукты очень дорогие, и я стала повышать немного цены на суб-
ботние вечеринки, в зависимости от того, что хотят иметь на столах.

Шуточное. Мерседес
***
Лечу, как будто в первый раз,
И сильно я давлю на газ,
Конечно, поняли, что мерседес...
Лихач я ярый и балбес.

Машин перебираю марки,
Чтоб по дорогам легко мчаться,
И, как увижу девку рядом,
Давлю на газ туфлями...

Они модны, узки до боли,
И, может, из-за них лечу я.
Большие натёр мозоли,
Подошва правая сносились от педали.

Один раз застрял я в грязи,
И, что вы думаете..., девки помогли...
Толкали сзади мерседес,
А я их грязью облепил...

Конечно, с ветерком их прокатил.
Запомнили мою езду они...
Всё нажимал на газ, шутил:
– Откуда мне на всех вас, набраться сил?!


Часть 17. «Жизнь кипит,
но характер не меняется»

    Жизнь кипит, но характер не меняется, наверное, он устанавлива-
ется с детства. Хотя мне Зорик, один из первых наших друзей в Аме-
рике, говорил, не трогай дом – он и так через десять лет будет стоить
в два раза дороже. Но, какие женщины не любят делать ремонт! Я и
в Тбилиси делала его несколько лет, и мне даже говорили, что он у
меня хронический. Так и здесь, вначале захотелось обустроить двор
и иметь паркинг ещё на две машины, потом на первом этаже, где
я жила, захотелось полностью перестроить, передвинуть стены, до-
бавить ещё одну туалетную и две стиральные и сушильные маши-
ны для квартирантов, чтобы у них не был вход к моим машинам. Я
полностью всё изменила. Но цены на квартплату сильно возросли, и
всё же я решила подняться на второй этаж, сдав первый. И мне по-
везло, сдала первый, как будто по той цене, как был второй, а у меня
уже семь комнат, и я одна лишь с мужем. И решила обустраивать уже
второй этаж, и там полностью отремонтировала кухню, постелили
гранитные полы и в таком же стиле гранитное покрытие на кухонные
столы и шкафчики. Малярная работа, новые кухонные принадлеж-
ности: холодильник, микровей (микроволновка), посудомойка – всё
по высшему разряду (Stanley still) с металлической поверхностью!

     На третьем этаже поменялся квартирант, и оплата за аренду со-
ставила уже 1500 долларов. Я видела, как баснословно растут цены
на рент, и понимала, что на дома тоже скоро пойдут вверх. Я была
хорошим экономистом – быстро схватывала и перестраивала свой
семейный бюджет в сторону увеличения. Ресторан мне давал воз-
можность знакомиться всё больше и больше с людьми, иммигран-
тами, которые здесь хорошо раскрутились. И, если я раньше была
знакома с маникюршами, массажистами, сейчас с разными бизнес-
менами моргич и реалтop компаний, которые за одну покупку хоро-
шо зарабатывали. Они бронировали места на праздники, особенно,
новогодние. Всегда в ресторане было весело – полный зал. Я стала
замечать, что вместе с экономикой растут потребности и у людей.

Они могут несколько раз в неделю пойти в ресторан и оставить там
приличную сумму. В наш ресторан, кроме того, что стал популярен,
невозможно попасть. И русскоговорящие бронировали заранее ме-
ста, оставляя нам депозит, приходили днём и обговаривали полно-
стью меню. Наша книга записей клиентов была забронирована до
шести месяцев вперёд, при этом вытесняли американскую публику,
которая любила нашу кухню или хотела сегодня же забронировать
столик на вечер, на который невозможно было получить место. Не
буду о многом рассказывать, но про одну встречу Нового года у нас
в ресторане всё же расскажу.

     Весь зал почти забронировала одна и та же компания. И мы для
себя оставили столик. Но с нами захотели встречать праздник Баграт
и Марина. Это был незабываемый праздник встречи Нового года.
Во-первых, был хороший стол, полностью праздничный. Во-вторых,
помимо Галины Белой и её двоюродного брата Жени, звучала армян-
ская шалахо. Вначале танцевали только мы, но, немного охмелев, все
уже выходили, всё время просили кавказскую музыку. Всю ночь в
танцах и в веселье. Встречали 2000 год, и я надеялась, что весь год
будет таким же весёлым.

      Летом наш сын пригласил нас вместе отгулять отпуск в Вискон-
син. Там остановились в хорошем отеле, который имел водяной парк
«Water Parks Wisconsin». Такого я ещё не видела в Тбилиси. Большое
здание и везде водные развлечения: большая горка, и на больших в
размере покрышках, надувных шарах, ты спускаешься по воде чуть
ли не с потолка. На этих надувных шарах попадаешь в большой про-
ход, и выбрасывает тебя в бассейн. Всё на такой скорости, что сердце
замирает. Парилки, сауна, душ шарко и столько всего, что всё не опи-
шешь, потом ты по бассейну выплываешь наружу, и уже находишься
в бассейне во дворе. Солнце было большое. Мы с детьми играли в
мячик прямо на воде. У всех были надеты шапочки, кроме Ашота, он
был упрямый, и с ним было всегда трудно бороться. Но ночью с ним
произошло неисправимое. Ему стало плохо, и он вышел на балкон. Я
тоже сразу заметила, что ему плохо, и пошла за ним, стала с ним раз-
говаривать. А он так говорил, как будто горячая картошка у него во
рту. Я поняла, что у него инсульт на левую сторону, но он не верил и
даже не пустил никого за свой руль его довезти. Через полтора часа мы
были дома и вызвали неотложную помощь. Мои опасения подтверди-
лись, и он в 55 лет получает левосторонний инсульт, который его на-
долго выбивает из колеи. Он пролежал несколько недель в госпитале и
возвратился домой, опираясь на палочку, и практически, когда разго-
варивал, ничего не поймёшь. Как я узнала у логопеда (speech therapist)
за разговорную часть отвечает левая сторона мозга, а правая сторона
– за песни, и поэтому, шутя я просила, чтобы он хотя бы пел. Он с не-
доверием относился к логопеду и постепенно старался сам делать её
упражнения дома. Лицевое искривление быстро налаживалось.

    Он перестал работать, пить, курить, находился дома один. Хорошо
у нас был сосед на втором этаже, русский, и он с ним гулял долго на
воздухе, волоча левую ногу. В ресторане мои работники Саша и Гали-
на водили машину, я могла на них положиться, но, не имея долго хозя-
ев, бизнес стал постепенно разваливаться. Я заметила большие кражи
и даже поймала в один из вечеров нашего работника. Он был мекси-
канец и работал у нас на мытье посуды. Я ему хорошо оплачивала, и
кушал он сколько, сколько хотел, бесплатно, а также уносил домой.
Я спросила Галину: «Ты не замечаешь, что у нас стала пропадать по-
суда, не говоря уже о дорогостоящих продуктах, вино, коньяки? Когда
он будет мыть пол, то вынеси его куртку». Была зима, он жил в другой
стороне. Неоднократно, жалея, подвозила его к дому в Хайланд парк
(Highland park) вместе с Галиной. Оказывается, со своей же посудой и
с коньяком. Когда она вынесла куртку, то, посмотрев карманы, замети-
ла, что там лежит кобальтовая посуда, завёрнутая в салфетки, и в каж-
дом кармане по шесть штук маленьких закусочных тарелок. Когда он
закончил, я расплатилась с ним. Он не знал по-русски и по-английски,
общались немного по-испански. Он сказал «сию маняна», что означа-
ло – увидимся завтра. Я покачала головой – ни завтра, ни послезавтра.
Хуже всего нечестность, и меня стало это угнетать.

     Но, как всегда, меня выручает Лили. У неё на работе оказалась
вакантная должность. Она работала в Вестерн Юнион уже на хо-
рошей должности. Но Вестерн Юнион, это не только отправление
переводов, получение лицензии «плат» на машины, он ещё выдаёт
кратковременные ссуды в долларах желающим в течение одного
дня под большой процент. И там были сотрудники, которые занима-
лись сбором денежных средств от плохих плательщиков с удвоенной
ставкой. Это не означало ходить по домам, а надо было писать пись-
ма и звонить по телефону, и, если даже потеряли телефон, то искать
новый, и даже узнавать новые адреса. И на эту должность она взя-
ла меня. Я закрываю ресторан, оплатив хозяину за аренду вперёд за
шесть месяцев. Взяв только посуду, хрусталь и люстру домой, лишь
только продала холодильник за 800 долларов, потому что он очень
дорого мне достался. Забрала свои картины, всё, что я рисовала, что
сделано было художниками. Одну большую картину подарила Лили,
а работы из чеканки принесла тоже домой к сыну.

    Работа мне очень нравилась, так как в ней я ближе подошла к эко-
номике, и о такой работе я мечтала, но раньше не было достаточно
знаний языка. И через три месяца меня назначают менеджером этого
департамента (Manager collection department). Там находились ящи-
ки документов с задолженностями уже десятилетней давности. Моё
упорство и правильное обращение с ними стало приносить сорокаты-
сячный доход в месяц на их счета, на конвертах были надписи моей
фамилии. И всё это из той рухляди, что лежали на полках в больших
ящиках, которые через шесть месяцев должны были спустить в под-
вал… Меня устраивало там работать – мне хорошо платили. И я могла
бы после шести часов вечера быть дома. Галину я хотела перевести
в салон красоты, она не захотела, перешла поближе к своему дому.

   Сашка нашёл, опять с помощью меня, работу повара в магазине. И
не надо было допоздна быть на новой работе, как у меня в ресторане.
Ашот тихо восстанавливался. По вечерам топали мы вместе по всему
нашему району. Плавали в бассейне, где усиленно учила своих внуков
плавать. Не скажу, что я очень выиграла в зарплате по сравнению с ре-
стораном, но спокойствие – это, да! Я сидела за компьютером, писала
письма должникам, и была у меня помощница, секретарша, которая
мои написанные письма вкладывала в конверт и занималась отправ-
лением, так как у меня не было на это времени. Дома у меня было
время по вечерам, и я часто писала и моим друзьям, одноклассникам,
родственникам письма. Вот одно из них – письмо Аиде.

Письмо Аиде

Мне с именем твоим сразу оперетта вспомнилась – Аида! Как
вспомнилась и жизнь моя, твоя и близнецов твоих, как будто бы сей-
час увидела я вместе! Молодыми! Какая жизнь была тогда, беспечная
наверно. Растили маленьких детей, не думая ни о чём тогда. И, прав-
да, говорят в народе, «маленькие дети – маленькие заботы, большие
дети – большие заботы», порой, большое горе. Так и настигло оно нас,
прости, что я давно тебе не отвечала. Ты знаешь, как люблю я вас, и,
думаю, что это всё взаимно... Любила очень твоего отца, так много
воспоминаний оставил, чтоб вспоминать его стихи, шутки и приба-
утки, что мы рассказываем внукам нашим, чтоб они тоже знали... Кто
был у нас в семье самым первым из проказников? Откуда в них такие
гены? И я тебе просто хочу напомнить одну историю:

Больной он был, лежал в постели...Температура не спадала, уж, как
неделю. А он? Шутник, подзывает мать твою, усаживая на кровать. И
объясняет ей сердечно: «Когда умру, похоронишь меня нормально, не
скупись. Потом на дачу поезжай. Там, возле забора, дерево сливовое
небольшое. Поедешь, прихвати лопату, и прости – всю жизнь я пря-
тал от тебя. Устал скрывать я, больше не могу. Нет сил. Выкопаешь
сама? Там клад зарыл в большем пакете». Не спала ночью твоя мать.
А утром, под предлогом что-нибудь купить с базара, сама на дачу за-
бралась. Нашла и дерево то у забора. И начала вовсю рыть там. Земля
засохшая была, с трудом подавалась она её напору, но, наконец, дошла
до цели. И большой свёрток у неё уже в руках! Открыла, а там говно.
Её и спрятал он от неё. Приехала она обратно, как с той русской сказ-
ки, и по усам текло, и в рот не попало. Всю дорогу она его ругала. Но
он спокойно встретил бунт её: «Ты не успела похоронить, за кладом
побежала?» Опять – из сказки, говорю, «Так бил олень ногами много,
что золото и превратилось в груду черепков пустых». Что встретила
она тогда? Смеялся он, ещё добавил: «Что ты нашла – это есть толь-
ко у меня. А сейчас хочешь, смотри меня. Хочешь, нет – это всё, что
есть». Уже смеялись они оба. Как поживает твоя мать, как её здоро-
вье? Прочти послание моё ей, оно о многом может и напомнить. Пере-
дай, что любят все её, может, и успею увидеть ещё. Хорошая была, как
мать она, для нас, как тётя.

Я помню, день рождения твоего отца справляли у вас дома. А мы,
такие молодые, только невестками мы стали, какое время пробежало
перед глазами, он забавной был и заводил всех своими байками, сти-
хами. И, помню, на пианино кто-то там играл. А мы, две невестки,
беременными были. Не выдержала я ночной компании, глаза слипа-
лись -хотелось спать. Твоей матерью постелена была лежанка в ложе
у окна для меня. А сколько раз вас, маленьких, за ручку, она приводила
в Чугурети к нам. Какие были времена! Наверно, просто молодость
наша, была прекрасна. Вспоминается чаще нам без шрама, хотя ведь
трудная жизнь была. Растили мы детей тогда, большая ноша на плечах
была. Но силы молодости нас спасали. Победу в ней мы одержали. А
в старости не знала я, что нас всех подкосит так судьба. Любимые нас
покидают навсегда, печали нашей не поможешь. Залатанные дыры в
сердце нашем ещё открыты. Сквозь них, даже в спокойный день, бе-
жит струя крови печальной… Не буду я о грустном больше. Как вы?
Как муж твой? А с дочкой я переписываюсь иногда. Сынишка загля-
дывает тоже. Знаешь, подробности о них мы и не знаем даже... Живём
мы так далеко, но близкие к вам навсегда…


Из меню нашего ресторана:

Готовим дома. Харчо по-грузински

Все знают, как харчо выглядит, как оно вкусно, но каждый делает
по своему рецепту. Вообще, дома мы делали харчо на второй день
после шашлыков, чтобы иметь хорошее шашлычное мясо с дымком
для супа. Но в ресторане, так как у нас всегда был шашлык, и его мы
употребляли в харчо, это было самое любимое блюдо наших гостей,
и не только тех, которые приходили покушать, но и в компаниях на
торжествах просили харчо на первое. Сейчас суп-харчо готовят из
различного мяса: свинины, баранины, телятины, и даже из птицы.
Но в самом названии харчо заложено по-грузински дословно – говя-
жий суп, «дзерохис хорци харшот».

    Нарежем мелко шашлычное мясо баранины (здесь в ресторане го-
товили из баранины, но это не говорит о том, что не можете готовить
из другого мяса) и бросим в сковородку, где уже зажаривался мелко
нарезанный лук, затем выжимаем туда чеснок, одну головку, томат-
ную пасту (в Грузии мы добавляли «кислый лаваш», это не хлеб, как
многие думают, это высушенное раскатанное ткемали, называют
тклапи, но можно и без неё), три полные ложки, и нарезанные по-
мидоры, одну небольшую банку. Помешивать, не переставая, чтобы
не подгорело. Затем добавить кипячёную воду, в два раза превы-
шающую полученную массу, бросив туда одну морковь, два листика
лаврового листа и рис. Когда рис сварится, добавить красный перец
в виде аджики, специй по одной чайной ложки хмели-сунели, соль
и, по желанию, перекрученные орехи, но мы в ресторане не клали
орехи, суп-харчо и так вкусный. Нарежьте по пучку петрушки, 0,5
укропа, кинзы. Доведите до кипения. К столу в тарелку добавьте не-
много свежей кинзы.

Ингредиенты:

1 кг баранины, 1 головка чеснока, 1 шт. моркови (для вкуса, можно
не резать), 3 нарезанных мелко помидора, 3 шт. лука, 10 ст. л. риса, 2
шт. лаврового листа, петрушка, 0.5 укропа, кинза (по одному пучку),
0.5 стакана Ткемали (пюре), лучше получается с пастой от помидор
Специи: по одной чайной ложки хмели-сунели, соль, красный
перец, 0.5 стакана. Грецкие орехи (ядра), если захотите добавить, то
перекрутите дважды.

Часть 18. «Мы чужие
на этом празднике жизни»
***
Как стать человеком от Бога в мире равнодушия ко всему... Свято
верить в чистоту добра, когда повсюду оскорбления... Улетучивается
добро в одно мгновение, становишься таким же, как они... Стара-
ешься обойти таких, они же.... лезут в душу, чтоб что-то натворить!
У Бога нам надо прощение просить...
***
Тбилиси! Тифлис! Нет города милее. Красивый! Там росла, и дети
мои тоже. Его цветущие сады, как сказка на Кавказе. Струи Арагви
и Куры, воспетые стихами. Когда я вспоминаю про него – зацепит.
Сердце терпит, а слёзы капают в тетрадь, когда пишу о нём! Как мно-
го света, доброты встречала от простых людей счастливых, когда
жила, когда росла, когда любила. Давно не видела его – надеюсь, что
увижу. И красоту такую за жизнь я не встречала, хотя объехала весь
мир сначала до конца.

     Тбилиси! Тифлис! Нет города милее. Как часто я вспоминаю го-
род, где жила, росла, где поднимались мои дети. В машине всегда
кассета с грузинскими песнями. И сколько слёз мы проливаем. Ко-
нечно, мы привыкли здесь, но сердце всегда сжималось, когда мы
говорим о городе, где росли. Там у нас осталась родня со стороны
Ашота, сестра и племянники. И у меня оставалось время по вече-
рам, я писала на «Одноклассниках» (компьютерная социальная сеть)
им письма. По их рассказам у них ничего не изменилось, и работу
практически найти невозможно. Они тоже хотели бы переехать, но
так трудно сейчас стало и здесь получить вид на жительство. У них
сейчас тоже поменялась политика, а мне кажется, всё это показуха и
на словах. Я старалась выслать хотя бы гостевые визы, но их не про-
пустили. Они остались там навсегда.

      2001 год. Подготавливаюсь к экзамену – сдача на гражданство.
Получила вся семья! Мы счастливы, пусть не за один год, но мы смог-
ли все сдать. Ведь гражданство имеет большое значение, не только
ходить на выборы, куда не ходила ни разу. А быть нормальным граж-
данином общества. Иметь медицину, пенсию и все гражданские при-
вилегии. Я знаю, многие в Грузии, кто остался там жить, до сих пор
не имеют гражданство, хотя там и родились. Работа мне нравилась.
Лили занимала там хорошую должность, и у неё всё ещё работала
Эмма в секретарях. У неё хорошо поднялась зарплата, потому что
она уже несколько лет работает там, и каждый год зарплата прибав-
лялась. Так как я давала большой доход на их счёт, моя зарплата тоже
вскоре сравнилась с ней.

    Работа мне нравилась, ненормированные часы оплачивались в два
раза, бесплатный иншуренс (страхование). Меня часто посылали на
суд, где я являлась свидетелем обвинения в пользу той организации,
где работала, предварительно взяв оригинал документа должника.
Суд иногда длился часами в Даунтауне, и я оттуда поздно уже воз-
вращалась домой, предварительно позвонив и предупредив, сколько
у меня уйдёт времени на всё это. Ашот уже пошёл на улучшение, но
левая рука не работала хорошо, и поэтому он не работал. Ему дали
пособие по инвалидности (disability). Это, как пенсия, кто проработал
здесь в Америке на кого-то больше восьми с половиной лет, ему по-
лагалась рабочая инвалидность. Это было мало, где-то до шестисот
долларов, но, главное, стопроцентное покрытие всех врачебных по-
сещений, госпиталей и оплата всех медикаментов. Это уже что-то, и
я изменила свою страховку только на себя. Он немного помогал мне
дома, а больше сидел, смотрел по телевизору русскую программу.
Приходили дети навещать его, но, так как была недееспособной
левая рука, а не правая, то он уже садился за руль, и мог принести
нетяжёлые продукты домой. Хорошо, что жили соседи-квартиранты,
русские, на третьем этаже, он часто заходил и играл с ним в шах-
маты или же в домино. Семья соседа состояла из четырёх человек:
жена, её отец, сын, которому было 23 года, и дед. Но их постигло не-
счастье. Увлечение молодёжи ехать на большой скорости по ночной
трассе (Hayway) привело парня к аварии и смерти. Дедушка, узнал
о внуке, таком горе, тоже слёг, и через месяц умер. И в конце они
тоже ушли с этой квартиры по истечению срока аренды. Я с болью
в сердце смотрела на их развалившуюся семью, и у меня неодно-
кратно текли слёзы. Они перешли жить поблизости. Им не нужна
была большая площадь, почти в 2,300 сквера фит (англ. square feet,
означает квадратный фут), и они сняли себе двухкомнатную малень-
кую квартиру, чтобы меньше платить. Он иногда заходил к Ашоту, но
постепенно тоже перестал сюда приходить.

     Ведь кому нужны больные, только своим близким. Хотя родня
Ашота не очень часто приходила. Только, когда с ним произошёл ин-
сульт, а так, могли месяцами не звонить. И всю тяжесть я взвалила
на себя. Перечеркнула все неприятности, которые он доставлял мне
когда-то. Я его жалела и старалась быть с ним все вечера. И даже
здесь никогда не забывается плохое. Помню, я везла с ресторана:
Ашот сидел впереди, а Сашка позади его. На центральной улице
Скоки-бульвар Сашка набрасывает ему петлю из каната на шею и
притягивает к себе. Он его хотел задушить – приревновал свою жену.
Мы же с Сашкой работали допоздна, а Ашот и его жена нет. Она
заканчивала вечером к шести. Я понимала, что Сашка ошибается,
но не могла с ним бороться, остановила машину. И хорошо рядом
проезжали Жанна и Рудик, который приезжал и забирал с работы
свою жену и Марину, Эдика жену, которая у меня работала офици-
анткой. А Жанна в ресторане работала на кухне, и Сашку вытащили
на улицу и пересадили в машину Рудика. На следующий день я по-
шла к Сашке, поругала, но с работы не выгнала, зная, что он нигде
не устроится без английского языка. Может быть, я была добра к
брату, ведь с детства заботилась о нём, как орлица, всегда следила и
помогала ему. Но с невесткой испортились отношения. И так перед
глазами у меня много чего было, чтобы вспомнить о проказах мужа,
но я его жалела и всё делала, чтобы он вылечился. Он постепенно
стал поправляться, но заикание надолго осталось. А он, стесняясь
своего положения и разговора, стал меньше говорить.

    Утро. Еду на работу на своей машине. Слышу по радио непо-
нятные звуки, и как будто бы что-то мешает слушать. Доехала.
Остановила машину. Зашла. Смотрю включен телевизор, он у нас
был на кухне, и все там. Я увидела весь ужас: On the morning of
September 11, 2001, four American airliners were hijacked by nineteen
men armed with box cutters and knives. Two airplanes were crashed into
the World Trade Center, one into the Pentagon and the last crashed 80
miles southeast of Pittsburgh… Утром 11 сентября 2001 года четыре
американских авиалайнера были угнаны девятнадцатью мужчинами,
вооружённых канцелярскими ножами и ножами. Два самолёта были
разбиты во Всемирный торговый центр, один в Пентагон и послед-
ний разбит в 80 милях к юго-востоку от Питсбурга. Это не было в
Чикаго, всё об этом знают, не буду повторяться, можете посмотреть
сами, после чего я заметила, что наша жизнь и рубля не стоит. Но
надо любить и жить.

