Из лесных глубин гибели

    Что такое приволжские сусанинские леса, пришлось мне опытно узнать в один незабываемый день.
Погнали мы однажды стадо через поляну, именуемую Щербово, прямой, изъезжен-
ной тракторами и повозками колеёй, на Бахматово,  где ещё виднелись остатки хат. За Бахматовым — лён синей стеной; решили спуститься с горки к лесу, чтобы за леском поискать получше пастбище для стада. Местность ни мне, восседавшей верхом, ни второму, пешему пастуху, помогающему сгонять овец, была не знакома, ибо впервые очутились в этих местах со стадом, совхозным стадом, порядка пятисот голов.За леском этим где-то спряталась деревня Сеслайки. К ней можно было пройти, минуя лес,  по красивым зелёным узгорьям, всплошь заплетённых здесь кружевами аконита, распластавшимися в травах будто небрежно брошенные кем-то крупные ожерелья... Миновать лес можно, если взять полкилометра правее.
       Мало мы были осведомлены с законами животного мира той местности; мы только начинали их постигать... Законы же эти мчались далеко впереди нашего осмысления. Что же? Не успели мы оглянуться, как стадо, дружно заблеяв, точно растворилось в лесу,  и до нас где-то из чащи доносилась мелодия трескотания сломанных кустов, задетых то там, то там деревьев да втаптывания сотнями копытец слежалой листвы, будто где-то зажгли огромный костёр, и огонь смачно поедал хворост. Не долго думая, не разбирая дороги, на лошади, на своём, уже полюбившемся буланом, отправилась я вслед за беглецами. Ведь я уже привыкла, что направление стаду задаёт тот, кто на коне. Стало быть, не стадо командует пастухом, но пастух стадом. В этот раз был явно заметен сговор 
друзей наших меньших: овцы,  надо думать, поняли, или как сейчас говорят, просекли, что пастух абсолютно дезориентирован на местности, поэтому можно обвести его, этого пастуха, вокруг пальца... или копытца, какая уж тут разница? И обвели, как лохов, двух высших разумных существ, меня и сменного пастуха. Хотя словечко это «лох» тогда ещё во-обще не раздражало ничей слух... Безмолвное, с виду стихийное, но на самом деле, хорошо организованное, животное сообщество со своей системой знаков, жестов, звуками, манерами... Как мы мало знаем о них!
        Проделки этих четвероногих умников едва не стоили мне жизни, если бы не смекалистый, находчивый, смелый конь Ксёмка. Едва отъехала я метров пять-семь вглубь леса, как вдруг...та самая жухлая листва посреди кленово-дубового перелеска начала внезапно вгрузать как невымешанное тесто в пальцы, когда лепишь пироги... «Топь! — мелькнуло в моей голове. Неужели конец? —  на мгновение жуткое прикосновение небытия сковало моё сознание. Господи, спаси, как знаешь!»
В то время лошадь моя тревожно фыркнула и не то что бы стала, но полустала; это продолжалось менее полминуты...и вдруг Ксёмка рванул что было сил и как-то странно, но очень точно вырвал свои 
тяжёлые копыта на сторону с фурчаньем, со вздохами, как во время тяжёлого труда, и поставил их на 
твердь. Подобно умелому водителю, выворачивавшему руль автомобиля на сверхсложном повороте, тем самым отводящему катастрофу в час «X», это смелое и умное животное спасло себя и меня от поднявшейся из лесных глубин гибели...Этот день стал для меня личным Днём Благодарения.  Возвращались  мы с гривастым другом на поле по выжженному низкотравью да по крутому пригорку направились к деревне, минуя лес...
          Вдали реяли сереющие облачка над лугами — то паслись довольные проказники-овцы.
          Ксёмке в тот день была написана ода.