Письмо племяннику

Привет. Прости, что так долго я тебе не отвечала. Ведь мысли все
мои были заняты другим, тоска по нему... терзала душу мне, до боли
жало страшно. Но я тебе хочу сказать о твоей семье. Ведь испыта-
ла это раньше тоже. Вы потеряли в молодости мать, и для вас – это
была большая утрата. Мы с ней ровесниками были, и одновременно
вошли в дом невестками. Я многое могу вам рассказать, что вы не
знали. Отец твой представлял её, сказав мне, что «ровесница моя», но
немного повыше ростом, при встрече – ростом была с меня, немного
полнее. Мы с ней были, как две подруги, и интересы пока были одина-
ковы у нас. Ходили мы беременные вместе. Она родила на Рождество!
Я же – на Крещение! Большие январские праздники мы захватили
вместе, мы очень дружно жили с ней. Работала, училась я, она сидела
с тобой дома. Один свободный день, среда, не представлялся для учё-
бы. Решила окна я с утра помыть. Не знаю, какой месяц был, но было
холодно ещё. И мою маленькую комнату обогревала керосинкой я,
которая стояла прямо на полу, а к вам, к твоей маме, сестра вошла,
Асмик. И ты же знаешь, две сестры, всё разговоры замели. А я стою
же на подоконнике уже, смотрю в окно и мою. Наверно, через полчаса
в окне увидела пламя я, и быстро спохватилась. Что я вижу: держишь
ты расчёску пластмассовую над керосинкой, а пламя возгорелось, об-
хватив расчёску. Расчёска мягкая прилипла к рученькам твоим. Тебе
так больно – ты кричишь. И быстро я бросилась вниз, чтобы помочь
тебе, в то время о себе не думала я. Схватила скатерть со стола и пога-
сила пламя, а рядом там и молоко холодное было, им я тебя и обмыла.
Тебя спасла лишь только мазь, что нет пятен от ожогов, и твой отец до-
стал её. Тебя любила очень я. Сейчас люблю я тоже. Ты вместе вырос
с моим сыном. Не помню, чтобы, хоть бы раз, вы спорили, ребята. Но
дверь, которая была между нашими комнатами, именно тогда была за-
крыта навсегда. Прошёлся холодок и в наших отношениях, как будто
в чём-то виновата была я. Твоя мать чистюлей была. Всегда в пример
я приводила. Она готовила красиво! А гладила, не одной морщины. А
я всё спешила, работала и училась. Мне было всё равно. Лишь бы дети
сыты. Уборка поверхностной была. Я просто не успевала. Не помню,
где ты был тогда, но я видела, как умирала твоя мать. Белоснежное
белье, такое, как она любила... Прости, что об этом говорю я. Затраги-
ваю зажитые старые раны. Так провожали мать твою родные доченьки
её. Все чисто убрано, как будто она ходила. Прости, мой дорогой Вале-
ра, что я сегодня открылась. Люби её, она тебя любила...


Часть 19. «Но жестокость к стойкости вела»
***
Улетают косяком на юг птицы –
Словно самолёт обрисовали вдалеке,
А мне грустно стало на странице –
Я хочу немного описать и о себе...

Белый лист, как жизнь моя в детстве.
Только я к шести годам увидела точки...
Это возмущение и национальные вопросы,
О которых мало понимала я в те годы....

Время шло. Постепенно вырастаю,
Но в душе уже накопилось многое...
Были точками на белой той бумаге -
Стали веснушками некрасивыми весною...

Как в том царстве, некрасивому гусёнку
Приходилось прятаться в берлоге -
Странными птицами заклёвана была...
Но жестокость к стойкости вела...

Всё прошла, вспорхнула ввысь,
Превратилась в красивую я лебедь...
И, впорхнув, во второй раз ввысь
Улетела, улетела! Вместе со стаей я к своим!...
***
И часто семьи так живут!?
Не разговаривая годами,
Он на диване, она к окну...
Жизнь и не жизнь заставит...

Пока растили вместе детей вы...
Забот полно, не до развода...
Сейчас и можно было бы...
Позволить, но некуда уйти...

И так ты обречён на «голод»,
И нет любви, а ты живёшь!?
Нет, не живёшь, ты существуешь...
Но поздно, когда сам поймёшь...

Ашот болеет, не работает. Он, как маленький птенец, ждёт мамоч-
ку домой, чтобы накормила, вывела погулять, прошлись бы по зна-
комым улочками, насладившись окружающей средой. Какая красота
вокруг, какие ухоженные дворы, все в цветах, газоны постриженные.
Любуюсь каждой обстриженной травкой и ароматом недавно ско-
шенной травы, ведь её стригут каждую неделю, ухаживают, как за
своим домом. Я любила бродить просто так, разглядывая подробно-
сти декорации цветов и их совместимость.

      Около нашего дома был маленький ресторанчик, мы часто с
Ашотом там обедали. Он был итальянский, и очень напоминал мой
ресторан. Конечно, жалела, что я его закрыла, но у меня другого вы-
хода не было. Как я раньше говорила, что здесь один не воин, так
оно и есть, и после того, как Ашот заболел, это было правильное
решение о закрытии. Во-первых, я потеряла полностью его зарплату,
а, во-вторых, он не мог мне помогать в ресторане. Продукты мы по-
купали с Сашкой, но, если что-нибудь мне не хватало, приходилось
выезжать, и не один раз, за товаром днём.

    Я оставляла свой ресторан, вина, коньяки и всё спиртное без при-
смотра. И, если рабочий в день зарабатывал от 50 до 70 долларов,
то бутылка вина или коньяка в ту же цену. Им ничего не стоило вы-
нести в день и бутылку. Так как там работало несколько человек, то
понятно – я терплю убытки. Стало много пропадать, и чаще дума-
ешь на постороннего. Так, один раз, у меня ушёл с работы прапор-
щик. Пока я поднялась в салон красоты, с витрины пропал коньяк.
Но не первый раз, и поэтому я попрощалась с ним. В зале был ещё
официант, тоже родственник, он был ещё школьником, не могла я в
то время подумать на него. Но даже, когда уволен был прапорщик,
вина постепенно исчезали со специальной кладовой, куда посылала
официантов за ящиками. Кладовая комната, на втором этаже, имела
железную дверь, и ключи были только у меня. Единственно, когда
могли бы утащить, когда я посылала за ящиком того или иного вина.
Это, наверно, ещё те социалистические замашки, когда можно всё
украсть, хотя официанты у меня хорошо получали. Один раз офи-
циант утащил с хрустальной люстры большой шар и серебряную
сахарницу. Также были родственники не по крови, а очень дальние,
которые работали на кухне, мыли посуду, когда ни зайдёшь, вечно
жуют и кушают не то, что обычно, а деликатесы, осетрину и икру,
намазав на большой хлеб.

    А когда были крестины моих внуков, родственница отказалась в
этот день работать, быть на кухне, сославшись на то, что у детей её
двоюродной сестры крестины. Конечно, я ответила, что у тебя – твоя
двоюродная сестра, а у меня – мои внуки, и, что ты предлагаешь,
чтобы я мыла посуду вместо тебя в этот день?! Неблагодарность не
имела границ. Ведь, когда она приехала, я её взяла сразу на кухню
работать и в салон красоты после лицензии, а мужа тоже пристрои-
ла официантом. Они, не зная английского языка, получали в месяц
почти 4000 долларов, и так поступили во время крещения, хотели
именно в этот день взять день без сохранения зарплаты.

    Мой ресторан и салон красоты был точно, как мой дом, где жили
все, ни за что не платя шесть лет – одни, въезжая, другие, выезжая, а
сейчас здесь, в ресторане и в салоне, как дополнительная зарплата
по субботам и по воскресеньем, всегда могли бы подработать офици-
антами. Ашота надо было возить к врачам и, когда я оставляла свой
бизнес на кого-то, сразу понимала, что меня стали обманывать и в
денежном выражении тоже. Я оставляла квитанции. Они все прону-
мерованы. Но, когда я возвращалась, говорили, что одна потерялась,
или две, и запись была на салфетке.

Как трудно жить, когда тебя не понимают.
Как трудно оказаться чужой среди своих,
И незастывшие от боли раны растираешь –
Они терзают, рвут на части, когда болит.

Болит от воспоминания и ностальгии...
Болит от горя и беды, которые настигли,
Болит, когда тебя предаст твой лучший друг.
Поверить хочешь, но не сможешь в эту ложь...

А ты молишься, прощения просишь другим...
Себя простишь, и не за что прощать ведь!?
Ведь ты другая... про себя тихо говоришь,
Желая счастья, любви всем обидчикам своим.

      Вначале Ашота навещала родня, но, чтобы пройтись, прогулять-
ся, такого не было. Эмма и её муж Алик забыли, что сделано для них,
совсем посторонним людям, даже на Новый Год не звонили, не то,
чтобы просто зайти или же к себе пригласить. Правда, один раз, ког-
да купили таунхаус, тогда пригласили, но всё было так скованно, что
никакой теплоты от визита не получили. Может, здесь такая страна,
может, люди, приехавшие из Союза, настрадавшиеся в последнее
время, становятся совсем другими. Нет теплоты в их отношениях,
того, что имели мы там. Или я стала смотреть трезво на происходя-
щее. Дети забегали к нам, но у них свои семьи, дети. Я благодарна,
что у них живы и здоровы родители мужей, и они помогают растить
внуков. Единственное, что мы делали, собирались, чтобы в воскрес-
ное время провести в парках, потом в разных детских клубах, где
помимо детей встретиться со взрослыми и обсудить новости.

    Мой распорядок дня никогда не менялся, когда у меня было свобод-
ное утро, я до работы успевала даже с Ашотом поплавать, плавательный
бассейн был близко, там и душевая, и можно привести себя в порядок,
довести Ашота до дома и поехать дальше на работу, на которой мне
было легко работать. Не надо больше стоять на ногах большую часть
дня. Не надо нервничать, что у тебя что-то пропадёт. Ты свободна. И
только в вечерние часы ты можешь воплотить себя в своих картинах,
скрываясь от бессонницы. Ведь ты чувствуешь, что ты полностью не
раскрыта и можешь сделать больше, но тебя посадили на цепь, а цепь –
болезнь Ашота, из-за чего я не могу уже думать о многом…

    Лили и Роберт продолжают учиться. Они оба закончили и полу-
чили лицензии Реалтора и Моргидже офицера. Эта очень трудная
лицензия, и не каждый мог бы осилить. Лили уже стала искать себе
работу по этому профилю. Очень быстро нашла и уходит со старой
работы. Затем открывает сразу две компании: один бизнес Реали-
стайт компанию (покупка недвижимости), а второй бизнес – Мор-
гичную компанию, т.е. ипотека, финансирование между покупателем
и банком покупаемой недвижимости, у её мужа был строительный
бизнес, и ей нужен был бухгалтер.

    Она звонит мне и приглашает на работу с таким же окладом, как у
меня был. Конечно, я согласилась. Это моё призвание работать здесь
бухгалтером. Это уже совсем близко к моей специальности, и я по-
падаю прямо в свою тарелку. Программу по компьютеру в Тбилиси
я сама помогала составлять программистам, но здесь было совсем
другое. Все бухгалтерские проводки совершаются в «QuickBooks», в
специально разработанной программе, которая постепенно с годами
усовершенствуется. Так быстро я с ней ознакомилась. И наслаждалась
работать на этой программе и рада была новой должности. Ведь это
была, как централизованная бухгалтерия, и я делала отчёты по всем
компаниям (The Most Complete Trial Balance), а также годовые формы
выручки или потери компании (Profit And Loss Statement). Я всегда
знала, что Лили очень похожа на меня, и она не сможет долго работать
на кого-то, и я восхищалась ей, как ей удавалось из ничего создавать
такие крупные компании. В это время, когда был такой подъём в эко-
номике, и люди покупали себе дома и таунхаусы, квартиры...

     Не надо смешивать свой род, хотя уже давно известно, что у ме-
тисов и минусы есть и большие плюсы. Они, почти что все, само-
родки, и красивы, и умны по своей природе – от Бога, дарованные
родной природой, но промчалась жизнь моя. И сложилось на это
всё моё другое мнение. Я и мои дети метисы по природе. И в нас
давно бежит смешанная кровь. Я говорю о нас в сравнении с чем?
Сравнение нашла – «как борщ!!!» Но, вкусный только со сметаной.
Не говорю, конечно, я о всех. Я лишь себя в пример хочу поставить.
Мою судьбу, меня саму, я сравниваю, как из той сказки. А с детства
я себя гадким утёнком представляла. Ведь всё в сравнении – равняла
я семью свою, родителей тоже. Меня? Всё с детства жизнь бросала
туда, сюда, как мячик. И даже в стаю грязных птиц. Не говоря об
ободранных кур-несушек. Меня не подпускали. А сколько раз они
клевали, а сколько раз кудахтали на чужом мне языке, языке кур и
индюков. Хотя, уже расправив крылья, я тихо-тихо подрастала… И в
лужицу со стороны смотреть я перестала. И на всё смотреть – свои-
ми детскими глазами. Меня на это так смотреть просто жизнь суро-
вая заставляла. Я на себя внимание обращала, уже сама, как лебедь,
я одна в озеро уплывала. Уже, к шестнадцати годам… Как тот утёнок
гадкий, в пещере поместиться не могла, и вылетела я на свободу. Но
только крылышки мои на солнце обгорели. Я просто направление не
туда взяла. Мне надо было лететь на север, а я взяла – на юг тогда. И
южное солнце мне било в лицо. Так сильно, обжигая на лету крылья,
что я опомниться не успела, как попадаю я опять в пещеру, уже жи-
вущих там, гусей. Пещера тесная была. Всё билась я, ломая крылья
до крови. Старалась – хотелось выбраться оттуда. Но выйти, на жару
лететь, я побоялась. Я вижу, что не туда попала, но мне пришлось
барахтаться и биться так, чтоб высоко взлететь. Нашла я стаю по
своему уму и красоте, как самородок, в нас божий дар!
И суть здесь в том – ищите пару по себе друзья....


Часть 20. «Русалка с океана»
***
Ах, мы порою несправедливы к своим мужьям.
Всю жизнь прожили – все терпят характер наш,
И полных, и холодных недомоганий в тишине
Не встретишь. А только хочется спокойствия.

На старость, как маленькая дитя, просишь
Внимания. И не поймёшь, а что даёшь взамен?
И только ты в конце понимаешь, когда его
давно рядом нет. Скучаешь... всё в окно заглянешь.

Дождёшься его ночью. Ложишься спокойно спать,
А утром начинается опять всё с брани, не хочешь
Видеть его опять и забываешь на мгновенья...
Что его милее нет на белом свете для тебя!

   Работая у Лили, я всегда себе могла позволить недельный отпуск,
но, если вылет в пятницу, то возвращаемся в понедельник утром, и
мой с мужем отдых был уже полноценным, не боялась за оставлен-
ный ресторан. Постепенно я избавилась и от салона красоты, продав
его, потому что не люблю нечестность по отношению к себе. Поехали
опять второй раз на Канкун, в Лас-Вегас, крупнейший мировой центр
развлечений и игорного бизнеса, побывали в Лос-Анджелесе, горо-
де киностудий и киноиндустрии. Родственник был нашим гидом-
профессионалом, показал все достопримечательности. Киностудия
«Universal» в Голливуде, Сан-Франциско (Калифорния) – один из са-
мых красивых городов мира, Сан-Диего – город на самом юго-западе
США (всего в 24 км к северу от мексиканской границы), самый боль-
шой в мире зоопарк, океанариум «Морской мир». В парке диких жи-
вотных нас возили на грузовых машинах, чтобы наглядно посмотреть
на окружающую среду. Это было прекрасно. Не буду я описывать все
города Америки – каждый по-своему хорош. Мы были там с детьми и
внуками, ходили на всевозможные выставки шедевров живописи, так-
же, получая огромную информацию о жизни животных в диких усло-
виях. Пополнялось у всех мировоззрение, но, чем больше ты видишь,
тем больше хочется увидеть. Постепенно улучшалось и здоровье у
Ашота. Все любили, когда он был весёлым и жизнерадостным.
Работая в такой компании, как Pеалстейт и Моргич, я быстро
сообразила, что мне нужно купить ещё дом маленький только для
нас. Вырученные деньги от продажи салона красоты я вложила на
покупку дома и взяла себе на выплату на тридцать лет. Ведь я эко-
номист и быстро рассчитала, что платить за дом буду столько же,
сколько стоит, если сдам один этаж в аренду, там, где я сейчас про-
живаю. И даже свой дом, купленный первым, я перефинансировала
на 15 лет, и платила столько же, сколько и за тридцать, правда уже
на меньший процент. Дом был полностью заселён квартирантами,
и я была рада, что они помогают выплачивать полностью моргид-
че. Но этим не закончилось, и Лили меня берёт в компаньоны на
строительство нового дома в Виннетке, как я говорила, в одном из
самых престижных районов, там был мой ресторан и салон красо-
ты, а сейчас дом, который будем сносить и строить заново. Лилин
муж уже занимался строительством. Они вместе с Робиком строили
дом, потом он построил дом, в который сами же въехали, чтобы
дети учились в хороших школах. Я, когда пошла в этот старый дом,
понимала, что всё развалят, но цветы я всё же забрала, пересади-
ла к себе у маленького дома красивые разноцветные пионы. Дом
строился почти год, когда закончили, выставили на продажу. С вы-
рученных денег купили Ашоту новую машину Лексус (Lexus GX
470) зелёного цвета, дочка сказала – «берите цвета доллара.» А на
оставшийся вырученный доход внесла тридцать процентов за квар-
тиру в Майами, Санни Айлес, на шестнадцатом этаже. Где можно
наблюдать с окон почти всё побережье Атлантического океана. Я
понимала, что столько нам не полагалось от выручки, но, видно
дочь заметила, что я кручусь, как белка в колесе, решила помочь,
и даже она намекнула, что отцу надо менять машину. Квартира в
Майями была для нас, как подарок.

И с её появлением мы перестали больше выезжать в разные курор-
ты. Что есть лучше, когда ты едешь на своей машине в Майями, при-
езжаешь в свой дом, останавливаешься на паркинге под домом. Охран-
ник поднимает все твои чемоданы и сумки прямо в квартиру. У тебя
сразу поднимается настроение, потому что правая стена вся в зеркалах,
и отражение океана ты видишь, уже играющее лучами солнца. Поку-
палась квартира меблированная. Как всегда я часто меняю, и многое
поменяла внутри, подкупая мебель и мягкие белоснежные диваны, где
было так удобно смотреть телевизор, утопая в них, как в перину.
На первом этаже была большая комната, и туда спускались худож-
ники рисовать. Даже там преподавали, я слушала, наблюдала, но ни
одной картины я там не написала. Меня притягивал океан, ракушки,
разноцветные камни, и я стала из них делать картины. Не только кар-
тины, но и обшивать ракушками вокруг кольца кувшина, заранее на-
рисовав русалку, обогнувшую кувшин, в океане. Так мне нравилось
ходить по пляжу, собирать розовые ракушки в виде цветка. Майями
я всегда вспоминаю тепло, и, каждый раз, когда вспоминаю, всегда
что-то записываю в свой дневник.

« Русалка с океана и художник»

     Кружатся стаями чайки в одном месте, наверное, там прошёл
косяк рыб в большом количестве. И вдруг, большая рыба показа-
лась в образе русалки, а позади хвост... Я испугался. Может, это
мне снится? Но, нет, это была девушка. Была похоже на русалку. В
руках держала ласты, солнце её обжигало... Красивое белоснежное
лицо, совсем юная. Светло русые волосы по пояс... Я понял, что это
она с той яхты... Я просто сошёл с ума из-за её образа... Прекрас-
ная стройная фигура, обвитая илом океана. Она была почти раз-
дета, лишь маленькие трусики слегка прикрывали её... Настолько
она была хороша, я подумал... Что она могла потерять среди волн
океана в это раннее утро, когда солнце едва коснулось своими лу-
чами воды? И ты думаешь, что?... Что-то с ней могло случиться?
Конечно, нет. Она просто сбежала с яхты... Потому что там что-то
случилось?... Потому что она сама ангел! И кто-то хотел надру-
гаться над ней?

   Я, художник, предлагаю свои услуги... Она согласилась сразу,
мне пришлось снять свой свитер и одеть её.... B нём она утонула,
потому что я был намного шире... Немного согревшись, стала рас-
сматривать мою работу: «Вы пишите восход над океаном?» Я сказал,
что, да, но я хочу добавить Вас сюда, ведь это не сон... Вы вышли,
как ангел с океана... Живу я поблизости, не хотелось бы Вам оказать
мне услугу, немного попозировать мне? Я напою Вас чаем... Отдо-
хнёте, и помогу Вас отвезти домой... Она стала кусать нервно губу,
и в плач... Выпалила: «Я домой не пойду». Она быстро согласилась
пойти со мной, я жил очень близко, надо было перейти одну цен-
тральную улицу... Сворачиваю свою походную мастерскую, и мы
медленно направились к моему дому... Так как был высотный дом,
работало два больших лифта... Она пачкала мраморную плитку... С
неё ещё капала морская тина с песком...

   В лифте зеркало, и я постоянно смотрел на неё... Мне было легко
увидеть в ней девушку лет двадцати с ямочками на щёчках, янтарные
глаза – пуговками... О, Господи, какая она красивая, кто мог её оби-
деть... Наконец, лифт остановился, мы выходим. Быстро открываю
дверь.... Она сразу бежит на балкон. Посмотрела на океан.... Там так-
же стояла её яхта. И слезы опять вырвались из её глаз... Она прошла
в ванную комнату... Я же на кухню, подготовил сэндвичи и чай... Так
как я холостой, одинокий, много чего не было и в холодильнике. Я
достал, сварил несколько яиц... И поставил бутылочку ХО коньяка,
чтобы ей согреться, а себе для храбрости... Практически я не пью...
И веду здоровый образ жизни, потому что моя утонченная работа
требует не трясущихся рук... Я в своём размышлении...

    И вдруг она выходит... Разрумянилась. Белоснежная. Сразу вид-
но, бережёт своё тело... Обёрнутая в мой банный белый халат, она
была похожа на белого медвежонка... В больших моих шлёпанцах...
Естественная!... Как будто бы ангел в доме у меня... Мы сели за стол
на кухне... Она захотела смотреть в окно, где стояла тоже яхта, но
она больше не плакала... Она ела, я же любовался ею... Она рани-
ла меня без слов, но я был очень осторожен – не нанести ей ещё
больней... Мой диван находился напротив стены, которая была вся
зеркальная... Честно говоря, не люблю много зеркал в квартире... Но,
когда я покупал, то агент по продаже сказал, не старайтесь всё сразу
переделывать, обживитесь… Так я и сделал... Но очень полюбил это
зеркало, оно мне давало часть океана в квартире...

       Я ложился на мягкий диван и смотрел в зеркало, а там уже на-
чинался восход солнца... И игры воды с лучами… А, когда я ей пред-
ложил сесть, она выбрала именно этот диван. Я со спальни вынес
ей подушку... Она легла лицом к балкону, где отражением в зеркале
была и яхта... И она то и дело смотрела в него... Я же думал, что же
могло произойти там... И то, что я не ожидал от неё… Она сняла
халат, бросила на диван. Просто провалилась в мягкость ткани... И
тихо произнесла...– рисуйте... Я остолбенел. Конечно, я художник,
и тело оголённое для меня не ново... Но здесь её маленькая грудь,
как колокола наполненные... Тело блеска необыкновенного, какие
краски надо брать?! Чтобы смешать? И получилось б молоко!... Не
одной складочки, морщинки. Она Богиня в полном смысле слова...
Я попросил её правую руку поднять и положить за голову, а левой
держаться за край дивана... Расправил её золотые кудри волос, вды-
хая аромат её тела, я бредил ею, как я мог её писать... Я несколько
раз подходил, поправлял её руку... Но это лишь причина... Я просто
хотел к ней прикоснуться... Я писал её, она заснула... И тихий стон
её души наполнял квартиру... Не знаю, сколько она спала, но я за-
кончил.... Меня сама рука водила по холсту... Такое вдохновение... А
такое желание приблизится к ней... Я уловил те маленькие крупицы
пота, которые она выделила...

   Хотел выпить всё, прижавшись... Как вдруг звонок в дверь... Её я
прикрываю... Смотрю в глазок... А там два посторонних парня... Я от-
крываю дверь... Они спросили: «Вы художник?» Конечно, я, что мог
ответить... Пол пляжа знают уже меня... Ведь страсть писать волны
не отнять... Они же с вопросом: «Вы уводили с пляжа нашу лань»...
Я не успел что-либо имответить, как в дверяхпоявляется она, закутан-
ная в моём халате... О,Господи, как прекрасна она... И в разговоре я по-
нял, что она жена одного из них, и, что тот флиртовал на яхте с её
подругой, которую сама она и привела... Не выдержав их флирта,
она бросилась в воду... Они с биноклем наблюдали за ней… И
слезы, и утешения... Видел я любовь в её глазах... Она рыдала, как
будто дёргала меня за нервы... Но я ничего не мог сказать. Где любовь,
там ревность... А как иначе? Не будем мы так к ним жестоки...
Одно осталось у меня на память... Шедевр, когда она спала на
диване, но я писал, как будто на волне...

*Русалка на кувшине обвивая кувшин и ракушек ободок на кувшине,работа автора...Нины Каменцевой
 

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 2 2-20
Нина Филипповна Каменцева
Часть 20. «Я торопила жизни бег в пятнадцать»
***
Я торопила жизни бег в пятнадцать
и сильно полюбила в это время,
слепым котёнком выползла из дома,
попала в руки разъярённого зверя....

Который тихо– тихо меня приручил,
кормил, лаская, как котёнка,
любовью своей он одарил,
я думала, что любовь навечно.

Но жизнь мчится со скоростью ветра,
ты не заметила, что прошли года,
осталось от жизни горка пепла,
и ты не поняла, как и зачем жила!?

     Прощение – это путь к любви, ты как будто бы вырываешь все
обиды из души, которая у тебя уже несколько лет, как окаменела или
же обледенела, и ты замечаешь, что твоё замёрзшее сердце таит. И
таит по отношению не только к себе, а таит по отношению к твоим
окружающим. Ведь горе семейное – это горе внутри твоей семьи, и
сам огонь, и боль от него тебе надо затушить. И это мог сделать этот
маленький ребёнок, трёхлетний пацан, который сумел зажечь в моей
душе свечу счастья, который своими выходками и поцелуями рас-
топил моё сердце. Я смотрела на него, когда он катался на лошади-
пони, такой гордый, весёлый, как будто бы знал, что на него все
смотрят и обращают внимание на все его гримасы. Неужели я этого
ничего не замечала, а была поглощена только собой в своих стихах
и романе, который я стучу на клавиатуре компьютера уже три года.
Неужели, эти годы надо вычеркнуть из моей жизни, как бесследно
прожитое время? Где не было чувств к существованию, а только
чувство вины перед умершим молодым человеком, и это не кто иной,
как мой внук, его отец.

    Вот уже три года он вместе с молодой мамой, вдовой, пока ещё
живёт в семье моей дочери, и я думаю, это надолго, потому что дет-
ская любовь не забывается. Она студентка экономического факуль-
тета, и всяческая помощь в воспитании ребёнка и материальная ей
оказана. Дочь полностью оплачивает все расходы, связанные с учё-
бой, с сыном и вообще всё... Невестку Машеньку она всегда считала
своей дочерью, и страх, что она скоро покинет их, уйдёт к своим
родителям обратно, пропал. Ведь в доме, где сейчас она живёт у све-
крови, только и мечтают все его увидеть и поиграть с ним. С утра он
обегает все спальни, чтобы поздороваться. Большая привязанность
у него к дяде, второму сыну моей дочери, который в этом году за-
канчивает школу. Видно, не хватает отцовской ласки, и потому он
крутится около мужчин. Помогает его деду убирать во дворе, правда,
есть кому ухаживать за домом и двором, но все равно, летом лишний
раз подмести не помешает. И это делает его дед. Так тот, маленький,
иногда повторяет, возьмёт большую щётку, которая прикреплена к
большой палке в три раза выше, чем он, и начинает убирать, мести
все соринки вокруг стола, который находится во дворе у бассейна.
Бассейн закрыт постоянно, а открывается, только тогда, когда на
него надевают жилетку. И хотя он уже плавает, как рыбка, но всё
равно страшно оставлять его без неё.

   Помню, когда был «Prams» – праздник выпускников предпослед-
него класса, и этот праздник устроили вначале у дочери дома, его
одели, как будто бы он тоже заканчивал школу. Чёрная бабочка, бе-
лая сорочка и костюм. Он повторяет за дядей всё, что делает он, даже
мимика одинакова. Потом, когда все школьники сели в автобусы про-
должить радость окончания предпоследнего класса, он долго плакал,
хотел тоже поехать с ними. Расходы «Prams» праздника полностью
берёт на себя школа, она устраивает вечеринки после тура по горо-
ду до двух часов вечера. Там очень большое секюрити (ВИКИНГ
СЕКЮРИТИ viking-security.com/специализированное агентство)
обеспечивает охрану и безопасность для детей, но всё равно пере-
живаешь, когда молодые парни выезжают на разные мероприятия,
праздники и концерты, которые проходят иногда до двух-трёх ночи.
Девочки в красивых бальных платьях, а мальчики были в чёрных
костюмах, в чёрной сорочке и обязательно с бантиком.
Да, повзрослели мои внуки, а я даже и не заметила, как будто бы
жила во сне. Не заметила, что уже последние внуки Алекс и Ален
заканчивают в этом году хорошо школу. И перед ними откроются
двери в институт и в дальнейшую жизнь. Смотря на них, я всегда
вспоминаю свою жизнь, как она прошла быстро, и я не заметила, что
уже в возрасте, не хочу сказать, что в старости. Ведь пишущие стихи
себя чувствуют такими, каким они представляют своих героев.
***
Любви возвышенное чудо
я далеко от всех храню,
чтоб зря не сглазили её
за чистую любовь мою

Хочу сберечь на жизнь
и страшно даже думать,
что кто-то может отнять
единственную любовь,

Которая мне Богом дана
на всю мою сознательную
жизнь, мне надо сохранить
Веру, Надежду, Любовь...

    Сохранить любовь на всю жизнь просто невозможно, но привя-
занность или же жалость может и можно, ведь такая жалось появ-
лялась и у меня. Иногда думала поставить точку на своей жизни, но
первый раз его парализовало в 2000 году, когда нас пригласил сын
отдохнуть в горах Висконсин, и муж, видно, пережарился на солн-
це. Второй инсульт у него случился в 2012 в конце года, когда нас
дочь пригласила на наш день рождения на Багамские острова, у неё
есть там кондоминиум, который она сдаёт и получает определённую
сумму от эксплуатации этой квартиры, но три месяца сама отдыхает.
Брала нас неоднократно, но в этот раз только были мы втроём, име-
ли незабываемые два дня. Но она, как всегда, хочет нас побаловать,
покупает полностью всё по (Pekich's) обслуживанию СПА: сауны с
массажами, косметологическое обслуживание, маникюр с педикю-
ром, но, так как мы были не вместе, видно, Ашот перегрелся в сауне,
и в ночь мы почувствовали, что с ним плохо, у него инсульт. Повезли
в больницу, так и сказали. Второй инсульт на правую сторону. Он
пролежал несколько часов, и мы его перевезли пока в Майями, затем
в Чикаго и сразу с аэропорта в больницу.

      Страховка иншуренс там, на Багамских островах, не действует,
и пришлось дочке все расходы взять на себя... Здесь обслуживание
прекрасное, отдельная палата, но второй перенесённый инсульт в
тяжёлой форме. Я жила у сына, двухэтажный дом и спальня на вто-
ром этаже без лифта, невозможно жить после болезни там, и средняя
дочь Марина покупает квартиру, куда должны мы переехать.
Я всегда гордилась своими детьми, столько в них доброты и по-
нимания, всегда приходят и одаривают, несмотря на то, что наша
пенсия достаточна для проживания, даже хорошо. Но я бабушка, и
остаюсь ею до конца... Ухитряюсь засунуть в карман в виде подарка
денежную купюру. Им тоже необходимо, и они благодарны. Сейчас
Ашот пошёл на значительное улучшение. Вместе плаваем в бассей-
не в этом комплексе, где мы живём. Там есть лифт и под домом, га-
раж утеплённый, на две машины. Но самое главное, есть место, куда
повесить мои картины. Ведь после закрытия ресторана поставили
картины штабелем в гараж сына.

      Мои картины в гараже на стеллажах лежат и сохнут. И очень
много там же на полу. Заняли почти весь угол. Он, мой супруг, гро-
зится мне, что они скоро на дрова пойдут. Не знаю, кажется шутя,
но мне здесь... не до смеха и не до шуток тоже. “Не смей!, – пробор-
мотала ему, не глядя. – Они мне очень дороги, мой труд!” “А что ты
будешь с ними делать?” “Когда-то будет угол свой, наверно, у меня,
большой, повешу их на стену. Ведь я писала их с любовью. Все в
основном на дереве и на фанере тоже. Когда-то очень увлекалась я
писать... Писала я акрилоком и даже лаком. И чем только моя душа
хотела. Могла обшить я платье все в цветах”.

     На выдумку всегда готова я! В Майями я писала их из цветных
камней и из цветных ракушек, собранных мной, выброшенных на
берег волнами океана. Я их оставила подруге, там познакомились мы
с ней на пляже... Мне перевезти было бы трудно, Я даже маслеными
красками обрисовала стену дома своего, где я жила раньше ... Писа-
ла я – на зеркале и на стекле, обмазав их заранее «бай скотом,»(Art
Basics) . А сколько я писала маленьких картин, заполняя бисером
своим, обдирая их со старого платья.

   Для меня была радость просто творить! До скульптур ещё не до-
бралась. А как хотелось бы изваять когда-нибудь, как в детстве, вы-
лепить что-нибудь, как из пластилина. Для темы, правда, был мате-
риал тяжёлый. Как дерево и фанера. Вы рассуждайте со мной тоже...
Во-первых, дерево люблю, в нём я конёк какой-то свой нахожу. А
во-вторых, не просто так я покупала фанеру. Пока приглядывалась
к листу фанеры, так, как будто в зеркало смотрю. И если нахожу,
чего хочу, тогда я покупаю. В нем лишь один кусочек понравился по
фактуре. Да, он мой!!! Тогда только загадываю тему. А тема тоже не
простая, там каждый кусочек – тоже тема. Могла я б вам рассказать,
но, увы, мои картины ведь штабелем лежат. Повесить негде из-за
очень большого размера. Нет в доме места для моих картин. И жалко
дырявить стены после нового ремонта. И, если б знали дети, что по-
сле моей смерти моим картинам нет цены. Ведь рисовал их не кто
иной, как я, под псевдонимном Нэнси Стон!
 

* Картина Автора -"Поздняя осень" Выполненная акрилок на стекле...
Фото Ален с Петенькой...


Начало второго тома романа          http://www.proza.ru/2013/04/27/1518
Начало первого тома романа          http://www.proza.ru/2011/03/16/208

Nansy Ston USA 08/09/2013

© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213080901736

http://www.proza.ru/2013/08/09/1736

Жизнь моя, как осенний листочек. Роман Том 2 Стихи 1 тома

Все стихи – воспоминания,
написанные и приложенные к главам, первого тома

ГЛАВА 3
«Алмаз, бриллиант и просто камень»

Вы спросите, а по отцу, откуда родом?
Донскою я казачкою была,
Отца моя мамаша Филей называла,
Хотя он был Филипп всегда,
Отца его Константином звали,
Он был с Ростова? Нет,
Ростовской областью считали.
Там вся его родня жила,
Откуда родом он и я.
В те годы, правда, до войны.
Большой семьёй считалась,
Война им только нанесла удары.
Но, что война, а по рассказам понимала,
Удар то был вторым,
А первым,
Они были сосланные, как казаки
да кулаки в ссылку, почему-то?
Рассказывали в детстве мне,
а я же на «ус мотала»,
За что, конечно, не понимала.
И не пойму, наверно, трудились мирно все.
И, дом имели, две коровы и козу,
Лавчонку, лошадей с десяток,
Батрачили во всём поту.
А женщины рожали деток!
Их жены, если и любили, то до конца!
Хозяйками верными были.
Такой тётку свою застаю и я:
И стряпать, и соления делать, все умела!
И мне все передала, что смогла.
В пример её
я часто представляю своим детям,
Но, что же стало с ними?
Разбросаны они по всей стране.
А он, отец, один остался с сестрою,
хотя было двенадцать их детей.
Сестра по имени Екатерина,
а в войну Катюшей называли.
Той катюшей, что нам в войну победу принесла!
Таким же именем и мать отца – левша была.
В деревне? Нет, ведь хутором он был.
Донец там речка протекала,
Район Белокалитвинским был,
А хутор тот – Богураево тогда он звался.
Ещё племянник был отца – Иван.
Он , гордо «Каменцев»,
С казачьим говором представлялся.
Ведь по Фамилии родня от слова «камень»,
Алмаз, брильянт и просто камень,
Что был в карьере там.
А по-английски камень – это Стон /Stone/!

Nansy Ston USA 07.20.2010
***
Правда говорят, что по фамилии судят!?
Откуда родом, с какой ты знати, человек...
И я скажу, что фамилия моя это камень...
И я тверда, не орех, чтобы поломать...

Скорее, я его словцом ударю и поломаю,
Непристойно так смотреть на меня...
Не изменю, я твёрдо это знаю...
Измены не должны у казака существовать...

Станица наша вся в камнях и сейчас тоже,
Наверное, потому и множество фамилий – камень...
Упрямый народ, в то же самое время честен...
Он за любовь к семье и детям голову свернёт...

С благодарностью к поэтам сайта стихи.ру.

"Любимый город на осадном положении"
Юрий Самаринский


Любимый город на осадном положении.
Идет война, и что творится, просто жуть.
Парализованная мама без движения,
Лежит, несчастная. Без слез нельзя взглянуть.

А рядом бабушка с дрожащими руками.
В глазах тревожные мерцают огоньки.
Вручает чемоданчик маленький с вещами,
И внучке говорит «А ну, давай, беги!».

Из города бежит, кто может. В том потоке
Девчоночка, которой девятнадцать лет.
Законы у любой войны всегда жестоки,
И к мирным гражданам пощады нет.

Народ толпится у вокзала. В эшелоне
МестА для жен военнослужащих с детьми.
Стоит в военной форме парень на перроне,
По виду лет примерно двадцати семи.

Похоже он – регулировщик. И несмело
Решается девчонка подойти к нему.
Стесняется. Вдруг слышит: «Девушка, в чем дело?»
И сразу же: «Куда, зачем, и почему?»

А сам глядит и оторвать не может взгляда.
Ну, до чего ж она красива и стройна!
Лицом и внешностью – по высшему разряду!
Не девушка, а настоящая княжна!

В туфлях и шляпке; платье стягивает пояс,
Подчеркивая грудь и облегая стан.
Он обещает посадить ее на поезд,
Пока есть время, приглашает в ресторан.

Она два дня не ела, и без колебаний
Дает согласие. И вот они вдвоем
Сидят напротив, в привокзальном ресторане,
Глаза в глаза, в тепле, уюте, за столом.

Беседуют, друг другу задают вопросы,
И выясняется, что он– донской казак.
Высокий, крепко сложенный, черноволосый.
Подарок делает судьба за просто так...

Садятся вместе в поезд под одной звездою.
Когда дается шанс, ты за него держись!
Он представляет всем её своей женою.
А впереди война, и непростая жизнь!

© Copyright: Юрий Самаринский, 2013
Свидетельство о публикации №113022107523

***
Фашисты под Одессой! – кричит бабка.
Собирай вещи и уезжай отсюда.
А у меня парализованная мама,
Как я её брошу? Посмотрю, не бойся...

Схватила чемоданчик и побросала
Что первое под руку попало, бежала
Я к вокзалу, а там полно народа...
Пропускают матерей с ребёнком сначала...

Военнослужащих вывезти – их задача,
Осталась на вокзале, поезд пропускаю,
И возвратиться не могу и страшно,
То и дело по радио передают, замечаю

Немцы подходят близко к Одессе – опасно,
Помог мне военный – надел на меня, любя
Шинель и шапку, стою в вагоне слышно,
Скрип колёс. Тронулся и увозил меня...

Узнала и я, что мама скоро померла,
А бабушку закрыли в сарае и сожгли,
Так воспоминания об этих днях дошло
И до меня, чтоб я могла вам рассказать про эти дни...


Стихотворение посвящается
моей бабушке Катe...

«Живи в душе, моя родная,»
Лишь только ты даёшь мне право,
Тебя любимою назвать...
Ты мне родная, словно мать...

Хотя меня ты не рожала...
Одной любви твоей у края
Всегда я чувствовал тебя,
Твой взгляд ловил – любя.

Всегда потухшие глаза.
Какое горе перенесла –
Погибли все в войду, одна,
Теперь меня ты подняла...

Люблю я нежность твоих рук,
По вечерам их ласки вдруг,
За ночником полно работ,
И у тебя таких, как я, полон рот.

Вязала, штопала, несла ты на базар –
Прокормить ораву требовал труд,
Но ты ждала, что саженцы взрастут,
Рассыпались они, уехав в город...

И только я к тебе приду...
Прости, что поздно, забегу,
Мне нужно знать, чем ты живёшь...
Ты мать моя и этим дорожу...

Белая магия

Много раз мне столкнуться
с детства пришлось,
Ведь она, Белая магия, не плохая.
Заболеет ребенок – к ней все бегут,
Помоги мне, бабка родная.
И растопит свечечку на огне в сковородке она.
И усадит ребёнка к дверям
на стульчик она, так, чтоб спинка
Ребенка к двери и смотрела,
А сама позади над головкой его
Воду в чашке всё держит, шепча.
Что? Шептала Баба родная -
Она Бога просила спасти,
А потом разогретую свечку опускала в воду она,
А молитву, немного запомнив, так как часто слушала её,
Я сейчас Вам напиши:

Молитва cглаз
Господи, помоги рабе(рабу) Божьему----Имя поставьте
От мужского глаза
От женского глаза
От ребячьего глаза
От девичьего глаза
От белого глаза
От красного глаза
От колдунов
От колдуний
От еретиков
Помоги, Господи, рабе(рабу) Божьему----Имя поставьте
Чтоб у него не болело
Не горело
Не кололо по нынешний день
По нынешний час
По мой приговор
Во имя Отца и Сына и Святого Духа
Аминь, Аминь, Аминь

Молитва записана со слов моей бабушки Екатерины рождённая в
Ростовской области ...после своей смерти разрешила пользоваться её
дочке, тоже Катерины,моей тёти сестры моего отца...которая пере-
дала мне после своей смерти её молитвы.

И так она спасала всех, кто приезжал в деревню,
Помощи просил.
Когда же закончит – посмотрит на свечу,
а там, как рисунок жизни.
Всё расскажет тебе.
Выучите и Вы тоже молитву, помогите Вашим детям


КазАКи вы мои КазАки ...

Раны рвАны да кровью пИсаны
Да кольчугОю в шею вьЕдены
Силы русские-то БОгатырские..то,
В пОле ранЕны...погОловно..то

Аж, крОвище– то, крОвище– то
Рекой краснОю– то, пепелИще-то
У казАков голОвы срублены...
ТолькО дым с песком,носимыЕ...

Да нЕсётся кОнь сама грива-то
Разкудрявая вся в крОвинушки
КазАка несёт в стремьЯ нОженька,
А рукою машЕт по полю -то

Ах,убиты вы злымИ нелЮдимымИ-то
Как останусь жинкой – вдОвою?
Подымайся КазАк ты живучАй же...
Обними меня и матЕрь твою...рОдную...

Серьга злАта да в ухе-то..блёскАми,
И, КазАк глазА на зОв открывает он...
Видно сАбля была острА-острА та...
Но спАсли его амУлет, жена вOплями...

Вспямь КазАк да обEрнулся то,
Нахелился то жинку прихватив
На кОня свОго чЁрно– рыжего
К груди то жЁнушку прижимав...

Ты рОдная не горюй уж так то
Аж не вЕлено – жизнь прОжить
Пред АлтарЁм обещал тебЕ то
ОдноЙ подушкой спАть,не тужить...

Очи чёрные,усы длинные то
Шапка Казачья нАбекрень...
Чуб колышЕтся,банька слышИтся...
РастОпила жинка,баньку-то...

НeхАй дева с краснЫм молОдцем
ОблЮбуются в любви– по чёрному то
В рЕчку вспрЫгнут охладятся там,
ДАльше будУт пожИвать ти– бEдовы то

Я КазАчка ещё тА!

Я Казачка ещё та,буряком натру я щёки
Сажей подведу глаза,смотрят пущай...
На меня, нынче сраму нет,- никакого,
Но боюсь лишь мужика, Казака Донского...

Ох и буйный у меня с шапкой набекрень
Защищал самого Царя,возвратился с плену...
Вихрем в поле конь бежит, пыль от топота копыт,
В сени вихрем залетит я ж помою ноги...

А отлюбит за сто баб,так и, знай ворчит..
Всю любовь свою,-готов мне лишь отдать
Любит жинку, За чёрни очи, брови чёрни...
Утром в поле он бежит,он и работяга,- рад!

На печи он не лежит, моя хата с краю там,
Прибегает на обед на столе галушек чан,
Сальце, цыбулю,чаю..Деревянною ложкою
получит дитятке по лбу,-если начнёт первым...

Песни, пляски и Казачий говор за окном...
Верна казачка,не позволит выйти,- совесть..
Казак Донской, во сне тот ещё та зрячим...
Своей саблею зарубить готов,неверность...


Сюжет И– это был такой обряд!?

Я помню в пятьдесят шестом, маленькой тогда была,
Ужасный, большой, похоронный кортеж по моей улице проходил,
В то время я жила в Тбилиси на Метрострое,
Гробов наверно восемь, а может больше,
Мужчины высоко несли над головами,
А в них находились только женщины,
Которые все были в белых свадебных платьях
И их пушистые юбки свисали из гробов.
Сам материал, видно, был капрон, одним из лёгких,
А ветер все поднимал, то шевелил их,
Их белый шёлк капроновый, блестя сверкал
Так сильно на закате солнца.
Я, как интересующая всем дитя,
Должна узнать ведь всё о всех.
Там в Грузии, где я жила, сбои обряды были тогда,
Тбилиси! Город мой родной, где выросла и я,
А в городе, прямо в сердце его, протекала Бурная река Кура,
Как будто рвала сердце пополам,
На равные куски в то время Столицу нашу,
Но что случилось?
Река Кура разбушевалась?
Её понервничать заставил ветер?
Обильные дожди – переполнило устье, чашу,
И бурные струи ее горных вод бегут вниз.
Река Кура бурлит,
Выходит из берегов своих
И затопляет всё, что встречает на пути своём.
Уже под воду ушёл и весь район, прекрасным был,
А назывался он Пески.
Там много лавок было и домов, район напоминал нам
Стамбульский базар,
Работал средний класс там.
Плывут yже, как сплавы, все по быстротечной
и бурливой разбушевавшейся реке Куре,
Сметая всё на своём пути.
А там, на одном из берегов, прилегающего к Куре в Тбилиси,
На Майдане построены были большие серные бани.
Там серная вода из-под земли горячей лилась,
Так, как будто ее грели,
И из бесплатных горячих источников серных вод у реки Куры
Ещё при царе построены были бани,
Все они были в мазанке в византийском стиле.
Прямо на том месте, где и нашли источник серных вод.
Настолько мягкая была вода, что жители Тбилиси
Привыкли, хотя бы раз в неделю, там купаться.
И после бани волосы и тело, были такие мягкие,
такое впечатление, как будто заново родился.
Жители Тбилиси гордились ими.
И если гость у вас с России, или ещё откуда-нибудь,
Они ведут, как на экскурсию, сначала в баню,
Похвастаться они хотят!
Но что случилось в этот раз?
Вода Куры поднялась высоко и затопила бани -
Погибли все,
Ведь многие из женщин не умели плавать,
Другие – как голышом при всем честном народе, нет.
Там всё-таки Кавказ, и стыд на первом месте пока у нас.
Одежда где? Ящики закрыты, как всегда – большой переполох,
Одна малюсенькая дверь на выход,
Куда бежать?
И как?
Остались там и погибать.
Откуда и был тот свадебный наряд
в том похоронном кортеже.


Подари мне ключ от сердца
Песня

Подари мне ключ от сердца, будь моей женой
только в радости прожить хочу я, чтобы полон
детворы был дом застучит сердечко милой
отказаться не смогла и рожала, и рожала
каждый год богатыря и в любви так прожила

А наездник он был хороший выгонял табун
он в степь, повстречался он там с девкой
бешеной в любви, разлюбить жену успел
тихо плачет по ночам жинка, нет ночной любви
все уставший говорит ей и целуется со стеной

А казачка была гордая не перечила мужику
а сама пошла до соседской бабки,чтоб открыла
на беду,та все смотрит на Катерину и со слезою
говорит у твоего казака есть девка в поле
и сено там им кровать,ты его милая приструни

Он в дорогу на перегон коней, собрался в даль
она следом на коня и потихонько за ним верхом
ветер юбку раскрывает упал с головы платок
раcкудрявил- стройную женщину, на солнышке
видит бабка правду скажет,выбирай кого хочешь

Ус поправил сел на коня,шапку на бок,ускакал
только поняла,что домой возвращусь я к утру
чтоб было в доме убрано все и детей ты умой
будем в месте мы жить и любить,то не дело дом
свой родной на чужих мне менять
возвращайся домой дорогой....


Сюжет.
"И это был такой обряд."

Да, хочу немного рассказать
Вам Кавказский свадебный обряд.
Невесту тоже, даже мать жениха,
выбирает прямо в бане,
Где, как не там, ты можешь присмотреть
невестку голяком,
И всё увидишь без изъяна,
И выбрать себе в невестки самую лучшую
для своего родного сына.
Там и Хануму встретишь тоже,
Которая подскажет, где живёт?
Откуда родом? И кто родители её?
За плату может дать и адресок
Также, всё по традиции Кавказской.
Ведут невесту все до свадьбы
В серную баню покупать,
И это был такой обряд.
***
И в этот день должна была быть большая свадьба,
На весь посёлок Метрострой,
Что там в Тбилиси был под горой,
И перед свадьбой ранним утром
повезли они невесту покупаться,
а с нею ее маленькую сестру,
И матерей с обеих то сторон, а там и крестных мам,
с детьми, подростками ещё,
И прихватили и сестру жениха,
А сколько родственников любопытных,
Желающих просто посмотреть на новую невесту голышом.
Но вот беда, вода реки Куры именно в этот день разбушевалась,
Накрыла всех там,
И вместо свадьбы везли в гробницу их похоронить,
Несли мужчины в стороне, с трудом передвигая ноги
Не от той тяжёлой ноши, а от горя,
Обрывая крик свой, а только рёвом плача,
Несли на высоко поднятых руках тяжёлые гробы родных.
Там жёны, матеря, невестки, дети,
И та невеста молодая, которая, так не познала любви,
не насладилась прелестью первой ночи,
не стала женой и матерью.
Несут их всех на закате солнца,
Уж тот похоронный кортеж вдалеке…
Там женщин хоронят, как близнецов,
Одетых всех в одинаковые, белые свадебные платья.
~*~

Какое счастье! Вишневый сад,
И маму вспомнить ещё рад –
Сидит, как будто бы вчера...
С приподнятой головой она...

На скамеечке коричневой одна
Куда её глаза так смотрят – гордо,
Куда окинула так взор свой мама!?
А это платье кружевное?! Строго...

С ума сойти от тонкой белизны,
Той многочасовой ручной работы,
Которая только на ней в ажуре,
Более привлекательней делает её...

Прическа, правильная дуга бровей,
А эти голубые глаза, наполненные
Испугом, в которых можно утонуть...
Красивый нос, слегка подкрашенные губы.

И жемчуг цвета глаз на шее в виде
Бус, a серьги подчеркивают нежность
Уже не молодого лица....мамы...
Ах, как прекрасна она и вишневый сад!


Наказы Матери

«Подожди, не уходи! –
Счастье не бывает вечным,»
Если хочешь изменить...
Ты меня сперва послушай!

Рано утром надо встать...
Сделать маленькую зарядку,
Не забудь убрать постель,
Позаботься и о тряпках....

Чтобы не разбросаны были...
Всё повесь вначале...
А потом чайник поставь...
Закипел...выпевай быстрее...

Не забудь проверить ранец...
Всё взяла из книг ты ...
Под подушку посмотри,
Может быть забыла книжки...

Ты готова, так иди...
Не забудь закрыть ты дверь...
Со школы ты придешь...
Зайдешь в садик за братом...

Так кружилась и росла...
Вымахали оба...
Я впервые в школу повела...
Я вместо мамы... одна...готовлю!

Враги сожгли родную хату...

«Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью».
слова песни этой слышу,
тело покрывается дрожью...

Услышала в лагере впервые –
девчонка пела лет восьми,
Эхом раздавалось с гор за ней
и передавалось в сердце мне...

Храните память той войны!
Солдаты под берёзами лежат
доселе, ещё не захоронены,
а чёрные вороны ещё кружат...

Правду всё нам говорят,
Защитил! Он матерей, детей,
что был силён тот солдат,
сберёг жену, подруг, друзей...

И та медаль, его награда,
назвать смогла нам имена –
в муках потерянных ребят,
в поисках, в слезах их Мать...
***
Кто я такая? Пишу стихи и прозу.
Я знаю, что пo матери еврейкою была.
А может быть, в наследство от потомков
Себе я дар такой приобрела.

Мой дед по маме – Кейлис Фавел,
А бабушкa – Роза Видомская была,
И даже помню бабушкину маму.
Ой, забываю, как она ее звала?

Держу я фото их в альбоме,
Не видя в жизни никогда,
чтоб не забыть откуда родом.
Прабабушка, как же зовут тебя?

Я только помню всё из детства –
Суровые из маминых уст слова:
– Немецкими солдатами в сарае
была закрыта, потом застрелена она.

Ведь в городе Одесса тогда была война.
Нет, я помню вот еще,...
Что улица Госпитальною называлась.
Какой был номер – не пойму,

Записки все стерлись, помялись.
Я вижу цифру снова – три.
А вот, немного стертых слов,
Филатова? Нет, это не фамилия наша,

А глазная клиника такая рядом с домом.
Разъехались – кто, где, куда?
Одни в Израиль и Канаду,
Другие в США, как я сама,

Прочтя мой адрес предков, прошу
Ответит нам – кто вспомнит наших.
И поможет разобраться, составив древо
Предков мне.

Вы спросите, а как твою мать величать?
По паспорту Минною была,
А в жизни Инна представлялась.
Да, вспоминаю – у неё в Одессе

Дядя Петя жил всё там же,
Он был слепой – играл он на баяне.
В Москве жила ее родня,
Во Львове тоже.

Да, помню я из записной книжки,
В Москве, её она теть Цылей называла,
Наверно, напутала я всё –
тётей Еленой.

О, Господи, зачем мы в детстве
Все спешили,
А главного не замечали.
Пропустили.
И кто же я такая?
~*~
Вальс Победы
сорок пятого
до сих пор
эхом отдается
сколько
полегло маленьких,
а сколько солдат
и гражданских
папа вернулся
с победой в наградах
он до конца воевал,
все возвратились,
а он остался,
Родину защищать!
От Японцев,
много лет прошло
и он возвратился....
В наградах
Герой!Мой папа!
~*~
Телебашня светящаяся ночью вдалеке –
На парижскую башню похожа она.
Может потому Тбилиси и называли
Этот город иногда – Парижем номер два.

Встроенный ресторан стеклянный там.
С него наблюдать, как на ладошке видно,
Красоту города в огнях сверху, иногда на
Телебашню похожа, но маленькая...

Как будто с этой горы голову срубили
И всё поместили – развлечения разные.
Гуляли там, особенно по выходным дням,
Хорошая погода – благодать, круглый год...

Опять я не о том? Рассказать мне хотелось
О другом!?... Приехал «ОН» за мной,
пригласил поехать отдохнуть в парк туда...
Отказалась со страхом я, отвечала:

– Мама не велела.
Потом и меня же молодую
любопытство одолело.
Знаете же девушек сердца?
~*~
Все познать, узнать хотят
скорее обо всём быстрее, так и я.
Согласие дала, и он прибегает
обрадованный на следующий день,

Забирает на фуникулёр меня.
Воскресенье!
Радостный ко мне приходит он.
На такси – до канатной под горой.

Но передумали?
И сели в вагончик узкоколейки
мы вдвоём – маленький такой,
Он был без окон и без дверей ...

Потихоньку
мы наверх в гору поднимались.
Видели б эту природу по пути!
Такой природы просто нет...

Только можно в сказках описать.
Ветки ели все хлестали по лицу...
и вдыхала пахучий запах еловый.
Он обвораживал меня...

Руку он на плечо мне положил,
удерживая якобы меня, мы там!!!
Вагончик въехал прямо в здание.
Солнце светило, освещая мне лицо.

Свежий воздух, издалека пахнет
шашлыками...ароматом ресторана.
Вышли на площадку развлечений –
машины, карусели, цепи, зеркала...

Сверху с неба с чёртового колеса
наблюдать красоту и увидеть глазами
необыкновенную природу, город,
Рядом сидит парень, кого ты любила

Больше всех, но он ещё не твой.
Только лёгкое прикосновение,
притяжение ощущаешь ты,
крепко держит – боится отпустить...

Примкнула к его сильному телу,
способному только своими руками
Мужскими раздавить тебя хрупкую,
Молодую, нежную, ещё ребёнка...

Но он ведёт себя достаточно скромно.
Мне по душе! Приятны прикосновения
и даже запах, несущийся от него -
Чем-то родным, желанным обхватывал.

С чёртового колеса я наблюдаю.
Там внизу в низине – город любимый
Тбилиси, утопающий в цветах, сады,
Улицы, почему не видела ...раньше?

Во мне что-то поменялось
Или Любовь глаза открыла
ребёнку на окружающее меня,
Даже дома, крыши и река Кура...

И конечно все высотные дома
Для меня другую ценность
приобрели, открывали тогда...
Думая об этом, я ходила рядом...

Перешли к балкончику в другое место,
Наблюдали часа два, я оторваться
не могла от такой то красоты природы,
а потом по парку побрели дальше.

Обошли мы уже всё, покатались вдоволь,
счастлива я, как дитя, на цепях катались
Впервые, захотелось ещё раз,
Он подбрасывал вверх меня...
~*~
Я летела, ощущая весь экстрим,
а я смеялась, радовалась я
от восторга, от полёта
и просто от любви... к нему...

Вдруг замедлился полёт,
его держит кто-то там за
его скамейку, висячую на цепях...
Он не может дотянуться уже и до меня,

Нервничает, а сзади держат его.
Обернулся, видит мальчик лет
пятнадцати держит за стул его,
привязанный к цепям, ухватился он...

– Оставь меня – закричал он на него .
– Видишь ты, что с девушкою я.
Тот внимания не обращал – только
по воздуху уже его вверх бросал...

Так мы наслаждения не получили
в этот раз от катания такого.
Не летела я вверх к деревьям,
не дотрагивалась ногами я до них.

Остановились, мы уже на земле,
Берёт меня за руку и ведет домой,
спуститься по канатке по дорожке
... уже вниз с горы, почти темно..

Вдруг откуда не возьмись
Окружили – парней двадцать,
кто постарше, кто помладше,
все гурьбой перекрыли дорогу...

Не дают пройти нам по дорожке,
что-то говорят ему,
всё ругают по-грузински:
– Почему мой парня заругал???

Когда катался.
Мальца на цепях поняла и я,
Поняли и мы, что подстроено всё было -
очень страшно стало мне...

Вспоминаю мамины слова – Кавказ!?
Чтобы на фуникулёр не поднималась...
Он же меня вперед пропускает,
с кем постарше говорит ... с ним

И чего-то объясняет руками
всё ему тот с повышенном тоном -
Ожидается война парней.
Как справится со всеми, думала об этом я?

Говорит ему,
и так ходили и бранились минут пятнадцать.
Сердце замкнуло моё в страхе,
а дыханье тихое слышно было мне...

Издалека не слышу я о чём говорят.
Отошёл мой от него, взяв под ручку, он меня
быстрым ходом, мы вдвоём
у канадки, а там полно милиции...

Немного успокоившись, мой
мне всё и рассказал.
Старший, что с ним говорил
с этой компании был влюблен в меня...

Оказалось, что давно
И живёт он по соседству на одной улице со мной.
Виду никогда не показывал,
хоть ходил и в городе за мной ...

По пятам ...Я его не замечала днём,
а он после школы глазами провожал меня домой.
И всегда он был в мечте познакомиться со мной.
Он любил, а сознаваться не хотел..
~*~
И выискивал причину познакомиться со мной,
случая искал удобного для себя.
По парку Муштаид бродил он по субботам днём...
На фуникулёре появлялся в выходной,

Всё ища меня в толпе друзей,
Зная, что не хожу одна домой.
Думал, что когда-нибудь приду на фуникулёр,
Объясниться в любви захотел,

Познакомиться со мной,
Потому что нет девушки такой,
чтоб хотя бы один раз не была бы там ...
В тех красивых местах парка...города...

И хотел он по-Кавказски захватить меня,
И женою своей сделать навсегда.
За три дня дума – сделка сорвалась...
Встретившись, поговорив с ним тогда,

Отпустил он – просто так любил он,
не хотел меня унизить при всех, любя ...
Но я только поняла из этого, наверно,
Что могу гордиться им я – моим всегда.

Не испугался он – за меня готов был драться...
Охраняя и держась за любовь,
Поняла, что как за каменной спиной...
Проживу с ним я всю жизнь,
будет любить до конца меня,

Дорожить, охранять он всегда,
И в обиду не даст никогда.
***
Ступаю девственной в Любовь,
которую никогда не ощущала.
Глупа, чиста, наивна, как слеза
и хочешь захватить, что не имела –
отдаться впервые страсти,
которую не испытывала никогда,
нежных слов, которых не слышала,
о поцелуях лишь мечтала!
Забыться в объятии любви,
которая появилась так внезапно,
как день наполненной жизни,
совсем недавно незнакомого...
Близкого, будто жизнь ты знала.
Он явился, отдаёшься в ночь любви,
влюблённая в порыве страсти
забывшись, понимая, что он первый у тебя...
~*~
Я начал разбираться в розах...
Как женщины, внешне вы похожи,
Одно сходство – лишь в шипах,
Но если посмотреть получше,

По цвету кожи, по эластичности,...
Ну все, как матери, вы хороши,
Отдам я предпочтение, одной розе!
Бархатисто-белой, девственности её...

Белое, кружевное платье на ней
В любви бутон её надобно сорвать,
Поранишь, правда, руку ты шипом,
В страсти, потечёт кровь ручьём...

О, Господи!Какое наслаждение!
Ты получил в чистоте любви,
Израненную любить продолжаешь,
Впрыснешь водой, пусть цветёт...

Она, как женщина, красива долго...
Стоит высоко на стебельке своём,
И, каждый день её ты, поливаешь,
Не высохла б, в твоих мужских руках!

Hаготы
дурманящая власть
Потанцуй со мной, потанцуй –
Всё забудется, перемелется.
Не забуду я первый поцелуй,
Первое в любви объяснение...
Льётся дождь – оркестр играй!!
В любви промокли до нитки –
За талию придвигая меня...
Hаготы дурманящая власть...
Быстрым по полу движением,
Пополняя полную страсть...
Ко мне на лету прижимаясь,
Бросает он, снова крутясь.
Не кончайся музыка – не надо.
Мне хорошо с ним было всегда.
Для меня он такая награда!
Не ломай жизнь – помоги разобраться...
***
Рассвет, а нас машина уносит на Кавказские горы....
А на пастбищных полях заметишь ты и наших героев,
Кавказских собак, загоняющие стада овец, среди...
Пастухов пеших и сидящих на коне в овечьей бурке...

Тяжёл труд, они пешком полжизни проходят по полю...
То вверх идут к сочной траве, то вниз, спасаясь от мороза...
Там сами доят они, и козье молоко среди овец заметишь...
А самое вкусное – мясо барана, шашлык Люля-кебаб и плов.
~*~
С чем можно сравнить,любовь матери!?
Думала – нет таких слов у меня
Просто любовь безвозмездная ,
Подселившаяся в сердце – При рождении дитя

С малых лет заботы о нем...cловно солнышко!
...вошёл он в твой дом:
Воздух! – которым ты дышишь,

Вода! -слеза на ресничках
Еда! – не нужна – поцелуем ребёнка сыта!
Значит, дитя для меня необходима!!!
– для жизни матери...
Солнце – воздух – еда – вода!

"Недописанный жизнью роман"
Татьяна Папантонио

Жизнь хрупка, как осенний листочек,
Сколько боли, любви и терпенья,
Много мыслей ещё между строчек,
И невидимого утешенья.

Все сомненья, терзанья в страницах,
В недописанном жизнью романе,
И пока не узнать ясность в лицах,
Не всегда разглядеть в них изъяна.

Жизнь хрупка, как осенний листочек,
Я читаю про долгие годы,
В них сплелись счастье с горем в клубочек,
Нитью тянутся дни в небосводы….

"От судьбы и от тюрьмы не зарекайся

Последнее дыхание, последний вздох.
Уже давно судом вынесен приговор
И я стою у стенки, как прокажённый, –
Пальните же скорей, стоявшие у горок...

Эти считанные минуты – вся жизнь, на ней
С детства воспоминания, о Господи, опять,
Мерещится мне мама, а кто ещё родней?
И любовь первая, хотел бы сейчас обнять!

Как будто бы других и не было теплей...
Разборки, пьянки, карты, насильно взять
В подворотне с пацанами, стал сильней,
Карманником шмыгал по трамваям лет пять.

Поймали за рукав, сидел несколько дней.
А , как я плавал, лучше не вспоминать!?
Четыре часа не выходить, плавать во тьме...
Потом по-крупному – банки пошёл грабить...

Опустошал, что плохо лежало, был на уме,
Сколотил банду и там постоянно – Клава...
Всегда стояла на атанде... она нравилась мне,
Ночью с ней шуры-муры продолжались долго...

Однажды нас словили, как кротов во сне,
Надели наручники на всех и вижу – толка
Не будет, не получить за групповой «толпе».
Я взял их вину и отдувался за всех сурово...

Одна тюрьма, вторая и жизнь шальную себе,
А там наркотики, пьянства, новые «знакомства»
За столько лет выпало и козырной картой мне
Всё было там, как на воле, если б незнакомца

К нам подсадили подставного – сосед по койке.
А он стал доносить на нас, устроил я ему « солнце»
По-чёрному, и нож в крови увяз, нашли в помойке.
Не слово обо мне, пальчики установили – подонка.

Последний суд, приговор. Расстрел – решение...
Поп же молился за мать родную, не вынесет она.
Не знаю, зачем я нужен,лишь огорчение от меня,
Беда, пальба, последний вздох, прости родная МАМА.
© Nansy Ston USA, «От судьбы и от тюрьмы не зарекайся»,
***
Ты рождена нести в наш мир тепло,
Ты светлое будущее человечества,
Ты мать, жена моя, любовь моя... моя!
Которую я нашёл, я встретил, любимая!
Гори огнём солнца над семьёй...
Освещай путь свой лучами света...
Какая ты есть, будь всегда со мной...
А я для тебя создам уют у себя в сердце...
***
Женское счастье – с чем можно его сравнить?
С весною? Лишь только молодой твой возраст,
Когда душа поёт от счастья и любви!
С летом? Когда в душе пылает и горит всё от любви!
С осенью? Когда ты, зрелая, собираешь все плоды!
С зимою? Когда тебе и холодно – затопишь печь, тепло!
Разочарование болью
приходит сразу
Разочарование болью приходит сразу,
Когда заметишь, что ты уже на высоте,
А позади толкают в пропасть, в яму
Хотелось бы сесть ему на твоего коня...
И ты, как можешь, только отбиваешься,
Машешь руками, крыльями вспорхнув...
Летишь к ясному солнцу, где нет обид...
Ласка облаков поднебесья, просыпаешься...
***
Как трудно, когда тебя не понимают.
Как трудно, когда косятся исподлобья,
Как трудно тебе переплыть реку, когда
На спине большая поклажа и коробит...
Когда ты любишь...
Когда ты любишь,то по-другому воспринимаешь окружающее.
Ты больше не сердишься по мелочам,
не раздражает то,что раздражало вчера...
Ты полностью поглощён ожиданием любимой...
Единственное желание –
сократить время расставания между вами...
Когда ты любишь,ты не владеешь собой...
Краски твоего лица говорят о любви...
Особенно глаза блестят и в них ты можешь всё прочесть...
Любовные мотивы, радость оттого, что у тебя есть любовь...
~*~
Улетают косяком на юг птицы –
Словно самолет обрисовали вдалеке,
А мне грустно стало на странице –
Я хочу немного описать и о себе...
Белый лист, как жизнь моя в детстве.
Только я, к шести годам, увидела точки...
Это возмущение и национальные вопросы,
О которых мало понимала я в те годы....
Время шло. Постепенно, вырастаю,
Но в душе уже накопилось, и много...
Были точками на белой той бумаге –
Стали веснушками некрасивыми весною...
Как в том царстве, некрасивому гусёнку
Приходилось прятаться в берлоге, –
Странными птицами заклёвана была...
Но жестокость к стойкости вела...
Всё прошла, вспорхнула ввысь,
Превратилась в красивую я лебедь...
И, впорхнув, во второй раз ввысь
Улетела, улетела! Вместе со стаей я к
своим!...
Когда ты любишь...
Когда ты любишь, ты готов вспорхнуть в небеса...
Поселиться во вселенной, на необитаемом острове...
Тебе никого не надо, только бы она была рядом...
И целый день глядеть в её глаза и любоваться её телом...
Когда ты любишь...
***
Мне роптать на судьбу негоже,
прожила я всю жизнь похоже...
не тужила, не плакала в подушки,
а сейчас счастьем встревожена.
И полоской чёрной обложена,
может нечистая сила поработала –
оторвали от нас душу ясную
и погода в доме стала ненастною.
Одна не приходит беда, хвост тройной,
видно, стою на краю пропасти,
ещё труднее стало, но Бог помог –
выкарабкались, конец глупости...
Наступит снова жизнь счастливой,
и у детей прольётся свет удачи
Во благо всех маленьких детей,
которые хотят прожить в Любви.
***
Ах, мама, мама, какая мудрость?!
Учила жизни, объясняла девчонке,
а я забыла её советы, где в жизни
соли достаточно для вкуса...
Мне жизнь казалась всегда Раем,
Где всё дано тебе – ты только бери,
но переменчивая погода в доме
не раз заставила становиться на дыбы.
Я лошадью была спесивой в доме
и на себе тащила всю семью,
не обращала я внимание на его прихоти
и поведение, я так сберегла семью....
~*~
Красиво о Любви,
до дрожи пронесло
и жизнь прошла,
сладостью в разлуке,
вонзаясь в грудь,
отдавалась в любви.
И я любила,
и забывала.
все невзгоды
рядом, которые были,
да были, а как иначе...
Укутанная в любовь –
прощаешь
обиды нанесённые тебе.
Ты смотришь
по другому на всё –
просто Любишь.
И дышится легче,
и тепло в душе...
ты награждаешь
полностью его Любовью!
***
Женщина, как песня о Весне,
Расцвела мгновенно, ароматна!
Память долго оставляет на лице…
Женщина, как песня о Весне,
Течением жизни всей – понятна.
Долго страсть, томимая – в себе…
Женщина, как песня о Весне,
Расцвела мгновенно, ароматна!
~*~
Когда он счастлив в семье лишь! То понимает эту жизнь.
Его лицо и настроение заставит тебя в радости порхать.
Красивая любовь с детских лет иногда тянется всю жизнь,
И тот её не поймёт, кто разменивал, как перчатки любовь...
Красиво жить не запретишь, но красивую любовь заметишь...
И счастьем, и в радость полна жизнь, когда на свете дети есть.
Счастливый человек живёт и метит высоко, блистая ввысь...
Дыханием своим вознаграждает, опекает и будет оберегать,
Когда он счастлив в семье лишь!
Он хочет слышать её голос каждый день,
И любоваться ею, как будто видит в первый раз, и ему не лень
Любить, и не стесняться при людях любовь выражать,
Заботиться, любить её ...с полуслова понимать,
Щедрыми, по возможности, подарками и цветами одарять,
Когда он счастлив в семье лишь!
Nansy Ston USA 11/06/2012
***
Не знаю, грех карался всегда у нас!? Потому жила спокойно я...
Не знаю же, в чём был грех, и в конце жизни стрела.
Не знаю, почему она достигла нас,
Не знаю, виноваты в чём-то мы в сейчас...
Не знаю, но хочу я разобраться, кто кинул камень в нас...
Не знаю, после чего свет у нас погас...
Не знаю, трудно жить в темноте, не имея глаз?
Не знаю, как мне добраться, взлететь вверх, но я не Пегас...
Не знаю, грех карался всегда у нас!?

Не знаю, сколько дней, ночей и лет нести поклажу всех...
Не знаю, а зачем и знать, не лучше просто жить, мечтать...
Не знаю я тебя, не вижу сквозь стекла, но у тебя душа есть.
Не знаю, как мне дальше жить и не спеша творить...
Не знаю я, а песнь свою не забываю… о том, что знаю!? Спеть!
Не знаю, грех карался всегда у нас!?
Nansy Ston USA 01/10/2013
~*~
Очаровали... да, очаровали твои глаза!
Как угольки, меня околдовали,
С закрытыми глазами замуж я пошла,
Жалею, хотя их по-прежнему люблю...
Но любить глаза – ведь мало,
Любить надо душу, ты ж её не имеешь,
А может и была, но ты растерял, кажись,
Твоими каждодневными оправданиями.
Достал меня – ищи другие оправдания,
Пока я жена, не нравится – уходи,
И больше не говори, что у тебя дела.
Не хочешь уходить? Веди себя достойно!
Так подобает семьянину, мужу и отцу,
Дети-то забыли родного отца, лицо...
Останешься – живи по правилам,
Нечего собутыльников в дом водить!
Ведь девочки у нас, поди, большие уж
И нечего им на них глазеть...
Пройдёт время – дочки вырастут,
Помянут добрым словом отца.
Ведь сегодня праздник – День Отца!
И поздравляем с этим днём тебя!
Хотя и не каждый может гордиться
Сказав, что настоящий он отец....
***
Утро в деревне, звенит колокольчик –
Это пастух на пастбище созывает коров.
Что нам не спится, воздух здесь чистый?
Кудахтанье во дворе кур, крик петухов...
В руки беру полотенце ручной я работы,
Крестиком бабушка вышивала давно,
И по тропинке пробегу к реке через огороды,
Перелезая забор, ныряю в неё с головой...
***
«Быть брошенной, мечтала ли она?» Мечтала!?
Когда желанье у друзей лишь просто прогуляться,
А он год дружил и стал с другою расслабляться.
Не дала то, чего хотел, не пила с ним и не курила...
И только говорила, не сделаю того, чтобы жалела...
И прежде, чем сделать, задумаюсь, спрошу себя,
А как на это посмотрит мамочка любимая моя,
Смогу ли я всё рассказать или мне есть скрыть что!?
Быть брошенной, мечтала ли она?
Быть брошенной, мечтала ли она? Пришлось...
Когда сначала с ним, себя считаешь – лишний гость...
И ты лишь начинаешь понимать его, любить его,
А он звонит и говорит тебе – прощай, забудь...
Быть брошенной, мечтала ли она?
***
Точно «в лёд запрессованный пламень,
Трещина, сближения холода с горячим...
Тает быстро, каплями роняя слёзы об камень...
Трудно перечить замечающим, но не зрячим
~*~
«Зачем прощаться слишком рано,»
Ушёл, и нет просвета впереди.
Одни подъёмы только в горы...
С большим рюкзаком на спине...
И трудностей в нём камнями...
Как мне решить, как узнать?
Кто был из нас прав в те минуты...
Оставил в одиночестве страдать...
И ничего уж не понять, ворошить,
Обратной дорого мне не совершить...
Так и тебе давно забытый путь...
И если даже и возвратить, не верь...
Что будет навсегда... не решишь...
Ведь всё смыто снегом талым теперь...
***
За всё тебя благодарю!
За встречу!
За первый поцелуй,
За свет не гаснувших очей...

За то, что родила детей!
За то, что нет тебя милей,
За то, что ты подарена судьбой,
За то, что называемся семьёй!

Завет любви подарен мне,
Задор люблю твой заводной...
Зажёг любовь мою к тебе...
За всё благодарен я судьбе...
~*~
Когда ты любишь, то по-другому воспринимаешь окружающее.
Ты больше не сердишься по мелочам,
не раздражает то, что раздражало вчера...
Ты полностью поглощён ожиданием любимой...
Единственное желание –
сократить время расставания между вами...
Когда ты любишь, ты не владеешь собой...
Краски твоего лица говорят о любви...
Особенно глаза – блестят, и в них ты можешь всё прочесть...
Любовные мотивы, радость оттого, что у тебя есть любовь...
Когда ты любишь...
Когда ты любишь, ты готов вспорхнуть в небеса...
Поселиться во Вселенной, на необитаемом острове...
Тебе никого не надо, только бы она была рядом...
И целый день глядеть в её глаза и любоваться её телом...
Когда ты любишь...
***
Как жаль, когда не понимаешь
Как жаль, когда потеря в любви
Когда-то было так горячим –
Как привкус полыни...осталось
Кофе мне в постель...подавалось
Ковром мне дорожку...расстилал
Койка была широка на двоих нам
Конца не было в любви, всё прощал...
~*~
Все пройдёт, и печаль, и радость,
только до конца надо оставаться
человеком, не думать лишь о себе,
дать людям понять – для чего жизнь.
Если не поймут – медленно разъяснить,
где закопана сила жизни, раскрыть
тайну жизни, как это делали мудрецы,
они всегда в почёте раньше были...
***
Женщина, как песня о Весне,
один раз она, хорошая, даётся.
Не заметишь – упустишь ты её,
потеряешь – больше не найдётся ...
Женщину хорошую ищи всегда,
может рядом – ты не замечаешь...
Ты порой смотришь не туда,
а достойных рядом – пропускаешь...
Женщина, как мать, жена, любовь –
оберегай границы своего дома.
Солнцем нежным она вошла в дом –
наслаждайся, чтобы не укатила...
Женщина – друг, надежда любовь,
сохраняй очаг своего дома.
Если в дом ворвался ветерок, боль –
выкинь все дурное из своего ума...
Настоящая мать
Нина Галустян
Куда ты можешь так долго
И стремительно смотреть
На огонь, воду и звезды.
Куда мать так стремительно
И долго может смотреть –
Только на родных детей,
Поднимая правильно их с детства.
Какая должна быть мать?!
Утром – надо рано встать,
Покормить детей.
Посмотреть и заглянуть
в сумочку или портфель.
Причесать, умыть, помочь
Кровать им застелить.
Утром на плите
должен быть готов обед,
Если тебе работать.
Чтобы деткам, придя со школы,
было, что поесть.
И с работы бежать домой
Не раскидывая время,
Не отнимая времени у детей
Хотя бы на мгновение,
А когда придёшь домой,
Не набрасывайся сама
Первой кушать,
Ты спроси своих детей:
– Вы голодны, детки?
Если даже и не голодны,
Попроси посидеть с тобою
За столом во время обеда.
Тихо, тихо расспроси
За целый день.
– Что вы делали, детки?
~*~
Если точно не расскажут,
Загляни ты в дневник им.
Вечером у телевизора
Ласково пригласи
всех на чаёк.
Если даже не хотят,
Пусть с тобою посидят.
Ночью спать им предложи,
Не ложись сама.
Как уснут, ложись и ты.
Ведь тогда ты можешь
И сказать про себя,
Что ты – настоящая мать!
***
Не помню рек замёрзших подо льдами,
У нас река была Кура быстрая и бурная,
Она никогда не замерзала,наивно думая,
Что реки всю зиму бегут к руслам сами...
И, годы проносились быстротечно,что ли,
И, стала я взрослей, выезжать из Кавказа...
И, холодрыга меня в Харькове встречала,
Чувствую в ноздрях сосульки замерзали...
Наивность быстро там прошла зимою,
Одеться в сапоги и шубку лишь бы укрыться,
И, летнее пальто меняю на дублёнку...Я!
Шарф шерстяной перчатки покупаю на смену...
Так трудности, к терпеливости закаляла,
Так дружбу и не дружбу, азбуки, там прошла,
Там стала сильной,закалённой не обидят зря,
Закалка студенческой жизни,как армия у меня...
~*~
Зачем жить с мужем, если в тягость
Терпеть измены и побои?
А грязные слова, застолье, пьянство?
Люби себя! Ведь жизнь одна,
так коротка.
Не то, что я – терпела всех всегда.
Любить семью, детей, родных –
Вот что, обязана должна...
Стыдишься? Что об этом скажут?
Кавказский лепет, сплетни, суета
Тебя пугают? Зачем ненужные слова?
Терпению всегда учила я –
Всё это чушь, не верь.
Пройдёт вся жизнь, его ты
не исправишь.
Каким он был – остался навсегда.
Рождённый ползать, он летать
не станет.
Хорошие слова я часто повторяла.
Да повторяла, чтобы не забыть
И в нужный день тебе их подарить.
Бояться быть одной не надо.
Жить в тягость – лучше жить одной.
Поверь мне, ты так молода,
Люби себя... Люби себя!
~*~
Безответная любовь горька полынью,
В любимые глаза мне больно смотреть,
Защищая от порчи многолетнюю любовь,
От злых духов оберегаю – приобретаю духовную!
Возьму стакан заваренного полынью чаю,
И потечёт она по венам – горькая в кровь,
Мне всё равно – пред Богом я была грешна,
Соблазнил ты, тогда мне было шестнадцать ...
Авантюрин – «камень любви», талисман мой,
Поднимает настроение, защищает от порчи,
Дарит красоту, а мне так трудно без любви!
Прощаюсь навсегда – не сложилась любовь с тобой…
***
Накидкой лунной туман покрыл всю жизнь ли,
Забыла, что это был обман, украдкой посещения
Я полностью отдавалась бы ему, забыв на время,
Что он не мой давно, и бродит сам по Вселенной.
Разгул он взял во все края – забыться обещаю,
Но я люблю его лишь одного – любовь до края,
Всё жду – вернись, дай мне спокойнее пожить немного.
Зачем нарушил мой покой, унося любовь с собой...
~*~
Ласкает май лепестки роз...
В бутончиках она – красива...
Подрежут, поставят в вазу её,
Руке больно – иглой наколола.
Но постепенно распускаясь,
И дивный аромат она вселяет.
Ты забываешь недавнюю боль...
Прощаешь ради красоты такой...
Какой короткий красоты срок?!
Его сравнить бы только смог..
С красотой девушки-подростка...
Красива и юна, нежна, колюча...
Но как сорвёшь, имеет «срок»
Нетронутых красот, и поцелуй,
Меняя окраску, потускневший,
Начнёт в гневе линять и чахнуть.
Но ставшей зрелой, выбросишь
Из вазы прочь, найдя замену...
И в доме – ароматом новым,
А как ей жить?! Выбросить на снег....
***
Любовь – это то, что найдёшь в себе,
Где в мелкой частице души твоей,
Порхает мотылёк, нежится в груди.
Ты на минуточку хотя бы с ним живи...
И ты почувствуешь любовь внутри,
Ты ожила, и лучше его не найти,
Ты чувствуешь уже – не обойти...
А только согласись, где он, там ты...
***
Хрусталь, какое хрупкое стекло!
Душа хрустальная осколком бьётся,
И только в жизни так зовётся,
Где бьётся – счастьем отзовётся...
Но в этой жизни всё не так оно,
Осколок душу ей стал царапать,
И медленно по капле течёт кровь,
Напишет на белом листке – любовь...
Она не так легко досталась ей.
***
Закат светился в шёлке страсти
Опять в твоей любовной власти,
Где покрывалом облака парчи...
Светлый луч прозрения в любви...
«И я опять в той сладкой» вести,
Что день не хватит для любви...
Заберёт остаток звёздной ночи...
Под утро только появится в луче...
Сверкая, искупают нашу радость,
Bновь долгожданной встрече,
Не допустив скорости разлуки...
Лишить нас несправедливой муки.
***
«Сгорая в пламени страстей
Мы забываем всё, что было,»
А было – ревность и потери
Тех дней молодости, милый...
Ты, повстречавшись, обещал
Любить и нежить всю жизнь...
Но очень скоро ты забыл...
Понятно, с другою закрутил...
Не нужно разных оправданий,
Я не виню тебя, а лишь себя,
Ругаю – заметила разгульный
Образ, повернуться бы от тебя...
Но ты, как преданный щенок,
Всё падал на колени...
Вымаливал прощение, так...
Будто не оступишься больше
И я простила в первый раз...
И с каждым разом понимала,
Я просто привязана к тебе...
Любила может, но вначале...
Боялась одинокою остаться,
Прощала и прощала...Я...
И, может, простила бы сейчас –
Сидишь и не двинешься от нас...
~*~
***
Лунная соната
Звездами затменья,
Ты не виновата
В вечном смраде тленья.
....Елена Ватеса Смирнова
Сколько там сгорело?
Сколько закопали?
Сколько пострадало?
Вырывали заживо части тела...
Я была ... в Польше,
Ужасы концлагерей
Видела, Освенцим....те кучки
Не догорели...под звуки скрипки...
Горами очки лежали, протезы.
Горами волос людей, одежда…
Горами утварь ручной работы –
Что не успевшее сгореть...ещё....
Камеры, как лифты, – полметра
Для четырёх человек, вплотную –
Не присесть, и делали под себя.
Стояли... вонь, так же умирали…
Печи, палаты, катафалки...
Сколько там сгорело матерей и детей...
И их загружали кто??
Наши... из Cоюза, себя продали...
Заживо людей сжигали...
И наказаны они Богом...
Их везде поймали...
Но помять о них нам оставили...
***
Полёт, падения...
Опять полёт
И только ощущение,
Что ты летишь,
А ты повисла лампочкой
Под абажуром
И светишь лишь,
.... когда тебя зажгут...
***
Точно «в лед запрессованный пламень,»
Трещина, сближения холода с горячим...
Тает быстро, каплями роняя слезы об камень...
Трудно перечить замечающим, но не зрячим
***
Любовь – это то, что найдёшь в себе,
Где в мелкой частице души твоей
Порхает мотылёк, нежится в груди.
Ты, на минуточку хотя бы, с ним живи...
И ты почувствуешь любовь внутри,
Ты ожила и лучше его не найти,
Ты чувствуешь – уже не обойти...
А только согласись, где он – там ты...
~*~
Когда ты рядом – мир сказочно богат...
Открой пошире глаза, дитя, я покажу...
Своими глазами посмотри вокруг...
Одной мимикой расскажу о природе....
Одним движением глаз я покажу
Открытия для тебя, дитя, смотри
Куда направлен взор мой – на Восток,
Откуда поднимаются первые лучи...
Выкатывается солнце, прорезая небо желтизной,
Наклонив тень всех деревьев вправо,
И ты поймёшь, что утро настало...
Спозаранку копошатся первыми муравьи.
Звонкое пение соловья и нам вставать пора,
В доме аромат печёного хлеба и кофе...
Возьмёшь ты чашечку, выйдешь на балкон,
А там уж солнце сделало своё дело...
Лучом, обжигая траву с бисерной росой,
Затем ты замечаешь лёгкий пар – иней,
Покрывший зелень белым покрывалом,
Солнце палит верхушки деревьев...
Смотри, потихоньку уходит в сторону тень,
Луч солнца наклонил тень деревьев влево,
Посидишь во дворе, слышишь пенье птиц,
Ворона каркнет, трещат Мухи-Цoкoтухи...
Это время прекрасное! Вечереет... спала жара,
Солнце красным заревом убегает на запад,
В оранжевом цвете небо, ухватившись,
День борется с ночью....не хочет уступать.
Круиз по Ближнему Востоку:
Сегодня пасмурно – осенняя погода, а мне все пишется,
Остановиться не могу, не знаю, что со мной сегодня.
Но раз и пишется, должна я рассказать вам
О туристических поездках за границу,
особенно, если это касалось капиталистических стран.
И так: достать путёвку на круиз по Средиземному морю
Было в семидесятые годы в Советском Союзе просто невозможно...
Но так, как я была начальником, мне первой предлагали
Насладиться, посмотреть всё своими глазами.
И вот местком мне на стол и положил путёвку
По Ближнему Востоку на большом корабле «Шота Руставели»
Поехать посмотреть такие страны, как
Турцию, Грецию, Египет, Сирию и даже Кипр.
Кто тут откажется?... Посмотреть сразу столько стран!
А меняли в долларах США только двадцать три доллара
на все пять стран.
Вы наверно сейчас знаете, что это совсем мало,
Но мне немного подсказали – возьми с собой товар
На продажу немного,
Ты же хочешь что-то привезти домой и детям,
Ведь денег тех, что тебе дали, не хватит даже воду выпить там.
Я так и сделала – набила, как сказали, одну сумку старыми вещами,
Вторую ещё вещами, разной ерундой, всё на обмен,
А третью сумку опять вещами???? Товаром на обмен плюс
И моё белье немного,
И маленькую сумочку с водкой тоже на обмен.
Там в Греции, говорили, её много скупают.
И так, навьюченная я, как осёл, подъезжаю к вокзалу.
И хорошо, что ещё носильщики есть –
Удачно села в своё купе.
Смотрю – среди одного начальства я,
И они навьюченные тоже!?
Доехали мы с горем пополам в Одессу,
А там и к пароходу добрались.
И нет носильщиков там у причала.
Что делать?... Просто не знаю, как добраться до таможни.
И начала я вперёд толкать свой чемодан.
В руках несу два чемодана и сумку с водкой, боясь разбить
Ножкой своей красивой стройной, вдобавок на каблуках.
Толкаю чемодан большущий по тротуару...Он меня уже достал.
Но вот таможня, наконец!... И они мне говорят – открывайте.
А как закрою я?! Тогда ведь вместе с мужем еле закрывали…
Но церемониться со мною они не стали.
А я сказала им, что там ничего и нет,
Но если вы откроете, то сами будете закрывать..
Открыли – вывалили барахло моё и мужа, и детей.
Они спрашивают меня:
– На что Вам столько-то вещей, а я в ответ:
– Я тряпичница большая!!
Хотя я для себя взяла ведь малость…
С трудом открыли, с трудом и закрывали ...
И то, что не поместилось, уже и на руки повесили пиджаки…
Так еле-еле я, толкая чемодан, и добралась до корабля.
Ещё хорошо в каюту мне один моряк по пути донёс.
Каюта была на двоих –
Она, конечно, не первый класс.
Тридцать лестничек вниз под палубу идти,
Вместо кровати, гамаки – сетки.
На них матрасы ватные лежат
И круглая форточка на море!
Там только рыбочки видны, как будто на стене висит аквариум.
Устроилась и жду соседку я.
Хорошая попалась, сразу мне сказала, что у неё морская болезнь,
Как она вынесет, не знала, на всякий случай лекарством запаслась.
А я без них?... Хотя я тоже знала, что меня тошнило
на корабле по Чёрному морю в Батуми.
Оставив наш багаж, закрыли дверь, поднялись на палубу смотреть.
Там много провожающих у причала, все машут нам.
И вот плывёт корабль наш к чужим берегам.
А какое обслуживание там!
Накрыты столы в белоснежные скатерти,
Обслуживание, как в лучшем ресторане,
А вечерами показывают концерты свои туристы из разных республик...
Мне всё там нравилось, потому что раньше я была
в туристических поездках, но это всё не то.
Особенно понравился праздник – день Узбекистана,
Там видно на кухне хозяйничали они.
Подали нам к обеду узбекский плов,
урюк и даже сладкую узбекскую дыню,
которой они запаслись и принесли на борт.
Все республики были подготовлены в дни праздника,
что просто обалдеть.
Наверно все артисты, поэты, повара,
что каждый день для нас был праздник.
Но вот настал и наш день.
А среди нас вся интеллигенция столицы Грузии, Тбилиси.
За день мы что-то должны были успеть, и хорошо,
что я в детстве училась грузинским танцам.
Решили танцами забить туза на сцене!
Уже зажгли всю публику – в лезгинку барабаним,
не в барабаны, а по столам,
И голосистые грузины подпевали,
а я кружилась в паре с одном джигитом с группы, как могла,
Ещё ведь была всё же молода, и был же порох в пороховницах.
Но вот конец концерта!... Победа!...
Все русские с других республик, все просят песню МИМИНО,
Ведь и совсем недавно картина, как взрыв, прошлась в кинотеатрах.
И все любили эту песню, но наши слов и не знали.
Не падать же в грязь лицом – забили и козла,
И начали петь без слов – другие подставлять слова,
там был и мат, а я то понимала.
Но припев все знали точно – хором напевали ЧИТО-ГРИТО,
а дальше пошли... слова, которые мы слышали на вокзале
или во время ссоры двух неугомонных стариков…
Опять на бис... нас вызывают! Забыли
о чём пелось в прошлый раз –
придумывали на слух слова песни снова
Конечно, мы победили – в передовиках, но не об этом речь.
Хочу вам рассказать последний наш концерт.
Его давала сама команда корабля,
Даже администратор с закрученной косой,
что в нашем зале строгая была.
Она так пела, что её озвученные песни
русские могли порвать и перепонки наши.
Там и матросский танец – чечетка,
В общем, они нас положили на лопатки своим выступлением тогда.
Но что о них мне говорить,
Немного вам хочу рассказывать о странах, которые смотрели мы.
Первой Греция была, мы посмотрели много,
но больше всех мне понравился Акрополь
И там в ресторане танец живота, который на наших то столах,
Хорошего можно сказать телосложения большого размера,
выплясывала полуобнажённой, обвешенная бусами, она.
На всё у всех есть разный вкус, наверно,
И, как художественная натура,
я обращала особое внимание на живопись,
На старые творения мастеров страны,
На разрушенные дворцы древнего народа в Греции.
Конечно, приятное совмещала с полезным.
Уже и водку наменяла я на жвачки для детей,
и многое купила, собрав там денег.
Есть преимущество на корабле в торговле,
что всё ты оставляешь там в каюте,
Сама идёшь с одной сумочкой в город, и положишь
ты в неё, что можешь ты продать сегодня за один день.
А дальше – ночь плавания и в Турции в Стамбуле на базаре.
Кто не был там, немного объясню:
Большой туннель!... Вы видели высокий, там внутри слева,
справа размещены маленькие магазины,
лавчонки с разными товарами в каждом,
но больше всех меня привлекло золото, везде
Развешанное, как на верёвках белье.
В таком количестве я просто не видела у нас
так в продаже в Советском Союзе.
А также серебро.
Облюбовав две прекрасные вазы, я их купила, настолько их люблю,
что и сюда их привезла.
Они для орешков, пряностей,
конфет – всегда лежат на видном месте, полны
лакомств, на кофейном столике ...
Там были и хорошие шарфы на шею – все в ажуре,
купила всем, кого я никого не забывала, в подарок.
Музеи Турции богаты и сколько там добра! И, если б мысль
Мне не мешала, что всё награбленное там,
Могла, наверно, сто процентов любоваться.
Нас водили и в мечети – конечно, по своей
художественной натуре, я обращала внимание на мозаику
и на качества разноцветного стекла в окнах там.
И звонкий голос с высоты, напоминающий молитву.
Все там прекрасно! ...Слов нет, нам восхищаться
Красивой природой, солнце и вода, хотя мы были там в декабре,
но всё время одевали только летние платья из-за жары.
Полуостров Кипр мы быстро пробежали, там не было музеев,
и магазины дорогие по сравнению с теми,
что мы видели в Турции и Греции,
Но эта лазурная вода, омывающая Кипр, пленила
меня, и сейчас я понимаю тех туристов с России,
почему часто они едут отдыхать туда. Чистота воды, пляжа,
доброжелательность людей – сочетание прекрасного,
что ты можешь получить, они берегут честь туризма.
Взамен своей мечте и полностью расслабиться там,
Мои друзья, и если выбирать, куда поехать –
конечно, можно было бы опять на Кипр!
Там отдохнуть, загореть, посидеть красиво за столиком,
накрытым белоснежной скатертью и горящей свечой,
при луне у прибоя волн и звонкой музыки серенады.
Рядом играют музыканты, подзывая к столу, красота!
В Египет мы попали на рассвете, ночью.
Видно штормило, как мы потом узнали, девять баллов.
Наше судно бросало туда-сюда, хорошо,
что она таблеточку дала, пробиралась к своей каюте,
как пьяная, держась, у стенки прикреплённой,
за деревянную ручку в виде палки, но так скользило,
что я еле добралась.
Ночная морская болезнь меня душила –
я не могла заснуть,меня бросало вовсю, я даже рыгала.
Уснуть на гамаке я не смогла – уснула на полу холодном,
полегчала мне.
А утро насыщенное, что такое Египет!? Каир, конечно, пирамиды,
гробница фараона Tутанхамона и триста килограмм золота
в ней, всё удивляла меня и туристов ...такого я нигде ещё не видала,
а вечером прямо на улице показали нам
представление – Cфинкс прожекторами, закрепляли
разговор, правда на английском, а в то время я не понимала
его совсем, лишь только несколько отдельных фраз,
а главное, его показ в ночь, меня пленил.
Нас ночью повезли в отель в центре Каира
В высотном здании, наверно в двадцать этажей,
но что мне там смутило, что, как общежитие,
или как пятикомнатная квартира,
всё вместе – общая кухня и столовая
И отдельные спальни на всех, и наглые носильщики,
показывали – денег, ни слова не говоря по-русски.
По-английски показывая нам доллары,
руками свернув в колечко пальцы, вторым все водят
по нему, указывая на секс.
Так видно не туда попали, ведь мы не из тех,
кто промышляет в заграницах... наживу лёгкую достать.
Так и ушли в другие группу других уже искать,
А утро было у нас свободно, там и позавтракали в отеле,
решили немного погулять и свою давнюю мечту осуществить.
Хотелось мне из Каира арабскую люстру привезти,
на это я наверно, под страхом, долларов триста перевезла.
Уже прошлись мы по магазинам, немного отклонились
от центра – какое убожество и нищету я там видела,
не могу и передать.
На примусах прямо на дорогах, тротуарах варили вермишель
и продавали совсем без масла, насыпав в старый газетный кулёк.
Мне сразу вспомнилась и Украина...базары там,
Где бабка семечками торговала, их насыпала в газетный кулёк,
а тут варенная вермишель или макароны...
А я ещё не люблю макароны с детских лет,
такое отвращение получить, чтобы запомнить на всю жизнь.
Ну что об этом, нашли мы магазин, а продавец – армянин
оказался, со мною на армянском говорит.
Продал мне люстру он за полцены, как армянке,
говорит и даже много хрусталя насыпал. Пригодится, говорит.
А девушке с моей каюты за большие деньги
(все доллары, что она имела)
тот же каркас дал, но половину хрусталя он отобрал.
Она, конечно, согласна и то забрать, ведь у нас в Тбилиси она
в раз пять дороже была.
И в сумке было несколько флаконов духов «Красная Москва»,
там, наменяв немного ещё, что-то купила у него я.
А надо же с таким грузом ещё добраться до отеля,
где уже стоял и наш автобус, отвозивший нас обратно на корабль.
А продавец обещал нам помочь бесплатно подвезти,
Раздвинув машины, стоявшие вплотную на дороге,
а машины всё были маленького размера,
положив два каркаса от люстры.
Мы сели, машина маленькая помчалась,
Но чувствую – не туда, тогда я стала объяснять ему.
Забыла, как по-армянски слово «лошадь», грузинское вставляю я,
а он меня не понимает, ведь разные языки.
Она тоже меня за рукав толкает, ведь ты говоришь по-грузински,
а я-то никак не вспомню слово лошадь по-армянски, вот и всё.
Ещё хорошо, что ориентир хороший у меня.
Поправила его – налево, указав на памятник, который видела
на площади, всадник на лошади.
И вот и всадник – ясна дорога, и вовремя добрались.
Уже все в автобусе ждали нас,
Ведь время поджимало нас. Мы быстро поднялись,
свои вещи с гостиницы принесли,
И сели, извиняясь. Они все беспокоились за нас,
ведь в нашей группе из Тбилиси мы самыми молодыми были.
С ветерком автобус нас увозил к кораблю,
мои же глаза все останавливались на грязь везде,
заляпанные автобусы, машины мусора на улицах,
в центре, как везде, стоят мужчины на подножках в транспорте
с набитыми людьми.
И на корабле только отдохнули мы
от этой нам ещё не объяснимой суеты.
Забыла я сказать вам для сравнения – купила там плоскогубцы за
десять долларов, чтобы всю люстру раскрутить
и в чемоданы уложить.
Она была такая большая, что первым вопросом было:
– Откуда Вы доллары достали, чтобы купить?
Да про Сирию нечего и говорить –
скудные рестораны, танец живота,
та же нищета, все дёшево, можно было и скупиться, но денег нет,
купила ткань несколько разных цветов по пять метров в каждом
куске, и каждый кусок по три доллара –
хороший подарок друзьям, родным.
Последняя ночь у меня – целый чемодан не проданных,
не обменённых вещей, я тихо беру их в сумку...
Несу на палубу корабля, всё бросаю, песню запевая детскую свою:
– Это кушай за маму, а это за папу!
Побросала в воду всё и утром стоим мы на пароходе у трапа,
вдруг слышу фамилию мою называют.
Подошла – в чем дело? Узнала – размыло духами
«Красная Москва» фамилию в паспорте у меня.
Сказали они мне, когда объяснили:
– Вы счастливая, что заметили мы, а не в Египте,
на таможне иначе не выпустили бы из страны.
И хорошо, что закончилось так. Уже самолётом
летим мы обратно в свой город родной, и домой – в Тбилиси!
*~
В Тбилиси мы жили около
Дезертирского базара.
У нас во всю дома
кипит ремонт в новой квартире,
А на обед надо покормить
и мастеров,
которые работали у нас.
Так я с братом и побежала
на базар, находившийся
в пятнадцати минут от нас,
Взяв денег впритык,
чтоб только нам хватило
на продукты там.
Уже я на базаре с ним,
и поднимаюсь на второй этаж.
Смотрю – мальчонок,
лет десяти, продаёт собаку.
Я спрашиваю:
– За сколько продаёшь?
А он такую сумму называет,
что можно и остаться без продуктов,
хвативших на целый день.
А мне надо кормить ещё людей –
рабочих.
А собачку сразу стала мне жаль –
больная, с носа всё течёт,
И шкурка вся облезшая у неё.
Такую собаку больную
в дом не покупают.
А я ему:
– Я дам тебе половину,
смотри – она больная у тебя.
И он продал.
И так, купив собаку,
Сократила покупку на продукты.
Несу домой собачку.
Конечно, я обошлась,
сделав для гостей
хинкали и люля-кебаб.
Зато похвалена рабочими была.
Сказали, что всё нам подавали
На обед, но хинкали – нет,
Ведь с ними повозиться надо.
А я, чтоб обойтись, купила
мясо там для фарша.
И мне досталась и собака.
Назвали её Мики мы.
Лечила я её вначале,
употребив лекарство,
как для взрослых.
Любили мы её.
Она любила и меня.
Живя в высотном доме
Высоко, как только
подойду я к лифту,
уже лаять начинает она.
Знает, что я ...
Она – Осень, что сошла с холста!
И очутилась с вами в одном свете,
Какая жизнь раньше у неё была?
Не спрашивайте, вы давно не дети...
Люби её, цени её, какая она есть...
Она шагнула к вам, она же Королева...
А в голове у неё неполная луна,
Которая покажет путь вам верный...
А звезды у неё мазками на рукаве...
Поверьте, ночью во сне разбросает...
И будет вам светло, тепло в любви,
Как это в семейной жизни подобает...
А шлейфа роспись – осеннее добро:
Всех овощей, сочных фруктов и ягод...
Ты полюби Осень, ты,
человек семейного очага,
Она же послана тебе с небес Богом...
Как хочется ......Tавтограмма
Как хочется ,,полёты» – помнить всё.
Каким ты бы не был сейчас, забудь...
Кавказский нежный лепет вспомнишь –
Как-то успокоит тебя, что ты здесь...
Карёжить тебя ...он не перестаёт,
Каждая строка сквозь слёзы льёт,
Категорически ни о чём не говорит?
Казачка – терпелива с детства, жизни нет...
~*~
Любви серебряная нить!
Я намотала большой клубок.
А там такие ласковые слова,
длиною в нить вся строчка.
Хочу разматывать клубок.
И первое слово встретилось
«Люблю», и дальше опять
Разматываю я клубок.
Опять встречаю слово «люблю».
Так размотала весь клубок,
других я слов не нашла в нём.
Люблю, люблю, люблю, люблю.
Вот все слова длиною в жизнь
Мою. И я довольна – чужих слов
В клубке я не нашла, одна любовь
И была у нас, любила и он любил!
***
В каждой семье свой сюжет,
И можно книгу написать,
Но только вот один сосед мой...
Одна тема – в магазин сбегать.
Потом нажраться водки с утра,
Затем смотреть в окно, кричать...
Ломать и матом всех послать...
Забыть, что праздник не настал...
А там, вообще,...и спать не даст...
***
Боготворю, я прежде всего женщина, я мать, я дочь,
Таких, как я, не мало есть на свете – свою любовь
Всецело отдают, не прося взамен ничего, ни чуть...
Рождённая, чтобы создавать в семье уют и радость...
Блаженна плачущая ныне – даже, когда смеёшься...
Блаженна плачущая – ибо утешаюсь я слезами...
Такова женская доля – плакать от боли, горя, страданья...
Чаще слёзы проливаются – вдвойне от радости...
Женщина, плачущая дважды – радости победы, горе детей,
Злющая – плачущая от зависти, добрая – от жалости...
В целом посмотреть на нашу жизнь и на всех женщин:
Плакать захочется – жизнь проходит в мире потерянном...
***
Ох, завьюжит вас любовью страстною, безмерною
Не посмотрит, что Вы очень красивая женщина,
Заморочит голову любимый Ваш при свидании,
Всё сметёт на своём пути в своём достижении...
Дунет в Вас своим теплом он горячим, отогреет
сердечко замёрзшее, не надышишься ласкою взамен.
Затаилась в себе, охраняя честь и старинный завет.
Так откройтесь скорей, дорогая, пополнится свет.
Свет пробегов души, освежение чувств и желания,
Сильная женщина тогда победит и любовь.
Скорость света, любви бесконечное, прощаясь,
Не обманет он больше и Вас обогреет теплом...
~*~
После ссоры – пустота.
Выход всегда найдётся,
Надо выслушать две стороны,
Потом только решать, кто прав...
Но лучше всего промолчать.
Дать немного успокоиться ему...
Ведь ему трудно, как и тебе...
Поймёт через несколько дней...
Забудет даже, о чём была речь.
Не надо ссориться друзья,
Жизнь такая хорошая у нас...
И помнить – мы любимы сейчас....
***
Выпью водки шкалик,
Чтоб отвадить порчу,
Водка не поможет порчу отвести,
Тебе к бабке надо вылечиться бы...
Бабка Катерина сразу выбьет дурь,
Позабудешь водку и любовницу ты,
Вернёшься на карачках домой – полы мыть,
Только б жену вернуть, радости твои.
Посмотрел, подумал – правда, к ней пришёл.
И на славу бравый – стал он молодой....
***
Пылали щёки, ей хотелось наслажденья.
Пылко – я тоже чувствовал себя...
Пыльца пчелы сочилась на листок.
Пылище от него, она... не цветок...
Пылающей страстью разбросала...
Пылкость сердца моего достала,
Пыль нежеланная, посыпался песок...
Пылевлагонепроницаемый сток...
***
Твоя Любовь ко мне чиста, как роса чистая над травою ложится,
как только что появившееся солнце, лучами греет, но не сожжёт,
и в ясный день палящего солнца, найдёшь место, где укрыться,
а в ночь лаской, блеском луны очи твои в любви, покрывавшей меня.
Твоя Любовь, как песня, которая всегда поётся, и наслаждаешься
звуком, не понимая слов, а только те слова, которые хочешь услышать,
доносятся до меня издалека, любовью ворвавшейся снова
С небес, дарованная Богом, и в благодарность Любовь ты отдаёшь!
Любовь, которая не имеет границ, забвения, ревность, ожидания –
стараешься хотя бы на мгновение побыть вместе, уединиться, скрыться
и полностью отдаться страсти, которую давно испытывал к ней, любя,
как к нежному созданию любимого, ни с кем несравнимого, человечка!
~*~
Женщины, как цветок – всегда прекрасны!
Разные по аромату, так и по окраске...
Одна влюбляется и любит всю жизнь...
Другая, как пчёлка, перелетает, где слаще...
Но все они, женщины., – богини красоты,
В них нежность, любовь, чары материнства.
Они утончённые, славные – создатели семьи,
И потому не раз были воспеты поэтами...
Любите женщин!...Дарите цветы в радости,
Берегите их, они продолжатели жизни на земле.
Любите их такими, какие они есть в природе...
Все разные, но такие милые наши женщины!
***
Только любовь не умирает никогда...
И огненный шар пройдётся по губам...
Сожжёт до боли сердце, тебя любя...
Напишет балладу-песню невзначай...
«Гром разбудил – молния прожгла!
Накануне праздника она отдалась...»
Прочертила небосвод любви стрела,
Жарко обнимала, целовала всласть...
Создание хрупко, душа выше меня...
В зеркале ловя взгляд моего плеча,
«Во сне и наяву только тебя люблю!»
Я молчу, я терплю, не молю – боготворю!
***
«Я родилась в далёкой деревне...»
В Ростовской области – Богураево!
Моих детей туда я посылала?
Сама же не видела я... долго ....
Но вот однажды на машине
Проездом с Волгограда в Харьков...
Увидела стрелочку налево -
Хутор Богураево...
Повернула – как будто бы родное
Меня туда и потянуло!...
И никого не знала я...
Лишь только по словам отца...
Кассирша на каменном заводе,
Пономарёва, нам родня...
Порасспросив прохожего,
Машину остановила там у дома...
Какая красота была – весна...
Деревья все в цвету, лаская,
Будто знали, что здесь я родилась,
Меня торжественно встречали...
Забор, выложенный камнем,
Стволы деревьев побелены известью.
Дома подкрашены – манили белизной,
Пол красный, чистота...уют...
Лишь только один раз я там была –
Кусочек радости с собою увезла...
Я знаю, что посылая своих детей –
Там в радость принимать гостей!
~*~
Поверь мне, ты только поверь,
Что я любить, не перестала...
А только набегающая грусть...
Волновать боль сердца стала....
Весной любовь я повстречала...
Жили вместе, «не разлей вода...»
И только задушевные напевы
В доме нашем слышали всегда!
Лето счастья пробежало быстро ....
Зрелость дала любовь, детей,
Где вместе поднимались в горы...
Еще молоды были мы с тобой!....
А вот и осень наступает...
Пеленой накрыло радостные дни,
Листья обрывая,в закате жизнь,
Дожди пошли опять и слезы ....
Встречает у порога осень... печаль...
И нет тепла такого, высохла трава,
Колышет ветер ковыли седину,
Проходит Бабье лето, встречаем уж зиму...
Холодно, морозно, в обрыв бросает...
Твоего возраста лишь верхушки гор..
Упирающихся в небо, Божья дорога...
Тебе остается по ней пройти....
***
От той любви я потеряла гордость...
Любовь в сердце больно впилась
Удавкой змеиной обкрутило горло,
Развернуться невозможно, тревожно...
И замечала, что больна любовью...
Что моей любви он недостоин,
Поняв всё же, что всё у нас самообман,
Он был по отношению ко мне очень стран...
Не понимала я его, грубил, но любит,
Ночами нежно меня ласкал, целовал,
А днём грязью обливал, ругался на @ посылал,
Становилось себя жаль, сердце разрывал....
Я ж послушною овцой за ним ходила, понимая,
Любим, но страх, оставить совсем его боялась,
Не то любовь, не то его, разъярённого зверька,
Убить он мог и все длилось изо – дня в день...
***
Поговори, мой брат, пожалуйста, со мной!
Стакан налит, да корка хлеба на стакане...
тебе давно уж нет, а я скучаю, так скучаю.
Ушёл давно, где не достать тебя, где рай.
Разбита мечта юношеская, твоя надежда,
учился в школе хорошо, судьба застала,
оставляя родню в горе, слезы проливать,
забыта радость, скорбь настигла и печаль.
Остался в памяти у нас, друзей, близких,
не вернулся дорогой, таким молодым ушёл,
несчастливый при жизни, не всё увидел,
вдали ты просто одинокий......ты пропал, Любимый
~*~
Тбилиси – старый двор, подъем крутой.
Называли его – Чyгурети...
Булыжником выложен он каменным
Иначе не пройдёшь зимой на склоне...
Дорога, крученная, похожая на горы,
И балкончики резные красивые висят...
Дорога узкая – проезд одной машины,
В конце пятачок – развернуться...хотят...
А дальше – лестниц вверх, наверно сто,
Чтобы попасть на другую выше улицу,
А на машине с другой стороны легко,
Петляешь ты, осваивая вершину мечты...
Но я, конечно, не о том!? Я видела люд!
Своими-то глазами, как на этих улицах,
На навьюченных ослах мацони продают...
И это ни с чем сравнить нельзя...нам...
Она кричала... Мацони! Мацони!1...с балкона
На канатах спускали корзину с деньгами
Обратно поднимали всё, что они купили.
Часто продавали и зелень, фрукты, сыры...
И эти старые дворы, и шум детей игравших
Там, такие были дружные они, не помню...
Чтобы обзывались, хотя на шароварах
Латки были, и хлеб считался деликатесом...
У всех настежь были открыты двери...
И не стояло национального вопроса...
Сейчас, а, что сейчас – те же дворы, мостовые...
Но я давно там не живу, но в памяти жива.
1 мацони – грузинская простокваша
***
Люблю притронуться к твоим заботливым, материнским рукам.
Сколько тепла и любви, словно горячим ключом
Бьёт из твоего сердца, дорогая любимая мама!
Добрые глаза и улыбку, помним всё и не забыть никогда, мама…
***
Смерть не спрашивает –
без разрешения приходит,
Но, если стая воронов
над домом, то ожидаешь...
По старому поверью,
что смерть скоро будет...
Но за кем ты, до конца
не узнаешь, обычно думаешь....
За пожилым пришла,
но день приходит неожиданно
И забирает самого
любимого и молодого...
И избежать невозможно
и, что тут сделать?
Ты рада обменять – нельзя.
В страдании живёшь, всегда...
Пока беда не придёт в дом –
не поверишь...не поймёшь,
Как трудно расставаться...
с любимым, навсегда...скорбя...
С любимым, который
не уходит от тебя....
А покидает этот свет,
Он был тебе – солнце и рассвет...
~*~
Сон? Только он может правду рассказать:
что было, что будешь иметь, и что будет,
только надо правильно разбираться в нем
и, если плохо во сне – воде рассказать.
Открывая воду в ... и только потом
рассказывать – явные сны, бывают часто
про любовь, надо не забыть, что видел...
ведь жизнь у нас – продолженье сна.
Иногда видел что-нибудь во сне, а утром
проснулся и забыл, что?.... Ты опечален,
вспомнить не можешь, и ты страдаешь –
целый день в ожидание исполнения сна?...
***
Вот так всегда – то взлёт, то падения.
Пока я в гору подымаюсь высоко –
почти до облаков достала я рукой,
вниз качусь я, словно по Петроградской
мостовой, когда открыты мосты на ночь.
Я кувырком лечу и ничего не замечаю
на пути, и только рвёт одежду, и ударит
так, что больно, и хожу вся в синяках,
и долго не могу так раскрутить свою
судьбу, что страх охватывает время.
За дальнейшую судьбу не зная, где
искать ответа, но вдруг затишье –
объединение и солнце на рассвете,
тебе легко уже дышать, и нет одышки
вчерашней, и ты бредишь от счастья...
~*~

Не бывает любви несчастливой...
Просто надо беречь её сначала,
Любить его так, как мать любила...
Нежно... приголубливала тебя...
То ль день, то ль ночь, всё равно.
Ты мечтала, и Бог тебе дал его.
Так люби, дорожи тем, кого нашла,
Другой быть может хуже, чем он....
Осчастливь...его и себя!
И роди сына ему...богатыря
Не забудь, что нянька ...нужна
Она девчушка, подружка твоя...
Годы быстро летят, и дети растут
Думая сегодня лишь о них,
B семье получишь тогда ты возврат –
Золотые в старости года...
***
Ушёл, оставил меня одну, не забрав с собою огонь желанья,
a я не знаю, как заснуть, меня ужасно по ночам оно жалит,
пока не даёт мне заснуть, горит душа, не спится всё,
только я задремлю, набросится на меня, жаром одаряет...
Не знаю, как мне быть? Хочу я потушить, а оно ревниво
передёргивает, открою форточку - воздуха вдохну глубоко,
смотрю я вниз через окно, а там образ его на асфальте,
будто бы хочет вернуться, но оставляя мои мечты, желанье...
~*~

Сценарий
Армянской свадьбы
Конечно, в армянской невесте
Первое желание жениха,
Чтобы она девственницей была,
Но молодёжь сегодняшняя!?
Её хранить не очень-то хотят,
Но есть ещё семьи, поддерживаются
Таким правилам и берегут честь,
Девчонку обхаживают все года...
Чтобы выдать достойно замуж,
Чтобы не краснеть на второй день
После свадьбы, а когда передадут
Девочку в руки мужа, успокаиваются
И я хочу рассказать: у нас коммуна,
То есть вся родня около сто человек,
Живём за рубежом, но всё равно...
Разговариваем дома по-армянски...
И даже смотрим по интернету
Армянские кассеты, фильмы...
В Армянской церкви преподают
Бесплатно армянский язык и танцы...
Среди нас есть молодёжь, которая
Подошла ко дню женитьбы...
Но так трудно найти жену себе...
На близкой по крови не женишься...
И знаешь всех, всегда встречались,
Воспринимаешь, как родного...
Уже б пора жениться, объехал много,
Два раз был в Тбилиси, не нашёл...
И, наконец, один раз он посмотрел,
На девушку с нашей коммуны...
Она его дядиной жены племянница,
И в сердце запало ему ...он сказал...
И прежде, чем он пошёл сватать..
Уже взрослые обговорили всё заранее...
По обычаю, не думали, что её отдадут
Рано замуж – она училась в колледже...
Согласились, настал день обручения...
Довольные все, а он особенно,
Потому что он знал кого брал...
Прекрасно отгуляли, ждём свадьбу...
Свадьба в Тбилиси, и поэтому надо
Хорошо подготовиться для этого.
Пригласили крёстного на свадьбу...
И дядя становится крестным...
Крестный в армянских свадьбах
Имеет большое значение:
Он покупает свадебное платье невесты...
Покупает кольцо или же браслет.
Он оплачивает затраты в церкви
И стол полностью в ресторане...
И долгожданный день наступает –
Счастья молодым прекрасной пары...
Так как крестный остановился
В самой лучшей гостинице в Тбилиси,
С видом на реку Куру...,
За ним утром приезжают с музыкантами...
И играют свадебные песни
Музыканты, барабаны, зурна кларнет,
Аккордеон и много инструментов старины...
Очень красивое зрелище, танцы...
Затем крестный уже подготовил
В корзинки белые с цветами всё,
Что купили для невесты и подготовили
Тарп1, на него положили коньяки, конфеты,
А также подготовили маленькие
Мешочки, куда положили конфетку,
Чтобы раздать всем,
Незамужним девушкам...
Так же с музыкой спускаются
С гостиницы вниз, там тоже немного
Танцуют, садятся на лимузины
И едут все за невестой ...
Подъезжают ...музыка играет –
Корзинки, тарпы над головами,
Шалахо звучит, двери девочки
Открывают и оттуда выходят...
Её родные тоже с подарками,
Обмениваются на корзины.
Подарки не большие, в виде хороших
Духов Chanel, парфюмерию, танцуют...
Заходят в дом корзины с выпивкой
Ставятся на стол, а корзина
С платьем и всё к свадьбе заносится
К невесте в комнату, входят женщины...
Девушки начинают одевать невесту
И петь на армянском слова песни,
Желали счастья невесте...одели ...
Раздали мешочки, заранее подготовленные...
Девушкам, а их так много! Красивых!
Подружки в одинаковых платьях
1 Тарп – Специальный свадебный поднос.
И ждут выкуп, у двери стоит
Её сестра – ждёт, подходят ...
Крестный с женихом, дают выкуп
И выводят под звук музыки невесту...
Самое тяжёлое зрелище, радость и слёзы
...Родных со стороны девушки...
Выходят к гостям, немного посидели
За столом у невесты дома, танцы,
Невесту осыпают деньгами...под музыку
Конечно, все деньги собранные
В руках невесты принадлежат
Музыкантам, поэтому они заинтересованы
Хорошо играть, чтобы невесту выводили
На танец...шалахо...чаще...
Снова в лимузины...покрутились
По старому городу – все районы
Тбилиси как на ладони видны.
Подъехали к большому собору на Элия!
Венчание молодых – это зрелище...
Невозможно передать той красоты!
По дорожке постелена белая ткань,
По бокам в вазах красивые цветы...
Мальчик стоит у Алтаря, девочку
Ведёт туда её отец, позади маленькие
Деточки держат шлейф платья...
И с маленьких корзиночек бросают лепестки роз...
Прекрасная пара красивая,
Со стороны мальчика – его друзья,
Со стороны девочки – её подружки,
Началась церемония, рядом с ними крёстные ...
Она – со стороны невесты со свечой,
Он – со стороны его тоже со свечой,
Головы должны быть у женщин
Покрыты платком... проходит венчание.
Церемония окончилась, он не выпускает
Её со своих рук, держит крепко,
Такой девушки трудно найти!
А она у него есть и он счастлив!
Выходят...опять лимузины, и едут
В уже подготовленный банкетный зал!
Свадьба началась, музыка, танцы
Пожелаем им счастья и большой любви...
И как по-армянски говорят:
Чтобы на одной подушке состарились!
Было много детей, любили друг друга!
А главное, уважали родителей и традиции...
~*~

Любовь, как ключ журавлиный в полёте,
как солнце, спрятанное за облаками,
из воздуха сонет не льётся, a поётся,
издалека любовь видна – выходя, парит...
Радость, возникшая в душе, оживает,
а песня последними снежинками тает,
кружит, то поднимая голос, то опуская
под музыку любви... в полёте птица...
Лепестки, не открывшиеся в любви,
весна, сакура радует, расцвела,
букет блаженства ей – подснежники,
фиалки, признак девственности её...
~*~
Я тебя никому не отдам! Буду сильно любить я тебя!
Буду пылинки струшивать с тебя, лишь бы не ушла от меня.
Буду я солнцем твоим, ласково гладить щеки лучом.
Буду я небом твоим, словно зонтом прикрывать от дождя
Я тебя никому не отдам! Буду лелеять с каждым днем.
Буду я звезды в твои косы вплетать, чтоб разлюбить не смогла.
Буду летать до луны каждый раз, всё при свече аромата.
Буду с ветерком на машине катать, шампанским обливая.
Я тебя никому не отдам! Будем до старости вместе жить.
Буду тебя крепко любить, помогать очаг создавать.
Буду я в помощь за домом смотреть, наших деток растить.
Буду тебя уважать и любить, только будь со мною всю жизнь...
~*~
Три раза в день – завтрак, обед и ужин!
Три аккорда: бас, мажор, минор...
Три полосы возраста: молодость, средний, старость.
А лишь молодость мы вспоминаем чаще,
Ведь только там чувствовали, что живём,
Не думая ни о чем, наслаждаясь жизнью!
А что же средний возраст – как у всех!?
Работа, учёба, дети, семья, повышения...
Как в армии, лишь один доходит до генерала.
Хорошая полоса – старость, когда всё позади.
Закончил все дела, не знаешь, что делать,
Конечно, если ты душой музыкант, художник,
Ты начинаешь писать, рисовать,
Но скажу честно – писать люблю я больше всех,
Хотя я понимаю, что может и пишу не так!
~*~
Одинокая осень – одинокая жизнь,
Как верёвка, с годами моими сплелись,
Трудно жизнь коротать, если ты одинок
И глядеть из окна целый день на Восток.
Никуда не уйти мне от прожитых лет,
От печали о счастье, которого нет,
От истоков моих, что согреют в ночи,
Где чистейшей водою слезятся ключи.
Я наброшу на плечи пуховый платок
И на лавочку сяду лицом на Восток,
Слышу, где-то вдали затихающий звук,
Это время уходит потерь и разлук.
Одинокая осень – одинокая жизнь,
Вы с годами моими верёвкой сплелись,
Только чудится мне, вроде что-то не так,
А вокруг никого, лишь один полумрак...
***
Всю жизнь у ног твоих валялся бы,
поверить лишь в то, что меня не забыла –
весной, цветами расцветала ты в груди,
в нежности долго любовь не остывала.
Прости меня, дорогая, если, что не так,
ведь я не могу жить с тобой в разлуке,
не вернуть нам прекрасных дней лета,
которые были нам, двоим, жаркими в любви.
Вернуться мне?... без тебя тоскливо,
понял ведь, в долгий дождь проливной,
в душе остыло, словно холодной зимой,
разогрей своей любовью, нужна ты мне...
~*~

И нет во всей Вселенной такой красоты, чем Бога творенье!
Трава, листья изумрудные, а стволы деревьев коричневого агата,
раковины аммонита, сердолика, рубиновые,
а издали, красно-розовые кораллы, ониксы, опалы, гранаты,
Все переливаются весной, летом же, зелёными оттенками ,
Осенью они становятся янтарными, окаменелые древесным соком.
И там найдёшь, словно в янтаре, сушёного червячка.
Не буду перечислять количество разноцветных цветов осенних,
яркие, золотые, солнца цвета днём, словно бабочки тихо кружатся,
И нет во всей Вселенной такой красоты.
И нет во всей Вселенной такой красоты.
На гранатово-валунном опаловом небе
кружевные жемчужные облака,
В ночь на сапфиро-топазовом небе
разбросаны серебристые веснушки звёзд
С полной ярко-аморфной луной,
Ты сидишь на балкончике и пьёшь чай, добавляя лаванду,
бросив в стакан камень
яшмы, наслаждаешься жизнью.
И нет во всей вселенной, такой красоты.
~*~
Захлопнут лабиринт в любви,
И не найти нам выход новый,
Придётся жить мне с болью,
Со временем истечь кровью...
Когда ушёл от меня, мечтала,
Чтобы ты вернулся...рыдала,
Сейчас стало намного легче,
Ждала...успел найти другую...
Все мои вечера в одиночестве,
Но будоражишь меня ты во сне...
Тревожишь, а утро ...реальное...
Мечта вернуть... невыполнима...
Хочу смириться с моей долей,
Одинокa, ты же был примаком,
Причина раздора, наверно ...в этом –
Не чувствовал хозяином,...мужиком?
***
Я рисую тебя такую, о которой мечтал...
Высокой, стройной и красивой,
Как ангела, сошедшего с небес,
В такой знаменательный день!
Ведь сегодня – двадцать пять лет...
Как мы вместе, и ты ничуть не изменилась,
Ты с каждым годом всё цветёшь,
И любоваться тобой мне под силу....
Спасибо за то, что ты есть!
Спасибо за жизнь, что ты мне подарила!
Спасибо за семью и детей,
Где чувствую я твою силу любви...
Бессонница – Любовница
Меня бессонница околдовала,
заснуть на час мне не давала,
ласкает, всё приговаривает,
ночью в любовницы набивается.
Сама не спит, щекочет по ночам,
целует, не даёт сомкнуть мне глаз,
чтоб не заснуть, цепляется за нос,
только перевернусь я на бок, спрос.
Все нервничает, ворочает подушку,
сама не спит, не хочется, ей спать,
меня заманивает в свою ловушку,
безжалостно забирая уже подушку.
Смотрю я на часы, пора бы спать,
она ударом звон часов подгонит,
уже 2,4,5 часа, а я ещё не сплю,
в тумане сонном её я забавляю...
***
Серебряная свадьба – серебряное платье,
Кусочек счастья в полвека, подарил тебе.
Красиво прожитое время – в Любви, в согласии,
Наверно, иначе бы сейчас не поздравляли....
Красивых дней тебе желаем, набраться
Терпения на полвека в Любви, в согласии
прожить, как жили наши предки в Любви.
Обилие встречать и на серебряную свадьбу
Всем деточкам, вручать – заветные слова Любви,
Которых надо выполнять, среди зимы не растерять,
Собрать до кучи и своим детям в подарок дать,
Как надо жизнь любить, дорожить, сохраняя очаг....

***
Когда он счастлив в семье лишь! То понимает эту жизнь.
Его лицо и настроение заставит тебя в радости порхать.
Красивая любовь с детских лет иногда тянется всю жизнь,
И тот её не поймёт, кто разменивал, как перчатки любовь...
Красиво жить не запретишь, но красивую любовь заметишь...
И счастьем, и в радость полна жизнь, когда на свете дети есть.
Счастливый человек живёт и метит высоко, блистая ввысь...
Дыханием своим вознаграждает, опекает и будет оберегать,
Когда он счастлив в семье лишь!
Он хочет слышать её голос каждый день,
И любоваться ею, как будто видит в первый раз, и ему не лень
Любить и не стесняться, и при людях любовь выражать,
Заботиться, любить её ...с полуслова понимать
Щедрыми по возможности подарками и цветами одарять,
Когда он счастлив в семье лишь!
***
Сердце моё приковано, околдовано...
Пришито тонкой нитью нескончаемой
Любви, где только ты и я влюблённые,
Бьёмся мы, словно рыбой об лёд зимой...
В страстной любви, то вспыхиваем
То охлаждаемся, то натягивается нить,
Возвращается – сильно бьёт, ударяясь
По телу, потом, пятном оставляя шрам.
Зачем Любовь качает над волнами?
Штормит – плачем о нашей жизни,
Затишье на море – в лазури наступает,
Так и в семье, то война, то Любовь!
***
Ты звёздочка в небе ночном,
и мне разыскать всё же пришлось,
не знаю, ведь всё остальное – ложь,
что счастье само приходит в дом...
Сколько затрачено за годы труда
тебя искать, и вот наконец нашёл.
сейчас я никому не отдам, понял,
ты будешь на всю жизнь женой...
Мы будем создавать семью,
какую ещё никто не придумал –
надёжную хорошую стойкую,
и в бури, и даже в морозы...
Любовью душу согревать всегда,
в очаге дома уютном, без огня
иметь тепло и солнечный свет,
который так нам нужен, любя...
***
Взлёт! Падение! И опять взлёт!
Вся жизнь, как волны океана...
И всё время страшно не везёт,
Счастье... под занавес тумана.
Оно поднимается в шторм...
Опускаясь в штиль... любовно!
Из чувств сваляет снежный ком...
Влюблена, не можешь без него...

Наш малыш родился: здоровым, красивым,
Очень хорош собой, похож на бобрёнка,
И весом удался! Лицом, весь он в маму,
Ростом великан... природа дала от отца
Нежный малыш, спокойный, не крикливый,
Купается с дельфином в ванне, плавает,
Погремушку держит в руке и стучит ей,
Дулю своей маленькой ручкой покажет.
Если кушать вовремя не дадим, плачет.
Делаем воздушные массаж ему, кричит,
и оставляем, как центральный PIECE (в виде вазы)
На качалке, а за столом вокруг всё свои.
А собачка всё вынюхивает его, любит.
Дотянуться хочет, лизнуть малыша.
Станет на задние лапки, как в цирке,
Дотянуться не может лизнуть сорванца...
Самое страшное
почувствовать одиночество...
Почувствовать себя ненужным обществу...
Почувствовать к себе отношение сожаления...
Почувствовать, что ты не любима, а одна видимость...
Почувствовать иронию, на которую не можешь ты ответить...
Почувствовать боль за прожитые годы,
оставаясь к старости одинокой...
***
Что привело сюда тебя!?
Неужто горе, разочарование
Где ты в стихах нашла себя...
В них развиваешь своё молчание
И боль средь строк прольётся,
И все свои воспоминания...
Какою ты была, нет, какой стала,
Лицо своё вуалью... покрывала...
Ты хочешь скрыть позор, падения!?
А может нелюбовь со стороны?
А может восхищения!?... Но нет,
Вытаскиваешь жизнь с проталины...
Где между камнем жизнь опять!
Стебелёк явным виден – светит,
Хотя тяжёл камень, ему ж дышать...
Рождён жить – жизнью дорожи....
***
Соберу добра я, вдохновение,
Напишу вам стишок на рассвете,
И от солнечного первого озарения...
До чего же поднялось желание....
Работяга, трудoголик, старательна...
Дозволяю немного и шалость...
Разбрасываюсь невидимой щедростью
Тем, кто показывает ко мне искренность...
Всё должно быть в одном человеке:
Любовь, капли воздержания,
брызги слов решительности...
Щепотка мудрости, остриё глупости.
~*~
Сидел спокойно офицер
В автобусе в Тбилиси,
И ордена на груди...
«Афган» прошёл с отличием,
Но тут вошли, держа кинжал,
Двое и по-грузински говорят:
– Уступи, дядя, нам место...
Наверно, тот не понимал...
И завязалась драка...
В автобусе людей не много,
На помощь девка подбежала,
Не грузинкой она была...
Но по-грузински чисто говорила:
– Оставьте, он Афганец ведь, воевал.
И с тростью он едва ходил,
Тогда все люди защитили...
Конечно, им стыдно стало...
И спрыгнув на ходу,
– Держись... – ему они закричали.
Он, облокотившись на трость, сел.
А ей сказал, что по-грузински –
Тоже понимал,
Таким, как они, он места не уступает...
«Афган»... прошедший – страх забыт!
~*~
ГЛАВА 4

Проза "Любви...-это не конфетка?А что?"

Часть 1. «Но провожать пошёл домой её»

Когда-то тоже заблудилась – я влюбилась!
Он был друг и одноклассник моей сестры родной...
И встречать Новый Год решили друзья её у нас
В квартире, которая была большая на тот час!
И подготовка предпраздничная началась!

Сестра намного старше была от меня,
Так мне казалось тогда, а разница лишь на пять лет
Заметна была у детей, но с возрастом стёрлась она,
Друзья её все были, наверно старше, чем она,
Учились далеко от дома, я видела их впервые.

Но вот и моё детское сердце замерло –
Увидела я парня, высокого, черноволосого богатыря!
Ведь до того я видела своих друзей с дома
И одноклассников своих, они были меньше во всём...
Их видела я каждый день, не воспринимала никого.

Девчонки рослые, они меньше по возрасту страдали.
Они грациозные, а те меньше в плечах, силе, стеснялись.
Те уже развиты – они меньше в общении, смущались.
Так я, уже вполне оформленное дитя, увидела
Мужественных больших ребят вообще, и в доме...

Хотелось тоже вместе с ними встретить Новый год,
Тем более он ....приглянулся, но как быть?
Одной неловко остаться с ними дома на праздник,
И приглашаю я на вечер школьную подругу Свету,
Заранее рассказала я о своей «беде» – влюбилась...

И праздник начался, развесили гирлянды.
Накрыт был праздничный стол на славу, и ёлка у окна!
А музыка, словно колокола звонят в моих ушах,
как будто бы предвещает мне счастье...
Какая радость – любовь сама ко мне в дом вошла...

Музыка умолкает, а я глаза поднять не могу.
Запели ребята песни красиво хором,
И он пел один потом – так красиво,
Но это был, наверно, последний шаг к барьеру
У меня – меня сразил он наповал

Своею привлекательностью и пением.
А этот его галстук голубой? Ведь дети наши,
Я говорю о друзьях своих, они ещё не одевали галстуки,
Только пионерский галстук! Носили в школе,
А за школой – в сумке они в кармане...

Но он был в белой сорочке, в чёрном костюме,
Совсем, как жених! С картинки журнала?
Его голос, пение, песня совсем меня обворожили,
Он пел и пел, хотел сразить другую, не понимала я тогда...
Напрасно я ресницы отпускала, думая, что поёт для меня...

Мою подружку золотую, которую пригласила,
Заранее рассказав о нём, его я и показала ей.
Она от него видно почувствовав тепло. Запела!!
Красиво, как два соловья поют, на пару с ним.
Я и не знала, сколько дружила, что так красиво
петь могла она? Какой красивый голос имела...

Уже и музыка играет – буги-вуги, твист,
И многое другое – танго, вальс танцуют,
Где и я могла бы показать свои таланты,
Но он меня не приглашает – с ней танцует он,
И вижу, замечаю, что в неё влюблён...

С другими танцевать я не хочу, приглашают -
Стою, смотрю, чуть не плачу от детской любви
Моей первой, и девичьи слезы сами падают,
Уже не стесняясь никого... я тихо отошла...
Прошла в ванную комнату – смотрю на себя...

Танцует он с другой, с моей одноклассницей,
Танцует хорошо, красиво... крутит её
Он просто обвораживает меня, закончился
Банкет ....Но провожать пошёл домой её?
Мою подругу? К сожалению моему...

~*~

Часть 2. «Он был изначально не Ваш!?»
***
Я не спала – с ума сходила, его любя,
И как назло зимние каникулы были.
Хотя бы увидеть его, думаю, плача печально…
Делать ничего не могла, уже не читала,
Вспоминала нежно всё, что случилось...

Подругу свою я просто терпеть не могла.
Зачем та обошлась со мною жестоко?
Ведь же сказала – люблю Я его,
Нежно шептала слова про него ей,
Когда нужна была помощь всем – я ж помогала ...

Решала задачи, писала контрольную по математике
За двоих, сидели мы вместе всегда.
Нас называли «не разлей вода», «два сапога – пара»
Всегда, но что случилось с ней сейчас?
Мою любовь с моего дома хочет украсть...

Наверно, как и я, в первый раз влюбилась?
Не посмотрев на то, что любила Я,
Подруга всем сердцем поглощала его любовь,
И делала не как дитя,
А как хищница – она поставила капкан...

Ведь, преимущество и правда у неё –
Она имела большой перевес со мной.
Она была с ним одной нации, и это ....сыграло,
Как я узнала потом на вечере у нас случайно,
И это больше огорчало меня, в то время
Я не понимала в этом вопросе, глупа была?

Но красотой своей она во многом уступала,
Сравниться с ней, как небо и земля, но он наверно
Тоже был влюблён, иначе не пригласил бы её в кино,
Об этом я узнала, когда в школу после каникул
Я пошла, растерянная, не знала что и делать?

Тогда б вы видели меня, как моя первая любовь
Катилась вниз, не ощутив внимания глаз, любви
И ласки, первых прикосновений, поцелуя.
Пустота заполняла меня, как маленькую дитя,
Которая влюбилась...и просит свою игрушку обратно...

Дрожала я при встрече – чувствовала его,
Когда он приходил к сестре по делу.
Сидеть мне с ними не приходилось,
И я боялась выдать свою любовь к нему
Дрожащими губами... наивным взглядом...

Была всегда я в другой комнате и только.
Позвонят – скорей дверь и открываю
B надежде увидеть, войдут друзья её в зал, садятся,
А я стою в большом, длинном коридоре –
Всё насмотреться не могу...

Там книжный шкаф был размещён, стеклянный.
Стоял он напротив двери в зал, где они сидели.
А я смотрю в окно стеклянного шкафа на него
И плачу – я хочу его, а он не замечает, всё шутит,
Относится, как к маленькой сестре, но зачем?

И видно всё через стекло, что делают они,
Уже тетради на столе и что-то пишут там заметки.
А я смотрю всё на него, не отводя глаза
Все в стекло – могла часами там стоять, смотреть,
Любя, как в первый раз любя! Люблю его!

Часть 3. «Ещё надежда есть?»
***
Приходили к сестре друзья почти что каждый день.
Уже скоро каникулы зимние закончатся,
А я в печали начавшейся любви?!
Где нет пока начала и конца,
А только буря внутри меня
Горит, словно разгоревшееся слегка пламя,
А её маленькие огоньки
Стреляют по лицу, обжигая меня горячо – до ожога!

Но вот новости принесли – одного из его друзей
В Армию забирают – через неделю.
Помочь просили приготовить всё к столу – на проводы его,
Сестра не отказалась, но для помощи взяла меня
По их же просьбе,
Тем более сказали, что его маме нужна помощь,
Не ему – который так смотрел в прошлый раз, приглашая
Танцевать, словно пожирал он меня глазами.

Там рук на кухне не хватало и времени оставалось
Мало, но это был только предлог? Среди друзей
Я одному из них тоже приглянулась,
Не знал что делать?
Он то заметил сразу мою красоту в детском лице.
Тогда мы с сестрой не вникала в подробность,
Помогать? И мы бежали первыми.
Наверно – это от отца

Весь день мы копошились в маленьком доме,
В тесноте на кухне – там было много женщин.
Ножки наверно и болели, но видя, как он помогает,
Хотелось хоть вблизи постоять около него,
Не хочется домой совсем идти, но надо,
Опять забыться в своих девичьих мечтах

И надо переодеться, подготовиться на проводы солдата,
Ведь не первый раз мы провожаем знакомых и друзей.
Там будут? И его знакомые подростки – девочки наверно,
Надо выглядеть на все сто, чтоб наконец заметил он меня.
И начала искать всё по шкафам, не знала, чем удивить его.

Искала, что одеть и обувь, всё перебрала, нервничаю уже.
Хотелось выглядеть хорошо, хотя сестра мне говорила:
– Ты так красива, что не оденешь, всё к лицу, только
Волос не завязывай в косу и хвоста не делай – распусти.

А когда заметила моё настроение плохое, она меня подбодрила,
Не зная, что душа горит у меня совсем от другого,
Ведь из одежды только что и было детское ещё,
Ведь раньше меня не интересовали красивые
Женские наряды,
И только одна лишь красивая школьная форма – всё,
Что мне в те годы интересовало...

С кружевным белым воротничком и манжетами на руке,
Обязательно большой бант в волосах позади белый,
Туфельки вроде сандалей и кедов – всегда я без украшений.
Не так, как мои друзья? Где все прекрасно одевались.
Наверно и любили? Как я теперь...

Видит сестра, что я не готова – бросила платье мне
Своё на кровать – Ну-ка примерь – сказала она
Платье розовое, красивое, как на взрослую
Или мне показалось ...
Словно принцесса нарядилась – стала похоже на весну.
Она и туфли дала на каблуках, правда, слегка я качалась,
Быстро схватила – красиво прошлась.

Оделись мы, уже ждали такси, что за нами послали,
И быстро надели пальто, сапоги,
Туфельки маленькие завернула в газету, с собой я взяла.
Вдруг постучали – открыла сестра, сердце стучит у меня.
Да, это он!

Вижу стоит в дверях – не заходит, с меня глаз он не сводит.
В образе девушки рассмотрел он впервые меня,
Раньше смотрел, как на ребёнка, а тут увидев меня,
Так и замер, ничего не сказал. Сестра тут включилась:
– Ты за нами? – Спросила его....

Мы во дворе. Уже дверь машины для нас открывает.
Он приглашает.
Сам сел впереди он в такси.
Опять я почувствовала его пронзительный взгляд на меня,
Словно своими чёрными глазами хочет раздеть,
Я краснею.
Лицо и губы меня выдавали – не знала, куда спрятать глаза,
От стыда всё кручусь, а в глаза посмотреть я боюсь...

И снизу вверх меня в огонь бросает – краснею я,
И щеки у меня горят, уже иголками колют от волнения.
Я думала, что он замечает всё, что происходит со мной.
Стесняясь,
То и дело отворачивалась, как будто смотрю в окно.

А он вопросы всё задаёт на все темы – не останавливается,
И надо же и ответить, и посмотреть на него с таким трудом
В то время для меня, любившую его одного впервые,
И знать, что ему нравится другая.
А он спрашивает – все вопросы были про подругу мою,
С которой просто я в каникулы и не виделась – не хотелось
Больше травмировать девичье сердце своё. Любя его.


Часть 4. «Первое прикосновение, тепло! »
***
Расспросы долго продолжались, как не заметили – такси остановилось.
Он по-джентльменски выходит первым и руку подаёт, помогает.
И вот рука! Держу и чувствую тепло – оно бежит уже по телу,
А руку он не убирает, тепло и дрожь моя уж переходит и к нему.
Он, тихо наклонившись, шепчет мне на ухо – наверно холодно тебе.
Не знал, что мой озноб – им вызванный прикосновением,
влюблённой.

Тепло и запах чувствую я, и ощущаю колкость не побритых волос
На его щеках, прикосновения его губ к ушам и обмякшие волосы
От прикосновения и пара его губ, так красиво шептание мне
И разговор, в холод продирающий меня,
А я стояла, ничего не могла ответить, а только нежно подняла глаза.
Встретившись взглядам, совсем я растерялась, он был влюблён в меня?
Но в то время не понимала я, ведь всю дорогу говорил он о подруге!?

Нас окликнула сестра, как будто оторвала друг от друга, но глаза
Уже оторвать и не могла, так они долго вслед смотрели на меня.
По крутой лестнице уже мы поднимались, и он, как будто бы
поддерживая меня, всё то и дело наклонялся,
хотел ответы получать.

Хотя и я уже понимала, что вопросы просто так, были случайны,
Как просто так – можно сказать о них,
                чтобы разговор твой поддержать.
Мне не слышны были вопросы и ответы, я только ощущала теплоту
Сказанных слов, и теплоту его руки,
                и уже всего тела, прикоснувшегося
К моей щеке. И вот вошли мы в дом большой,
                в квартиру, и стол накрытый.
Там много гостей уже сидело, не знаю как,
                но я оказалась за столом вместе
С ним. Не знаю, это случайность или нет, но с другой стороны моей
Сидел и друг его, что в первый вечер на меня он глаз положил свой.
Так и сидела я, как роза, среди двух барбосoв,
                так мне сказала и сестра,
Которая почему-то сидела напротив нашего стола, всё усмехалась,
На меня смотря. Они ухаживали за мной,
                как за дитём, в стаканчик всё
Доливая лимонад грушевый, как сейчас помню, я любила его.
Спокойно не могу сидеть, и нож в приборе за столом достался
Острый, случайно я себе раню палец. Но он берёт мою руку в сбою
И нежно палец мой целует, облизывая капельки крови с пальца,
Ко мне он наклонился и шепчет те слова, которые хочу услышать!!

Теплом его пронзает меня вблизи –
                я не стесняясь, лучше рассмотреть,
Его большой немного рот и жемчужные зубы не раз прикасаются
Ко мне, как будто хотел он сказать что-то,
                а сам, прикасаясь ко мне всё ближе и ближе...
Но вот и музыка. Он не успел меня и пригласить на танец. Его же
Друг проворней был...И я уже танцую и, если честно, в первый раз
Танцую с парнем, танцевала раньше с подружками под магнитофон,
Но дома, и только с девочками своими ...А тут при всех танцую Я.
***
Часть 5. «То ли Я стала сразу большой!»

Парень, который меня пригласил на танец, был маленького роста.
То ли Я стала сразу большой, высокой, не понимала я тогда,
Каблуки роль свою сыграли, видно.
Танец был быстрым, почему-то все ребята приглашали меня.
Я быстро вырвалась, сказав, что мне надо в туалет помыть руки.
Сама, запыхавшись, вошла в туалет освежиться, стою у зеркала -
Не могу налюбоваться сама на себя? Посмотрев ещё раз в зеркало,
Как будто в нём Воображение сказочное? Я вижу не ребёнка,
А сформировавшую красивую девушку, что сразу стало не по себе.

Смотрю на себя его глазами и даже смутилась. Никогда с такой
нежностью не рассматривала я себя. Большие васильковые глаза
столкнулись с отражением зеркала, которые покрывались длинными
Чёрными ресницами, словно два веера, раскрытые над бровями,
Чёрные брови месяцем,
                сильно выделяющие на моем белоснежном лице
Розовые щёки от жары пылали, от танца, а больше от волнения
Настигнутого меня врасплох,
                от наступившей большой любви моей.
Любовь, что может быть прекрасней,
                немного нервничала я, успокоилась,
Смотрю опять на волосы длинные волнистые,
                темно коричневого цвета
с отливом янтаря, доходившие до пояса,
Взмолилась я, почему всё это не замечала раньше, такую красоту...

У двери сталкиваюсь с ним, как будто бы случайно,
                не верю совпадению.
Останавливая меня он – пригласил на танец,
                ухватившись за рукав, чтобы
Не забрали и другие, повёл в гостиную.
Музыка была в спокойном тоне.
Кажется, старинное танго, и он меня, словно на руках,
                носил, как пушинку,
не забывая при возможности придвинуться ближе,
Я уже чувствую тепло.
Его тела, мужественные руки, которые не стыдясь,
                то и дело притягивали
К себе. Дрожь его и перешла на меня,
                не давая мне даже опомниться.
Такое прикосновение чувствую впервые,
                приятное, но очень неловкое.
Меня уже трясёт, а он так сильно ухватился за мою тонкую талию.
Он же ещё говорит с тобой, всё наклоняясь к уху,
                не слыша, не понимая,
То ли от громкой музыки, но ничего не хочу слышать,
                только чувствую
Его колючее лицо, думая про себя – щетина,
                как у отца, но такое приятное
Ощущение от прикосновения. Музыка остановилась, а мы в центре.
Не может никак он оторваться от меня,
                приглашает на танец следующий.
Так я весь вечер танцевала с ним.
                Он просто меня водил за верёвочку,
Не подпуская ко мне больше никого.
                И сам же на такси повёз нас домой.
Наверх, в квартиру, он не поднялся,
                зато поцеловать в щёчку на прощанья,
Успел, как будто мы давно знали друг друга, целуя и сестру...
Обычное утро после зимних каникул – школа.
                А как мне вести с подругой?
Свидание у него назначено – пойти в кино с ней на восемнадцатое,
Ещё четыре дня. Ну так что?
                Он танцевал со мной, я только чувствовала,
Но он мне ничего не сказал. Не обо мне?
                Не о ней? Вопрос открытый.
Не спалю ночью – рыдаю, кручусь, думаю,
                как встретиться с подругою своей.
Утром, как всегда, собрала косу бантом,
                надела форму – пошла в школу,
За ней я не зашла.
               Обычно забегала я за ней, а тут побрела одна до школы,
Вспоминала о вчерашнем вечере, проведённого мной,
                больше думала о нем.
Разорвалась моя нить между подругой,
                посмотрев, что она идёт – не отвернулась.
И даже не поздоровалась я с ней, прохожу мимо,
                но та окликнула меня.
Подошла ещё подруга, которая была в другом городе,
                на каникулы выезжала.
Поцеловалась я с ней, а на Свету смотреть не могу,
                только, видя её, сердце
Курантами бьёт сильно внутри, дрожь по телу пошла,
                нервы на пределе.
Подруге третьей я объяснила в чём дело,
                что Света его забрала у меня.
– Я его первая полюбила! – чуть не плача, сказала я....
~*~

Часть 6. «За своё счастье надо бороться! »

***
Мы, не спеша, дошли до школы. Времени до зарядки было много.
Третья подруга рассудила, как судья нас, в защиту от нападающей.
Первый день в школе – какие новые ощущения наполняют сразу.
Я увидела своих ребят, на которых никогда не обращала внимания:
Выросшие, загорелые после лета. Видела и их взгляды на меня –
Я их уже стеснялась. Может они заметили
                во мне перемены, наверно.

Платье я не меняла, так же в форме я, и бантик, заплетённый в косу.
Правда, стала намного выше, за лето выросла,
как на дрожжах, красиво.
Что-то округлилось – грудь стала второго размера при моей худобе,
Как секс символ, всегда так обо мне говорила сестра,
                хоть и старше была,
А по размеру лифчик носила поменьше она,
                а красоту её я просто описать
И не смогу, не буду браться в этот раз,
                так как забыла точность её, наверно.
На физкультуре, как обычно,
                пошла на предпоследнее место – ошиблась,
Как в прошлый раз, при первом крике «по росту»
                перебежала в первое.
Да, забыла и сказать, что порезала сама у зеркала впереди немного
Волос, и получилась у меня чёлка,
                может она вызвала такие варианты...обращения
Ребят всех старших классов на меня,
                а может я повзрослела, не обращала
Раньше на их пронзительные взгляды,
                и даже после урока трое сразу захотели
Провожать, как будто и им в мою сторону, но я с подруженькой своей
Пошла к ней домой, я часто заходила к ней после уроков,
                любила их дом.
Любила я теплоту, уют и чистоту души. И розы там в саду, которые мы
Воровали, прижавшись к земле,
                чтобы нас никто не видел, в руках держала
ножницы она, нарезав самых лучших, пока её родителей нет дома,
Не спросив бабушку её? Отнести в школу.
                Нарезали мне два букета и домой.
Мы с ней так дружны были давно,
                она понимала меня, трезво объясняла,
Что любишь – это хорошо, давай немного подождём,
                что думает он об этом...
Но объяснения, утешения не помогали –
                я просто любила. Любила я его
И тихо побрела я домой. Она меня проводила по дороге, успокаивала,
Пришла домой – сестры нет? И даже если есть, что я могла сказать ей.
Во-первых, стыдно с ней такие вопросы обсуждать.
                А во-вторых, просвета
И не видно? Одно начало возгоревшегося
                пламени моей любви у меня
В груди, и новость, что я уже большая.
                И на линейке впереди, вопросы
Мальчишек в школе, не сводящих с меня глаз
                все пять часов, когда я в школе...
Уроки надо сделать ,а в голове всё перебор,
                там тема «о любви-моей?»
За что не берусь я – такое чувство:
                дышится нелегко, чувствуется трудно,
Как будто что-то давит там внутри,
                нет, я не плачу, даже не тревожусь.
Я просто жду его. Я просто жду ответа,
                Я просто жду, как ждёт ответа
Ученик после сложной контрольной приговора учителей об отметке
И как дитя. Я ни с чём не смогла сравнить тогда
                «коварную Любовь?»
Как мне сказала об этом подруга третья моя, но я не верю,
Я люблю его...
                Сегодня он ко мне и не пришёл,
к сестре не заходил – разволновалась Я.
Потом вдруг вспомнила – он перешёл в вечернюю школу,
                стал работать...
И так уже несколько дней его всё нет.
От волнений не знала, что и делать.
Иду со школы, смотрю – стоит он у подъезда.
Привет сказал, тебя я жду,
Приехал в перерыв... я не знаю? ...где твоя подруга живёт?
                пришёл сказать
Тебе, что я завтра на свидание к ней не приду, так можешь передать ей.
Наверх он не поднялся к нам и сразу убежал,
                вопрос открылся у меня –
Наверно он влюбился. В кого? Терзало и меня, он не объяснился!?
А только, прямо посмотрев, мне сказал на чёлку, что подходит мне.
Я удивлялась, как за несколько минут разговора изменился мой день,
На прощанье он зажал мне руку, как будто чувствую боль и сейчас я,
Сердце переполненное страхом охватывало меня перед субботой...
Обычная суббота, любила я попозже встать,
                но мне не спится, что делать
Мне с утра, пошла помыться, оделась как обычно,
                причесалась, волосы
Распустила, после этого вечера старалась косы дома не носить.
Взяла я книгу почитать, забралась на большой подоконник,
                смотрю в окно –
Стоит он внизу...ещё же рано,
                но мысли борются вторым чутьём, и дрожь,
Как никогда овладевает и меня. Сказать я ничего не могу, а только
Пальцами и что-то покажу,
                а он внизу смеётся – не хочу разбудить семью.
А он показывает плакат – Я тебя люблю! Я тебя люблю!
И ничего ответить не могу,
                а только настольные часики взяла, показываю
На стрелочку я, хотя бы понял он меня?
                Стрелочка на три стоит, он видит.
Понимает, сворачивает плакат, уходит,
                унося с собой слёзы, хлынувшие из
Глаз, мои, целуя воздушным поцелуем, кивая головой мне,
А у меня подкосились ноги, сойти с окна я не могла...
              Я просто чувствовала Его. Я его хочу!

Часть 7. «Первое свидание!! Осеннее»
***
Настроение у меня приподнятое от, долетевших до меня, его
Воздушных поцелуев, как будто бы обжигали всю меня
С головы до ног, как могла я это ощущать – не понимала.
И нежные, не прикасающиеся ко мне, поцелуи, уже в виде
Дрожи колебаний, переходят на тело, скользят до пяток,
Потом возвращаются обратно, прикасаются к губам розовым,
Никогда не целовавшим никого кроме мамы...

Не знаю, что и делать, все ещё спят, а я уже иду купаться,
Прошла я в ванную комнату опять, разделась, наполнив её водой.
Напротив посмотрела в зеркало – я просто обалдела.
Стою нагая – все округлости в теле, и даже там, заметила
Немного я волос, не замечавшие раньше, под руками тоже.
Как странно, что не видела я это, а может просто не обращала,
А грудь, словно два маленьких колокола, без сосков, но слабо
выделяющие круги светло коричневого цвета, на них лежит и прядь
Моих густых коричневых волос, обвивавших вытянутую шею...

Легла я в ванну, думаю о нём. Дыханье паром закрывает рот.
Вода горячая была, но мне приятно, размякла я уже и в пене
Мыльной, пузырной. Такое чувства у меня, что кушать мне не надо,
А только долежать бы здесь до самого свидания, но кто– то
Уже стучится в дверь. Наверно, мама? Вопрос, что делаешь
Так долго там? Нам тоже надо покупаться. Набросив банный
халат, выхожу я быстро Я знала, что войду опять сегодня –
помыться перед свиданием...

А там пошло как обычно – позавтракали, а настроение? Летаю!
Как медленно идёт время? Не понимаю А только жду его и знаю,
Что будет мой! Я люблю его.!...уже подходит время одеваться,
Пошла я в третий раз купаться, одела платье сестры, не спросив её.
Она была добра ко мне, увидев, ничего б не сказала, достала туфли,
Уже мамы, они по цвету подходили очень. И ровно в три бежала....
До арки так, будто за мною гнались, и встретились мы...
Меня почему– то он под руки взял – боялся потерять!?
Держал он нежно, будто в руке он нёс вещь дорогую для него,

Боясь поломать, а я стеснялась? Стеснялась я уже не его,
                а проходящих там, на улице моей.
Ведь все знали меня, могли увидеть
одноклассники мои. Его это не стесняло, он так вёл себя, как будто
                эта девушка, Я, его, и никто другой
не имеет даже право посмотреть, просто
дунуть на меня ...Остановил такси, меня посадил на заднее сиденье,
а сам сел вперёд, говорит таксисту – на «Воронцов».
Я даже и не знала, что есть такой район. Я не была в городе одна.
Знала две дороги – домой и в школу. Такси остановилось, там много
не говорили. А только он своими глазами наблюдал за покрасневшим
                лицом, за дрожью в губах.
На короткие ответы не устраивающие его...
Мелкие обрывки фраз, высказанные мной, но что я могла ответить –
                чувства переполняли меня так сильно,
Что я летала в облаках не начавшейся любви, которую видела в кино,
И страх желаний находиться рядом всегда вместе, одолевал меня...
Такси он отпустил и место, куда мы пришли,
                был сад – парк осенний
весь в листве. Не знаю, это от любви,
                или же я так не обращала раньше –
Там на деревьях разная листва, словно сказка, утопает в разноцвете.
Ковром она же покрыла пожелтевшую траву,
                словно желто– оранжевые
волны. Почти деревья, словно в паутинах, как невесты.
Забравшие жучки туда, словно бриллианты блестят на,
                ещё не холодных,
лучах солнца. Скамейки крашенные стоят,
                накрытые листвой, как ковёр,
просят садиться...
Присели мы на скамеечку одну под высоким дубом,
                взявшись за мою руку,
он объяснился. Как звуки флейты лились его слова,
                а он не просит от меня
и ответа?...он просто просит.
Понять его, как он любит, всё наклонялся
                он ко мне над ухом, как будто не хотел,
чтобы услышал ветер, но прикосновения
его были приятны. Я ощущала и дыхание его.
Но меня и прикосновение сразило
– Так долго он говорил, боясь, чтоб я не вставила слово.
Уже темнело,
Красивый закат прошёлся по его лицу.
Я удивилась, заметила то, что не видела
В нём раньше. А может я просто не могла посмотреть в его глаза.
Он плакал, не стесняясь.
Немного посидели...Прохладно ,
                успели на последний сеанс в кино « Накадули»
Сидели мы на последнем ряду,
Он положил руку на плечо, но я отодвинулась,
                Почувствовав его дрожь, волнение.
Он пробовал ещё раз придвинуться,
                но безуспешно. Он просто что– то говорил?
Не понимала я. Меня тоже охватила
                дрожь. Не понимала, что в кино?
Окутавшая любовь и чувства страсти
                не покидали меня. Кино окончилось, темно.
Так поздно никогда не приходила
         домой. Боялась маму. Он довозит на такси домой обратно,
попрощавшись
                у двери, и ждал, пока не откроют дверь…

~*~

Часть 8. «Моё первое прикосновения к мужчине»
***
Открывает дверь брат. Ты где была?
                Говорит он мне, я в туалет забежала.
Успела, ведь на меня, как бомбы,
                уже летели все туфли, стоящие там.
Они бросали в меня, но мне было очень обидно,
                потому что впервые
Возвратилась поздно, но они ревновали меня,
                наверно, мы были почти
Ровесниками, и им уделяла большое внимание,
                вместе ходили в одну
Школу, летом вместе в лагеря, и всегда вместе,
                считали меня второй мамой.
Через дверь я им объяснила, что была с девочками,
                подружками, в кино.

Они, вижу, успокоились. Тихо, тихо выхожу и я.
                Направляюсь к своей кровати,
как будто я не спала месяц, так я себя чувствовала,
                и сразу заснула также.
Не заметила и не услышала, как вошла мама,
                я спала так сильно, свет включили,
Но он мне не мешал, а только, наверно,
                ласкал меня в ощущениях первых
Прикосновений, шёпота в уши, слегка присосавшим губам к ним...
Воскресное утро – сколько ожиданий в нём.
                Он обещал зайти за мной и сестрой,
Повести опять на проводы в армию другого товарища.
Им было где– то
            По восемнадцать, и всех подряд забирали друзей,
кто уже после школы.
Целуй день прошёл как то бесцельно,
                но к четырём часам опять забилось
Маленькое сердечко у меня. Я давно одета – жду,
                нервничаю, смотрю в окно.
Звонок – за нами пришли её одноклассники,
                он был среди них. Спустились...
Нас было много в такси, наверно,
                сесть невозможно, но таксист взял нас.
В этот раз он сидел настолько близко,
                что вновь чувства охватили меня.
Для удобства он даже, как будто нехотя,
                положил руки на плечи, нежно
Притягивая моё хрупкое, но уже сформированное,
                тело к себе, вырваться
Или отодвинуться было просто невозможно,
                чувствовала, что он даже дул
На мои волосы, которые то и дело поднимались
                от ветра к потолку машины.
Впереди сидела моя сестра, постоянно оглядываясь на меня,
                видя, как неловко
Мне сидеть там, но такси быстро доехало до Чугурети,
                и все вывалились из неё.
Он подаёт мне руку, ведёт по крутому подъеду,
                мы вошли в дом, накрытый
Стол, проводы в разгаре, мы в числе опоздавших.
                Родители провели нас к столу
Танцевали. И всё продолжалось, как в первый раз,
                он просто меня не выпускал,
Не давая даже кому– нибудь заговорить со мной
Уже глубокая осень, конец
                Ноября, холодно, такси не можем поймать.
Стоим мы на Воронцове – «голосуем»...
Решили через весь подъем Бараташвили пойти пешком,
                там на подъёме
С плачущей горы большие сосульки висят. Замёрзла, он это заметил –
Накрыл своим шарфом голову мою,
                завязывая, приблизился близко ко мне,
Сказал... возьмись ты под ручку, теплее будет.
                Держусь, а он обнимает за плечи,
Пытаясь согреть, я не сопротивлялась, озноб.
                Не знаю, откуда силы пропали
Совсем у меня, его я люблю, он тоже меня,
                и нам безразлично, кто смотрит на нас...
Дошли. В подъезде, снимая шарф,
                он хотел удержать меня, узнать о встрече,
Он так сильно просился о встрече на завтра опять и опять,
                мы не замечали дней...
Забыв, что понедельник, и в школу пора.
                Рябило, и сердце его пополам, и он наклонился,
Чмокнув в лицо, как будто ребёнка целовал,
                такой поцелуй запомнить могла.
Лицо обжигало от боли моё, от холода знойного?
                Нет, ласкового поцелуя его.
На завтра о встрече согласие дала,
                жить без него уже не могла, и скорые встречи
Сближали, но он осторожен, ведь знает – дитя.
                Мы просто дружили, встречались.
Всегда водил он за ручку меня по паркам в кино,
                сдувал пылинки с меня...
И братья привыкли, что он забирал.
                Даже играли с ним в сека иногда, они по природе
Были балованы тогда, но он и к ним нашёл подход.
                Старался найти подход ко всем
Лишь бы не было преград увидеть меня
                и побыть хоть чуть– чуть со мной.
И праздник приходит – наш женский день.
                Цветочки фиалки под пальто принёс он!
Мечтал и побыть со мною наедине,
                но случай не скоро представился нам.
Однажды со школы пришла я домой –
                сидит вместе с братьями, смотрит кино.
Немного погодя уходят они, ничего не сказав. Столкнулись глазами
И он подошёл. Меня придвинул к себе, обнимает,
                и нежно целовать со щёк начинал.
Тепло разгорелось, а он целовал, дошёл и до губ,
                лаская всё тело моё.
Была весна, не было на нём зимней одежды,
                чувствовала я силу его...
Стояли мы в зале, как два голубка, не знала,
                как позволила его целовать, но чувствовала
Только, что приятно и мне, и жаром кидало меня вовсю,
                и я отдаю поцелуи свои,
Такие нежные, сама не пойму, за что так я его люблю,
                а он всё целует – вздохнуть
Не даёт, целует и шею, и ниже пошёл,
              раскрывая на кофточке пуговки мне, целует и грудь.
Оторвать от себя не могу. Не хочу.
И тело покрылось парами воды, облили дождём,
но тут в дверь нашу звонок,
                раздвинуться нам не под силу вдвоём обоим...
Пошла открывать, а он в туалет.
                Мне, говорит, руки помыть, не долго остался.
Увидел отца, попрощавшись, ушёл.
                На ухо сказал, что завтра придёт он опять.
Ушёл он, а у меня по телу жар.
                От поцелуя, горящих больших губ ... сильных
Ощущений к его телу, заставших врасплох.
                Любила и приятны были
Воспоминания сегодняшнего дня,
                немного почитала, заснула сама. Думая, что во сне
Продолжится... моё первое прикосновения к мужчине,
                с его сильными руками...

Часть 9. «Любовь!...это не конфетка... А что?»
***
Таких встреч, поцелуев становилось всё больше
И больше, он просто уже не мог жить без меня.
И я, полюбившая впервые, его считала идеалом
Для себя. Он приезжал в перерыв, и вечером

И наши встречи становились длинными,
желанными, уже он и я просто любили...
Он показал мне всё, что я не видела в детстве:
Сады и парки, фуникулёр, карусели, цепи, горы.
Оберегал, как Богом дарованную вещь...

Пришло и лето! Всё расцвело давно, появились
И плоды любви у нас....Он приглашает познакомиться
Меня с его родными. Правда, брата я знала раньше.
Накрыт был стол, как на именины.

Понравились родители его. А он и со своего кармана
Колечко достанет. Одел колечко и говорит родным:
– Она невеста. Любите, как я люблю.
И с этих дней входила я в их дом, как в свой.

Меня он долго опекал, ласкал. Уже задерживался
У нас и до глубокой ночи. Но мою девственность
Берег, как и любовь которую имели.
Меня он целовал и обнимал до страсти,

Но успокоившись, он уходил, оставив на потом
свой острый пыл страстей
Но вот беда у них – и в Ахалцихе скончалась
Бабушка тогда, и его родители должны были

Уехать, а нас одних оставили дома у него.
А может спичка лежать спокойно у огня?
Так возгорелось наше пламя. Легла я рядом
На кровать, сначала поцелуи – обхватила страсть,

Желание быть намного ближе, потом меня
Он раздевает, омывая тело поцелуем...
И я сражаться не хотела, мне было не по себе
От счастья, от его ласки. Он осторожен.

Сближение произошло и боль – зато приятно,
Будто резали ножом, и только поцелуи оставлял он
На вспотевшем моём лице. Меня росою орошал он,
Как нежный цветок, когда на него пчела садится.

Я встала, пошла в душ помыться,
Вся в пене я без мыла, и розовая кровь бежит по ногам.
Снова возвратилась, а страсть опять и разгорелась,
Так всю ночь мы проводим, как вихрем нас и прихватило,
Наутро родители приезжают – меня женой он представляет.
Надели на меня колечко! Любил меня всю жизнь и честно!

И охранял, и берег меня,
Как хрупкую вазу всю жизнь, боясь упустить...
И стала я его жена!
И мать!
И жена, и мать сейчас!
Хочу совет я Вам дать –
Любите! Любите! Жизнь – она одна!

Жизнь моя, как осенний листочек (рецензия)
***
И ад… и рай в душе твоей живут.
И свет, и тьма там по твоей лишь воле:
То стены тесные тюрьмы, то чисто поле,
То ангелы, то черти в ней поют.
Так скрипка:
то смеётся,
то всплакнёт...
Настрой её на стон – она застонет,
И в звуках скорбных звонкий смех утонет,
Настрой на радость, и вокруг всё
запоёт.
© Елена Чичерина,
«Путеводитель к самому себе», 2007

«Неужели я этого ничего не замечала, а была поглощена только со-
бой в своих стихах и романе, который я стучу на клавиатуре компью-
тера уже три года. Неужели, эти годы надо вычеркнуть из моей жизни,
как бесследно прожитое время? Где не было чувств к существованию,
а только чувство вины перед умершим молодым человеком»
Здравствуйте, Нина. Я не считаю годы, проведённые в мире По-
эзии, на сайте стихи.ру и проза.ру, потерянными. Это были годы Ва-
шего разговора с самой собой, с внутренней Вашей Ниной, ведь всё
восприятие событий, мира, себя кроется только внутри нас, в нашем
сознании, наших мыслях. В целом, рассматриваю Поэзию, стихи, как
средство для самопознания себя и мира, мира в себе и снаружи, но
до всего доходишь только через общение со стихами и людьми… Это
были годы Вашего самоизлечения. Возможно, это этап ещё не закон-
чился, а, может, Вы решите, что хватит… Слишком много накопилось
за все годы жизни – выплеснулась словами печатными боль, все оби-
ды и страдания… Чувство вины перед внуком – да не вините себя,
Вы не виноваты, простите себе. Обратите внимание на жену внука,
Машеньку, не превратите ли её в новую жертву обстоятельств, вечной
вдовой и хранительницей чистой любви первой. Она молодая женщи-
на, память вечна, но жить надо дальше и любить. Встретится ей новый
человек добрый, пусть замуж выходит. Даже, если она уйдёт из дома
Вашей дочери, я не думаю, что связь оборвётся с маленьким Петень-
кой. Хорошо, что он растёт в любви всеобщей, но меру надо знать,
есть и другие члены семьи…
То, что Вы написали книгу о своей жизни, о своих корнях, род-
ственниках, большая ценность. В первую очередь, для Вашей семьи.
Со временем они поймут. Возможно, книга убережёт их от ошибок.
Это оберег семьи. Неплохо всем пересмотреть отношение к деду,
Ашоту, не с жалостью, а с пониманием… В проблемах семьи всегда
равно все виноваты… Всему есть причина.
А Вам, Нина, огромная благодарность за труд, за открытую душу,
из Вашего романа много мудрости черпаешь.

С уважением,
Ваш читатель
Ирина Петал 10.09.2013 17:18